Влада и месть вампира Готти Саша
Егор ходил по гостиной из угла в угол, пиная ногами загибающиеся углы ковра, а Дашуля грызла ногти, забравшись в кресло с ногами.
– Создание живого фантома категорически запрещено, – медленно заговорил Алекс. – Потому что такое существо имеет что-то вроде плотной структуры, в отличие от морока, который просто является наваждением для того, кого должен задурить. Плотная структура существует долго, а, согласно Конвенции, темный не имеет права ничего строить или творить нечто, что может оставить след на земле. В данном случае фантом будет существовать короткий отрезок времени, от силы полдня. Сегодняшней ночью появление второй Влады приведет нашу нежить в ступор. Я это точно знаю! И его хватит до утра. Они просто не будут понимать, на кого нападать. Согласно логике нежити, объект может быть только один. Но на следующий день они примут решение напасть на объект, который передвигается. Точнее говоря, на ту Владу, которая начнет от них убегать. Она и будет для них истинной добычей. Ее схватят и притащат к хозяину… Дальше вы знаете.
– А если узнают об обмане? – Влада была готова выгнать Егора из квартиры, настолько мысль о том, что теперь и тролль поплатится головой из-за нее, была невыносима.
– Ничего, тогда в подземельях я составлю компанию своему дружбану, – хмыкнул Бертилов. – Нормалек, меня устраивает! А сидеть и любоваться, как все летит в тартарары, я не стану.
– Мы делаем фантом в квартире, а не на улице, – возразил Алекс. – Тролль мог сделать фантом и случайно, например во сне. Запросто! – Он похлопал Егора по плечу.
Глаза тролля горели каким-то странным и ярким огнем. Он лишь криво хмыкнул в ответ, будто его не волновало, что случится после.
– Приступай, Бертилов, раз взялся. Времени в обрез.
Ведьмак кивнул в окно. Над Москвой еще светило закатное ярко-оранжевое солнце, подсвечивая облака самыми невероятными цветами. Сумерки наступали, поднимаясь мутным синеватым маревом из-за дальних домов. Вместе с ними приближалась и опасность.
– Вы не могли бы все выйти? – нервно попросил Бертилов. – Мешать будете, я должен сосредоточиться.
– Дом не разнеси, талантище, – Алекс ободряюще подмигнул троллю и вышел из комнаты, потянув за собой Дашулю. Ведьмак оторвал взгляд от заката за окном и тоже вышел, прикрыв за собой дверь комнаты.
Это было все равно, что оказаться в кабинете у стоматолога, который готовится вырвать зуб. Приходишь, садишься в кресло, а врачом оказывается твой друг детства. Влада нервно сжала локти ладонями, поежившись и пытаясь прогнать противную нервную дрожь. Яркий закатный оранжевый свет, который заливал комнату, сейчас казался нереально рыжим, особенно на белом потолке.
– Зря ты ввязываешься, – нарушила она неловкое молчание. – Мне это не нравится.
– Ага, сейчас тебя послушаю и побегу домой к мамочке, – Бертилов произнес это необычайно серьезно для себя, будто тролль резко повзрослел за последний час. Влада с удивлением его разглядывала, прислонившегося к книжному шкафу. – На самом деле фантом заберет какую-то часть твоей души и что-то, из чего он будет сделан как личность.
Часть души… Об этом Влада слышала раньше и даже видела собственными глазами. Когда-то ее отец просил у приятеля-тролля создать фантом, чтобы тот учился за него, пока он решал свои проблемы. Отца уже много лет не было в живых, а его фантом закончил Носферон, стал преподавателем в Универе и продолжал существовать… Когда фантом отца встретился с Владой, то даже не узнал ее. Ведь часть души, которую тогда забрал у Виктора Суморока тролль Григо Бертович, была взята в минуту злости и раздражения. Фантом усердно трудился на преподавательской ниве, хотя отец ненавидел рутину.
– Я даже не представляю себе, как это, когда из тебя делают фантом…
– Не боись, – Егор сел на диван рядом с Владой. – Я же не Колыванов и не гоблин какой-нибудь, все сделаю в лучшем виде. Но главное, что это не смертельно, и, когда все закончится, Гильс тоже будет в порядке. Мы будем в это верить. Так ведь?
– Да, хорошо. Делай побыстрее… – Влада зажмурилась, сжав локти ладонями, но вдруг услышала, что тролль тихо посмеивается.
– Нет, ты открой глаза-то, – попросил Бертилов. – Я должен в них смотреть. И вообще, прекрати трястись! Я же не укол делаю и не зуб выдираю, а забираю часть тебя, чтобы сделать твою копию.
– Да, я помню из троллеведения, и не только… Фантом создается из какой-то части личности, души, – Владу бил нервный озноб, с которым ей было сложно справиться. – Ты должен выбрать что-то такое… Например, у меня полно разных страхов… Еще иногда неуверенность в себе, бессонница, лень. Можешь это забрать, а?
– Это не часть души, – возразил тролль. – У нас есть час времени, давай просто поболтаем. И вот еще что… – Тролль запнулся. – Ты… должна дать мне разрешение.
– Какое разрешение?
– Я все-таки нечисть и собираюсь проникнуть в твои мысли, вмешаться в сознание. Это как разрешение войти через порог. Простой сакрал приглашения… Ты знаешь, как его сказать.
Влада, запинаясь, произнесла сакрал, страшно неловко себя чувствуя. Ведь одно дело – разрешить нечисти перешагнуть порог твоего дома, квартиры, а другое – войти в твое сознание, покопаться там и вытащить что-то полезное, как из кладовки. Вдруг она так нервничает, что сорвет и этот план? Что тогда? Если нервы помешают троллю создать правильный фантом?
– Год назад в Пестроглазово я торчал дома у своего приятеля Гильса, прятался от мамаши после истории с канарейкой. М-да, идиотская была канарейка… – Егор закинул руки за голову, откинулся на спинку дивана и уставился на ярко-рыжий от закатного солнца потолок. – В тот день мне было как-то беспокойно, типа все думал, что-то будет, гроза или кто-то придет. А потом в дверь позвонили, и пришла ты. Так мы с тобой встретились впервые. Помнишь?
– Я ничего не знала о нечисти и испугалась до полусмерти, когда погас свет в столовой, а у тебя зажглись в темноте глаза, – продолжила в тон ему Влада, стараясь унять дрожь. – Закрылась в ванной, как дурочка, и чуть с ума не сошла там от ужаса…
– Нормально! Я бы на твоем месте, наверное, уполз в сток ванны, – поддержал ее Егор. – А ты супер, вышла оттуда и приняла тайный мир, нас, нечисть, как данность. Это говорит о том, что ты сильная, но не физически. Физически ты до смешного слабая. Я бы не смог так жить на свете. Когда руки не могут подтянуться на перекладине, невозможно нырнуть в воду и сидеть там сколько влезет, а какой-нибудь вампир толкнет плечом – и у тебя появляется синяк… Ты сильная, потому что ты среди тех, кто сильнее тебя физически, но ты улыбаешься и делаешь вид, что все нормально. Да еще задираешь всяких там вроде Тановской…
– Захвалил.
– Я строю твой образ, – отмахнулся Бертилов. – Ты нервная и злишься на себя за это. Когда волнуешься, твои глаза чернеют, хотя в обычное время они серые. Об этом никто не знает, но они с разноцветными крапинками. Это знаю только я. Волосы… – Тролль повернул голову и скользнул взглядом по волне волос. – Волосы – отдельная тема. Когда ночью идешь по набережной и смотришь на темную воду, огни на Москве-реке от Сити… Они напоминают мне это…
Любой девчонке такие слова были бы как бальзам на душу. Не то чтобы Влада стеснялась своей внешности. Теперь, когда жизнь подошла к пятнадцати, жаловаться на внешность не приходилось – не как в первых классах. Просто когда это говорил Егор, его слова странно волновали. Все-таки Бертилов симпатичный, нельзя это не признать. В нем нет притягательной хищности Гильса, зато есть раздолбайское мальчишеское очарование.
– Ты вошла, и я сразу забыл про мамашу, канарейку, учебу и даже про друзей, – продолжал тихо Бертилов. – Потому что увидел что-то необычное, то, что раньше видел только во сне. Девчонок вокруг всегда много, я любую могу обморочить так, что она не поймет… А что подумала ты, когда впервые меня увидела?
– Я стояла на крыльце, а ты открыл дверь, – начала вспоминать Влада. – Я подумала: «Вот балбес! Серьга в ухе, волосы как пакля. На улице я бы от такого убежала подальше… А глаза как майская трава».
– Волосы я расчешу к восемнадцати, – веселым голосом пообещал тролль.
Влада продолжала нести какую-то ерунду, ни о чем не задумываясь и забыв про нервный озноб, страхи, сомнения. Она рассказала ему все, даже про детские сны, когда ей являлся зеленоглазый мальчишка, которого она будто бы знала всю жизнь.
– Честно! У меня даже фигурка была похожая на тебя, и я с ней разговаривала. Почти как мы с тобой сейчас говорим. Но тогда ты молчал и только меня слушал…
Стены комнаты незаметно отодвинулись, исчезли, и Влада поняла, что они с Егором сидят не на диване, а на поваленном дереве в лесу, вокруг все трепещет от пения птиц, солнечных искр в листве и стрекоз, которые проносятся мимо, сверкая радужными крыльями…
Волшебный лес, где радостно пело лето, а воздух был напоен запахами травы и сосновых иголок, а главное – счастьем. Здесь хотелось остаться навечно, забыв обо всем на свете. Где-то позади, словно в далеком кошмарном сне, осталась Москва с убийственно-закатным солнцем, опускающиеся сумерки, а вместе с ними опасность и горечь. Все это улетело далеко и казалось нереальным.
– Как тебе тут? – спросил Егор, вставая и протягивая ей руку. – Пойдем погуляем…
Только вот разве это был Егор? Протянув руку и встав со ствола дерева, Влада с изумлением разглядывала хозяина этого леса. Как же мало надо было Бертилову, чтобы стать совсем другим! Всего лишь причесаться, отмыть лицо от вечной грязи, надеть что-то, кроме рвани…
– Бертилов, ты, что ли?! – Влада в изумлении разглядывала этого юношу, не в силах оторвать глаз. Если на свете существуют лесные боги, сейчас перед ней стоял один из них. Разве что серьга в ухе осталась да привычная ухмылка и взгляд пронзительно-зеленых глаз.
– Внутренний тролльский лес, – пояснил Егор. – Добро пожаловать! Видишь во-он ту полянку?
Влада обернулась и за стволами деревьев действительно увидела просвет, залитую солнцем поляну, а на ней… Вот это да! Там высился настоящий замок с каменными белоснежными стенами, увитыми плющом, зеленой ломаной крышей и башенками по бокам.
– Это наш с тобой дом, – раздался рядом голос тролля. – Когда-нибудь мы с тобой обязательно поселимся там. Знаешь, я ведь строю его каждую ночь во сне. Не очень получается выбрать обои, с этим у меня напряг. Поможешь?
Замок был прекрасен, как и поляна вокруг, на которой буйно разросся клевер и желтые лютики. Целое море полевых цветов, невероятное и потрясающее для того, кто вырос среди питерских домов и дворов-колодцев.
– Обои, говоришь, – Влада сделала шаг по траве к прекрасному замку. – Без меня ты точно выберешь какую-нибудь ерунду. Пойдем.
Дорога к поляне оказалась долгой. Шаг за шагом по траве через лес, но замок не приближался, оставаясь, как радуга, близко и далеко одновременно. Ничего страшного, главное – двигаться, идти к нему.
Устав идти, Влада опустилась в траву среди цветов. Испуганный зеленый кузнечик рванул прочь, и травинка зашаталась от его прыжка, роняя капли росы. Как здорово жить здесь, ни о чем не беспокоясь и не тревожась. Забылась ссора с Гильсом, его облик теперь казался далеким, без боли и тоски, которая разрывала Владу раньше. Мысли о нем не терзали, боль и тревога исчезли, а мир вокруг приобрел краски, зажегся огнями. Кажется, лес вспыхнул ими и запел на тысячи голосов. Откуда в солнечный день взялись яркие звезды? Волшебные сосны плясали в бешеном танце, воздух пьянил и дурманил голову, радостное солнце было похоже на зеленый леденец…
– Хочу остаться тут, – произнес собственный голос. – Навсегда тут. Егор? – Влада вдруг с тревогой огляделась. – Ты здесь?
– Здесь, здесь, – отозвался тролль. Он сидел в траве рядом, за спиной. – Пора возвращаться обратно. Вспомни про Москву, Кудринскую площадь… Носферон, ведьмобродие… Давай, темноглазка.
– Я не хочу вспоминать, – Влада вцепилась в траву с безысходным отчаянием, ощутив пальцами острые края осоки. У нее отбирают рай! Какого черта? Это ее рай, а впереди замок с зеленой крышей и прекрасный, как мечта, лесной король. Какая еще Москва?!
– Вспоминай, зачем мы здесь, – повторил Егор. – Вспомни Гильса.
Перед глазами мелькнуло бледное лицо и горящие красными огнями болезненно-ожесточенные глаза. Даже звуки этого имени отозвались болью, словно по каждому нерву провели куском стекла.
– Зачем ты это говоришь?! – Владе казалось, что она сходит с ума. – Здесь так хорошо, зачем?
– Тссс… – Лесной принц сгреб ее в охапку и раскачивал, как маленькую девочку, из стороны в сторону. – Тихо, хватит…
– Зачем, Егор?!
Тролль молчал, продолжая ее обнимать, будто очень не хотел отпускать.
– Надо возвращаться. Мой замок – лишь мираж. Пока еще мираж…
– Егор, зато ты – не мираж, – слова вырвались сами собой. – Ты лучше всех! Слышишь?
– Слышу, – тихо отозвался тролль, зарывшись лицом в ее волосы. – Я бы тоже навсегда остался там, с тобой. – Он осторожно разжал объятия, и его лицо оказалось совсем близко. Было видно, как в зеленых радужках глаз отражается волшебный лес и замок на поляне с цветами.
– Спаси меня от меня самой, пожалуйста, – вырвались нелепые слова. – Не дай мне уйти отсюда…
Хорошо, что на лице тролля не появилось и тени торжествующей улыбки – только теплота в глазах. Поцелуй был быстрым и легким – секундное прикосновение обветренных жестковатых губ, от которых сильно пахло травой.
– Ай-ай-ай, как не стыдно малолетке приставать к взрослому балбесу, которому уже исполнилось шестнадцать, – прошептал тролль. – Ура, темноглазая! Получилось, нам все удалось…
– Ч-что удалось?
Лес вокруг побледнел, а солнце резко выключилось, как перегоревшая лампочка. Не было ни пения птиц, ни веселого стрекотания кузнечиков. Только напряженная тишина, в которой ожесточенно тикали часы на стене. Все вокруг стало темно-синим, будто мир окунули в темную воду. Единственное, что осталось от волшебного леса, – загорелые руки, которые обнимали ее, стоявшую посреди комнаты на цыпочках. Наверное, чтобы казаться повыше, не быть такой маленькой рядом с лесным королем, глаза которого горят в полумраке комнаты зелеными огнями.
Каким еще королем?!
Влада резко тряхнула головой, ощутив себя сразу в двух местах, будто ее разорвали надвое: сидящей на диване – раз, стоящей посреди комнаты рядом с троллем – два.
– Пошли, я покажу тебе, где обустроился. Там телик есть, хотя его еще не подключили…
Невозможно сидеть на диване и одновременно стоять рядом с троллем в дверях! Нельзя быть в двух местах одновременно… Сознание металось из стороны в сторону, мысли путались, в ушах нарастал звон, а вместе с ним чувство страха.
– Егор, я… Мне страшно…
Говорить больше не получилось. Влада с ужасом наблюдала, как ее пальцы ворошат волосы тролля, в которых запутались несколько сосновых иголок. Тролль целовал ее, другую, забыв о той, которая, скорчившись, осталась на диване.
Влада хотела закричать, но вдруг ее голова стала тяжелой, и разгоряченный лоб коснулся холодного подлокотника дивана.
Глава 14
Тролльское горе
Пробуждение было непривычно тяжелым и долгим. Владе несколько раз казалось, что она уже встала, но она всякий раз почему-то оказывалась в старой квартире на Садовой улице. В глазах между ресницами плясал утренний свет. Когда их наконец удалось разлепить, пришлось долго соображать, где она находится.
Чужая комната и засыхающая на подоконнике фиалка, которую раз десять забыли полить…
Взгляд лениво перемещался по натяжному потолку со звездным небом, где мерзавец Диня Ливченко маркером нарисовал такие созвездия, которым было не место среди приличных звезд. Стена шкафа с прилепленной на нее жвачкой, за которую Дашуля не раз обещала прибить домового. Ах да, это квартира Ивлевых, Кудринская, Москва…
– Планета Земля, – добавила Влада шепотом, будто действительно только что вернулась с далеких звезд.
Она лежала на кожаном диване, укрытая клетчатым пледом. Часы на стене показывали пять часов… утра или вечера?
Вот выспалась-то! В квартире явно кто-то был – из ее недр доносились типично кухонные звуки, пахло чем-то вкусным, и слышалось бормотание телевизора. Это значило, что пока нападение нежити не состоялось, и у Гильса появился шанс стать прежним. Влада снова закрыла глаза, вдруг на секунду поверив, что все обойдется и будет хорошо. Может, уже завтра утром они с Гильсом будут сидеть в этой квартире и обсуждать то, что произошло, смеяться над этим… Ах да, нужно не забыть про Егора.
Завернувшись в плед, Влада побрела на кухню, где, судя по звукам, кипела непривычно радостная для этой квартиры жизнь. Егор Бертилов, не способный сделать себе нормальный бутерброд, стоял у плиты над чадящей сковородкой и размахивал поварешкой. Мрачный Диня Ливченко сидел за столом и разводил свинство из сгущенки и батона на кухонном столе.
– О! Спящая красавица очнулась, – обернувшись к вошедшей Владе, тролль помахал ей поварешкой.
Диня скорбно кивнул, тут же уткнув нос в банку со сгущенкой.
– Ты усыпил меня, что ли… – Язык едва ворочался, словно объявил забастовку.
– Ага, – согласился тролль, отводя взгляд в сторону. – Было дело…
– Тогда… Что было, пока я спала?
– Все обошлось, иначе бы мы сейчас не разговаривали, – хмыкнул Егор. – Кое-кто во мне сомневался… Просто супер! Когда я сделал фантом, у паучьей нежити случился разрыв шаблона и сдвиг по фазе. Две цели, ха! Я так понимаю, в ихнем паучьем коллективе сейчас идут бурные дебаты, кого хватать. До следующей ночи все будет тихо.
– Какое там тихо, – проворчал домовой, затравленно глядя по сторонам. – Не нравится мне все это. Лучше бы я остался в Огоньково, черт меня дернул…
– Что тебе, Диня, не нравится? – Влада оглядела кухню. – План удался. Теперь все будет хорошо.
Домовой проворчал что-то неразборчивое, встал и с грохотом придвинул табуретку к стене. Потом вскарабкался на нее и долго изучал вентиляционное отверстие под потолком, разглядывая его с перепуганным видом.
– Диня, ты чего?
– Я же сказал, мне что-то не нравится, – огрызнулся домовой. – Вы меня, конечно, не слушаете, вам плевать. Темнов уже обозвал параноиком. А я чувствую опасность прямо здесь где-то…
– Может, кто-то из пауков пробрался в дом? – Егор пожал плечами. – Но это вряд ли. Алекс бы поднял тревогу. А он спокоен.
– Не пауки… другое. Предчувствие у меня паршивое… – Диня долго смотрел на вентиляционную решетку, затем спрыгнул с табуретки и удалился из кухни, шаркая тапками.
– Мелочь пузатая с ночи истерит, – Егор поскреб сковородку. – Параноик и есть! Ведьмобродие тоже всю валерьянку на кухне выжрал, ночью трясся.
– А где он сейчас? И… – Влада запнулась. – Где вообще все и мой фантом?
– Ведьмобродие с Алексом стерегут фантом, чтобы маги ничего не придумали, Ивлева ушла за почтой. В этом домике это как путешествие из Мурманска в Японию… Твой фантом, – тролль слегка замялся, – мы пока поселили в машине Алекса, она на ноутбуке киношки смотрит. А я ей кушать готовлю.
– Бертилов, фантомы не едят!
– И чего? Моя ест…
Влада вдруг поняла, что тролль докатился. Фантомы действительно ничего и никогда не ели, это она точно знала из курса троллеведения. И выражение «моя» резануло слух.
– Ты меня слышишь? Фантомы не едят! – повторила Влада в спину тролля. – Не глупи! Она не может есть, а я… Что ты там готовишь? Это съедобно?
– Обижаешь, – Егор повернулся и продемонстрировал сковородку, на которой красовался кружевной загорелый блин. – Она мне говорит: «Давай, балбес, я хочу с дырочками и кружевные! Прикинь, а?!»
– Это я… Она так сказала? – Влада удивилась, потому что сама никогда бы не стала просить Бертилова что-то ей готовить. Это было слишком.
– Ей хочется поесть. Видимо, когда я ее создал, ты была голодная… Она же не понимает, что это невозможно, – смутился тролль. – Сегодня я с ней посижу… Ведь ее скоро увезут. Ты знаешь, зачем. И все закончится, хеппи-энд.
Влада с изумлением поняла, что, хотя тролль и пытается говорить весело, он явно расстроен. Егор, балбесина, Бертилов был выбит из колеи и не хотел расставаться с созданным им фантомом! Готовил ей блинчики и говорил с нежностью, не боясь показаться смешным.
«Я что, ревную? – одернула себя Влада. – Это же идиотизм, ревновать своего… друга? Да, наверное, друга. Причем ревновать к самой себе, которая погибнет через несколько часов! Сейчас надо думать о том, чтобы все прошло гладко…»
– А мне можно блинчик?
Бертилов хмыкнул, подкинув на сковородке кружевной загорелый блин, и бросил его на тарелку. Он оказался вкусным, особенно после того, как на кухонных полках удалось найти полузасохший кленовый сироп.
Влада жевала блин, пытаясь вспомнить вчерашний вечер и то, как Бертилов создавал ее фантом. В памяти осталось немного. Так бывает, когда пытаешься вспомнить хороший сон, но остается что-то общее, а детали уплывают в первые минуты пробуждения. Так и здесь: сохранились только воспоминания о лучах солнца сквозь листву и запахе цветов.
Наблюдая за Егором, боковым зрением Влада успела заметить неуловимое движение в углу кухни. Будто там что-то мелькнуло и исчезло.
«У меня рябит в глазах после сна?» – она повернулась и долго вглядывалась, но, кроме стены, урчащего холодильника и вентиляционной решетки над ним, ничего необычного не обнаружила. Конечно, если не замечать, что кухня, да и вся квартира Ивлевых пришла в жуткий разгром и запустение, с тех пор как в ней поселился Диня. Это был антидомовой, который вместо созидания жилища усиленно его громил.
Будто подтверждая мысли Влады, Ливченко загрохотал в коридоре и, нещадно царапая паркет, втащил на кухню стремянку, влез на нее, держа в руках моток скотча. С треском его размотав, Диня принялся крест-накрест заклеивать окошко вентиляции. При этом домовой так истерично пыхтел, что Влада не стала ничего говорить, а просто вышла из кухни. Тем более что ей не хотелось смотреть, как Егор собирает «пикник» для фантома. Она скользнула в гостиную, наткнувшись в коридоре на Дашулю, которая вернулась из командировки за почтой.
Ивлева выглядела странно, толкнула Владу и вывалила на пол рекламные листовки, даже не стала их поднимать, пройдя по ним в туфлях в гостиную. Бухнулась с ногами в кресло и уткнулась во что-то, похожее на толстый рекламный буклет.
Впрочем, странности Дашули сейчас интересовали Владу меньше всего. Она отвернулась было, чтобы уйти… Но вдруг заметила, что Ивлева плачет. Дашуля шмыгала носом, роняя капли со щек на желтоватые листки раскрытой на коленях тетради. Именно тетрадки, а не рекламного буклета, как Влада сначала подумала. На страницах виднелся аккуратный рукописный текст, заглавные буквы с завитушками, кое-где расплывшиеся пятнами от упавших слез.
– Ты чего?
– Ч-что? – не сразу ответила Дашуля. – А где Алекс? Хотя… – Она с остервенением махнула рукой.
– Что-то случилось?
Проявление внимания Дашуля воспринимала по-московски, то есть с раздражением и подозрительно.
– Допустим, у меня случилось, – она отвела в сторону блестящие от слез глаза. – Я ошиблась в одном человеке, которому доверяла. Хотя… какой он человек? Кровосос проклятый, обманщик!
Она с каким-то особенным остервенением прижала к себе тетрадку.
– Можно посмотреть?
Влада протянула руку, но Дашуля вцепилась в тетрадь так, будто ее хотят отнять, и она больше никогда не увидит это сокровище.
Обычная тетрадка, причем старая на вид. Сейчас любая тетрадь для конспекта обязательно с яркой обложкой, на которой роятся феи в джинсах и с крылышками либо падает человек-паук. А здесь простая зеленая обложка, правда, аккуратно подписанная.
– Он обманывал меня! Я так и думала, – Дашуля подняла глаза и обвела гостиную блуждающим взглядом. Скорее всего, она искала Алекса, а наткнулась на рожу Дини Ливченко, который закончил истерику со скотчем и теперь с любопытством взирал на психологическую бурю Ивлевой. – Где Алекс?! – повторила Дашуля голосом, не предвещавшим ничего хорошего.
– Вообще-то он говорил, что придет к сумеркам, – напомнила ей Влада. – Они же готовят сейчас с Темновым… Ну ты знаешь.
– Ах… да.
Дашуля явно была не в себе.
– Я спустилась за почтой и нашла это в почтовом ящике, – помолчав, слегка срывающимся голосом заговорила она. – Утром, еще сквозь сон, мне будто кто-то сказал: «Иди проверь почтовый ящик! Там лежит то, что ты так долго хотела найти». Я спустилась, а там вместе с рекламой это… – Дашуля сжала пальцами бока тетрадки. – Конспект по запрещенной вампирологии!!! Вы представляете?!
– Чей конспект?
Влада решила, что это розыгрыш, и Дашуля попалась.
– Неважно, чей! Какая разница! – отмахнулась Дашуля. – Главное… что он меня обманывал! Понимаете?! Обманывал меня, подлец!!! Он хотел, чтобы я осталась человеком, когда все может быть иначе!!!
– Да ну?! – Диня округлил глазки. – А кто он-то?! Уж не Алекс ли?
– Тут написано, что обращение в вампира возможно, – Дашуля яростно перелистнула страницу. – Вот! Пусть он теперь соврет мне, только попробует… Пусть он тут появится! А то хорошо устроился: с меня по капле крови, а мне смотри и завидуй, какой он вампир-развампир! Все!
Домовой, забыв про свои недавние страхи, вдохновился и радостно хихикнул, предвкушая интересные события, которые начнутся с возвращением Алекса. А вот Владе было не до веселья. Нервное напряжение достигло предела, когда она начала представлять себе, как все будет происходить: солнце зайдет за горизонт, Москва окунется в сумерки, а ее фантома схватят сотни шестиногих тварей и потащат, терзая острыми лапами, к Гильсу… Фантомы не умирают – лишь развеиваются, когда приходит время. Гильс должен увидеть, что Влада исчезла, растерзанная тысячами лап. Тьма должна убедиться, что долг выполнен. Ярость утихнет, боль пройдет… И можно будет думать о том, что делать дальше, как жить.
Сейчас, пока светло и день неторопливо катится к вечеру, странно даже подумать, что ей смертельно опасно выходить из квартиры. Но внизу, в машине, сидит ее фантом, готовясь быть уничтоженным.
Когда последний тягостный час перед сумерками почти закончился, в квартиру ворвался взмыленный Жорик.
– Из квартиры ни шагу! – выпалил ведьмак с порога, увидев Владу. – Никаких вылазок, авантюр и прочее! Огнева, иначе…
– Я все помню и никуда не пойду, – отозвалась Влада. – Лишний раз можешь не говорить.
– Лишний раз надо говорить! – Жорик прислонился к дверному косяку, одной рукой вытирая пот со лба, а другой судорожно копаясь в карманах черного плаща. – Мы все должны быть наготове, так как знаем, что светлые тоже будут действовать. Но не знаем, как. Я поведу фантом прочь от дома. Алекс останется с вами, мало ли. Он поднимется в квартиру. Уфф…
– Все в порядке? – Влада встревоженно разглядывала осунувшееся и измученное лицо Темнова.
– Удивительно, но пока да. Гильс находится в радиусе километра, паучья нежить – в янве, рассредоточилась вокруг по крышам, под землей, в стенах – везде. Сейчас они в замешательстве, но к ночи ринутся за объектом, который начнет движение. Мы с фантомом пойдем пешком и доберемся до лесопарка. Все случится там. Давайте кулаки держать…
Отдышавшись полминуты, ведьмак побежал обратно на лестницу. «Спецоперация» началась, и Диня кинулся к окну с биноклем. Оригиналу смотреть на свой живой фантом и встречаться с ним нежелательно, но Владе очень хотелось взглянуть на себя со стороны, и она отобрала у домового бинокль, прильнула с ним к окну.
Внизу, около «штаб-квартиры» Бертилова, которая бесстыдно и основательно обросла вещами и мебелью, стоял припаркованный черный джип Алекса Муранова. Девушка с длинными темными волосами долго стояла у машины, потому что ее не отпускал Бертилов. Тролль держал ее за плечи, она прижалась к нему и обняла за шею…
Влада до конца выкрутила колесики бинокля, чтобы увидеть больше. Странно, что она… ее фантом обнимал тролля, прижимался к нему, и, кажется, по ненастоящему лицу текли фантомные слезы. Что такое выдернул Бертилов из ее души? Из чего он состряпал бедняжку? Подсознательно Влада уже поняла, что именно: ее фантом не знал и не помнил Гильса, не любил его, поэтому все, что предназначалось Муранову, получил Егор. Другая Влада что-то говорила ему, быстро и сбивчиво, а тролль кивал головой и как-то отчаянно и болезненно улыбался. Пользуясь разрешением, он создал ту Владу, которая была очень ему нужна и которой был нужен он. Теперь тролль ее терял, и что-то страшное было во всем этом, от чего сжималось сердце.
Кажется, Жорик, наблюдавший за происходящим, не выдержал и сказал что-то резкое, потому что тролль нехотя отпустил фантом. Оторвавшись от Егора, девушка зашагала прочь рядом с ведьмаком, который уводил ее за руку. Алекс, постояв немного и глядя им вслед, быстрыми шагами направился к дому, а несчастный тролль остался посреди тротуара, сгорбившись и опустив голову. Влада продолжала напряженно разглядывать спину Бертилова. Он стоял очень долго, так долго, что рука устала держать бинокль, и ее пришлось подпереть другой рукой.
Потом Егор побрел к своей «штаб-квартире» и прямо в одежде залез в наполненное дождем джакузи. Сверху, с высоты, можно было увидеть его светлую макушку и два джинсовых колена, торчавшие из мутной воды, в которой плавали налетевшие листья.
Владе вдруг стало очень жаль тролля. Дико и нелепо наблюдать со стороны за своим расставанием с парнем. И очень печально, потому что Влада знала: сейчас Бертилову гораздо хуже, чем ей.
Глава 15
Запрещенная вампирология
Как только в дверях появился Алекс, он тут же увидел Дашулю с самым зверским выражением лица за всю ее девятнадцатилетнюю жизнь и озадаченно хмыкнул. За годы их непростой любви он повидал многое, прошел огонь, воду, скандалы и разрывы, вопли и угрозы уйти к другому вампиру, многочисленные примирения и снова скандалы, иногда с участием боевой артиллерии – мамочки Дашули. Но сейчас его девушка, которую, как ему казалось, он знал до последней капли крови, его скандалистка и позерша, хипстерша в бесконечных поисках самой себя, Даша Ивлева выглядела как Брюс Уиллис, которому предстоял последний бой с инопланетянами-захватчиками за будущее всего человечества.
– Только не говори, что мы ошиблись и на растерзание нежити отправили настоящую Огневу, – внимательно изучая свою пассию глазами, попытался пошутить вампир. Дашуля издала что-то вроде яростного рычания, потрясая в воздухе конспектом.
– Алекс Муранов, – медленно, с прищуром начала Дашуля свою речь. – Вампир, значит… «Люди не могут стать вампирами, моя девочка», – передразнила она Алекса. – «Успокойся, деточка, твоя жизнь человеческая!» Ах ты, дрянной ты кровосос… Враль, подлец!
– Так…
Алекс обвел взглядом прихожую и увидел Ливченко, отчаянно подававшего ему знаки глазами и тыкавшего пальцем в тетрадь, которую держала девушка.
– Что это значит?
– Это значит, что я узнала правду, и теперь ты не заставишь меня молчать! Слушай! – Она принялась громко читать вслух: – «Люди могут становиться вампирами, хотя это держится в тайне даже от вампиров-старшекурсников до самого последнего семестра…» Та-ак… вот! «Обращение в вампира возможно, если вампир заберет всю кровь. Обращение происходит быстро, в течение пяти минут!» Пя-ти-ми-нут! – Дашуля помахала перед носом у Алекса растопыренной ладонью.
– Откуда это у тебя?!
Алекс нахмурился и попытался выхватить потертую толстую тетрадь с заломанными по углам страницами из рук Дашули, но не тут-то было. Она вцепилась в тетрадь, словно питбуль.
– Ты мне врал, Муранов, – ледяным тоном произнесла Дашуля. – Смотрел мне в глаза и убеждал, что человек не может стать вампиром!
В квартире Ивлевых повисла такая напряженная тишина, что казалось, будто воздух пронизан электричеством и потрескивает, готовый вспыхнуть от любого слова.
– Да, ты права, я врал, – помолчав, каким-то жестким и отстраненным голосом произнес Алекс. – Ты права, я обманывал. Потому что у нас есть негласное правило, Ивлева. Вампиры не рассказывают людям всю правду, в ваших же интересах. Поверь, я бы не стал делать что-либо, способное тебе навредить. Моя жизнь наполовину разделена с тобой, Даша. Именно поэтому ты не должна была знать.
– Что я не должна была знать? Что, вместо того чтобы ползать по земле, я могу легко прыгать по крышам, быть свободной и сильной?! Что перестану быть серостью посреди стада, и это зависит от тебя?
– Ты не серость, – Алекс немного смягчил тон. – Просто ты еще не поняла себя до конца, как совсем юный человек. Перерождение не даст тебе того, чего не хватает сейчас. Это должно прийти с годами…
– С годами?!
Дашуля расширила глаза, сжав тетрадку до состояния гармошки. «С годами» означало перейти из девятнадцати лет в двадцать, затем дальше, оставляя Алекса в его юности, красивым и привлекательным. Это значило двигаться туда, куда она хотела меньше всего.
– Никаких «с годами» не будет. Ты не понял, Муранов! Это мой ультиматум тебе, последний шанс остаться со мной. А вранье о том, что все делается как лучше для меня, оставь для…
– Вранье, значит, – Алекс вдруг молниеносным движением выхватил тетрадь из рук Дашули и зашвырнул ее в дверь кухни. Та, взмахнув страницами, сначала шлепнулась об потолок, а затем приземлилась на линолеум. – Слушай, глупая ты курица, – вампир рассвирепел. – Я не знаю, где ты раздобыла этот конспект и какими путями. Но знаю, что ты стремилась влезть туда, куда не надо, и мучила всех расспросами. Всех подряд. Потому ты и подалась в волонтеры, чтобы быть ближе к другим темным и рано или поздно сунуть свой нос туда, куда не следует!!! Но, раз узнала, что можешь стать вампиром, знай и другое! Цену, которую заплатишь за это! Цена – твоя жизнь!!! Свобода, куриные твои мозги!!!
– Ах, куриные?!
– Молчи! – прервал ее Алекс, схватив за плечи. – Цена вампиризму – твоя свобода и жизнь. Ты будешь обращенная, а не прирожденная, дурочка! Это иначе, совсем другое! И ты слушай… – Он яростно кивнул на Владу, которая чувствовала себя неловко в центре скандала и собиралась уйти в другую комнату. – Смотри, до какого безумия может дойти человек, если ему втемяшится стать вампиром. Это заложено в них, в людях! Стремление перестать быть собой, если довелось выйти из-под действия дневного права. Человек считает себя ущербным и слабым, обреченный на знания о тайном мире. Слабым и завистливым – вот в чем ужас-то! Даша, ты отчаянно завидуешь вампирам, но обращенные – не такие вампиры, как я, Гильс и остальные! В восемнадцать лет начинается призыв Тьмы, и мы переживаем страшные дни. Вам не представить, что это такое. Тебе, Ивлева, которая даже смену марки своего элитного шампуня переживает как апокалипсис! Ощутить вдруг, что этот мир, в котором ты прожил восемнадцать лет, не твой! Чужой тебе и ты сам в нем чужак! Тебя сюда отправили, ты – хищник, монстр, кровопийца и мерзавец, как тебе нравится меня называть, – Алекс горько усмехнулся, глядя на Дашулю. – Тьма требует от нас обращать как можно больше глупых, вроде тебя, в вампиров. Создавать армию и захватывать мир. Потому что у Тьмы свои интересы. А мы обманываем ее, выбираем одного человечка и ставим на него знак, который связывает даже не его – нас. Браслет на твоей слабой ручке, цепочка на шее… – Алекс взял Дашу за руку, но та гневно вырвала ее обратно, презрительно фыркнув. – Все это завязано на узелок, который не развяжешь. Не тебя это связывает – меня! Я беру у тебя по капле крови, Даша. Обманываю Тьму, которая ждет, что я обращу тебя и сделаю слугой! Подконтром Тьмы, Дашенька!
– Врешь ты все! – завопила Дашуля, топнув ногой.
Диня, выглядывая из-за двери кухни в гостиную, хлопал глазками с восторгом буревестника, после ста лет безветрия попавшего в эпицентр смерча.
– Будешь куклой при мне, поняла?! – зарычал Алекс. – Никакой личности, будешь ходить за мной, как привязанная, и полностью от меня зависеть! Самое плохое, что, если я погибну, умирать придется и тебе, дурочка! Ты дорога мне, я не позволю…
– Не тебе решать! – отчаянно завопила Дашуля. – Все!!! Я готовлюсь к обращению, и ты не посмеешь мне отказать!!! Я так решила!!!
– Уф… Ну и денек сегодня, – Алекс прислонился к стене, сжав пальцами виски. – Все-таки откуда эта чертова тетрадка? Я еще никогда не видел, чтобы у людей так сносило крышу от запрещенных знаний…
– То есть мне нельзя, когда другим можно! Значит, я хуже – серая мышь, быдло, да?!
– Тебе девятнадцать лет! А ведешь себя как ребенок! Ты опять стащила мой мобильный, опять проверяла входящие!
– Не трогала я твой мобильный, ты врешь!!! – Дашуля топнула ногой по паркету. – Я в последний раз спрашиваю, будешь меня обращать или нет?!
– Не буду.
Дашуля заорала что-то в ответ, уже бессвязно и неразборчиво. Решив, что с нее хватит, Влада вышла на лестницу, поскольку в квартире Ивлевых начинался крупнейший за всю ее историю скандал. На лестнице было пусто и тихо, если не считать плаката напротив двери в квартиру. Криво склеенный из листочков помятой бумаги, он гласил: «Захватчики ВОН!» Внизу, под буквами, был очень похоже нарисован Диня, вылетающий из дверей с распростертыми руками, как самолет. У Эдика Грозного явно был талант не охранника, а художника, причем глубоко зарытый.
Влада села на корточки, положила подбородок на колени и приготовилась ждать, когда закончатся вопли. Правда, дело не ограничивалось только воплями – начался звон посуды и грохот. Владе даже показалось, что кто-то наступил на кошку, хотя у Ивлевых никаких кошек не было.
Как устроен тайный мир: все в состоянии равновесия, ненужные знания закрыты, и все в определенных рамках, которые сдерживают каждую сторону. Стоило нечисти на дне рождения Егора почуять свободу от магов, и у нее сорвало крышу. Если бы такое случилось со всей нечистью в Москве, что тогда было бы? А люди? Получается, стоит людям узнать, что они могут стать вампирами, пусть даже на особенных и ужасных условиях, начинается такое…
О дверь с внутренней стороны что-то стукнулось, съехало вниз и со звоном разлетелось на осколки. Наверняка один из последних стаканов в этой квартире. Дашуля никогда не смирится со своей человеческой натурой, сколько бы Алекс ни бился.
«А я, хотела бы я перестать быть собой и превратиться в вампира, обращенного Гильсом? – вдруг подумала Влада. – Стать зависимой от него и его жизни? Ужасно ли это? Да что угодно, лишь бы его спасти».
Через десять минут из квартиры вылетела Дашуля и хлопнула дверью с такой силой, что та распахнулась снова, с грохотом стукнувшись о стену. Вслед за ней выбежал Алекс, на ходу набрасывая кожаную куртку и проклиная потерю мобильного телефона. Шаги обоих стихли на лестнице, оставив в коридоре тишину и злорадного Грозного, который вышел из стены около лифтов и захихикал, потирая ручонки.
– Сегодня не вернутся, – со знанием дела заявил Эдик. – Только если к утру, пока она ему все нервы не вымотает, а потом заставит вести в ночное кафе или клуб. Я ее с рождения знаю, артистку… Ты вещички-то собрала? Я вас отсюда скоро выгоню вместе с вашим Ливченко, уж нашел способ поквитаться!
– Хватит угрожать, мы тебя не трогаем, вообще скоро сами уйдем… – Влада поднялась, заглядывая в квартиру, которая напоминала поле боя после сражения.
Под подошвами на паркете что-то хрустело. При ближайшем рассмотрении это оказалось манной крупой, рассыпанной от кухни до гостиной. Видимо, Дашуля запустила в стену жестяной банкой, которая сейчас валялась на полу. На кухне пол был усыпан осколками «погибших» чашек и тарелок. Пострадал даже заварочный чайник, лежавший на краю стола, а ярко-рыжая заварка, залив стол, медленно капала на пол. Влада отодвинула чайник подальше от бездны и вспомнила о Ливченко. Диня оказался жив, но сильно потрепан. Домовой возлежал на диване в гостиной с мокрым полотенцем на голове и откликнулся лишь только после того, как Влада потрясла его за плечо.
– В меня попали сапогом, – простонал он из-под полотенца. – Эта стервозина целилась в Алекса, а он так хорошо уворачивается, гад. Отсюда мораль… Никогда не влезай в ссоры вампирских семеек. Они помирятся, а тебя потом по кусочкам придется собирать.
– Эту беду ты и предчувствовал, молодец, – Влада попыталась приободрить домового, чтобы тот перестал изображать умирающего.
– Не-ет, другое… – возразил Диня слабым голосом. – Сейчас я ничего не соображаю, башка трещит… Но мне все равно что-то не нравится, и я не понимаю, что именно. Будто за нами кто-то все время следит, наблюдает. Как нарочно, эта история с тетрадкой… Сечешь? Стремно мне… Я бы, наверное, в Огоньково вернулся. Черт с ней, с кикиморой, пусть изгаляется. Тут жутко… Когда Алекс с ведьмобродием вернутся, а?
– Ливченко, ты совсем стал нытиком, – Влада поняла, что домовой действительно чего-то боится, а не хитрит и не притворяется, как он это обычно любит делать.
У нее и у самой сейчас шалили нервы. Как волна, накатило предчувствие беды.
Она мерила кухню шагами от стенки до стенки, как вдруг споткнулась об помятую тетрадку – тот самый злосчастный конспект по запрещенной вампирологии, валявшийся на полу. Домовой был прав: странно, что тетрадка невесть откуда взялась в почтовом ящике Ивлевых. Ничего пугающего, но странно. Подняв тетрадь с пола, Влада расправила помятые листки и пробежала их глазами. Бумага пожелтевшая, с затертыми краями. Почерк старательный, аккуратный, девичий. Вверху подпись: «И. С.». Девушка, писавшая этот конспект, любовно выписывала каждую буковку, словно вампирология была для нее чем-то необыкновенно важным.
Может, удастся возродить свою способность «считывать» память вещей? Когда-то получалось, почему не попробовать снова?
Влада положила руку на тетрадь и поежилась, ощутив озноб, как от холода. Но от тетрадки шел не только холод, но и боль, далекая, затаенная, словно того, кому она принадлежала, уже не было в живых. Отдернув руку, Влада смотрела на тетрадь, пытаясь заставить себя сделать еще одну попытку. Тетрадь хотела, чтобы ее прочли, поняли, узнали что-то важное и очень болезненное.
Влада заставила себя снова приложить руку и попытаться проникнуть в память чужой вещи – сделала это, зажмурившись. Сначала она снова чувствовала лишь холод, который усиливался с каждой секундой. Да, владелец тетради был мертв, это знание пришло само собой. Но ее хранил кто-то другой. Ярость и боль второго обожгла, словно Владе на руку плеснули кипятком. Надо все выяснить до конца, это имеет значение здесь и сейчас! Темнота перед зажмуренными глазами посветлела, замелькала, запахло озоном и дождем. Влада увидела родной Питер, самый центр города, над которым разыгралась гроза…
…Внезапно налетевшая майская гроза застала врасплох прохожих на Невском проспекте. Ливень хлынул слоистой серой стеной, защелкали, раскрываясь, яркие зонтики, над крышами протяжно загрохотало.
Зонтика у Иры не было, а нырять под навесы магазинов не хотелось – там и так набился народ. Толчею она не любила. Пришлось бежать до Большой Морской улицы и арки Главного штаба, чтобы пережидать ливень там, глядя, как дрожат за полосой дождя бледные очертания Эрмитажа.
Странно, что, прожив всю жизнь в центре города, она бывала в этом месте всего один раз. Летним и солнечным днем, когда звуки шагов ее сандалий пронеслись под высоченными сводами, потерявшись в вышине. Тогда ее класс шел в Эрмитаж на выставку в зал античного искусства, ребята долго стояли в арке и аукали, выясняя, насколько громкое в ней эхо.
Теперь, уже на первом курсе института, было не до экскурсий и прогулок. Да и гулять никто не звал – подруг не завела, а однокурсники не обращали внимания на зубрилку-недотепу с белесыми ресницами и вечными очками на веснушчатом носу.
Гроза стремительно пронеслась мимо, последний отдаленный раскат грома прокатился над крышами и затих где-то в светлеющем небе. Переступив с ноги на ногу, Ира неловко угодила в лужу, мгновенно промочив ногу. Вот неловкая…
«Домой пора… С мокрыми-то ногами, – подумала Ира, – простужусь, а впереди экзамены».
Читать бесплатно другие книги:
