Замуж за Черного Властелина, или Мужики везде одинаковы Рыбицкая Марина

— Не буду.

— А кем будешь? — проявила я любопытство.

— Голосом твоей потерянной где-то совести.

— Не потерянной, а павшей в неравном бою с похмельем и головной болью! И вообще, сами-то что вытворяли? — попыталась защищаться я от несправедливых нападок.

— Нам можно! Мы — мужчины и достоинства своего не уроним!

— Ага, а если и уроним, то сделаем вид, что оно не ваше, — высказала я свою точку зрения.

За что и была безжалостно схвачена и доставлена в ванную комнату для приведения в божеский вид и обретения радости жизни. Радость я обрела незамедлительно. Особенно после водворения под холодный душ. После криков, высказываний и пожеланий Кондрад, пытавшийся втолковать мне порядок завтрашних действий, мысленно плюнул на неблагодарное занятие и, ядовито пожелав прийти к завтрашнему дню в норму, удалился совещаться с моей мамой. Оставшись в гордом одиночестве, я порадовалась и отправилась спать дальше.

Утром меня безжалостно стащили с кровати и, запихав в машину, отвезли в центр красоты. Надо признаться, там все прошло гораздо быстрее и успешнее, чем в мире Кондрада. Главное, безболезненно. Все же современные технологии много значат.

Пройдя, как огневой рубеж, по очереди массажиста, маникюршу, парикмахера и визажиста, я была горда собой и готова к повторному замужеству. Мама, оценив результаты труда множества людей, довольно улыбнулась и сказала:

— Наконец-то я вижу красивую девушку, а не чучело в бесформенных штанах.

Фыркнув и никак не прокомментировав ее замечание, я выплыла наружу и поразила своим внешним видом Дениса в самое сердце. С трудом опознав во мне сестру, он все же сконцентрировался и отвез нас с мамой домой. Настал торжественный момент облачения в свадебное платье.

Признаться честно, платья до сих пор я еще не видела. Мне было как-то все равно, в чем выходить замуж, главное — за кого я выходила. Так что это дело я пустила на самотек, получив заверения Кондрада, мол, все будет хорошо и замечательно.

Оно и было хорошо и замечательно… для музея. Потому что платье это иначе как произведением искусства назвать было нельзя. Пышная пена белоснежных невесомых кружев. Ручная вышивка по тончайшему гипюру серебряной нитью. Мелкий жемчуг, создающий аппликации цветов и бабочек. Да к платью притронуться было страшно, не то что на себя надеты!

Стояли мы с мамой, смотрели на белоснежное великолепие и млели от восторга. Кто-то млел, а кто-то начинал тихо сатанеть. Как я во всем этом вообще ходить смогу? Я же не ангел, крылышек мне природа не подарила и порхать не научила. Придя в себя, мама помогла мне влезть вовнутрь кружевного скафандра и сказала, вытирая слезы умиления:

— Девочка моя, ты такая красивая! Я так за тебя счастлива! Тебе так идет свадебное платье! Как прекрасно, когда девушка в белоснежном платье выходит замуж…

— Еще бы, — раздался под дверью ехидный голос братика Тараса, — так и надо! Это же стандартный цвет бытовой техники!

— Как тебе не стыдно! — высказалась мама. — У единственной сестры свадьба, а ты…

— А я как раз вам тут посылочку от жениха принес, — перебил Тарас мамину лекцию.

— Заберете?

Мама открыла дверь и забрала у изумленного моим преображением брата плоский, обтянутый бархатом ящик внушительных размеров.

— Вот это круто! — высказался Тарас. — Илонка, уважаю! Ради такого мужика можно и пожертвовать любимыми штанами.

Дались им эти штаны!

И только я открыла рот, собираясь донести до окружающих свою свежую и оригинальную мысль, как мама, стоящая над открытым ящиком, с благоговением выдохнула:

— Парюра… полная царская парюра…

Нашу маму довести до такого состояния было сложновато, требовалось что-то из ряда вон выходящее. С нехороши ми предчувствиями я придвинулась к ней и сунула свой любопытный нос в ящик. Мамочки! У кого-то точно отказали мозги и иже с ними! Напрочь! В этом можно выходить из дома только под охраной танковой дивизии, желательно сидя внутри сейфа повышенной секретности!

Нет, я понимаю… у него там можно преспокойно разгуливать в булыжниках ужасающего размера и зашкаливающей стоимости, но здесь-то другие порядки! За маленький камушек в два-три карата могут и уши оторвать и вместе с пальцем отчекрыжить. Кошмар! И все это на мою бедную голову! За что?!

На черном бархате, испуская во все стороны разноцветные лучи, покоилась малая корона с невысокими бриллиантовыми зубцами в виде снежинок. Рядом с ней лежали под стать короне: ожерелье, парные браслеты, эгрет, длинные серьги с подвесками и кольцо.

— Тарас, — мои глаза с трудом оторвались от королевского великолепия, — Кондрад где?

— Должен скоро подъехать, — ответил брат.

Я схватила телефон и нажала необходимые кнопки дрожащими от злости пальцами.

— Да, любимая, — отозвался смертник низким бархатистым голосом.

— Муж!!! — возопила я. — Хочешь стать вдовцом?!

— Откуда у тебя возникли такие мысли? — несказанно удивился ненаглядный.

— Потому что ты мне набор камикадзе прислал! — Мой голос набирал обороты. — Меня в этом по пути в ЗАГС растащат на сувениры… если сразу башку с короной не оторвут! На добрую память, так сказать. Не хочешь жениться — так и скажи! Зачем меня таким экстравагантным способом жизни лишать? Я тебе Мария Стюарт, что ли?

— Ты о парюре? — проявил догадливость настоящий будущий муж.

— О ней! — подтвердила я.

— Тебе не понравилось?

— Мне понравилось, и кому-то еще может понравиться! — завопила я по новой. — И этот «кто-то еще» вполне может учинить экспроприацию, устроив мне в процессе оной летальный исход!

— Илона, — голос мужа стал строже, в нем появилась сталь, — прекрати говорить ерунду! Лучше посмотри в окно! — И отключился.

Ах так! Я подбежала к окну и увидела… миллион белоснежных роз, расставленных вдоль ковровой дорожки, ведущей к белому лимузину. Около которого стоял торжественный Кондрад в черном смокинге, элегантный, как рояль. Не соображая, что делаю, я рванула на себя оконную раму и запулила в него мамин любимый кактус со словами:

— Это тебе до кучи!

Я не попала, а кактус приказал долго жить.

Мама смертельно обиделась и с помощью Тараса оттащила меня от окна. На крики и шум в комнату ввалилась остальная часть семейства. Поднялся настоящий галдеж. Одни возмущались тем, что так нельзя и Кондрад все сделал в лучшем виде от чистого сердца. Другие заступались за меня и выдвигали доводы в защиту.

Моя злость прошла, и я тихо присела в уголочке. Там, вполне комфортно устроившись, я с любопытством наблюдала за привычными семейными разборками, гадая, выйду ли я сегодня замуж. Где меня и нашел ворвавшийся Кондрад. Он присел передо мной на корточки и, взяв мои руки в свои, тихо поинтересовался:

— Бузишь?

— Бузю! — согласилась я, глядя в зеленые глаза.

— Не надоело?

— Надоело, но душа просит.

— Страшно?

— Страшно, — пришлось сознаться в причине нервозности. — Никак не могу поверить, что ты на мне женишься. Просто в голове не укладывается. Мы такие разные во всем, начиная от внешности и заканчивая характерами.

— Главное, мы друг друга любим, — улыбнулся муж. — Илона, ты выйдешь за меня замуж?

— Да!

— Тогда надевай парюру и поехали во дворец бракосочетаний, — подтолкнул меня Кондрад, и я подчинилась. Можно сказать, первый раз в жизни послушалась. Вот что любовь с людьми делает!

Устроив кутерьму и неразбериху, на меня все же приладили пуд драгоценностей и, сияющую огнями бриллиантов, выволокли во двор, где собрались все соседи и жители окрестных домов. Кто ж упустит такое зрелище!

В машине я сильно мандражировала, отчего дорога промелькнула незаметно. У меня вообще возникало странное ощущение раздвоенности и слышались непонятные голоса. Списав тревогу на свадебные волнения, я постаралась отделаться от плохих предчувствий. А зря! Седалищный нерв мой очень тонко чувствует приближающиеся приключения.

В ЗАГСе чем дальше, тем мне становилось хуже. Изнутри меня выламывало предчувствие колоссальной подлянки, от которой даже ныли суставы. В коленях поселилась противная слабость. Я уже не обращала внимания на окружающий праздник жизни, отчаянно мечтая благополучно дотерпеть до конца утомительной процедуры. Блики фотоаппаратов для меня стали подобны ударам электрошока. Бубнение речи — тюканьем по голове тяжелых молоточков. Чуть легче стало, когда регистратор ЗАГСа произнесла слова:

— А теперь счастливые молодожены меняются кольцами.

Надев на палец мужу обручальное кольцо, я протянула ему свою руку…

Мечта моя не осуществилась. Именно в это время я стала терять сознание. Невесту подхватил Денис, выполнявший роль свидетеля у Кондрада. Из-за его плеча выглядывала перепуганная Светка, вцепившаяся в полу пиджака брата. Мир подернулся радужной пленкой, и наступила темнота…

Придя в себя, первое, что я увидела, были большие испуганные глаза Иалоны. Нас окружали высокие арочные своды приемной залы королевского замка Лайе. Понятно!

Все снова-здорово! Или лыко-мочало, начинай сначала? Хрен с ним.

Я не знала, смеяться или плакать. По-моему, и то и другое вышло одновременно. Где тут мраморный столб? Дайте его мне срочно, буду биться головой до полного просветления, вдруг полегчает.

— Опять помощь понадобилась? — с тоскливой безнадежностью поинтересовалась я у источника вечных неприятностей.

— Да! — кивнула принцесса. — Срочно! Прости, но мне больше не к кому обратиться!

Кто б сомневался. Ну, Форсет, берегись! Я тебе в главном храме организую кружок народных песен и плясок с моим непосредственным участием. А еще секцию «умелые руки». Ты меня долго, старый хрен, до самой смерти помнить будешь!

— «Скорая помощь», блин! — В поисках обязательного красного креста оправила я свое белоснежное платье и оглянулась. М-дя, все еще хуже, чем мне казалось. В этот заход Мери Сью оказалось на пару комплектов больше, чем нужно по сценарию.

— Учти, я тут не одна, — радостно сообщила принцессе. — Мы веселой кампанией в свадебное путешествие прилетели. — (Иалона слегка устыдилась.) — Это мой старший брат Денис, — первым представила его, заметив загоревшиеся ярким синим цветом глаза родственника.

Иалона сделала скромный книксен. Брат стоял молча, словно окаменел.

Указала на подружку невесты:

— Моя подруга Светлана. Ей хорошо удается быть пятой властью, — продолжала представлять я с намеком на любовь однокурсницы к сплетням.

Светка озиралась с ошалелым видом, даже кивнуть забыла.

— Ну и мой муж, Кондрад Дорсетский. Впрочем, кажется, вы уже встречались, — завершила я ознакомление, с интересом глядя на красного, злого как сто чертей мужа.

— Илона! — выпустил пар благоверный. — Это последний раз, когда я на тебе женился!

— Я тоже тебя люблю! — нежно поведала я ему и повернулась к принцессе: — Так в чем проблема?