Предвестники зари Машошин Александр

1

Улица казалась бесконечной. Дома, дома, дома, дальние из них терялись в полумгле, скрадывающей перспективу. Нередко верхние этажи нависали над фасадами нижних, словно в средневековых городах Европы. Некоторые дома вообще срастались вместе, тогда улица на время превращалась в огромный коридор, и нельзя было понять, на планете находишься или на большой космической станции. Затем стены снова разделялись, расходились, и в вышине становились видны огни. Не звёздное небо, как можно подумать, нет. Там, вверху, со свода следующего яруса, подобно сталактитам, свисали точно такие же дома, перевёрнутые вверх тормашками – отрицательные этажи тамошних построек. В свободном пространстве между крышами нижних и днищами вышележащих зданий струились светящиеся потоки воздушного транспорта, а между домами кое-где пролегали эстакады магниторельсовых поездов – самый дешёвый в строительстве и оттого доступный для граждан вид городского транспорта. Кварталы имели разные размеры, то в два-три дома, то в целый десяток построенных вплотную зданий, между стенами которых не было ни малейшей щели. Улочки, переулки, проулки, просто технические тупички и пешеходные галереи, зачастую встроенные в сами здания, создавали хаотичный лабиринт, и трудно было представить, что кто-нибудь может запомнить все хитросплетения переходов более чем в одном районе города. Ещё труднее было вообразить, что город этот – вся планета от полюса до полюса и пять тысяч этажей в высоту. Разум просто отказывался верить в такие масштабы. Улица, по которой я шёл, располагалась где-то посередине этого планетарного человеческого муравейника, и в любое время суток её освещали лишь фонари, вывески да рекламные щиты, натыканные на каждом клочке стен, где отсутствовали окна. Судя по показаниям часов в витринах продуктовых лавок, рабочий день закончился больше часа назад, тем не менее, прохожих не прибавилось и не убавилось. Наверное, так и должно быть в кварталах, где проживают небогатые слои населения. Большинство местных жителей работали не с девяти до шести, а в три смены, а может быть, и сутками, не различая ни будней, ни праздников, ни утра, ни вечера – солнца на такой глубине всё равно видно не было никогда.

Навстречу мне попался полицейский патруль. Не те подтянутые ребята в мундирах, что несут дежурство на поверхности и в космических портах, а грязновато-бурые фигуры, похожие на каких-то пустынных тускенов. На головах прочные шлемы, лица закрыты масками, на которых выделяются белые объективы тепловизоров, тело защищает пластоидная кираса с мощными наплечниками. Оружия не видно, но это не значит, что его нет, просто, во избежание кражи, оно расположено под застёгнутыми клапанами одежды. Зная, что менты, как и собаки, склонны кидаться на всё, что выделяется, я постарался не делать лишних движений, не менять темпа ходьбы и лишь очень медленно наклонил голову, чтобы моё лицо накрыла тень полей шляпы. Через тепловизор черты лица не сличишь, а в видимом диапазоне шляпа давала прекрасную защиту от опознания. За автомат, скрытый под длинным сюртуком-пальто, я не беспокоился. Дистанционных металло– и энергодетекторов у патрульных не имелось – носить с собой столь дорогостоящий прибор и «светить» им на этих уровнях просто опасно. Не спасёт ни броня, ни статус официального лица, а наличие рядом напарников приведёт только к тому, что трупов будет больше… Я достал из кармана дешёвый голографический навигатор-«стекляшку», сверился с курсом и чертыхнулся про себя: из-за фараонов пропустил нужный поворот, теперь вот возвращаться. Или нет? Можно ведь пройти дальше, вон тем лифтовым стволом подняться на одну «сотку» и там уже перебраться в соседний сектор. Так и по «забросу» идти меньше, наверху он занимает не такое большое пространство. Пользоваться «магниткой» я сейчас не хотел. На платформах дежурят транспортные полицейские, экипированные получше уличных, а возможно, выставлены и военные патрули. Нет, пока лучше передвигаться пешедралом, в крайнем случае, лифтами и удалиться ещё на сектор-другой от места перестрелки с солдатами, туда, где не объявлена тревога.

– Мужчина, что-то ищем? – окликнула меня женщина-твилека, судя по одежде – вполне определённого рода занятий.

– Только не сейчас, красавица, – бросил я, не останавливаясь. Лучше быть дружелюбным: человека, никак на неё не отреагировавшего, путана, чего доброго, запомнит.

Возле шестигранного лифтового ствола толпился народ. Примерно три десятка существ нескольких разумных видов бродили по периметру, поджидая кабину нужного направления. Вот мимо уровня пронёсся сверху вниз, не останавливаясь, турболифт, сквозь прозрачную стену было видно, что заполнен он под завязку. Следующий затормозил, раскрыл двери. Нет, туда нам не надо. Переходная галерея вон она, выше. Пропустив трёх молодых женщин, я оттёр в сторону бледного, как смерть, умбаранца и последним вошёл в кабину, идущую вверх. Лифт был старой конструкции, гранёный, словно стакан – такие, я слышал, строились несколько сот лет назад. Возраст механизма давал о себе знать низким гулом и неприятной вибрацией. Сколько ни ремонтируй, какие узлы ни заменяй, а шахта всё та же, и со временем она расшатывается.

– Какой галантный и какой угрюмый, – сказала одна из женщин своим подругам. Это они обо мне, что ли?

– Должно быть, охотник, – заметила вторая. Ну, да, в этой шляпе я напоминал персонажа какого-нибудь глупого вестерна. Индиана Джонс недоделанный.

– Между прочим, охотник – очень удачная партия, – добавила первая. – Они такие деньжищи в семью привозят…

– И дома редко бывают, да? – подхватила третья. Все три засмеялись.

Я вздохнул. Вот и женись на вас после этого, если вы ещё до свадьбы намекаете, что от мужа намерены гулять. Впрочем, в моём нынешнем положении о женитьбе вообще думать было глупо. Миновав свободное пространство, кабина погрузилась в скопление фантасмагорических висячих домов «перевёрнутого слоя», затем пронизала хитросплетение конструкций свода толщиной несколько десятков метров, и остановилась на очередной площадке «два нуля». Отсюда до межсекторного моста было рукой подать. И полицейского патруля здесь не оказалось, что не могло не радовать.

Движущаяся лента, заключённая в прозрачную трубу переходной галереи, понесла меня через бездонную пропасть. Благодаря вечной дымке смога глубина её чувствовалась не так сильно, лишь иногда где-то очень далеко вспыхивали огни то ли прожекторов, то ли плазменной сварки, пробивая мглу, и тогда начинало казаться, что рукотворное ущелье продолжается чуть ли не до самого ядра планеты. Улицы на противоположной стороне выглядели совершенно так же, как и в покинутом мной секторе, и если бы не отсутствие лифтовой трубы, могло бы показаться, что я перепутал направление и вернулся обратно. Впрочем, внимательному глазу вскоре становились заметны настораживающие детали. Всё чаще проезды и проулки по левую руку оказывались перекрыты то пришпиленной к стенам домов сеткой, то сваренными листами самого дешёвого в Галактике стройматериала – астероидного железа. Со стен домов слева начали пропадать вывески, витрины лавок всё чаще смотрели на улицу опущенными ставнями, а затем стала исчезать и реклама. К редким щитам на этой стороне тянулись через улицу энергетические кабели. Взгляд вверх подтвердил предположение: освещённых окон в таких домах было раз-два и обчёлся, а чуть впереди здания торчали совершенно тёмными глыбами, в полумраке межъярусного пространства не было понятно даже, есть ли в них окна или они давно зашиты или залиты пермакритовой массой. Лишь «вечные» светильники на изотопных батареях, горящие долгие десятилетия без замены источника питания, через равные промежутки светились на стенах, у подъездов и на углах, высвечивая информационные указатели с номерами уровня, сектора, блока, улицы и дома. Теоретически к этим табличкам не должна была приставать ни грязь, ни краска, но талантливые местные графитчики умудрялись разрисовывать и их, делая абсолютно бесполезными. Прохожих на улице тоже поубавилось, они инстинктивно жались к сильнее освещённой правой стороне, сворачивали в проулки. Навигатор показал, что я нахожусь у самого края территории, называемой «заброс». И настойчиво предлагал обойти её тем или иным способом, ну, вот, хотя бы по этой уходящей вправо ярко освещённой улице. Крюк примерно в два часа быстрого шага. Нет, спасибо. Или подняться на две «сотки» выше. Ага, прямо к полицейскому управлению сектора. Тоже благодарю покорно. И я, надвинув на правый глаз окуляр с усилителем изображения, решительно двинулся прямо, по совершенно опустевшей улице вглубь «заброса». Когда-то сердцем этого района являлись небольшие производства, по сути, ремесленные цеха, и окрестные жители работали либо в них, либо в магазинах, торгующих продукцией. Затем цеха вывели на другие планеты, где дешевле рабочая сила, и кварталы постепенно обезлюдели, превратившись в обиталище деклассированного элемента, предпочитающего не работать, промышляя по помойкам, и место дислокации нескольких бандитских «малин».

– Эй, приятель! Заблудился?

Как же неоригинальны эти гопники! На любой планете одно и то же. Хоть бы для разнообразия сами дорогу спросили. Или попросили закурить. Хотя нет, в Галактике, в отличие от Земли, сигареты не в ходу, а сигары или кальян курят лишь немногочисленные ценители. Наркоманы и то встречаются чаще… Пока эти мысли проносились у меня в голове, руки действовали. Выдернуть автомат из петли под курткой, предохранитель, палец на спуск. И когда владелец ехидного голоса – костлявый тип гуманоидной внешности – шагнул мне навстречу, «Вал» сухо щёлкнул, и девятимиллиметровая пуля оборвала жизнь бандита прежде, чем он успел что-то понять. В отличие от хулиганов Ансиона, с этими я в дискуссии вступать не собирался: на подземных уровнях планеты-города грабители без бластеров не ходят. И точно. Едва я успел присесть, над головой с характерным шипением пролетел плазменный плевок. Я ответил тремя пулями в темноту проулка, по смутно видимому через «сумеречный глаз» силуэту, метнулся к стене. Зря дёргался. Звонкие щелчки пуль по стенам в глубине прохода испугали шпану, и я услышал удаляющийся топот двух пар ног. Двое. Если, конечно, сообщник костлявого не был четвероногим, здесь и такое не исключено.

Сбросив осточертевшую шляпу с головы на спину, чтобы не ограничивать обзор вверх, и не убирая оружия, я двинулся дальше. Навигатор больше не предлагал вернуться назад и показывал абсолютно прямую линию почти до самого переднего обреза панели, где виднелся край размытого пятна, оранжевого на общем желтоватом фоне. Не иначе, предполагаемый район дислокации одной из «малин». Освещения «вечных» ламп пока вполне хватало, во всяком случае, так думал окуляр: разницы в яркости изображения через него и другим глазом не чувствовалось. Время от времени, прищуриваясь, я поглядывал наверх, не сидит ли где «кукушка» со снайперкой. Но всё пока было тихо. Не крались по соседней улице сбежавшие приятели убитого мной грабителя, не слышно было и присутствия других разумных. Лишь какие-то неприятные животные – или рептилии? – напоминающие помесь кенгуру с землеройкой, пробегали в стороне, не приближаясь больше, чем на десять шагов. Я почти прошёл, благополучно миновав и первую длинную улицу, и район «малины», на экране навигатора уже виднелись кварталы, не закрашенные жёлтым цветом опасности… Как вдруг сбоку, между домами, боковым зрением я заметил что-то белое. Мелькнуло раз, потом ещё. И ещё. Я беззвучно выругался и прижался к стене, осторожно придвигая голову к углу, чтобы по возможности слышать происходящее на той стороне проулка. Привидений, которые, как известно из легенд, обычно одеты в саваны, здесь не водилось, зато именно такой белый цвет имели пластоидные элементы солдатских бронекостюмов. Увы, мне не показалось. Тяжёлые мерные шаги слышались отчётливо. Пока они удалялись, но я понимал: лиха беда начало. Регулярного патрулирования забросов никто не ведёт, значит – облава, а на облавы и прочёсывание высылают, как минимум, батальон. В общем, хреново. Надо подняться куда-нибудь на крышу и оценить обстановку с высоты.

Подниматься следовало таким образом, чтобы не оставить явных следов. На ступенях лестниц в домах лежал заметный слой пыли, прямо естественная контрольно-следовая полоса, значит, ими пользоваться нельзя. Я закинул автомат за спину, ухватился за трубу на стене ближайшего дома и, стараясь не производить лишнего шума, добрался до карниза на втором этаже. Теперь главное не сорваться и найти окно, через которое можно незаметно попасть внутрь. Некоторые проёмы тускло поблёскивали грязным, но целым транспаристилом, другие были зашиты щитами из железа и пластика. Разбить окно? Заметно. Может быть, отодрать один из щитов? Тоже могут заметить, если не удастся плотно приладить его на место. К счастью, одно из уцелевших окон под моей ладонью тихо щёлкнуло и открылось внутрь. Отлично! Прикрыв створку за собой, я осторожно двинулся вглубь квартиры, где было настолько темно, что усилитель изображения с трудом рисовал лишь смутные очертания ближайших предметов. Тепловизор бы! Но у меня его не было. Что ж, за неимением гербовой пишем на простой. Главное – соблюдать тишину, следовательно, не спешить, как бы ни хотелось двигаться быстрее. Нога натолкнулась щиколоткой на препятствие. Кажется, лежащий на боку стул. Осторожно перешагнуть и дальше, к выходу на лестницу. Здесь мне тоже повезло: входная дверь отсутствовала, и с лестничной площадки через наружное окно проникало немного света. Наконец, отвалив на последней уцелевшей петле остатки чердачного люка, я выбрался на крышу. Навигатор, как всегда, оказался точен. Тёмная с тусклыми прожилками улиц территория «заброса» кончалась невдалеке, за ближними мёртвыми кварталами виднелись первые дома с освещёнными окнами, пока ещё редкими, и чем дальше, тем огней становилось больше и больше. А вот там хорошо видна рыночная площадь, отмеченная на навигаторе. И двенадцать десантных челноков, выстроившихся в два ряда на освещённой площадке. Белые фигурки солдат, отлично различимые через усилитель изображения, перемещались группами, охватывая край «заброса» и постепенно углубляясь в мёртвые кварталы.

Первое и естественное желание рвануть в противоположную сторону я подавил в течение пары секунд. Ясно, что именно этого они и добиваются. Где ещё одна рота этого батальона, спрашивается? Её не видно, следовательно, она, скорее всего, рассредоточилась там, куда будут стягивать петлю остальные три роты. Превосходная тактика… против зверя. Но я-то, ребятки, вам не лось и не волк, боящийся красных флажков. Сейчас немножко посидим здесь, посмотрим, как вы действуете, и будем прорываться вперёд, сквозь загонщиков. Там, в населённых кварталах, ищи меня свищи. Ах, поганцы! Похоже, и против этого подстраховались! У выходов из «заброса», по крайней мере, вот возле того, мелькнули белые фигуры. Хорошо, что вовремя заметил. В отличие от загонщиков, тыловые посты на виду не маячили, жались к стенам, чтобы застать беглеца врасплох. Ну, всё равно придётся идти сквозь них, ничего не поделаешь. Загонщики, тем временем, двигались всё дальше по улицам. Действовали четвёрками: впереди один с детектором жизненных форм, остальные с бластерными ружьями наготове в двух шагах позади. А что там дальше? Более крупные группы по семь человек передвигались в тылу. Ну, ясно, командиры взводов и резерв. Чем дальше, тем схема их передвижения становилась всё понятнее. К дому, где находился я, они подойдут минут через пять-шесть. Отсидеться не получится, детекторы меня засекут. Нужна какая-то хитрость, отвлечь их. Оглядевшись по сторонам, я обнаружил, что нахожусь невдалеке от Т-образного перекрёстка. И глухая его сторона представляла собой довольно длинный квартал зданий одинаковой этажности, по крышам которого наверняка можно было передвигаться. Вот оно! Через улицу на уровне крыш проходили силовые кабели, причём, один из них, самый толстый, был подвешен к металлическому тросику. Хватаясь руками за другие кабели, я пересёк пространство между домами и только на другой стороне вспомнил, что раньше талантов канатоходца за мной замечено не было. Что значит чувство опасности и адреналин! Теперь всё зависит от синхронности и слаженности действий солдат. Выучены хорошо – получится. Нет – мне конец. Пока идут, вроде бы, неплохо. Я разложил приклад, упёр его в плечо, устроился поудобнее на приливе вентиляции. За несколько секунд до того, как, по моим расчётам, антенны детектора ближней четвёрки должны были уловить излучения моего тела, вторая группа показалась на соседнем перекрёстке. Задержать дыхание и плавненько… Едва слышный щелчок. Там, двухстах с лишним метрах от меня, закованный в белую броню капрал выронил детектор и осел на мостовую. Пластоид может выдержать несколько попаданий из бластера, а вот старая добрая пуля с карбид-вольфрамовым сердечником гарантированно прошивает грудную пластину или наплечник, а при правильном попадании даже цельнолитой шлем. Тычок пальцем в кнопку переводчика – и длинная очередь по остальной троице. Откуда по ним ведётся огонь, солдаты не поняли. Ещё один упал, а двое уцелевших метнулись за остов брошенного спидера и залили бластерным огнём парапеты крыши двух ближайших зданий, то есть, стреляли минимум на сто метров ближе, чем находился я. А что ближняя команда? Старший группы развернул детектор в направлении перестрелки, а ко мне теперь стоял спиной! Я метнулся вдоль крыши вперёд, чтобы поскорее миновать четвёрку солдат внизу. Впрочем, спешить не было особой нужды: получив команду по радио, солдаты устремились на подмогу обстрелянной группе. Сзади по той же улице двигался резерв, который, вроде бы, должен был перекрыть брешь в облаве. Так бы и получилось… если бы детектор жизненных форм не остался висеть выключенным на плече у человека, на бронекостюме которого поблёскивали в ультрафиолетовом спектер отличительные знаки сержант-мажора. Замерев за парапетом очередной крыши, я пропустил группу усиления мимо себя и побежал дальше. Ах ты, переулок! И, как назло, ни одного кабеля! Пришлось, матерясь про себя, спускаться по трубе на землю. Ничего, солдаты уже далеко, теперь можно и понизу.

На ходу я сменил магазин в автомате, полупустой засунул в боковой карман. Потом набью. На самом деле, патронов у меня оставалось не так уж и много. Перед вчерашним боем был полный боекомплект в магазинах плюс ещё две сотни пачками по двадцать в нижнем отделении заплечной сумки. Сейчас пачек оставалось всего три, неполную четвёртую можно было не считать. Негусто. А идти ещё далеко. Как бы не пришлось на практике выяснять, имеется у вооружения здешних вояк защита от «нелицензированного пользователя» или нет. Ладно, сейчас об этом думать рано. Сначала надо вырваться из оцепления. Впереди показался ещё один перекрёсток, точка принятия решения. Куда? В сторону площади или направо, к проспекту? На площади наверняка есть солдаты… и именно там меня не ждут! Я свернул налево, снова направо и продолжал движение в прежнем направлении. Преследователей пока не было ни видно, ни слышно. На детальный осмотр «блока» у них уйдёт не менее десяти минут, и за это время я надеялся выскользнуть в сумятицу обжитых кварталов. Приклад, пожалуй, надо сложить, дальше он будет только мешать. И в этот момент дорогу мне преградила металлическая стена. Высокая загородка из ржавых железных листов перекрывала арку между двумя заброшенными домами. Чёрт! На навигаторе в этом месте обозначался сквозной проход. Придётся, видно, обходить. Как некстати… Я уже повернулся, чтобы бежать в обход, как вдруг услышал странный звук. Обрывок мелодии? Откуда? А, вон в чём дело! Судя по навигатору, периметр площади занимали магазины и питейные заведения. Значит, за железной загородкой – задний двор одного из них. Неужели тут нет никакой калиточки? До сего момента навигатор не обманывал меня ни разу: там, где он показывал наличие прохода, пройти, так или иначе, было можно. Убрав оружие под куртку, я принялся ощупывать листы. Калитка действительно нашлась, правда, не совсем там, где можно было ожидать. Она была высотой меньше метра и располагалась у самой мостовой. От рывка посильнее щеколда, приваренная «на соплях», а может, и просто приклеенная местным суперклеем, отлетела, я, согнувшись, нырнул на территорию кантины. Ещё проволока под ногами путается! Ну-ка, а, может, она, как раз, кстати? Просунув конец проволоки под раму калитки, я намертво прикрутил её к вбитой в стену арматурине, на которой держалась вся щитовая конструкция. Чёрта с два они теперь поймут, где я прошёл. А теперь шляпу на голову и изображаем благопристойного обывателя.

Экипажи стоящих на площади челноков занимались своими делами и обратили на меня не больше внимания, чем на любого другого клиента, выходящего из кантины. Пройдя на расстоянии вытянутой руки от пилотов, пьющих горячий каф из пущенного по кругу блестящего термоса, я нашёл нужную улицу и свернул в неё. Так, два квартала прямо и направо. Ну, кажется, проне… Додумать я не успел, потому что из-за угла, куда я намеревался свернуть через несколько шагов, прямо на меня вышли двое полицейских. От неожиданности я отшатнулся, чем, естественно, вызвал их подозрения.

– Аусвайс! – глухо потребовал сквозь маску один.

– Да-да, – пробормотал я, опуская руку в карман пальто. Левую. В верхний наружный. Подобный жест у стражей порядка обычно не вызывает подозрений, в отличие от попытки залезть во внутренний или набедренный карман, где обычно держат оружие. И потому на высоковольтный разрядник в моей руке полицаи отреагировали не сразу. Надавив пусковую кнопку, я ткнул электродами прямо в маску ближайшего полицейского, выжигая электронно-оптические преобразователи. Затем всей массой тела ударил другого, добавив ладонью в лоб, чтобы сильнее приложить каской о каменный угол здания. Незащищённому человеку такой удар раскроил бы череп, но и бронированный полицейский был слегка оглушён, а может, и не слегка. Пока он шарил рукой по клапану костюма, пытаясь вытащить бластер, а ослеплённый напарник срывал с себя испорченные очки-визиры, я бросился бежать, что было сил. Из узкого прохода на соседнюю улицу и дальше по ней, огибая прохожих. Увы, полицейские, несмотря на бронирование, были физически подготовлены куда лучше. Я не оборачивался, но знал, чувствовал, что меня нагоняют. Шляпа слетела с головы, оборвав шнурок, подбирать её не было времени. На последнем издыхании я свернул за угол. Тут бы подкараулить преследователей да положить парой выстрелов, но вокруг было слишком много ни в чём не повинных существ. Стрелять в направлении мирных жителей я просто не мог, не учили меня такому.

– Сюда! – услышал я внезапно. Фигура в длинном тёмном плаще махала мне рукой из полутёмного углубления подъезда. Разобрать что-либо под надвинутым на голову капюшоном было невозможно, но голос, кажется, был женский. Терять мне уже было нечего, и я метнулся к ней.

– Становись! – выдохнула она, толкая меня в небольшую нишу между двумя секциями стены. – Пригнись и замри!

Я втиснулся в нишу правым боком, подогнул колени, чтобы моя голова не возвышалась над капюшоном незнакомки, перехватил оружие поудобнее, чтобы в случае чего дать фараонам последний бой. Топот приближался. Луч поискового фонаря осветил незнакомку, и в тот же миг, набрав в грудь воздуха, она дико взвизгнула. Полицейские, видимо, впечатлились этим воплем не меньше меня. Я услышал сдавленное проклятие сквозь маску и короткий глухой стук пластоидных деталей, когда один из стражей порядка отшатнулся и задел наплечником броню напарника.

– Простите, мэм! – глухо произнёс полицейский. – Здесь пробегал мужчина, человек, в куртке торгового флота…

– Придурки! – выдохнула незнакомка. – Сначала он перепугал до полусмерти, потом вы. Я думала, за ним бандиты…

– Куда он делся? – перебил полицейский.

– Вот туда, наверх, – махнула рукой женщина. Другую руку она, словно бы машинально, держала чуть на отлёте, полностью прикрывая полой плаща просвет ниши.

Дождавшись, пока шаги стражей порядка затихли в отдалении, женщина стремительно развернулась ко мне:

– Сейчас через улицу и вон в тот проход, видишь? Там у меня спидер.

Всё это весьма напомнило мне «Премию за риск» Роберта Шекли, но возможность улететь хотя бы из квартала, где на меня в ближайшие минуты начнётся плотная охота с участием военных, на дороге не валялась. А дальше будем решать по обстановке. Проход с множеством углов и колен оказался довольно длинным, света от развешенных на стенах дежурных ламп едва хватало, чтобы видеть дорогу. И поэтому, когда впереди внезапно разверзлась бездна, я шарахнулся назад, боясь рухнуть вниз. Налетел на мою спасительницу… и только тогда заметил, что проход не обрывается в никуда, а выходит на узкий карниз, огороженный ржавым металлическим леером на трубчатых столбиках.

– Направо, – подсказала женщина.

Небольшой двухместный спидер с включёнными репульсорами был привязан, словно банальная лодка, к вертикальной трубе, выходящей из карниза и скрывающейся где-то в вышине. Незнакомка опустилась на правое сиденье, ловко перекинув ноги, перебралась за управление. Я плюхнулся рядом с ней, заставив машину покачнуться. Женщина дёрнула линь, распуская привязь, нажала кнопку на панели, сзади на входной проём надвинулась узкая металлическая плита двери. Спидер сорвался с места, набирая высоту. Только тогда незнакомка откинула капюшон плаща. Ух, какие глаза! Да и сама она была весьма и весьма привлекательна. И довольно молода, особенно по долгожительским галактическим меркам. Длинные волосы выдавали представительницу высшего сословия. Женщины из низов обычно стригутся гораздо короче, так как не могут позволить себе должного ухода, а в условиях экуменополиса волосы первыми вбирают в себя и тяжёлые металлы, и прочие загрязнения, что не может не сказываться на их состоянии. Вместе с тем, одета незнакомка была совсем просто: ботфорты, брюки из грубой ткани, тонкая кофточка с глубоким вырезом и нечто вроде жилета, подпоясанного кушаком.

– Сейчас запутаем следы, и на грузовой космодром, – сказала она. – Помогу тебе покинуть планету.

Я покачал головой:

– Это в мои планы, как раз, не входит.

– Хорошо, – легко согласилась женщина. – Летим, куда скажешь.

– А ты местные складские районы знаешь?

– Нет, но это неважно, покажи на карте, – она щелчком ногтя развернула голографический план на миниатюрном проекторе между сиденьями.

– Примерно вот здесь, – указал я. – Дальше нужно будет со снимками сверяться.

– Как скажешь, – женщина заложила восходящий вираж, встраиваясь в плотный поток движения по широкому проспекту. – Сделаем крюк и зайдём вот отсюда.

Несколько минут мы молчали. Я искоса поглядывал на слабо освещённый огнями улицы профиль спутницы, на то, как спокойно, почти расслабленно она ведёт машину.

– Заряжаешь? – спросила она, бросив на меня короткий взгляд. Что она имеет в виду? И тут я сообразил, что совершенно машинально достал магазин, патронную пачку и один за другим загоняю на подаватель патроны. Мне столько раз за последнее время приходилось проделывать это, что участия мозга в процессе не требовалось никакого.

– Да, там, вполне вероятно, будет драка, – сказал я. – Послушай. Может быть, сделаем вид, что я выкинул тебя из машины и угнал твой спидер?

Незнакомка отрицательно покачала головой:

– Я лучше летаю. А тебе понадобятся свободные руки, чтобы стрелять.

– Они, вообще-то, не планируют брать меня живым.

– Ничего, – беспечно сказала она. – Меня столько раз пытались убить, не сосчитаешь.

– Почему ты вообще решила мне помочь?

– Почему-почему. Потому. Может быть, и ты когда-нибудь вытащишь меня с того света… – в глазах её отразилась такая тоска и боль, что я вздрогнул.

– Как зовут тебя?

– Так уж ли это важно?

Она перестраивалась из ряда в ряд, словно на обычном автомобиле, только не по горизонтали, а по вертикали, всё вверх и вверх.

– Так высоко нам не надо, – сказал я.

– Над поверхностью тебя искать не будут. Вот здесь, совсем рядом с нужным тебе местом, есть посадочный колодец. По нему мы спустимся вертикально.

– Ах, вот что ты имела в виду под «зайдём отсюда». Ладно, вези, как считаешь нужным.

Бездонное ущелье подземных уровней расступилось, и спидер воспарил над поверхностью планеты-города. Наверху царила ночь. Тёмно-фиолетовое небо над головой, усеянное огоньками космических кораблей и слабыми искорками далёких звёзд, сияющие искусственным светом проспекты под нами. Наверху их оказалось гораздо больше, чем под землёй, видимо, большинство не углублялись в рукотворную скорлупу планеты дальше, чем на два-три уровня, а у некоторых дно было совсем близко, хорошо видимое между домами. В этих верхних кварталах проживали состоятельные граждане. Подумалось, что многие из них, вероятно, и не знают, что именно находится глубоко у них под ногами. Либо не желают этого знать. Моя нежданная спутница подняла машину ещё выше, над пиками каких-то технических сооружений, то тут, то там венчающих здания верхнего уровня, свернула с одной воздушной трассы на другую. Навигатор показывал, что пока мы маневрируем примерно на одном расстоянии от цели моего путешествия.

– Я могла бы пролететь и напрямую, но нам же не нужно привлекать излишнее внимание, верно? – сказала она.

– Верно, – согласился я.

Поток воздушного транспорта нёс нас над бесконечным городом всё ближе и ближе к исполинскому слабо подсвеченному сооружению, более всего напоминающему вавилонский зиккурат или пирамиду майя. Оно стояло посреди обширной прямоугольной площади, на длинных сторонах которой виднелись многочисленные посадочные площадки, широкие, с хорошую улицу, аллеи, стелы, статуи высотой десятки метров. С короткой же стороны ущелье ближайшей улицы проходило совсем рядом с одним из входов, однако, здесь не было лестницы вниз, как я почему-то ожидал. Напротив, приподнятая на значительную высоту аллея-галерея заканчивалась круглой площадкой, нависающей над перекрёстком. Под ней и обрывался ведущий в направлении зиккурата проспект.

– Странная здесь архитектура, – вырвалось у меня.

– Так говорят большинство существ, родившихся не на этой планете, – отозвалась женщина. – И я не исключение. Ох. Смотри, что это?

С другой стороны пирамиды, где вход представлял собой широкую, в несколько сот метров, лестницу, на площадь один за другим приземлялись знакомые мне десантные челноки. Из них сыпались белые фигурки, строились в ротные колонны.

– Солдаты, – сказал я. – На кого ещё это похоже?

– Странно. Это Он, вон и его истребитель, но зачем ему здесь такое количество солдат? Он ведёт их внутрь? – женщина словно бы сама не верила в то, что видели её глаза.

– Напоминает какой-то дворцовый переворот, – осторожно сказал я.

– О, звёзды! Неужели правда всё то, о чём меня предупреждали?? Нельзя допустить, чтобы это произошло. Прости, что не довезла тебя до места назначения, – женщина отклонила рукоятки, резко бросая спидер на снижение. О том, чтобы не привлекать внимания, она, как видно, больше не заботилась.

– Что ты собираешься делать? – встревожено спросил я.

– Помешать ему. Любой ценой.

– Тому, высокому, в чёрном? Хорошо, подлетай ближе и зависни, я его сниму.

– Нет. От твоих пуль он просто уклонится. Слишком медленно при его рефлексах. Нужно что-то более существенное.

– Эй, эй, не сходи с ума! – воскликнул я, начиная понимать, к чему этот разворот со снижением. Но женщина не слушала, губы её шептали смутно знакомые слова:

– … амбулавера ин медио умбраэ мортис нон тимеба мала…1

Я не особенно силён в латыни, поэтому не сразу узнал известную строку из псалтыря, а когда понял, что это, мурашки пробежали по спине. Сейчас эти слова прозвучали особенно зловеще. Женщина повернула ко мне побелевшее лицо, исполненное того жуткого спокойствия, что бывает только у мертвецов:

– Когда пройду над крайними крышами, прыгай.

– Нет!

– Это не твоя битва, прыгай!!

И, откуда только взялась сила в её тонких руках, буквально вытолкнула меня из кабины. Упал я почти удачно и, лёжа на краю крыши, в отчаянье наблюдал, как маленький спидер, описав пологую дугу, ударился о верхнюю площадку дворца, сметая передние шеренги солдат, а с ними – чёрную фигуру. Человек в плаще, словно кукла, отлетел к основанию колонны у подножия барельефа, изображающего женщину с мечом-звездой в руке. Мгновение – и корпус летающей машины накрыл его. Блеснуло оранжевое пламя, долетел грохот взрыва.

– Падме… Падме!!! – отчаянно закричал я, зная теперь, как звали мою спутницу.

И проснулся.

2

Я лежал на полу каюты. Болело ушибленное плечо, кровать возвышалась рядом, как парапет той крыши во сне.

– Ого, – сказала Осока Тано, наклоняясь над краем постели так, что длинные полосатые хвостики на висках, заменяющие тогрутам косы, едва не коснулись пола, – теперь, кажется, кошмары у тебя.

– И ещё какие, – пробормотал я и потряс головой, отгоняя наваждение. Получалось плохо, слишком реальными были видения.

– Надеюсь, ты не меня испугался настолько, что грохнулся на пол?

– Нет, разумеется, – я поднялся и сел рядом с подругой. Осока перевернулась на спину, смахнула мне со лба спутавшиеся волосы и потребовала:

– Рассказывай.

– Мне приснилась планета-город… – начал я. По мере того, как я пересказывал ей события сна, дополняя всё новыми деталями, Осока кивала, говорила «так» и «так-так», при этом вид у неё был до крайности задумчивый.

– Как считаешь, это что-то значит? – спросил я.

– Пока только одно. Не стоит мне предаваться печальным воспоминаниям, когда ты спишь рядом.

– Что? Погоди-ка, так это с тобой было??

– Приблизительно. Ты немного иначе увидел.

– И где же всё происходило? Что за планета такая?

– Корусант. А было это ещё при Республике. Когда меня подставили, помнишь, я тебе говорила?

– Помню. То есть, на тебя вот именно так устраивали облаву?

– Да, клон-солдаты, а я даже защищаться не могла. Не убивать же своих?

– Понятное дело. А потом, значит, прилетела Падме и увезла тебя на спидере.

– Вообще-то, нет. Тебе такое приснилось? – изумилась Осока.

– Ну, да. Только сначала я её не узнал. Потом мы пролетали мимо Храма и увидели, как на площадь высаживаются клоны. Она сказала, что не может допустить этого. Вытолкнула меня на ближайшую крышу, и… – я скривился. Осока положила ладонь поверх моей:

– Не продолжай, дальше понятно.

– Я, наверное, заорал так, что ты до потолка подпрыгнула?

– Тебе показалось. На самом деле ты прошептал что-то, совсем тихо, я так и не поняла, что именно.

– Как думаешь, может это быть…

– Предвиденьем? Маловероятно. В любом случае, будем знать, чего опасаться, – Осока потянулась к панели на стене, позвала: – Падме! Доброе утро. У тебя всё хорошо?

– Доброе утро, – моментально откликнулась наша «хозяйка». – Системы исправны, или ты о чём?

– О тебе лично. Алекс видел тебя во сне, и сон был… не очень хороший.

Воздух возле двери каюты замерцал, и возникла голограмма Падме. Бывшая королева планеты Набу, затем Сенатор и супруга одного из сильнейших рыцарей-джедаев Галактики, а ныне – «душа» нашего не совсем обычного космического корабля. Она не была запрограммированной имитацией, как думали большинство тех, кто с ней сейчас общался, вовсе нет. Хотя бы потому, что помнила такие вещи о себе прежней, каких не мог бы знать ни один программист. И умела кое-что, недоступное обычным голографическим проекциям. Каким образом удалось воскресить её сознание после смерти, толком не знал, наверное, даже тот, кто это сделал: Тёмная Сторона Силы умеет хранить тайны.

– Привет, братишка, – сказала Падме.

– Привет, сестрёнка, – улыбнулся я. Конечно, трудно вообразить, чтобы мы с Её Королевским Величеством, и вправду, были родственниками: где Земля и где Набу, между нами почти пол-Галактики! И всё же, слова «брат – сестра» как нельзя лучше отражали наши с ней теперешние взаимоотношения. К тому же, при желании между нами можно найти некоторое сходство: у обоих тёмные волосы, похожая линия бровей, разрез глаз, уголки губ… Сказать кому-нибудь, что мы двоюродные – вполне бы поверили.

– Что за сон? Рассказывай! – потребовала Падме.

– Сначала-то всё было, в общем, неплохо. За мной гнались, меня спасла знатная дама. Я и не понял, что это ты. А потом мы летели на спидере мимо Храма и увидели начало…

– …Резни, – подсказала Осока.

– А дальше? – спросила Падме, придавая своему изображению плотность материального тела и присаживаясь на край кровати.

Я рассказал, что было дальше. Падме слушала, и в тёмных глазах её читалась грусть. А затем вдруг произнесла нечто совсем неожиданное:

– Какого ты, однако, высокого мнения обо мне. Совсем не уверена, хватило бы у меня духу на такой поступок.

– Не прибедняйся, ещё как хватило бы, – отозвалась Осока. – Уж я тебя знаю достаточно.

– Вот только не надо мне это проверять, хорошо? – строго сказал я. – Вообще, Падме, поклянись, пожалуйста, что никогда и ни при каких условиях не пойдёшь на таран. Так мне будет спокойнее.

– Пожалуйста, клянусь. Не пойду сама и не позволю ни одному пилоту таранить что-либо мной. Пока существую как личность, – добавила Падме после паузы.

– Интересный способ избежать судьбы, – заметила Осока с ноткой ехидства. – Надо будет взять на вооружение. Ну, а если, всё же, не будет другого…

– Сплёвывай!! – хором перебили мы с Падме.

– М-да, теперь даже я начинаю верить, что вы где-то родственники, – проворчала Осока.

– Ребята, а у меня ведь тоже для вас интересная новость, – спохватилась Падме. – Рийо, как узнала, сразу Библиотекарю сообщение писать принялась. Помните, я сличала навигационную базу покойной «Рапиры» со своей?

– Да, и обновления из неё брала, – сказал я. Перед тем, как похоронить в звезде захваченный нами последний из трёх кораблей знаменитого «ятаганового» семейства, мы выпотрошили его практически полностью, забрали и компьютеры.

– Так вот. А сегодня ночью вспомнила, что другим-то кораблям мы эти изменения пока не «накатывали». И решила сделать хотя бы «Борцу» и «Кориолану», пока они здесь. Хорошо, что сначала посмотреть догадалась! У «Кориолана» база не менялась с шестьдесят пятого года, он ведь болтался на приколе. И там есть не только приснопамятная Камино, но и ещё четыре системы, которых нет у меня.

– Точнее сказать, ни у тебя, ни на «Рапире», – поправила Осока. – А ведь это данные Храма, самые подробные базы из возможных.

– Следовательно, там, как и на Камино, может быть нечто очень интересное? – предположил я.

– Весьма вероятно. Падме, ты не смотрела в рехене «Кориолана», старой планетарной лоции там нет?

– Нет, – вздохнула Падме. – Носитель, судя по бортжурналу, меняли наши парни, когда готовили его к первому прыжку. Старый восстановлению не подлежал. Может быть, у Джин-Ло найдётся версия тех лет.

– Покажешь расположение этих систем на большом проекторе? – попросил я.

– Конечно, пойдёмте.

Для обычного человека открыть дверь каюты рукой – простейшее действие, но для нашей «хозяйки» это было серьёзное достижение. Если бы не магистр Кеноби, с которым мы встретились на планете Бьева, нам бы и в голову не пришло, что такое вообще возможно. У Падме всё ещё не идеально получалось взаимодействие с материальными объектами. Нет-нет, а её руки помимо желания проходили сквозь предмет, и тогда она, досадливо поморщившись, повторяла манипуляцию снова. Впрочем, это случалось всё реже, я не сомневался: ещё месяц, и она научится окончательно.

– Глядите, – Падме сделала движение, и, повинуясь её жесту, точнее, прямому электронному приказу, над линзой большого голографического проектора рубки соткалась из призрачных точек галактическая карта. Грамотному космонавту с первого взгляда было ясно, что она военного образца: помимо звёздных систем, крупных туманностей и гиперлейнов, то есть, хорошо исследованных безопасных межзвёздных маршрутов, на ней обозначались более мелкие объекты. Газопылевые облака протяжённостью со среднюю звёздную систему, астероидные поля – всё это снабжалось точными координатами и данными о размерах, что позволяло осуществлять навигацию и вне проторенных трасс. А при более внимательном рассмотрении можно было заметить то, что придавало уникальность данной конкретной карте. В самой середине зоны, именуемой Неизвестными Территориями и картографированной лишь приблизительно, имелся небольшой, диаметром примерно пять кводар,2 участок, где были «размечены» порядка двух сотен звёздных систем. Имперские космографы, да, думаю, и сам Император, удавились бы за эти данные, ведь среди них была не только Дарнала, наша главная база, но и Солнечная система. Правда, существовала маленькая хитрость. Весь сектор размечался в земных мерах длины, отличающихся от корусантских в десятом знаке после запятой. В галактических масштабах это приводило к тому, что, не зная поправок, имперские корабли вместо ближних окрестностей Солнца и Дарналы вышли бы далеко за пределами их астросфер. Точнёхонько в минные поля, предусмотрительно «засеянные» пограничниками полковника Вантезо.

– Обрати внимание, Осока, – Падме приблизила к нам один из периферийных районов освоенной части Галактики, – здесь по базам «Рапиры» видно существенное уточнение обстановки. Думаю, имперцы в данном регионе проводили какие-то активные работы. Или проводят до сих пор. А «кориолановы системы» расположены вот как. Раз… Два… Три и четыре.

Погасив «слои» карты с лишней информацией, Падме одну за другой продемонстрировала четыре звёздочки, разбросанные по периферии Галактики. Две из них располагались сравнительно недалеко друг от друга.

– Разные классы звёзд, разные районы, – задумчиво молвила Осока. – Причины, по которым их стёрли, тоже, скорее всего, разные.

– Так подумали и мы, – в дверях рубки стояла наша подруга и, в какой-то мере, начальница, панторанка Рийо Чучи, тщательно причёсанная, с украшениями в волосах и в строгом костюме, отдалённо напоминающем военный мундир. – Но ты же понимаешь, это домыслы, без лоции мы точно ничего сказать не сможем.

– Почему же, кое-какая информация есть, – возразил я. – Вот эта звезда – голубой гигант Бэ-восемь-три. Значит, планет с биосферой у неё нет. А богатые тяжёлыми элементами должны быть.

– Да, либо планеты, либо, в крайнем случае, астероидные пояса, – подтвердила Падме. – В свою очередь, остальные три могут иметь планеты, пригодные для жизни.

– Названия у них есть? – спросил я.

– У трёх. Вот та оранжевая – с цифровым индексом.

– Вот вам и ещё один факт. Система почти наверняка не колонизировалась, и туземная жизнь на ней отсутствует.

– Детектив. Аналитик, – Осока обняла меня сзади, положила подбородок на плечо. – Хочешь, разовью мысль? При первичном исследовании у этой звёздочки вообще ничего интересного не нашли. Ни воды, ни кислорода. Поэтому и названия не дали. А потом вдруг обнаружили нечто такое, что решили стереть запись в базе.

– Артефакт! – почти одновременно сказали Падме и Рийо.

– Вот вам и первая кандидатура на визит, – улыбнулся я.

– Подождём, всё же, лоцию, – предложила Рийо. – Так или иначе, нам потребуется пять или шесть дней на текущее дело. Глядишь, к тому времени Библиотекарь ответит.

– Когда прибудет наш заказчик с грузом? – спросила Осока.

– К девяти по корабельному.

– А я смотрю, что это ты уже при параде. Алекс, эта туника не коротковата?

Я пожал плечами:

– По-моему, нормально.

– Для вечера, – негромко, будто сама с собой, обронила Падме.

– Да, надену, пожалуй, брюки, – решила Осока. – Как-никак, постороннего в дом приглашаем.

– Он же, вроде бы… – с некоторым удивлением сказал я. – Я хочу сказать, его вид отличается от нас?

– Даги отличаются ещё сильнее, но это им ничуть не мешает, – развела руками Рийо.

Заказчик принадлежал к виду ботан. Ростом с толкиеновского гнома, то есть, на голову ниже Осоки, мохнатый, с длинными острыми ушами и лицом, одновременно похожим на морду собаки и лошади. Заднюю часть головы, скулы и нижнюю челюсть покрывали более длинные бурые волосы, образуя гриву, бакенбарды и небольшую бородку козлиного типа. Из-под массивных валиков бровей смотрели голубовато-зелёные внимательные глазки. Звали ботана Борск Крефей. Его сопровождал полированный андроид свинцово-серого оттенка, собранный из трубчатых и шарообразных деталей, отчего живо напомнил мне ходячий самовар. Голова дройда вообще не имела ничего общего с человеческой, формой она повторяла старинную радиолампу с металлизированным корпусом, украшенную фоторецепторами и сеточкой вокодера. Подобную модель я видел на станции Гилаттер, кажется, она называлась 3D-4X.

– Мистер Скрайджел, мой адвокат, – представил дройда Крефей.

– Железяка-юрист? – удивлённо шепнула мне Осока.

– Живого кормить надо, – так же тихо ответил я. – И потом, вдруг есть настолько ужасные вещи, на которые не пойдёт даже живой адвокат, а не только лабораторная крыса?

– Шутник, – Осока изо всех сил сдерживала смех. В освоенной Галактике адвокатов не любили примерно так же, как в Соединённых Штатах, поскольку жителям так называемых «развитых» планет приходилось к ним обращаться по любому поводу. «Отец должен мне пять баксов, если до вечера не отдаст – засужу» если и было здесь юмором, то, скорее, чёрным. С приходом Нового Порядка количество судебных исков по ерундовым поводам несколько поубавилось: часть конфликтов урегулировала непосредственно полиция и имперские администрации. Но всё равно на Центральных мирах частота обращения в суды и, соответственно, кормовая база для юридически подкованных бездельников просто зашкаливала.

– Где Ваш груз? – спросила между тем Рийо.

– Его придётся забрать из соседней системы, – развёл руками ботан.

– Какой именно?

– Нар Шаддаа.

– Ничего себе «соседняя», – проворчала по-русски Осока. – Таким макаром и на Татуин смотаться можно было.

Слово «Татуин» Крефей понял без перевода и сказал:

– В контракте записано «забирает груз в указном Заказчиком месте».

– Шифруетесь? – спросила Осока уже на базик, основном галактическом наречии.

– Вынужден. Слишком многие точат когти на этот груз. В конце концов, я плачу достаточно большие деньги, чтобы…

– Мы понимаем, – не дала ему договорить моя подруга. – Именно поэтому для перевозки ваших особо ценных контейнеров выбрали именно этот корабль. Возможно – лучший во всей Галактике.

– Даже лучше кореллианских? – выражение лица ботана было трудно понять, но мне показалось, что он ухмыльнулся скептически.

– Реклама – не мой конёк. Сами всё увидите.

– Какую каюту мы можем занять?

– По левому борту, вход из лифтового холла, – я подвёл Крефея к нужной двери. – Прошу.

– Довольно просторно, – одобрил ботан. – По сравнению с члархи на «Барлозах» и аханвон команды на кореллианских корветах – просто шикарно. Каюты команды больше или меньше этой?

– Одинаковые. Основные помещения сделаны взаимозаменяемыми. И камбуз, и медотсек, и кладовые. Очень удобно.

– Мы можем стартовать безотлагательно, капитан? На Нар Шаддаа надо прибыть ранним утром по центральному времени планеты.

«То есть, от пяти до семи вечера по корабельному, – подсказала через наушник Падме. И не преминула добавить насмешливо: – По дороге могу успеть заскочить ещё в одну-две системы, если хочешь».

– Коэффициент нашего гиперпривода меньше единицы, – сказал я ботану. – Так что, немного времени в запасе есть. Не желаете ли сначала перекусить?

– Нет-нет, благодарю, я уже поужинал. Стартуйте, а утром, когда прибудем, разбудите меня. Скрайджел, занеси вещи в каюту, – распорядился Крефей и скрылся за дверью.

– М-да, фрукт, – сказал я.

– Хотя бы признал, что каюты у меня приличные, – Падме возникла посреди гостиной, скрестив на груди руки. Чувствовалось, что самолюбие её как корабля серьёзно уязвлено.

– Он рассчитывал, что мы кинемся тебя нахваливать и раскроем информацию о твоих истинных возможностях, – усмехнулась Осока. – Это же ботан, они, чем бы ни занимались…

– …все немножко шпионы, – подхватил сухопарый механик-бреганец Базили Вран. Он и его напарник Иан Кудра только что вышли из машинного отделения. – Надеюсь, то, что он отказался от трапезы, не означает, что и нас сегодня кормить не будут?

– А всё зависит от ваших успехов, – отозвалась Рийо. – Как плечо Беты?

– Лучше нового! Фирма веников не вяжет.

Умница-дройдесса, бог знает сколько времени проработавшая без ремонтов, на прошлой неделе пожаловалась, что у неё начал заедать левый плечевой сустав. Механики разобрали её руку и, недолго думая, отполировали шарнир. Заедание исчезло, зато появился ощутимый люфт. Поразмыслив, бреганцы сообщили, что из ситуации есть два выхода. Либо снять сустав у одного из «Стражников» -мужчин, которые всё равно основную часть времени стоят на нижнем ярусе возле лифта подобно доспехам в рыцарском замке, либо приобрести хитрую насадку на плазменный инструмент и с её помощью напылить на шарнир дополнительный слой антифрикционного сплава. Рийо махнула рукой: покупайте, всё равно у вас в машинном отделении уже целая мастерская.

Сейчас Бета, аккуратно протиснувшись мимо механиков, деловито накрывала на стол. Ни шлема, ни боевой маски на ней не было, поэтому, несмотря на корпус в форме древнего мандалорианского доспеха, выглядела она почти по-домашнему.

– Бета, ты довольна? – спросила Осока.

– Да, сустав полностью восстановлен, – дройдесса поставила поднос и потянулась, как живая, демонстрируя гибкость сочленений.

– В таком случае, идите и поменяйте комбинезоны. И вымойте руки, – обернулась моя подруга к бреганцам. – Техническая грязь не заразна, я знаю, но всё равно.

– Вот же, вконец затравили, – картинно вздохнул Базили, направляясь к лифту. Прозвучала эта фраза точь-в-точь как на русском. Несмотря на то, что бреганцы, как и остальные люди в освоенной части Галактики, свободно говорили на базик, был у них и собственный язык, словиоски, явно имеющий славянское происхождение. Когда я впервые попал сюда, мне несказанно повезло. Первое встреченное мной разумное существо, Осока Тано, в числе других «региональных» языков знала и этот. Так что мы с первых минут хотя бы отчасти друг друга понимали. Более того, пока мы летели вдвоём от системы к системе по гиперлейну под названием Льянский путь, Осока, приноровившись к моей речи, стала изъясняться по-русски не хуже меня самого. Задолго до того, как я более или менее сносно научился общаться на базик. То же самое, слушая нас, позже проделала Падме, у неё, благодаря «компьютерному» сознанию и базам данных дройдов-переводчиков, получилось ещё быстрее. Сложнее всего было Рийо: не владея аналогами, она пыталась освоить оба языка сразу, отчего в голове у неё поначалу всё путалось. И, всё же, выучила, благо, упрямства, как и Осоке, ей было не занимать. Должно быть, со стороны диалоги на борту «Амидалы» временами звучали престранно. Рийо и Падме пользовались обоими языками в зависимости от «адресата», мы с Осокой – в основном, русским, в том числе, обращаясь к механикам. Те – отвечали на словиоски. И всем всё было понятно. Даже фоллинке Натуа Хисс, шестому члену нашего экипажа, которая одна разговаривала на базик: видите ли, стеснялась своего произношения.

– Кстати, капитан, – прервала мои размышления Осока. – Почему мы ещё не летим? Кажется, ты обещал заказчику стартовать сразу. Сейчас ведь выйдет выяснять, чего стоим, кого ждём.

– Не выйдет, он дрыхнет, – вступилась за меня Падме. – К тому же, предстартовые проверки процедура обязательная, а я только-только их заканчиваю.