Ты меня заворожил Кларк Мэри

49

Утром во вторник Джордж Кёртис, по своему обыкновению, проснулся в половине седьмого и осторожно коснулся губами лба спящей Изабель, стараясь не разбудить ее. Он ощущал отчаянную необходимость в подобных мимолетных прикосновениях к жене. Часто он, просыпаясь по ночам, обнимал ее одной рукой. А потом приходило воспоминание, неразрывно связанное с чувством вины: Бетси тоже всегда носила атласные ночные сорочки. А за этим воспоминанием приходила мысль: «Изабель, я едва не потерял тебя. Я едва не лишился той счастливой жизни, которую веду вместе с тобой и нашими детьми вот уже почти двадцать лет».

Новая жизнь началась в утро «Выпускного праздника», когда Изабель сообщила, что беременна близнецами. За этой невероятной новостью последовало требование Бетси заплатить двадцать пять миллионов долларов, чтобы она молчала об их романе. «Я был не против заплатить ей, – думал Джордж, – но я знал, что это будет лишь началом ее угроз все рассказать Изабель».

Эти мысли проносились у него в голове, пока он принимал душ, одевался и спускался на кухню, чтобы сделать чашку кофе. В машине он поместил чашку в подставку и поехал в свой офис, международную штаб-квартиру компании «Кёртис Фудс», расположенную в десяти милях от его дома в Нью-Рошели.

Джордж любил эти утренние полтора часа в офисе, в полном одиночестве. Именно в это время он мог сосредоточиться на важных письмах, бумажных и электронных, от управляющих филиалами его компании по всему миру. Но сегодня сосредоточенность так и не наступила. Просмотрев весьма положительные сообщения о доходах, он подумал лишь, что легко мог бы найти способ заплатить Бетси и скрыть этот платеж, не вызвав ни малейших подозрений.

«Но я не смог бы доверять ей», – неотступно крутилось у него в голове.

Когда перед наступлением девяти часов офис начал наполняться служащими, Джордж с обычной сердечностью поздоровался со своей давней ассистенткой Эми Хьюс и решительно взялся за чтение электронных писем, на которые намеревался ответить немедленно. Но он знал, что сейчас слишком рассеян, чтобы сконцентрироваться на работе. В половине двенадцатого Джордж позвонил домой.

– Есть планы на обед? – спросил он, когда Изабель ответила на звонок.

– Никаких, – прямо ответила она. – Шерон звонила узнать, не приду ли я поиграть с ней в гольф, но мне сегодня слишком лень. Я устроилась в патио. Луи готовит гаспаччо и салат с курицей. Как это тебе?

– Идеально. Я уже еду.

Проходя мимо стола Эми, он сообщил ей, что не вернется после обеда. Лицо ассистентки выразило удивление.

– Только не говорите мне, что вы, завзятый оратор, всегда умеющий зажечь аудиторию, нервничаете перед интервью, которое вам предстоит!

Джордж попытался улыбнуться.

– Может быть, и нервничаю.

Короткий путь до дома показался ему невыносимо длинным. Ему так не терпелось увидеть Изабель, что он оставил машину на круговой подъездной аллее, взлетел на крыльцо, распахнул дверь и бросился по длинному коридору к двери, ведущей на задний двор. Прежде чем открыть стеклянную дверь в патио, Джордж остановился и осмотрелся. Изабель сидела в одном из кресел с подушками, забросив ноги на пуфик, с книгой в руках. Ей уже исполнилось шестьдесят лет, и волосы ее были уже полностью серебристыми. Она стала стричь их короче и носить челку. Эта прическа идеально обрамляла ее лицо с классическими чертами – результат тщательного отбора в течение многих поколений. Ее предки прибыли в Америку на «Мейфлауэре». Стройное тело Изабель уже покрыл легкий загар. Она сбросила туфли и положила ногу на ногу.

В течение долгой минуты Джордж Кёртис изучал прекрасную женщину, с которой состоял в браке вот уже двадцать пять лет. Они встретились на танцах, которые устраивали выпускники Гарварда. Изабель пришла туда с подругами из Колледжа Уэллсли. «Едва она вошла в зал, я направился прямиком к ней, – вспоминал Джордж. – Но, впервые встретившись с ее родителями, я понял, что они были не в восторге. Они предпочли бы, чтобы мое семейство делало деньги на Уолл-стрит, а не на продаже хот-догов и гамбургеров. Что бы подумали ее мать и отец, если бы узнали, что я завел роман с женой моего лучшего друга? Они велели бы Изабель разойтись со мной. А если бы сама Изабель только узнала, то, несмотря на то, что она была беременна близнецами, она бросила бы меня. И все еще может это сделать», – угрюмо подумал он, открывая раздвижную дверь в патио. Услышав звук, Изабель оглянулась и тепло улыбнулась ему.

– Ты решил присоединиться ко мне за обедом ради меню или ради меня? – спросила она, нежно поцеловав его.

– Ради тебя, – с пылом ответил Джордж, целуя ее в ответ и крепко обнимая.

Луи, их домашний повар, вышел во внутренний двор с подносом, на котором стояли два стакана чая со льдом.

– Рад, что вы приехали домой пообедать, мистер Кёртис, – с улыбкой сказал он.

Луи служил у них двадцать два года. Он работал шеф-поваром в ближайшем ресторане и в один из вечеров, когда Кёртисы ужинали там, подошел к их столику и тихо произнес: «Я слышал, что вы ищете нового повара».

«Да, наш прежний увольняется», – подтвердил Джордж.

«Я очень хотел бы устроиться к вам, – продолжал Луи. – Мы здесь подаем в основном блюда итальянской кухни, но я закончил Кулинарный институт в Гайд-парке и обещаю, что смогу предоставить вам широкий выбор меню».

«И предоставил, – думал Джордж, – включая ежедневную готовку детского питания после рождения близнецов. А когда они подросли, Луи позволил им «помогать» ему на кухне».

Джордж сел в кресло рядом с Изабель, но когда Луи предложил ему стакан, сказал:

– Луи, может быть, поставишь мой стакан на стол и принесешь мне «Кровавую Мэри»?

Изабель подняла брови.

– Это на тебя не похоже, Джордж. Ты так нервничаешь из-за интервью с Алексом Бакли?

Он подождал, пока за Луи закроется дверь, потом ответил:

– Скорее не нервничаю, а чувствую себя неуютно. Мне вся идея этой передачи кажется странной. У меня такое ощущение, что затевалась она не ради того, чтобы доказать невиновность всех этих людей, а ради того, чтобы выявить, что кто-то из них виноват-таки в смерти Бетси.

– Кто-нибудь вроде тебя, Джордж?

Джордж Кёртис уставился на жену, чувствуя, как кровь стынет в жилах.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Я подслушала тот интересный диалог между тобой и Бетси в вечер «Выпускного праздника». Хотя вы и отошли подальше от толпы, я последовала за тобой и спряталась за теми пальмами, которые принесли для украшения двора. Ты сам не осознавал, насколько повысил голос.

Кёртис понял, что худший его кошмар сбывается. Что хочет ему сказать Изабель? Что она потребует развода?

– Изабель, я сожалею об этом куда сильнее, чем ты можешь представить, – выдавил он. – Прошу тебя, умоляю, прости меня!

– О, я уже простила, – просто ответила Изабель. – Разве ты считал меня слишком тупой, чтобы понять, что у тебя роман с этой шлюхой? Когда я подслушала ваш разговор, то решила, что не собираюсь тебя терять. Я осознавала, что мы отдаляемся друг от друга, и знала, что в этом есть и моя вина. Мне было не так-то легко тебя простить, но я по-прежнему рада, что приняла это решение. Ты замечательный муж и отец, и я всем сердцем люблю тебя.

– Все эти годы я ощущал эту ужасную тревогу и вину, – признался Джордж, и голос его дрогнул.

– Знаю, – коротко отозвалась Изабель. – Это было мое наказание тебе. А, вот и Луи с твоей «Кровавой Мэри». Держу пари, ты уже готов выпить.

«Боже мой, я думал, что знаю свою жену!» – воскликнул про себя Джордж Кёртис, потянувшись за стаканом, который Луи поставил перед ним.

– Луи, думаю, мы уже готовы пообедать, – сказала Изабель, отпив немного чая со льдом.

Когда Луи вернулся в кухню, она продолжила:

– Джордж, когда ты предупредил Бетси, что, если она расскажет мне о вашем романе, ты ее убьешь, это могла слышать не только я. Как я уже сказала, ты сам не осознавал, насколько повышаешь голос. А когда мы вернулись домой и легли в постель, я уснула в твоих объятиях. Я проснулась в четыре часа утра, а тебя не было в кровати, и прошло больше часа, прежде чем ты вернулся. Я предположила, что ты просто сидел внизу и смотрел телевизор, ты всегда так делаешь, когда просыпаешься ночью и не можешь уснуть. Но когда я услышала, что Бетси задушена, я молила Бога, чтобы, если это ты ее убил, ты не оставил никаких улик, способных указать на тебя. Если во время съемок этой передачи что-нибудь всплывет, я поклянусь, что за всю ту ночь ты не покидал нашей спальни.

– Изабель, ты же не считаешь…

– Джордж, мы живем всего в нескольких кварталах от них. Ты мог дойти до их дома за пять минут. Ты знаешь план их дома. И, честно говоря, если ты и убил ее, мне все равно. Я знаю, что мы могли себе позволить такую сумму, но не видела причин, зачем платить двадцать пять миллионов долларов этой мерзкой шантажистке.

Когда Джордж отодвинул стул для Изабель, усаживая ее за стол, она сказала:

– Я так сильно люблю тебя, Джордж, а близнецы тебя обожают. Не говори ничего, что может это испортить. Смотри, Луи уже несет салат. Ты наверняка уже проголодался, не так ли?

50

– Ладно, все прошло отлично. Сделаем перерыв. Следующая – Элисон Шефер. Начнем через полчаса, – отрывисто уведомила Лори.

Джерри, Грейс и операторы знали – это ее особая манера сказать «пошли все прочь». Им было ясно, что она хочет побеседовать с Алексом Бакли наедине, и потому они ушли, без вопросов закрыв за собой дверь комнаты отдыха. Тогда Алекс предложил:

– Почему бы нам не выпить по чашке кофе? Я знаю, вы любите черный без сахара.

– Звучит замечательно, – признала Лори.

– Сейчас вернусь, – сказал он, выпрямляясь во весь своей немалый рост.

Когда через пять минут адвокат возвратился с чашкой кофе в каждой руке, Лори уже устроилась в кресле, где до нее сидела Клэр, и деловито делала записи.

– Спасибо большое, – поблагодарила она, когда Алекс поставил чашки на стол между ними. – Они там все сидят? Я имею в виду, наверное, Клэр рассказывает им о своем интервью с вами?

– Не знаю, где Клэр, но с остальными из них происходит что-то занятное, – ответил адвокат. – Регина сидит бледная, как призрак, а Нина с матерью явно спорят в патио. Впрочем, это неудивительно. Элисон и Род прогуливаются у бассейна. Судя по тому, как он обнимает ее, мне кажется, она ужасно расстроена. Держит в руке носовой платок и постоянно вытирает глаза.

Лори с изумлением спросила:

– Что с ними могло произойти?

– Когда мы с вами оставили их, Клэр задержалась всего на несколько минут, – напомнил Алекс, хмуря брови. – Когда мы уходили, эти три подруги ждали, пока Джош принесет им еще кофе. Я точно говорю, Лори: случилось что-то, что вывело их всех из себя. Может быть, я смогу вытянуть ответ из Элисон, когда буду брать у нее интервью. – Тон его стал сухим. – Я знаю, вы хотите поговорить со мной об интервью с Клэр.

– Да, хочу, – признала Лори. – Почему вы так много расспрашивали об ее отношениях с Робертом Пауэллом?

– Лори, подумайте вот о чем. Они с матерью явно были очень близки первые тринадцать лет жизни Клэр. А потом появляется Роберт Пауэлл. Неважно, насколько волшебным для девушки мог быть переезд в этот особняк. Из всего, что я читал, явствует, что Пауэлл и мать Клэр были практически неразлучны. И почему Клэр не уехала в общежитие колледжа, как сделали ее подруги? Она, должно быть, часто ночевала дома в одиночестве. По моим сведениям, почти каждый вечер Бетси и Пауэлл отправлялись на светские приемы. Почему Клэр не могла жить в общежитии Вассара? Разве вы не слышали и не видели, как менялось выражение ее голоса и лица, когда она говорила о Пауэлле? Могу сказать вам прямо сейчас: что-то тут нечисто, – с нажимом сказал Алекс.

Лори посмотрела на него, потом кивнула. Адвокат улыбнулся.

– Вы тоже это уловили, я был уверен, что уловите. Когда я готовлю дело для слушания в суде, то прошу своих следователей порыться в прошлом человека, которого я защищаю, а также в прошлом свидетелей, которые будут давать показания как в пользу моего клиента, так и против него. Одно из первых правил, которое я усвоил: нужно копать глубже очевидного. Если хотите услышать мое мнение – Клэр Боннер далеко не так сильно горюет о смерти своей матери, как должна бы.

– Сначала я списывала эту ее реакцию на шок, – согласилась Лори. – Но потом осознала то же самое, что отметили вы. Она говорила только о своей злости на то, как полиция обошлась с ней и другими девушками. Ни слова о скорби по матери. – Лори сменила тему: – Теперь, прежде чем придет Элисон Шефер, поделитесь со мною своим первым впечатлением о ней.

Алекс отпил глоток кофе. Лори продолжила:

– Род Кимболл и Элисон Шефер поженились через четыре месяца после «Выпускного праздника» – и все же она не пригласила его на свое торжество в тот вечер. Может быть, она поторопила события из-за того, что на них всех навалилось после смерти Бетси? Единственная другая причина, которую я могу найти, – это то, что она лишилась стипендии. Стипендия была присуждена девушке, которая по оценкам была второй после Элисон, но с ее матерью дружила Бетси. Влияет ли тот факт, что Пауэлл жертвовал кучу денег колледжу Элисон, на распределение стипендий? Да, я полагаю. Это была стипендия для выпускников колледжа, и декан выбрал победительницу своим произволом.

Алекс кивнул.

– Я смотрю, вы и сами раскопали немало.

– Да, – признала Лори. – И я гадаю, связан ли тот факт, что Род только что подписал выгодный контракт с «Гигантами», с тем, что Элисон так поспешно вышла за него замуж? Но даже если так, то когда он угодил под машину, она все равно осталась с ним, верно? Очевидно, он всегда был к ней неравнодушен, еще с детского сада. В момент, когда они поженились, перед ним лежало блестящее будущее в футболе. Но даже если Элисон привлекли слава и богатство профессионального футболиста, ее чувства к нему этим не ограничивались. Последние двадцать лет – доказательство тому.

– А может быть, она была так расстроена потерей стипендии, что задушила Бетси и призналась в этом Роду? Этим он наверняка мог удерживать ее рядом с собою на протяжении всех этих лет, – предположил Алекс.

В дверь постучали, потом в комнату заглянул оператор.

– Лори, вы готовы нас впустить?

Лори и Алекс переглянулись. На вопрос ответил адвокат:

– Можно сказать, что готовы. Пожалуйста, попросите сюда Элисон Шефер.

51

Позже в то же утро Лео Фэрли смотрел в потолок, в то время как его врач и давний друг выслушивал его сердцебиение.

– Со мной ничего страшного, – произнес Лео ледяным тоном.

– Это ты так думаешь, – спокойно парировал доктор Джеймс Моррис, – но поверь мне, ты останешься здесь, пока я не разрешу тебе уйти. И прежде чем ты еще раз спросишь меня, почему, давай я объясню тебе снова. Вчера вечером у тебя наблюдались сбои сердечного ритма. Если не хочешь получить сердечный приступ, ты должен остаться здесь.

– Ладно, ладно, – ответил Лео неохотно и сердито. – Но, Джим, ты не понимаешь. Я не хочу, чтобы Лори знала, что я здесь, но я уверен, что она уже догадывается. Она никогда не звонит мне по пути на работу, а сегодня позвонила. Она так настойчиво спрашивала меня, как я себя чувствовал вчера вечером… Я не могу допустить, чтобы она беспокоилась обо мне, пока делает эту передачу.

– Ты хочешь, чтобы я позвонил Лори и успокоил ее? – спросил доктор Моррис.

– Я знаю Лори. Если ты позвонишь, она встревожится еще больше.

– Когда ты обычно разговариваешь с ней?

– После того, как она приходит домой из студии. Вчера вечером я отговорился, но сегодня она ожидает, что я приду и хотя бы перекушу гамбургерами вместе с ней. Я не знаю, какой предлог придумать, – сказал Лео, и в голосе его слышалась уже не злость, а печаль.

– Лео, послушай меня. Вчера у тебя было два приступа аритмии. Если сегодня не будет ни одного, завтра я тебя выпишу, – пообещал доктор Моррис. – И не забывай, я все-таки знаю, как успокоить родственников моих пациентов относительно здоровья этих самых пациентов. Если ты разрешишь мне сказать Лори, что при отсутствии новых приступов я выпишу тебя завтра утром, то, думаю, это будет самым лучшим вариантом. В любом случае она может заехать сюда вечером и проведать тебя. Тимми звонит ей с семи до восьми часов вечера?

– Да. Лори просила его звонить в четверть восьмого, чтобы она уже точно не была ничем занята и могла с ним поболтать.

– Так почему бы ей не приехать сюда к тому времени, как он должен будет позвонить, и вы оба сможете поболтать с ним по очереди? Судя по тому, что ты мне говорил, ему позволено делать только один телефонный звонок каждый вечер.

Лицо Лео Фэрли прояснилось.

– Ты, как обычно, подал хорошую идею, Джим.

Доктор Моррис знал об отчаянном беспокойстве Лео из-за угрозы в адрес его дочери и внука. «И он будет тревожиться, пока этот тип, Синеглазый, не отправится гнить в тюрьму», – подумал врач.

Он похлопал Лео по плечу, но сумел придержать язык и не произнести два самых бесполезных в мире слова: «Не волнуйся».

52

После того, как Джош отдал трем женщинам записи, Элисон первой отправилась в санузел, взяла с подзеркальника маленький кассетный плеер, вставила кассету и прослушала. К ее ужасу, там был записан ее с Родом разговор в машине – о том, как она во сне забрела в комнату Бетси. Схватив кассету, Элисон бросилась наружу в состоянии, близком к истерике. Увидев ее в окно, Род поспешил к ней – с той быстротой, с какой мог.

Теперь, поставив костыли сбоку, он устроился на скамье возле бассейна, спиной к съемочной бригаде, и одной рукой обнимал Элисон, сидящую около него. Она все-таки заставила себя прекратить плакать, но губы у нее по-прежнему дрожали.

– Разве ты не понимаешь, Род? – сказала Элисон. – Именно поэтому Пауэлл послал Джоша забрать нас всех из аэропорта на этом шикарном «Бентли». Мы ведь прилетели с двухчасовым интервалом, кроме Клэр, которая прибыла накануне вечером. У Пауэлла могла быть лишь одна причина сделать это. В «Бентли» установлены потайные микрофоны. Род, ты помнишь, как мы говорили о том, что я ходила во сне и оказалась в комнате Бетси?

– Ш-ш-ш, – остерег ее Род и оглянулся по сторонам. На расстоянии слышимости вокруг них не было ни души. «Боже мой, это место вызывает у меня паранойю», – подумал он и крепче сжал руку, лежащую на плече Элисон.

– Эли, если это всплывет, скажи, что ты, конечно, была разочарована потерей стипендии, но это не имело никакого значения. Скажи, что мы с детского сада были тайно влюблены друг в друга. – Он помолчал, потом подумал с горечью: «По крайней мере, в отношении меня это верно».

– И ты сделал мне предложение, хотя и считал, что я была достаточно рассержена, чтобы убить Бетси Пауэлл, – прямо сказала Элисон. – Ты не можешь отрицать – все эти годы ты верил, что я могла ее убить.

– Я знаю, как сильно ты ненавидела ее, но я никогда по-настоящему не верил, что ты могла совершить убийство.

– Я действительно ее ненавидела. Я пыталась совладать с этим, но не смогла. Я по-прежнему ее ненавижу. Это было так нечестно! – выпалила Элисон. – Пауэлл пожертвовал кучу денег Колледжу Уэверли, потому что Бетси отчаянно хотела попасть в тот светский клуб. Когда декан отдал стипендию дочери подруги Бетси, у меня появилась веская причина для убийства, разве ты так не думаешь? Я не упоминала о том, что моя бывшая соученица отчислилась со второго курса?

– Кажется, упоминала один-два раза, – тихо ответил Род.

– Род, когда все, ради чего ты работал, о чем молился и о чем мечтал, вдруг рушится… Я уже привстала со стула, чтобы получить стипендиальное свидетельство, и тут декан называет ее имя! Ты и представить себе не можешь!

Затем она взглянула на него, увидела складки боли на его красивом лице, стоящие рядом с ним костыли.

– О, Род, как глупо с моей стороны сказать это тебе, именно тебе!

– Все в порядке, Эли.

«Нет, не в порядке, – подумала она. – Совсем не в порядке».

– Элисон, они вас ждут, – сказал подошедший к ним Джерри, ассистент Лори.

– Род, я боюсь, что не выдержу и расколюсь, – дрожащим голосом прошептала Элисон, наклоняясь, чтобы поцеловать мужа в лоб.

– Нет, ты выдержишь, – твердо ответил Род, глядя снизу вверх на женщину, которую так глубоко любил. Ее светло-карие глаза, такие выразительные, лихорадочно блестели. От слез ее веки немного припухли, но он знал, что визажист это поправит.

Род смотрел вслед Элисон, идущей к дому. За двадцать лет он не видел ее в таком эмоциональном состоянии. И он знал причину этого: она получила второй шанс сделать карьеру, к которой так отчаянно стремилась и которая была украдена у нее.

Случайная мысль поразила его. Эли отрастила волосы чуть длиннее, и теперь они достигали плеч. Ему эта прическа нравилась. Вчера она сказала, что собирается снова постричься. Род жалел об этом, но и не думал высказать это вслух. Он так многое не сказал ей за эти двадцать лет…

Но он не мог отогнать тревожную мысль: если она примет участие в программе и получит эти деньги, не будет ли это ее пропуском на свободу – свободу от него?

53

Нина прослушала свою кассету второй. Когда она вернулась к столу, выражение ее лица было почти торжествующим.

– Это касается скорее тебя, чем меня, – сказала она матери. – Почему бы тебе не пойти туда и не вслушаться в каждое слово? А после этого, думаю, тебе уже не захочется так часто плакаться Робу Пауэллу, насколько дорогой и близкой подругой была для тебя Бетси.

– Что ты городишь? – рявкнула Мюриэль, резко поднимаясь и отодвигая стул.

– Плеер в центральном ящике подзеркальника в санузле рядом с кухней, – указала Нина. – Думаю, ты его найдешь.

Самодовольное выражение на лице Мюриэль сменилось неуверенностью и беспокойством. Ничего не ответив дочери, она быстрым шагом направилась в сторону коридора. Несколько минут спустя звук захлопнувшейся двери туалета известил о том, что Мюриэль сейчас вернется.

Когда она вошла, лицо ее было искажено яростью.

– Выйдем, – бросила она, рывком подбородка указав Нине на дверь.

– Ну? Что тебе нужно? – спросила дочь, как только они обе оказались в патио.

– Что мне нужно? – прошипела Мюриэль. – Что мне нужно? Ты с ума сошла? Ты слышала, что на этой кассете? Эта запись выставляет меня в ужасном свете! А Роб сегодня пригласил меня на ужин. Все шло так хорошо, как когда-то, прежде чем…

– Прежде, чем я разрушила твои планы, познакомив Роба Пауэлла с Бетси в тот момент, когда ты была почти помолвлена с ним, – закончила за нее Нина.

Выражение лица Мюриэль стало жестким и расчетливым.

– Как ты думаешь, Роб слышал эти записи?

– Не знаю. Я предположила бы, что слышал, но это только предположение. Шофер может шантажировать нас по своему почину; возможно, он ничего не сказал Робу.

– Тогда отдай ему пятьдесят тысяч долларов.

Нина уставилась на мать.

– Ты что, шутишь? Роб Пауэлл делает из тебя дурочку, оказывая тебе неожиданные знаки внимания. Если он тебя хотел, то почему не позвал тебя двадцать лет назад, после смерти Бетси?

– Заплати то, что требует шофер, – настойчиво повторила Мюриэль. – Иначе я скажу Робу и полиции, будто ты призналась мне, что убила Бетси, чтобы дать мне второй шанс заполучить Роба. Я скажу, что ты думала, будто я проявлю по отношению к тебе щедрость, когда стану новой миссис Пауэлл.

– Ты так поступишь? – побелевшими губами вымолвила Нина.

– Почему бы и нет? Это ведь правда, не так ли? – фыркнула Мюриэль. – И не забывай, что Роб предложил награду в миллион долларов за сведения, которые приведут к аресту убийцы Бетси. Этот миллион может стать моим утешительным призом, если ты права и его интерес ко мне неискренен. Он объявил об этой награде двадцать лет назад и так и не отозвал это предложение.

54

Увидев, как Элисон выбежала наружу, а Мюриэль велела Нине выйти вместе с ней в патио, Регина поняла, что должна прослушать свою кассету.

По пути к санузлу она подумала, что, должно быть, ту записку украл именно Джош. Кассетный плеер лежал на подзеркальнике. Регина вставила кассету и, замирая от страха, нажала кнопку. Запись ее разговора с Заком была совершенно отчетливой, хотя сын и звонил из Англии.

«Хуже и быть не может, – в отчаянии подумала Регина. – Что толку, если я так и не признаюсь, что спрятала предсмертное письмо папы? Джош может предъявить его в любой момент. Тогда меня арестуют за то, что я солгала копам на том многочасовом допросе. У него есть все улики – и кассета, и письмо».

Зная, что у нее нет другого выхода, кроме как заплатить Джошу столько, сколько он потребует, Регина вернулась за стол и отодвинула свою чашку с остывшим кофе.

Джейн, с обычной мрачной миной на лице, подошла, неся кофейник и новую чашку. Регина смотрела, как исходящая паром струйка напитка льется в чистую чашку и как Джейн уносит так и не выпитый кофе.

Женщина отпила из чашки, и в голове ее начал прокручиваться давно знакомый кошмар. Она едет на велосипеде по подъездной дорожке к прекрасному дому с великолепным видом на Лонг-Айленд – в этом доме она прожила пять лет. Нажимает на кнопку открывания гаражной двери. Видит тело отца – оно покачивается под ветерком, прилетевшим с пролива. Нижняя челюсть у него отвисла, глаза выкачены, язык свешивается изо рта. К его рубашке приколота записка. Одна рука сжимает веревку. Быть может, в последний момент он передумал умирать?

Регина помнила, как стояла там, онемев и не в силах испытывать какие-либо эмоции, как потом протянула руку за запиской и отшпилила ее от тела, тяжело качнувшегося от ее прикосновения, прочитала то, что было там написано, и в шоке сунула письмо в карман.

В этой записке ее отец сознавался, что у него был роман с Бетси, и горько в этом раскаивался.

Бетси сказала ему, что акции хеджевого фонда, основанного Робом, вот-вот взлетят в цене, и посоветовала вложить туда все средства. Даже тогда, в возрасте пятнадцати лет, Регина была уверена, что Бетси сделала это по указанию Пауэлла.

«Я не могла допустить, чтобы моя мать увидела эту записку, – думала сейчас Регина. – Это разбило бы ей сердце, а я знала, что смерть папы и так причинит ей слишком много боли. Моя мать презирала Бетси Пауэлл. Она знала, насколько та лжива. И теперь кто-то заполучил это письмо… Наверняка это Джош – он весь день ошивается здесь, помогая Джейн. Что я могу сделать? – спросила она себя. – Что я могу сделать?»

В этот момент Джош вошел в комнату с подносом в руках, намереваясь убрать со стола. Он огляделся по сторонам, чтобы удостовериться, что они одни.

– Мы можем поговорить, Регина? – спросил он. – Должен сказать, вам нужно было последовать совету сына и сжечь предсмертную записку вашего отца. Я много об этом думал. Ни у кого не было более сильного мотива убить Бетси Пауэлл, чем у вас. Вы с этим согласны? И не думаете ли вы, что четверть миллиона долларов, которую вы получите от мистера Роба, слишком маленькая сумма, дабы гарантировать, что никто и никогда не увидит это письмо и не услышит эту запись?

Регина ничего не смогла ответить. На ее лице застыло выражение ужаса и самообвинения, а ее глаза смотрели куда-то мимо Джоша – на труп отца, облаченный в аккуратную одежду и покачивающийся на веревке, затянутой вокруг его шеи.

55

После интервью с Алексом Бакли Клэр, словно повинуясь инстинкту, быстрым шагом поднялась на второй этаж, в свою прежнюю спальню.

Женщина знала, что интервью прошло не особо хорошо. Она отрепетировала свои ответы на вопросы о вечеринке, о том, как они вместе сидели в комнате для отдыха после того, как праздник завершился, и о том, как на следующий день, рано утром, они все вбежали в комнату ее матери.

Было достаточно просто вспомнить тот ужасный момент: Роб на полу содрогается от боли, руки его залиты кофе, и кожа на них уже покраснела и вздулась пузырями ожогов. Джейн кричит: «Бетси, Бетси!» – и сжимает в руках подушку, которой была задушена мать Клэр. Волосы, выглядевшие столь великолепно, когда Бетси желала девушкам доброй ночи, в свете раннего утра кажутся неправдоподобно-желтыми, а сияющая кожа умершей посерела и покрылась пятнами.

«И я была рада, – думала Клэр. – Я была напугана, но рада. Всё, о чем я могла думать тогда, – это о том, что теперь я свободна и могу покинуть этот дом. И я его покинула в день похорон. Я переехала в ту маленькую квартирку, где стала жить вместе с Региной и ее матерью. Я спала на диване в гостиной. Там повсюду были фотографии отца Регины. Ее мать была так добра ко мне, хотя они потеряли все из-за того, что ее муж вложился в хеджевый фонд Роберта Пауэлла».

Клэр вспоминала подслушанный разговор между Бетси и Робом – они шутили над тем, что Эрик, отец Регины, оказался таким доверчивым. «Помни, Бетси, мне не нравится, когда ты так делаешь. Однако это было необходимо. Или он, или мы».

И ее мать ответила: «Пусть лучше разорится он, чем мы» – и рассмеялась.

«Ночами я лежала на том диване и думала о том, что если бы не моя мать и отчим, Эрик мог бы остаться в живых, и они остались бы в том прекрасном доме у пролива. А если вспомнить про Элисон? Она так старалась, чтобы заслужить стипендию, и потеряла ее ради того, чтобы моя мать могла вступить в какой-то там клуб…»

Клэр покачала головой. Она стояла у окна, глядя на обширный задний двор поместья. Фургоны телевизионщиков были припаркованы у левого угла дома, на скамье возле бассейна сидели Элисон и Род, но все равно пейзаж, который она видела отсюда, казался нарисованным.

Потом она заметила некое движение. Дверь купальни открылась, и оттуда показалась коренастая фигура мужчины, который в последние несколько дней присматривал за порядком в саду.

Его присутствие нарушило ощущение спокойствия, и Клэр отчего-то вздрогнула. И тут же услышала щелчок – это открылась дверь ее спальни.

На пороге, улыбаясь, стоял Роберт Пауэлл.

– Я могу чем-нибудь тебе помочь, Клэр? – с улыбкой спросил он.

56

В ночь с понедельника на вторник начальнику полиции Эду Пенну спалось плохо. Ощущение необходимости действовать, передавшееся ему от Лео Фэрли, наполнило краткие часы его отдыха тревогой и неприятными предчувствиями. Сны ему снились странные. Кому-то грозила опасность. Он не знал, кому. Он был в большом пустом доме, с пистолетом в руке, и обыскивал комнату за комнатой. Он слышал чьи-то шаги, но не мог понять, откуда они доносятся.

В четыре часа утра Пенн проснулся, да так и не смог уснуть снова.

Он понимал беспокойство Лео: двадцать лет спустя шесть человек, представляющих потенциальную опасность, снова собрались вместе. Пенн не сомневался, что кто-то из этих шести – Пауэлл, его экономка, дочь Бетси или одна из трех ее подруг – убил Бетси Пауэлл.

Конечно, дверь из комнаты отдыха во внутренний двор была открыта. И что с того? Конечно, в толпе гостей мог затесаться посторонний.

А мог и не затесаться.

Эд заметил одну деталь: когда в то утро он прибыл на место трагедии, ни от одной из девушек, включая дочь Бетси, не исходило ощущение подлинного горя из-за смерти женщины. А экономка все время умоляла позволить ей поехать в больницу и повидать «мистера Роба».

«Потом она осознала, как это выглядит, и захлопнула рот», – подумал Пенн.

Пауэлл? Немногие люди станут намеренно подвергаться такой пытке – получить ожоги третьей степени на руках. Пролитый кофе мог быть прикрытием, однако неясно, какие мотивы для преступления могли быть у Пауэлла.

Экономка? Вполне возможно. Интересно, что все четыре девушки в один голос указывали – она сжимала в руках подушку и кричала: «Бетси, Бетси!»

Конечно, первое побуждение сорвать с лица Бетси Пауэлл подушку было вполне понятным, но крик Джейн «Бетси, Бетси!» – это другое дело. Эд Пенн узнал, что когда Бетси вышла замуж за Роберта Николаса Пауэлла и наняла экономкой свою подругу Джейн, то дала указание именовать себя не иначе как «миссис Пауэлл».

Неужели Джейн пылала негодованием все девять лет, что провела в услужении у бывшей подруги?

Этот тип – садовник? На него в полиции не было никаких сведений. Возможно, он держится особняком просто из-за дурацкого имени. Какой матери хватит ума назвать сына Бруно при фамилии Хоффа, если вспомнить, что дело Линдберга все еще не сходит с газетных передовиц?[6]

«Что ж, мне кажется, это лучше, чем некоторые имена, которые дают некоторые родители своим детям в наши дни», – решил Эд.

Лежать в постели и дальше не было смысла. Начальник полиции Салем-Ридж может и отправиться на работу. Эд решил: «Приеду в особняк Пауэлла около полудня и, возможно, застану их всех за обедом».

Он сел и услышал, как лежащая рядом жена сказала:

– Эд, ты можешь на что-нибудь решиться? Или вставай, или засыпай. Ты все время вертишься и подскакиваешь, это меня с ума сводит.

– Извини, Лиз, – пробормотал он в ответ.

Выбравшись из постели, Пенн осознал, что разрывается между двумя желаниями. С одной стороны, он хотел, чтобы кто-то из подозреваемых наконец сломался и признался в убийстве Бетси Пауэлл. С другой, он не менее страстно мечтал, чтобы завтра телевизионщики, как и планируется, наконец-то завершили съемки, и все мирно разъехались по домам. Это нераскрытое преступление двадцать лет было для Эда Пенна занозой в седалище.

«Дом Пауэлла сейчас – это пороховница, – думал он, – и я могу только смотреть, как он полыхнет».

Когда он вернулся в участок после обеда, уже побывав в особняке Пауэлла, его впечатление осталось неизменным.

57

Лори решила, что нужно еще раз позвонить отцу. Вчера вечером он выглядел таким усталым, и его обычно румяное лицо было бледным.

Когда она позвонила ему по пути на работу, он ответил, что только что залез под душ и что с ним все в порядке.

«Не в порядке», – подумала Лори.

Сейчас она поднялась и направилась обратно к креслу, стоящему позади камеры.

– Я собираюсь быстренько позвонить отцу, пока Элисон не пришла, – объяснила она Алексу.

– Конечно, – теплым тоном ответил тот.

Но пока она набирала номер и ждала ответа, адвокат чувствовал ее нарастающую нервозность.

– Он не отвечает, – сказала Лори.

– Пошлите ему СМС, – предложил Алекс.

– Нет, вы не понимаете! На мой звонок отец ответил бы даже в тот момент, когда целовал бы руку папе римскому.

– Как вы думаете, чем он может быть занят? – спросил адвокат.