Тень Эндера Кард Орсон Скотт
Она показала. Он долго и тщательно рассматривал допуск.
- Что вам известно? - спросил он.
- Я знаю, что ваше настоящее преступление состояло в продолжении исследований, которые только что были запрещены. У вас же к этому времени уже имелись оплодотворенные яйцеклетки, подвергнутые определенным очень деликатным воздействиям. Вы повернули ключ Антона. Вы хотели, чтоб дети родились. Вы хотели узнать, какими они станут.
- Если вы все это знаете, то зачем пришли ко мне? Все это есть в документах, которые вы, видимо, читали.
- Ничего подобного, - ответила сестра Карлотга. - Я не охотница до исповедей и меня не интересует наука. Я хочу знать о детях.
- Они мертвы, - ответил он. - Мы убили их всех, когда узнали, что за нами следят. - Он посмотрел на нее с горечью. - Да, это массовое убийство детей. Двадцать три убитых. Так как государство не пожелало признать, что такие дети действительно существовали, то меня не стали обвинять в убийстве. Но Бог меня осудил. Он еще предъявит мне свои обвинения. Вы поэтому здесь? Это он дал вам такой высокий допуск?
- И вы еще способны на подобные шутки? Все, что я хочу знать, это то, какую информацию вам удалось собрать в результате эксперимента.
- Ничего я не узнал. Времени не хватило. Это были еще младенцы.
- Они были у вас почти год. Они развивались. Все работы, сделанные после открытия Антона, носили теоретический характер. Вы же наблюдали развитие детей.
Медленная улыбка проступила на его лице.
- Повторяете историю с нацистскими врачами-преступниками? Презираете меня за то, что я сделал, но хотите знать результаты исследований.
- Вы следили за их ростом, за их физическим развитием, за интеллектуальным прогрессом.
- Мы как раз только собирались приступить к исследованию интеллектуального развития. Проект не финансировался извне. Так что все, что у нас было, - большая теплая комната и предметы для обеспечения жизнедеятельности.
- Тогда расскажите об их телах. Их моторика?
- Маленькие, - ответил он. - Родились крошечными, росли медленно. Все мельче и легче нормы.
- Но очень умные?
- Рано начали ползать. Издавали звуки, предшествующие произнесению слов, куда раньше нормальных детей. Я их редко видел. Не мог рисковать разоблачением.
- Ваш прогноз?
- Прогноз?
- Да, их будущее? Каким оно вам представлялось?
- Смерть. Это удел всех. К чему эта болтовня?
- Если бы вы их не убили, доктор Волеску, что случилось бы с ними?
- Они, разумеется, продолжали бы расти.
- А потом?
- Потом не бывает "потом". Росли бы.
Она помолчала, пытаясь усвоить полученную информацию.
- Все верно, сестра. Вы правильно понимаете. Они росли медленно, но росли. Это обеспечил ключ Антона. Он хранил их. Развивался мозг. Череп увеличивался в размерах, темя не зарастало. Удлинялись руки и ноги.
- Так что, когда они достигли бы роста взрослого человека…
- Такого понятия не существует. Есть рост к моменту смерти. Все время расти нельзя. Есть причина, по которой природа установила механизм, контролирующий рост долгоживущих особей. Нельзя расти все время, поскольку некоторые органы выходят из строя. Обычно это сердце.
Описание этих последствий вызвало у сестры Карлотты страх.
- А какова скорость роста? Я хочу спросить - у детей?
Когда они достигнут нормального для их возраста роста?
- По моим представлениям, у них было бы два периода ускоренного роста. Один - перед началом периода половой зрелости. Они обогнали бы своих "нормальных" сверстников.
Потом к двадцати годам они стали бы гигантами. И умерли бы, наверняка не дожив до двадцати пяти. Вы представляете себе, какими огромными они могли бы стать? Их убийство можно рассматривать как акт милосердия.
- Я сомневаюсь, что кто-нибудь из них проголосовал бы за то, что у него отняли двадцать лет жизни.
- Они не узнали, что с ними происходит. Я же не чудовище. Мы их усыпили. Они умерли во сне. Тела сожгли.
- А что с половой зрелостью? Они бы успели созреть?
- Это то, чего мы никогда не узнаем, верно?
Сестра Карлотта встала, чтобы уйти.
- Значит, он все же выжил? - спросил Волеску.
- Кто?
- Тот, которого мы потеряли. Тот, чьего тела не нашли.
Я насчитал двадцать два тела, когда мы их сжигали.
- Раз вы поклонялись Молоху, доктор Волеску, то рассчитывать на ответ вы не можете. Но один из них был спасен Богом.
- Скажите, каков он? - Глаза на лице Волеску горели голодным огнем.
- Вам известно, что это мальчик?
- Они все мальчики.
- А что вы сделали с девочками? Выбросили?
- А как вы думаете, где я взял гены? Я имплантировал свою собственную ДНК в неоплодотворенное яйцо.
- Господи Боже мой, неужели же это были ваши собственные дети-близнецы?
- Я не такой монстр, как вы полагаете, - сказал Волеску. - Я пробудил зародыши к жизни, так как хотел знать, какими они станут. Убивать их было большим горем.
- И все же вы на это пошли ради спасения собственной жизни?
- Я боялся. И у меня родилась мысль. Это же копии.;
Уничтожить копии - не значит убить.
- Их души и тела принадлежали им.
- А вы думаете, государство оставило бы их в живых? Вы думаете, они бы уцелели? Хоть кто-нибудь из них?
- ; - Вы не заслужили радости иметь сына, - сказала сестра Карлотта.
- Но он у меня есть! Есть! - Он расхохотался. - Тогда как вы, мисс Карлотта, возлюбленная невеста невидимого Господа, скольких детей имеете вы?
- Может, они и были копиями, Волеску, но и мертвые они стоят больше, нежели оригинал.
Он продолжал хохотать все время, пока она шла по коридору, но смех был вымученным. Она знала - такой смех маскирует горе. Но это не было горе потери, горе раскаяния. Это была печаль проклятой души.
Боб. Благодарение Господу, думала она, ты не знаешь своего отца. И не узнаешь никогда. Ты совсем не похож на него.
Ты гораздо человечнее.
Но где- то на самых задворках мозга шевелилось сомнение: разве она уверена, что у Боба больше жалости, больше человечности? А вдруг у него такое же ледяное сердце, как у этого человека? Не способное к жалости? Может, у него только ума больше?
И тогда она представила себе его растущим все больше и больше, превращающимся из крошки в гиганта, чье тело достигает таких размеров, что внутренние органы больше уже не могут поддерживать его существование… Вот какое наследство оставил тебе отец! И тут она вспомнила плач Давида, оплакивающего умершего сына: "О Авессалом! О Авессалом! Если бы я был Богом, я умер бы за тебя, Авессалом, сын мой" «Библия. Вторая Книга Царств, гл. 18, 33.».
Но он же еще не умер! Может, Волеску просто солгал, может - ошибся. Может, ничего такого не будет! А если и будет, так перед Бобом еще много лет жизни. И важно одно - как он их проживет.
Бог растит детей, в которых нуждается, он творит из них мужчин и женщин, а потом берет их к себе. Для него их жизнь - мгновение. И важно лишь одно: на что затрачено это мгновение.
Боб использует его с толком. В этом она уверена.
Или, во всяком случае, она надеется на это с такой верой, что, кажется, ожидания ее уже сбылись.
12. СПИСОК
- Если Виггин - это тот единственный, который нам нужен, то давайте отправлять его на Эрос.
- Для Командной школы он еще не готов. Пока. Это было бы преждевременно.
- Тогда надо начинать работу с одним из возможных вариантов замены.
- Это вам решать.
- Нам. Легко сказать! Выбор-то приходится делать из того, что вы нам рекомендуете!
- Я вам уже говорил о тех ребятах, что постарше. Так что у вас есть те же исходные материалы, что и у меня.
- Значит ли это, что мы располагаем полным фактическим материалом?
- А он вам нужен?
- Имеем ли мы данные на всех детей с баллами и характеристиками, соответствующими столь высокому уровню?
- Нет, не имеете.
- Почему же?
- Несколько человек дисквалифицированы по тем или иным причинам.
- Дисквалифицированы кем?
- Мною.
- На каких основаниях?
- Один из них, например, находится на грани психического заболевания. Мы пытаемся отыскать такую организацию, где бы он мог применить свои таланты. Но обязанности командира он, судя по всему, нести не сможет.
- Ладно, это первый.
- Другой проходит лечение в связи с перенесенной операцией.
- Тот дефект, по поводу которого его оперировали, ограничивает его возможности как командира?
- Он ограничивает возможности его обучения и воспитания, чтобы стать командиром в будущем.
- Но ведь операция прошла успешно?
- Ему предстоит еще одна - третья. Если она пройдет успешно, можно будет вернуться к этому разговору. Но, как вы сами говорите, - время истекает.
- Сколько еще детей вы спрятали от нас?
- Я не прячу ни одного. Если же вы имеете в виду тех, о ком я вам не доложил в качестве подающих надежду командиров, то ответ будет: обо всех оставшихся. За исключением тех, чьи имена у вас уже есть.
- Тогда придется быть откровенным. До нас дошли слухи об одном очень маленьком ученике.
- Они у нас все очень юны.
- До нас дошли слухи об ученике, который превосходит даже Виггина.
- У каждого из них есть свои преимущества.
- А вы знаете, у нас немало людей, которые; очень хотели бы сместить вас с вашего поста.
- Если мне не доверяют отбор и обучение этих детей, как того требуют обстоятельства, я предпочитаю быть уволенным.
Рассматривайте это как официальное заявление.
- Будем считать сказанное мной неудачной шуткой. Подготовьте их как можно быстрее. И помните, им потребуется еще время на пребывание в Командной школе. Если они не успеют получить наше образование, ваше тоже окажется ни к чему.
В Центре управления Боевого зала Даймек встретился с полковником Граффом. Графф перенес сюда проведение своих секретных встреч до тех пор, пока они не убедятся, что Боб вырос настолько, что не может больше лазить по воздуховодам. У Боевого зала была своя собственная отдельная вентиляционная система.
На дисплее компьютера Граффа виднелся какой-то текст.
- Вы это читали? "Проблемы ведения военных действий в звездных системах, отстоящих друг от друга на много световых лет"?
- Эта работа циркулирует уже некоторое время среди преподавательского состава.
- Но она анонимна, - сказал Графф. - Вы случайно не знаете, кто ее автор, а?
- Нет, сэр. Быть может, это вы?
- Я не ученый, Даймек, и вы это прекрасно знаете. Но если хотите знать, она написана кем-то из курсантов.
- Командной школы?
- Нашим курсантом.
И тут Даймек сразу понял, зачем его вызвали.
- Боб?
- Ему шесть лет. Работа написана на уровне диссертации.
- Мне следовало догадаться раньше. Он всегда заимствует манеру изложения у стратегов, которых читает. Или у их переводчиков. Я, правда, не могу сказать, что будет теперь, когда он прочитал Фридриха и Бюлова в оригинале - на французском и немецком. Глотает языки и тут же выдыхает их обратно.
- А что вы думаете о самой статье?
- Вы же знаете, каких усилий от меня требует необходимость держать его подальше от ключевой информации. Если он сумел написать это на основе известных ему данных, то что будет, если мы сообщим ему все? Скажите, Графф, почему бы нам не перевести его из Боевой школы, пусть в свободном поиске развивает теорию, а там видно будет, что из этого получится?
- Наша задача не в том, чтобы плодить теоретиков. Да и времени на теорию почти не остается.
- Я подумал… Послушайте, он же так мал, никто и никогда не догадается. У нас он погибнет. А ведь когда он пишет, никому и в голову не придет, кто он на самом-то деле.
Никто не знает, что автор еще дитя.
- Я понимаю, о чем вы, но мы не собираемся ломать систему секретности. И точка.
- Но разве уже сейчас он не представляет серьезной проблемы для военной тайны?
- Мышка, которая ползает по вентиляционным ходам?
- Нет, я думаю, что для этого он уже слишком велик. По-моему, он уже прекратил свои ночные походы. Угроза безопасности, как мне кажется, происходит оттого, что он догадался, что если ударный флот вышел уже несколько поколений назад, то должно существовать какое-то объяснение, почему Боевая школа продолжает готовить будущих командиров.
- Из анализа его статей, из всей его деятельности, в которой он выступает как бы в роли преподавателя, мы можем сделать вывод, что он создал гипотезу, которая удивительно далека от истины. Но он верит этой ошибочной гипотезе только по одной причине: ему ничего не известно об ансибле «Ансибль - средство мгновенной связи, быстрее света (фант.).». Понимаете? Потому что об этой главнейшей детали мы ему не сообщили. Так?
- Да, конечно.
- Так видите ли, это и есть та единственная вещь, секретность которой мы будем хранить.
- И какова же его гипотеза?
- Что мы собираем детей, готовясь к войне между народами Земли или между ее народами и МКФ. Сухопутная война.
На Земле.
- А зачем же мы берем детей в космос, если война будет на Земле?
- Подумайте, и вы поймете.
- Потому…, потому что, когда мы разобьем муравьеподобных, начнется конфликт на Земле. А все талантливые офицеры будут уже в руках МКФ.
- Понимаете, мы не можем позволить этому мальчишке публиковаться даже в системе МКФ. Далеко не все мы оборвали патриотические связи с Землей.
- Но тогда зачем вы меня вызвали, сэр?
- Потому что я хочу его использовать. Мы не ведем войны, но мы руководим школой. Вы прочли его статью о неэффективности использования офицеров в качестве преподавателей?
- Да. Будто пощечину получил.
- На этот раз он здорово просчитался, так как не знает и не может знать, насколько нетрадиционен наш подход к отбору преподавательского состава. Но в чем-то он, конечно, прав, ибо система тестирования офицеров на предмет выявления их потенциала основана на сопоставлении кандидатов с теми качествами, которые установлены у самых известных офицеров времен Второго Нашествия Жукеров.
- Хо-хо!
- Понимаете? Некоторые из этих высокопоставленных офицеров хорошо сражались в этой битве, но война была слишком коротка, чтобы успеть выкорчевать всякое гнилье. Среди офицеров, которых тестировали, встречались и такие, о которых Боб пишет в своей статье. Так это…
- Значит, он не прав в определении причины, но вывод сделал верный?
- Абсолютно верно. Вот мы и получаем таких, как этот болван и пижон Бонзо Мадрид. Вам же знакомы такие орлы, да? Так чего же удивляться, если наши тесты позволяют ему возглавить армию, а он в деле ни черта не смыслит. Тщеславие и тупость этих современных Кастеров и Хукеров… Ладно, можете сами подобрать имена некомпетентных задавак - эта категория широко представлена в нашем рядовом офицерстве.
- Смею ли я цитировать вас, сэр?
- Буду все отрицать. Важно вот что: Боб проштудировал все личные дела слушателей. Мы полагаем, что он попытался оценить степень их лояльности по отношению к тем общинам, из которых они происходят. А также их потенциальные возможности как командиров.
- По своим стандартам пригодности.
- Мы должны дать Эндеру армию. На нас жмут, чтобы мы отправили наших лучших кандидатов в Командную школу.
Но если мы сместим одного из наших командующих армиями, чтобы расчистить место Эндеру, может возникнуть серьезная напряженка.
- Итак, вы хотите дать ему новую армию?
- Драконов.
- У нас есть еще дети, которые помнят прежних Драконов.
- Верно. И я этим доволен. Имя, на котором лежит проклятие.
- Понял. И вы хотите, чтобы она стала стартовой площадкой для Эндера?
- Он получит кое-что и похуже этого.
- Я так и предполагал.
- Мы не дадим ему солдат, кроме тех, которые состоят в списках командующих на списание или на обмен.
- Опивки? За что ж вы его так-то?
- Если мы считаем их отбросами, согласно нашим стандартам, тогда это опивки. Но мы ведь не станем сами отбирать ребят в армию Эндера.
- Боб?
- Наши тесты в данном случае бесполезны, не так ли? А ведь среди этих "опивок" находятся превосходные курсанты, если верить Бобу. Кроме того, не забывайте, что он специально изучал новичков. Итак, дайте ему поручение. Скажите ему, что он должен создать гипотетическую армию. Составить ее из новичков, ну и из солдат, которых командующие поместили в списки на обмен или на списание.
- Полагаю, этого не сделать без того, чтобы он не понял, что нам известно о его путешествиях по нашим файлам.
- Скажите ему об этом сами.
- Тогда он уже не поверит ничему, что мы подсунем ему для обнаружения в преподавательских файлах.
- Ничего он там не обнаружит, - сказал Графф. - Не нужно нам ему ничего подсовывать, так как его исходная гипотеза неверна. Понимаете? Поэтому будет он думать, что найденное - фальшивка, или нет, не имеет значения: он все равно будет укреплять свою ошибочную теорию, так что нашей безопасности ничего не угрожает.
- Вы, видимо, очень доверяете свой оценке психологии Боба?
- Сестра Карлотта заверила меня, что ДНК Боба лишь в ничтожной степени отличается от нормальной человеческой и разница почти неощутима.
- Итак, он для нас снова человек?
- Когда я принимаю решения, я должен на чем-то основывать их, Даймек. - Значит, суд присяжных постановил остановиться на человеческом варианте?
- Вы дадите мне списочный состав гипотетической будущей армии, составленный Бобом, а мы вручим его Эндеру.
- Но Боб, знаете ли, почти наверняка и себя туда включит, - И правильно сделает, иначе нам пришлось бы разочароваться в его уме.
- А как насчет Эндера? Он-то готов?
- Андерсон считает, что да, - вздохнул Графф. - Для Боба все это пока еще игра, ибо он не знает, что такое груз ответственности. А Эндер… Я думаю, в глубине души он понимает, куда все это ведет. Уверен, он это ощущает.
- Сэр, если вам знаком груз ответственности, то это отнюдь не значит, что другие тоже разделяют это ощущение.
Графф рассмеялся.
- Любите добираться до самой сути дела, Даймек, а?
- Что ж, Боб тоже стремится к этому. И если Эндер еще не вполне готов, то почему бы не положить груз на плечи тому, кто этой ответственности жаждет?
- Если Боб ее действительно жаждет, это свидетельствует лишь об одном: он еще слишком молод. И не забывайте: те, кто жаждет, обязательно всегда хотят доказывать свое право.
Взгляните на Наполеона. Взгляните на Гитлера. Они были необычайно решительны вначале, а потому и в дальнейшем им приходилось снова и снова доказывать свою решительность, хотя по ситуации следовало бы быть осторожнее или даже отступить. Паттон, Цезарь, Александр - все необычайно решительны и ни один так и не добился поставленной цели. Нет.
Это будет Эндер, а не Боб. Эндер ничего не жаждет, стало быть, ему нечего будет и доказывать.
- А вы не думаете, что просто выбираете тип командира, под начальством которого вам хотелось бы служить?
- Именно это я и делаю, - сказал Графф. - Но разве вы можете предложить что-либо лучше такого подхода?
- Какая обида, что вы не можете поставить на него в тотализаторе, а? Правда, на вашей стороне еще и тесты. Баллы.
Словом, все.
- Нет, я только на них опираться не могу. Человек - не машина.
- Вот почему вы не хотите взять Боба! Потому что он сделан. Ну, вроде тоже как машина.
- Я не анализирую себя. Я анализирую их поведение.
- Итак, если мы победим, то кто же выиграет войну в действительности? Командующий, которого выбрали вы? Или вы, который выбрали его?
- Триумвират, который мне верит. В известной степени.
А вот если мы проиграем…
- Что ж, тогда это будете, безусловно, вы.
- Тогда мы все будем мертвецами. И что они смогут? Расстрелять меня первым? Или оставить в живых, чтобы я смог оценить все последствия своей ошибки?
- И все-таки Эндер? Я хочу сказать, что если будет избран он, то он не скажет, что это вы. Возьмет все на себя. Нет, нет, не честь победы. Только позор за ошибку.
- Победа или поражение, но пока парня, которого я выбрал, ожидает чертовски тяжелое время.
Боба вызвали во время ленча. Он тут же явился в кабинет Даймека. Своего учителя Боб нашел за письменным столом, читающим что-то.
Свет лампы слепил Боба и мешал ему прочесть текст на дисплее.
- Садись, - сказал Даймек.
Боб подпрыгнул и уселся на койке. Ноги до полу не доставали.
- Разреши прочесть тебе кое-что, - сказал Даймек. - "Нет ни укреплений, ни складов, ни опорных пунктов… Во вражеской планетной системе может даже не оказаться обрабатываемых земель, ибо освоение пригодных для обитания планет будет возможно только после победоносного завершения войны… Транспортные пути для подвоза не являются проблемой, их не нужно защищать, стоимость подвоза продовольствия и боеприпасов не имеет значения, так как все необходимое атакующий флот все равно должен тащить с собой… Таким образом, атакующие флоты являются своего рода камикадзе, ибо если они даже вернутся целыми и невредимыми домой, не встретив противника, то ни одного из родственников экипажей кораблей уже не останется в живых. Вернее же всего, что эскадры не вернутся, они будут принесены в жертву, а потому личный состав должен быть уверен в том, что эта жертва оправданна. Кстати, экипажи должны быть смешанными, что позволит основать постоянную колонию (или оккупационные силы) на захваченной планете", Боб слушал внимательно. Он ведь специально оставил эту статью в своем персональном компьютере, чтоб ее там нашли.
Что и состоялось.
- Это написал ты, Боб, хотя я и не вижу, чтобы ты ее кому-нибудь показывал.
- У меня не было уверенности в том, что статья годится.
- Ты, кажется, нисколько не удивлен, что мы ее обнаружили?
Читать бесплатно другие книги:
