Тот, кто станет моим Гибсон Рейчел
– Что делаешь?
– Пью.
– Вижу. – Низкий голос Сэма чувственным эхом прокатился по ее коже. – Почему ты так поздно?
Отэм улыбнулась бармену, протянувшему ей сдачу и подвинувшему стакан с «Мохито».
– Покупала нижнее белье.
– Хм. И что за белье?
Отэм убрала монеты в сумочку и посмотрела на Сэма.
– Черные стринги. – От него пахло спиртным. Словно он сидел здесь уже давно. Кроме его красоты и рельефных кубиков на животе, Отэм заметила в Сэме еще кое-что: он очень много пил. По крайней мере так казалось ей, проучившейся три года в Университете Айдахо – заведении, известном своими скандальными вечеринками. Но здесь Вегас. Большинство людей в Вегасе пьет много.
– Сексуально.
Впервые за долгое время Отэм ощутила себя действительно сексуальной.
– Покажу позже.
Отэм заметила в Сэме еще одну особенность: он никогда не выглядел пьяным. У него не заплетался язык, и он не становился сентиментальным, как большинство не рассчитавших дозу мужчин. Сэм не становился противным, а количество выпитого спиртного никак не мешало ему в постели. Он не забывал о предохранении и о том, как доставить женщине удовольствие.
Сэм поцеловал Отэм в щеку, а потом взял ее за руку и они направились сквозь толпу танцующих к столику в дальнем углу балкона. По пути они миновали широкую лестницу, ведущую на второй этаж, где развевался на ветру американский флаг.
Сэм представил Отэм своим друзьям Дэниелу и Владу. Один оказался шведом, а другой – русским. Оба были очень высокими и мускулистыми. И к обоим льнули женщины. Перекрикивая звуки песни «Милый дом Алабама», парни представили Отэм своих спутниц. Влад говорил с таким сильным акцентом, что Отэм с трудом расслышала имена Джаз-з-з-з и Ти-и-и-и-на, хотя и не поручилась бы за это.
Насмешливый взгляд Дэниела, казалось, разобрал ее на кусочки, а потом вновь собрал воедино.
– Очевидно, вы та самая причина, по которой Сэм не смог составить нам компанию в «Скорз».
– И в «Чи-и-и-таз», – добавил Влад, растягивая слова.
Парни любили стрип-клубы, и Отэм нисколько не удивилась бы, если б оказалось, что виснущие на них девушки зарабатывают на жизнь танцами у шеста.
– Когда мы познакомились, Сэм подумал, что я танцовщица. – Отэм сделала глоток из своего стакана и поставила его на стол. – Думаю, он был разочарован, узнав, что ошибся.
– Вовсе нет. – Сэм обнял Отэм за талию и притянул ее к себе.
Дэниел сдвинул брови.
– Все в порядке, Сэм?
– Да. – Он перевел взгляд на переливающийся огнями город внизу, свет улиц которого освещал раскинувшуюся вокруг пустыню. – Хочешь уйти отсюда?
Отэм посмотрела на его профиль и отсветы голубых неоновых огней на щеке и подбородке.
– Что-то не так?
Сэм крепче сжал ее талию.
– Сегодня тринадцатое число.
– Ты суеверен?
Ветер подхватил последние звуки музыки, и их поглотил бурлящий жизнью город.
– Да. – Сэм посмотрел на Отэм. – А есть в твоем списке пункт «секс в лимузине»?
Сэм немного разжал пальцы, и его прикосновение стало более чувственным.
– Нет.
– Хочешь его добавить?
Он, наверное, шутит.
– У тебя есть лимузин?
– Ага. – Сэм одарил ее ослепительной улыбкой, а потом достал из кармана брюк телефон. – Спокойной ночи всем, – произнес он, кладя руку на талию Отэм и увлекая ее в сторону бара. В лифте его рука скользнула на ягодицы и оставалась там до тех пор, пока они не покинули «Рио».
У обочины их поджидал длиннющий «Хаммер», и Отэм поняла, что Сэм не шутил. Он помог ей забраться в огромный автомобиль, а сам задержался на мгновение, чтобы поговорить с водителем.
– Он знает, что ты задумал? – спросила Отэм, когда дверца лимузина захлопнулась и они оказались в полумраке. Бегущие огоньки освещали пол, как в «Боинге-747», а на контрольной панели горела лампочка. Даже если Сэм не шутил насчет секса в лимузе, сможет ли она пойти на это?
– Вероятно. – Сэм нажал на какую-то кнопку, и непрозрачная шторка закрыла окошко, отделяющее их от водителя.
– Я никогда не занималась сексом в присутствии кого-то третьего. – И Отэм не была уверена, что сможет сделать это сейчас.
– Он нас не увидит.
– Ты уверен?
– Почти. – Сэм покрутил ручку радио, и из динамиков полилась песня «Бульвар разбитых сердец» в исполнении «Грин Дэй».
Несмотря на царивший в салоне полумрак, Сэм сразу нашел губы Отэм. Только на этот раз в его поцелуе сквозило отчаяние, которого Отэм прежде не замечала. Словно его толкала на это какая-то нужда и жадность. Словно он хотел ее съесть прямо здесь, на заднем сиденье лимузина.
Через несколько дней Отэм уедет домой. Сэм тоже. Она больше никогда его не увидит, поэтому она предпочла заниматься сексом, несясь на полной скорости по Вегасу, а не предаваться грустным мыслям об отъезде домой в полном одиночестве. Машина отъехала от отеля, и из динамиков зазвучал знакомый голос Билли Джо. Пока он пел об одиночестве и пустых сердцах, Отэм оседлала колени Сэма и взяла в ладони его лицо. Она целовала его долго и ненасытно, в то время как его руки скользили по ее бедрам. Ведь это Вегас, и секс в лимузине больше ее не смущал. Даже несмотря на очень слабое заверение в том, что водитель их не увидит. В этом городе ничто не было реальным. Ни фасады зданий, ни искусственные каналы или вулканы. Ни обещание легких денег, ни чувства, угрожающие захлестнуть Отэм с головой, несмотря на все ее благие намерения. И уж точно ни отношения, которые не имели ничего общего с любовью.
Большие руки Сэма скользнули по бедрам девушки и поднялись выше. Он потянул за лиф ее платья и спустил его до талии, так что теперь груди Отэм лежали в его ладонях. Он ласкал тугие соски Отэм подушечками больших пальцев и говорил.
– Ты нужна мне, – простонал он. – Хочу, чтобы ты заполнила меня без остатка. – Он говорил и другие слова. Грязные и шокирующие. Сэм говорил, что хочет с ней сделать и как. Что хочет, чтобы сделала с ним Отэм. Сказать подобное мог лишь такой мужчина, как Сэм.
Он просунул руку под подол платья Отэм и отвел в сторону ее трусики. Он ласкал ее и действительно проделывал те вещи, о которых только что говорил. Позже, в номере отеля, Отэм делала с ним то, от чего Сэм стонал и умолял ее не останавливаться. То, от чего на его губах играла довольная улыбка.
Было так хорошо видеть его улыбку.
На следующее утро Отэм проснулась в одиночестве, не зная, печалиться ей или радоваться. Поэтому она перевернулась на другой бок и вновь погрузилась в сон. В полдень позвонил Сэм. Он попросил Отэм встретиться с ним в шесть часов в лобби и посоветовал обуть не вьетнамки, а что-то более удобное. Раздумывая над тем, что он придумал на этот раз, Отэм надела джинсовую юбку, белую майку и мягкие кожаные сандалии. На Сэме были джинсы и футболка с портретом Клинта Иствуда. Они ели китайскую еду и пили пиво «Цингтао».
– Что осталось в твоем списке? – поинтересовался Сэм, делая большой глоток из зеленой бутылки.
– Многое. Я еще не выполнила и половины задуманного.
– Да… – Сэм улыбнулся и опустил бутылку. – Мне очень жаль.
– По твоему виду этого не скажешь.
Сэм пожал плечами:
– Ты должна благодарить меня за это, потому что твой список – настоящий отстой.
Отэм ошеломленно охнула:
– Вовсе нет.
– Никогда не видел более отстойного списка. Как будто ты вынула из сумки путеводитель «Фроммер» и обвела в нем кружочками то, что хотела бы увидеть.
Отэм скрестила руки на груди.
– Вообще-то я прочитала его онлайн.
– Да какая разница. Меня в твоем списке не было. Как и секса в лимузине. Черт, ты в Вегасе и не внесла в свой список ни одного посещения стрип-клуба. Ну или хотя бы мужского стриптиза. Если бы у нас с тобой ничего не было, я бы решил, что ты монахиня.
Отэм сморщила нос.
– Знаешь, мне почему-то совсем не хочется смотреть на танцующих мужчин, выставляющих напоказ свои сосиски.
Сэм ошеломленно заморгал.
– Поверить не могу, что ты это сказала.
Отэм ничего не ответила. Вместо этого она обвела взглядом китайский ресторан, дабы убедиться, что никто не прислушивается к их беседе.
– Не желаю, чтобы мужики извивались вокруг меня. А если кто-то из них положит мне на плечо свой… свой… пенис, я вообще сойду с ума.
Сэм запрокинул голову и засмеялся. Он смеялся долго и громко, привлекая внимание посетителей. Но Отэм не было никакого дела до косых взглядов. У Сэма был потрясающий смех, и она готова была слушать его вечно. Она закусила губу, чтобы удержаться от улыбки.
– Просто не верится, что ты та самая девушка, что прыгнула на меня ночью в лимузине.
Отэм и сама в это не верила.
– И тебя, похоже, не волновало то, где оказывалась моя, как ты выразилась, «сосиска».
Отэм вновь закусила губу, чтобы не улыбнуться.
Сэм слегка приподнялся, вытащил из заднего кармана два билета и протянул их Отэм.
Она буквально онемела от изумления.
– Шер? – Она посмотрела на Сэма. – Как тебе удалось раздобыть билеты?
– Уметь нужно.
– И ты пойдешь со мной на концерт?
– Именно поэтому я достал два билета.
Сэм терпеть не мог Шер.
– Но ведь ты не гей. И не зарабатываешь таким образом ночь с понравившейся девушкой.
– Верно.
– Тебе не нравится Шер.
Сэм улыбнулся:
– Мне нравишься ты.
О нет. Кажется, у нее проблемы. Вернее, одна огромная, ужасная белокурая проблема с улыбающимися голубыми глазами. Горло Отэм болезненно сжалось, а воздух покинул ее легкие. Ее сердце словно увеличивалось в размерах, и Отэм показалось, что оно вот-вот взорвется. Прямо здесь, в «Пекинской лапше № 9». На глаза Отэм навернулись слезы. Какой ужас. С самой первой встречи она поняла, что Сэм являет собой проблему, которой следует тщательно избегать. Но она даже не подозревала, что он завладеет ее разумом и заставит влюбиться.
– Не плачь. Это всего лишь Шер. Да и места не ахти. То же мне важное событие.
Но это было важно. Еще как. Отэм судорожно сглотнула в попытке избавиться от застрявшего в горле кома. Она не являлась большой поклонницей Шер и хотела пойти на ее концерт лишь потому, что это Вегас и ее прощальный тур. Отэм отерла глаза.
– Просто не знаю, что сказать.
И она не лгала. Несмотря на все свои старания, Отэм ощущала, как в ее груди зарождается очень опасное чувство к Сэму. Глупое, опрометчивое и очень реальное. Только вот она не знала, чувствует ли Сэм то же самое.
На концерте Отэм сжимала руку Сэма в своей, наблюдая за демонстрацией костюмов Шер на ярко освещенной сцене. Шоу понравилось ей больше, чем она предполагала, но когда Сэм захрапел, она разбудила его и они ушли, не дожидаясь окончания. Они переместились в казино, где играли в рулетку, блэкджек и кости. Вернее, играл Сэм, а Отэм стояла рядом и наблюдала. Они угощались бесплатной выпивкой до часа ночи. А когда Отэм почувствовала легкое головокружение, предложение Сэма разыскать двойника Элвиса показалось ей грандиозным. Двойник Элвиса значился в ее списке, но, к сожалению, единственный бодрствующий в этот час «Элвис» отыскался лишь в свадебной часовне «Вива Лас-Вегас».
Даже спустя годы Отэм никак не могла припомнить, как они с Сэмом оказались в этой самой часовне и кто первый предложил посмотреть, как фальшивый Элвис венчает всех желающих. Отчетливо Отэм помнила лишь то, как стояла перед часовней и смотрела на ярко вспыхнувшие большими оранжевыми буквами имена тех, кто только что поженился: молодожены Донна и Даг.
– Нам нужно пожениться.
Отэм посмотрела на Сэма, его лицо, залитое оранжевым светом, и отливающие золотом волосы.
– Ты шутишь?
Сэм покачал головой:
– Нет. Мне кажется, так будет правильно.
Сердце Отэм отчаянно забилось о грудную клетку, желудок сжался, а к горлу подступила тошнота.
– Сэм… – Она судорожно сглотнула. – Не думаю, что…
– Не думай. – Сэм притянул Отэм к себе и накрыл ее губы в требовательном горячем поцелуе, лишившем ее способности дышать и окончательно заглушившем голос разума. Отэм любила этого мужчину. Каким-то непостижимым образом она влюбилась в Сэма и хотела быть с ним. Может, это судьба? Наверняка. Любовь с первого взгляда, ведь так?
Сэм отстранился и посмотрел на Отэм из-под полуопущенных ресниц. Его губы влажно блестели от недавнего поцелуя.
– Скажи «да».
– Да.
Сэм улыбнулся и всего через час они стали мистер и миссис Сэмюель Леклер. Им полагались бонусы, включающие в себя свадебные фотографии, розы и плюшевого пса на память. Теперь-то Отэм понимала, что тот плюшевый пес оказался весьма кстати, учитывая кобелиное поведение Сэма. Но тогда она еще не подозревала, что ждет ее впереди. Выйдя на улицу, они смотрели, как над входом в часовню загорелись неоновым огнем их имена. Колец у них не оказалось, поэтому они решили вытатуировать на своих запястьях имена друг друга. К тому времени как они вернулись в отель, солнце уже медленно поднималось над пустыней. Они заказали еду в номер и занялись любовью, забыв о предохранении. По крайней мере Отэм думала, что это любовь. Она чувствовала ее каждой частичкой своего тела, включая сердце.
Она проснулась после полудня в полном одиночестве, если не считать плюшевого пса. Сэма не было, но Отэм не забеспокоилась. Он вернется. Всегда возвращался. Кроме того, они теперь муж и жена и будут идти по жизни вместе. Сэм никогда не говорил ей о своей любви, но наверняка любил ее всем сердцем. Он преследовал ее с той самой первой ночи в «Пьюр», а минувшей ночью они и вовсе поклялись «любить друг друга нежно»[6]. Отэм с улыбкой потянулась. Решение пожениться было поспешным и необдуманным, но она совершенно ни о чем не жалела.
К трем часам дня Отэм немного забеспокоилась, а к четырем начала волноваться всерьез, предположив, что с мужем что-то случилось. У Отэм не было номера мобильного Сэма, поэтому она позвонила администратору. Она попросила соединить ее с апартаментами Сэма, но в ответ услышала, что он и его друзья освободили номер еще утром.
Освободили номер? Отэм надела вьетнамки, схватила ключи от своего номера и направилась в апартаменты Сэма. Но обнаружила там лишь горничных, перестилающих белье и чистящих ковер. Ни Сэма, ни его чемоданов здесь не было. Должно быть, он освободил номер, чтобы переселиться к ней. Но тогда где он?
Остаток дня и всю ночь Отэм провела, ожидая, что Сэм постучится в дверь. Каждый раз, когда кто-то проходил мимо ее номера, сердце Отэм замирало, но Сэм так и не появился. Отэм не могла поверить, что он покинул ее, не сказав ни слова. Она была сбита с толку. Где же все-таки Сэм? Рассматривая фотографии, на которых они были запечатлены стоящими перед двойником Элвиса, Отэм говорила себе, что он вернется. Должен вернуться, потому что они теперь женаты.
Отэм повторяла себе, что Сэм вернется, а сама ждала, волновалась и просматривала новости, чтобы не пропустить репортаж о дорожной аварии или каком-то другом происшествии. Она даже оплатила еще один лишний день, но Сэм так и не позвонил. Когда же стало ясно, что он не вернется, Отэм отправилась в аэропорт и села на маленький самолет до Хелены.
Через несколько часов она оказалась дома. Оцепеневшая, сбитая с толку и с невыносимой болью в сердце. Хоть что-нибудь из того, что с ней произошло, было настоящим? Случившееся казалось настоящим, и сердце Отэм тоже болело по-настоящему.
Свидетельство о браке тоже не подделка. Сэм вскружил ей голову, разбил сердце и выбил почву из-под ног. И что ей теперь делать? Сэм женился на ней и бросил в номере отеля. Отэм не знала, стоит ли ей отправиться в Сиэтл и поговорить с ним. Его наверняка несложно найти. Отэм действительно не знала, как ей поступить, и чувствовала, что существует словно в тумане. Сэм подал весточку лишь к концу следующей недели. Он связался с Отэм через своего адвоката и потребовал развода. Он оставил ее потрясенной и с разбитым сердцем. Плохо, что этого ему оказалось недостаточно.
Спустя месяц она проинформировала адвоката Сэма о своей беременности. Она была так напугана и одинока, что несмотря ни на что надеялась, что Сэм все же приедет и все будет хорошо. Что он останется с ней и их ребенком. Что он поможет ей, потому что она просто не справится с навалившимися на нее проблемами одна. Вместо этого Сэм потребовал сделать тест на установление отцовства.
Отэм впервые увидела Сэма после разлуки, когда положила ему на руки Коннора. Его нос был заклеен пластырем, а под глазом красовался большой синяк. Сердце Отэм болезненно сжалось, а горло сдавило от необходимости сдерживать рвущиеся на волю эмоции. Сэм посмотрел на нее так, словно совершенно не помнил, и в тот же самый момент любовь, которую испытывала к нему Отэм, превратилась во всепоглощающую ненависть. Это случилось прямо в офисе его адвоката. Она жалела, что не сама раскрасила ему физиономию.
Отэм захлопнула ноутбук и встала с кресла. Теперь она не чувствовала ничего. В ее сердце царило спокойствие, когда она вышла из кабинета и поднялась наверх. Жизнь была хороша. Сын спал в детской напротив ее спальни. Бизнес процветал, и она больше не ненавидела Сэма. Отэм была уверена, что его выходки всегда будут сводить ее с ума. Он эгоистичен, и с этим ничего не поделаешь, но она его не ненавидела. Ее сердце больше не болело, а голова не готова была взорваться, когда Сэм входил в комнату. Когда она открыла дверь сегодня вечером и увидела его с Коннором на руках, Отэм испытала лишь облегчение от того, что ее сын наконец дома. Целый и невредимый.
Ее больше не бросало то в жар, то в холод. Она освободилась от мучительной любви и ненависти. Освободилась от любых чувств к Сэму.
Совсем.
Глава 8
Тот, кто станет моим, не состоит из тестостерона на девяносто процентов
Сэм стоял в туннеле ледовой арены «Джо Льюис» и с нетерпением ожидал выхода на лед. Он ненавидел играть в Детройте. Ненавидел этого отвратительного спрута.
Он стоял позади Логана Дюмона и перед Блейком Конте. Капитан Уокер Брукс первым вышел на лед под свист и улюлюканье фанатов «Ред Вингс». Сэм всегда находил беснующуюся толпу занимательной. Он подпитывался исходящей от нее энергией, ведь нет более страстных любителей спорта, чем хоккейные фанаты. Когда пришла его очередь выходить на лед, он сунул перчатку под мышку и покатился по периметру площадки, помахивая рукой, словно победитель. Сэм обвел взглядом заполненные трибуны и засмеялся. Да, он ненавидел играть на этой ледовой арене, но он обожал играть в хоккей. Выездные игры продолжались уже неделю. Сэм вымотался и страдал от расстройства биоритмов, но стоило лишь шайбе упасть на лед, как все это забывалось. Адреналин пропитывал его кровь и обжигал кожу. Сэм доминировал за синей линией, используя свое тело, чтобы нервировать и запугивать противника. Он закрывал линии бросков и провел четыре минуты на скамейке штрафников за неправильную атаку соперника и задержку клюшкой. Последнее обвинение было вынесено несправедливо. Сэм не виноват, что Зеттерберг запутался в его клюшке. Пусть убирается в свою Швецию и поучится там кататься, как взрослый мужчина.
Слабак.
Иногда тренеры ругались из-за несправедливых штрафов, но все они знали, что именно так действует Сэм. Такова была цена победы, и когда «Чинуки» выигрывали, как выиграли сегодня у «Ред Вингс», никто уже не вспоминал о его правонарушениях. Сэм получал огромную зарплату со множеством нулей за то, что наносил сильные удары, не позволял противникам забить гол и доставлял неприятности нападающим. У него был один из сильнейших щелчков в лиге и самый сильный удар правой. Сэму нравилось думать, что он пользуется и тем и другим справедливо. Хотя так бывало отнюдь не всегда. В большинстве случаев он начинал хулиганить на льду, чтобы раздразнить противника и не дать ему забыть о своем присутствии. Чтобы заставить противника сомневаться и делать ошибки. Но зачастую Сэм устраивал потасовку лишь ради самой потасовки. Иногда он начинал задираться лишь потому, что ему это нравилось.
Нет, он дрался гораздо меньше Андрэ, но Марк Бресслер частенько указывал ему на то, что Андрэ – силовой игрок и драки – его прямая обязанность.
После игры в Детройте «Чинуки» сели на принадлежащий команде самолет и отправились домой. Сэм провел неделю в Сиэтле, прежде чем отправиться в Феникс, Нэшвилл и Питсбург. Находясь в городе, он обычно поровну распределял свое свободное время между Коннором, работой и парочкой подружек. Однако когда он поднялся на борт самолета, отправляющегося в Феникс, думал он вовсе не о подружках. И когда приземлился в Питсбурге неделей позже, скучал он вовсе не по ним. Он скучал по сыну, хотя и разговаривал с ним по телефону несколько раз. Он всегда звонил Коннору, когда находился на выездных играх, и всегда скучал по нему. Но не так сильно, как теперь. То обстоятельство, что он стал проводить с сыном больше времени, заставляло Сэма скучать по его детским шуткам и рисункам. Сэм скучал по его вопросам обо всем на свете и его искренним объятиям.
В тот вечер игра против «Пингвинов» не задалась с самого начала и покатилась в пропасть с самого первого вбрасывания. Питсбург доминировал в центре площадки, а Сидни Кросби был в ударе. Этот малыш из Новой Шотландии с легкостью забил гол, а потом еще и увел шайбу из-под клюшки Сэма. Разозлившись донельзя, Сэм ответил, за что тотчас же отправился на скамью штрафников. Пока он просиживал штаны, «Пингвины» забили еще один гол и выиграли со счетом 4:3.
В тот вечер Сэм сел в самолет, включил айпод и вставил в уши наушники. Он хотел забыть о сегодняшней игре. Не хотел думать об отскакивающих от клюшек шайбах и штрафах. Он не хотел думать вообще ни о чем. Ведь от этого жизнь казалась намного проще.
И все же всю прошлую неделю он думал о своей сестре Элле. Думал больше, чем обычно. Может, потому, что он предпринимал попытки проводить с Коннором больше времени. Пытался брать на себя больше ответственности за него. Груз ответственности пугал Сэма до безумия. Ощущение груза на плечах было для Сэма не ново. Просто он давно не испытывал ничего подобного.
После смерти отца ему пришлось стать главой семьи. Нести ответственность за мать и сестру. Не финансовую, нет, но все же ответственность. Сэм воспринимал свой новый статус довольно серьезно. Ну или по крайней мере настолько серьезно, насколько это может ребенок. Его мать была сильной самодостаточной женщиной. До сих пор оставалась такой, а вот сестра Элла… Элла чувствовала себя потерянной после смерти отца. Потерянной и опустошенной. Сэм же попытался заполнить собой эту пустоту. Он присматривал за ней и следил за тем, чтобы с ней ничего не случилось. По возможности брал с собой во всякие увеселительные заведения. Летом он ни на секунду не выпускал из виду ее поблескивающий на солнце белокурый конский хвост. Во время учебного года Сэм следил, чтобы сестра выполняла домашние задания и дружила с правильными детьми.
В семнадцать лет Сэм уехал тренироваться почти за пять сотен миль в Эдмонтон. Он приезжал домой так часто, как только мог, и старался общаться с сестрой каждый день. Когда Элле исполнилось шестнадцать, Сэм купил ей автомобиль, а когда она окончила школу, повез ее в Канкун отпраздновать это событие. В то же самое лето его продали в «Кленовые листья», и Элла переехала с ним в Торонто. Она поступила в Университет Йорка и получила степень бакалавра по педагогике. Сэм так гордился ею. Она была такой красивой, умной и веселой. Будущее расстилалось перед ней широкой дорогой.
А потом она познакомилась с Иваном и очень изменилась. Почти сразу, как они начали встречаться, Элла отдалилась от Сэма. Стала замкнутой и скрытной.
Когда Сэм впервые увидел на лице сестры синяки, он поймал Ивана на работе, как следует его поколотил, а потом поставил ему на грудь свой ботинок тринадцатого размера и сказал, что если еще раз увидит у Эллы хоть одну царапину, пощады пусть не ждет. После этого случая Элла отдалилась от него еще больше. Однако через полтора года отношений, напоминавших «американские горки», Элла бросила своего приятеля. Сэм перевез сестру домой в Реджину, где она поселилась в небольшой квартире недалеко от матери. Сэм испытал огромное облегчение и радовался как ребенок. Элла восстановила отношения со старыми друзьями и стала возвращаться к привычной жизни. Когда Сэм видел ее в последний раз, перед ним стояла прежняя счастливая Элла с излучающими жизнь большими голубыми глазами.
Сэм был у себя дома в Торонто, когда раздался звонок, изменивший всю его жизнь. Было тринадцатое июля. Он только что закончил партию в гольф со своими друзьями, сидел за обеденным столом и уплетал сандвич и чипсы, которые купил по дороге домой. Он почти закончил есть, когда позвонила мать и сообщила, что Элла убита. Иван проехал через всю Канаду, чтобы отыскать ее, а когда она не согласилась вернуться к нему, застрелил ее и себя. Красивая умная Элла погибла от выстрела в голову. Трагедия состояла в том, что Иван тоже был мертв, и Сэм ужасно жалел, что не может отомстить.
Его сестра была мертва, и он уже ничего не мог изменить. Его не было рядом с ней, когда она нуждалась в нем больше всего. Он был главой семьи, но не смог уберечь самое дорогое.
Первые несколько лет после смерти сестры стали для Сэма бесконечным кошмаром. Чередой неумеренных вечеринок и попоек, ведущих к саморазрушению. Сэм жил словно в тумане, и его жизнь обретала смысл и становилась более осознанной лишь на льду. Сэм боролся с чувством вины, выплескивая гнев на любого, кто пытался вторгнуться в его личное пространство. Вне льда он сторонился всего, что хоть отдаленно напоминало ответственность. Сэм мог заботиться лишь о себе самом, но зачастую терпел фиаско и в этом.
Он подцепил Отэм на вторую годовщину смерти Эллы. Когда опустился на самое дно. Чувствуя огромную пустоту, которая образовалась в его груди со смертью сестры. Ничто не могло заполнить эту пустоту, но в те несколько дней в Вегасе он все же попытался это сделать. Сэм с головой окунулся в пьянство и секс. Он не помнил почти ничего из того, что произошло во время той поездки, но знал, что в те несколько дней не чувствовал себя таким чертовски опустошенным. Пустоту заполнила рыжеволосая девушка с темно-зелеными глазами. Было в ней что-то, что заставляло Сэма преследовать ее, как если бы это могло спасти его от себя самого. А потом он проснулся женатым, с раскалывающейся от похмелья головой и трезвым впервые с момента приезда в Неваду.
Теперь Сэм больше не чувствовал необходимости заполнять пустоту в груди выпивкой и связями со случайными женщинами. Хотя эта пустота продолжала зиять в его груди незаживающей раной. Ничто не сможет заменить ему сестру. Ему всегда будет ее не хватать, но он больше не занимался саморазрушением. Теперь женщины в его жизни не были случайными. Больше никаких фанаток и воздыхательниц. И никаких длительных отношений. В эту часть своей жизни он никогда не посвящал сына. Он так и думал, что мальчик пребывает в неведении, пока тот не упомянул о фотографии, на которой он поливал пивом полуголых моделей. Коннор был уже достаточно большим, чтобы образ жизни отца повлиял на его мировосприятие. Чтобы понимать, что у отца находится время и на других людей, кроме него.
Сэм всегда чувствовал, что Коннору лучше и безопаснее с Отэм. Что она будет заботиться о нем гораздо лучше, нежели он, Сэм. И все же Коннор в нем нуждался. Причем ему не нужен был парень, которого он видел по телевизору или в редкие уик-энды. Ему нужен был отец, который возьмет на себя ответственность.
Двигатели самолета загудели чуть иначе, когда он начал готовиться к снижению. Была суббота, три часа утра. Сэм посмотрел в иллюминатор на мерцающие внизу огни города. Он хотел поспать часов эдак десять, а потом отправиться с парнями на конкурс костюмов, посвященный Хэллоуину. Разговаривая с Коннором по телефону, Сэм узнал, что его сын собирается нарядиться хоккеистом. «Чинуком», как его отец. Сэм не возражал бы увидеть на свитере Коннора свой собственный номер, но Хэллоуин не его праздник. К тому же Отэм не очень хорошо относилась к тому, что он навещает сына в праздники. Раньше Сэм не рискнул бы навлечь на себя ее ярость, появившись у нее на пороге без предупреждения. Но после того как он привез Коннора домой после матча, они с Отэм, кажется, поладили. Хотя «поладили» – слишком сильно сказано. По крайней мере те несколько раз, когда Сэм сам привозил мальчика домой, вместо того чтобы просить об этом Нат, они с Отэм общались вполне цивилизованно и он не испытывал желания прикрыть рукой пах. Сэм понял, что пока он не забудет позвонить, если задержится, и не испортит своим присутствием праздник Отэм и Коннора, его паху ничто не угрожает.
Ничего страшного, если он увидится с Коннором на следующий день после празднования Хэллоуина. Может быть, даже возьмет его в тот пассаж, который ему так нравится. Для Сэма было очень важно проводить как можно больше времени с сыном, но это желание вовсе не означало, что он должен забросить другие дела, которым посвящал свободные вечера. Например, посещение бара, переполненного развратными Белоснежками и шаловливыми монахинями.
– Винс?
– Да?
В темноте ночи Отэм наблюдала за тем, как Коннор обогнул тыквы с горящими глазами и постучал в дверь соседа, живущего через несколько домов от них. Он был одет в свитер «Чинуков» поверх куртки, а в руке держал корзинку для сладостей.
– Как думаешь – я отпугиваю мужчин?
– Что? – Винс удивленно посмотрел на сестру. – О чем это ты?
– Несколько недель назад Шайло сказала, что я веду себя так, словно хочу отпугнуть от себя потенциальных ухажеров.
Коннор подбежал к матери и дяде. Нарисованный под глазом синяк немного размазался, но красный шрам на щеке виднелся отчетливо.
– Мне дали несколько конфет «Нердс».
Господи. Чистый сахар.
Они перешли к другому дому, и Винс произнес:
– Не обращай внимания на Шайло. Она из тех девушек, которые ни к чему не относятся серьезно. Она не такая, как ты.
– Что это значит?
Коннор бежал к двери, украшенной пауками.
– Это значит, что ты мама и деловая женщина. Ты многого добилась и теперь наслаждаешься результатом.
– Да, но мне хотелось бы думать, что мужчины считают меня привлекательной. Что я не просто мама и деловая женщина.
Винс обнял сестру за шею.
– Ты красивая женщина, и если хочешь, чтобы в твоей жизни появился мужчина, он непременно появится.
Они с Винсом были очень близки, даже когда его не было рядом. Но он также был ее братом и вряд ли мог судить о ней беспристрастно.
– Ты в самом деле так думаешь?
– Да. Только не пытайся искать приличных мужчин в барах. Это не сработает. Как и с твоим последним парнем.
Отэм рассмеялась:
– В этом ты прав.
Они свернули за угол, и Отэм еще издалека увидела красный внедорожник, припаркованный рядом с «Харлеем» Винса на подъездной дорожке к ее дому.
– Папа приехал. – Коннор переложил корзинку с конфетами в другую руку.
– Да уж. – Винс опустил руку, которой обнимал сестру.
Что он здесь делает, ведь сегодня не его день?
– Осторожнее! – крикнула Отэм вслед Коннору, припустившему навстречу отцу. Он пробежал по лужице света, отбрасываемого уличным фонарем, а потом пересек двор, украшенный счастливыми пугалами и улыбающимися тыквами.
Винс пробормотал что-то себе под нос, и Отэм порадовалась, что не расслышала слов.
– Что этому идиоту нужно? – спросил Винс.
– Не знаю. Я думала, его нет в городе.
В тени дома Сэм поднялся с нижней ступени крыльца, и Коннор зарылся лицом в его черный шерстяной пиджак. Как это похоже на Сэма: явиться, когда его никто не ждал.
– Он что, внезапно решил стать отцом года?
– Похоже на то. Но это ненадолго. – Отэм покачала головой, и ее собранные в хвост волосы заструились по темно-синей куртке. Ботинки Винса громыхали тяжело и зловеще, когда брат и сестра двинулись навстречу Сэму. – Обещай мне не начинать ссору.
Швы его кожаной куртки «пилот» натянулись, как если бы он напряг мышцы подобно Невероятному Халку. Винс был любящим братом и добрым дядей. Он защищал тех, кого любил, но иногда был просто не в состоянии контролировать свой гнев. А еще он очень долго помнил обиды. Даже дольше, чем сама Отэм. Ведь она искоренила в себе какие бы то ни было чувства к Сэму, а вот Винс вряд ли забудет и простит. Несмотря на то что Джойс Хейвен была весьма религиозна, заповедь «забудь и прости» всегда была чужда ее детям. Особенно Винсу. А Отэм хоть и старалась забыть прошлые обиды, все равно не могла сказать, что простила Сэма. Хотя он не нуждался в ее прощении. Он не говорил, что сожалеет о содеянном, а Отэм ничего не забыла. Потому что это было невозможно. Нужно было просто отпустить ситуацию и забыть случившееся, как страшный сон.
Пока они с братом шли по подъездной дорожке, напряжение, возникшее между Винсом и Сэмом, росло. Оно было почти осязаемым и таким сильным, что обнаженную шею Отэм стало покалывать, а хвост на голове показался слишком тугим.
– Веди себя прилично, – тихо напомнила она брату.
Отэм остановилась перед Сэмом и заглянула ему в лицо. Свет фонаря освещал его лоб, слегка искривленный нос и губы.
– Я не знала, что ты в городе.
– А я вот здесь.
Это очевидно.
– Я не знала, что ты собираешься нас навестить.
– Я и не собирался, а полчаса назад вдруг передумал. – Сэм слегка вздернул подбородок. – Винс.
– Сэм.
– Можно тебя на минуту? Мне нужно с тобой поговорить, – сказал Сэм, не спуская взгляда с Винса.
– Со мной?
– Нет. С твоим братом.
Этого-то Отэм и боялась. Она схватила Винса за руку.
– Не бей его.
Винс убрал руку сестры со своего рукава.
– Я не полезу в драку первым.
Сэм усмехнулся:
– У тебя не будет возможности ударить меня вторым, водолаз. – Он прошел мимо Отэм в глубь подъездной дорожки и остановился в чернильно-черной тени, отбрасываемой старым дубом.
Винс тоже рассмеялся, но смех получился невеселым. Он привык убивать. Но и от ударов Сэма мужчины лишались сознания. Причем некоторые были крупнее Винса.
– Ты обещаешь?
Винс двинулся следом за Сэмом и до слуха Отэм донесся его ответ:
– Нет.
– Кто такой водолаз?
Отэм опустила глаза и посмотрела на белеющую в темноте голову Коннора. Наверное, ей следовало увести мальчика в дом. Но с другой стороны, не устроят же они драку в присутствии ребенка. Да, они ненавидели друг друга, но Коннора они любили больше. По крайней мере Отэм на это надеялась.
– Думаю, папа имел в виду «морского котика».
– О… Папа хочет побить дядю Винса?
– Конечно, нет. – Отэм действительно надеялась на это. – Они просто шутят.
Читать бесплатно другие книги:
