Охотник на знаменитостей Серова Марина

– Борис Иванович, какими были отношения у Пономаренко с девушками?

– С девицами-то? Санька видным парнем был. Статным, красивым, девчонки его любили.

– Женился он поздновато, в тридцать лет. Уж очень странно, как вы думаете?

– Разве? – Мутноватые глаза старичка забегали туда-сюда, как тараканы при внезапно включенном электричестве. – Вот об этом я, простите старика, не знаю. Не помню… Только мне кажется, он вроде бы женился вскоре после окончания консы… или я ошибаюсь…

– После окончания чего?..

Старик явно устал, заговариваться начал.

– Я сказал «консы»? – Борис Иванович улыбнулся. – Так наши студенты называют консерваторию – «конса».

Мой словарный запас пополнился еще одним словом. Спасибо клиентам, выручают.

– А где сейчас этот Войнович?

– Где он сейчас – не знаю… А после окончания ушел в музыкальное училище преподавать.

– Отчество его не помните?

– Войновича? Нет, не помню… Генка – и все. Хорошо еще, что фамилию помню, в моем возрасте пора от склероза страдать.

В общем-то я выяснила все, что смогла. Пора искать этого самого Войновича и поговорить с ним с глазу на глаз, как Болек и Лелек.

Я распрощалась с гостеприимным старичком и поспешила на улицу.

– Нет, Войнович здесь больше не работает.

Я разговаривала с завучем, пожилой женщиной со стянутым на затылке пучком волос.

– Давно?

– Лет пятнадцать. Мы с облегчением вздохнули, когда он ушел.

– Были проблемы?

– С ним невозможно было работать. Грубый, вспыльчивый, приходил на работу, как бы это сказать, с жуткого похмелья. И было это почти каждый день.

– Как мне найти его? Дайте адрес.

– Ничем не могу помочь. Никаких данных не сохранилось.

– Может быть, вы посмотрите? – с надеждой спросила я.

– Нет-нет! Я знаю, что говорю! – уверенно заявила женщина. – По-моему, он ушел работать в подростковый клуб. Здесь неподалеку, может быть, до сих пор там работает…

Подросткового клуба уже не существовало. Помещение выкупили коммерсанты и устроили обыкновенный магазин с водкой, колбасой и шоколадом «в ассортименте».

Мне удалось выяснить, кому, в свою очередь, принадлежал тот самый клуб несколько лет назад, нашла эту самую организацию, которая оказалась банно-прачечным трестом, и нанесла визит в отдел кадров. Там мне повезло больше, потому что информация на всех работников, даже бывших, сохранялась в банке данных.

Дом номер двенадцать по улице Жуковского имел четыре этажа. Мне предстояло подняться на третий и позвонить в квартиру двадцать пять.

Я оказалась перед нужной дверью и протянула было руку к звонку, когда заметила, что та приоткрыта. Что бы это значило? Вход свободный или в квартире лежит труп?

Однако, стоя перед дверью, этого не узнаешь. Рискнем?

Я натянула на кулак рукав плаща, обезопасив себя от соприкосновения с обшарпанной поверхностью, покрашенной половой краской лет двадцать назад, и осторожно толкнула дверь. Та приоткрылась, издав звук, похожий на звучание симфонического оркестра, когда он настраивается перед концертом.

Я вошла в чужую квартиру. Было тихо.

Озираясь по сторонам, я чуть ли не на цыпочках прошла до жилой комнаты.

И вдруг! Совершенно внезапно я услышала душераздирающий крик. Какой-то болван налетел на меня сбоку и свалил на пол, вцепившись костлявыми руками в горло.