Хороший день, чтобы воскреснуть Ольховская Влада
Тренер пытался урезонить ее, напоминал про олимпиаду. Бесполезно. Петр Семенович делал основную ставку на то, что скоро влюбленные разъедутся, и его звездная воспитанница придет в себя. Если бы! И она, и Кирилл оказались из Москвы, они очень быстро нашли друг друга в мегаполисе.
Для Лии первым был не только букет цветов. Первая прогулка по ночному городу, первый поцелуй – и первая ночь вне дома. Она наслаждалась всем этим, приветствовала перемены в своей жизни, хотя и про спорт не забывала; только это утешало ее тренера.
Сказка кончилась так банально, что Лия долгое время не могла поверить в это. Кирилл исчез, когда узнал, что она беременна. Он бросил ее. Как тысячи мужчин бросают тысячи женщин. Но она-то не была одной из тысяч, она была особенной! Ее имя знали по всему миру, она даже какой-то рекорд побила! Вот только Лия с горечью обнаружила, что в любви это не имеет никакого значения. Кирилл был младше ее на год, ему только-только исполнилось двадцать два. Он заявил, что не готов ни к серьезным отношениям, ни тем более к ребенку.
Да и Лия сомневалась, что способна стать матерью. Она была в шаге от того, чтобы избавиться от ребенка, как ей советовали тренер и Кирилл. Однако в тот период в автокатастрофе погиб ее отец. Чтобы как-то заглушить боль, Лия сосредоточилась на любви к маленькой, только разгорающейся внутри нее жизни. Еще не проходя никаких обследований, она почувствовала, что у нее обязательно родится сын, которого она непременно назовет в честь погибшего отца.
Так и случилось.
Она не ожидала, что так полюбит этого ребенка, но все получилось естественно, само собой. Если девять месяцев беременности она рыдала в подушку каждый раз, когда вспоминала Кирилла, то теперь это прошло. Бывший возлюбленный остался за закрытой дверью вчерашнего дня. Лия больше не узнавала у общих знакомых, где он, как он, встречается ли с кем-то, она и не догадывалась, как сложилась его жизнь – она его просто отпустила.
Потому что Тимур дал ей новый вид любви. Первые месяцы она просто дышала им, ей казалось, что вот оно – совершенство. Когда ее руки касались крохотные розовые пальчики, сердце девушки таяло от нежности. То, что Тимур родился слабым и болезненным, ее не смущало. Лия исправно выполняла все рекомендации врачей и постепенно выходила младенца – угроза его жизни отпала.
При этом прежняя страсть тоже давала о себе знать. Спустя полгода после родов Лия начала тренироваться дома и очень быстро вернулась в прежнюю форму. Ночами ей снились полеты, аплодирующая толпа, фотовспышки и букеты цветов. Иногда она даже просыпалась в слезах… Когда Тимуру исполнился год, она позвонила Петру Семеновичу.
Никто не верил, что она сможет вернуться в большой спорт. Мать старательно отговаривала ее от этого, напоминала, что она теперь не одна, не сама по себе – ребенку нужна мать, а Лия рискует оставить кроху сиротой. Но девушка никого не слушала. Она ощущала в себе знакомую уверенность: она сможет, должна.
Тренер снова поверил ей, оказалось, что не зря. Спустя полтора года она сделала невозможное: получила второе олимпийское золото. Уже как молодая мама. Многие журналы потом спешили опубликовать снимки, где Лия надевала золотую медаль на шею маленькому сыну.
Теперь она проводила с Тимуром не так много времени, как раньше, но и полностью от общения с ребенком не отказалась. Мальчик бывал и на тренировках, и на некоторых соревнованиях, познакомился с Петром Семеновичем, другими тренерами и спортсменами. Те в шутку говорили: новый чемпион растет! Лия в этом сильно сомневалась, потому что Тимур, хоть и стал болеть меньше, крепким здоровьем похвастаться не мог. Зато рос красавчиком, прямо как его отец, и вполне мог надеяться на актерскую карьеру.
Когда Лия не могла брать сына с собой, дни мальчик проводил в частном детском саду, а на ночь его забирала мать Лии, которая все еще не вышла на пенсию, зато с внуком возиться любила. Все было налажено, казалось, что уж теперь жизнь пошла как надо! Мужчины в судьбе Лии по-прежнему не было, но тоска больше не возвращалась. Тимур позволял реализоваться всей той потребности в любви, которую испытывала молодая девушка.
А потом грянул гром. Только так Лия могла описать случившееся.
В один день, который Лия никак не могла назвать прекрасным, ее мать пришла в садик… и не нашла там внука. Воспитатели растерянно разводили руками: они помнили, что Тимур вышел на прогулку вместе с остальными. Должно быть, спрятался куда-то! Дети так делают. Его искали не один час… не нашли. Воспитательница сама позвонила в полицию, мать – Лие. Та была в Москве, жила в медицинском центре, где проходила обследование. Узнав о случившемся, она сразу же бросилась домой.
Уже тогда возникла дымка, внутреннее оцепенение. Лия никак не могла поверить, что такое могло произойти с ней – и с ее сыном. Она не выпускала из рук телефон, почти не разговаривала с окружающими, не отличала день от ночи. Время для нее двигалось по какой-то странной спирали: то ускорялось, то еле-еле ползло.
Она просила позвонить ей, когда хоть что-то станет известно. Желая заслужить благодарность звезды, молодой оперативник сообщил ей, что в заброшенном здании нашли мальчика, по описанию похожего на Тимура. И вроде бы ребенок жив! Более опытный следователь, который вел это дело, не собирался говорить Лие о таких вещах, знал, что это очень рискованно, а вот о выходке коллеги даже не подозревал.
Лия добралась до места преступления раньше следователя. Прорвалась через оцепление – чемпионку по фристайлу не так просто удержать, да не все и пытались. Так она увидела тело Тимура… узнала его сразу, и дальше память отключилась. Увозили ее уже на «Скорой».
От тех дней – а дней этих было много! – в памяти остались лишь неясные обрывки. Лия даже не помнила, кто сказал ей, что убийца найден. Вроде бы мама.
Тимура похитил рецидивист – молодой человек, который еще несовершеннолетним был уличен в похожем преступлении. Да и теперь его подозревали в надругательстве над малолетними, только доказательств собрать не могли. Зато сейчас он засветился: на теле Тимура нашли следы биологических материалов, проводились тесты.
Лие никакие тесты были не нужны. Впервые встретившись с преступником, она поняла: это он. Она увидела это в его глазах, наглых, самодовольных. Даже попавшись, он ни о чем не сожалел. Девушке хотелось броситься на него, растерзать на месте… Она сдержала себя.
С того момента Лия перестала себя узнавать. Раньше она никогда ни на кого даже руку не подняла! Теперь же в ее голове складывался предельно четкий план убийства. Она знала, что шанс у нее будет всего один: пока подозреваемого отпустили под подписку о невыезде, но если тесты подтвердят, что это был он, его закроют.
Ее это не устраивало. Слухи о том, как жестко обращаются на зоне с педофилами, тоже не успокаивали. Лия не хотела, чтобы человек, сотворивший такое с ее сыном – и, возможно, с другими мальчишками, – жил. Он ведь уже не исправится! Даже если ему дадут срок, он рано или поздно выйдет на свободу и будет делать то же самое.
Она все сделала, как и задумала. Пришла к нему домой; он узнал ее, открыл дверь и сам впустил. Должно быть, он ожидал, что она будет рыдать и спрашивать его, за что – за что ей это? Никакой угрозы от молодой матери своей жертвы он не ожидал.
Напрасно. Лие от природы досталась худощавая комплекция, даже развитые мышцы в ее случае не достигали культуристских размеров. Но силы девушке было не занимать, большой спорт требует этого. Фристайл – это когда владеешь всем телом, иначе не победишь. Педофил, напротив, спортивной подготовкой не отличался. Тощий, среднего роста, никакого грозного впечатления он не производил. Его сил, естественно, хватало на то, чтобы справиться с маленьким ребенком – но не более того.
Он как ни в чем не бывало заявил, что тесты им не помогут, они ничего не докажут. Лия даже слушать не стала. Сразу ударила. Он потерял сознание, а это дало ей время, чтобы подготовиться к казни…
Когда все было кончено, она сама вызвала полицию, дождалась их в его доме, ничего не отрицала и не скрывала. Тогда онемение уже действовало в полную силу. Убив педофила, она почувствовала себя опустошенной. Месть была единственным, что давало ее существованию хоть какой-то смысл…
– Мама…
Снова появился. На этот раз в коридоре.
– Что тебе надо? Даже если это ты и я твоя мама, это ничего не меняет! Он мертв! Тот, кто убил тебя, мертв!
В этом Лия не сомневалась – как и в том, что не ошиблась. На ее суде упоминалось, что тесты все доказали. Тот, кого она убила, действительно надругался над Тимуром и избил его. Мальчик умер от разрыва внутренних органов и обширной кровопотери. Лия не была медицинским экспертом, но подозревала, что это долгая и мучительная смерть.
Так что не о чем ей жалеть! То, что она сделала, было ее долгом. Она это понимала, адвокат, судья… даже уголовницы на зоне понимали. Но против закона не пойдешь. Лия не сожалела о том, что попала в тюрьму. Ей отныне было все равно, где находиться.
Она получила заслуженное наказание, выстрадала все! Тогда почему это проклятое видение, так дьявольски похожее на Тимура, не оставляет ее в покое?!
Ее выкрик нисколько не повлиял на мальчишку. Он остался спокоен, продолжая смотреть на нее ясными глазами:
– Ты убила одного, мама. Но еще двоим ты позволила уйти.
Глава 3
Ни один тренер не забывал упомянуть, что «для матери двоих детей у вас такая замечательная фигура!» Агния не знала, верить таким комплиментам или нет, ведь после этого шел намек, что это все благодаря спортзалу, в который необходимо ходить как можно чаще – и желательно к этому конкретному тренеру. На всякий случай, она благодарила всех.
Им не нужно было так очевидно стараться. Она бы все равно ходила в зал, даже без этих лестных зазывов. Ей просто нравилось, помогало снять напряжение. А этот зал она выбрала лишь потому, что он был близок к мастерской, где распечатывались и обрамлялись ее снимки для выставки. Никакой системности в ее визитах не было, скорее она посещала зал по настроению.
В мастерскую Агния сегодня уже заглянула, потом – в спортзал. Девушка подумывала о том, чтобы прогуляться по городу, но, выйдя в холл, обнаружила, что на улице идет проливной дождь. Как нужно угадать что-то пакостное, так синоптики никогда не ошибаются! Значит, прогулка откладывается на неопределенный срок.
– Из одного душа в другой, – шутливо пожаловалась Агния, оплачивая абонемент. – Скоро уплывать от вас будут на каноэ… У вас есть парковка для каноэ?
– Нет, но где-нибудь пристроим, к нам и на лошади один раз приезжали, – с абсолютно серьезным видом отозвалась администратор. – Агния Николаевна, пока вы тренировались, вас искали…
– Можно без отчества, оно меня старит. Кто меня искал?
Самому заявлению Агния не удивилась. В мастерской знали, что она отправляется на фитнес, могли и последовать за ней, потому что телефон она благополучно забыла дома.
– Вон та девушка, – администратор указала в сторону разноцветных диванчиков, установленных в холле. – Мне она не показалась подозрительной, поэтому я попросила ее дождаться тут. Но если вы не хотите с ней общаться, только скажите, наша охрана проводит вас до машины.
– Не стоит, я сама справлюсь со всем! Что опасного в девушке?
Здесь Агния несколько кривила душой: в прошлом как раз девушка чуть не отправила ее на тот свет. Но администратору фитнес-клуба об этом знать не обязательно!
Она направилась в сторону диванчиков. Там ее уже ждала незнакомка: Агния была уверена, что прежде они не пересекались; при этом лицо девушки показалось ей смутно знакомым. Странное сочетание, которое пока разъяснить не удавалось.
Увидев ее, незнакомка поднялась, нервно улыбнулась. Перед Агнией стояла молодая женщина – лет тридцати, не больше. Невысокая, подтянутая, с коротко стриженными темными волосами и голубыми глазами, подчеркивающими благородный фарфоровый оттенок кожи. Она была миловидной, но не вызывающе красивой, так что это вряд ли одна из моделей, с которыми Агния работала в прошлом, на это еще и маленький рост указывает. Тогда кто же это – вот вопрос!
– Добрый день, – кивнула ей Агния. – Мне сказали, что вы меня ищете.
– Да… Если вы – Агния Вербицкая.
– Все верно.
– Меня зовут Эмилия Стрехова, – представилась девушка. – Ваш муж недавно защищал меня в суде. То есть… не недавно. Два с половиной года назад.
Всех клиентов мужа Агния не то что не помнила – не знала. Но случай с Эмилией был исключением. Даниил уже тогда, во время суда, много говорил о ней, а пару дней назад снова упомянул.
Но ведь тогда они закрыли тему! Даниил решил, что не будет беспокоить спортсменку понапрасну, а Агния не имела к тому делу никакого отношения. Как это вообще понимать?
Заметив ее реакцию, Эмилия поспешила добавить:
– Я понимаю, что вы меня не ждали… Может, и у меня нет права вот так к вам обращаться. Но мне просто больше не к кому пойти. Понимаете, мне очень нужна помощь вашего мужа.
– Так ему и позвоните! Хотите, я дам его телефон?
– У меня есть телефон… Еще с тех времен. Я уже звонила Даниилу Владиславовичу, но… он сказал, что не будет помогать мне. А без него я не справлюсь, мне больше не к кому обратиться! Поэтому я решила поговорить с вами.
Даниил отказал ей? После того как сам недавно рвался помочь и сетовал, что не может? Уже любопытно! Агнии хотелось узнать, что там за просьба такая…
Но не в фитнес-клубе же это делать!
– Давайте вон туда пройдем, – Агния кивнула на залитую дождем улицу. – Через дорогу есть очень хорошая кофейня.
– Хорошо… Я знаю, что вы меня не ждали, да и у меня не было права приходить, но… Поймите, для меня это очень важно!
Она говорила тихо, в глаза старалась не смотреть. Агния прекрасно помнила историю этой женщины. Видимо, в жизни на воле у нее что-то пошло не так… Но почему тогда Даниил не стал помогать ей?
Пока они шли к кофейне, Агния вспомнила, где видела ее раньше. На обложках журналов. Причем как спортивных, как и гламурных. Агния тогда только начинала карьеру, и за тенденциями в фотографии следила, поэтому ни одну обложку из виду не упускала. Очаровательная «Белоснежка» Эмилия обращала на себя внимание.
На некоторых обложках она была с сыном. Но вспомнить лицо мальчика Агния не могла, как ни старалась.
Дождь распугал гуляющих, поэтому кофейня пустовала. Девушки без труда нашли столик у самого окна, где можно было наблюдать за серыми водопадами, стекающими по стеклу.
– Извините, что так нагло вторгаюсь в ваше личное пространство, – вздохнула Эмилия. Ее тонкие пальцы осторожно касались чашки из белого фарфора.
– Пустяки, я фотограф, у меня личное пространство – на вес золота!
Агния надеялась, что шутка поможет разрядить атмосферу и упростить диалог. Бесполезно. Чувствовалось, что Эмилию что-то сильно беспокоит.
– Чего вы хотели от Даниила? – уточнила Агния.
– Я… я хотела поговорить с ним об убийстве моего сына.
Она произнесла это тихо, еле слышно, и чувствовалось, что даже сейчас сама мысль о смерти ребенка доставляет ей боль. Чтобы она решилась говорить об этом, даже захотела говорить, нужны были уникальные обстоятельства!
– Но почему с Даниилом? – поразилась Агния. – Он же не имеет прямого отношения к расследованию смерти вашего сына!
– Да, я знаю. Но мне нужен был человек, способный получить все детали… Человек, у которого может быть доступ к документам. Мне когда-то что-то показывали… Но это было еще до суда. Я, честно, не помню многое из того, что произошло тогда. Нужен человек, который имеет доступ к таким вещам. А я никого из таких людей и не знаю толком, кроме Даниила Владиславовича…
– Так он вам и не нужен в этой ситуации! Всю информацию вам должны предоставить по первому запросу, вы же мать пострадавшего!
– Вы шутите, да? – укоризненно посмотрела на нее Эмилия. – Следователь, который вел это дело, уволился. Мне сказали, что из архивов ничего поднимать не будут. Только по письменному запросу, но… я боюсь, что даже по письменному запросу мне не предоставят то, что я ищу.
– А вы ищете что-то конкретное?
– Да. Я… Мне нужно заключение судмедэксперта. Результаты вскрытия…
Эмилия ненадолго прикрыла глаза, словно отгоняя неприятные воспоминания. Это для Агнии в подобных делах «жертва» была неким безликим человеком, незнакомым, а потому не воспринимавшимся на уровне эмоций. Ее собеседница говорила о собственном сыне, и явно ведь она хочет ознакомиться с результатами вскрытия не ради удовольствия!
– Вы об этом просили Даниила?
– Да.
– И он отказал вам? – удивилась Агния. – Почему? Это на него не похоже!
У Даниила хватало связей и авторитета, чтобы получить подобный документ после одного щелчка пальцев. Вот она, легкая помощь его необычной клиентке! Почему он этого не сделал?!
Эмилия пояснила:
– Даниил Владиславович сказал, что мне не нужно это видеть, вообще лезть в это. Он заявил, что это может замедлить мое возвращение к нормальной жизни… Но как я могу вообще вернуться к нормальной жизни, не зная всех ответов?!
– Так, стоп, подождите! Что значит «лезть в это»? Зачем вам понадобилось заключение эксперта? Я думала, дело вашего сына закрыто, а виновный…
Агния запнулась, не зная, как такое вслух произнести. Эмилия подобных сложностей не испытывала:
– Виновный мертв, я знаю. Все, что вы сказали, я слышала… У меня есть основания предполагать, что расследование где-то допустило ошибку.
– Вы боитесь, что убили невиновного человека?
Вот это был бы неприятный поворот! И снова Эмилия даже не дрогнула:
– Нет, в том, что Сумин был виновен, я не сомневаюсь. Я это… я это почувствовала, понимаете? Когда он погиб. Но у меня появились основания полагать, что он был не единственным, кто напал на моего сына. А других обвиняемых не было! Что, если кому-то удалось уйти безнаказанным?!
– Не думаю, что такое возможно, – покачала головой Агния. – С чего вы взяли, что убийца был не один?
Теперь уже Эмилия с ответом не торопилась. Она отвернулась к окну и пару минут просто разглядывала капли дождя, скользящие по стеклу. Агния не торопила ее, чувствуя, что сейчас прозвучит нечто важное.
– Я вам скажу, да только… Вы, скорее всего, не поверите мне. Ваше право, я бы тоже не поверила.
– А вы попробуйте, может, я поверю! – посоветовала Агния.
– Я и пробую. Тимур… с недавних пор он снится мне. Приходит и говорит, что убийц было трое, а наказание получил только один. Я пыталась игнорировать это, но один и тот же сон повторяется каждую ночь. Я… я хочу посмотреть на результат экспертизы, убедиться, что там все четко прописано и это лишь игра моего воображения… Мне это нужно, понимаете! Даниил Владиславович думает, что мне от этого хуже станет. Но я не успокоюсь, если не буду знать! Поэтому я пришла к вам. У вас ведь тоже дети… вы меня должны понять!
Понимать такую ситуацию на примере собственных детей Агния не хотела, а вот Эмилии сочувствовала. Логика мужа тоже была ей ясна, однако Даниил мог бы и не упрямиться! В том, чтобы показать ей эти документы, нет ничего сложного!
Или она чего-то не знает?
– Я поговорю с ним, – заверила свою собеседницу Агния. – Но ничего не обещаю.
– Спасибо! – Эмилия торопливо схватила рекламную листовку, лежащую на столе, и написала на ней свой номер. – Позвоните мне, пожалуйста, независимо от его ответа. Я хоть буду знать, чего ожидать!
– Хорошо, я позвоню…
Когда они выходили из кофейни, дождь чуть затих. Эмилия быстро попрощалась и скрылась в толпе. Агния же направилась к своей машине.
Домой она ехала со смешанными чувствами. Она могла отстраненно скучать по расследованиям – в теории. На практике же она не хотела сталкиваться ни с чем подобным. Понятно, что в мире живут разные люди, моральные уроды в том числе. Но от напоминания, насколько они близко к тебе и твоим детям, становится жутко.
В этот день они с Даниилом приехали домой одновременно, он на пару минут раньше ее – это Агния поняла по тому, что супруг еще не успел даже разуться.
– Ты сегодня поздно! – отметил он. – Надеюсь, ничего не случилось?
– Случилось, но не плохое. Меня догнала твоя отмененная встреча.
– В смысле?
– Помнишь, пару дней назад ты вернулся домой раньше, потому что решил не ехать на встречу? Ну, сегодня я пришла позже, потому что как раз сидела на этой встрече. Я сегодня говорила с Эмилией Стреховой.
– Каким образом она тебя нашла?
С его стороны это был наивный вопрос, который можно было списать разве что на удивление. Конечно, звездами первой величины Агния и Даниил не были, но в своих сферах деятельности преуспели. С тех пор как стали организовываться ее персональные выставки, Агния все чаще появлялась по другую сторону объектива. Определить, кем они приходятся друг другу, несложно по общей фамилии.
Другой вопрос – как Эмилия выяснила, что Агния будет в фитнес-клубе… Но и это можно узнать разными способами, начиная с правильного вопроса, заданного в мастерской. Эмилия была одета со вкусом, в дорогие вещи, и впечатление бродяги не производила.
Это, конечно, навевало мысли о сохранности личной информации, но сейчас было не до того.
– Почему ты не помог ей? – спросила Агния.
– Потому что она мне симпатична.
– Э-э… тебе не кажется, что ты сам себе противоречишь?
– Не кажется, – отозвался Даниил.
– Кажется! – вдохновенно повторил Лисенок.
Близнецы привычно кружили вокруг вернувшихся родителей, и беседа об Эмилии перенеслась сама собой. Вернуться к этой теме удалось лишь через час, когда Ярик и Лисенок были переданы под строгий присмотр Хельги.
К этому моменту Даниил несколько отдохнул, успокоился и на расспросы о бывшей клиентке реагировал уже спокойней.
– Следовало ожидать, что она будет в сложном положении после освобождения, – рассуждал он. – Эмилия – не рецидивистка со стажем и даже не совсем обычная преступница. Для нее смерть сына и тюрьма стали серьезной травмой. Я посылал ее на медицинское освидетельствование не ради того, чтобы отменить приговор. Я действительно предполагал, что она могла заработать серьезное психическое расстройство. Врачи признали ее вменяемой, но меня предупредили, что у нее пограничное состояние.
– И что? Она же не просит откопать труп этого педофила, чтобы станцевать на его костях? По-моему, у нее очень логичная просьба!
– Огонек, плохо уже то, что она не отпускает это дело, продолжает жить им. Ей бы оправиться и начать все заново. Сейчас самое время! А что мы имеем вместо этого? Эмилия неспособна адаптироваться, поэтому она делает шаг назад, решая, что есть еще убийцы, которых она упустила. Ведь это заявление из пустоты, никаких оснований так думать нет! Она даже не смогла объяснить мне, что привело ее к этому сомнительному выводу.
Похоже, про свой сон Эмилия ему не упоминала. Да оно и понятно! Тема весьма неоднозначная. Скорее всего, она и Агнии рассказала правду только в качестве крайней меры, ведь других вариантов у нее не было.
Сейчас Агния могла бы передать ее слова Даниилу – и заранее понимала, что ни к чему это не приведет. Ее супруг не был склонен к мистицизму. Явившийся во сне ребенок не произведет на него никакого впечатления.
Агния и сама не бралась утверждать, что верит в такие «предзнаменования». Ей просто не хотелось оставлять Эмилию один на один с этим горем.
– А ты уверен, что у нее нет оснований реально подозревать кого-то?
– Уверен, – без тени раздражения подтвердил Даниил. – Убийца был один. Имя его я не помню, но помню, что он и раньше нарывался… Я считаю, что Эмилия поступила с ним правильно, он заслужил это. Но больше никому мстить не надо! Когда я готовился к ее суду, я читал материалы дела ее сына.
– В том числе заключение эксперта?
– В том числе и его. Так вышло, что конкретно этого эксперта я знаю лично. Мы пересекались раньше. Он не без странностей, и одна из них – патологическая честность. Его нельзя подкупить, он всегда объективен. Он черным по белому написал, что убийца был один. У меня нет оснований сомневаться, что он был неправ.
– Тогда почему ты не достанешь копию этого заключения для Эмилии? – настаивала Агния.
Даниил оглянулся по сторонам, чтобы убедиться, что близнецов поблизости нет. Несмотря на то что работающий телевизор указывал на их присутствие в гостиной, он все равно понизил голос:
– Потому что там перечислены все травмы, которые получил этот ребенок. Я надеялся и до сих пор надеюсь, что такие подробности Эмилия все-таки забыла. Если она сейчас снова пройдет через все это, она может сделать шаг не в ту сторону относительно своего пограничного состояния.
– Мне кажется, ты преувеличиваешь риск… Я общалась с ней сегодня, и мне она не показалась дамочкой на грани сумасшествия…
– А ты Андрея вспомни: самые опасные психи обычно тихие.
– Не думаю, что ему понравился бы твой пример, – усмехнулась Агния. – Но и в Андрее, и в Еве все равно чувствуется определенная… ненормальность. В Эмилии такого нет.
Все-таки правильно Эмилия сделала, что не рассказала ему о своем сне. Если бы он узнал о том, что она видела мертвого сына, точно врачам бы ее сдал!
– Нет, говоришь… а знаешь ли ты, как она убила того педофила?
– Нет, – ответила Агния. – Откуда я могу знать?
– Действительно, ты не можешь, потому что ее друзья и тренер позаботились о том, чтобы это в газетах не освещалось. Но я знаю. Это было не быстро, Огонек, она подошла к вопросу… творчески. Она явилась домой к этому типу, оглушила, связала. Пока он был без сознания, поместила его в ванну с горячей водой. А когда он проснулся, вылила туда несколько бутылок чистящего средства для труб. Получился сильный растворяющий концентрат, педофил этот умер от болевого шока. Судя по показаниям соседей, слышавших его крики, экзекуция длилась минут двадцать – по крайней мере, столько он был в сознании и все чувствовал. А Эмилия даже не попыталась ему помочь, она к тому моменту для себя все решила.
– Если ты думаешь, что я буду ее осуждать, то не дождешься. Она ведь сделала это не из-за того, что он не вернул ей одолженные сто рублей! Этот урод убил ее сына. И не просто убил, а… ты знаешь.
– Знаю и не осуждаю ее. Говорю же, она мне симпатична как человек. Поэтому я не хочу, чтобы она поддалась безумию. Тот поступок, правильный он или неправильный, требует особенного состояния психики. Так что у меня есть основания полагать, что Эмилию нужно беречь.
– Ее нужно не беречь, а возвращать к нормальной жизни! – Агния снова вспомнила умоляющие голубые глаза, обращенные на нее. – Может, именно это ей и нужно? Убедиться, что она отомстила всем виновным и теперь можно жить дальше? Хотя я понимаю, почему ты боишься показывать ей это заключение. Давай сделаем так… Если ты знаком с экспертом, сведи нас с ним! Пусть он на словах расскажет Эмилии, что произошло с ее сыном, опуская все кровавые подробности. Я поеду с ней, чтобы убедиться, что она воспримет это правильно. Тогда вопрос будет закрыт! А то сейчас она сомневается… Это тоже нехорошо для ее психики, знаешь ли!
– Какая же ты у меня упрямая, – проворчал Даниил. – Но… тут ты, пожалуй, права. Раз она зашла настолько далеко и отследила мою жену, настроена она решительно! Я вам устрою встречу с этим экспертом. Но если Эмилия не успокоится и после этого, ты лично поможешь мне устроить ее в психиатрическую лечебницу!
Глава 4
Судмедэксперт Андрей Макаренко не любил людей. Живых, то есть. Потому что к мертвым какие претензии? Они лежат себе тихенько, никому не мешают, не лезут с дурацкими разговорами… А живые люди – это всегда проблема.
Причем нелюбовь к людям проявилась в нем еще до выбора профессии. В общении он не нуждался, любые внешкольные мероприятия упрямо игнорировал. Родители сначала шутили, потом ругались, а под конец рыдать были готовы. Бесполезно. У Андрея не было ни друзей, ни девушек.
Он вообще не понимал, к чему этот сыр-бор с близкими людьми. Его даже родные родители раздражали! Школу он кое-как выдержал, хотя необходимость целый день встречаться с разными людьми приводила к головной боли. К выпускному классу Андрей твердо знал, что всю жизнь так прожить не сможет. Ему нужна была профессия, которая исключала необходимость много болтать, быть милым и улыбчивым, чтобы преуспеть.
Так он и пришел в судебную экспертизу. В принципе, стать штатным патологоанатомом и помогать в том числе и живым людям – тоже неплохо. Но быть судмедэкспертом все же интересней.
Для Андрея это играло не последнюю роль. Добровольно лишив себя общения, он нуждался в другом способе выражения эмоций. Здесь пришлась кстати работа: ей были посвящены способности и время Макаренко. Его искренне увлекало то, что он делает.
Каждое дело было для него головоломкой. Иногда – простой до предела, и он старался избавиться от таких трупов побыстрее. Иногда – сложным многоуровневым заданием, где каждая деталь важна.
– Никогда не даешь дело побыстрее закрыть, – возмущался следователь, ненадолго спустившийся к нему в кабинет.
– Нужно работать не на скорость, а на результат, – невозмутимо отозвался Андрей.
Он уже научился общаться с людьми. На это ушло почти полвека, но – свою стратегию он выработал. Нужно просто абстрагиваться от них, терпеть, воспринимать их как тех же мертвецов, только не в меру разговорчивых.
– Там же все указывало на несчастный случай, – простонал следователь.
– Там не было ничего от несчастного случая. Труп нашли в реке, а вода в легких хлорированная. Многочисленные повреждения на руках. Следы эпидермиса под ногтями. Вашу жертву утопили. Кто – ищите.
– Тут не только искать, тут документы переделывать придется…
– Это не мое дело.
Документы были еще одной сферой, в которой Андрей преуспел. Его, в отличие от коллег, бумажная волокита никогда не пугала. Да, при каждом деле нужно не один лист исписать отчетами, заключениями и комментариями. Чаще всего ему приходилось оставаться ради этого после работы.
Но он никуда не спешил. Родители давно ушли из жизни, все еще с надеждой, что он обзаведется семьей. Это они напрасно. Они не могли понять, что Андрею нравится такая судьба, он, в отличие от них, не страдает, а наслаждается одиночеством. Вернулся поздно вечером, отдохнул, утром поехал на работу – мечта! На пенсию он выходить не планировал и старости не боялся.
Зато Андрей терпеть не мог выходные. Они нагоняли скуку, и, чтобы развеять ее, он время от времени писал научные труды.
Следователь забрал заключение и с недовольным видом вышел. Но покоя Андрею не было, буквально через секунду в дверь снова постучали.
– Кто? – коротко осведомился судмедэксперт.
– Андрей Андреевич, это я, – в кабинет заглянул стажер. – Можно войти?
– Заходите.
Стажеры были живыми людьми, а значит, попадали под нелюбовь Макаренко точно так же, как все остальные. Он бы с удовольствием отказался от этого не в меру жизнерадостного молодняка, да начальство не позволяло. А стажеры, наоборот, рвались к нему на практику, потому что Андрей, вопреки собственному желанию, обзавелся определенной известностью в научных кругах.
Обращался Андрей к ним исключительно на «вы», имена не запоминал и старался свести разговоры к минимуму. Но этого студента он ждал, потому что сам недавно дал ему задание.
– Нашли? – спросил Андрей. Слова он отмерял четко, в глаза собеседнику не смотрел никогда.
– Нет, – виновато ответил студент. – Там нет этого отчета…
– Должен быть.
– Его правда нет! Андрей Андреевич, разве я стал бы вам врать? Я все просмотрел, и не я один!
– Можете идти.
– Но…
– Вы свободны.
Студент ушел, убежденный, что проваленное задание скажется на его практике. Это он зря. Андрей даже не запомнил его лица.
Он не сомневался, что его практикант ошибся. Поэтому в обеденный перерыв он сам отправился искать старое дело. Сама необходимость делать это его чрезвычайно напрягала. Его вообще попросили поговорить с какими-то двумя девицами и рассказать им!
Это Андрей считал верхом наглости. Почему он должен с кем-то общаться? Однако просили влиятельные люди, и напрямую отказать им он не мог.
Поэтому он и искал теперь свои старые записи. Не потому что ничего не помнил: идеальная, компьютерная почти память была еще одним преимуществом Андрея. Просто он не хотел разговаривать. А тем более с женщинами. И тем более с двумя.
Гораздо проще дать им бумаги, пусть читают!
Но бумаг не было. Студент оказался не таким уж безмозглым, потому что сам Андрей тоже нужных документов не обнаружил. Это усугубило его и без того скверное настроение. Придется встречаться…
Последней попыткой избавиться от необходимости беседовать было время: он назначил им на вечер, как раз после смены. Причем дожидался их Андрей не в кабинете, а в рабочем зале: у него как раз имелось тело, которое требовалось осмотреть, бомж с перерезанным горлом.
Когда девушки вошли в зал, он даже не подумал прикрывать труп тканью.
– Сейчас закончу и поговорим, – бросил Андрей.
Украдкой он наблюдал за ними, ожидая увидеть как минимум смущение. Просчитался. Молодая женщина с короткими черными волосами побледнела и отвернулась. Длинноволосая шатенка и бровью не повела.
– Стеклом резали, да? – поинтересовалась она, указывая на труп. – Очень неровный разрез, точно не ножом, бутылкой, наверно. Я, кстати, Агния Вербицкая, это я просила о встрече с вами.
– Я не рад.
– Я вижу. Но, пожалуйста, потерпите, потому что ваше мнение для нас очень важно.
Насчет бутылки она, кстати, угадала. Но Андрей не собирался говорить ей об этом. Эти двое были ему не только неприятны, но и непонятны, он надеялся завершить разговор с ними как можно быстрее.
Раз труп их не пугал, оставаться здесь и дальше не имело смысла. Андрей раздраженно бросил рабочий халат на ближайший стул и повел их наверх, в свой кабинет.
Места там было немного, практически все пространство занимали полки, заставленные папками с документами. Напротив стола Андрея стоял один старый стул для гостей, второй пришлось взять из соседнего кабинета.
Девушка с длинными волосами по-прежнему вела себя очень спокойно. Ее фамилия показалась Андрею знакомой, и он почему-то решил, что она – адвокат. Ее спутница таким хладнокровием похвастаться не могла, она то и дело вздрагивала и переводила взгляд с одной полки на другую. Нервная какая!
– Мне сказали, вы хотели говорить о старом деле. Говорите. Уже вечер, я и так уделяю вам свое личное время.
– Мы очень признательны вам за это, – заверила его шатенка, представившаяся Агнией. – Мы правда не могли обойтись без этой встречи…
– Сразу к сути, – поторопил Андрей.
– Как вам будет угодно… Я понимаю, что не совсем корректно просить вас вспомнить заключение, которое вы писали больше двух лет назад…
Она действительно верит в то, что говорит? Тогда ей можно только посочувствовать. В общих чертах Андрей помнил все дела, которые вел, а некоторые еще и подробно. Два года, три года – это ничто, не срок вообще.
Вот только сформулировать это все в разговоре он не мог, не знал, как лучше. Это же женщины, им что не так скажешь, сразу скандал начнется! А разговоры на повышенных тонах Андрей не любил даже больше, чем просто встречи с живыми людьми.
Он и сейчас не смотрел на своих собеседниц. То ручку крутил, что рисовал узоры на полях блокнота, а взгляд на них не поднимал.
– Его звали Тимур Стрехов, – продолжила Агния. – Маленький мальчик, ему всего три года было…
Вторая женщина, которую ему не представили, снова вздрогнула. Ну точно, эта на грани истерики!
– Я помню его, – сообщил Андрей. – Мне сказали, ради чего вы придете. Почему ко мне?
– Следователь, который вел это дело, уволился…
Читать бесплатно другие книги:
