Я – твой сон Грановский Антон

Суслик передернул плечами и решительно вошел в дом.

…Матвеевна сидела на диване перед включенным телевизором. На плечах – цветастый платок, на ногах – теплые шерстяные «чуни». Звук у телевизора был выключен, а на экране большой пятнистый хищник, притаившись в высокой траве, выслеживал стадо антилоп. Юра посмотрел на седоватый затылок Матвеевны и вдруг подумал о том, что этот затылок очень хрупкий. И если взять со стола тяжелую керамическую вазу и ударить этой вазой посильнее…

«Да что со мной?!» – с изумлением подумал Суслик.

Он тряхнул головой, прогоняя странные и страшные мысли, которые прежде никогда не водились у него под черепной коробкой.

– Матвеевна, не знал, что ты любишь передачи про животных! – весело сказал он.

Пятнистый хищник на экране выскочил из засады и бросился на антилопу. Повалил ее в пыль и вцепился зубами в горло. Из разорванной артерии хлынула кровь.

– Матвеевна! – Юра подошел к своей благодетельнице и положил ей руку на плечо. – Теть Тань!

Матвеевна медленно обернулась и посмотрела Юре в лицо. Глаза ее были пусты, словно перед ней сидел не живой человек, а огромная кукла.

– Теть Тань, ты чего?

Матвеевна вдруг вскинула руки и, резко подавшись к Юре, вцепилась ему пальцами в шею.

– Да ты чего! – завопил он.

– Ты помечен! – прошипела Матвеевна. – Поме-еч-е-ен!

Суслик с трудом оторвал от себя холодные пальцы тетки. Отпрыгнул в сторону и, выпучив на Матвеевну глаза, возмущенно и испуганно заорал:

– С ума сошла?! Ты же меня чуть не задушила!

Матвеевна еще пару секунд молча смотрела на Юру, а потом вдруг раскрыла рот и захохотала. И от смеха этого волосы у него на голове привстали, а по спине пробежала ледяная волна. Казалось, смеялся только рот Матвеевны, потому что глаза по-прежнему были пусты.

Юра, сам того не замечая, нашарил на комоде керамическую вазу. Матвеевна вдруг перестала смеяться. Она отвернулась от Юры и снова вперила взгляд в экран телевизора, на котором пятнистый хищник рвал клыками брюхо поверженной антилопы.

Юра увидел в своей руке вазу.

– ВСЕГО ОДИН УДАР, И ТЫ ХОЗЯИН СВОЕЙ ЖИЗНИ!

– Что? – дрогнувшим голосом спросил он. И завертел головой, словно ожидая увидеть в комнате кого-то постороннего. Но, кроме него и Матвеевны, рядом никого не было. Юру прошиб холодный пот.

– Да что же это… – с тоской и досадой пробормотал Юра.

Он поставил вазу обратно на комод, вымученно хмыкнул и проговорил, обращаясь к Матвеевне:

– Ну, теть Тань… Шуточки у тебя.

– Затопи печь, – произнесла вдруг Матвеевна ровным, чуть глуховатым голосом. Поежилась и добавила после паузы: – Холодно.

– Хо… хорошо, – чуть запинаясь, ответил Юра, снова глядя на ее затылок.

На экране телевизора несколько гиен, отогнав леопарда, с рычанием и жутким лаем-хохотом рвали на куски плоть антилопы.

– ОДИН УДАР! ВСЕГО ОДИН УДАР! ЭТО ЖЕ ТАК ПРОСТО!

Суслик с усилием отвел взгляд от затылка Матвеевны. Быстро подошел к двери и снял с гвоздя топор. На пару секунд остановился, взвешивая его в руке и со странным выражением косясь на Матвеевну, затем чертыхнулся и вышел из дома.

Хозяин городской лесопилки, гостиницы и станции техобслуживания Игнат Борисович Соболев сидел за широченным столом, сдвинув брови и пронзительно глядя на сына. Двадцатилетний Егор Соболев стоял перед отцом навытяжку, как солдат перед генералом.

Отец и сын были похожи. Игнат Борисович – грузный, ширококостный, с властным лицом, пересеченным несколькими резкими морщинами. Одет в дорогущий костюм, седоватые волосы аккуратно зачесаны назад.

Егор Соболев – двухметровая конопатая орясина с плечами, о которые можно гнуть рельсы. Волосы острижены под машинку, в серо-голубых глазах – затаенная усмешка. Егор три месяца как вернулся из армии. За это время он уже дважды попадал в милицейский «обезьянник» за драку, но оба раза отец сумел спустить дело на тормозах.

Чуть в стороне, в креслице, пристроился Алексей Еременко, лысый, очкастый тридцатилетний парень в строгом костюме, с умным лицом и двумя высшими образованиями в загашнике.

Игнат Борисович метнул в сына грозный взгляд из-под сдвинутых бровей и раздраженно произнес:

– Егор, ты думаешь, мне легко каждый раз тебя вытаскивать?

– Нет, – буркнул в ответ Егор.

– Что? Не слышу!

– Нет, не легко, – повторил Егор. Вздохнул и добавил: – Пап, я все осознал. Правда. Я больше не буду никого задирать. Я решил образумиться.

Глаза Соболева-старшего подозрительно сузились. Он погрозил сыну толстым пальцем и сказал с угрозой:

– Если еще раз мне позвонят по твоему поводу из милиции, я выгоню тебя из дома. Будешь сам искать деньги себе на пропитание.

– Ну и найду, – тихо проговорил Егор.

– Что? – нахмурился Игнат Борисович. – Повтори, что ты сказал!

Пару секунд отец и сын смотрели друг другу в глаза. Егор отвел взгляд первым. Игнат Борисович откинулся на спинку кресла.

– Будем считать, что мы поняли друг друга, – грозно сказал он.

Егор пару секунд помолчал, потом снова посмотрел отцу в лицо и вдруг спросил:

– Хочешь, чтобы я перестал валять дурака?

– Хочу ли я этого? – Лицо Соболева-старшего посуровело. – Да я только об этом и говорю! Или все мои слова для тебя – пустой звук?

– Нет, не пустой. Пап… – голос Егора дрогнул. – Одолжи мне денег, чтобы я начал собственный бизнес. Я тебя не подведу. И через пару лет верну все до копейки. С процентами.

Игнат Борисович неодобрительно посмотрел на сына.

– Я предложил тебе работу на своей фирме, – сухо сказал он. – Ты до сих пор ничего мне не ответил.

– Я не хочу пахать на твоей фирме! Я хочу сам! Понимаешь – сам!

– Чтобы открыть собственное дело, нужно учиться! Получить образование. Поступить в Оксфорд или Кембридж. На худой конец в МГУ. И окончить его. Желательно с отличием!

– Кембридж-хренбридж, – едва ли не брезгливо пробормотал Егор. – Сам-то ты много университетов окончил?

– Тогда было другое время.

– Времена всегда одинаковые. Ты сам мне об этом много раз говорил.

Игнат Борисович помолчал, хмуро глядя на сына.

– Ладно, – жестко произнес он. – Доказывать я тебе больше ничего не буду. Денег не дам.

Губы Егора обиженно дрогнули.

– Пап, ты не понимаешь…

– Не дам! – повторил отец. – Но двери моей фирмы для тебя всегда открыты. Захочешь – приходи. Поработаешь с полгодика мастером заготовительного цеха. Ты с этим справишься. Потом сделаю тебя заместителем департамента. Ну, а еще через полгода…

– Да, папа, – с сухой усмешкой перебил Егор. – Так точно, папа. Я все понял, папа.

Еременко, все это время молча наблюдавший за спором отца и сына, незаметно ухмыльнулся. Это не укрылось от взгляда Игната Борисовича. Он недовольно зыркнул на помощника и раздраженно пробасил:

– Тебе смешно?

– Простите. – Лысый помощник мгновенно стер ухмылку с губ и состроил покорное и внемлющее выражение лица.

Соболев-старший снова перевел взгляд на сына.

– Ступай, юморист, – глухо произнес он.

Егор по-солдатски вскинул руку к виску и ернически отчеканил:

– Слушаюсь, сэр!

И по-солдатски повернулся кругом.

– Да, и осторожнее там со своими дружками, – сказал вдруг Игнат Борисович. – В лес не суйтесь.

Егор обернулся и удивленно проговорил:

– Чего это?

– Четыре дня назад в Зеленодольске двое грабителей подломили фургон инкассаторов, – пояснил Соболев-старший. – Говорят, грабители ушли в лес. Больше их никто не видел.

– Так это в восьмидесяти километрах от нас, – заметил Егор. – А по трассе так все сто двадцать. Они бы досюда ни в жизнь не добрались.

– Кто знает, – неопределенно проговорил Игнат Борисович. – Ладно, иди.

Соболев-старший опустил взгляд на деловые бумаги, разложенные на столе. Егор было отвернулся, но снова взглянул на отца.

– А сколько они взяли? – поинтересовался он.

– Что? – не понял Игнат Борисович, отрывая взгляд от документов.

– Ну, эти, грабители. Сколько они взяли?

Отец наморщил лоб.

– Не помню. Что-то немного. Миллиона два или три.

– Долларов?

– Рублей. А что?

– Ничего. Просто полюбопытствовал.

Егор отвернулся и вышел из кабинета отца.

– Своенравный у вас сын, Игнат Борисович, – негромко прокомментировал помощник Еременко. И добавил с улыбкой: – Похож на вас.

– Да уж, – невесело отозвался Игнат Борисович. – Ладно. Давай вернемся к делам. О чем мы там с тобой говорили?

– О развлекательном центре.

– И что ты об этом думаешь?

Еременко поправил пальцем очки и сказал:

– Объект, конечно, хороший. Но терок с лисицынскими бандюганами не избежать. Они захотят свою долю.

– Да, – задумчиво проговорил Игнат Борисович. – Захотят. Жора Лисицын дикарь. Неандерталец. Он все еще живет по законам девяностых. Хотя времена давно изменились.

Соболев-старший задумался, постукивая по столешнице крепкими массивными пальцами.

Еременко подождал, не скажет ли босс еще что-нибудь, а потом мягко предложил:

– Игнат Борисович, а может, не будем ввязываться в ссору? Встретимся с Лисицыным, проведем цивилизованные переговоры, разграничим сферы влияния. Предложим ему хороший процент…

– Советуешь мне прогнуться под Лиса? – грозно прорычал вдруг Соболев. – И это после всего, чего я добился? Поднять белый флаг после всех моих побед? Перед раздавленным противником?

– Когда-то вы сотрудничали, – осмелился возразить помощник. – И я бы не сказал, что Лис раздавлен. Он еще силен. И если мы его кинем, он будет нам мстить.

– Пусть мстит, – сказал Игнат Борисович. Усмехнулся и добавил: – Тем проще мне будет его добить. А теперь давай обсудим более важные и насущные дела.

Из офисного здания отца Егор Соболев вышел в мрачнейшем расположении духа. Он чувствовал не только злость, но и обиду. Уж кто-кто, а отец должен был его понять. Сам-то давно ли заделался респектабельным бизнесменом?

Егор хорошо помнил, как всего несколько лет назад отец вообще не выходил из дома без пистолета. А теперь укоряет Егора за то, что тот пересчитал ребра какому-то придурку. Ну, где здесь справедливость?

Как всегда, не вовремя под руку подвернулась сестра Инга.

– Ну что? – со своей вечной коварной полуусмешечкой спросила она. – Досталось тебе от папика?

– Отстань, – мрачно огрызнулся Егор.

Инге Соболевой было восемнадцать, но благодаря густому и хищному макияжу выглядела она на пару-тройку лет старше. Уже с пятнадцати корчила из себя роковую, все испытавшую женщину. Но если до того, как Егор ушел в армию, у нее была просто смазливая мордочка амбициозной девчонки, то теперь эта мордочка превратилась в холодноватую физиономию стервозной красавицы.

– Зря ты с ним ссоришься, – сказала Инга. – Пока ты был в армии, здесь многое изменилось. Папик перекрасился в бизнесмена, а ты сдираешь с него эту краску.

Егор усмехнулся:

– Краску.

– Да, краску. А ведь она и так едва держится.

Егор смерил сестру угрюмым взглядом и сухо посоветовал:

– Заведи себе мужа. И поучай его с утра до вечера, пока он тебе шею не свернет.

– Я не собираюсь замуж, – парировала Инга. – Я свободная женщина и предпочитаю свободные отношения с мужчинами.

– Угу, я в курсе, – Егор хмыкнул. – Моя сестра – шлюшка. Нашла чем хвалиться.

– Глупо, – спокойно заметила Инга. – У тебя наверняка было много женщин, но себя ты шлюшкой не называешь.

– Я мужчина, мне можно. А когда женщина таскается по мужикам, ее обычно называют шлюшкой.

Инга холодно улыбнулась.

– Братик, ты мыслишь устаревшими категориями. А будешь меня оскорблять – расскажу Аньке Родимовой, какой ты урод. Она тебя тогда на порог не пустит.

Егор хмуро посмотрел на сестру.

– Она не будет тебя слушать.

– Еще как будет! Ведь теперь мы с ней подруги. Кстати, ее бабушка-колдунья тебя терпеть не может. Пожалуюсь ей на тебя, и она превратит тебя в крысу. Хотя… – Инга легонько пожала плечами, – ты и так на человека мало похож.

– Дай пройти!

Егор грубо отодвинул сестру в сторону и зашагал прочь от офиса. Инга посмотрела ему вслед и проговорила со смесью снисходительности и презрения:

– Дурак.

На самом деле никакого «богатого прошлого» у Инги не было, и в постель с мужчиной – вопреки слухам – она никогда не ложилась. Маску порочной и холодной женщины-вамп она натянула на себя только в качестве маскировки, призванной отпугнуть неудачников и идиотов, навроде тех дурней, с которыми обычно шатался по улицам поселка ее брат Егор. Все, чего Инга хотела от жизни, это встретить нормального парня с классным характером и тугим кошельком. Выйти за него замуж и укатить из этого поганого поселка к черту на кулички!

Да только где ж его встретишь – в этой-то глуши?

Инга вздохнула. Достала из кармана мобильник, украшенный черепом из страз, набрала номер подруги и прижала трубку к уху.

– Алло… – сказала она в трубку. И тут же сбилась. – Ой, а кто это? Баб Маула, вы? А где Аня? Чем заболела? Нервы? – Инга нахмурилась. – Ясно. Передайте ей, что я скоро зайду, ладно?

Инга убрала трубку в карман и задумчиво сдвинула брови. Анька Родимова больна. Ну надо же! Куда, спрашивается, смотрела ее колдунья-бабка? Дала бы ей, что ли, какую-нибудь полезную травку, нашептала бы что-нибудь на ушко – и дело в шляпе.

Выходит, не так уж всесильна старая ведьма, как о ней говорят.

Инга усмехнулась своим мыслям и посмотрела на свое отражение в темном стекле офиса. А потом весело ему подмигнула.

Между тем, дверь офиса открылась, и на крыльцо вышли трое: Соболев-старший, его помощник Еременко и дюжий телохранитель Иван.

– Подготовь бумаги по развлекательному центру, – распорядился Игнат Борисович, обращаясь к помощнику.

Тот кивнул:

– Хорошо, Игнат Борисович, сделаю.

Увидев Ингу, Соболев-старший приветливо улыбнулся:

– Привет, дочка!

– Привет, пап!

Отец спустился по лестнице, остановился возле Инги и поцеловал в подставленную щеку.

– Слышала, наш Егор опять отличился, – иронично проговорила Инга.

Соболев-старший нахмурился.

– Да уж, – хмыкнул он.

Инга приобняла отца за талию.

– Пап, ты все еще хочешь ввести этого балбеса в свой бизнес?

– А что?

– Он тебе все испортит. Слушай, пап, а почему бы тебе не взять на работу меня? Мне уже восемнадцать.

Соболев улыбнулся и мягко проговорил:

– Дочка, я тебя люблю. И не хочу, чтобы ты портила себе жизнь. Девушка твоего возраста должна веселиться и получать новые впечатления.

– Я могу получить их, работая на тебя, – с улыбкой возразила Инга.

– Ты хочешь, чтобы я законопатил тебя в офис и заставил улыбаться на встречах с ублюдками? – Отец покачал головой. – Ну уж нет. Поживи в свое удовольствие. А годика через два-три поглядим. Прости, дочка, мне пора.

Он снова поцеловал Ингу в щеку, а затем зашагал к припаркованному неподалеку «Мерседесу». Инга поймала на себе взгляд лысого помощника отца – Лешки Еременко.

– Чего уставился? – грубо спросила она.

– Ничего, – Еременко улыбнулся. – Мне нравится, и смотрю.

– Смотри на кого-нибудь другого.

– Ладно. Как скажешь.

Еременко тихо засмеялся и двинулся к своей старенькой «Мазде». Инга проводила его неприветливым взглядом. (Еременко никогда ей не нравился, Инга считала, что лысый помощник похож на хитрого шакала, который прислуживает тигру, но лишь до тех пор, пока тот здоров и силен. Случись с тигром беда – и этот шакаленок первым его предаст.)

При мысли о предательстве в сердце Инги как будто кольнуло. Она посмотрела вслед отъезжающему «Мерседесу» отца. И тут же испытала странное чувство – словно увидела огромную тень, пролетевшую над машиной и коснувшуюся ее своим черным крылом.

Впрочем, уже через секунду неприятное ощущение покинуло Ингу.

«Глупости! – сказала она себе. – Ничего с отцом не случится. Скорей уж с Егором, чем с отцом. Отец очень осторожен и умен, он никогда не сделает опрометчивого шага и не допустит, чтобы с ним случилась беда».

Успокоенная, Инга поправила на шее легкий шарфик, повернулась и зашагала прочь от офиса.

Двадцатью минутами позже Егор Соболев стоял на улице под только что зажегшимся фонарем в компании двух своих закадычных друзей – Юрки Суслова и Игоря Фролова.

– Есть чего покурить? – спросил Егор.

– Наши сгодятся? – Долговязый рыжеволосый Фрол протянул пачку.

Егор вынул сигарету, вставил в губы и прикурил от подставленной Фролом зажигалки. Фрол и Суслик тоже закурили. Фрол, так же как Егор, недавно вернулся из армии, а потому ощущал себя кем-то вроде «откинувшегося на волю зэка», наслаждающегося свободой. Суслик в армии не служил, помешало наркоманское прошлое, и немного из-за этого комплексовал.

– Ты чего такой напряженный? – спросил Егора Фрол.

– Да мой старик опять наезжает, – с досадой ответил тот.

– Папаша у тебя крутой, – сказал Суслик. – Крученый-верченый!

– Я и сам не пальцем сделанный, – огрызнулся Егор.

Суслик примирительно улыбнулся. А Фрол заметил:

– Говорят, у твоего бати какие-то терки с лисицынскими. Правда или врут?

Егор не ответил. Вынул из кармана бумажник, достал пару купюр и сунул Суслову:

– Суслик, сгоняй за пивом.

Юра кивнул, взял деньги, отшвырнул окурок и быстро зашагал к продуктовому магазину. Ожидая его, Егор и Фрол выкурили еще по сигарете, рассказывая друг другу армейские байки. Вскоре Суслик вернулся с тремя банками пива. Друзья открыли их, чокнулись и выпили по паре глотков.

– Куда сегодня кинем кости? – поинтересовался Суслик.

Егор не ответил, лишь сделал еще один глоток из банки и облизнул губы.

– Может, махнем за овраг, поймаем кого-нибудь из лисицынских и наваляем ему? – предложил Фрол. – Раз уж твой батя с ними в контрах.

– Нет, – Егор зевнул. – Скучно.

– Тогда пошли на текстильную фабрику, – предложил Суслик. – Снимем пару телочек и завалим на матрас.

– Прошлая телка подала на нас заяву в ментовку, – угрюмо сказал Егор. – А если меня опять посадят в «обезьянник», батя меня из дома выгонит.

Суслик неодобрительно шмыгнул носом.

– Чего ж теперь, жить на полусогнутых? – риторически спросил он. – Пить лимонад и трахать толстых вдовушек?

Егор и Фрол посмотрели на него с иронией. Суслик чуть смутился.

– Ладно, – Егор Соболев допил пиво и швырнул банку в мусорный бак, стоящий на обочине грунтовки. – Пошли прошвырнемся по поселку.

– И то дело! – Фрол тоже допил пиво и тоже бросил банку в мусорный бак, но не рассчитал, и она упала в большую канаву за баком.

Егор и Фрол повернулись в сторону центра поселка.

– Подождите! – насторожился вдруг Суслик.

– Чего еще? – спросил Фрол.

Суслик поднял указательный палец и тихо проговорил:

– Кажется, я что-то слышал.

Парни прислушались.

– Ничего не слышу, – сказал Фрол после паузы. – Тебе, наверное, показа…

– Подожди! – Суслик снова поднял палец. – Вот опять. Как будто кто-то стонет.

На этот раз Фрол и Егор тоже услышали стон – негромкий, хрипловатый, тихий.

– Я что-то слышал, – сказал Егор.

– И я, – подтвердил Фрол.

Все трое обернулись и посмотрели в сторону канавы.

– Пойдем посмотрим, что там, – распорядился Егор и первым двинулся к канаве.

Фрол и Суслик зашагали за ним. Дошли до канавы, остановились. Свет фонаря не доходил до канавы, и парни не сразу разглядели лежащего на дне человека.

– Парни… – позвал тот. – Помогите.

– Твою мать!. – тихо и испуганно воскликнул Суслик. – Пацаны, вы видели? Там какой-то мужик!

– Тихо ты, не ори, – осадил его Егор, разглядывая лежащего на дне канавы мужчину.

– Бомжара, наверное, – предположил Фрол. – Видишь, какой грязный. И воняет от него, как от помойной ямы.

– Бомжара в нашем поселке? – усомнился Егор. – Откуда он тут взялся?

– А кто его знает…