Попытка не пытка Серова Марина

Хорошо еще, что я не применила сгоряча прием карате, который способен на некоторое время вовсе отключить человека от действительности. А то бы совсем уж перестарались!

Но какова моя сестрица! Ловко она сумела продать свои сомнительные синяки за пятьсот рублей! Не зря стоит теперь в сторонке такая тихая и сияющая – наверное, прикидывает в уме, на что лучше потратить свалившийся на нее подарок судьбы.

– Все равно… Все подкуплены, с милицией дело иметь бесполезно, – сердито проговорил импульсивный сынок. – Ни от кого правды не добьешься. Все сволочи.

– Но так тоже нельзя! – возразила ему мамаша. – Глупость какая-то! Если ты не доверяешь официальным органам, нужно все равно действовать грамотно. Сейчас даже в Тарасове существуют частные детективные агентства, где работают профессионалы, я узнавала! Мне, кстати, Павел Андреевич дал телефон частного детектива Татьяны Ивановой, которая в свое время помогла ему, казалось бы, совсем в безвыходной ситуации. Нужно не махать зря кулаками, а как можно скорее ей позвонить и попросить заняться нашим делом.

– Твоя однофамилица, что ли? – спросила Ксюша, которая совершенно уже успокоилась, ощущая в кармане своего халата приятное похрустывание купюр.

Теперь она занималась тем, что пыталась собрать мои рассыпавшиеся по всей комнате бусины. Увы, в пылу борьбы мое «женственное» украшение порвалось.

– Да как сказать? – ответила я неопределенно, с интересом разглядывая своих потенциальных клиентов. – Вообще-то, частный детектив Таня Иванова – это я.

– Ничего себе! – сказала Ксюша, по привычке взмахнув рукой, так что все собранные в кулак бусины дождем разлетелись в разные стороны. – С ума сойти! Правда, что ли?

– Правда, – потупилась я с видом скромницы, который, как говорила тетушка Роза, мне был особенно к лицу.

– А я-то думаю: где это ты, сестренка, так ловко научилась драться? – рассматривала меня теперь Ксюша во все глаза, как будто видела впервые в жизни.

Не поднимая глаз, я чувствовала, что и остальные сейчас занимаются тем же. Я дала возможность всем, и особенно Костику, вволю на меня полюбоваться, жалея лишь о том, что сняла при входе туфельки на высоком тонком каблуке.

– Это действительно вы? – страшно удивилась мать Костика. – Но… как вы здесь оказались?

Я подняла глаза, щедро накрашенные тушью «Max Factor», которой пользуются звезды Голливуда и частные детективы города Тарасова.

Костик по-прежнему смотрел на меня волком. Видимо, он до сих пор помнил удар по спине, и в особенности – свою унизительную позу, когда я сидела на нем верхом, как воинственная амазонка. Я же, напротив, вспоминала о нашей схватке теперь с удовольствием. Особенно вид его розового уха и запах, исходящий от пушистых волос.

– А чего тут особенного? Зашла в гости свою сестренку навестить троюродную, правда, Танюш? Мы ведь как родные дружим, пиво пьем, – похвасталась Ксюша.

– Значит, тем более судьба, – сказала женщина. – Так вы возьметесь нам помочь найти мужа?

– Но мой гонорар…

– Столько, сколько скажете, – не дала она мне договорить. – В такой ситуации деньги не играют никакой роли. Главное – найти Игоря. И начать нужно прямо сейчас, сию минуту…

– Похоже, мы уже начали, – сказала я и повернулась к Ксюше, которая все еще никак не могла собрать бусы. – Садись, поговорим теперь спокойно.

– О! Опять! – плюхнулась она на диван, закатив глаза. – Похоже, это никогда не кончится!

– Как бы я хотела, чтобы закончилось как можно быстрее и, главное, благополучно, – тихо проговорила мать Костика, и на ее глазах впервые показались слезы: она была готова вот-вот разрыдаться.

– Расскажите для начала все, что знаете: куда и зачем ездил ваш супруг, все подробности, которые вам известны, – обратилась я к Погорельцевой официальным тоном, давая понять, что начала работать. Это подействовало – женщина сразу же вытерла со щек слезы, собралась и начала говорить.

Хотя то, что знала об этом деле Ирина Петровна Погорельцева, в прямом смысле почти что равнялось нулю.

Две недели назад ее муж с группой ответственных работников отбыл в Стамбул на представительную международную конференцию по проблемам Востока. Делегаты вернулись в Тарасов еще неделю назад, а Игорь Николаевич, решив воспользоваться подоспевшим очередным отпуском, имел намерение на обратном пути отделиться от группы и навестить в Душанбе друзей детства и родственников, потому что когда-то провел в этом городе годы своей юности. Так он и сделал. Погостив неделю в Душанбе, откуда пару раз звонил домой, сообщая, что у него все в порядке, он накануне отъезда продиктовал по телефону номер поезда и вагона, в котором вернется в Тарасов, и попросил сына непременно его встретить, сказав, что с ним может быть очень тяжелый груз. Переживал, что груз могут не забрать по дороге, как договаривались, и потому придется тащить его домой.

– Он не уточнил хотя бы примерно, какой именно груз? – сразу же задала я встречный вопрос рассказчице.

– Нет, и мы с Костиком очень удивились.

– Почему?

– Да потому что мой муж терпеть не мог таскать всякие тяжести, презирал мешочников и барахольщиков! Он всегда, сколько я его помню, даже из заграничных командировок возвращался с одной дорожной сумкой, такой он человек! – пояснила Ирина Петровна простодушно. – Легкий, творческий человек!

– Ишь ты какой, мешочников он презирает! – сердито фыркнула Ксюша, которая приняла ее слова на свой счет. – Хорошо ездить с одним «дипломатом», если там пачки денег лежат. И я бы так ездила! А чего не ездить? Вот только откуда они у людей в таком количестве берутся? Вот интересный вопрос для следственных органов.

– Напрасно вы так говорите. Игорь всегда немного зарабатывал, – слегка покраснела Ирина Петровна. – Я же говорю вам – он творческий человек. Основной доход нашей семье приносит моя работа стоматолога-протезиста. Не скрою: это моих мужчин несколько задевает, но у детектива в этом вопросе должна быть ясность. Так что про пачки денег вы говорите полную чушь!

И Погорельцева с откровенной неприязнью посмотрела на расхристанную, несдержанную Ксюшу, с которой ей сейчас приходилось иметь дело.

Пожалуй, эта маленькая энергичная женщина с тщательным макияжем и ухоженными ручками могла бы выступать в качестве антипода моей сестрицы, если бы у кого-то возникла необходимость сравнивать разные психологические типы людей.

И все же мне как-то ближе была моя Ксюша. Дурища, конечно, но своя, троюродная.

– Видела я таких творческих, – спокойно ответила Ксюша, выдержав уничтожающий взгляд Погорельцевой. – Одни гашиш любят, а зато другие дорожку предпочитают…

– Какую еще дорожку? – вздернула Ирина Петровна тонкие, выщипанные брови.

– Кокаин! Его вот так на руку дорожкой насыпают и нюхают. А потом исчезают, понимаешь ли! Испаряются как дым!

– Вы хотите сказать, что лично видели, как мой Игорь… – поразилась и прямо-таки задохнулась от неожиданности Ирина Петровна.

– Да нет, я не конкретно про него. А вообще, для образа. Так сказать, выражаясь творчески, – мстительно проговорила Ксюша, которая, похоже, никак все еще не могла простить дамочке презрительных замечаний о мешочниках. – Те, кому мешки таскать приходится, обычно спят как убитые, а зато всякие бездельники чем только не занимаются. Тихий ужас!

– Вчера мне довелось много чего услышать относительно наркотических… средств и препаратов, – медленно, тщательно подбирая слова, проговорила Ирина Петровна. – Насколько я поняла, у этого поезда особенно дурная репутация. И я сама до сих пор не могу понять: почему Игорь не полетел на самолете? Ведь последние несколько лет он вообще никогда не пользовался услугами железнодорожного транспорта, а тут вдруг поехал в этом ужасном вагоне, да еще с такой обслугой…

– А чем это вам обслуга не нравится? – окончательно рассвирепела Ксюша. – Во-первых, я вам не обслуга, а проводник! Во-вторых, я сейчас могу вас запросто с лестницы спустить. И вообще – вернуть деньги, и лучше уж в милицию пойти, заявление о нападении написать. У меня тоже гордость есть!

Ирина Петровна взглянула на мою троюродную сестрицу пылающими, как горящие угольки, черными глазками, но все же сдержалась, промолчала.

На помощь неожиданно пришел Костик.

– Скажи-ка, – вдруг резко повернулся он к Ксюше, заговорив на «ты», чего та и не заметила. – Вчера ты сказала, что отец ехал в вагоне на своем месте. Так?

– А на чьем же, на моем, что ли? – удивилась моя троюродная сестрица.

– Но на самом деле он ехал вовсе не на своем месте. На билете с его фамилией значится место под номером двадцать пять, а он спал той ночью на двадцать седьмом.

– И что с того? Это же напротив, – пожала плечами Ксюша. – А там никого не было. У меня многие пассажиры любят по ходу поезда спать, говорят, что так меньше укачивает. Мне жалко, что ли?

– Да у моего супруга железное здоровье! Он в молодости даже в цирке работал, – воскликнула Ирина Петровна. – Его на вертолете – и то не укачивает, а вы говорите – по ходу поезда!

– Второй вопросик… – продолжал Константин, который все больше входил в роль обличителя.

Я слушала его с интересом и не перебивала – в такие моменты на свет могла вылезти действительно интересная и полезная информация.

– Второй вопрос. Как же ты все-таки могла не заметить, что человек пропал, если примерно за полчаса уже собираешь свои постели? Что, не видела, что в купе никого нет? Или у тебя плохо с глазами?

– Это у тебя теперь плохо с глазами, – усмехнулась Ксюша, намекая на поставленный фингал. – А могло быть еще хуже. Вот удивил! Как будто все мои пассажиры сущие ангелы! Да бывает, какой-нибудь придурок до последней минуты в соседнем вагоне в карты режется! А мне что же, из-за него потом нагоняй получать, запаздывать со сдачей белья или по прибытии свое время личное тратить? Ну ты скажешь тоже! Я уж лучше сама все сделаю, зато сразу домой пойду спокойно, чем бегать за каждым.

– Но тогда я вот что тебя спрошу, – проговорил Костик, и я увидела, как у него руки сжались в кулаки. – Очень интересно, что ты на это скажешь: почему в том купе, в котором ехал отец, запросто вынимается окно, так что в него без труда можно вылезти?