Эта девушка Гувер Колин

Медовый месяц

– А у меня было что сказать! – признается Лейк. – Знаешь, какой у меня был отпад? Помнишь, наш разговор, когда мы встретились у мусорных баков? Когда ты рассказал мне о том, как увидел меня впервые? – (Я киваю.) – Вот это был мой отпад. Этот чудесный момент! Все мелочи, все моменты, которые я разделяла с тобой, всегда были моим отпадом, – признается она, целуя меня в лоб.

– И моим тоже, – подхватываю я. – А тот взгляд, которым ты меня наградила, пока мы играли в «отстой-отпад»!

– Если б ты только знал, о чем я тогда думала! – смеется Лейк.

– Интересно! О чем-то неприличном?

– Как только ты сказал, что твой отпад – прямо сейчас, мне захотелось перепрыгнуть через стойку и броситься тебе на шею.

Ничего себе! Никогда бы не подумал, что наши мысли были абсолютно одинаковыми!

– Представляю, что сказала бы твоя мама, если бы мы вдруг набросились друг на друга прямо у нее на глазах! – смеюсь я.

– Да она бы тебе задницу надрала! – заявляет Лейк, поворачиваясь на бок, спиной ко мне. – Обними меня, – просит она.

Я придвигаюсь к ней, подкладываю одну руку ей под голову, а другой крепко обнимаю ее. Она сладко зевает в подушку и шепчет:

– Расскажи мне про «Озеро». Я хочу знать, почему ты его написал.

– Я написал его ночью, сразу после того, как мы поели лазанью с твоей мамой, – отвечаю я, целую ее волосы и пристраиваюсь рядом на подушке. – Когда мы все сидели за одним столом в тот вечер и обсуждали, как будем присматривать за мальчиками, пока она проходит терапию, я понял, что тебе удалось сделать это! Тебе удалось сделать то, что не получилось у меня до смерти родителей: ты брала на себя ответственность, готовилась к неизбежному, ты готовилась встретить смерть лицом к лицу – и делала это совершенно бесстрашно! – восхищенно говорю я, закидываю ногу на ее бедро и прижимаю ее к себе покрепче. – Ты так вдохновляла меня, что рядом с тобой мне постоянно хотелось писать стихи. И писать только о тебе!

– А вот это в списке было, – отзывается Лейк, поглядывая на меня через плечо.

– В списке твоей мамы?

– Ну да. Один из ее вопросов: «Он тебя вдохновляет?»

– А я тебя вдохновляю?

– Каждый день, снова и снова, – шепчет она.

– Ну, как я уже говорил, – отзываюсь я, целуя ее в макушку, – ты меня тоже всегда вдохновляла. Я давно понимал, что полюбил тебя, но в тот вечер, за ужином, у меня внутри будто что-то щелкнуло. Как будто каждый раз, когда мы с тобой были вместе, в мире все вставало на свои места! Я, как и твоя мама, думал, что если мы не будем встречаться, то это поможет тебе сосредоточиться на ней, но мы ошибались. Я понял, что единственный способ для нас обоих обрести истинное счастье – быть вместе. Я хотел, чтобы ты дождалась меня! Я безумно хотел, чтобы ты дождалась меня, но не знал, как сказать тебе об этом. На следующий день был слэм. Ты вошла в клуб, и я понял, что ты должна услышать это стихотворение. Я знал, что поступаю неправильно, но мне так хотелось, чтобы ты знала, как много я о тебе думаю! Как сильно тебя люблю!

– В смысле? – хмурясь, смотрит на меня она. – Как это – «ты вошла в клуб»? Ты же говорил, что заметил меня только тогда, когда я уже к выходу пошла!

– Это я соврал, – как ни в чем не бывало пожимаю плечами я.

Озеро Лейк

Едва подойдя к микрофону, я тут же замечаю ее. Она входит в зал и быстрым шагом направляется к свободной кабинке, даже не взглянув в сторону сцены. Сердце начинает бешено колотиться у меня в груди, на лбу выступают капельки пота, и я нервно вытираю их тыльной стороной ладони. То ли так вспотел от света софитов, то ли от нервного напряжения, которое испытал, увидев ее в зале. Ну как же я теперь буду читать свое стихотворение? Не могу сделать это при ней! Зачем она пришла? Она же сказала, что не собирается!

Делаю шаг в сторону от микрофона, чтобы собраться с мыслями. Как же быть? Все равно прочитать? Тогда она поймет, что я к ней чувствую… Но, может, это и неплохо. Может быть, если я рискну, то увижу, как она отреагирует, и пойму, стоит ли просить ее дождаться меня. Как же я хочу, чтобы она меня дождалась! Больше всего на свете! Мне страшно даже думать о том, что она может позволить кому-то другому любить себя! Пусть узнает, что я к ней испытываю, пока еще не слишком поздно!

Я пытаюсь расслабить плечи, а потом делаю шаг к микрофону, отбрасываю в сторону последние сомнения и произношу слова, которые откроют ей глаза на истину.

Закрыв глаза, я вздыхаю и пытаюсь сообразить, что делать дальше. Подойти к ее кабинке? Подождать, пока она сама меня найдет? Медленно отхожу от микрофона в сторону боковой лестницы, спускаюсь со сцены, затаив дыхание и считая ступеньки, и со страхом ожидаю, что будет дальше. Мне нужно срочно увидеть ее!

Пройдя через весь зал, я обнаруживаю, что в кабинке ее уже нет, и возвращаюсь к сцене в надежде, что, возможно, она подошла туда, чтобы найти меня. Но ее нет и там. Через несколько минут я вижу, что к кабинке, где сидела Лейк, подходят Эдди и Гевин.

А они что тут делают?! Лейк же сказала, что никто из них приходить не собирается! Слава богу, они опоздали к началу, а то бы Гевин услышал мое выступление! Я подхожу к ним как ни в чем не бывало, хотя нервы мои на пределе и внутри все дрожит от напряжения.

– Привет, Уилл! – здоровается Гевин. – Хочешь к нам присесть?

– Пока нет, – качаю головой я. – Ребята, а вы… – Я осекаюсь, боясь, что Гевин сейчас снова наградит меня многозначительным взглядом. – Вы Лейкен не видели?

Гевин откидывается на спинку дивана и ехидно приподнимает бровь.

– Видели-видели, – отвечает Эдди, – но она сказала, что уже уходит. Шла в сторону парковки за клубом, но я только что нашла тут ее сумочку! Так что она вернется, как только поймет, что сумки нет!

Ушла??? Я тут же разворачиваюсь к выходу, не сказав ребятам ни слова. Если она дослушала до конца, а потом просто взяла и ушла, значит серьезно на меня обиделась! Черт, ну почему я не выбрал другое стихотворение?! Почему не подумал о том, как она себя почувствует? Распахнув дверь, я выхожу из клуба и сворачиваю за угол, на парковку, в безумной надежде догнать ее, пока она не уехала. Сначала я иду быстрым шагом, потом вприпрыжку, а под конец бросаюсь бегом. Вижу ее джип, но Лейк в машине нет. Оглядываюсь по сторонам – никого. Я уже собираюсь вернуться в клуб и поискать ее там, но тут слышу ее голос. Она разговаривает с каким-то парнем. От одной только мысли, что кто-то может приставать к ней, у меня непроизвольно сжимаются кулаки. Мне не нравится, что она тут наедине с каким-то неизвестным типом, поэтому я иду на звук голосов и наконец вижу ее.

Точнее, их.

Хави прижимает ее к своему фургону, она отталкивает его, а он гладит ее по щеке и целует. Это зрелище порождает во мне дикую ярость. Я даже не подозревал, что способен так взбеситься. Единственное, о чем я могу думать, – как бы поскорее оттащить от нее этого засранца! Если уж она решила завести новый роман и забыть о наших отношениях, то Хави на эту роль ну никак не годится!

Не успеваю я придумать какое-то более разумное решение проблемы, как мои руки сами хватают его за рубашку и оттаскивают от Лейк. Он спотыкается, падает на спину, я прижимаю колено к его груди и отвешиваю ему затрещину. Как только мой кулак врезается ему в челюсть, я понимаю, что эти три секунды могут стоить мне всего, ради чего я трудился не покладая рук. Теперь я наверняка вылечу с работы!

На долю секунды я замираю, и Хави не упускает случая воспользоваться моим замешательством, вскакивает на ноги и бьет меня прямо в глаз, сваливая с ног. Схватившись за глаз, я чувствую, как между пальцев сочится теплая кровь. Лейк приказывает ему прекратить этот кошмар. А может быть, она обращается ко мне. А может быть, к нам обоим. Я встаю, открываю глаза, и тут Лейк оказывается между мной и Хави, поэтому удар, который предназначался мне, приходится ей в спину. Она вскрикивает от неожиданности и падает ничком.

– Лейк! – кричу я и поспешно переворачиваю ее на спину.

Убедившись, что она в сознании, я даю волю своей ярости.

Желанию отомстить.

Ненависти.

Я готов прибить этого засранца! Схватившись за ручку какой-то машины, я встаю на ноги. Хави подходит к Лейк и пытается извиниться, но я не даю ему времени на пустые любезности и бью его изо всех сил. Он падает на землю, я опускаюсь на колени рядом с ним и бью его еще – на этот раз за Лейк. Я уже заношу кулак для очередного удара, как невесть откуда взявшийся Гевин хватает меня, оттаскивает, и мы оба пятимся назад. Гевин заводит мне руки за спину и кричит, чтобы я пришел в себя. Я вырываюсь, встаю на ноги. Надо срочно увезти отсюда Лейк, подальше от Хави. Возможно, она сейчас на меня злится, но, если честно, это чувство взаимно.

Лейк садится и хватается за грудь, пытаясь сделать вдох. Мне хочется наорать на нее, но злость тут же сменяется беспокойством. Я понимаю, что ей больно. Взяв ее за руку, я помогаю ей встать, обнимаю за талию и веду к машине.

Усадив Лейк, я закрываю дверь и обхожу машину, чтобы сесть на водительское место, но сначала пытаюсь отдышаться и хоть немного успокоиться. Представить не могу, как ей могло прийти в голову целоваться с Хави, после того как я со сцены практически признался ей в любви! Ей что, вообще на меня наплевать?! Прикрыв глаза, я глубоко втягиваю воздух через нос и сажусь за руль.

Выехав с парковки, я пытаюсь хоть как-то привести в порядок мысли, но ничего не получается. Руки дрожат, сердце выпрыгивает из груди. Моя карьера под угрозой… Но на самом деле я думаю только о том, что она целовалась с ним.

Она с ним целовалась!

Всю дорогу до дома я не могу думать ни о чем другом. Лейк не говорит ни слова – наверное, чувствует себя виноватой. Подавив желание повернуться к ней и сказать все, что я думаю о ее поведении, я останавливаюсь у обочины и, в гневе стукнув кулаком по рулю, выхожу из машины. Для нас обоих будет лучше, если я немного проветрюсь. Краем глаза я вижу, как Лейк морщится от боли, и быстро отхожу подальше, чтобы не наговорить ей лишнего. Иду быстрым шагом, пытаюсь прочистить голову, но ничего не помогает. Отойдя от машины метров на сто, я наклоняюсь, беру пригоршню камней и швыряю их изо всей силы.

– Черт! – кричу я. – Черт, черт, черт!

Сейчас я и сам не уверен, на кого или на что злюсь. Лейк мне ничего не должна. Она может встречаться, с кем хочет. Может целоваться, с кем пожелает. Она не виновата, что я так реагирую. Не надо было мне читать это стихотворение! Я просто напугал ее. Наши отношения только-только начали налаживаться, а я взял и все испортил.

Я снова все испортил.

Задрав голову, я смотрю в небо, а потом прикрываю глаза. Холодные снежинки падают мне на лицо. Глаз начинает опухать, кожа вокруг горит. Чертовски больно! Надеюсь, Хави тоже досталось!

Вот засранец!

Размахнувшись, бросаю еще один камень, а потом возвращаюсь в машину. Нам с Лейк о многом нужно поговорить, но до самого дома мы не произносим ни слова.

Добравшись до своего дома, я помогаю ей лечь на диван, иду в кухню и достаю из холодильника упаковку льда. Воздух между нами аж звенит от напряжения, но я никак не могу решиться заговорить с ней. Не хочу знать, почему она убежала после моего выступления. Еще меньше мне хочется знать, почему она убежала к Хави! И уж точно не хочу знать, почему она с ним целовалась!

Подхожу к дивану и вижу, что Лейк лежит с закрытыми глазами и вид у нее спокойный, даже умиротворенный. Некоторое время я наблюдаю за ней, пытаясь угадать, о чем она думает, но спрашивать не хочу. Я умею вырезать тыквы не хуже, чем она.

Я встаю рядом с ней на колени, она тут же открывает глаза, с ужасом смотрит на меня и дотрагивается до моего лица:

– Уилл! Что у тебя с глазом!

– Все в порядке, ничего страшного, – отвечаю я, отводя ее руку, потом наклоняюсь и берусь за край ее рубашки: – Не возражаешь?

Она отрицательно мотает головой, поэтому я задираю рубашку, оголяя ей спину – на том месте, куда ее пнул этот засранец, уже расплывается синяк. Я прикладываю к ушибу упаковку льда и осторожно расправляю рубашку.

Оставив Лейк лежать на диване, я выхожу из дома и пересекаю улицу, чтобы сообщить Джулии о том, что произошло. Постучав, я жду пару минут. Наконец дверь открывается, Джулия в ужасе смотрит на мое окровавленное лицо и выдыхает одно-единственное слово:

– Лейк?!

– С ней все в порядке, – спешу успокоить ее я. – В клубе была драка, ее ударили по спине. Она у меня дома, и…

Не успеваю я закончить фразу, как Джулия отталкивает меня и бросается бегом к моему дому. Я пытаюсь догнать ее, а когда захожу в гостиную, она уже обнимает Лейк, берет ее за руку и помогает встать. Я придерживаю дверь, и они уходят. Лейк даже не смотрит мне в глаза. Я отправляюсь в ванную промывать рану. Заклеиваю ее пластырем, а потом беру телефон и пишу Гевину сообщение.

Если я заскочу за тобой рано утром, съездишь со мной забрать джип Лейк и пригнать его в Ипси?

Нажимаю «Отправить» и сажусь на диван. Поверить не могу, что все это произошло на самом деле. Кажется, что я попал в чей-то чужой сон. Точнее, в чей-то кошмар!

Рано – это во сколько?

Рано. Мне надо быть в школе в 7:30. В 6 сможешь?

При одном условии. Если завтра тебя не уволят, ты освободишь меня от домашних заданий до конца года.

Тогда увидимся в шесть.

Гевин открывает пассажирскую дверь и садится ко мне. Я еще не успел выехать из его двора, как он начинает:

– Ты понимаешь, что попал по полной программе? Ты знаешь, кто у Хави папа? Даже если тебя не уволят сегодня, то к вечеру точно выгонят!

Я киваю, но ничего не отвечаю.

– Уилл, какого хрена ты решил надрать задницу собственному ученику?!

Я вздыхаю, выруливаю на шоссе и притворяюсь, что внимательно слежу за дорогой.

– Слушай, я понимаю, что это как-то связано с Лейкен. Но что такого учудил Хави? Ты мутузил его так, будто он боксерская груша! Пожалуйста, скажи мне, что он первый начал, а ты только защищался. Тогда тебя, может, и не уволят. Это была самозащита? – требовательно спрашивает он.

Я отрицательно качаю головой.

Он со вздохом откидывается на сиденье и продолжает:

– А потом ты еще и везешь ее домой! Какого черта ты позволил ей сесть в твою машину у него на глазах? Одного этого достаточно, чтобы тебя уволили. Мог бы и с Хави так не стараться! Какого черта ты набил ему морду?

– Слушай, Гевин, – наконец отзываюсь я. – Думаешь, я не понимаю, что вляпался по самое не хочу? Так что будь добр, просто помолчи!

Он кивает, кладет ноги на торпеду и больше не произносит ни слова.

Впервые в жизни я пришел на работу раньше, чем миссис Алекс. В школе стоит зловещая тишина, и на долю секунды я даже жалею, что секретарши еще нет. Я прохожу мимо ее стола и направляюсь в сторону кабинета мистера Мёрфи. Заглянув в открытую дверь, вижу, что директор сидит за столом, прижав к уху телефонную трубку и закинув ноги на стол. Мистер Мёрфи радостно улыбается мне, но тут замечает фингал у меня под глазом, и улыбка на его лице мгновенно гаснет. Он поднимает палец, делая мне знак подождать, и я отхожу подальше от двери, чтобы не мешать ему разговаривать.

Я сотни раз представлял себе этот момент. Момент, когда я войду в кабинет к мистеру Мёрфи и напишу заявление об уходе. Конечно же, я всегда воображал, что за порогом кабинета попаду прямиком в объятия Лейк.

Но эти фантазии не имеют никакого отношения к реальности. Теперь Лейк меня ненавидит, и у нее есть на то все основания. Каждый раз, когда она старается приблизиться ко мне, я отталкиваю ее, а стоит ей только попытаться привыкнуть жить без меня, как я выкидываю нечто такое, что сводит ее с ума. Как мне вообще в голову пришло выступать вчера с этим стихотворением? Мы наконец-то наладили отношения, она научилась более позитивно воспринимать ситуацию, и тут я беру и все порчу!

Снова!

Я только этим и занимаюсь: порчу ей жизнь. Наверное, поэтому она и выбрала Хави. Мне хотелось бы думать, что она целовалась с ним, только чтобы заставить меня ревновать, но больше всего на свете я боюсь, что она просто-напросто забыла меня. Боюсь этого больше всего на свете, но вместе с тем понимаю, что именно это ей и нужно.

– Мистер Купер, – проходя мимо, обращается ко мне директор Мёрфи, – у вас что-то срочное? Или подождете, пока я вернусь? У меня встреча в восемь.

– Ну, вообще-то… – заикаясь, отвечаю я, – дело довольно важное…

– Насколько важное? – Он останавливается около стеллажа с ячейками и забирает свою корреспонденцию. – Настолько важное, что не может подождать до десяти утра?

– Не может, – развожу руками я. – Вчера вечером я вроде как ввязался в драку… с одним из учеников.

– Вроде как? – оглядывается на меня мистер Мёрфи, тут же теряя весь интерес к сортировке почты. – Так да или нет, мистер Купер?

– Да, – отвечаю я. – Да, это правда.

– С кем? – спрашивает он, поворачиваясь ко мне и устало прислоняясь к стеллажу с ячейками.

– С Хавьером Крузом.

– Я скажу миссис Алекс, чтобы она пригласила его отца прийти ко мне в десять, – качая головой и потирая затылок, задумчиво произносит мистер Мёрфи. – А пока попробуйте найти кого-нибудь, кто вас может заменить. Будьте у меня в десять.

С этими словами он подходит к столу миссис Алекс и что-то записывает. Я киваю, ничуть не удивляясь его сдержанной реакции, забираю свою сумку и иду на выход.

– Мистер Купер? – окликает меня он.

– Да, сэр?

– Еще кто-то из учащихся участвовал в этом? Кто может подробно и точно рассказать, что произошло?

– Да, – вздыхаю я. Мне не хочется ее впутывать, но, похоже, выбора у меня нет. – Лейкен Коэн.

– Это девушка Хавьера? – спрашивает он, записывая имя Лейк.

Услышав его вопрос, я непроизвольно морщусь, но, судя по тому, что произошло вчера, вопрос совершенно логичный.

– Думаю, да, – отвечаю я и выхожу из кабинета, надеясь, что в десять утра я не встречусь здесь с Лейк и Хави. Не уверен, что смогу держать себя в руках, находясь в одной комнате с обоими.

Я сижу за столом и жду начала совещания. К счастью, мистер Мёрфи побеседовал с Хавьером отдельно, так что мне с ним общаться не придется. Я должен встретиться с директором, как только он поговорит с отцом Хавьера. Особого желания рассказывать свою версию событий я не испытываю, поскольку в данной ситуации был явно не прав. Тот факт, что на совещание приглашен представитель полиции университетского городка, заставляет меня нервничать еще больше. Какие могут быть последствия того, что случилось вчера вечером, я слабо представляю, особенно если Хавьер решит подать на меня в суд, но думаю, что в любом случае получу по заслугам.

Дверь открывается, и в кабинет входит Лейк. Мне приходится собрать в кулак всю оставшуюся силу воли, чтобы не смотреть на нее. Кажется, стоит мне только взглянуть на нее, и все тут же поймут, что я к ней испытываю, поэтому я пристально рассматриваю столешницу.

– Присаживайтесь, пожалуйста, мисс Коэн, – говорит мистер Мёрфи.

Лейк делает шаг вперед и садится рядом со мной. Я сжимаю кулаки, пытаясь разрядить напряжение, которое со вчерашнего дня только усилилось.

– Это мистер Круз, отец Хавьера, – представляет ей присутствующих мистер Мёрфи, – а это офицер Вентурелли. Уверен, вы знаете, почему вас вызвали. До нашего сведения дошло, что вчера вне территории школы произошел некий инцидент, в котором участвовал мистер Купер. Мы будем вам очень благодарны, если вы изложите нам свою версию событий.

Я поднимаю взгляд на Лейк. Она поворачивается ко мне и вопросительно смотрит. Я молча киваю в знак того, что она может говорить правду. Я бы никогда не стал просить ее выгораживать меня. Она снова поворачивается к мистеру Мёрфи. Наш бессловесный разговор занял не больше трех секунд, но в ее глазах однозначно читается беспокойство.

Она меня не ненавидит! Она за меня волнуется!

Лейк откашливается и ерзает на стуле, а потом кладет руки перед собой на стол и начинает ковырять лак.

– Между мной и Хавьером возникло некоторое недопонимание, – говорит она. – И тут появился мистер Купер и оттащил его от меня…

Как только она начинает говорить неправду, я чувствую, что краснею. Зачем она меня выгораживает? Я же дал ей понять, что хочу, чтобы она рассказала все как было. Толкаю ее под столом коленкой, она украдкой смотрит на меня, но я не успеваю попросить ее рассказать, как все было на самом деле…

– Не могли бы вы начать сначала, мисс Коэн? – перебивает ее мистер Мёрфи. – Нам нужно знать, как все произошло. Где вы были и что вы все там делали?

– Мы были в Детройте, на поэтическом слэме. Посещение слэма является частью внеклассной работы по предмету мистера Купера. Я приехала раньше, когда из наших никого еще не было. В какой-то момент я почувствовала себя неважно и решила поехать домой, а на парковке столкнулась с Хавьером.

– Почему вы себя неважно почувствовали? – вмешивается в беседу офицер Вентурелли.

Лейк бросает на меня быстрый взгляд.

– Возможно, я не совсем точно выразилась, – пожав плечами, тихо отвечает она. – Один из выступавших… – Она запинается, делает глубокий вдох и, прежде чем продолжить, касается меня коленом под столом. Она делает это специально, а у меня перехватывает дыхание, и я вообще перестаю понимать, что происходит. – Просто одно из стихотворений меня очень сильно тронуло, – шепчет она. – Так сильно, что я решила уехать, чтобы совсем не расчувствоваться.

Наклонившись вперед, я кладу локти на стол и закрываю лицо руками. Ушам своим не верю! Неужели она и правда сказала это ради меня?! Она попыталась объяснить мне, что почувствовала, слушая мое выступление! Я борюсь с непреодолимым желанием обнять ее и расцеловать на виду у всех, а потом во всеуслышание заявить, что я увольняюсь!

– Я припарковалась в переулке позади клуба, – продолжает Лейк. – По дороге к джипу я встретила Хавьера, и он предложил проводить меня до машины. Я попросила разрешения воспользоваться его телефоном, но он стоял на зарядке в машине, поэтому мы подошли к ней. Говорили о погоде, а потом… – Она умолкает и нервно ерзает на стуле.

– Мисс Коэн, если вам будет проще рассказать мне об этом без свидетелей… – начинает мистер Мёрфи.

– Нет-нет, – качает головой она, – все в порядке. Я спросила у Хавьера что-то, кажется про погоду, а он полез ко мне целоваться. Я сказала, что не хочу, и попыталась оттолкнуть его, но он настаивал. Я не знала, что делать. Он прижал меня к фургону, и как раз в этот момент подошел мистер Купер, увидел, что происходит, и оттащил его от меня.

Сам того не замечая, я так сильно вцепляюсь в край стола, что Лейк наступает мне на ногу под столом и выразительно смотрит на мои руки. Я разжимаю пальцы, прикрываю глаза и делаю несколько медленных, спокойных вдохов и выдохов. Наверное, ее признание должно принести облегчение, ведь теперь мой припадок ревности оправдан: я и правда защитил ее. Однако я испытываю далеко не облегчение – напротив, я просто в ярости! Повезло этому засранцу Хавьеру, что его здесь нет, а то я бы воспроизвел события вчерашнего вечера в мельчайших подробностях прямо в кабинете у директора!

Лейк продолжает рассказывать свою версию событий, но я уже ничего не слышу. Изо всех сил стараюсь держать себя в руках, но эти несчастные пять минут даются мне с огромным трудом. Лейк отпускают, мистер Круз и офицер Вентурелли выходят следом за ней. Я встаю и начинаю расхаживать взад и вперед по кабинету. Мистер Мёрфи пристально следит за мной. У меня внутри бушует такой сильный гнев, что я не в силах произнести хоть слово. Директор Мёрфи молча наблюдает за мной.

– Мистер Купер, – наконец спокойно произносит он, – можете ли вы что-нибудь добавить или все так и было?

– К сожалению, именно так все и было, – глядя ему прямо в глаза, отвечаю я.

– Уилл, вы поступили совершенно правильно. Перестаньте ругать себя. Хавьер перешел все мыслимые границы. Кто знает, что могло бы случиться с этой девушкой, если бы вы не остановили его.

– Его исключат? – спрашиваю я, останавливаясь и берясь за спинку стула.