Лоллипоп Нёстлингер Кристине

Лоллипоп, которого рекорды абсолютно не интересовали, пообещал:

"Я подарю тебе "Книгу рекордов".

Но вот беда, Лоллипоп был чудовищно забывчив.

Утром, в школьном дворе, Хайдегунда спрашивала: "Принёс книгу?"

И когда он приходил к ней, тоже спрашивала: "Ну что, книгу принёс?"

"Завтра железно притащу. Узелок на память завяжу!" - клялся каждый раз Лоллипоп. Но не притаскивал. Пока у Хайдегунды не лопнуло терпение.

После уроков она сказала:

"Лоллипоп, ты годами забываешь книгу. Сейчас я пойду с тобой и сама возьму её!"

Лоллипопа это совсем не вдохновило. Его квартира была в сто раз хуже, чем Хайдегундина. Но не скажешь ведь: "Тебе ко мне нельзя!"

Тогда он сказал: "Знаешь, давай лучше прошвырнёмся в парк. А книгу я завтра принесу. Железно!"

"Расскажите вы ей... - сказала Хайдегунда, - у тебя память дырявая, сам ты книгу никогда не притащишь!"

Тогда он сказал: "Я ключи забыл, без них в дом не попадёшь!"

"Сразу видно, что всё на ходу забываешь, - сказала Хайдегунда, - только что ты сунул ключи в карман куртки!"

Хайдегунда упрямо тащилась за Лоллипопом. "Слава богу, хоть бабушка у Гофштеттеров", - думал Лоллипоп. И всю дорогу до дома он говорил о том, что мама вот-вот купит новую мебель, что придёт плиточник и всю ванну заново облицует. А для освежения дверей и окон вызван маляр. Он и перила покрасит и перед входом - Лоллипоп тараторил без умолку, стремительно, как водопад, - так что очень скоро, даже, может, послезавтра, квартиру не узнаешь. Если они вообще сразу не переедут в новый дом. В такой же, как у Хайдегунды. С садом.

Лоллипоп отпер входную дверь и ввёл Хайдегунду в прихожую, заметив, что завтра придёт мастер. Менять пластиковую стену в прихожей на палисандр с чеканкой.

"Даже не представляла, что ты так интересуешься мебелью!" - удивилась Хайдегунда. Ей-то на мебель было наплевать. Она понятия не имела, как выглядит палисандровое дерево, хотя в её доме палисандр куда ни ткни.

Только Лоллипоп с Хайдегундой собрались в детскую, как из кухни вышла бабушка.

"Здравствуй, Лоллипоп, - сказала бабушка. - Мне сегодня что-то не по себе: сосуды, наверное. Поэтому я пораньше вернулась".

Лоллипоп обомлел.

"Сейчас уже отпустило", - сказала бабушка.

Она бросила взгляд на Хайдегунду. Чувствовалось, ей не терпится узнать, кто эта худенькая милая девочка с каштановыми волосами.

Чувствовалось, Хайдегунде тоже не терпится узнать, кто эта женщина с больными сосудами. У Лоллипопа отнялись не только конечности. Столбняк перекинулся в мозговые центры. А всё было проще пареной репы. Ему следовало невозмутимо бросить: "Бабуль, это Хайдегунда, та самая!" И: "Хайдегунда, это моя бабуля, та самая!" Ведь Хайдегунда думала, что у него две бабушки. Но в парализованном мозгу Лоллипопа эта идея почему-то не родилась. В парализованном мозгу Лоллипопа родилась совершенно обратная идея.

Он произнёс: "Добрый день, госпожа Ляйтгеб!" (Госпожа Ляйтгеб, молодая женщина, живёт двумя этажами выше. Когда он подходил к двери, то видел, как Ляйтгеб вытряхивала на лестничном ходу половик.)

Бабушка приняла это за шутку. "Добрый день, господин Бирбаум!" - ответила она. (Господин Бирбаум тоже живёт в их доме. Этажом выше.) А Хайдегунде она сказала:

"Вы, если не ошибаюсь, госпожа Бирбаум!"

Хайдегунда вытаращила глаза, но, прежде чем успела что-либо произнести, Лоллипоп затолкал её в детскую. Он схватил с полки "Книгу рекордов", ткнул Хайдегунде в руки и протащил Хайдегунду с книгой из детской - через прихожую к двери, бросив на прощание:

"Ну салютик!"

Бабушка уже опять была в кухне. Она крикнула оттуда:

"Госпожа Бирбаум останется у нас отобедать? Будут оладушки со сливовой начинкой!"

"Нет, нет, госпожа Ляйтгеб! Госпоже Бирбаум нужно срочно по своим делам!" - прокричал Лоллипоп и открыл дверь. Одновременно он вытеснял Хайдегунду из прихожей.

Хайдегунда упиралась изо всех сил.

"Сливовые оладьи, - отбивалась она, - я обожаю. У нас дома их не делают. Если сейчас позвонить и сказать маме, что я останусь у тебя на обед..."

Больше она ничего не успела вставить: Лоллипоп оттеснил её к самой лестнице. Он волочил её по ступенькам вниз, горячо нашёптывая:

"Тебе ни за что нельзя оставаться. Госпожа Ляйтгеб большая чудачка. Она немного того, с приветом!"

Хайдегунде тоже показалось, что госпожа Ляйтгеб не вполне в здравом уме. Иначе она не назвала бы её "госпожой Бирбаум". Но Хайдегунде всё равно хотелось назад, к Лоллипопу в квартиру. Очень уж её заинтересовала женщина с приветом и оладьями со сливовой начинкой. Ну, и, само собой, её занимало, как это женщина не вполне в здравом уме могла очутиться на кухне у Лоллипопа и готовить оладьи. Лоллипоп рассказал Хайдегунде, что госпожа Ляйтгеб их уборщица и что её сливовые оладушки - кошмарная гадость, по вкусу напоминающая резиновую подошву. К тому же сама она может выкинуть что угодно. То она визжит как резаная, то впадает в буйство. Мама и бабушка строго-настрого запретили ему приводить ребят, когда уборщица Ляйтгеб дома.

Хайдегунда сказала, вздохнув: "Моё вам с кисточкой". И пошла домой. История казалась ей весьма странной.

Лоллипоп тоже сказал, вздохнув: "Моё вам с кисточкой". И двинулся к себе. "Пронесло", - подумал он с облегчением.

Какое-то время всё шло своим чередом. Но вот подкатил такой вечер, когда дождь лил как из ведра. Лоллипоп сидел у Хайдегунды, они разучивали стихотворение. Тут зазвонил телефон. Мама Хайдегунды взяла трубку и несколько раз повторила "да, да, да", а потом спросила Лоллипопа, взял ли он с собой плащ. Звонит бабушка, она беспокоится, как бы Лоллипоп не простыл по дороге домой. Плащ у Лоллипопа был.

"Сестра-голубушка, плащ у него есть, - сказала мама в трубку. А потом Лоллипопа как током ударило - мама в трубку сказала: - Признаться, все мы с радостью познакомились бы с вами лично. Ну не восхитительно ли, что именно вы, сестра-голубушка, и есть бабушка Лоллипопа!"

"Надо что-то срочно предпринять! - пронзило Лоллипопа. - Страшно подумать, что получится, если не прервать их разговор!" Лоллипоп пустил в ход приступ нутряного кашля со стонами, от которого близкие неизменно обмирали, мчались за водой, утешали, словом, забывали всё и вся. Лоллипоп кашлял искуснее обычного, но мама Хайдегунды, как назло, всё и вся не забыла, а лишь крикнула:

"Хайдегунда, постучи ему по спине!" - и продолжала говорить по телефону с бабушкой Лоллипопа.

Хайдегунда колошматила Лоллипопа по спине и похохатывала: какой-то клоунский кашель. А всё вместе - кашель, хлопанье по спине и гоготанье создавало такой тарарам, что Лоллипоп не мог разобрать содержание разговора. А тут на него напал взаправдашний кашель: поперхнулся во время симуляции. Слезы градом катились у него по щекам. Это Хайдегунде уже не казалось клоунским. Она завопила:

"Мама, сюда скорей! Он задыхается!" Мама примчалась со стаканом воды. Лоллипоп выпил, и настоящий кашель кончился. Лоллипоп покосился на телефон, трубка лежала на рычаге.

"Мне домой пора", - сказал Лоллипоп. Хайдегунде не хотелось его отпускать. "Ты же ведь дольше остаёшься", - надулась она. Лоллипоп сказал, будто дома ему нужно написать сочинение и выучить всё про сосновые иглы. Про еловые тоже.

"Завтра он снова придёт, - утешала мама дочку, - бабушку с собой возьмёт! Мы уже договорились по телефону!"

Лоллипоп накинул плащ и дал дёру.

Он продирался сквозь плотную пелену ливня, в лицо хлестал ветер. Лоллипоп яснее ясного сознавал, что его положение ещё никогда не было таким гадким. Рвануть бы сейчас прямым ходом в Австралию, в австралийскую пустыню, туда, где нет ни рыжей, ни настоящей бабушки; лишь солнце и песок, да разве какой-нибудь кенгуру. ..

Но в запасе оставались "Лоллипопы"! Единственное средство, которое могло ещё помочь. Хотя после истории с псом Леманном доверие Лоллипопа к леденцам сильно пошатнулось. Он ими с тех пор ни разу не пользовался.

Лоллипоп направился в лавку Смешанного Отто. Там он скинул плащ и водрузился на мешок с картошкой. В лавке вертелась какая-то крупногабаритная дама. Она выбирала порошок для стирки. Лоллипоп развернул леденец. Толстуха, навалившись на прилавок, рассказывала Отто о болезнях внуков. Лоллипоп обсосал леденец. Толстуха рассказывала о болезнях дочерей. "Лоллипоп" стал уже просвечивать. Толстуха рассказывала о собственных болезнях, терзавших её шестьдесят лет назад столь немилосердно, что врач сказал - остаётся уповать на молитвы. Лоллипоп поднёс леденец к глазу, посмотрел на толстуху и подумал: "Не пора ли потихоньку сматываться?"

Толстуха положила стиральный порошок в хозяйственную сумку и сказала: "Как ни хорошо, а пора потихоньку выматываться!"

Она попрощалась и вышла. Лоллипоп повернулся к Смешанному Отто, оглядел его через леденец и подумал: "Мог бы, между прочим, заметить, что у меня адские неприятности!"

Смешанный Отто посмотрел на Лоллипопа со смешанным чувством удивления и беспокойства: "Что у тебя? Неприятности какие или что-то в этом духе? "

Лоллипоп опустил леденец и кивнул. Во-первых, Отто - по поводу неприятностей, а во-вторых, леденцу. Что означало: ты у меня молоток!

"Не желаете ли проинформировать нас относительно неприятностей?" - спросил Смешанный Отто.

"Да уж как-нибудь сам справлюсь!" - сказал Лоллипоп, слез с мешка, взял плащ и пошёл домой, держа перед собой леденец, как свечку.

Бабушка, заслышав шаги на лестнице, поспешила к двери и с места в карьер обрушилась с расспросами: "Скажи-ка, Лолли, что за птица эта мама Хайдегунды? Почему восхитительно, что я твоя бабушка? Почему она то и дело называет меня "сестра"? Это же курам на смех!"

Сестра Лоллипопа возникла за бабушкиной спиной и высказала своё мнение: "А вдруг она из какой-нибудь религиозной секты. У них иногда так принято!"

"Верно, верно, все мы братья и сестры - так они говорят", - донёсся из кухни мамин голос.

Лоллипоп крепко сжимал в руке леденец и мучительно размышлял: на что лучше направить действие леденца. Удержать бабушку от визита? Лоллипоп поглядел ради интереса через "Лоллипоп" на бабушку.

"Если она из такой весёленькой секты, я лучше туда не пойду, - сказала она, - такие люди каждого встречного-поперечного норовят в свою веру обратить!"

"Она тебе позвонит!" - крикнула из кухни мама.

Лоллипоп взглянул на сестру. Через "Лоллипоп", разумеется.

"Тогда я ей скажу, что бабушке неожиданно пришлось уехать", - сказала сестра.

"А если она на той неделе опять позвонит? - крикнула мама. - Или через неделю?"

Лоллипоп опустил леденец. До него вдруг дошло: леденец хоть и безотказная штука, но толку от этого чуть. Не носиться же, в самом деле, круглый год с "Лоллипопом" под глазом. Смастерить себе леденцовые очки Лоллипоп не мог. И леденцовый монокль - тоже.

"Мне опять нужно в город", - сказал Лоллипоп.

"Зачем?" - хором спросили бабушка, мама и сестра.

"Нужно, и всё", - сказал Лоллипоп и пошёл. Леденец, кстати говоря, он оставил в прихожей, на ящике для обуви.

Лоллипоп пошагал обратно к дому Хайдегунды, продираясь сквозь плотную пелену ливня, ветер хлестал в лицо. Ему пришлось довольно долго звонить, пока тётя Фредерика не открыла калитку.

"Ты что-то забыл?" - спросила тётя.

"Да", - сказал Лоллипоп.

"Лоллипоп вернулся, он что-то забыл", - возвестила тётя, зайдя с Лоллипопом в дом. Вся семья Гюнзелей была в сборе.

"Что ты мог забыть?" - удивилась Хайдегунда.

У Лоллипопа и было всего плащ да томик стихов. И то и другое он взял с собой. Капли дождя стекали с лоллипоповского плаща на светло-серый палас. Глядя, как капли усеивают палас тёмно-серыми пятнышками, он выдавил:

"Я забыл, забыл сказать, что сестра Эрна с рыжими волосами мне не бабушка". Никогда в жизни, ни одна фраза не давалась ещё Лоллипопу так трудно, поэтому фраза вышла очень тихой. Никто ничего не разобрал.

"Что ты сказал?" - спросила мама Хайдегунды.

"Сестра Эрна с рыжими волосами мне не бабушка!" - повторил Лоллипоп.

Второй раз вышло легче и громче. Кроме бабушки, которая плохо слышит, все всё разобрали, но ничего не поняли. Они же знали сестру Эрну: по больнице, по рассказам Лоллипопа и даже по телефонному разговору! Поэтому все рассмеялись.

Лоллипопу пришлось повторить ещё раз:

"Сестра Эрна с рыжими волосами мне ни с какой стороны не бабушка!" Голос его окреп.

Так что бабушка тоже расслышала и тоже засмеялась.

"А кто придёт к нам завтра в гости, если у тебя нет никакой бабушки?" ехидно поинтересовалась Хайдегунда.

"У меня есть бабушка! - выкрикнул Лоллипоп и засмеялся звонким захлёбывающимся смехом со слезами. - Только она не медсестра и завтра к вам не придёт, потому что все вы считаете уборщиц глупыми, жадными и злопамятными!"

Лоллипоп резко развернулся и выскочил из дома в дождь. Он не хотел ничего больше объяснять. У калитки его догнала Хайдегунда. Без плаща. В чём была дома.

"Лоллипоп, я совсем ничего не поняла! - прокричала она. - Что всё это значит?"

Лоллипоп вышагивал по мостовой. Хайдегунда трусила следом. Она уже вымокла до нитки. Лоллипоп убыстрил ход, Хайдегунда из последних сил тянулась за ним, поклявшись, что не отстанет - даже если схватит двустороннее воспаление лёгких, - пока он не объяснит всё насчёт бабушки. Лоллипоп не объяснял ничего. Так они подошли к дому Лоллипопа. Смешанный Отто как раз опускал жалюзи на витринном окне. Он как увидел Хайдегунду под ливнем, без плаща, сразу предупредил, что можно схватить двустороннее воспаление лёгких.

"Я поднимусь с тобой", - сказала Хайдегунда.

"Нет! - рявкнул Лоллипоп. - Не желаю! Вообще не желаю тебя больше знать!"

"Ты совсем спятил, баран бездушный!" - крикнула Хайдегунда. От дождя и холода у неё зубы стучали.

"У меня в магазине ругаться куда приятней, - заметил Отто. - Там теплее и суше!"

Лоллипоп внутрь не зашёл, остался у порога. А Хайдегунда зашла. Она присела к камину, чтоб отогреться. Отто принёс полотенце, и она протёрла волосы. Злая она была как сатана.

"Он абсолютно свихнулся, - сказала она Отто. - Я ему ничего не сделала, а он, видите ли, знать меня не желает! Просто зла не хватает. Да ещё говорит, что у него нет бабушки. Когда мы все её знаем. По больнице!"

"По какой больнице?" - спросил Смешанный Отто.

"Ну, братец мой младший лежал в больнице. К нему вирус прицепился, тогда сестра Эрна за ним и ходила!"

"Сестра Эрна - это кто?" - спросил Смешанный Отто.

"Сестра Эрна - бабушка Лоллипопа", - сообщила Хайдегунда Отто. Она ведь не подозревала, что Смешанный Отто знаком с бабушкой более сорока лет.

Смешанный Отто недоуменно посмотрел на Хайдегунду, затем через дверь на улицу. А там, по другой стороне, шла бабушка Лоллипопа. Она несла батон белого и пакетик с ватрушками. Она успела удачно - перед самым закрытием - заскочить к булочнику. Зонтика у неё не было. С косынки стекали струи, бабушка двигалась со всей скоростью, на которую только способны были опухшие ноги. Лоллипоп увидел бабушку, и сердце его сжалось.

Хайдегунда тоже посмотрела на бабушку. Она покачала головой:

"Это же старушка, у которой не все дома, - сказала она. - Которая то визжит как резаная, то буянит. Она ещё печёт сливовые оладьи, и на вкус они как резиновая подошва".

Тут Лоллипоп зашёл в лавку. Он приблизился к камину, к сидящей подле него Хайдегунде и сказал:

"У старушки все дома. Она не визжит как резаная и не буянит. Её сливовые оладьи - полный люкс, и она моя бабушка. Первая и единственная!"

А затем он рассказал ей всё без утайки. Смешанный Отто, минимум раз шесть, прерывал его восклицаниями: "Мамочки родные!"

Когда Лоллипоп поведал всё от и до, Хайдегунда сперва не могла вымолвить ни слова. Потом она вздохнула, потом вымолвила:

"Как это всё нехорошо, Лоллипоп! Я совсем не хотела... Твоя бабушка, конечно же, исключение!"

"Плевать я хотел на твои исключения!" - крикнул Лоллипоп.

Хайдегунда опять на время умолкла, потом вздохнула, потом сказала:

"Как это всё нехорошо, Лоллипоп. Думаю, я вообще заблуждалась. Не только насчёт твоей бабушки. Насчёт всех уборщиц!"

Лоллипоп улыбнулся. А раз Лоллипоп улыбнулся, улыбнулась и Хайдегунда.

"Ну и что теперь будет?" - поинтересовался Смешанный Отто.

"Когда теперь? Что теперь?" - поинтересовались ребята.

"Ну, завтра? Пойдёт бабушка к Хайдегунде?"

"Нет", - сказал Лоллипоп.

"Да", - сказала Хайдегунда.

"Да нет же", - сказал Лоллипоп.

"Нет, да", - сказала Хайдегунда.

И впрямь, на другой день бабушка с Лоллипопом отправились к Гюнзелям на чашечку кофе.

Когда они вернулись, она рассказала маме, что их угощали клубничным тортом и кофе со сливками, что мама Хайдегунды вполне милая. Не совсем в её вкусе, но всё-таки милая.

"Что же до религиозной секты, - сказала она, - это явное недоразумение. Она ни единого раза не назвала меня "сестрой". Только спросила, не хотела бы я убирать у них. Они бы платили мне больше, чем Гофштеттеры. Но у Гофштеттеров чувствуешь себя в своей тарелке. Я их не брошу!"

День рождения Лоллипопа

В жизни Лоллипопа была одна великая несправедливость. День его рождения приходился на 25 декабря (первый день рождества - религиозный праздник, отмечаемый во многих странах мира). А это значит, свой день рождения он никогда не праздновал, потому что торт в этот день и так на столе был, подарки же дарились накануне вечером, а то, что утром мама говорила: "Поздравляю, сынок, от всего сердца!", не меняло дела. Лоллипопа это удручало. По поводу и без повода он канючил: "Мне тоже хочется хоть один человеческий день рождения устроить, чтоб всё, как полагается, и всё, что прилагается!"

В день рождения полагался прежде всего праздник, на который приглашалось много ребят. Хайдегунде такое устраивали. Двадцать пять человек пригласили. В комнатах развесили гирлянды, бумажные змеи. В столовой накрыли стол: бутерброды, да пироги, да пирожные, да кока-кола, да апельсиновый сок. Пускали плёнку с записью Битлов. А сестра Хайдегунды и тётя Фредерика играли с ребятами в разные игры: в "садовника", в "фанты", скакали в мешках наперегонки. За первое, второе и третье места вручались награды.

Так отпраздновать день рождения мечтал и Лоллипоп. Когда ему не спалось, он представлял себе праздник в мельчайших подробностях. Всё уже было распределено и расписано. В прихожей гирлянды, в гостиной стол с едой и напитками, в детской танцзал, а в комнате мамы и бабушки - зал для игр.

Однажды, когда и сестре не спалось, Лоллипоп поделился с ней своей мечтой.

"Старик Лолли, - сказала сестра, - старик, наша клетушка - это тебе не танцзал. Два шага в длину, два с половиной в ширину!"

О комнате бабушки и мамы сестра сказала, что она тоже чересчур мала для игр.

"Единственное, во что там можно играть: кто дольше .простоит на одной ноге".

Так оно и было! Гостиная крошечная. Комната бабушки и мамы того меньше. А Лоллипоп с сестрой ютились в комнатёнке вряд ли большей, чем чулан в состоятельном доме. Лоллипоп размечтался и - в мечтах это не возбраняется слегка увеличил размеры квартиры. Поэтому он и слушать не хотел, что ему говорила сестра. Она убивала всяческую фантазию.

Лоллипоп натянул одеяло на уши и опять погрузился в грёзы. На сей раз он настолько раздвинул стены детской, что она превратилась в огромный танцзал. А комнату мамы и бабушки он вытянул до того, что в ней впору было играть в пятнашки.

Смешанному Отто Лоллипоп тоже время от времени говорил о несправедливости судьбы и о том, что больше всего на свете ему хочется по-настоящему отпраздновать день рождения.

И вот в один прекрасный день Смешанный Отто сказал:

"Лоллипоп, ты, я вижу, тоже потихоньку сдаёшь и теряешь воображение. Это же сущий пустяк. Кто умудрился сменить имя, сумеет поменять и день рождения. Как бы ты посмотрел на 1 апреля? 1 апреля - прекрасное число. Через неделю как раз 1 апреля. Если ты примешь 1 апреля за день своего рождения, то через неделю созывай гостей".

Лоллипоп как на крыльях взлетел по лестнице и сообщил маме и бабушке, что он переносит свой несправедливый день рождения на 1 апреля. Мама тихонько ойкнула.

"Так уж это необходимо, Лолли? - спросила она. - У меня, как на грех, с деньгами так себе, вряд ли подниму настоящий день рождения".

"Он должен быть, во что бы то ни стало", - сказал Лоллипоп. И ему не надо никаких подарков. Ни проигрывателя, ни велосипеда, ни электрической железной дороги, ни кожаной куртки. Ему бы только праздник с гостями.

Бабушка посчитала, что Лоллипоп не так уж много хочет. Ей тоже кажется, что несправедливый день рождения следует поменять. С её стороны он может рассчитывать на проигрыватель и на кожаную куртку. Или на велосипед. У неё в этом месяце свободные деньжата есть. Только вот о празднике с гостями надо забыть. Для этого их квартирка слишком мала. Даже для электрической железной дороги она маловата.

"Троих ребят, если уж приспичит, - сказала бабушка, - позвать можно!"

"Четыре, пять человек ещё кое-как разместятся", - добавила мама.

"От силы шесть, если худенькие", - сказала сестра.

"Двадцать пять - или совсем никого!" - упёрся Лоллипоп.

"Тогда совсем никого!" - воскликнули бабушка, мама и сестра.

Лоллипоп всё-таки отпраздновал свой день рождения. С гостями. Потому что 1 апреля стояла дивная погода, потому что Лоллипопа все в доме любили и потому, что Смешанному Отто приходили в голову не только хорошие, а иной раз и гениальные идеи.

"Для чего, - сказал Смешанный Отто бабушке Лоллипопа, когда она покупала лапшу, - для чего у нас за домом огромный двор?"

"Чтоб ковры выбивать, - сказала бабушка, - и ещё для мусоросборников и воробьев".

"И чтоб дни рождения отмечать, - сказал Отто, - с гостями ".

"Но об этом в правилах пользования домом ничего не сказано", - сказала бабушка.

"О воробьях там тоже ничего не сказано", - заметил Смешанный Отто.

"Тогда, пожалуй, спрошу у жильцов: не против ли они", - сказала бабушка.

Жильцы против не были. Кроме господина Рузика со второго этажа. Дворничиха поругалась с ним. Когда же препирательство результата не дало, госпожа Бирбаум сказала: "Будем голосовать!"

Всего в доме проживало - кроме Лоллипопа и его семьи, которая в голосовании не участвовала, - двадцать два человека. 21:1 - таков был итог голосования. В пользу Лоллипопа. Господин Рузика провалился с треском.

* * *

Первого апреля двадцать пять ребят собрались на заднем дворе. Госпожа Ляйтгеб распахнула настежь окно своей спальни, врубила проигрыватель на полную катушку и поставила Битлов. Господин Бирбаум притащил угольные брикеты и допотопную печурку-развалюху. Госпожа Бирбаум отвалила двадцать шесть пар франкфуртских сосисок. И к ним горчицы. А господин Бирбаум поджарил сосиски так, что они зарумянились и стали сочными. Дворничиха принесла три огромных бисквитных пирога и рулет "Венгерка". Всё собственного изготовления. Сестра навесила над мусорными баками и между столбами, где выбивали пыль, вместо верёвки праздничные бумажные гирлянды. Бабушка Лоллипопа на ящике из-под угля, принадлежавшем господину Рузика, соорудила настоящий лотерейный киоск. С билетами и призами. Причём каждый билет выигрывал: или карандаш, или точилку, или жвачку, или жестяную лягушку-квакушку.

Мама Лоллипопа, у которой в этом месяце с деньгами было так себе, выступила в роли массовика-затейника. Игр она знала уйму. Кроме того, она была пунктом первой помощи. Эгону заклеила пластырем левую коленку. Когда прыгали в мешках наперегонки, он грохнулся и содрал кожу. Смешанный Отто притащил четыре ящика кока-колы и ящик лимонного напитка. Господин Альбрехт из "1000 мелочей" подарил ребятам бенгальские огни, не распроданные до рождества. Лоллипоп развесил их на бельевых шнурах и зажёг, получился почти настоящий фейерверк.

Праздник вышел грандиознейший! Господин Рузика хоть и закрыл окна, но праздничный гул всё равно проникал в его квартиру. Поэтому он спустился во двор и выразил своё недовольство. "Это уже выше крыши, - шумел он, барабанные перепонки могут лопнуть! Требую, чтобы дети прекратили галдеть и впредь веселились молча!" "Этот номер не пройдёт!" - сказала дворничиха. Она обошла с бумажным стаканчиком всех взрослых во дворе, а затем и в доме. "Пожертвуйте самую малость!" - просила она.

Смешанный Отто, бабуля, госпожа Ляйтгеб, Бирбаумы, а также другие жильцы внесли по нескольку шиллингов. Набралось столько, что хватило господину Рузика на билет в кино. Они направили его на центральную улицу. Там в одном кинотеатре как раз шёл фильм под названием "Долина молчания".

Больше празднику никто не мешал. Потом чуть-чуть заморосило. Самую малость. Бабуля прошлась по этажам, одолжила зонтики. Набралось десятка два. Бабушка раздала их ребятам, и они танцевали под зонтиками. Сверху, из окон лестничных пролётов, танец зонтов смотрелся изумительно красиво. Господин Бирбаум заснял его в цвете, узкоплёночным киноаппаратом. Потом в своём киноклубе, на конкурсе узкоплёночных лент, он получил второй приз.

Когда дождичек прекратился, ребята закрыли зонты и почувствовали прямо-таки волчий аппетит. На праздниках почему-то ужасно хочется есть. Но сосиски уже были съедены, и бисквитные пироги подъели. На столе осталось три размоченных дождём бутерброда. И ребятам их не хотелось. Тогда Смешанный Отто принёс из лавки несколько коробок с шоколадной смесью и нугой. Да ещё пакетик с пряниками и пастилой. И ворох леденцов на палочке марки "Lollipop".

Детям понравились нуга и смесь. Спросом пользовались пряники и пастила. "Лоллипопы" остались нетронутыми. Очевидно, мятный привкус не каждому по вкусу.

Один Томми взял леденец на палочке. Томми в празднике почти никакого участия не принимал. Только смотрел. Даже не танцевал. Эгон уже дважды спрашивал Лоллипопа, что это за хмырь с постной рожей - расселся под столбом и ни с кем не общается?

Томми всё время сидел под столбом. Он обсасывал леденец. "Лоллипоп" стал уже тонким и прозрачным.

"Лолли, - позвала мама, - будь так добр, займись немного Томми. Он какой-то очень неприкаянный!"

Лоллипоп не мог тут же переключиться на Томми. Сначала надо было долить всем кока-колу, потом пройти почётный тур вальса с дворничихой, а потом Хайдегунда обучала его новой игре.

Когда дошла очередь до Томми, тот уже не торчал у столба. Он танцевал с Эрикой. Затем разговаривал с Эгоном, после чего потанцевал с Габриэлой. А когда начался следующий танец, Томми оставил Габриэлу и подошёл к Эвелине, у которой глаза цвета пармских фиалок.

"Ну уж этой ты, извини, не пара, - подумал Лоллипоп, - слишком скучен и денег не водится!"

Томми даже немного не дошёл до Эвелины, как она сама выбежала ему навстречу, улыбнулась, сияя фиалковыми глазищами, и выпалила: "Давай станцуем, Томми!"

"Этого не может быть, - подумал Лоллипоп, - потому что этого не может быть никогда!" А приглядевшись внимательнее, он увидел, что Томми держит зелёный "Лоллипоп" у правого глаза. Левый он зажмурил. Лоллипоп взял коробку с леденцами. Там их было штук сорок. Закрыл крышку, перевязал ленточкой, получился подарочный набор.

В шесть вечера праздник подкатил к концу. Хайдегунда сказала: "Лоллипоп, твой день рождения был в тыщу раз веселее моего!"

Эгон сказал: "Лоллипоп, это вообще самый весёлый день рождения из всех, где я бывал!"

Даже болонке дворничихи день рождения явно понравился. Она сидела на подоконнике, радостно подёргиваясь и скуля в такт музыке.

Последним из ребят собрался домой Томми.

"Было потрясающе здорово, как никогда!" - сказал он бабушке Лоллипопа.

Лоллипоп протянул Томми коробку с леденцами.

"На, - сказал он, - это тебе. Мне они уже ни к чему".

Томми посмотрел на коробку, потом на Лоллипопа и опять на коробку.

"Леденцы какие-то чудные", - сказал он.

"Вкусные", - сказал Лоллипоп.

"Не в том дело, - сказал Томми. - Я тут кое-что обнаружил. Совершенно случайно. Если леденцы хорошенько обсосать, так, чтобы они стали тонкими и прозрачными, и если их после..."

"На твоём месте, - оборвал его Лоллипоп, - я бы не распространялся, а взял бы их да пошёл домой!"

"Давай, если хочешь!" - сказал Томми. Он засунул коробку под мышку и пошёл домой. Лоллипоп глядел ему вслед, и на душе у него было хорошо.