Весь мир у ног Тульина Надежда
Он сделал несколько крошечных аккуратных надрезов у меня на запястьях, продолжая разливаться соловьем. Видимо, редко удавалось ему найти себе слушателя.
— Обретение крыльев, о котором ходит столько высокой болтовни, это просто всплеск магической энергии, который осуществляется в правильно подобранный момент. Собственно, все эти паломничества по Тессу юных драконов и прочая ритуальная чепуха делаются с одной-единственной целью: создать в магической системе молодого дракона огромную, звенящую пустоту. Магический вакуум. Потом дракона помещают в мощный источник, первый глоток энергии достаточно велик, чтобы преодолеть что-то вроде порога. Затем провоцируется инстинкт самосохранения — а, ты не знала? — молодых драконов сбрасывают с большой высоты, и — вуаля! — вся эта энергия выплескивается обратно, первое превращение готово, ты с крыльями. Смертность при проведении этого ритуала около десяти процентов. Впрочем, я даже постараюсь сохранить тебе жизнь.
Он поправил мою руку, чуть расширил один из разрезов. Кровь медленно сочилась из меня на черное дерево. Я чувствовала, как холод и оцепенение постепенно овладевают мной.
— Ну вот, первая стадия пройдена. — Алекс кивнул, безразлично скользнув по мне взглядом. Я для него вещь, просто вещь. Говорящий аккумулятор. — Я разблокировал твои магические каналы. Сейчас я сниму с тебя амулет, а ты сделаешь мерзкую, непригодную для меня энергию этого мира полезной и приятной, — почти промурлыкал он. — Будет очень, очень больно, но тут уж ничего не поделаешь. Если ты переживешь этот первый раз, я отнесу тебя к источнику… и мы повторим. И так будет до конца твоих дней. Редко кто из молодых драконов выдерживал больше двух-трех перезарядок. Но ты у нас, как выяснилось, живучая, словно кошка. Девять жизней — девять подзарядок для меня! — Он рассмеялся собственной шутке неприятным взлаивающим смехом.
Я поняла, что все-таки умру, потому что этого мы в своем плане не предусмотрели — для успешной реализации задуманного мои магические каналы должны были оставаться закрытыми. Точнее, для успешной реализации всего плана, подразумевавшего мое счастливое спасение. Маленькая ошибка в расчетах, чего уж там.
А ведь идея, которую я почерпнула из наших догадок о смерти Шша, была простой, как все гениальное: так же, как Алекс поступил с Шша, можно было поступить и с ним, только пропустить через него большой заряд нормальной магической энергии. Поскольку мои каналы были заблокированы изнутри, меня можно было превратить в подобие гигантского амулета со встроенным накопителем большой мощности. Никто другой на эту роль не годился — открытие магических каналов привело бы к «короткому замыканию», тот же Гаррет на моем месте перегорел бы, как лампочка. Мы не предусмотрели двух вещей — портрета и того, что Алекс снимет блокаду. Собственно, план от этого не менялся — не умирать же зря, правда?
— А откуда я возьму здесь магическую энергию, ведь это же Проклятая Плешь? — спросила я.
Алекс засмеялся.
— О, я вижу, ты все та же любознательная девочка, даже на пороге мучений и смерти! В алтаре я спрятал накопитель, он активируется твоей кровью, правда, остроумно? Ты, как линза, сфокусируешь для меня энергию. — Он залез на алтарь и встал рядом со мной на колени. — Так, а теперь лежи смирненько и не мешай, процесс уже пошел.
— Не советую. — Голос Гаррета, раздавшийся откуда-то сбоку, был абсолютно лишен эмоций. Мы с Алексом вздрогнули оба, приближение Гаррета осталось незамеченным. — Отойди от алтаря, Зандер, и у тебя будет небольшой шанс сохранить свою жалкую жизнь.
Гаррет сорвал с себя экранирующий амулет, и его ярко-алая ярость затопила пещеру.
— Ай-ай-ай, маленький мальчик топает ножкой! Ты очень похож на свою первую алайю, такой же недалекий и прямолинейный. — Алекс снова рассмеялся мерзко, как противный старикашка. — Но ты опоздал. Может быть, в следующий раз успеешь — некоторый прогресс все-таки налицо.
Не обращая больше внимания на Гаррета, Алекс поддел окровавленным кончиком клинка золотую цепочку, срывая с меня свой амулет.
— Портрет! Гаррет, уничтожь портрет! — завизжала я. В то же мгновение магия ударила меня в спину, кипящей волной плеснула сквозь меня, выжигая изнутри. Мне показалось, что я надуваюсь, как воздушный шар, и вот-вот взлечу. Одновременно с этим Алекс тяжело ударил меня по лицу.
— Дрянь! — Он примерился, установив стилет ровно напротив моего сердца, и невозмутимо произнес: — Я выпью тебя до дна за это. А твой высокородный дружок все равно не сможет подойти к нам, пока все не закончится. Столько героизма истрачено напрасно, маленькая глупая девчонка! У тебя будет время подумать об этом, пока ты будешь умирать. Много-много времени…
Стилет легко взрезал кожу и начал выписывать мучительно медленную расширяющуюся спираль. Я закричала, чувствуя, как магия собирается в разрезе, как она стягивается к лезвию… «То, что мы умираем, иногда куда менее важно, чем как мы делаем это», — вдруг отчетливо вспомнила я слова Гаррета и совершенно по-новому поняла их.
И тогда, собрав всю свою решимость, я одним бесконечно мучительным движением приподнялась, насаживаясь на стилет, нарушая причудливую вязь тонких окровавленных линий и выплескивая магию, мою магию через лезвие стилета в тело Алекса. Все сработало, как надо, успела понять я, увидев, как его глаза выкатываются из орбит…
А потом он рухнул на меня, вогнав стилет прямо в сердце, и я умерла. К счастью, не так, как в кошмарах, а очень быстро, я даже не успела испугаться. «Не-э-эт!» — последнее, что я почувствовала, была пришедшая от Гаррета волна ужаса, отчаяния, боли и ярости… Меня поглотила тьма.
Глава 22
О настоящих чудесах
Воняло паленой плотью. Мне было холодно, ужасно холодно. Я с трудом разлепила веки, они были покрыты какой-то липкой гадостью. Кровь? Точно.
Перед глазами плыли разноцветные размытые пятна, в ушах шумело. Я умерла, я знала это точно и неотвратимо, но я же была жива — чувствовала холод, мерзкое ощущение от стягивавшей кожу подсыхающей крови, металлический привкус во рту… Кто-то побрызгал мне в лицо водой, склонился надо мной. Я никак не могла сфокусировать взгляд.
Детский голос произнес:
— Тебе надо отсюда уходить, а то окончательно погибнешь. Пойдем, мы поможем.
Я моргнула и наконец увидела ребенка лет десяти. Пушистые ресницы, трогательная светлая челочка — сложно было понять, мальчик это или девочка. Откуда оно тут взялось, это чудо? Или это галлюцинация?
— Пойдем, — повторила галлюцинация, настойчиво дергая меня за руку, — сейчас здесь все рванет, слышишь?
— Я… не могу… у меня нет сил. — Пересохшее горло выдавало только слабый хрип. — Беги, ты еще успеешь, малыш!
— Ты — дракон! — Галлюцинация оказалась настойчивой. — Драконы почти всемогущи, ты же знаешь. Ну, давай! А если ты обернешься сейчас, то сможешь взлететь. Скажи «да», и мы активируем амулет, который подарил тебе твой алайя. Там энергия целого дракона!
Я скосила глаза вниз — сине-оранжевый эмалевый кулон все так же поблескивал у меня на груди. Мысль о Гаррете придала мне сил.
— Да! — просипела я.
Во мне вспыхнула новая волна магии, она была одновременно нестерпимо раскаленной и болезненно ледяной. Я почувствовала, как она расправляет меня — всю, сколько есть, как натягиваются во мне какие-то струны, распахиваются за спиной огромные крылья, наполняющиеся ветром и магией, как в каждой клеточке, в каждой жилке моего тела, ликуя, вскипает мощь. Детские ладошки легли на мой загривок — мой спаситель не терял времени даром.
— Вперед, мой дракон! — восторженно завопил он (она?), и я рванула — вперед и вверх. Благодаря какому-то внезапно появившемуся у меня чутью, я знала, куда и как надо лететь, чтобы выбраться из этого сумрачного склепа. Всем своим существом я ощущала опасность, оставляемую за спиной. А еще мое расширившееся — драконье! — сознание с восторгом ощутило где-то невдалеке следы знакомого оранжевого вихря.
Мы вылетели из узкой трещины, как пробка из бутылки шампанского, и я едва успела прянуть в сторону, как в глубине пещеры раздался глухой рокот, гром мощнейшего взрыва потряс гору, заклубилась пыль — и убежище Алекса перестало существовать.
Я осторожно приземлилась в нескольких минутах полета от заваленного убежища, на берегу мертвой реки. Лапы быстро устали и начали дрожать, крылья обвисли. Ребенок легко соскользнул по моему боку, погладил меня по золотистой морде.
— Красивая ты… и очень храбрая! Не волнуйся, первый раз обращение не может быть долгим, со временем ты сможешь быть драконом столько, сколько захочешь. А сейчас тебе надо на ту сторону. Еще несколько минут Гаррет побудет неуязвимым — мы сделали это для тебя.
Я, не дослушав, рванула вперед — мне не нужны были слова, я чувствовала Гаррета, его боль, отчаяние, одиночество, растерянность…
Сначала мне показалось, что я опоздала. В тот момент, когда я вылетела из-за скалы, мой алайя, сложив крылья, неуклюже рухнул на острые камни с огромной высоты. Я заорала, падая рядом с ним и, кажется, ломая себе лапы. К моему изумлению, Гаррет был совершенно невредим. Подняв голову, он с недоверием уставился на меня такими родными оранжевыми глазами.
— Что за черт? Я умер? Золотая… моя несса? Сашша?
Я почувствовала, как меня, будто в огромной центрифуге, выкручивает непонятная сила, и потеряла сознание.
…Очнулась я в светлой комнате с высоким потолком. Болела голова; руки, лежащие поверх одеяла, были плотно забинтованы, левая нога висела на растяжке. Безумно хотелось пить. Мысли текли медленно и с напряжением. Где я? Как давно я здесь? Что произошло? Что из привидевшегося мне — правда, а что — бред?
Откуда-то сзади раздался звук открывающейся двери и послышались быстрые шаги. Появившийся в поле моего зрения высокий темноволосый мужчина мягко улыбнулся и спросил:
— Как самочувствие?
— Как у трупа, — прохрипела я сердито, но губы уже сами растягивались в счастливой улыбке. — Гаррет, хватит играться в больничку! Как дети? Долго ли я провалялась на этот раз?
— Дети в порядке. Разве это я «играю в больничку»? — наигранно возмутился Гаррет, нежно целуя кончики моих пальцев, торчащие из-под повязок. — Да это ты все время себе что-нибудь ломаешь и отшибаешь, отвернуться нельзя! Сплошные патологии — ни одной нормальной инициации! Тебя две недели пришлось держать в магической коме, чтобы все заросло. Ты надорвалась из-за двойного обращения, твои магические каналы наполовину выгорели, так что это просто чудо, что они вообще восстанавливаются! При посадке ты переломала себе все кости, рухнув с преизрядной высоты…
Не переставая ворчать, он перешел к лицу, едва ощутимо касаясь моей кожи теплыми сухими губами.
— Драконы, конечно, живучие, но разве так можно, Сашша! — выдохнул он мне в ухо жарким полушепотом-полустоном. — Алайя моя! Я чуть не сошел с ума! Я… — Голос его прервался, он уткнулся носом в мои волосы, судорожно вздохнул.
На меня нахлынула волна спутанных бессвязных воспоминаний и чувств — отчаяния, бессилия. У Алекса были свои способы запутывать следы. Гаррет смог проследить его до границы Проклятой Плеши, но там потерял, и даже наша связь не помогала — толща мертвой горы надежно перекрыла слабый сигнал. Трое суток, а именно столько меня не было, Гаррет метался над горами, стараясь сузить район поисков. Время от времени до него долетали отголоски моих мучений. Чувствовать, что где-то совсем рядом какой-то извращенец причиняет такую боль любимой женщине, и не иметь возможности вмешаться, было дикой, невыносимой пыткой. Наконец Гаррет каким-то чудом нашел вход в пещеру и, замаскировавшись с помощью кулона Алекса, едва успел…
— Как у тебя получается передавать мне все это? — удивленно спросила я вслух, не в силах вынести ощущения его горя.
— Передавать? — Гаррет несколько мгновений недоуменно смотрел на меня, а потом прищурился и вдруг расцвел улыбкой. — Я не передавал, моя несса, это ты научилась чувствовать меня. Слияние чувств! — Он гут же недовольно нахмурился. — Снова все не как у нормальных несс! Но я вспомнил о грустном, это непростительно…
И на меня хлынул такой поток любви и счастья, такое облегчение от того, что я жива, что я задохнулась, а на глаза навернулись слезы.
— Я лучше расскажу тебе словами, ладно? Не смотри в меня пока, пожалуйста. Это несложно.
Гаррет объяснил, что я должна сделать, чтобы «не смотреть». Это действительно оказалось несложно.
— Когда я увидел тебя на алтаре, с взрезанными запястьями, я сразу понял, что он разблокировал твои магические каналы и, попытавшись сделать то, что мы задумали, ты неминуемо погибнешь. У меня был небольшой шанс одолеть его в поединке, но его магия свернула пространство. А пока я пытался пробиться внутрь, ты решила все за меня. — Он закрыл глаза, между бровей залегла горестная складка. — Кокон разрушился от магического удара изнутри. Так что когда я почувствовал твою… смерть, я просто размазал Алекса по стенам пещеры. Он имел шансы выжить даже после того количества энергии, что ты запустила в него — с твоей смертью часть энергии преобразовалась, нейтрализовав «нормальную» магию. Он оказался крайне живуч, я убивал его раз десять, а он все вставал и вставал.
— Это из-за портрета, он заколдовал его, — объяснила я. — Он сказал, портрет делает его неуязвимым.
— Да, я знаю, — Гаррет кивнул. — Мы схватились последний раз уже на выходе из пещеры. Он сказал, что эта твоя смерть на алтаре развяжет наши судьбы, он умеет и такое. И что тебе никогда больше не воплотиться рядом со мной.
— И ты поверил? — укоризненно покачала я головой. — Я же обещала вернуться!
— Нет. Точнее, он смог заронить во мне крупицу страха, но я не хотел верить в это. Он знал, куда ударить. В любом случае за годы ожидания я, наверно, сошел бы с ума.
— А потом? Как ты его убил? — нетерпеливо спросила я.
— По сути, его убил Сэлл. — Гаррет улыбнулся и виновато пожал плечами. — Он проник в пещеру вслед за мной, но не бросился, сломя голову, в драку. И не пропустил мимо ушей слова моей мудрой алайи насчет портрета. Когда мыс Алексом откатились достаточно далеко, чтобы защиты у портрета почти не осталось, он взрезал ее своей магией и уничтожил картину. Ему оторвало руку, но он, наскоро пережав культю, бросился спасать меня. И в тот момент, когда портрет был уничтожен, Алекс вдруг замер и… — Гаррета передернуло. — И на моих глазах превратился в отвратительного старика, умер и тут же разложился. К тому моменту, когда из пещеры выбрался Сэлл, я стоял у кучки крайне неаппетитных останков.
— Могу себе представить, — поморщилась я. — А дальше? Я не видела Сэлла рядом с тобой.
— Он был с другой стороны скалы. Вызывал помощь. — Гаррет поник головой. — Я хотел вернуться за твоим телом в пещеру, но он не пустил меня, побоялся, что я не успею и попаду под взрыв. Честно говоря, после всех событий я потерял чувство реальности.
— А зачем ты бросился на скалы? — спросила я. — Мне показалось, ты пытался покончить с собой.
— Что ты, глупышка, самоубийство — это не выход для дракона. Ты же никуда не денешься из круга реинкарнаций… Когда я поймал твой восторг и все эти сумасшедшие эмоции от первого превращения в дракона, то не поверил себе. Честно говоря, я решил, что сошел с ума и что у меня галлюцинации. Рванул в пещеру, забыв о том, что случается при первом обращении.
— А что случается? — заинтересовалась я.
— Первое превращение — один из самых сложных ритуалов, требующий большой слаженности в действиях алайи. Чтобы молодой дракон не разбился, он на несколько минут как бы забирает себе опыт и умение летать у своего старшего. Вообще удивительно, что ты смогла сделать это, обычно первый полет требует нескольких лет подготовки, ведь нужно большое доверие, чтобы слиться в такой стрессовой ситуации — я говорю про обычный первый полет. И то бывает, что пары гибнут во время этой инициации. Таких стрессов, какие выпали на твою долю, вообще не предполагается. В общем, я вмиг разучился летать, когда ты встала на крыло.
— Боже, Гаррет, ты же мог погибнуть из-за меня! — ужаснулась я.
Говоря по правде, я был уверен, что погиб. Еще и взрыв в пещере, и твое эффектное появление в образе золотой драконессы, — я совсем перестал понимать, на каком я свете. И только после твоего обратного превращения, когда я увидел, как сильно ты разбилась, до меня дошло, что мы все еще живы, и ты, и я.
Гаррет нежно погладил меня по щеке.
— Потом прилетели орлы Тарра, мы рванули на озеро. Сэлл — отращивать новую руку, я — лечить тебя. — Гаррет поморщился, заново переживая свой страх за меня.
— Все обошлось. — Я с трудом подняла дрожащую от слабости руку и погладила его по голове. — Чудом обошлось.
— Да уж… Хотел бы я знать, кому я обязан этим чудом. Драконы нерелигиозны, но этому чудотворцу я буду молиться всю свою оставшуюся жизнь, клянусь! — горячо сказал мой алайя.
— Мне тоже показалось, что я умерла, — задумчиво произнесла я. — А не могли мы с тобой ошибиться? Скажем, кратковременная кома или что-то подобное?
— Я дракон, и точно почувствовал смерть алайи, это ни с чем не спутаешь. — Гаррет содрогнулся. — Кроме этого, я еще и врач, Сашша. И я осмотрел тебя, когда… занимался твоим лечением. Взгляни! — Он откинул одеяло и осторожно потрогал небольшой шрамик у меня на груди, прямо напротив сердца. — Такой мог бы остаться от глубокой раны, нанесенной тонким узким клинком вроде стилета — если бы после таких ударов выживали. И если бы раны зарастали за пару часов.
— Действительно, чудо, — произнесла я. — А скажи, Гаррет, нет ли у вас в пантеоне кого-то, кто выглядит как ребенок лет десяти, не знаю, мальчик это или девочка…
Гаррет не дал мне договорить, закивал.
— Они все-таки вмешались!
— Кто? — Я уже догадывалась, но мне нужно было подтверждение.
— Демиурги, конечно! Что ж, спасибо им и низкий поклон, мое обещание в силе. — Гаррет нежно поцеловал мой шрам и вернул одеяло на место. — Еще один случай в копилку божественного участия в событиях этого мира.
— Пожалуй, даже два, — сказала я, припомнив одинокого ребенка на заснеженных качелях, провожавшего меня взглядом, и неожиданный толчок в спину. — Что ж, с моим выживанием мы разобрались. И как я сюда попала, тоже, в общих чертах, понятно. Жаль, теперь мы так и не узнаем, откуда вообще взялся Алекс, чего он пытался добиться. Он, кстати, таки имел на тебя зуб, но я не поняла, за что.
— Да с этим все ясно, о любопытнейшая из несс! Ты же спасла из его логова самое ценное, — рассмеялся Гаррет, — его личный дневник. Сэлл по моей просьбе потом вернулся и забрал его — сразу-то нам, в отличие от тебя, было не до него.
— Дневник? Я его даже не видела, — удивилась я.
— Да? Мне показалось, он выпал у тебя из рук после обратного превращения. Ну, значит, Демиурги куда внимательнее следили за тобой, чем я думал. Они знали, что тебя недостаточно вытащить из логова некроманта-извращенца, потому что ты умрешь от любопытства, если не выяснишь, в чем же там было дело. И чтобы твое спасение не было бессмысленным, захватили с собой еще и этот ценный документ. — Гаррет чмокнул меня в нос. — Если ты будешь паинькой, поешь и выпьешь лекарство, пока ты засыпаешь, я расскажу тебе все секреты нашего противника, — вкрадчиво посулил мне дракон.
— Это беззастенчивый шантаж! — возмутилась я. — Я заслужила секреты своим героизмом, это мой трофей!
— Моя прелестная несса, — Гаррет насмешливо прищурился, — вашу привычку с перепугу бросаться грудью на амбразуры, стилеты и прочие не предназначенные для красивой женской груди предметы, которую вы ошибочно именуете героизмом, я буду искоренять самыми жестокими мерами. А свой трофей вы получите не раньше полного выздоровления. Срок которого я, как ваш лечащий врач, буду определять лично. А как ваш алайя — еще и пристрастно.
— Вот черт! — только и сказала я. — Таки придется побыть паинькой.
Гаррет хихикнул. Наверное, со стороны это и впрямь выглядело забавно. Но что делать, если я не могу успокоиться, пока не уложу в голове все в стройную систему, — всю жизнь от этого страдала. Мотивов же Алекса я не понимала, хоть убей! Пока Гаррет, посмеиваясь, расставлял бутылочки с лекарствами в нужном ему порядке, я нервически вертелась на постели. Наконец, влив в меня пару стаканов разной лекарственной дряни и запихав миску каши, он забрался на кровать, сгреб меня в объятия, и, по своему обыкновению, уткнувшись носом в мою макушку, принялся рассказывать.
Всю эту кашу заварила Шша, самая красивая и, насколько я поняла Гаррета, взбалмошная драконесса Тассина. Она потеряла своего первого алайю, когда ей было около ста, но что-то там случилось, и нового она обрела далеко не сразу. Жила весело — флиртовала с эльфами и человеческими колдунами, ездила к оркам, частенько навещала соседний мир. В один из своих визитов на Землю она и встретила совсем молодого, по драконьим меркам, Зандера, которому на тот момент было слегка за пятьдесят земных человеческих лет. Стареющий викинг, герой Тридцатилетней войны и любимец женщин как мальчишка влюбился в ослепительную юную красавицу.
Зандер был драконом, поэтому Шша, не слишком сомневаясь в своем праве, притащила его на Тассин и лет десять нянчилась с ним — учила языкам и магии, объясняла законы и порядки нового мира. Ну и пофлиртовала немного, хоть это и не особенно принято у драконов. С драконьей магией у Зандера не заладилось; он, как и я, даже детскую магию в себе не смог раскрыть нормально. Шша через какое-то время к нему охладела. Она не была его алайей, но влюбленный викинг вбил себе в голову, что от него скрывают правду. Они бурно расстались. Зандер ушел к земным колдунам, и драконы благополучно выкинули неудачника из головы, тем более что через какое-то время он вроде бы погиб.
— Поэтому его и не было в архивах, — пояснил Гаррет, — он же даже не обрел крылья. Сэлл случайно наткнулся на сам факт его существования, когда пытался разобраться, как вообще злодею удалось проникнуть в Резиденцию, доступ в которую магически ограничен. Зандера все считали погибшим, в таком случае отпечаток ауры просто пропадает из списка тех, кто может попасть в охраняемую зону. Каково же было наше удивление, когда выяснилось, что некий Зандер эрр Санг, числящийся погибшим более пятисот лет, в ночь похищения Шорра и Марруси был в Резиденции. Кстати, он же был тем самым Лешей, который приставал к Маррусе на Земле — отследил ее зов. И слежку за Резиденцией затеял из-за Шорра. Имперские амбиции сочетались в нем с мелочной мстительностью, не мог забыть, что уступил в кулачной драке «сопляку».
— Получается, если бы не вмешались Демиурги, мы встретились бы с ним на Земле? — меня передернуло.
— Выходит, что так. Очень вовремя они тебя вывели из-под удара. Ладно, слушай дальше…
— На самом деле Зандер вовсе не умер, а, инсценировав свою смерть, ударился в изучение магии. Он был потрясающе умен и талантлив — если бы не направление прилагаемых усилий, он мог бы перевернуть всю магическую науку Тассина своими открытиями. Ценой невероятных усилий, объединив, казалось бы, несоединимое — магические практики Тассина и осколки эзотерических слухов, которых он нахватался на Земле, куда уезжал часто и надолго, — он изобрел собственный способ черпать магию. И с помощью серии довольно сложных и, мягко говоря, неоднозначных с этической точки зрения ритуалов стал-таки драконом. Он не учел одного: если в качестве не инициированного дракона он был слабо связан с Тассином, то после обретения крыльев его воздействие на магический фон и физический план многократно усилилось. Тассин медленно отторгал его; Зандер не мог черпать силу из магических источников, неспособен был сотворить даже самое простое заклинание.
— Твое предположение было верным, он деградировал здесь, на Тассине. — Гаррет задумчиво прищурился. — Когда Зандер только попал сюда, у него еще был выбор. Да, проблемы с магией присутствовали, как у многих земных драконов, например, у тебя. Да, не было определенности с алайей, но, вполне возможно, что она появилась бы позже. Ему нужно было ждать и учиться, но он хотел всего и сразу. А когда Шша встретила меня, и вовсе возжелал чужого — непозволительное желание для дракона, слишком пагубно оно отражается на мире. Озлобленный и разочарованный, он снова вернулся на Землю и перерыл все магические школы в поисках причин такой несовместимости и способов борьбы с ними.
Гаррет нежно провел губами по моему виску и, нехотя оторвавшись, продолжал:
— Блестящий ум сыграл с ним злую шутку. Он позволил ему обосновать творящиеся странности внешними обстоятельствами, минуя даже намек на истинные причины. И преодолевая эти обстоятельства, он только глубже погрузился во мрак своих заблуждений и ошибок. Так часто бывает, что нам проще разобраться в самых сложных загадках мироздания, чем заглянуть в себя и увидеть ответ на простой в общем-то вопрос.
— А в чем, по-твоему, были истинные причины? — немедленно заинтересовалась я.
— Он слишком очеловечился, моя несса. Человеческая жадность и поверхностность сгубили его, — медленно сказал Гаррет.
— Ничего себе, — изумилась я. — Зандер разнес половину Тассина всего лишь из-за жадности и поверхностности?
— Именно. — Гаррет заправил мне за ухо выбившуюся прядь волос. — В этом корень всех его поступков. Он жадно хотел чудес и любви, не желая понимать, что чудеса, равно как и любовь, предпочитают легкое касание. Они случаются сами, и не нужно пытаться их удержать, как не стоит крепко сжимать кулак, если на ладонь садится нежная бабочка. Нужно уметь отпускать то, что у нас есть. Отдавать, не противясь. Доверять миру. Нельзя взять что-то, не разжав предварительно судорожно стиснутые пальцы. У людей с этим сложно… А теперь ложитесь-ка спать, юная несса, лекарство, я вижу, уже начинает действовать, — неожиданно закончил он.
Я попыталась протестовать, но лекарство действительно подействовало, и я провалилась в сон, кажется, даже не договорив до конца возмущенную фразу.
Глава 23
Сеансы магии с разоблачением
Проснулась я от яркого солнца, бившего прямо в лицо. Я лежала на лимонно-желтых простынях, повязок на мне уже не было. Осторожно потянувшись, я поняла, что чувствую себя отлично, поэтому встала, оделась и, ориентируясь на оранжевые сполохи ауры Гаррета и золотисто-лимонное свечение старых драконов, двинулась вниз, к большому залу Резиденции эрр Рралл.
— Здравсствуй, храбрая маленькая несса!
Эрр Рраллы заметили меня первыми. Впрочем, о том, когда и как я появлюсь, они наверняка знали заранее. Гаррет полыхнул таким счастьем, что слов просто было не нужно.
— Смешшные детишшки. — В голосе эрр Рраллов звучала мягкая улыбка. — С насс подарок ссмелой нессе. Возьми шшкатулку… Выберешшь ссама.
Я смущенно покосилась на Гаррета, и он глазами показал мне на большую шкатулку, точнее, небольшой сундучок, стоявший на изящном резном столике у стены. Взяв его в руки, я двинулась к эрр Рраллам, но на полпути споткнулась. Охнула, изогнулась, стараясь уберечь хрупкую вещицу, и, неловко приземлившись на пятую точку, опрокинула все ее содержимое себе на колени. На меня сияющим градом посыпались подвески, серьги, браслеты, кольца…
— Сашша! — укоризненно прошептал Гаррет во внезапно наступившей тишине.
— Осставь, малышш… Ты же знаешшь, здессь не сспотыкаютсся проссто так. — Голос эрр Рраллов звучал почти нетерпеливо. — Выбирай же, юная несса!
Я робко посмотрела себе на колени. Глаз терялся в бесконечном переплетении цепочек, камней, цветных эмалей… Некоторое время я бездумно разглядывала свалившееся на меня великолепие, а потом взгляд зацепился за знакомые очертания. Я медленно протянула руку и подняла к глазам небольшой золотой кулончик в виде двух изящных женских рук, сжимающих тонкую золотую нить. Я видела такой знак на кумирнях Великой Матери и у Этаса. Точнее, почти такой. Я напрягла глаза, рассматривая миниатюрную вещицу внимательнее. Тонкая нить была не гладкой, как на человеческих амулетах, а с узелками, и не одна, а… Сначала мне показалось, что нить раздваивается, но присмотревшись к изображенному жесту, я поняла: это были две нити, связанные Великой Матерью в одну!
Я потрясенно выдохнула, почувствовав огромную важность этого открытия, и робко спросила эрр Рраллов:
— Можно, я возьму это?
— Конешшно, глазасстая несса. — Довольный смех старых драконов заполнил помещение шелестом. — Хорошший выбор! А теперь идите, васс ждут…
Встав, я поблагодарила драконов, грея свой подарок в ладони. Гаррет помог мне собрать остальные украшения обратно в шкатулку, и мы вышли в обеденный зал.
Нас там действительно ждали. Маруська порывисто бросилась мне на шею, Шорр почтительно кивнул, а Сэлл весело хохотнул:
— О, вот и наше самое страшное оружие проснулось! С добрым утром, детка!
Мы снова сидели за громоздким гостеприимным столом в Резиденции эрр Рраллов, и все мои близкие драконы наперебой рассказывали о том, что произошло за время моей болезни.
Сэлл отрастил себе новую руку. Маруська, узнав о том, что Алекс был ее отцом, несколько дней не могла прийти в себя и успокоилась только после того, как Шорр вспомнил изречение эрр Рраллов о том, что «кровь — это вода». Драконы активно уничтожали все следы деятельности Алекса на Тассине. Как оказалось, он много где наследил.
Мой бывший муж был сумасшедше упорен и адски изобретателен. Придумал кулоны, блокирующие магию, когда понял, что скоро Тассин просто выбросит его вон. Изобрел чудовищный аналог некромантии, позволяющий ему получать необходимую магию через других драконов. Создал свой «портрет Дориана Грея», чтобы компенсировать дикие откаты от использования этой «странной» магии. Научился находить драконов на Земле и заставлять их откликаться на имитацию зова алайи.
В его дневниках были не десятки — сотни изобретений и открытий, сочетающие в себе различные виды магии с земными технологиями и подходами. Когда Гаррет и Сэлл описали мне, каким образом он преодолевал межмирье, я поняла, что, по сути, он вскрыл защитные магические механизмы Тассина, превратив себя в подобие компьютерного вируса, внедрившегося в реальность этого мира.
— Все его открытия, направленные на неверную цель, утратили свою ценность, и из возможно полезных стали мрачными и вредоносными. Болезненность гениальных магических решений Зандера такова, что Совет, ознакомившись с записками безумца, постановил их уничтожить. Пусть время очистит их, рассосется кровавый след — нужные знания и умения будут расти от более чистого корня. И я полностью поддерживаю это решение, — официальным тоном сообщил мне Сэлл. — А сейчас, — продолжал он, лукаво блеснув глазами, — я, пожалуй, пойду — дела. Думаю, Гаррет ответит на все оставшиеся у тебя вопросы.
Гаррет демонстративно застонал. Сэлл, злорадно посмеиваясь, удалился. Шорр с Маруськой, посидев еще немного, тоже собрались и улетели.
— Можем полететь на озеро, можем переночевать здесь. — Гаррет нежно обнял меня за плечи. — Чего тебе хочется больше?
— Мне нравится здесь, — улыбнулась я. — Есть, правда, вопросы насчет Алекса…
— Не сомневаюсь. — Гаррет заухмылялся. — Предусмотрительный Сэлл благоразумно слинял, но мне-то деваться некуда, так что я расскажу все, что знаю. — Он протянул ко мне руки. — Иди сюда, моя несса, я так соскучился по тебе!
Мы уютно устроились на ковре у огромного стрельчатого окна, выходящего на запад. Солнце еще не коснулось горизонта, но над горами уже встали обе луны. Первая четверть, машинально отметила я.
— Спрашивай, — Гаррет усадил меня себе на колени, — я же понимаю, что ты, пока не выяснишь все досконально, не успокоишься.
— А в дневнике Алекса были только технические выкладки? Он не написал, ради чего он все это творил? — Я повозилась, устроилась так, чтобы заглянуть Гаррету в глаза. — Собственно, это самое непонятное для меня во всей этой истории.
— О, — отозвался Гаррет, сосредоточенно поглаживая кончиками пальцев мои запястья, — здесь он оказался, как ты тогда выразилась, пошлым и банальным. Все-таки собирался завоевать мир.
— Да зачем ему? — Я недоумевала.
— Видишь ли, еще когда блистательная Шша лишила его своей благосклонности и сообщила, что намерена ждать воплощения своего алайи, он спросил ее, чем этот алайя будет лучше него, Зандера. Шша рассмеялась и сказала: «С ним весь мир будет у моих ног». Эта простая драконья поговорка ему в голову и запала.
— А почему он так ненавидел тебя? Ведь тебя и на свете тогда не было.
— Ну, это совсем просто, моя несса, даже странно, что ты спрашиваешь. Еще через сто пятьдесят лет на свет появился я, и Шша, услышав мой призыв, ответила на него. Судя по записям в дневнике, Зандер внимательно следил за ней и был в ярости — сопляк, уродец, да что она могла в нем найти, кроме Старшей Крови?
Аура дракона полыхнула алым.
— Кстати, насчет титулов, ваша светлость, — не могла не съехидничать я. — Что за режим повышенной секретности?
— А, это все из-за твоих бесчисленных земных предрассудков, моя несса. Ты что-то имела против принцев, насколько я понял. Наши отношения и без того были крайне непростыми, я счел за лучшее не усложнять, а потом было не до того.
— Против принцев? — удивилась я. — О чем ты? Я ничего против принцев не имею!
— Когда я только нашел тебя в трущобах Тесса и лечил на озере, ты несколько раз пробормотала в забытьи что-то вроде «чертовым принцам нельзя доверять» и «ненавижу принцев», — смутился Гаррет. — Я все собирался тебя спросить, за что, но так и побоялся, уж очень ты оказалась проницательной, раскрыла бы мое инкогнито. Почему ты смеешься, Сашша?
В перерывах между приступами хохота я кое-как объяснила Гаррету причины моего недовольства принцами.
— Ну, в конечном итоге ты была права, — невесело улыбнулся он. — Я принц, и я чуть не подвел тебя.
— Ой, брось! — Я уткнулась носом ему в грудь. — Ты гиперответственный, нельзя так. Тебя послушать, так только ты и виноват во всем! К тому же все хорошо закончилось. — Я поцеловала его в уголок губ. — И, черт возьми, ты завидный жених! Выставил бы сразу все свои регалии…
— И ты бы сбежала от меня, даже не попытавшись со мной договориться, — закончил за меня Гаррет. — Нет уж, моя тактика себя полностью оправдала, любимая несса. Не так ли?
Я прильнула к нему.
— Есть такое дело! А то, что ты принц, что означает? Я как-то не встречала особых упоминаний о драконьей аристократии. Только Совет — и все.
— Аристократия у нас — понятие условное и скорее родовое. У драконов все довольно просто. Любое существо несет не только свою личную карму, но и карму рода. Аристократия, Чистая Кровь, как ее называют у нас, — это Семьи, в которых рождаются члены Совета, учителя, тренеры. Они приходят в мир, чтобы сделать его лучше. Как правило, это существа, воплощающиеся драконами далеко не первый раз.
— А Старшая Кровь? — заинтересовалась я. — Чем она примечательна?
— Старшая Кровь — это когда прямые наследники рода, вероятнее всего, больше никогда не воплотятся драконами, — объяснил Гаррет. — Совсем необязательно для этого рождаться в семье Старшей Крови, но в уходящих алайях старший, как правило, именно такой.
— А куда же они уходят? — удивилась я.
— Сливаются со своей алайей и воплощаются Демиургами, конечно. — Он щелкнул меня по носу.
Я ахнула, поднося к глазам подаренный эрр Рраллами кулончик. В моей голове словно взорвалась бомба, и огромное количество мелких фрагментов головоломки сами собой встали на место. Великая Мать, неслучайные случайности, вмешательство Демиургов, нить, связанная из двух…
Гаррет отвлек меня, нежно поцеловав в висок. Он спросил:
— Про Алекса-то досказывать?
— Да, конечно! — Самое главное я уже поняла, но пусть уж эта история будет закончена и закрыта.
— В конце концов Зандер набрался сил и заманил Шша в ловушку. Судя по записи в дневнике, он даже не собирался ее убивать. Хотел просто спросить, бросил ли я мир к ее ногам, ну и всякая прочая безумная чушь, — ты была права насчет психиатрической подоплеки его поступков. Но Шша быстро сообразила, в чем дело, и напала на него. Он очень горевал, и надолго уехал на Землю. — Мне показалось, или в голосе Гаррета прозвучало сочувствие? — Но в конце концов жажда мести взяла верх, и он решил переделать весь мир, раз тот так неласково с ним обошелся.
— А та драконесса, которую нашли рядом с Шша? — спросила я.
— Случайная жертва. Для него она была просто инструментом, приманкой, способом подготовиться к встрече с Шша.
— А я?
Все было позади, но я все равно зябко поежилась от воспоминаний. Гаррет полыхнул алым пламенем.
— Тебя он искал целенаправленно. Зандер — впрочем, он тогда уже стал Алексом — был уверен, что моей алайей снова станет Шша, и уж теперь она от него никуда не денется. Когда разобрался, что ты — не она, был ужасно разочарован. Думаю, этим и вызвана была перемена отношения, он срывал на тебе злость от своей неудачи. И попытался использовать в своих целях.
— Да. Это он наложил на меня заклинание, которое заставляло так панически реагировать на твою приворотную магию. Хотел отдать меня тебе, когда наиграется.
Я рассказала об откровении Алекса. Гаррет печально кивнул.
— Да, я читал об этом в его дневнике. Он рассчитал все правильно. Встреться мы при иных обстоятельствах, я постарался бы сразу приворожить тебя. Драконесс принято как можно быстрее забирать с Земли. Марруся, к примеру, не пошла бы за Шорром так легко, не примени он драконий приворот.
— Да, я помню, удивилась, — заметила я, — что она сразу прониклась к нему таким доверием, для нее это необычно.
— Если бы ты не была в таком ужасающем состоянии, когда я тебя нашел, и я начал бы сразу ухаживать за тобой, как за своей алайей… У нас, возможно, не было бы шанса узнать друг друга, и ты даже не попыталась бы справиться со своим страхом.
Гаррет нежно поцеловал меня за ухом. Несколько минут мы молчали.
— Тебе не жаль, что Шша не вернулась к тебе? — Едва задав свой вопрос, я уже раскаялась в этом.
— Глупенький мой воробушек, разве могу я сожалеть о чем бы то ни было, когда у меня есть ты? — Гаррет поцеловал меня в кончик носа и засмеялся. — Все, вопросы и ответы на сегодня закончены. Спи! Завтра я отнесу тебя на озеро и проведу через все обряды, по всем правилам.
Я не помнила, как оказалась здесь, но знала, что так надо. Ночью большой зал, в котором мы встречались с эрр Рраллами, был погружен во тьму. Едва я, тихо ступая босыми ногами, дошла до середины, в дальнем конце его зажглись четыре лимонно-желтых глаза.
— Доброй ноччи, малышшка. — Голос эрр Рраллов был приветлив. — Мы ждали тебя. Ты же с-задала не весе ссвои вопроссы.
В голосах искрилось веселье. Я засмеялась.
— Да, я хотела спросить…
— Сспрашшивай, — прошелестело в ответ.
Я глубоко вздохнула:
— Я не понимаю, как Демиурги допустили, чтобы Алекс так плотно окопался в этом мире? И почему алайей Гаррета была сначала Шша? А кем тогда была я в это время? И была ли настоящая алайя у Алекса? Что с ними будет теперь?
— Досстаточчно! — Звенящий смех прокатился по залу, закружился вокруг меня дыханием осени, казалось, что вокруг меня танцуют золотые опавшие листья. — Ты поймешшь ссама. Вссе воплощщение — это уччеба, юная несса. Алексс не враг вам.
— Ну если Алекс не враг, кто тогда враг? — изумилась я.
— Никто, смешшная девоччка! Врагов не ссущщесст-вует, ессть только уччителя. Ессли бы не он, вы с Гарретом едва ли уссзнали бы так хорошшо друг друга. Просстая жизнь вмессто боевого братсства. Ты не ссмогла бы пережить рождение доччери с непережатыми магиччесскими каналами. Вссе было бы иначче.
— То есть Алекс тоже учился? А какой урок был у него в этом воплощении? — спросила я вдруг по какому-то наитию. У меня не было уверенности, что мне ответят, но не спросить я не могла.
— Не ссдаватьсся, — эрр Рраллы снова засмеялись шелестящим смехом, — даже ессли вессь мир против тебя. И верить в ссебя. Ведь Шша и в ссамом деле назначчена ему ссудьбой. Проссто ещще не время. Когда-нибудь, ессли они дозреют, глупые детишшки… Демиурги недоссмотрели, позволили им всстретитьсся, все и завертелоссь. Поэтому они и вмешшалиссь в твою ссудьбу. Ведь, ессли ты бог, ты не можешшь осставить наччатое — пришшлоссь им ссначчала вытащщить смешшиую девоччку из полумертвого мира, ччтобы она не всстретилассь сс убийццей раньше, чем сс ссудьбой, а потом приссматривать за ней.
— Но Гаррет сказал, что Алекс сделал неправильный выбор, — удивилась я.
— В жизни нет правил, малышшка, только выбор и его посследсствия. Выбор не может быть неправильным. А Гаррет — правильный мальччик. Слишшком правильный… У него ссвой урок. — В голосе драконов послышалось веселье. — Несспросста же ему доссталассь насстолько неправильная несса.
— А… — начала было я, но, видимо, терпение драконов было исчерпано.
— Сспать, малышшка! — повелительно прошептали они, и я немедленно провалилась в сон.
Мне приснилась сцена гибели Шша. Высокая, ослепительно красивая драконесса с алыми глазами набросилась на Алекса. Тот сперва только оборонялся, а затем, придя в ярость, пронзил ее клинком, по которому в драконессу плеснулась знакомая мне удушливо клубящаяся магия. Черные жгуты моментально впитались в кровь Шша, а затем она взорвалась. Алекс горестно вскрикнул, бросился к ней, будто пытаясь остановить, исправить содеянное, но было уже поздно. Некоторое время он простоял, словно окаменев, а потом его аура окрасилась черно-багровым безумием. Медленно обведя глазами поле битвы, он вдруг увидел меня и, зарычав, бросился в мою сторону…
Я проснулась от собственного крика.
— Сашша, Сашша, что с тобой? — Гаррет склонился надо мной, с тревогой и любовью вглядываясь мне в лицо.
Я сбивчиво рассказала ему свой кошмар.
— Ох моя несса, — потрясенно вздохнул Гаррет, — твое любопытство заводит тебя в опасные края. Помнишь записи с места преступления? — Я кивнула, не понимая, к чему он клонит. — А теперь подумай, что находилось в точке твоего наблюдения на этих снимках.
Я подумала и, задрожав всем телом, прижалась к Гаррету. Случайная жертва Алекса, жестоко убитая юная драконесса…
— Прошлое воплощение? — спросила я, уже зная ответ.
— Да, моя родная. — Гаррет окутал меня своим оранжевым пламенем.
Я, толком не сознавая, что делаю, потянулась к нему, впуская в себя его эмоции — любовь, нежность, заботу.
— А еще я ходила к эрр Рраллам ночью, — призналась я, сворачиваясь клубочком в его объятиях, — только не помню, как…
Я рассказала Гаррету о своем ночном приключении.
— Ты им нравишься, — тихо рассмеялся он, — они разрешили тебе приходить во сне. Не говоря уже о том, что такое количество ответов на такое количество вопросов не в их обычае. Спи, моя родная. Нам предстоит длинный день.
…На рассвете четвертого дня мы зависли над озером. Гаррет счел, что я окрепла достаточно для полета, но почему-то настоял, чтобы я стартовала с его спины. В голове моей вот уже несколько минут вертелся вопрос, и я не удержалась.
— Гаррет, — спросила я, — а что имеется в виду в той поговорке — «весь мир у ног»?
Оранжевый глаз с черной щелью зрачка уставился на меня. Дракон хмыкнул.
— Сдается мне, моя несса, твои способности к прорицаниям очень хороши, — насмешливо протянул он, — потому что эта пословица как раз про то, что сейчас произойдет. Присмотрись — весь мир у твоих ног!
Я послушно посмотрела вниз, и в этот момент он вынырнул из-под меня, и я с визгом устремилась к земле. Мягкий поток магии подхватил мое тело, заполняя каждую клеточку, крылья мягко поймали ветер — я полетела!