Алмазное сердце Шевченко Ирина

ГЛАВА 19

Лисанна

Лунное озеро я прежде видела лишь на картах. Огромное, круглое, словно полная луна, — наверное, этим оно и заслужило свое название. На его северном берегу раскинулся Ангер — древняя столица Вестрана, второй по значимости город королевства. А на южном, где-то в лесах, прятался дом Тэсс Ленсвит, куда мы и решили отправиться, воспользовавшись гостеприимством магессы.

Я думала, что Рик откроет Тропу, но оказалось, что добираться придется обычным путем.

— К жилищу Тэсс не пробиться, — пояснил мне унери. — Она надежно защитила его от непредвиденных визитов.

— Как? — полюбопытствовала я и сразу же пожалела об этом: Ричард был не в духе.

— Как и давешние охотники, — бросил он хмуро. — Похоронила там сердце шамана.

Я не знала, что происходило между этими двумя в прошлом и что происходит сейчас, но не сомневалась, что с нашим отъездом это не закончится. Впрочем, всерьез об этом не задумывалось — хватало своих проблем.

Джед демонстративно не замечал меня, а если и смотрел, то так, что делалось страшно и вспоминался ночной кошмар. А нам предстояло провести почти три дня в одном экипаже, где уже не получится сбежать подальше под каким-нибудь предлогом. Не надеясь в ближайшее время наладить отношения, я выпросила у дэйни Ленсвит книгу, ту самую, по основам ритуальной магии, авторства давно покойного Натана Тисби — не столько для дела, хоть и не исключала найти какую-нибудь зацепку в работах мага, сколько для того, чтобы в дороге спрятаться за ней от злого волка. Что я и сделала, едва заняв место в карете.

Яра села рядом со мной, мужчины — напротив. Унго поехал с кучером.

— Слава Создателю, мы убрались из этого сумасшедшего дома! — радостно воскликнула волчица, когда особняк Ленсвитов остался позади.

На час, если не больше, это стало единственной произнесенной фразой.

— Интересная книга? — спросил спустя это время Рик.

— Весьма, — ответила я, не выглядывая из-за обложки.

И вновь воцарилось молчание, для меня не столь тягостное, как могло бы быть, так как книга действительно оказалась интересной.

Ритуальной магии в заведении дэйны Алаиссы отводилось лишь несколько уроков. Нам ее преподносили, как свод бытовых обрядов, призванных хоть как-то облегчить жизнь тем, кто не обладал даром. Путем нанесения ритуальных рисунков, чтения заговоров и изготовления предметов-оберегов можно было защитить домочадцев от болезни или имущество от воров, хотя подобные методы проигрывали в сравнении с действиями настоящих магов: слишком много факторов влияло на успешность ритуалов. Но, пользуйся человек пособием магистра Тисби, я уверена, все получилось бы как нужно, настолько подробно были описаны действия. А приведенные ритуалы были не только бытового или целительского назначения. Я пролистала книгу и нашла несколько обрядов изгнания нечисти, наведения мороков и приворота. Хм… Приворот — это уже на грани запретных чар…

Холод (не от ворвавшегося в окошко ветра, а поднимающийся откуда-то из глубины души) заставил опустить книгу и зябко поежиться.

— Виктория, — прошептала я. — Виктория тоже разбиралась в ритуальной магии. То, как она… как она вытягивала жизненные силы и молодость из девушек…

— Ну, теперь тебе можно не бояться, — усмехнулся расслышавший мои слова Джед.

— Да, благодарю, — пробормотала я, извиняясь за свой беспричинный страх.

— Меня-то за что? — с непонятной мне злой насмешкой уточнил оборотень.

— Что за ритуал? — вмешался в наш странный диалог Ричард. — И кто такая Виктория?

Взяв себя в руки, я рассказала ему о бывшей владелице злосчастных документов, цветущей красавице, которую смерть превратила почти в старуху.

— Наверняка они с Тисби были как-то связаны, — сделал вывод шаман.

— Потрясающая логика! — злорадно похвалил Джед. — Его блокнот был у Виктории — определенно есть связь!

— Я не о блокноте. Ритуальная магия распространена среди неодаренных, даже волки ее используют, но Тисби был специалистом в этой области, и ваша Виктория по-своему тоже, ведь она проводила довольно сложный обряд. Можно предположить, что она была знакома с мастером лично или даже училась у него.

— Нужно побольше разузнать о Тисби, — сказала я. — И о прошлом Виктории.

— Еще одна удивительно светлая мысль!

Не знаю, какая муха укусила дэя Леймса, но на каждую произнесенную фразу он реагировал язвительными замечаниями.

— У тебя есть другие предложения? — поинтересовался у него Рик.

— Нет. — Джед сложил руки на груди и отвернулся к окну, давая таким образом понять, что разговор окончен.

— Вот и прекрасно, — не понял намеков шаман. — Значит, нужно найти кого-нибудь, кто был знаком с Тисби в бытность его королевским магом. По-прежнему не хочешь посвящать в это дело никого из семьи? Твой отец помог бы, мне кажется.

— Нет, не отец, — проговорил задумчиво Джед. — Сделаем небольшой крюк? Завтра к обеду добрались бы к целебным источникам…

— Зачем? — удивилась я.

— Надо! — рявкнул оборотень. Откинулся на спинку и закрыл глаза. — Надо, — повторил он уже спокойнее. — Нервишки подлечить.

Джед

У меня были причины свернуть к источникам. Во-первых, я не обманул, информацию о Тисби мы там получим. Во-вторых, алмаз. Унго разузнал, куда направился новый его владелец, и я в любом случае нашел бы повод развернуть экипаж в нужном направлении. А в-третьих, может так сложиться, что другого шанса извиниться за год отсутствия мне не представится.

Я уже не сомневался в словах Улы: камень был живым и разумным. Три года мотал меня по стране, а теперь задумал особо крупную пакость, втравив в эту историю с бумагами. Но попутно как будто давал шанс на что-то еще… Хотя, возможно, все это мне кажется, и то, что дорога к дому Тэсс Ленсвит проходила недалеко от лечебных источников Солайс, где сейчас отдыхал купивший бриллиант дэй Верлан и вот уже пятый год жила тетушка Мадлен, — всего лишь удачное совпадение.

Проведя ночь в придорожном трактире, к полудню следующего дня мы прибыли в небольшой курортный городок, сплошь состоящий из гостиниц и лечебниц.

— Уверен, что твоя тетушка сможет что-нибудь рассказать? — с сомнением спросил Рик, когда я наконец разъяснил, к кому мы приехали.

— Уверен. Она долго жила при дворе и свела немало знакомств.

— Но помнит ли она это?

— Старушка забывает, что было вчера, но события десятилетней давности и еще более ранние пересказывает в мельчайших подробностях. — По крайней мере, так было в нашу последнюю встречу, но я не стал этого уточнять. — Какое-то расстройство памяти. Говорят, вполне обычное дело в ее возрасте.

Брать номер на несколько часов было бы глупо, поэтому мы заказали обед в небольшой ресторации, а после я собирался предложить спутникам прогуляться, пока я навещу родственницу. Но, подумав, позвал с собой Яру.

— Зачем? — удивилась она.

— Понимаешь, идти всем вместе нельзя, это ее смутит. У тетушки своеобразное представление о приличиях: она не станет сплетничать в мужской компании. А поскольку то, о чем я хочу расспросить, по сути — старые дворцовые сплетни, в женском обществе, мне кажется, она скорее разговорится.

Дияра обдумала мои слова и замотала головой.

— Бери Сану, — заявила она. — Сплетен мне вчера хватило.

В этом был резон: утонченная и воспитанная Лисанна больше подходила для непринужденных светских бесед, чем недавно спустившаяся с гор волчица. Но…

— Я не против, — тихо сказала, уткнувшись в тарелку, лекарка. После того как дэйни Глаза-Б-Мои-Ее-Не-Видели «спугнула» алмаз, она сделалась на диво покладистой.

— Хорошо, — решился я. — Надеюсь, твоих талантов не хватит на то, чтобы что-то испортить всего за час разговора?

Был бы здесь Унго, наверняка качал бы сейчас головой: мол, снова вы обижаете бедную девушку, дэй Джед. Но я еще по приезде услал его разузнать, где обосновался новый хозяин камня.

— Я постараюсь, — промямлила Лисанна.

Хотел поинтересоваться, что именно она постарается: организовать очередную катастрофу или избежать ее, но промолчал. Все равно судьба решит по-своему.

Лисанна

Прощать мне оплошность с камнем Джед не собирался. Радовало, что хотя бы перестал глядеть зверем.

Вчера, уговорившись свернуть к источникам, мы (не только мы с Джедом, а мы все) больше почти не разговаривали. Мужчины то дремали, то размышляли о чем-то, отвернувшись друг от друга, Яра практически всю дорогу спала или притворялась спящей, а я дочитала и по второму кругу начала изучать пособие по ритуальной магии. Даже хотела попробовать кое-что, когда остановились на ночлег в трактире, но комнату пришлось делить с юной волчицей, и в ее присутствии я ни на что не отважилась.

Перед сном подумалось, что без волка под боком будет не так спокойно, и Создатель по-своему понял мое сожаление: я все еще не могла уснуть, когда, с час проворочавшись в своей постели, Яра прошлепала босыми ногами по полу и без слов влезла ко мне под одеяло. Я не стала ни о чем спрашивать, только придвинулась к стенке, освобождая место для перепуганной событиями последних дней девочки. Нас всех изменило случившееся. Кого-то, к сожалению, не в лучшую сторону. Но Яра уже не проявляла враждебности по отношению ко мне. Возможно, в плену у Менно излечилась от детской влюбленности в кузена и теперь не расценивала меня как соперницу… Или же, видя, как относится ко мне Джед, перестала волноваться на этот счет. В любом случае мы обе неплохо выспались.

А когда выяснилось, что я отправлюсь с дэем Леймсом к его почтенной тетушке, девушка отозвала меня в сторону.

— Хочу попросить, — начала она, глядя в сторону, как и поутру, когда мы проснулись на одной кровати. — Если эта тетка… бабка… Если она и впрямь так хорошо знает, что было в столице пятнадцать… Ну, может, шестнадцать лет назад… Узнай у нее, если получится, о Корделии Эсти. Дэйни Корделия Эсти — племянница виконта Эсти. Это… Это моя мама. Настоящая.

— Может быть, тебе все же лучше пойти самой? — спросила я осторожно.

— Нет. — Она отвернулась, но я успела заметить блеснувшие в синих глазах слезы. — Я… боюсь. А ты добрая. Если услышишь что-то плохое, я знаю, просто не скажешь.

По пути, пока метаморф покупал цветы, фрукты и прочие полагающиеся случаю подарки, мне было коротко сообщено, что тетушка ему на самом деле не тетушка, а двоюродная бабушка по матери. Старая, очень старая дева — оттого и доживает свой век не в собственном доме в окружении внуков и правнуков, а в лечебнице на водах под присмотром лекарей и сиделок. Джед, как я поняла, был ее единственным родственником и оплачивал содержание.

И навещал нередко, судя по тому, что дэйни Мадлен, маленькая пухленькая старушка с молочно-белыми буклями и выцветшими голубыми глазами, узнала его сразу и искренне обрадовалась нежданному визиту. Я была сухо представлена как «хорошая знакомая», но тем не менее тоже удостоилась объятий и поцелуев.

Через полчаса, в течение которых мы пили чай и говорили о разной, ничего не значащей ерунде, я твердо уверилась, что Джед свернул к источникам с единственной целью — навестить, пользуясь оказией, родственницу. Вряд ли можно было всерьез рассчитывать получить от старушки полезную информацию. Хотя некоторые ее рассказы были весьма милы.

— …Лиза никак не могла его одеть, представляете? Бегал голышом по дому лет до трех. Еще и кусался. В любом облике!

— Тетушка, Лисанне это не интересно.

Да нет, отчего же? Очень интересно!

— А когда ему было семь, они приехали в столицу. Создатель Милосердный, я никогда так не радовалась, что не имею детей! Но мы прекрасно ладили, да, милый? Знаете, что мы устроили однажды? Джед заявил отцу, что нарушит закон, среди бела дня выйдет на улицу в волчьем обличье, и ему ничего за это не будет. А тот неосмотрительно согласился на пари. Наверное, хотел проучить сорванца, но не тут-то было! Джед обернулся волчонком, извозился в охре — окрас вышел ужасающий! — я нацепила ему поводок и большой бант… Все знают, что метаморф никогда не позволит надеть на себя поводок, не говоря уж о банте… И мы гуляли даже по дворцовой площади! Кто бы знал, как мне было стыдно перед знакомыми за это желтое чудовище, но разве я могла отказать своему дорогому мальчику?

— Отец был в ярости, — грустно усмехнулся воспоминаниям Джед.

— Он гордился тобой, милый! — горячо уверила старушка. — В столь юном возрасте разыграть такой гениальный спектакль! Конечно, он гордился. Только виду не показывал, чтобы ты не натворил еще что-нибудь подобное.

— Тетушка, а вы помните, когда меня представили ко двору?

— Естественно, дорогой! В первый же день на меня свалилась гора приглашений: все старые подруги враз решили вспомнить обо мне. Знаете, почему, Лисанна? Потому что у каждой из них была дочка, внучка или прочая девица-обуза, которую им не терпелось отдать за очаровательного, умного и не стесненного в средствах юношу из хорошего рода. Мне пришлось месяц таскать его на эти унылые приемы и знакомить с такими экземплярами… Я думала, он меня за них возненавидит!

— Не говорите глупостей, тетушка. Я возненавидел те унылые приемы, но не вас. К слову, многие тогда вовсе не принимали. Из-за траура, помните?

— Ах да, наш бедный король Эдуард. Не дожил и до сорока. Но к этому все и шло: у него была плохая удача. Только разве ты прибыл в столицу не после того, как траур сняли? Иначе как бы мы оказались на дворцовом балу?

— После-после, но была еще какая-то история. С самоубийством…

— Ты, должно быть, о магистре Тисби? — поняла старушка. Хоть я и сомневалась, но Джеду удалось подвести разговор к нужной теме. — Да, печально. Никто и подумать не мог, что он решится на такое. Еще молодой, весьма одаренный маг, достигший таких высот… И вдруг выброситься из окна башни? Ума не приложу, зачем он это сделал. Говорили, была какая-то предсмертная записка, что-то о несчастной любви… Глупость какая! Представьте, каково было его жене узнать об этом.

— Он был женат? — заинтересовалась я.

— Да. Но его супругу при дворе почти не видели. А ведь появляйся она там чаще, безусловно, имела бы огромный успех. Редкая красавица, хоть, как я знаю, была уже далеко не юной девицей, когда они поженились. Знаете, есть такие женщины, которыми даже завистницы не могут не восторгаться: лицо, фигура, роскошные волосы, словно отлитые из чистого золота. И, очевидно, такое же золотое сердце. Она лет десять ждала Тисби, покуда он делал карьеру при дворе, а после еще столько же прозябала в провинции, в то время как ее муж укреплял свое положение при монархе и — надо же! — несчастливо влюблялся. Если все это так, милая моя, то я очень невысокого мнения о магистре Натане как о человеке, невзирая на все его таланты. А он был исключительным мастером! Таких иллюзий никто больше не создавал, ни до него, ни после. Право, Джед, мне жаль, что ты этого не увидел.

— Иллюзии? — переспросили мы с оборотнем одновременно.

— Я полагала, магистр Тисби специализировался на обрядовой магии, — закончила я уже сама. — Я… Я магесса, — созналась я, взглядом испросив разрешения у волка, — и мне попадались некоторые из его трудов…

— А, ритуалы! — махнула пухлой ручкой дэйни Мадлен. — Это, несомненно, серьезная работа, которая увековечит его имя, и тра-та-та… Но кому это нужно при дворе, где все только и жаждут развлечений? А иллюзии Натан Тисби создавал невероятные. А как он подставлял личины! Его величество однажды притворился лакеем и битый час разносил напитки в бальном зале. Узнал много интересного о себе и своей семье. — Старушка хитро усмехнулась. — На следующий день некоторые из придворных покинули столицу и, думаю, до сих пор там не показываются.

— Жаль, что такой талантливый маг погиб так нелепо, — вздохнула я. — Бедная его жена!

— Она недолго страдала, — «утешила» меня тетушка Джеда. — Погибла в тот же год. Был пожар, почти никто не спасся.

— Какой ужас! — воскликнула я уже непритворно.

— Воистину, — согласилась женщина. — Бедняжка Анна, хоть я ее почти не знала, заслуживала лучшей доли.

Мы с метаморфом переглянулись.

— Анна? — повторил он, словно что-то припоминая. — Кажется, я о чем-то таком слышал. Пожар в…

— В Драмлине, — подсказала дэйни Мадлен. — Так называлось поместье. Теперь там лишь развалины.

Святые заступники, до чего жутко осознавать, что попала в историю, участники которой только и делали, что умирали при загадочных обстоятельствах!

А Джед тем временем продолжал болтать с разговорившейся родственницей. Вспомнили кого-то из родни, светских приятелей… Я не особо прислушивалась, пока не прозвучало знакомое имя.

— А вы помните Викторию Солсети, тетушка?

— Викторию? — нахмурилась она. — А должна?

Мужчина неопределенно пожал плечами.

— Нет, милый, не помню. Но имя Солсети одно время было на слуху. Эта Виктория случайно не в родстве с Агатой Солсети?

— Ее невестка, — подтвердил Джед. — Весьма интересная дама, и, я полагал, она должна была блистать при дворе.

— Жена Генри? Что за вздор! — отмахнулась старушка. — Я помню жену Генри — бледное невзрачное создание, при этом не отягощенное большим умом. Прости, Создатель, нельзя так о покойниках…

— Виктория — вторая жена дэя Генриха, — разъяснила я, уже понимая, что дэйни Мадлен вряд ли могла быть с ней знакома.

— Генри женился снова, говорите? — оживилась женщина. — Еще и на «интересной даме»? Хотя… В нем ведь не только отцовская кровь, должно было и от матери достаться немного. А Агата Солсети… Эгги Победа — вы же слыхали о ней?

— Эгги Победа? — вновь в унисон спросили мы с Джедом.

— Ох, молодежь, — ласково пожурила нас тетушка. — О ком теперь пишут в ваших газетенках? А когда-то, лет сорок назад, а может, и больше, писали об Эгги Победе. Нашей Эгги. Солдаты глинморского гарнизона боготворили ее, король Кнуг, отец Эдуарда, лично преподнес ей перстень с рубином… Для женщин ведь не предусмотрены воинские награды. А жаль…

— И чем же она заслужила такую известность? — с любопытством поторопил рассказчицу оборотень.

— Вышла замуж не за того мужчину, — невесело усмехнулась дэйни Мадлен. — Впрочем, выбора у нее не было, как я слыхала. А этот пропойца увез Эгги в пограничный гарнизон, которым по какому-то недоразумению командовал, и когда грязные селстийские выродки…

— Тетушка, забыл сказать: Лисанна из Селстии.

— Да? Прекрасная страна, милая, просто замечательная.

— Я родилась в Вестолии и в Селстии никогда не была, — внесла ясность я.

— Вот и чудно, — обрадовалась дэйни Мадлен. — Так вот, когда грязные селстийские…

— А папа приехал из Селстии.

— Вы дадите мне продолжать? — рассердилась женщина. — Хорошо, пусть они будут не грязными, пусть они будут чистыми. Но селстийцы перешли границу и осадили крепость, которой командовал Солсети. И знаете, что он сделал? Ничего. Заперся в погребе и не трезвел до конца осады. Защитники гарнизона уже готовы были сдаться, и тогда Агата поднялась на стены… Говорят, она даже стреляла по захватчикам из пушки!

Джед скептически хмыкнул. Я недовольно покосилась в его сторону, но, вспомнив миниатюрную дэйну Агату, вынуждена была признать, что пушка — это слишком. Скорее одно присутствие на крепостной стене хрупкой, но бесстрашной женщины заставило павших духом бойцов устыдиться и взяться за оружие.

— Они продержались до прихода подкрепления только благодаря Эгги! — истово уверяла нас дэйни Мадлен. — Но… Слава быстротечна, а люди в большинстве своем злы и завистливы. Вскоре Эгги Победа из народной героини превратилась в героиню похабных историек. Болтали всякую гадость о ней и солдатах, наших и даже селстийских… Мерзость, право слово. И муж увез ее в провинцию, подальше от этих сплетен.

Баронесса Солсети и раньше была мне симпатична, а после рассказа тетушки Мадлен многое объяснялось в ее поведении и в причинах, заставивших ее помочь мне. Но, к сожалению, вся эта история никоим образом не проливала свет на прошлое Виктории.

Беседа, похоже, утомила пожилую женщину. Она стала позевывать и несколько раз теряла нить разговора. Пора было уходить, и оборотень тоже это понял.

— Ох, ты же совсем ничего не рассказал мне, Джед! — встрепенулась Дэйни Мадлен, разгадав наше намерение попрощаться. — Как дела дома? Как Лиза? Отчего она не приехала?

Я поглядела на мужчину. Тот растерянно открыл рот и не сразу нашелся с ответом.

— Мама… У нее много дел в поместье. — На мгновение отразившаяся в его лице горечь сменилась спокойной улыбкой, и не знай я правды, ни за что не заподозрила бы его в обмане.

Что ж, наверное, так лучше.

— Жаль, очень жаль, — вздохнула старушка.

— Побудь с ней еще немного, — шепнул мне Джед. — Поговорю с сиделками и доктором и вернусь.

Столь наглядная демонстрация истинного состояния здоровья родственницы его встревожила. А мне, как ни стыдно в этом признаться, дала возможность остаться с тетушкой Мадлен наедине. Я не забыла о просьбе Яры, но не могла выполнить ее при волке. Теперь, когда он, извинившись, вышел за дверь, можно было расспросить о Корделии Эсти… Но у меня внезапно появился другой вопрос.

Выслушав еще одну умилительную историю из детства ее «дорогого мальчика», я улучила момент и отважилась поинтересоваться у женщины, знает ли она графа Гросерби. Не то чтобы у меня еще оставались какие-то страхи или, упаси Создатель, надежды по поводу этого дэя, но Эрик Фицджеральд Леймс был для меня загадкой не меньшей, чем бумаги Виктории, а то, как реагировали на его имя спутники-метаморфы, наводило на размышления.

— Граф Гросерби? — удивилась моему вопросу старушка. — Что вам за дело до этого, мягко говоря, женоненавистника?

— Мягко? — сглотнула я.

— Джед вам не рассказывал? Грустная история, и графу можно было бы даже посочувствовать… Но то, как он ведет себя с дамами, просто возмутительно!

— А как он ведет себя с дамами? — спросила я осторожно.

— Никак! Он их будто не замечает.

В глазах престарелой светской львицы это было тягчайшим грехом, а я расслабленно выдохнула. Не так много времени я проводила в обществе, чтобы возмутиться невниманием к своей персоне. А невнимание со стороны ар-дэя графа меня лишь порадовало бы.

— Он рано женился и так же рано овдовел. На освободившееся место графини тут же нашлись охотницы, но, увы. — Рассказчица сокрушенно развела руками. — А Гросерби бросился во все тяжкие. Не так, как это принято у прочих мужчин… Войны, путешествия. Говорили, он побывал даже на Крайних Льдах и жил у южноморских дикарей. После перебесился, конечно. Вернулся в родное поместье. Но так больше и не женился. Да и вообще мало кого к себе подпускал.

— Действительно грустно, — согласилась я, меж тем раздумывая, отчего бы ар-дэю графу вздумалось жениться после стольких лет. И именно на мне.

— Но Лизу он любил! — очнулась уже почти задремавшая старушка. — Души в ней не чаял! А она вышла замуж за этого… — Женщина оглянулась на дверь и понизила голос: — Вышла за этого волка. Но Гросерби смирился. Со временем. А уж когда Джед родился… Совершенно очаровательный ребенок, разве нет?

Давно уже не ребенок, да и насчет очаровательности я бы поспорила. Но шанса сделать это мне не дали, как не получилось и расспросить о матери Яры: Джед вернулся.

Вошел. Остановился. Поглядел на меня, словно хотел что-то сказать, но передумал и подошел к тетушке.

— Нам пора, — сообщил он ей виновато.

Чтобы не мешать прощанию, я поблагодарила дэйни Мадлен за чай, выразила радость от знакомства и надежду на новую встречу и вышла в холл, а затем и в сад большой и явно недешевой лечебницы. Присела на лавочке под платаном и стала дожидаться метаморфа.

Понять, какие отношения связывали его семью с графом Гросерби у меня так и не вышло. Граф не любил женщин, но любил Лизу. Следовательно, любил не как женщину, да и по тону говорившей об этом старушки больше было похоже, что он относился к матери Джеда как к близкой и горячо опекаемой родственнице. Со стороны жены, видимо, так как Эрик Фитцджеральд Леймс был метаморфом, а дэйна Лиза, как я знала, — человеком. И тем не менее графу отчего-то не понравилось, что она вышла замуж за волка. За волка из Леймсов, хоть и сам граф принадлежал к этому роду. Может, дело в том, что отец Джеда — бастард и что бы ни говорили о терпимости оборотней в подобных вопросах, это все же имеет значение? А дэй Эрик, очевидно, весьма уважаем среди сородичей, что объясняло бы страх и почтение, с которым упоминали его имя…

Если я хотела разобраться во всем этом, проще было бы напрямую спросить у Джеда. Но, во-первых, в сложившейся ситуации это не было наиглавнейшим вопросом, а во-вторых, при одном взгляде на вышедшего в сад оборотня спрашивать его о чем-либо расхотелось.

Джед

Разговор с доктором много времени не занял, куда дольше я подписывал чеки. Возвратился как раз к тому моменту, когда Лисанна решила поинтересоваться у тетушки графом Гросерби. До чего же уместный вопрос!

Прислушался, внутренне уже настраиваясь на неприятные объяснения, но Судьба расщедрилась на отсрочку: бедная старушка дала такой ответ, что я и сам запутался бы в собственных родственниках. Больно было видеть ее такой, особенно после тех воспоминаний, которыми она с радостью делилась сегодня. Старых-старых воспоминаний, заслонивших собой все, что случилось в последние несколько лет…

— Была рада видеть тебя, дорогой! — Тетушка расцеловала меня на прощанье. — А еще больше рада, что в кои веки ты приехал ко мне с красивой девушкой, а не с этим своим тайлубийцем.

— Я думал, вам нравится Унго, — сказал я с недоумением.

— Мне нравится Унго, — согласилась она. — Мне не нравится, что ты до сих пор не выходишь из дома без няньки.

— Будет вам! — рассмеялся я. — В няньках я давно уже не нуждаюсь. А Унго просто незаменимый человек…

— И ты ничего не можешь сделать без его помощи, — закончила она. — Кто он тогда, если не нянька?

Я недовольно скрипнул зубами, мысленно признавая ее правоту. Представить жизнь без верного тайлубийца было сложно.

— Но я вижу, что это в прошлом, — улыбнулась тетушка. — Мой мальчик повзрослел и встретил хорошую девочку… Которая уж точно не позволит большому черному человеку повязывать тебе галстук!

— Сана — моя добрая знакомая, не больше, — поспешил заверить ее я.

— Не больше? — От прищуренных глаз разбежались во все стороны лукавые морщинки. Если и дальше так пойдет, я зубы в труху сотру. — А я-то думала, ты вспомнил свое давнее обещание не жениться, пока я не одобрю твой выбор. Жаль, что ошиблась. — Она с сожалением вздохнула. — Но если бы ты все же спросил моего мнения насчет Лисанны…

Я упрямо молчал. Прощание затягивалось.

— Ну иди уже, иди! — Она сердито махнула рукой. — Не заставляй девочку ждать.

Обнял ее, вдыхая знакомый с детства запах лавандового масла, и коснулся губами седой прядки на виске.

— А если бы все же спросил? — прошептал я, словно надеялся, что она не услышит.

— Я бы сказала, что надо брать! — ответила она так же тихо.

В холле на стене висело большое зеркало. Я остановился перед ним, прежде чем покинуть здание лечебницы, и неприязненно поморщился, взглянув на свое отражение.

Вот он я — мечта тетушкиных подруг и их незамужних дочерей. Молод, богат, недурен собой… Едва разбирающийся в законах правовед и вдоволь отоспавшийся в караулах офицер гвардии. Владелец поместья, которым не управлял ни дня и где, наверное, уже не помнят, как я выгляжу. Дожил до тридцати лет с нянькой, до сих пор завязывающим мне галстук и утирающим сопли. Своего ума хватало в былые дни лишь на то, чтобы вовремя вставать из-за карточного стола и не разбрасываться перчатками в защиту эфемерной чести прекрасных дам. Я искренне любил родных, но не слишком баловал их своим вниманием. А те, кого считал друзьями, забыли обо мне, как только я уехал из столицы.

Если бы не история с алмазом, я так и остался бы в той жизни, беспечной и бездарной.

Если бы поиски камня не вылились в злоключения с бумагами, мог бы еще несколько лет не появляться в Ро-Андире и не видеться с Улой и семьей Бертрана. Едва ли опять сошелся бы с Риком, за годы светской жизни превратившимся из близкого друга в дальнего приятеля. Наверняка все чаще забывал бы навещать тетушку Мадлен, и могло статься, что не попал бы сюда и на ее похороны.

А еще, не случись всего этого, я вряд ли стал бы менять свои планы, чтобы приехать в Уин-Слитт даже ради такого необычного действа, как смотрины.

— Ну и придурок же ты, приятель. — Я показал отражению клыки.

То ощерилось в ответ: сам такой. И пальцем не шевельнул бы, чтобы хоть как-то изменить свою жизнь, не отвесь мироздание солидный пинок. Да и после этого мало что сделал, только позволял пинать себя дальше…

Ладно. Я мысленно встряхнул себя за шкирку. Не время выть о загубленной судьбе, да и толку от этого занятия никакого. Лучше подумать, что делать дальше, пока еще можно что-то исправить.

Сана ждала в саду. Поднялась навстречу, заученным движением пригладила собранные в аккуратную прическу волосы. Я никак не мог привыкнуть к их настоящему цвету. Ярко-рыжий — и тот казался более естественным, а этот — что-то нереальное. Теплое мягкое серебро, в которое так и тянуло окунуть пальцы…

— Что-то не так? С дэйни Мадлен совсем плохо?

Представляю, какое у меня было лицо, раз она подумала такое.

— Нет. Напротив, доктор говорит, что у нее отменное здоровье для ее возраста. Память подводит, но возраст опять же. От старости еще не придумали лекарств.

Я подал Лисанне руку, и девушка нерешительно оперлась на нее. Странно, что вообще не отказалась после того, как я вел себя в эти дни.

— Прогуляемся к источникам? — предложил я. — Как можно побывать в Солайс и не выпить хотя бы стакан воды?

Дорогу я помнил. Через сад, по широкой аллее, мимо розария и вниз по пологому спуску. Мы проделали этот путь в полном молчании.

Остановились у рукотворной каменной чаши, в которую стекала вода бившего из-под земли ключа. Дремавший под увитой плющом аркой старик-смотритель приоткрыл глаза, заметил единственных в этот час посетителей, приветливо кивнул и снова погрузился в заслуженную послеобеденную дрему, рассудив, что мы обойдемся и без его помощи.

На бортике фонтана стояли небольшие деревянные ковши. Я взял один из них, зачерпнул солнечные блики с поверхности водного зеркала и подал Сане. Коснулся ее пальцев, на миг задержав в ладони.

— Хотел извиниться за свое поведение. Я вспылил из-за ерунды, прости.

Она недоверчиво покачала головой:

— Разве алмаз — ерунда?

Алмаз — нет. А то, из-за чего я на самом деле взбеленился… Не знаю. Ровно как не знаю, стоит ли заводить сейчас этот разговор.

Сколько мы знакомы? Месяц? Чуть больше? Что нас связывает, кроме бутылочки уксуса, нескольких старых бумаг и несостоявшегося поцелуя под андирскими звездами? Разве что общая участь, попадись мы в руки Менно. До вчерашнего дня, пока не увидел их с Риком в саду, у меня и в мыслях не было… Почти не было…

Я зачерпнул себе воды и жадно припал к ковшу. Ключ был ледяной, и челюсти тут же свело — может, и к лучшему, не ляпну какую-нибудь глупость.

— Джед?

— Да, конечно… В смысле — нет, — после холодного питья голос звучал хрипло. — Но это уже не важно. Что случилось, то случилось.

А случилось много чего. Или нет. Возможно, Унго прав — а он часто бывает прав — и не стоит доверять слухам.

— Нужно возвращаться, — напомнила Сана.