Тирания Ночи Кук Глен
Тот подпрыгнул как ужаленный и стремительно развернулся, явно намереваясь кинуться прочь.
– Бежать некуда.
– Капитан Тейдж, – сказал тот, приглядевшись.
– Теперь меня зовут Пайпер Хект.
– Что ты делаешь в Коннеке?
– Лев послал меня шпионить за чалдарянами. А ты? Последний раз, когда я видел тебя в школе неутомимых отроков, тебе было одиннадцать. Лучший ученик. Но то было восемь лет назад, а тебе все еще одиннадцать.
– Меня тоже послал Лев. Но сначала я провел шесть месяцев у эр-Рашаля. Мое тело не состарится больше ни на год.
Элс кивнул. Он хорошо помнил Осу Стила – невероятно смышленого и абсолютно бесстрашного мальчишку, – хоть и не знал его близко. Когда тот пропал из школы неутомимых отроков, Тейдж не удивился. Обычное дело.
– И что же ты должен делать?
– Сеять хаос и раздор, чтобы чалдаряне не смогли устроить новый священный поход. Пока я весьма неплохо справлялся.
– Это ты травишь Донето?
– Да, – кивнул мальчик. – Устроил на него покушение, но неудачно. Хотя получилось даже лучше: он не умер, но и поправиться не может. Патриарх теперь неотрывно следит за Коннеком.
– Но как ты сумел организовать покушение? Из наших здесь больше никого нет.
– Я служу еще и Граальскому императору. Это он меня сюда послал, знал о наклонностях епископа.
– Так это из-за тебя убийцам патриарха не удалось прикончить Непорочного. Это ты предупредил Ганзеля.
– Как могу, осложняю жизнь врагам праман, – недобро улыбнулся Оса. – И врагам императора, если нам это выгодно.
– Скоро ты, видимо, лишишься епископа.
– Знаю. Как раз обдумывал, что делать, если его убьют.
– Он сейчас в Антье. И волшебник тоже. А Донето в моей власти, внизу. Если умрут все трое…
– Этого нельзя допустить. Если здесь патриарха постигнет неудача, он может забыть про Коннек и обратить свой взор на восток.
Верно. Но и восторжествовать в Коннеке он не должен. Если патриарх завоюет здешние богатые края, то награбленного ему хватит на очередной священный поход. И внимание его отвлекать будут лишь Кальзир и Граальский император.
– Как именно ты связан с Граальским императором?
– Гордимер подарил меня Йоханнесу. Я – оружие, которое он может использовать по собственному усмотрению. В Аль-Кварн явился один человек. Он говорил с Гордимером, но на самом деле обращался к эр-Рашалю. Ему нужен был особый раб.
– Понятно. Поэтому они сначала наложили на тебя чары, обучили, а потом продали. В сделке участвовал некто Феррис Ренфрау?
– Да, это посредник, который все и устроил.
– Вы знакомы?
– Да. Мы иногда видимся. Он сообщает новости. А что?
– Гордимер и эр-Рашаль велели мне выяснить, кто такой Феррис Ренфрау. Он их беспокоит.
– Он умен и коварен, но всецело предан императору. Пусть не беспокоятся. Йоханнесу ни до чего нет дела, он жаждет лишь помешать патриарху и укрепить власть Новой Бротской Империи. На остальной мир ему плевать, даже если там все покроется льдом.
Элс решил не развивать эту тему. Оса явно неровно дышал к Йоханнесу Черные Сапоги.
– Ты что-нибудь слышал о Старкден?
Ша-луг не забыл, что приключилось с ним в Ранче.
– Старкден? Имя я слышал. Что-то связанное с контрабандистами. Это важно?
– Для меня – да. По ее милости меня едва не прикончили в Ранче. Этим делом заинтересовалось особое ведомство.
Элса давно занимала одна мысль: не связано ли со всей этой историей поспешное отплытие Грейда Дрокера в Сонсу?
– Я спрошу у Ферриса Ренфрау. Он знает всех, кто обретается на изнанке этого мира.
– Спроси. Но меня не упоминай.
Этот самый Ренфрау непременно вскорости объявится.
– Тебя ведь скоро начнут искать? – спросил Оса.
– Да, ты прав. Я тебя не видел. Ты меня не знаешь. Еще поговорим, если получится. Может, переметнешься к Донето, если епископа прикончат?
– Может. Но с ним сложнее. У него с этим делом плоховато.
– Ты где был? – поинтересовался Пинкус Горт. – Я уже хотел кого-нибудь послать на поиски.
– Чуть не заблудился. На втором этаже настоящий лабиринт. Вот что я тебе скажу: развалюху эту мы оборонять не сможем. Если жители Антье явятся сюда, нам всем крышка. Думаю, надо поживиться, чем сумеем, и срочно делать ноги.
– Тут парочка слабонервных вернулась. Коннектенцы точно сотрут в порошок недоумков, которые это учинили. Зато я подготовил отступной путь.
– В смысле?
– Мы пристроены – будем новыми телохранителями принципата Донето. И наш начальничек желает отправиться в Брот. Причем немедленно.
– Пинкус, – изумленно протянул Элс, – ты гений. Настоящий злой гений.
– Да ладно тебе, – скромно потупился Горт. – Все ж яснее ясного. Ты хотел в Брот. Я хотел в Брот. Принципат не хотел оставаться. Сказал, лучше, мол, в дороге окочуриться, чем здесь. Он успел сильно невзлюбить Коннек. Вполне вероятно, для Коннека последствия будут не самые приятные, если Донето дотянет до Брота и насядет на кузена-патриарха.
– Хорошо. Просто замечательно. И Братству мы вроде как ничего не должны.
– Пайп, тут сейчас начнется грандиозная заваруха. А нам приказано охранять принципата.
– Ладно, я в доле. А остальные?
– Кое-кто хочет остаться и посмотреть, чем дело кончится. Почуяли наживу. А те, кто поумнее, смекнули, что пора линять. Даже если мы победим в Антье. Теперь все изменилось. Миролюбивые коннектенские простофили наконец поймут: бротская церковь твердо намеревается выжать их досуха. Скоро тут лютой ненавистью возненавидят все бротское. Так что лучше нам не задерживаться.
– Ты прав. Когда выходим? Переживет ли Донето путешествие?
– Думаю, надо выдвигаться с первыми лучами солнца. Если только заварушка не перекинется и сюда. Что же касается Донето, будем нянчиться с ним по дороге. На самом деле, переживет не переживет – разницы особой нет. Главное – дотащить его тело до Брота и изобразить на лице усердие.
Элс смотрел на горящий город в компании Просто Джо и Чушки.
– Хотел бы я вытащить оттуда этих малолетних дурачков. Если только они еще живы.
– Не кори себя, Пайп, ты не можешь заставить их поумнеть.
– Легко сказать, Джо. Ты видел Бо?
– Они с Гортом отправились на поиски казны Братства.
– Ясно. Пойду поищу их. Готовься: возможно, придется быстро сниматься.
13
Первым проснулся испуганный, ничего не понимающий Финнбога. Он не сразу пришел в себя – давешние кошмары еще долго не отпускали. Через какое-то время воин осознал, что лежит вместе со своими спутниками в роще. Вокруг все было какое-то странное: в небе светило чересчур яркое солнце, окрестные холмы заросли бурой травой, древние деревья с узловатыми стволами ничем не напоминали привычный вечнозеленый лес. Ни домов, ни людей. Долину внизу прорезала мощеная дорога, а вдалеке виднелся трехъярусный акведук.
Хотя Финнбога, конечно, понятия не имел, что эта изогнутая штуковина называется «акведук».
Вскоре очнулись близнецы. Постепенно ужас, исказивший их лица, прошел.
– Где это мы? – поинтересовался Сигурдур.
– Не знаю, – отозвался Финнбога. – Уж точно в мире живых. Может, Грим знает. Они с ним говорили.
Ужасы загробного мира быстро выветривались из памяти, оставляя после себя лишь смутные, холодящие душу воспоминания. Вроде бы рай оказался каким-то не совсем таким, как надо.
Уже пришли в себя Свавар и Холлгрим, а Шагот все валялся в беспамятстве. Пятеро стурлангеров не знали, куда и зачем их занесло и, самое главное, что вообще происходит.
– Покоритесь воли Ночи, – пробормотал Финнбога.
– Чего? – не понял Сигурьон.
– Не знаю, – озадаченно ответил андорежец, который и сам не понял, что` только что сказал.
Воины решили, что их не было в мире живых несколько месяцев, возможно – даже лет.
Шагот все никак не просыпался. Вот уже солнце достигло зенита, вот стало клониться к закату, но только когда оно почти скрылось за вершинами холмов, Шагот очнулся и смог худо-бедно отвечать на вопросы.
– Грим, ты что про все это думаешь? – спросил Финнбога. – Где мы? И что за время нынче? Почему мы здесь оказались?
Шагот видел с трудом. Ощущение было такое, словно он беспробудно пьян. Но он же предводитель, именно ему боги доверили священную миссию.
Из всей компании только Грим Гриммсон отчетливо помнил все ужасы великой Небесной Крепости.
Еще какое-то время он приходил в себя.
– Мы в стране арнгендцев, рядом с городом Рекейл. Эти холмы хранят запас волшебства с древних времен, когда племена, поклонявшиеся нашим богам, разгромили большую бротскую армию. В этой самой долине. Тогда вокруг был большой лес, а прямо здесь стоял алтарь. Поэтому боги и отправили нас сюда. Отсюда недалеко до того места, куда нам надо попасть.
– И куда же это нам надо попасть? – осведомился Свавар.
– Придется выяснить. Нам надо найти одного человека. Мы узнаем его, когда найдем. – Шаготу было не по себе: ведь врал своим же товарищам, но его вынудили Старейшие. – Будем ждать здесь. Скоро должна подойти армия, мы к ней примкнем. Тот человек – в другой армии, с которой наша должна объединиться.
– Что же это за тип такой? – удивился Холлгрим. – И чем умудрился так насолить богам, что ради его убийства они похитили нас?
Только Шагот знал, что миссия их немного иная.
– Этот тип вроде как изобрел способ их укокошить. Боги хотят с ним разделаться, покуда он не разобрался хорошенько, что к чему. – Шагот нахмурился. – А пока ждем, надо откопать несколько священных реликвий. Они нам понадобятся.
По всей роще были раскиданы в беспорядке инструменты, оружие, доспехи, съестные припасы – словом, все, чем боги сочли необходимым снабдить своих слуг.
– Соберите-ка все это барахло в кучу, – велел Шагот. – Надо лагерь нормальный разбить.
Он посмотрел на север. Становилось прохладно. Видимо, скоро польет дождь.
– Где-то тут должна быть палатка. Надо ее поставить. Вы ж не хотите под дождем дрыхнуть?
Еще до его пробуждения стурлангеры разожгли костер. Хотя бы об этом беспокоиться не пришлось.
Шагот принялся расхаживать по склону холма, что-то бормоча себе под нос. Остальные не понимали, что и зачем он делает. Грим и сам не слишком хорошо понимал, знал только, что нужно идти именно так: столько-то шагов сюда, столько-то туда. Эти шаги он шепотом проговаривал самому себе. Когда он останавливался, перед его глазами мелькали картины из другого времени: странные длинноволосые дикари в волчьих или медвежьих шкурах сражались, пили и приносили своим богам в жертву бротских пленников. Поначалу стурлангер не понимал, о чем они говорят, но их речь чем-то напоминала его собственный язык. Дикарей терзали гнев и отчаяние, они убивали друг друга из мести или из-за кровной вражды так же охотно, как и врагов-иноземцев.
Постепенно Шагот начал разбирать древний язык: оказывается, эти воины полтора тысячелетия назад собрались здесь, чтобы сразиться с бротскими легионами.
Вместе с бротской армией в завоеванные края проникли бротская культура и роскошь. Захватчики с радостью принимали в свой пантеон любых богов, не желая ссориться с Орудиями Ночи. Но там, где они появлялись, старые боги постепенно истаивали, превращались во второстепенных духов или даже вовсе размывались в людской памяти и становились демонами или ночными призраками.
Шагот не знал, что битва с бротскими легионами произошла за несколько столетий до рождения отцов-основателей чалдарянской веры. Зато знал: по мнению его собственных богов, Орудия Ночи могли сохранить былую силу, лишь вмешавшись в дела смертных.
Старейшие показывали Шаготу только обрывки прошлого, кое-чего он не знал. Например, того, что жрецы дикарей видели его так же ясно, как и он их. Та древняя победа над армией Брота во многом была одержана лишь из-за того, что варвары искренне верили: в тот день меж ними ходил бог.
Из ступора Шагота вывел голос брата:
– Грим, пошли. Еда готова.
– Вся беда в том, – пробормотал Шагот, впиваясь зубами в полоску вяленого мяса, – что следом за одной бротской армией непременно являлась следующая.
– Грим, ты меня беспокоишь, – сказал Свавар. – Слишком много думаешь, не похоже на тебя.
– Зачем ты бродил туда-сюда? – вмешался Холлгрим. – Таращился по сторонам, мямлил чего-то?
– Я выяснял, где нужно копать. Завтра этим и займемся. Подкиньте-ка хворосту в огонь, я промерз до костей.
Стурлангеры изумленно на него уставились, и Финнбога молча положил в костер большую ветку.
После ужина Шагот забрался в палатку и тут же захрапел. Остальные еще немного посидели у костра, взволнованно обсуждая сложившееся положение, но потом тоже залезли внутрь. Темнело, и повсюду ощущалось присутствие Ночи. В этих холмах она была сильна. Здесь бродили приведения. Если случайный прохожий по глупости своей прислушивался, призраки даже могли заговорить.
Спал Шагот как убитый. Во сне его дух вернулся в Небесную Крепость, хотя сам он не помнил об этом на следующий день. Спутникам его спалось неважно. В роще блуждали огни, на стенах палатки плясали странные тени. Но никто не рискнул выбраться наружу и посмотреть.
Только глупец искушает Орудия Ночи.
Утром Шагот знал все, что следовало знать. Всего за несколько часов они нашли и раскопали могилы древних жрецов, хотя Грим дрых допоздна, а весь день моросил мелкий ледяной дождь.
– Развесьте это добро по веткам, чтобы дождь смыл грязь. Хорошо. Нужно раскопать еще одну могилу – самую важную.
Шагот точно знал, где спрятано сокровище. Работа шла споро, пока остальные не разглядели, что же именно они откапывают.
Находка сморщилась от времени, но тление ее не коснулось.
– Это еще что такое? – спросил Финнбога.
– Это не человек, – протянул Свавар.
– Похож на гигантского гнома, только без бороды, – кивнул Сигурьон.
Мертвец был ростом с человека и имел человеческие голову, руки и ноги, но его плечи раздались гораздо шире людских, да и выглядели куда мощнее.
– Вытаскивайте все оттуда, – велел Шагот. – Я посмотрю.
Пока его товарищи раскладывали на земле находки, он спрыгнул прямо в могилу и отсек у странного мертвеца голову.
– Грим, что это за тварь такая? – поинтересовался Свавар.
– Не знаю, кем он был. Что-то вроде человека, но не совсем. Могучий колдун, последний из своего рода. – Стурлангер насадил голову на найденное в могиле копье, чтобы дождь смыл с нее грязь. – Он поможет в нашем деле.
– А что за дело-то, Грим? Наши старейшины велели разыскать священников-недоумков, что убили Эрифа.
– Они не убивали Эрифа.
– Что?
– Мне сказали об этом сами боги.
– А кто ж тогда?
Шагот не знал. Да и какое это имело значение? У них теперь была совсем другая задача.
Вечером он снова лег спать раньше всех и спал невероятно долго.
Шагот указал на то место, где дорога поворачивала к каменному мосту, перекинутому через безымянный ручеек:
– Будем ждать здесь.
Нагруженные пожитками и выкопанными из могил древностями, стурлангеры поплелись к ручью. Шагот нес насаженную на копье голову. Через час на дороге показался старичок верхом на осле. Подслеповатый, воинов он приметил уже возле самого моста. Старик натянул поводья и уставился на андорежцев, разинув от удивления рот. Постоял еще немного, потом развернул осла и, нещадно колотя пятками, погнал его обратно на юг – туда, откуда явился.
– Принял нас за грабителей, – предположил Холлгрим.
– Нужно держать ухо востро, – сказал Свавар. – Тут, наверное, полно бандитов. По дороге почти никто не ездит.
И было отчего: на картах эти холмы значились как Белые, но окрестные жители звали их Колдовскими. Здесь по-прежнему безраздельно властвовала Тирания Ночи, а последние несколько дней путешественники стали подмечать разные странности.
К тому же из Арнгенда доходили слухи о грядущей войне, а дорога была как раз арнгендская.
Минул еще час. С севера подъехало двое всадников, за ними на расстоянии ярдов ста скакало еще четверо – по двое с каждой стороны дороги. Маленький отряд остановился, все в изумлении смотрели на стурлангеров.
Стурлангеры в свою очередь в изумлении смотрели на чужаков. Таких солдат им видеть еще не доводилось.
Чужаки осторожно приблизились.
Андорежцы сидели не на самой дороге, а рядом. Шагот решил, что так всякому будет понятно: они просто ждут, это не засада. Такое под силу сообразить даже арнгендцам.
Неожиданно Шагот призадумался: как же они будут объясняться? Раньше такой проблемы никогда не возникало: если кто-то не говорил на андорежском, стурлангер угрожал; если не делали, что велено, – калечил. Понимание приходило быстро. Но здесь такой прием вряд ли сработает.
Всадники о чем-то посовещались, и один ускакал обратно по дороге. Остальные не двинулись с места, вид у них был не очень уверенный.
– Они нас боятся? – не поверил Финнбога.
– Не знаю, – отозвался Шагот.
Вроде бы шайка их выглядит не слишком угрожающе – так, сброд с кучей барахла. Боги, в общем-то, могли бы выдать парочку рабов или вьючную скотину.
Прошел еще час. Андорежцы перекусили плесневелым сыром и вяленым мясом. Арнгендцы наблюдали. К тому времени они спешились, ослабили подпруги у коней и отправили тех пастись.
– Эй, Грим! Там снова кто-то едет.
Шагот успел снова заснуть. Теперь он постоянно засыпал.
К мосту торопливой рысью приближался отряд из двадцати пяти или тридцати всадников. У каждого на длинном копье трепетал вымпел. Без копий ехали лишь несколько человек в черном.
– У них тут что – каждый под собственным флагом? – удивился Шагот.
– Это те треклятые во`роны, что Эрифа прикончили! – воскликнул Сигурьон.
– Нет, – покачал головой Шагот, у которого зрение было лучше. – Тоже священники, но другие. А даже если и те – сейчас не время сводить счеты. Эриф сам о себе позаботится.
Спутники удивленно вытаращились на него.
– Нет, не знаю, почему я так сказал.
– Грим, ты стал какой-то чудной.
Один из всадников, по всей видимости старший в отряде, подъехал ближе. Его окружали телохранители. И еще священники. Их было четверо, и среди них один – тоже явно главнее прочих.
Шагот опирался на копье, прижавшись щекой к голове мертвого чудища. Свавар и остальные с опаской на него косились: им от дохлого страшилища было не по себе.
Но Шагот помнил такое, что ни одно пугало уже не могло вызвать у него отвращения.
Футах в восьмидесяти от стурлангеров старший из священников и старший из воиов осадили коней. Шаготу эта канитель уже порядком надоела. Почему они так странно себя ведут?
Потом от группы солдат отъехали остальные священники и остановились уже в десяти ярдах. Двое из них тряслись так, что едва могли удержать в руках поводья. Лица у всех были бледны.
– Разрази меня гром! – воскликнул Финнбога. – Да они готовы в штаны наложить!
– Да уж, – кивнул Шагот. – Интересно, что они такого видят, чего не видим мы? Почему так боятся? Эй, вы! Недоумки в рабских обносках! Чего оробели-то? Мы просто хотим вступить в ваше войско.
Священники принялись переговариваться между собой на каком-то гнусавом и писклявом языке, Шагот отродясь такого не слыхивал.
– Братцы, – спросил он у товарищей, – кто-нибудь понимает хоть слово?
Чужеземцы попробовали заговорить с андорежцами на других языках. «Может, чего и получится», – подумал Шагот. В его отряде двое немного разбирали по-иноземному. Семья Финнбоги раньше торговала с колдовским племенем с крайнего севера, ютящимся прямо среди вечных льдов, и Финнбога немного знал ситтский.
– Эй! – воскликнул Свавар. – Вон тот жирный придурок, который трясется как заяц, вроде сказал что-то на сантеринском.
– Холлгрим, – скомандовал Шагот, – ты был в плену в Сантерине, потолкуй с ним.
Грим и сам немного калякал по-сантерински – знал в основном, как спросить, где спрятаны сокровища.
– Да, сантеринский, точно, – согласился Холлгрим. – Только чудной какой-то. Я их разбираю с пятого на десятое. Вроде приняли нас за демонов.
– Спроси его о чем-нибудь, – велел Шагот.
Он тоже начал потихонечку улавливать, о чем говорит священник. Но услышанное его озадачило.
С чего вдруг эти пустоголовые приняли их за демонов? Потому лишь, что стурлангеры не понимают их глупую веру?
– Скажи им, что мы никакие не демоны, а как раз наоборот. Что боги послали нас вступить в их войско.
– Они не поверят. Даже если ты им покажешь верительную грамоту от самого Всеотца.
– Просто говори с ними. Упирай на то, что мы хотим к ним примкнуть.
Андорежцам позволили вступить в войско арнгендцев. Возглавляли его барон Мартекс Альгрес, двоюродный брат самого короля Арнгенда, и архиепископ Бере из Сорса, самый высокопоставленный арнгендский церковник и заочный член коллегии. Армия состояла из полутора тысяч солдат, не считая маркитантов. Здесь было много представителей благородных арнгендских семейств. Все предвкушали быструю и славную победу. Через несколько дней они доберутся до границы с Коннеком, а там к ним присоединятся наемники Черного Адольфа из Гролсача. Гнев божий обрушится на этот край и с корнем вырвет поганых еретиков. Где-то под Кастрересоном к ним присоединится сам герцог Кауренский. Но сначала надо свести счеты с Антье за то, что там учинили с патриаршим отрядом, посланным усмирять нечестивых смутьянов.
За Шаготом и его спутниками неотступно следило несколько священников, среди которых обязательно был хотя бы один из так называемых охотников на ведьм. Что творится в головах у эти арнгендцев, стурлангеры так и не смогли уяснить.
Шагот проводил с ними почти все время, но так и не смог разобраться. Зачем была нужна эта война – оставалось загадкой. Сражаться друг с другом из-за различий в учениях церковников и этих самых мейсалян? Но ведь любому дураку очевидно: и те и другие несут полнейшую чушь!
Больше всего беспокоило Шагота, что все арнгендцы почему-то считали, что Эрифа Эрильсона убили два столетия назад. Сегодня, говорили они, Андорегией, Фрисландией, Вельденсом и Исландией правит один король. И исповедуют там чалдарянскую веру.
Боги, должно быть, окончательно спятили, раз отправили его в этот безумный мир.
14
Во время бойни в Антье погибло почти семь тысяч жителей – в основном женщины, дети и старики. Когда чуть прошло потрясение, оставшихся в живых обуяли гнев, ужас и нестерпимая ненависть.
Со всего Коннека и даже из других краев стекались люди, желающие помочь. Граф Реймон Гарит сжег за собой все мосты, официально поклявшись отомстить Безупречному V и Братству Войны. На такое заявление не осмеливался даже Йоханнес Черные Сапоги. Герцог Тормонд засыпал безрассудного Реймона посланиями, призывая отречься от опрометчивых слов.
И вот теперь на Антье шла еще одна армия – более сильная. Не желторотые новобранцы, а хорошо вооруженные опытные солдаты. Среди прочих – представители знатных семейств Арнгенда. Возглавлявшие ее военачальники намеревались заставить графа подавиться своей клятвой – каждым словом.
Но Реймон не отчаивался. Нет, он не повторит прошлых ошибок.
Приближалась зима. Арнгендское войско состояло из набранных по феодальным угодьям рекрутов. Срок службы у них небольшой. Не пройдет и нескольких недель, как они устремятся домой.
Епископ Серифс заплатил за свое вероломство: жители Антье выместили свой гнев на его собственности и собственности церкви.
По всему Коннеку преследовали священников, верных Безупречному. В Гэдже, где раньше искренне поддерживали Брот, разгневанная толпа выкопала останки Мерила Понта, предыдущего коннектенского епископа, осудила их за преступления против бога и человечности и захоронила в неосвященной земле в безымянной могиле.
Короли, герцоги и сам Граальский император обменивались посланиями. Гонцы сновали туда-сюда. Безупречному V никто не слал поздравлений.
Арнгендцы и наемники Черного Адольфа окружили Антье. В прошлый раз нападающих было слишком мало, чтобы взять в осаду весь город, поэтому они и не пытались.
Но теперь все было иначе. Захватчики уже не сумеют войти в Антье по вине глупых юнцов. Глупые юнцы погибли. Все бочки, сосуды и емкости в городе загодя наполнили водой. Жители были готовы и понимали, что именно стои`т на кону. Они не паниковали.
Сам архиепископ Бере потребовал, чтобы коннектенцы открыли ворота, присягнули на верность бротскому патриарху и выдали еретиков. У святого отца был с собой целый список тех, кого церковь собиралась судить за неповиновение.
В ответ граф Реймон выгнал за ворота тех немногочисленных священников, которые отказались отречься от Безупречного V. С собой они унесли мощи святого Эруда Путника.
Гарит был умным и упорным юношей, он ничего не боялся и искренне верил, что ему больше нечего терять. Граф намеревался до конца своих дней оставаться заклятым врагом Брота.
Осада длилась тридцать один день. Становилось все холоднее. Арнгендские солдаты начали роптать. Где обещанная легкая нажива? Пока враги едят досыта и уж наверняка не мерзнут на руинах своих погоревших домов, сами они голодают и рыскают по голым полям – есть нечего, даже костер не из чего сложить. Постепенно начали доходить вести из дома: налетчики из Аргони, Трамейна и Сантерина, воспользовавшись отсутствием защитников, захватывали замки и деревни, из-за которых давно не утихали распри между Сантерином и Арнгендом.
Новости доходили и до Антье. Осаждающие не выставили постов за рекой Джоб, и коннектенцы под покровом темноты свободно выходили из города.
Граф Реймон воспользовался этим и выскользнул из-под прикрытия крепостных стен вместе с отрядом таких же юных горячих сорвиголов, рвущихся насолить обидчикам.
Барон Альгрес и архиепископ Бере наслаждались приятной светской беседой в штаб-квартире арнгендского войска в руинах поместья Серифса. Архиепископ категорически отказывался понимать, почему солдаты собираются бросить осаду, если дело господа не доведено до конца.
Барон славился своей прямотой.
– Ступайте туда сами, святой отец, – заявил он, – и разыщите мне хоть одного солдата, которому есть дело до господа нашего. Господь, по всеобщему убеждению, уже вполне взрослый мальчик и может сам о себе позаботиться. Я, честно говоря, с этим согласен.
– Но…
– Вы знали, на что мы идем, когда угрозами вынудили моего кузена помочь церкви ограбить этих людей. Два месяца – большего мы не можем требовать от наших солдат. Это закон, будь он проклят, так повелось с тех самых пор, как наши предки ютились в землянках. Если Безупречный хочет воевать с коннекскими глупцами весь год напролет, пусть посылает сюда собственную армию. А нам надо защищаться от сантеринцев. Впрочем, постойте. Как же я запамятовал: его собственную армию стерли в порошок. Какая жалость!
Так бывает всегда и везде: историю, хоть малую, хоть большую, вершат отдельные личности. Эти двое ненавидели друг друга вот уже полвека, а архиепископ был гораздо менее красноречив, чем барон. Зато намеревался во что бы то ни стало исполнить волю патриарха и господа.
В воздухе кружились снежинки. Стоя на стенах Антье, жители радостно улюлюкали. Арнгендцы отправлялись домой. В этот раз они воспользовались западной дорогой, потому что на южной, по которой армия пришла сюда, уже было все разграблено. Барону Альгресу и его военачальникам происходящее весьма не нравилось. Они не привыкли ходить в походы в такое время года, так далеко от дома. Даже архиепископ Бере начал высказывать сомнения в мудрости тех, кто затеял всю эту канитель.
Черный Адольф и его наемники решили тоже податься в Арнгенд. Срок их службы заканчивался, но барон предложил работу возле границ Трамейна. Хотя больше всего наемников подстегивали слухи: разгневанные коннектенцы якобы собирались перехватить отряд Адольфа по пути в Гролсач.
Вообще, слухи в армии ходили самые разные. Например, о том, что Граальский император собирается заявить свои права на епископальные государства на севере Фиральдии и в Ормьендене. А еще положил глаз на несколько арнгендских городков на восточных болотах.
Вдобавок ко всему основанные арнгендцами в священных походах восточные государства постоянно молили о помощи – на них изо всех сил наседала Люсидия.
Читать бесплатно другие книги:
