Тот, кто станет моим Гибсон Рейчел
– Джулс хочет помочь. Хотя… – призналась Бо, – его любовь к пастельным оттенкам может стать проблемой.
Челси улыбнулась сестре:
– У Джулса превосходный вкус. Лучше бы ты отправила его на переговоры вместо себя.
Как только близнецы согласились с тем, что двойная свадьба им не подходит, и перестали спорить относительно того, чей вкус хуже, работа пошла более конструктивно. Отэм быстро поняла, что обе женщины очень организованны и точно знают, чего хотят. Они знали, сколько хотят потратить и насколько глубоко хотят погрузиться в детали организационного процесса. В этом отношении они были очень похожи на Отэм, поэтому с составлением и подписанием контрактов не возникло никаких сложностей.
Сестры выходили замуж за весьма влиятельных людей. Особенно Челси. Марк Бресслер был в Сиэтле настоящей хоккейной легендой, так что Отэм была не прочь договориться о том, чтобы фотографии со свадеб сестер были размещены в журналах, посвященных свадьбам. Только вот согласятся ли на это сами близнецы? Отэм непременно спросит об этом, когда познакомится с ними чуть ближе.
Бо сняла с волос резинку, причесалась и снова собрала волосы в хвост.
– Ну раз мы обо всем договорились, мне нужно кое-что сделать. – Бо сосредоточенно сдвинула брови, глядя поверх плеча Отэм. – Этот мальчик кажется мне знакомым.
Отэм обернулась. Позади нее на полках стояли многочисленные фотографии Коннора.
– Кажется, я видела его в комнате отдыха игроков на последних нескольких играх. Он приходил с одной из девиц Сэма. С такой высокой темноволосой и пухлогубой.
Челси сложила руки под грудью.
– Твой ночной кошмар.
– Это мой сын Коннор. – Отэм перевела взгляд с одной сестры на другую и добавила: – Леклер.
В голубых глазах Бо вспыхнуло любопытство.
– А… Я не знала, что у Сэма есть сын. Сколько ему?
– Пять лет, – ответила Отэм. – Мы с Сэмом были женаты совсем недолго. – А на деле и того меньше. – Роль жены хоккеиста не для меня. – С самого начала они с Сэмом договорились не вдаваться в подробности их короткого брака. Кроме них, всю правду знали только три человека: Винс и двое друзей Сэма. Насколько было известно Отэм, эти друзья не болтали лишнего.
– Подобная жизнь тяжела для семьи, – согласилась Бо. – Жена хоккеиста должна быть очень сильной. Хоккеисты потрясающие парни, но некоторые из них настоящие кобели.
Челси ошеломленно охнула:
– Бо!
– О, я вовсе не имела в виду Марка.
Челси бросила взгляд на Отэм.
– Думай, что говоришь.
– Все в порядке, – рассмеялась Отэм. – Сэм настоящий кобель.
Челси улыбнулась.
– Очень привлекательный кобель. – Она покачала головой. – Жаль, что у вас ничего не вышло. Мне всегда нравился Сэм. Он всегда приезжал и забирал Марка, когда тот был не в состоянии сесть за руль. Он – настоящий друг.
– Да. – Отэм не знала, насколько хорошим другом может быть Сэм, но вот то, что он может быть весьма привлекательным кобелем, она знала наверняка. Был таким шесть лет назад. Очаровал ее так, что она едва не выпрыгнула из трусов.
Бо поднялась со стула и потянулась за своим маленьким черным рюкзаком.
– На большинстве домашних игр мы с Джулсом сидим в ложе хозяйки команды. Так что если захотите прийти с Коннором на матч, дайте знать.
– А Фейт не станет возражать?
– Она проводит время в комнате отдыха игроков, так что ее ложа всегда пустует. Если, конечно, в ней не сидим мы с Джулсом.
Отэм тоже поднялась со своего места.
– Я, конечно, спрошу Фейт, но уверена, что она не станет возражать. Она будет даже рада, что ложей пользуются.
У Отэм не было никакого желания идти на игру «Чинуков». Она никогда не была хоккейной фанаткой и не собиралась таковой становиться. Их отношения с Сэмом протекали довольно гладко, но им не стать друзьями.
– Спасибо.
Отэм проводила сестер, а потом подошла к столу и убрала контракты в папку. Сэм заберет Коннора через несколько часов. Отэм еще не разобралась в своем отношении к тому, что Сэм внезапно решил превратиться из «воскресного» папы в более заинтересованного. Она не знала, что послужило причиной подобной перемены. Но в конечном счете Коннору это было лишь на пользу. Отэм скучала, когда мальчик проводил время с отцом, но она не могла не признать, что отсутствие Коннора давало ей необходимую передышку. Например, сегодня она собиралась перестирать тонну белья и прибраться в доме. Такими делами лучше заниматься, когда Коннор не путается под ногами.
Прежде чем отправиться домой, Отэм отобрала некоторые документы и положила их на пачку бумаг, которые собиралась забрать домой. Лежащий на столе мобильный зазвонил. Отэм узнала номер Сэма, поэтому сразу спросила:
– Что случилось?
– Я забрал Коннора и решил предупредить тебя об этом.
Как предусмотрительно. И как непохоже на Сэма.
– Спасибо.
– Завтра вечером игра.
Отэм присела на краешек стола и посмотрела через окно на парковку.
– Знаю. Коннор мне говорил.
– Он хочет пойти.
На следующий день идти в школу, но если учеба не пострадает, Отэм могла бы смягчить правила. Сэм уезжает на несколько недель, и Коннор долго его не увидит.
– Хорошо. Но только если он не слишком устанет. Пусть Натали отвезет его домой, если он начнет клевать носом.
– Да, хорошо. А ты будешь смотреть игру по телевизору?
– Игру? – Что это Сэм так разговорчив? – Нет.
– Работаешь?
– Завтра вечером нет. – Она только что купила стразы и хотела их на что-нибудь приклеить. – В ноябре у меня не так много заказов.
– У Натали грипп.
– Очень жаль. – Может, на уродливую дешевую вазу или лучше на стеклянные подсвечники. Будет здорово. Она даже сможет использовать их в работе. Наверное.
– Так… ты сможешь привезти Коннора на игру?
Или на шариковые ручки. Или…
– Что? Подожди-ка. Конечно, нет. Я занята.
– Чем? Ты же сказала, что не работаешь.
Какая разница? Она ему ничего не должна.
– Делами.
– Какими?
– У меня целый список.
– Не сомневаюсь. Но неужели дела в твоем списке важнее того, чтобы отвезти Коннора посмотреть на мою игру?
Почти все. Но чтобы показать, сколь низко Сэм располагается в ее личной пищевой цепочке, Отэм ответила:
– Я буду занята стразами.
– Чем?
– Я купила стразы и хочу приклеить их на что-нибудь. На вазу, например.
– Господи Иисусе.
– Я ничего не должна объяснять тебе, Сэм. – Отэм встала со стола и подбоченилась. – Но если хочешь знать правду, я ненавижу хоккей.
– Дорогая, это то же самое что сказать: «Я ненавижу Канаду».
– Я не канадка, – огрызнулась Отэм.
– Зато Коннор канадец. Послушай… – Отэм показалось, что Сэм переложил телефон от одного уха к другому, прежде чем продолжить, – я бы не стал тебя просить. Но во вторник я уезжаю на неделю.
Отэм услышала в трубке детский голосок:
– Ну пожалуйста, мамочка.
– Это нечестно, Сэм.
– Знаю.
Конечно, знал и ни капли не раскаивался.
– Вам не обязательно оставаться до конца, – продолжал между тем Сэм. – Если кто-то из вас устанет, вы сможете уехать домой. Ну один раз, Отэм. Я бы не стал просить, но Коннору очень хочется посмотреть, как я надеру задницу этому Седину.
– Коннору не нравится жестокость.
– Это не жестокость. Это хоккей.
Верно. На этот раз она выполнит его просьбу, хотя Отэм очень не хотелось этого делать. И все же она решила без боя не сдаваться.
– Что мне за это будет?
Последовала пауза, а потом Сэм спросил:
– Что бы ты хотела, дорогая?
Отэм округлила глаза.
– Я хочу, чтобы ты перестал на меня давить. Ты ужасно испорчен и привык, что все пляшут под твою дудку. Я не работаю на тебя, и я не одна из твоих женщин. Моя жизнь не вращается вокруг твоих желаний и прихотей.
– Отэм, – со вздохом оборвал бывшую жену Сэм, – я прекрасно знаю, что твоя жизнь не вращается вокруг моих желаний.
Под сводами «Ки-арены» в центре Сиэтла гремела песня «Добро пожаловать в джунгли». Через две минуты после начала второго периода счет был равным. По два очка у каждой команды. Уокер и игрок «Ванкувера» Хенрик Седин ждали вбрасывания в зоне «Чинуков». Шайбу вбросили, и музыка сменилась стуком клюшек об лед.
Сэм сидел на скамейке и лил себе в рот воду. Потом он сплюнул на пол и отер губы тыльной стороной ладони.
– Хенрик не дает пробиться к вратарской площадке, – произнес за спиной Сэма Марк Бресслер. – Надери ему зад и убери от Марти.
Сэм кивнул, пристально следя за игрой. «Кэнакс» неплохо работали в нападении, чего нельзя было сказать о защите. Если «Чинуки» будут продолжать давить в зоне противника и на ворота, то «Кэнакс» уже не выиграть.
Сидящий рядом с Сэмом Андрэ крикнул проезжавшему мимо Берроузу:
– Ты следующий, идиот.
Сэм рассмеялся и перевел взгляд чуть влево. Там, за воротами, розовела на трибуне бейсболка Отэм. Его бывшая жена изо всех сил старалась остаться неузнанной. Надвинула на глаза бейсболку, подняла ворот куртки. Совсем как двойной агент. Просто удивительно, что она не надела свой свитер с пингвином, чтобы ему досадить.
Почувствовав на своем плече руку, Сэм поднялся со скамейки и сунул в рот капу. Они с Владом перелезли через бортик, и Сэм поехал на противоположную сторону площадки. Игрок «Ванкувера» Кеслер завладел шайбой. Сэм не спускал глаз с лица Кеслера в попытке распознать его намерения, и когда тот посмотрел вниз, Сэм ударил его бедром и впечатал в борт. Плексиглас задребезжал, когда Сэм перехватил шайбу.
– Нравится, когда тебе дерут зад, а? – язвительно спросил он.
– Ну давай, ударь меня, Леклер.
– Сначала ты, дерьмо собачье. – Сэм передал пас Дэниелу и бросился к красной линии. Раздался свисток и судья объявил положение вне игры.
Сэм бросил взгляд на Отэм и Коннора. Коннор помахал ему пенопластовым пальцем, и сердце Сэма наполнилось радостью. Козырек бейсболки скрывал глаза Отэм и отбрасывал тень на ее губы. Сэм был благодарен бывшей жене за то, что она привезла Коннора, несмотря на ее нелюбовь к хоккею.
Сэм откатился к линии ворот и проверил ленту на клюшке. Он действительно не мог желать своему сыну лучшей матери. Проезжая мимо Кеслера, Сэм ударил его плечом.
– Мой член и то лучше управляется с клюшкой, чем ты! – крикнул он.
– Да он у тебя висит, как у старика.
Сэм улыбнулся. Он вспомнил, каким задиристым и нахальным он был в двадцать пять лет. Черт, он и сейчас иногда был нахальным.
– Следи за собой, дерьмо. Сезон только начался, а лед скользкий.
Сэм стоял у ворот, защищая их от нападения, и ждал. Хенрик передал шайбу Кеслеру, и вдруг оказавшийся справа от него Шейн О’Брайен нанес удар, сваливший его с ног. Сэм прокатился по льду и ударился левым плечом о бортик. До его слуха донесся треск, и в ту же секунду резкая боль пронзила плечо Сэма и распространилась по всей руке.
– Черт!
Он перекатился на правый бок и попытался сесть. Перед глазами заплясали искры, а до слуха донесся свисток судьи. Сэм сбросил с руки перчатку и заскрежетал зубами.
– Сукин сын!
От боли у Сэма перехватило дыхание. Он лег на спину и уставился на стальные балки под куполом. «Не слишком хорошо», – подумал Сэм. Арена содрогалась от криков тысяч фанатов «Чинуков», и сквозь весь этот шум и боль Сэм услышал голос Коннора. Услышал его испуганный плач. Но разве такое возможно? Болельщики кричали слишком громко. А потом перед глазами Сэма возникли озабоченные лица Влада и Дэниела, Бресслера и врача команды Скотта Сильвермана.
– Где болит? – спросил Сильверман.
– Плечо. Ключица. Я слышал треск.
– Можешь пошевелить руками и ногами?
– Могу. – Сэм пережил немало переломов и сразу понял, что теперь не скоро выйдет на лед. Не скоро встретится с О’Брайеном, чтобы надрать тому задницу.
– Помогите подняться.
Марк опустился на колено рядом с Сэмом.
– Просто лежи спокойно и позволь Скотту делать его работу.
Сэм покачал головой и заскрежетал зубами от боли, которую причинило такое незначительное движение.
– Мой сын здесь. Я не хочу, чтобы он видел, как я лежу на льду. – А еще Сэм не хотел показать ублюдкам, какую сильную боль испытывает. – Скотт может сделать свою работу в тренерской. – Сэм оттолкнулся правой рукой и сел. Боль была невыносимой, но он старался этого не показывать. Менее всего он хотел, чтобы его унесли с катка на носилках.
Скотт подставил Сэму плечо, чтобы тот смог встать на колени.
Черт! Проклятие! Дерьмо!
– Ты в порядке?
– Да, да. – Сукин сын! Сэм встал на ноги, арена взорвалась аплодисментами. Он медленно покатился к бортику, крепко прижимая левую руку к груди. Боль была так сильна, что плавающие перед глазами разноцветные круги затуманивали взор. Но сильнее боли была злость. Он злился, что пустоголовому уроду удалось застать его врасплох. Злился, что ему придется пропустить целый месяц. Да и то если повезет. Злился, что подобное произошло на глазах у его сына.
Глава 10
Тот, кто станет моим, не встречается с другими девушками (особенно с тощими моделями)
Коннор отпустил руку матери и нажал на кнопку вызова лифта. В свободной руке он держал маленькую коробку с кексом. Этот кекс, который они с Отэм испекли утром, Коннор сам украсил червяками из мармелада и шоколадной крошкой.
Двери лифта бесшумно закрылись, и мать с сыном поднялись в студию Сэма, расположенную на десятом этаже. В начале одиннадцатого утра Коннор должен был находиться в школе, но после событий прошлого вечера ему хотелось увидеть отца.
Наплакавшись вволю, он уснул только во втором часу ночи. Малыш был уверен, что его отец умирает.
– Его увезли на «ско…ско…скоро-о-о-ой», – рыдал он.
– Потому что так удобнее, – солгала Отэм в попытке успокоить сына. Сразу после того как Сэм уехал со льда, представитель команды «Чинуков» нашел Отэм и Коннора и сообщил им, что Сэма увезли в клинику «Харборвью», чтобы сделать рентген.
– Я так не… не ду-у-умаю, мам.
По мере того как Коннор становился старше, его было все сложнее обмануть. Мальчик испытал настоящий ужас в те несколько секунд, что Сэм лежал на льду без движения. Он расплакался, и Отэм вынуждена была признать, что, хоть и желала Сэму зла, реальность не оставила ее равнодушной.
– Я хочу увидеть па-а-апу.
– Я отвезу тебя к нему утром, – пообещала Отэм, хотя совсем не хотела оказаться в его квартире.
Двери лифта разъехались, и мать с сыном оказались в небольшом холле.
– Мы ненадолго, помнишь? Посмотришь, что с папой все в порядке, и все.
Коннор нажал кнопку звонка, и через несколько секунд дверь отворилась. На пороге стояла Фейт Сэвидж – высокая, великолепная и беременная. Отэм не знала, кто удивился больше – она сама или владелица «Чинуков».
– О… Здравствуйте, Отэм. Вы знакомы с Сэмом?
– Да, у нас общий сын.
– Я этого не знала. – Фейт посмотрела на белокурую головку Коннора.
– Немногим это известно. – Отэм положила руку на плечо сына. – Поздоровайся с миссис Сэвидж.
– Здравствуйте. – Коннор наклонился, чтобы заглянуть в квартиру. – Как ваши дела?
Фейт улыбнулась.
– Спасибо, хорошо. – Она отошла в сторону, и Коннор бросился мимо нее.
– Папа!
Отэм вошла в прихожую и прикрыла за собой дверь.
– Как Сэм?
– Злится. – Фейт бросила взгляд через плечо. – Я рада, что вы здесь.
Очевидно, она не знала об отношениях Сэма и Отэм.
– А как вы себя чувствуете? – спросила Отэм у Фейт, когда они вошли в гостиную с мягкой кожаной мебелью, огромным домашним кинотеатром и стеклянной стеной, сквозь которую можно было увидеть раскинувшийся внизу город. Открытое пространство было заполнено дорогой мебелью и картинами. Именно такой представляла себе Отэм холостяцкую квартиру Сэма.
– Теперь уже хорошо. А первые три месяца меня немного помучили. Представляю, как это ужасно, когда некоторых несчастных женщин тошнит на протяжении всех девяти месяцев.
Отэм засмеялась и всплеснула руками.
– Я была одной из таких несчастных женщин. И это действительно было ужасно. – Отэм расстегнула молнию своего черного флисового жакета, и женщины прошли на кухню, где расположились у стойки Сэм и Коннор.
– Вы уже знаете, кто у вас – мальчик или девочка?
– Пока нет. Только недавно сделали первое УЗИ.
– О да, я помню. Коннор выглядел как крошечная куриная котлетка. – Отэм засмеялась. – Поэтому мы и прозвали его Наггетом.
Сэм поднял глаза от лежащего на мраморной стойке кекса. Поверх белой футболки на нем была надета перевязь, опоясывающая плечи и крепко прижимающая левую руку к груди. С правой стороны футболка Сэма была заправлена в нейлоновые спортивные штаны, а слева висела до бедра. Его волосы были всклокочены, а щеки и подбородок покрывала светлая щетина.
– Я думал, ты зовешь его Наггетом, потому что он был зачат в Лас-Вегасе.
Отэм искоса посмотрела на Фейт, а потом покачала головой. Она не хотела даже вспоминать о той ночи в Вегасе, когда был зачат Коннор. Не говоря уж о том, чтобы обсуждать ее в присутствии Фейт Сэвидж.
– Ну что ж. Не стану вам мешать, – произнесла Фейт, подходя к высокому стулу и беря с него красное шерстяное пальто и сумку «Гермес». – Сэм, дай мне знать, если тебе что-нибудь понадобится.
– Спасибо, что зашли. Я вас провожу. – Сэм двинулся к гостье, но она протестующе подняла руку.
– Я найду выход. А ты отдыхай. – Она улыбнулась Отэм. – Рада была вас увидеть.
– Взаимно.
А потом Фейт ушла, оставив после себя восхитительный аромат дорогих духов. Дверь закрылась, и Отэм осталась наедине с Сэмом. В его квартире. На его территории.
– Можешь пошевелить рукой? – спросил Коннор отца.
– Ага, – ответил Сэм. – Я сломал ключицу. – Он указал рукой на плечо. – А перевязь ношу, чтобы рука находилась в покое.
Коннор посмотрел на отца и покачал головой:
– Я видел, как тот дядя тебя ударил.
– Это еще ничего. Вот когда я сломал лодыжку, было гораздо хуже. По крайней мере сейчас я могу ходить.
Отэм положила свою поддельную сумочку «Гермес», купленную на распродаже в «Таргет», на стул рядом с темно-синей толстовкой Коннора. Жакет она снимать не стала, ибо не собиралась оставаться надолго.
– А тебе можно ходить? – Отэм предпочла бы общаться с Сэмом в собственном доме, где чувствовала себя гораздо увереннее и могла хоть как-то контролировать ситуацию. Хотя рядом с Сэмом контроль был всего лишь иллюзией.
– Можно. Только сейчас я собираюсь сесть. – Он указал на кекс. – Я съем красного червяка, а ты можешь забрать себе зеленого.
– Хорошо. – Коннор схватил мармеладку и сунул ее в рот.
– Только чуть позже. – Сэм закрыл крышку коробки, как если бы вид червяков, вылезающих из кекса грязноватого цвета, вызывал у него тошноту. – Не уверен, что червяк сможет договориться с тем количеством таблеток, которые мне пришлось проглотить.
Сэм медленно двинулся мимо Отэм, сопровождаемый Коннором. Наверное, ей стоит уйти прямо сейчас и вернуться через час. Ей не место в этой холостяцкой берлоге Сэма.
– Отэм, не могла бы ты принести из морозилки пакет зеленого горошка?
– Конечно. – Отэм прошла по каменному полу кухни к двухдверному холодильнику из нержавеющей стали и открыла одну дверцу. Ледяной воздух коснулся ее лица и впадинки на шее. В холодильнике стоял замороженный сок, лежали упаковка замороженного теста и около десяти пакетов с зеленым горошком. Отэм взяла один из них и пошла назад. Сэм сидел на кожаном диване рядом с Коннором. С перевязью через плечо и неподвижной рукой Сэм казался таким беспомощным. Вернее, насколько беспомощной может выглядеть гора мышц ростом шесть с небольшим футов.
Отэм передала Сэму пакет с горошком.
– Хочешь, позвоню Натали?
– Зачем? – Сэм приложил пакет к плечу и втянул носом воздух.
– Но ведь она твоя помощница. Так вот пусть и поможет.
– Она скорее няня Коннора. А мне няня не нужна.
Охваченный болью, Сэм казался не только беспомощным. Он не вписывался в представление Отэм о нем. А она много лет представляла его себе этаким ловеласом, меняющим подружек как перчатки. Но теперь он выглядел как обычный парень. Ну или почти. Обычный парень, только с подбородком как у кинозвезды и суточной щетиной на щеках.
– Тебе нужно еще что-нибудь?
– Нет. – Сэм покачал головой и поднял на Отэм свои сонные голубые глаза. Отэм не знала, устал ли он или находится под действием лекарств. Возможно, и то и другое.
Отэм взглянула на часы на внутренней стороне запястья. Еще пять минут.
– Пап, а что значит «зачат»?
Отэм с Сэмом посмотрели на сына, а потом друг на друга.
– Что?
– Ты сказал, что я был зачат. Что это значит?
– Ну… э… – Сэм начал запинаться и посмотрел на сына. – Это значит, когда двое людей… Это… э… – Он перевернул пакет с горошком другой стороной. У парня, который очень много практиковался в зачатии, вдруг возникли сложности с объяснением этого слова. Помочь ему Отэм даже не пыталась. Когда придет время для подобного разговора с сыном, она не хотела бы иметь при этом посторонних слушателей. – В общем, это… – Сэм поморщился, как если бы его плечо вдруг пронзила сильная боль, и простонал: – Ой как больно. Спроси лучше об этом у своей мамы.
– У меня?
Сэм указал на сломанную ключицу.
– Прояви снисходительность. Мне очень больно.
Это не оправдание.
– Прекрасно. – Наверное, она действительно ответит на вопрос Коннора лучше, чем Сэм. В любом случае ее ответ будет безопаснее. Отэм опустилась на диван, расстегнула жакет и посмотрела на сына. – Зачат – значит, сделан. – Вот так просто.
– О… – Коннор посмотрел на мать такими же голубыми, как у отца, глазами. – Меня сделали в Лас-Вегасе?
– Да.
– О… – Коннор сглотнул, и на его лице отразилась напряженная работа мысли. – А как?
Отэм всегда знала, что в один прекрасный день ей придется ответить на этот вопрос. И она была к этому готова. Она мысленно проговаривала ответ много раз, но и представить себе не могла, что в такой ответственный момент Сэм будет сидеть рядом с пакетом горошка на плече и ждать ответа так, словно тоже хочет его услышать.
– Когда люди занимаются любовью, у них иногда получаются дети.
– О…
Отэм затаила дыхание в ожидании очередного вопроса, который наверняка окажется сложнее предыдущего. Но Коннор развернулся и посмотрел на отца:
– Можно съесть твоего мармеладного червяка?
Читать бесплатно другие книги:
