За пределами просветления Раджниш (Ошо) Бхагаван

Жена богача умерла.

– Видишь, – сказал его друг, – ты пожалел совсем немного денег и не позвал врача.

– Немного денег? – возмутился богач. – Деньги есть деньги, и не может быть вопроса о том, много их или немного. А смерть приходит к каждому.

Друг рассердился.

– Это уж чересчур, – сказал он. – Я тоже скуп, но если моя жена будет умирать, я пошлю хотя бы за аптекарем – хоть кого-нибудь да позову. Ты действительно очень жадный. Что ты собираешься делать со всеми этими деньгами?

– Я собираюсь взять их с собой, – ответил богач.

– Никто никогда не слышал о таком, – заметил друг.

Богач сказал:

– Просто никто никогда не пробовал. – Это тоже было правдой. – Вот увидишь. Я возьму все с собой, у меня есть план.

– Ну так открой мне свой секрет, – попросил друг. – Ведь однажды и мне придется умереть, а ты все-таки мой друг.

– Дружба дружбой, но об этом секрете я не могу тебе рассказать, – ответил богач. – И этот секрет такой, что ты не сможешь им воспользоваться, когда ты будешь умирать, – им нужно воспользоваться раньше, поскольку тебе придется отнести все свои деньги, все свое золото и бриллианты, все, что у тебя есть, к реке.

– Что ты имеешь в виду? – спросил друг.

– Ты садишься в лодку, – продолжил богач, – добираешься до середины реки, прыгаешь со всеми своими деньгами в воду и тонешь – вот так ты все забираешь с собой. Попробуй! Никто еще не пробовал. Если не получится – не страшно, потому что все уходят без денег. А если получится, то ты будешь первопроходцем, первым, кто достигнет рая с целым мешком денег. И все эти святые будут смотреть на тебя широко раскрытыми глазами: «Этот человек сделал такое!»

– Но ведь это означает, что нужно умереть, – заметил друг.

– Естественно, – ответил богач. – И нужно быть в добром здравии. Когда ты уже умираешь, очень трудно нести с собой такой тяжелый груз. Я собираюсь сделать это в ближайшее время – моя жена умерла, и теперь у меня никого больше нет.

Но даже если вы прыгнете в океан со всеми своими деньгами, деньги останутся в океане, ваше тело останется в океане.

Вам придется уйти самим по себе, просто как сознание.

Вам ничего не принадлежит, потому что вы ничего не принесли в этот мир и ничего не можете взять с собой отсюда.

Жизнь – это единственный путь.

Смерть – это единственная иллюзия, которую надо понять.

Если вы можете жить полной жизнью, понимая смерть как иллюзию – не потому что я так говорю, а благодаря вашему собственному переживанию в глубокой медитации, – то живите настолько тотально, насколько это возможно без всякого страха. Никакой опасности нет, потому что даже смерть иллюзорна.

Реально только живое существо в вас.

Очищайте его, оттачивайте, делайте его полностью осознанным, чтобы даже самая малая часть его не была погружена во тьму, и тогда вы станете светящимися, вы станете пламенем.

Это единственный путь, альтернативы ему нет.

Да она и не нужна.

Третий вопрос:

Ошо,

Быть открытым и быть свидетельствующим – две разные вещи. Это так, или это двойственность, созданная моим умом?

Ум всегда создает двойственность, иначе открытость и свидетельствование не были бы двумя разными понятиями.

Если вы открыты, вы будете свидетельствовать.

Не будучи свидетелями, вы не можете быть открытыми; или, если вы свидетели, вы будете открытыми, потому что быть свидетелем и в то же время оставаться закрытым невозможно. Так что это просто два слова.

Вы можете начать со свидетельствования – и тогда открытость придет сама собой; или вы можете начать с того, что откроете свое сердце, все окна, все двери – и тогда свидетельствование придет само собой. Но когда вы просто думаете, ничего не предпринимая, открытость и свидетельствование кажутся отдельными.

Ум не может функционировать вне рамок дуальности. Дуальность – это способ мышления.

В безмолвии любая двойственность исчезает.

Именно в безмолвии рождается переживание единства всего сущего.

Например, очевидно, что день и ночь – два разных явления, но их все же не два. Есть животные, которые видят ночью. Их глаза более чувствительны, они могут видеть в темноте. Для них никакой темноты не существует. Эти животные не могут открыть глаза днем, поскольку их глаза настолько чувствительны, что солнечный свет может причинить им боль. Поэтому то, что для вас является днем, для этих животных является ночью – их глаза закрыты, сплошная тьма. А когда для вас наступает ночь, для них – это день. Весь день они спят и всю ночь бодрствуют.

Если вы спросите ученого и логика, вы увидите разницу. Если вы спросите логика: «Что такое день?» – он ответит: «То, что не является ночью». А что не является ночью? Это замкнутый круг. Если вы спросите: «Что такое ночь?» – логик скажет: «То, что не является днем».

Вам нужен день, чтобы дать определение ночи, вам нужна ночь, чтобы дать определение дню. Странное разделение, странное противопоставление. Если нет дня, как можно рассуждать о ночи? Если нет ночи, как можно рассуждать о дне? Это невозможно.

Спросите ученого, он ближе к действительности, чем логик. Для ученого темнота – это меньшее количество света, а свет – меньшее количество темноты. Это одно явление – так же как температура. У кого-то температура сорок три градуса, и при этом он готов выйти из дома. У кого-то температура тридцать шесть и шесть – для человека это нормальная температура. А у кого-то она падает ниже тридцати пяти – и с такой температурой человек тоже способен передвигаться.

Ваше существование колеблется в очень небольшом диапазоне – между тридцатью пятью и сорока тремя градусами. Всего лишь восемь градусов… Ниже – смерть, выше – тоже смерть; совсем небольшой отрезок, маленькое окно жизни.

Если бы у нас был прибор для измерения количества света и темноты, ситуация оказалась бы такой же, как в случае с теплом и холодом, – один и тот же термометр годится для измерения как тепла, так и холода. Холод – это меньше тепла, а тепло – меньше холода; это одно явление – здесь нет никакой дуальности.

Так же обстоит дело с темнотой и светом.

И это же верно для всех противоположностей, которые создает ум. Открытость, свидетельствование… Если ваш подход интеллектуален, эти два явления воспринимаются как очень разные. Вам кажется, что они не связаны друг с другом, поэтому как они могут быть одним целым? Но в переживании они – единое целое.

Четвертый вопрос:

Ошо,

Я являюсь твоим учеником два с половиной года и все это время очень хотел оказаться в твоем присутствии. Теперь я впервые встретился с тобой, и все изменилось. Мне хочется бежать от тебя. Я нахожусь в полном замешательстве.

Пожалуйста, прокомментируй эту ситуацию.

Это почти нормально.

Ты влюбляешься в меня. Мои слова привлекательны для твоего интеллекта. Твой ум чувствует себя удовлетворенным, и у тебя возникает желание побыть, пусть даже недолго, рядом со мной.

А затем – сильное потрясение… поскольку я оказался не человеком слов. Хотя я произнес больше слов, чем кто-либо другой в этом мире, тем не менее я заявляю, что я – не человек слов.

Мои слова подобны сетям для ловли рыбы.

Мое послание не передается словами.

Когда ты оказался рядом со мной, ты понял, что я – не рациональный, не логичный человек; ты пришел к иррациональному мистику.

Ты пришел сюда с определенным убеждением в своем уме, а здесь ты столкнулся с тем, что ум необходимо отбросить. Ты должен прыгнуть в неизвестное, относительно которого я не могу дать никаких логических обоснований и не могу привести никаких доказательств… кроме моего собственного присутствия.

Каждый, кто приходит сюда, пойманный моими словами, испытывает желание бежать, поскольку он приходит по одной причине, а находит здесь совершенно другую ситуацию – и не просто другую, а диаметрально противоположную.

Я не учитель. Я не философ. Меня не интересует создание систем и гипотез.

Моя цель – разрушить тебя, разрушить того, кем ты являешься, и тогда ты сможешь возродиться как существо.

Я здесь для того, чтобы уничтожить твою личность и дать рождение твоей индивидуальности.

Это естественная реакция, такое случается с каждым. Но убежать ты тоже не можешь. Самое большее, ты дойдешь до железнодорожного вокзала и вернешься назад. Ты можешь попробовать, и именно на вокзале ты развернешься и пойдешь в обратную сторону, сделав, таким образом, круг.

Попав в мои сети, ты уже не сможешь убежать.

Но я не буду тебя останавливать; попытка убежать пойдет тебе на пользу. Если ты попытаешься убежать, а затем вернешься, то, когда такое желание возникнет в следующий раз, оно уже не окажет на тебя никакого воздействия. Ты просто отбросишь его, потому что оно не работает.

Теперь тебе необходимо пройти весь путь, чего бы это ни стоило. Это может означать смерть эго, смерть личности; тогда тебе придется рискнуть.

Если бы ты не пришел ко мне, ты продолжал бы наслаждаться моими словами, но это было бы для тебя только заимствованным знанием. А я хочу, чтобы ты отбросил все заимствованные знания, в том числе и то, которое ты получил от меня.

Я хочу, чтобы ты стал знающим, провидцем.

Конечно, тебе придется пройти через огонь. Но этот огонь только издали похож на огонь. Чем ближе ты подходишь к нему, тем более прохладным он кажется. И в тот момент, когда ты будешь проходить сквозь огонь, тебя удивит то, что огонь может быть таким прохладным, таким освежающим.

С жизнью Моисея связана одна история, которую иудеи так и не смогли объяснить за четыре тысячи лет.

На горе Синай Моисей столкнулся с необыкновенным явлением, и он решил, что это как-то связано с Богом. Безусловно, это было весьма таинственное явление: перед ним был куст, охваченный пламенем, но он не горел, он был таким же зеленым, как любой другой куст. Цветы на нем были такими же сочными и свежими, как любые другие цветы, и все же этот куст был охвачен пламенем. Естественно, Моисею стало любопытно, и он захотел посмотреть на происходящее с более близкого расстояния. Он никогда не думал, что такое возможно: пламя поднималось над кустом – а куст оставался зеленым!

Моисей сделал несколько шагов, и, когда он подошел совсем близко, раздался голос:

– Сними свои туфли, Моисей! Ты вступаешь на святую землю, в священное место.

Моисей, дрожа, снял обувь. Он никого не видел, но, несомненно, это было удивительное переживание. Он подумал, что это был голос Бога.

Я могу объяснить эту историю так: каждый, кто проходит через трансформацию, приближается к такому же пылающему кусту, но этот огонь – прохладный. Он питает куст, а не уничтожает его. Этот огонь только выглядит как огонь, это прохладное пламя жизни. Для жизни Моисей использует слово «Бог» – вот и вся разница. Разница только в словах, больше ни в чем.

Ты пришел сюда, ты увидел огонь. И сразу же появилась мысль: «Беги отсюда как можно скорее, иначе ты сгоришь».

Не волнуйся. Если я не сгорел, если все эти люди, которые находятся здесь, не сгорели, то и ты тоже не сгоришь.

Это прохладный огонь, он трансформирует.

Он срывает с тебя маску и помогает тебе обнаружить твое истинное лицо.

Но тем не менее твоя свобода простирается до вокзала.

Пятый вопрос:

Ошо,

Я слышала, как ты рассказывал про мистика из Шри-Ланки, который попросил своих последователей встать, если они хотят прийти к просветлению коротким путем.

Я хочу, чтобы ты знал, что я жду случая встать, как только услышу твой призыв, хотя я знаю, что, вероятнее всего, ноги мои будут дрожать, тело покроется потом, а сердце забьется как сумасшедшее.

Сначала я еще раз расскажу эту историю.

На Шри-Ланке умирал мистик. Собрались тысячи его последователей. И прежде чем закрыть глаза, он сказал:

– Если кто-то хочет пойти со мной, я могу его взять с собой – и это самый короткий путь. Вам ничего не нужно будет делать. У меня мало времени. Любой, кто хочет пойти самым коротким путем… В противном случае вам придется прожить так много жизней, чтобы достичь просветления. Я же могу провести вас через черный ход. Кто хочет, встаньте!

Наступила абсолютная тишина, слышно было, как муха пролетит. Все переглядывались, каждый смотрел на другого и думал: «Этот человек слушал его сорок лет, возможно, он готов». Но тот смотрел на кого-то еще, ведь ему нужно было решить столько проблем: дела шли не очень хорошо.

У каждого были проблемы: кому-то надо было выдать замуж дочь, у кого-то был беспутный сын, у кого-то в суде рассматривалось дело и сейчас не время было становиться просветленным, поскольку сначала необходимо закончить это дело, и так далее и тому подобное.

Но один человек поднял руку. Он сказал:

– Я не могу встать, потому что я еще не готов пойти с тобой, но мне трудно устоять перед искушением узнать, где находится черный ход, – ведь если когда-нибудь я буду готов, я смогу пойти кратчайшим путем. Прямо сейчас я не готов – пусть тебе будет совершенно ясно, что я не пойду с тобой, – но просто скажи нам, где находится этот черный ход.

Старый мастер ответил:

– Этот черный ход таков, что вы можете войти туда только вместе со своим мастером, но не в одиночку. Это очень узкий проход, только один человек может пройти через него за один раз. Если вы готовы раствориться в существе мастера, тогда нет никаких проблем – один или тысяча, все пройдут через этот ход как одно существо. Но в одиночку вы не сможете отыскать этот ход.

Итак, ты хочешь, чтобы в один прекрасный день я пригласил тебя пройти через черный ход. И ты думаешь, что ты готова и встанешь, хотя даже при мысли об этом ты покрываешься потом, твои ноги дрожат, а сердце бьется быстрее.

Мне кажется, что ты – тот человек, который поднял руку!

И в один прекрасный день я приглашу вас, и я знаю, что тогда ты снова лишь поднимешь руку… а может быть, ты даже и руку не поднимешь. Потому что я – человек иного типа. Тот мастер был очень сострадательным.

Я бы взял даже такого человека – по крайней мере, он поднял руку. Этого достаточно – зачем заставлять его вставать? Достаточно просто поднять руку.

Поэтому запомните: когда я захочу взять вас с собой, я просто попрошу вас поднять руку. Вам нужно быть бдительными и приготовиться, потому что с дрожащими ногами и покрытыми испариной будет трудно войти через черный ход.

Этот черный ход нуждается в людях, которые могут исчезнуть в ничто, танцуя, распевая, празднуя.

Так что учитесь петь, учитесь танцевать, учитесь праздновать.

В любой день я могу пригласить вас.

И я не переношу запаха пота. У меня на него аллергия – вам придется прекратить потеть.

И если вы будете дрожать, этот черный ход не позволит вам пройти, он сразу же увидит, что людей – двое. Вы должны быть абсолютно спокойными и быть одним целым со мной… Не должно быть никакой дрожи.

И на этот раз я не буду просить вас вставать. В прошлый раз это было моей ошибкой.