За руку с ветром Джейн Анна

Таня вновь посмотрела на спину Дениса, обнимавшего свою пассию, и плечики ее передернулись.

– И что мне тут делать? Когда мы поедем обратно? Когда ты отвезешь меня домой?

– Капризная какая, а! Мы сюда ехали рассвет встречать, – отозвался укоризненно парень. Таня ему нравилась, но он искренне не понимал ее – ведь увидела же, что Смерч реально занят, какого лешего строить иллюзии и злиться, к тому же рядом есть он – обаятельный чувак, музыкант, между прочим. – Вот и встречай, крошка. Романтика, природа, я рядом.

Небо действительно расцвело яркими алыми и фиолетовыми красками, подаренными поднимающимся из-за горизонта бодрым солнцем. Татьяна выдохнула сердито. Ей было так неприятно, что даже красивое небо, в кои-то веки не загроможденное городскими строениями, ей не нравилось. Ну почему Дэн выбрал эту девицу?!

Какое-то время они молчали. Таня вновь посмотрела на Смерча и его спутницу – теперь они держались за руки, стоя на самом краю набережной, открытой всем ветрам, и смотрели на небо. От припаркованной машины до них было метров тридцать – так немного, но Таня всеми фибрами чувствовала, что эти двое безумно далеки от нее.

– Да не нужен мне ваш закат, – фыркнула вдруг девушка и пошла обратно к машине. Она сделала пару шагов и, запнувшись, упала, крепко выругавшись, чем рассмешила Челку.

– Ты ж приличная девушка, – сказал он, помогая девушке встать. Касаться ее ему нравилось, к тому же на вполне себе законных основаниях.

– Я ногу подвернула! – сквозь зубы прошипела девушка.

Челка, стараясь, чтобы брюнетка не увидела, как он улыбается, помог ей добраться до заднего сиденья машины и полез за аптечкой, чтобы добыть бинт и лично перебинтовать щиколотку.

Занятые Таня и Влад не видели, как на набережной появляются трое мужчин. Их серая неприметная, с заляпанными номерами и тонированными окнами машина была припаркована в некотором отдалении, не на парковке, а на обочине трассы, поэтому появление этих двоих и осталось незамеченным.

А Маша и Денис, которые ни о чем не подозревали, стояли на высоком берегу реки, над которой раскинулось красное рваное полотно зарева. В отличие своих спутников они наслаждались закатом. И он действительно стоил того, чтобы на него смотреть. Солнце, похожее на небесный цветок, медленно выплывало из-за холмов. Разбросанные на склоне одуванчики, похожие на золотые шарики, притаившиеся среди влажной травы, готовы были уже раскрыться ему навстречу.

Солнце еще не грело, больше ослепляло и само удивлялось, почему небо на востоке такое яркое. Красные, розовые, фиолетовые краски пытались пробиться и в зеркальную гладь реки, но легкая дымка утреннего тумана, похожая на полупрозрачную молочную фоту, отбирала их яркость, и в воде отражался размытый рассвет. А между двумя этими рассветами – небесным и водным – кружила большая черная птица. Других птиц не было видно, только слышно: спрятавшись, они пели, радуясь новому дню.

– Тут безумно красиво! Что ты любишь больше, рассвет или закат? – спросила Маша. Дэн стоял позади нее: одна рука перекинута через ее плечо, вторая лежит на талии. Ладонь девушки сжимала его запястье.

– Рассвет, – отвечал парень. – В закате есть что-то трагичное. А рассвет дает надежду. Как думаешь?

– Наверное, ты прав. Мне всегда нравились закаты, но теперь, кажется, я влюбилась в рассветы, – улыбнулась она и счастливо вздохнула. Уединение с любимым человеком, природа, свежесть раннего утра и необъяснимое предвкушение чудесного будущего – все это давало повод для того, чтобы полной грудью вдыхать сырой прохладный еще воздух. Беспокойство, точащее свои ножи где-то в глубине ее души, совсем притупилось, его перекрыла волна светлой радости, схожей с вдохновением.

– Этот рассвет больше похож на закат, – вдруг сказал Смерчинский, поднимая голову. – Впервые такой вижу. Странно, да, что мы приехали именно сегодня встречать рассвет, и он такой… – Парень замолчал, так и не подобрав нужного слова, а глядя вдаль, на подсвеченные ало-бордовым светом тучи.

– Слушай, если подумать – ты из тех, кто целиком видел ночь, – произнесла вдруг Бурундук и потянула его ближе к огражденному краю берега, на траву. – Поэтому ты заслужил рассвета, господин Ящерица.

– Без вопросов, будешь моим личным солнцем, девочка Маша, – прошептал ей на ухо Смерч. Он развернул свою светловолосую спутницу к себе и поцеловал – не спеша и мягко касаясь теплых губ Марии, играя и зная, что совсем скоро она не выдержит, вцепится пальцами в его плечи и попытается перехватить инициативу, а он сначала поддастся, обрадовав ее, а потом вновь возьмет их невербальное общение в свои руки. Ему хотелось намного большего, чем простые объятия и поцелуи, но пока что он наслаждался и этим.

Некоторое время они были заняты только собой, стоя на влажной от росы траве, которая исчезнет с восходом солнца. А вокруг просыпались одуванчики – точно такие же, какой сорвал однажды Дэн для Маши.

– Река какая-то странная, – сказал Денис, когда они вновь стояли друг напротив друга, взявшись за руки. Казалось, они никого, кроме себя, не замечают и не знают, что человек, ехавший за ними, стоит неподалеку, прячась за гаражом и раздумывая, когда ему удобнее подойти.

– Странная? Спокойная. Красивая. Я не верю, что это происходит со мной, – призналась тихим голосом девушка.

Молодой человек тряхнул темно-шоколадными волосами, словно избавляясь от навязчивых воспоминаний.

Усилившийся речной ветер играл с их волосами. Туман растворялся в первых лучах. Небо все больше и больше наливалось алым, как спелая ягода, и в другие цвета: фиолетовый, желтый, розовый, золотистый почтительно отступились, померкли, спрятались. И блики в реке казались красными нервными росчерками входившего в свои права солнца.

Солнце почти поднялось за горизонтом. Птицы закричали еще громче.

Сейчас человек выйдет из тени камня и все опять начнется.

Или закончится?

Темные тучи, как корона, воссияли над солнцем-цветком. А оно желтым пожаром отражалось в ставших черными радужках полупрозрачной худой женщины с миловидным бледным лицом. Когти и клыки исчезли, черная кокетливая шляпка с серебряной вуалью пропали, и видна была тщательно заплетенная французская коса.

Ревность стала менее пугающей, но все такой же таинственной, словно только что спустившееся из звездной ночи по ступеням из сумеречных облаков. Губы ее оставались такими же алыми, и неизменный мундштук не поменялся в длинных пальцах, как, впрочем, и простой серебряный перстень с выгравированной буквой «с» на черном камне, на котором никогда не бывало бликов.

Ревность спокойно курила, наблюдая за Денисом и его избранницей, от которой так и веяло особенным теплом. Дым ее сигареты тонкой струйкой поспешил к исчезающему речному туману, чтобы его поддержать.

– Но как же так? – раздался взволнованный красивый женский взрослый голос из ниоткуда. Ревность ослепил один из солнечных отблесков. – Ведь ты говорила, что он будет спасен! Ты подарила ему удачу, чтобы мой мальчик был спасен!

И тут же раздался второй голос, в котором Дэн мог узнать Инну, впрочем, ее голос показался знакомым бы и Маше, ведь она слышала его в снах. И в нем тоже было много беспокойства, и страх, и непонимание, и просьба:

– Зачем же ты это делаешь? Ты обещала помогать ему! А теперь опять то же самое! Зачем?

– При чем здесь я? – приподняв изломанную бровь, спросила та, у которой было множество имен, и Ревность была одним из них. – Я выполнила свой уговор. Удача всегда была с мальчиком. Ранение вместо гибели не всякому дано. – Ревность, не выпуская мундштука, трижды повернула свое кольцо. – Вы знаете, что обозначает буква «с»? Судьба. Смерть. А также – случай, – сказала она. – Он был спасен от гибели на самолете. А тут в игру вмешался случай, – дама с мундштуком почти с болью смотрела на Дениса.

Ее просили помочь. И один раз она уже это сделала.

– Я не властна над самой собой, – пожав плечами, сообщила Ревность и рассмеялась: – Посмотрим, что будет. Тише, тиш-ш-ше, успокойтесь, – проговорила она, и голоса исчезли. На плечо Ревности опустился орел, а в кулак она поймала ветер.

Тихое умиротворенное счастье – одно на двоих – продолжалось недолго. Только что Маша и Денис целовались и смеялись, разговаривали и, не отрываясь, глядели друг другу в глаза, а спустя несколько мгновений все поменялось. Казалось, что все вокруг замерло, и Дэн, очарованный моментом и прикосновениями, тоже замер. На какое-то мгновение он даже перестал дышать. Глубокое чувство дежавю захватило его настолько, что он опешил. Когда он испытывал подобное? Где? С кем?

Интуиция кричала об опасности, и Денис почти кожей ощущал неладное. В него как будто кто-то пустил хрустальную стрелу, которая рассыпалась перед его ногами, не успев ударить в сердце.

Он повернулся к улыбающейся Маше и осторожно огляделся, не совсем осознавая, что заставляет его это делать.

Их было трое – они, не спеша, приближались к ним с двух сторон, и именно они насторожили Смерча. А на парковке, с другой стороны, появилась откуда-то серая тонированная тачка.

Он сразу понял, что это не случайные прохожие, а люди из ОПГ. Дед говорил во вчерашнем телефонном разговоре, что с Пристанскими покончено, и правая рука Марта по кличке Радик покинул область – дезинформировал, не знал точной картины? Впрочем, сейчас это было неважно. Важными были их намерения. Эти уроды могли навредить той, которая сейчас была с ним.

Ни о чем не подозревающая Маша вдруг обняла парня, и он механически обнял ее в ответ, лихорадочно обдумывая, что делать.

Ойкист настиг их внезапно, не оставив даже надежды на побег. То, что любимая жена изменяла ему, да еще и с рабом, показалось диким позором, но в ярость его ввергло совсем другое – Дионисия принадлежала ему, только ему и никому более, как посмело ничтожество из черни положить глаз на его прекрасную супругу?! Как дерзнула она смотреть в сторону раба?

Они не могли даже бороться, нападение было внезапным, отрезающим пути к отступлению – их окружили: с одной стороны, море и пропасть, с другой – люди ойкиста. Меч оказался у горла Филимона, и перепуганной Дионисии пришлось делать все, что приказал ей ненавистный супруг.

– Отпусти его, иначе я прыгну вниз! – кричала девушка, задыхаясь. Она стояла на самом краю скалы. – Зевс свидетель, что прыгну! Отпусти же!

– Я отпущу, – проговорил сдавленно ее муж, с трудом перебарывая в себе желание провести тонким лезвием по загорелой шее раба. Желание уничтожить врага перемешивалось с желанием отомстить той, которую он, как считал, безумно любил и считал своей собственностью. Где-то на дне кубка с этим ядовитым коктейлем была странная нежность. – Отойди оттуда, и отпущу. А прыгнешь – он умирать долго будет. Отойди!

И она послушалась его – больше ничего не оставалось. Но только девушка оказалась в безопасности, как ее по команде ойкиста схватили, а сам, охваченный ненавистью, ударил Филимона мечом. Тот, даже не успев кинуть на возлюбленную прощального взгляда, упал на камни, в то время как ойкист буквально пожирал жену глазами – хотел видеть, как она ломается. Дионисия вырвалась и бросилась к неподвижному телу. Как капали на камни с лезвия меча капли крови, так капали по ее щекам слезы. Она кричала, прижимаясь к мертвому телу возлюбленного, кричала так, что к ней не сразу решились подойти.

Красный закат растворялся, как его жизнь.

Дэн, обнимая Машку – живую, теплую, настоящую, вдруг понял, что должен спасти ее любой ценой. Она не должна пострадать. Она должна жить, и он сделает все возможное, чтобы с ней не случилось ничего из разряда непоправимого. Смерчинскому это стало понятно вдруг, внезапно, в одно мгновение: стремительное, как стрела, и ясное, как небо в погожий летний день. Такие, как она, должны счастливо жить. Его любимые люди должны жить. Он не сможет перенести еще одну потерю, и если будет нужно, он отдаст на откуп себя. Хотя и самому ему потерей быть совершенно не хотелось. И в это же мгновение он собрал все свои силы, организованность и желание жить, бороться за жизнь и за счастье, в кулак.

– Маша, послушай меня внимательно, – тихо заговорил Денис, чувствуя, как бешено колотится сердце. Он пытался успокоить себя и призвать на помощь всю свою выдержку, потому что знал – надеяться может только на самого себя. Страх перед этими людьми меркнул перед страхом потери.

– Что? – не поняла девушка, с трудом очнувшись от созерцания рассвета. Рядом со своим личным Смерчем, держа его за руку, Маша погружалась в странное состояние личного и бесконечного счастья.

– Ты мне веришь? – вопрос прозвучал неожиданно и странно.

– Верю, – растерялась она от его взгляда и голоса. – Дэн, что…

– Отлично, – перебил Денис девушку и поправил прядку ее волос. – У нас неприятность. Пообещай, что все будешь делать так, как я тебе скажу. Маша, слышишь? – он поймал ее взгляд и силой удерживал его. Чип, завороженная его голосом, словами и какой-то необъяснимой харизматично-тревожной энергетикой, только кивнула, готовая сделать все, что он мне скажет, словно он был гипнотизером. – Сейчас нам нужно очень быстро бежать отсюда. Я досчитаю до трех, и мы побежим к машине. Быстро побежим. Садимся и уезжаем. Тут люди Пристанских. Ты поняла? Не оборачивайся. И не бойся, я с тобой, – быстро и отрывисто сообщил Смерчинский. Он был настроен решительно и не собирался сдаваться без боя.

Маша, кажется, ожидала чего угодно, но только не этого. Ведь ей казалось, что все уже кончилось, они свободны и им нечего боятся, но… Однако она нашла в себе силы сделать все так, как просил ее парень.

– Денис, – прошептала она едва слышно.

– На счет три. Изо всех сил, понял? – Он крепко сжал ее ладонь и чуть улыбнулся побледневшей девушке, которая сейчас находилась в состоянии некоторого шока, нежели в состоянии паническом. – Раз. Два. Три!

И они побежали так стремительно, как только могли, вернее, как только могла послушавшаяся его Мария. Как Дэн и думал, для двух подозрительных типов это оказалось полной неожиданностью, и они сначала даже растерялись, не понимая, что происходит, и это дало парню и девушке дополнительные и такие важные секунды форы. Дэн и Маша довольно быстро оказались у машины, на заднем сиденье которого сидели Челка и Таня. Он только что закончил перебинтовывать ей ногу и рассказывал очередную потрясающую историю, пытаясь рассмешить.

– На переднее сиденье, быстро! – крикнул Дэн своей девушке, садясь за руль и заводя автомобиль – ключ был в зажигании. Тот, слава Богу, завелся с первого раза – не так, как бывает в фильмах, что в самый ответственный момент техника начинает глючить.

– Что случилось?! – вытаращился на друга Влад. – Дэн, ты чего, мужик? Я ж за ру…

– За нами гонятся, – коротко сообщил ему Смерчинский, резко срываясь с места.

– Чего-о-о? – протянул ошарашенно Челка и в панике оглянулся, тотчас узнав тех двух бандитов, про которых говорили в новостях.

И в это время раздались выстрелы – мужчины, увидев, что жертвы удирают, подбежали к парковке и несколько раз стрельнули в колеса отъезжающей машины, лишь каким-то чудом промазав мимо цели. Маша испуганно вскрикнула и вжалась в сиденье, Таня от неожиданности взвизгнула, Челка выпалил несколько матерных слов.

– Пригнитесь, – велел им Денис, и его друг тотчас выполнил указание, заодно заставив пригнуться и Таню, у которой лицо стало белее мела, а глаза – больше обычного. – Маша, ты глухая?! Пригнись, я сказал!

Бурундукова спешно выполнила то, что велел Дэн.

– А ты? Денис, Денис, ты тоже пригнись, – заговорила она срывающимся голосом, и ее рука потянулась к парню, словно хотела прикрыть его, не понимая, насколько жалок этот жест перед стремительным полетом пули. Вместо ответа парень только улыбнулся, словно все было хорошо.

– Все в порядке. Ты ведь знаешь, что я везучий, – деланно беспечно ответил он девушке.

– Денис, что же будет? – в панике прошептала Чип, начав паниковать.

– Все хорошо будет, – отвечал ей парень, увеличивая скорость.

«Лада» помчалась вперед на приличной скорости, а следом за ней погналась и тонированная серая машина с заляпанными номерами. Смерч хорошо управлялся с тачкой и даже сумел оторваться, и только это небольшое преимущество грело ему душу. Слава Богу, бензина была еще порядочное количество литров. Пока что по ним больше не стреляли, но и тех четырех выстрелов было достаточно, чтобы понять серьезность намерений этих людей.

– Это чего такое? – заорал ничего не понимающий Челка. – Что это,*запрещено цензурой*, такое?!

– Пристанские, за нами, – коротко отвечал Денис, у которого в крови фейерверками взрывался адреналин. – Случайно засек на набережной.

– Надо позвонить в полицию! Отцу! – закричала Маша.

– И чего им надо, уродам?! – не понимал второй парень.

– Мы нужны. Держитесь! – Дэн, вдруг понявший, что делать, резко развернул машину на сто восемьдесят градусов, и они помчались в обратную сторону – не к городу, а от него. Это стало для преследователей неожиданным маневром, и тонированная серая тачка еще немного отстала. Два выстрела – и они опять не смогли попасть ни в колеса, ни в другие части машины.

– Мы куда? – прокричал Челка. – Ты чего делаешь?!

– У кого телефон работает? – спросил Смерч.

– У м-меня, – пискнула сзади Таня, которая и думать забыла о больной ноге. То, что сейчас происходило, ей и в кошмарном сне не могло присниться. – У меня есть! В полицию зво… зовнить?

– Нет. Набирай номер, – наизусть назвал несколько цифр парень, последние из которых были тремя семерками, крепко сжав челюсти и внимательно следя одновременно за трассой и за преследователями. Больше они пока что не стреляли. То ли экономили патроны, то ли хотели взять на таран.

Татьяна трясущимися пальцами попыталась набрать номер, но у нее не вышло ни с первой, ни со второй, ни с третьей попытки. Неудачи еще больше расстраивали девушку, и на глазах ее появились слезы.

– Давай я, – развернулась к ней Маша. Было видно, что и она перепугана – часто дышала, и на виске быстро билась маленькая венка, но в глазах ее была странная решительность. – Я наберу!

И она выхватила мобильник из рук Тани, принявшись набирать номер.

– Громкую связь, – потребовал Денис, резко разворачиваясь и вновь отрываясь от преследования. Все четверо ребят, затаив дыхание, услышали громкие противные гудки. А машина бандитов не отставала.

– Дед, это я! – громко заговорил Смерч.

– Денис, я занят, – раздался, наконец, раздраженный голос Даниила Юрьевича, а именно ему звонил парень. Кажется, глава семьи Смерчинских не был рад столь раннему звонку, однако голос его был не сонным.

– Нужна помощь, срочно.

– Что опять? – недовольно спросил мужчина. – Очередной дружок вляпался в передрягу?

– Дед, – поспешно перебил его внук. – Я за городом с Машей и друзьями, на тачке. У нас на «хвосте» тачка с вооруженными людьми. Стреляют.

– Где ты? – тут же изменился голос у Даниила Юрьевича, став обеспокоенным. Может быть, он и казался человеком хладнокровным и жестким, безразличным ко всему, однако внуков все же очень любил: и Дениса, и Петра, и хотя своих родственных чувств он особенно сильно не показывал, но ради родных людей готов был на очень многое. С этой же решительностью его внук сейчас спасал любимую девушку и друзей.

– За городом. Едем к Жемчужному, проехали набережную, – четко отвечал Денис. В элитном охраняемом поселке под названием Жемчужный, расположенном в некотором отдалении от города, находился величественный особняк Даниила Юрьевича. Дэн развернул машину и помчался в сторону Жемчужного, до которого было рукой подать, именно потому, что надеялся на защиту деда, решив, что до города они могут просто не доехать – вооруженные бандиты могут перестать стрелять по колесам и начать палить по людям. И непонятно, как им сможет помочь полиция, если они дозвонятся до нее – для того чтобы выслать машины, им тоже понадобиться время.

Смерч выбрал наиболее безопасный, по его мнению, план.

Даниил Юрьевич потребовал номер, марку и цвет их машины, а также машины преследователей и, велев оставаться на линии, связался с начальником охраны Жемчужного, а также со своей личной охраной, которой из-за недавних событий вокруг него было предостаточно.

Преследователи попытались пойти на таран, но Смерч какими-то неимоверными усилиями вновь оторвался от них, а Челка, вдруг вошедший в адреналиновый кураж, высунул в окно руку и показал бандитам неприличный жест. Впрочем, он тут же боязливо спрятал руку.

– Не зли их! – закричала Таня.

– Не истери, малышка, – стал строить тот из себя крутого парня.

Татьяна очень сильно боялась, так, что ее начало мутить, и единственное, что ее успокаивало, так это то, что ее руку сжимала рука Влада, который старался выглядеть спокойным ради девушки, хотя он мысленно уже почти попрощался с жизнью.

– Все будет хорошо, ребята, – проговорила Чип. – Слышите? Все будет хорошо! Пошли они все! Мы им назло будем жить! И жить счастливо! – Девушка погладила своего Лаки Боя по ноге и даже улыбнулась ему.

– Смерчик, Денис, – сказала она ласково, и никто не знал, как тяжело ей давался такой тон. – Ты справишься, ты нас увезешь. Я в тебя верю. Ты ведь везунчик. Да?

И Дэн отчетливо и ясно вдруг осознал – он должен спасти Машу. Иначе он просто не сможет жить сам.

Дионисия в полном одиночестве находилась в своих покоях, вернее в своей золотой клетке. Лицо ее было опухшим от слез, глаза покраснели, на щеке был след от удара – ненавистный муж несколько раз ударил ее, а потом вдруг прижал к себе, ласково гладя и шепча на ухо, что она – только его и никто не посмеет разлучить их.

«Ты моя, – говорил он в каком-то исступлении, пытаясь целовать рыдающую от ужаса потери жену. – Ты только моя. Ты будешь делать то, что я тебе говорю. Ты будешь жить так, как я тебе скажу, моя богиня».

– Я буду жить так, как я хочу, – прошептала Дионисия вдруг, вспоминая омерзительные ласки ойкиста. – Или не буду жить.

Филимон ушел, и ей хотелось уйти следом за ним, более того, она уже приняла решение. Жить без него – мука. Знать, что любимый умер из-за нее, – мука двойная. А ведь он был бы жив, не влюбись она в него, не пойди против закона, откажись она от своих чувств. Но нет, тогда она думала, что любовь важнее жизни, а теперь, когда любви нет, и жизни нет. Ее положение, ее семья, ее муж, она сама – все они убийцы Филимона, чистого помыслами молодого мужчины с самыми теплыми губами и ласковыми руками. Для них он всего лишь раб, и его жизнь ничего не стоит, а для нее его жизнь важнее своей. И жить, когда его больше нет, она больше не сможет. Но спасибо человеку по прозвищу Элафеболион из Фанагории, он продал ей путь в царство мертвых. «Принявший уснет, и дыхание его остановится во сне, – говорил он. – Я сам сделал этот порошок. А рецепт узнал в храме Афродиты-Урании».

Когда Дионисия покупала его, она и не знала, как скоро пригодится ей снадобье. Филимон не сможет вернуться из подземного царства, но она сможет его там найти.

Дионисия решительно поднялась и, вытащив из тайника мешочек с порошком, высыпала его в кубок, который тут же и осушила.

Ее нашли через несколько часов, на полу и с полуулыбкой на белом лице. Ойкист упал рядом с ней на колени и рычал, тряся за плечи, кричал, чтобы она вставала, звал лекарей, но тщетно – эта полуулыбка была прощальной. А вскоре пришла и его пора, и лазурное море приняло его в свои ласковые объятия.

Смерч гнал изо всех сил, вцепившись в руль обеими руками. Почему-то в его голове вдруг укоренилась мысль, что однажды он уже допустил потерю. Возможно, он связывал это засасывающее в пустоту чувство с Инной, но примостившаяся на багажнике госпожа Ревность только головой качала – она знала правильный ответ.

«Я должен спасти ее любыми способами», – подумал парень, сжимая зубы. Ощущение неизбежности потери накрыло его с головой – как одеялом из плотной ткани, что не пропускало воздух, и теперь медленно душило.

Потерять Машу ему было нереально страшно. И он точно знал – если это случиться, жить он не сможет. Нет, об этом Дэн не думал, его голову занимали совершенно другие мысли – как, как их спасти? – но он интуитивно знал это. Ведь он чувствовал себя виноватым. Если бы он не разворошил этот улей с наркотиками, не рассказал бы деду обо всем, не заставил вмешаться Машкиного отца, эти два урода, что гонятся за ними, до сих пор были бы за решеткой, и Бурундучку ничего бы не угрожало. Смерч на секунду обернулся на Машу, и они встретились взглядами.

– Я с тобой, – твердо сказала она, ее голос вдруг изменился и на мгновение стал веселым и жизнерадостным, как и всегда. – Все будет хорошо, Смерчик, мы надерем им задницу! Нам еще договор подписывать новый, гони! Сделай этих придурков!

И парень улыбнулся ей – едва заметно, но не вымученно, а нежно.

Ничего особенного не произошло, но сжавшаяся от испуга Таня, наблюдающая за ними, вдруг совершенно ясно и четко осознала одну простую вещь, которая была одновременно банальной и невероятной. То, что происходило между этими двумя, было настоящим. Нерушимым и прочным. А еще – светлым, а оттого глубоким и вечным. Между идеальным на первый взгляд Денисом и несносной Машей действительно были чувства, может быть, еще неокрепшие, юные, не прошедшие все испытания, но прочные.

Возможно, от стресса Таня стала более восприимчивой к вибрациям мира, а, возможно, причиной ее осознания этого факта стало что-то иное, но черноволосая девушка поняла одновременно с горечью и какой-то глубокой тоской, что они не расстанутся, потому что они нашли друг друга. Может быть, им суждено было встретиться самой жизнью. То, что было между ними, – было прекрасным. И сразу отпали все вопросы – почему такой, как она, достался такой, как он.

Татьяна прекрасно понимала, что сейчас, в чужой машине, на огромной скорости, во время преследования бандитами, думать надо не об этом, но не выдержала и всхлипнула от переизбытка чувств и переполняющих глаза горячих слез. Она тоже должна найти своего идеального – пусть не смерча, а кого-то другого, того, кто подарит ей любовь, кем-то ненавидимую, а кем-то почитаемую. И она готова дарить ее в ответ.

– Не бойся, – стал успокаивать ее Влад, подумав, что девушка хнычет из-за страха. – Все будет в порядке. Слышишь меня? Смерч – мужик, он все предусмотрел.

По щекам Тани, девушки впечатлительной, покатились слезы, и Челка, вспомнив один совет Лаки Боя, вдруг возомнил, что может остановить начинающуюся истерику девушки. Он повернулся к ней и прижался губами к губам. На несколько секунд Таня оцепенела, действительно перестав плакать, и парень, расценив это, как хороший знак, начал поцелуй, одна девушка пришла в себя и оттолкнула Влада. Однако его наглость подействовала – Татьяна успокоилась.

А Дэн, хотя и держался молодцем, ему было страшнее всех – он ощущал ответственность за трех человек в автомобиле. Если бы он так бездарно не спал в машине, он бы увидел их прежде, чем они погнались бы за ними с оружием в руках! Опять его косяк! Он виноват в том, что на волоске висит жизнь трех человек!

– Ты в порядке? – раздался вновь голос деда.

– Да.

– Остальные?

– Тоже. Нас пытаются протаранить, пока не стреляют. До Жемчужного около трех километров, – проинформировал Даниила Юрьевича внук.

– Поворачивай к поселку. Охрана предупреждена. Ворота контрольно-пропускного пункта будут открыты. Мои люди выезжают навстречу. – Мужчина говорил ровным спокойным голосом, не показывая, насколько он обеспокоен.

Дэн вновь резко развернулся – увидел съезд, ведущий к Жемчужному. Он со всей силы вдавил педаль в пол, увеличивая скорость до предела, пытаясь оторваться. Но преследователи не дали ему сделать этого – когда до охраняемого поселка оставалось совсем немного, они, видимо, разгадав замысел Смерчинского, все же приблизились, и вновь раздались выстрелы – на этот раз одна из пуль попала в заднее колесо. Парень сбросил скорость, пытаясь удержать машину на курсе. И, кажется, им повезло – воздух из шины вышел не сразу, поэтому «Лада» смогла продолжать движение. Автомобиль влетел в открытые ворота контрольно-пропускного пункта поселка, которые тотчас закрылись, а серую тонированную машину уже встречали люди Даниила Юрьевича. Что они сделали с этими тремя, история умалчивает.

За воротами их уже встречали серьезные вооруженные люди – элитный поселок все же охраняли не абы кто, а профессионалы своего дела. Смерч не слишком аккуратно припарковался неподалеку от шлагбаума, с удивлением заметив, что руки его слегка дрожат от перенапряжения. Несмотря на то, что опасность миновала, в салоне «Лады» была странная тишина – никто из ребят не ликовал, не орал и не радовался своему спасению, напротив, все четверо сидели так, словно их пришибли чем-то тяжелым. То ли не осталось никаких сил на эмоции, то ли они до сих пор не верили, что все кончилось и так счастливо. Денис оглядел каждого из своих пассажиров – все они были ошарашены, но никто из них не пострадал. У него словно камень с души упал.

Их с Машей глаза встретились, и они устало, не веря в происходяшее, улыбнулись друг другу, понимая без слов. Дэн положил на дрожащие пальцы девушки свою ладонь и сжал их. Она благодарно посмотрела на него и вдруг зажмурилась. А когда распахнула ресницы, коснулась щеки парня, словно проверяя, в реальности ли они или во сне. Денис поймал ее руку и поцеловал в запястье.

Таня и Влад на заднем сиденье тоже смотрели друг на друга, как будто бы увиделись в первый раз. Кажется, и эти двое не в силах были поверить, что все закончилось и они живы и здоровы.

Застоявшуюся тишину первым нарушил мужчина из охраны, деликатно постучавшись в окно водителя.

– Эй, вы в порядке? – спросил он зычным командирским голосом. – Все живы? Раненых нет?

– Нет, – отозвался Смерч, открыв окно. – Все в порядке.

– Спасибо, – сказала вдруг Маша, глядя не на охранника, а вперед, в кирпичную стену.

– Так не за что, – ухмыльнулся мужчина в форме охраны. – Мы просто ворота в нужный момент открыли-закрыли. По просьбе Даниила Юрьевича. А впрочем, вон он и сам подъехал.

И в самом деле, со стороны поселка подъезжала черная большая машина, из которой вскоре вышел Смерчинский-старший. Увидев вылезшего на воздух Дениса, он быстрым шагом направился к нему.

– Жив? – первым делом спросил он, внимательно оглядев внука.

– Жив, – согласился тот устало и попытался улыбнуться.

– Остальные?

– Все в порядке. Мы ушли от них, но в конце шину они все же заднюю прострелили, – отозвался Денис и кивнул на поврежденное колесо.

– Шина – не голова, – отрезал мужчина. Он, по своему обыкновению, даже в этот ранний час был в деловом стильном костюме.

– Спасибо, дед, – искренне сказал парень. Они стояли друг напротив друга, и вылезшая из «Лады» Маша поняла, что они примерно одного роста, и фигуры их чем-то похожи.

– Да не за что, внук, – раздраженно фыркнул Даниил Юрьевич. – Твой добрый дедушка выручит тебя из любых ситуаций, ведь он каждый Новый год наряжается Дедом Морозом. Попадай в неприятности еще. – Его голос вдруг изменился, став привычно ледяным и несколько высокомерным. – Я надеюсь, это последняя передряга, в которую ты влипаешь, друг мой сизокрылый. К тебе охрану приставить, что ли? За половину лета дважды чуть не пришили. Здравствуйте, Мария, подруга Дениса, – заметил он Бурундукову, которая в несвойственной для нее нерешительности топталась позади Дениса.

– Здравствуйте, – улыбнулась она, вспомнив их первую встречу в клубе.

– Надеюсь, вы в порядке и не сильно испугались? Жаль, что вас не было на благотворительном балу, очень хотел представить вас семье, – официальным тоном проговорил Даниил Юрьевич, разглядывая девушку, с чьим отцом у него наладились неплохие контакты. Он словно забыл, что часть проведенной операции, начавшейся с просьбы раненого внука о помощи, была посвящена тому, чтобы Мария не пострадала от рук Пристанских, решивших надавить через нее на отца.

– Когда вы новый бал организуете, я обязательно приду, – не растерялась Маша.

Даниил Юрьевич кивнул, давая понять, что так и сделает.

– Здравствуйте, – соизволил, наконец, вылезти из «Лады» Челка, который побаивался деда друга. Следом за ним вылезла притихшая Таня, до сих пор чувствовавшая на губах губы придурка Влада, и тоже осторожно поздоровалась.

– Спасибо за спасение, мы, наверное, поедем, – деланно бодро сообщил Челка. Дэн только головой покачал.

– Думаю, молодой человек, вы никуда не поедете, – поспешил огорчить друга Дэна Даниил Юрьевич, понимающий всю опасность ситуации. – Если ты и твоя спутница не желаете получить пару дырок, конечно. Прошу всех ко мне в дом.

Через пятнадцать минут все четверо оказались в доме Даниила Юрьевича. Двухэтажный величественный особняк, не вычурный, но по-английски элегантный впечатлил Чипа, и она долго вертела головой, рассматривая то ухоженный сад, то царственный фасад, то подобранную дизайнерами мебель. Смерчинский любил красивые вещи вокруг себя и ценил уют, а потому его дом казался очень привлекательным, отчасти даже каким-то игрушечным, такие Мария видела только на картинках журналов. Таня, которая тоже обожала роскошные вещи, напротив, пребывала в состоянии оцепенения, а потому была не в силах оценить место, в котором оказалась.

– Прошу в гостиную, – сказал Даниил Юрьевич, и некоторое время беседовал с внуком, изредка делая звонки или же отвечая на них. Разговор был достаточно долгим, и, кажется, произошедшее привело деда Дениса в ярость, которую он отлично маскировал, слушая или же задавая вопросы. В конце разговора он сказал:

– Вашего отца, Мария, мне придется проинформировать об инциденте. Думаю, он будет весьма недоволен. Кажется, с вашим отцом у нас будет долгий разговор, – на узких губах появилось подобие улыбки. Даниил Юрьевич уже кое-что обдумал, поняв, как может использовать произошедшее в своих целях, а вот Маша, напротив, понурилась – уже представляла, как ее запрут дома, да и не хотелось, чтобы родители опять волновались. Да еще и на свадьбу собственного брата могут не отпустить! – На время я вас покину. Нужно встретиться с одним человеком, – при последнем слове мужчина нехорошо усмехнулся. – Здесь есть охрана, можете не беспокоиться. Как только я улажу ситуацию, вас отвезут по домам.

– Я сам доеду, – встрял Челка.

– На простреленном колесе? Сомневаюсь. Мне пора, отдыхайте. – С этими словами Даниил Юрьевич ушел, но Дэн, шепнув девушке, чтобы она не скучала, вдруг сорвался с места и быстрым шагом направился следом за дедом, нагнав его у лестницы.

– Что ты будешь делать? – в лоб спросил он. Мужчина недовольно поморщился и задал встречный вопрос:

– Какого чувствовать себя жертвой?

Парень сердито взглянул на родственника, встретил насмешливый взгляд синих, как и у него самого, глаз и запустил руку и в без того растрепанные темные волосы.

– Я хочу знать, что ты будешь делать? – упрямо повторил он.

– Чтобы одного моего умнейшего внука не посадили, а другого, не менее умного, не пристрелили, мне, дорогой мой, знаешь ли, нужно сделать много чего. Ты вообще понимаешь, что на тебя объявили охоту? – вдруг сорвалась с лица Даниила Юрьевича маска надменного спокойствия, и тут же на холеном лице прибавились годы, и стало понятно, что этот мужчина куда старше, чем выглядит на первый взгляд. – Ты знаешь, почему я не спал сегодня и вчера тоже? Потому что идет передел власти, мой глупый внук, – Даниил Юрьевич постучал указательным пальцем по макушке Дэна. – А те уроды, что гнались за вами, – люди некого Радика, доверенного лица Андрея Марта. – При имени этого человека Смерчинского-старшего перекосило.

– Но он же уехал, – удивленно произнес Денис, пытаясь построить логическую цепочку.

– Я тоже так думал до тех пор, пока ты сегодня утром не позвонил мне. Небольшая дезинформация, – холодно улыбнулся дед, и в его глазах блеснула ярость. – Он затаился и ждет. Решил, что может использовать кого-то из моей семьи против меня. Поэтому повторю еще раз, чтобы ты запомнил, – он объявил на тебя охоту. Твоя девчонка и друзья попали под раздачу. Но хорошо, что ты встретил ее, – вдруг сказал мужчина и потер ладони друг о друга. – Очень удобные родственные связи. Ее отец немного поможет мне, и охота будет объявлена на самого Радика. Хотя зачем нам охота, если можно расставить ловушки? Старые к тому же еще остались, – он, похлопав внука по плечу, стал подниматься наверх. – Не вздумай уехать из Жемчужного, – донесся до Дэна голос Даниила Юрьевича. – На охоте немало людей с ружьем.

Поднявшись на второй этаж, он вдруг добавил:

– О том вопросе, что тебя, юный самаритянин, так волновал. С Пристанским каналом ввоза наркоты разберутся.

– Спасибо, дед, – шутливо поднял руку вверх Денис, понявший, что задумал его предприимчивый родственник. – Давай пять!

– К своим дружкам так приставай, – отозвался мужчина и скрылся в одной из комнат.

Смерч некоторое время постоял в одиночестве, устало потер лицо и направился к ждущей его Маше. А Даниил Юрьевич Смерчинский, переодевшись и приведя себя в порядок после очередной бессонной ночи, сделала несколько чрезвычайно важных звонков, в том числе отцу Маши, и уехал в город в сопровождении личной охраны. Там, через некоторое время, на нейтральной территории он встретился со второй правой рукой Марта – с тем самым Максом, шрам на лице которого как-то испугал Нику Карлову, попавшую в «резиденцию» Андрея. С этим человеком, с которым фактически связал его Бурундуков-старший, Даниил Юрьевич разговаривал долго и обстоятельно.

– Ты ведь понимаешь, что с Мартом кончено – и не без твоей небольшой помощи, – говорил он тоном человека, который не просто знает, как надо убеждать, но и умеет это делать. – А во главе вашей маленькой преступной организации встал некстати сбежавший во время бала Радик. Обидно, да? – лукаво взглянул он на своего хмурого молчаливого собеседника со шрамом.

– Что ты хочешь? – прямо спросил тот. Они сиедли друг напротив друга за дубовым столом.

– Многого я не хочу, дорогой мой Максим. У меня, знаешь ли, есть две проблемы. Наркота, которой занимались вы и которая попадала не туда, куда следует, – он явно имел в виду свой клуб. – А также мой внук, которого господин Радомиров не далее как сегодня решил похитить. Я не думаю, что он захотел сделать его своим внуком, а вот то, что Радик хотел через него надавить на меня – вполне допускаю, – продолжал Смерчинский. – Мне не нравятся эти игры. У меня есть свои.

– И что ты предлагаешь? – сощурился второй мужчина.

– Я предлагаю тебе власть, – спокойно отозвался Даниил Юрьевич, подавшись вперед. Его собеседник напрягся – ее-то он как раз и терял. – Ты становишься во главе вашей славной банды, – вновь как-то ехидно отозвался Смерчинский об известной преступной организации, – и работаешь на меня. Я даю тебе выход на новый бизнес, а ты убираешь каналы с наркотиками. И, конечно же, мы счастливо живем. У тебя – власть, у моей семьи – безопасность.

– А Радик? – чуть помолчав, спросил Макс.

– Вот! – поднял вверх указательный палец Даниил Юрьевич. – Правильный вопрос. А Радика мы отдадим нашим доблестным правоохранительным органам. Ты сделаешь то же самое, что сделал недавно со своим боссом, дашь дезинформацию.

– А почему бы его просто не пришить? – хмуро спросил мужчина. – Проблем меньше.

– Это решение может не понравится некоторым вашим общим друзьям. Сразу, знаешь ли, станет понятно, кто его заказал. А шумиха нам не нужна. Иногда зверя выгоднее отдать в зоопарк, чем сделать из него чучела.

– Комы выгоднее? – переспросил Макс.

– Зоопарку, – усмехнулся Даниил Юрьевич.

Вопрос был решен. Вскоре все произошло именно так, как планировал глава Смерчинских, а Евгений Борисович и его коллеги прижали хвосты некоторому количеству преступников в городе.

Дэн вернулся минут через десять, поцеловал меня в лоб и сообщил, что все в порядке – его дед и мой отец во всем разберутся, а мне просто надо пока побыть с ним тут, в этом особняке, в котором еще вчера мне было бы неловко находиться, а сегодня было все равно. Я отходила от шока, который иглами впивался в кожу после погони. Это чувство было сродни затеканию ноги. Сначала не чувствуешь, но стоит распрямить ее, как все начинает болеть. Внутри пока что было как-то пусто, казалось, что все мое внутреннее население: милейшие существа – головастики лежат в глубоком обмороке. Среди нас самым веселым казался Челка, но он был бледнее обычного, а его шутки стали еще более плоскими, чем обычно, – он все же волновался, хотя пытался бодриться. Возможно из-за Плесени, которая буквально отключилась в конце беседы.

– Может быть, ее в комнату перенести на первом этаже? – предложил Денис, глядя на свою фанатку. Во сне она была куда милее, чем обычно. И не посягала на моего личного Смерча. Впрочем, сейчас я об этом не думала.

– Можно. Я тоже спать хочу, – сознался Челка и сладко зевнул. – На одной кровати и уснем.

– Эй, – вмешалась я из-за женской солидарности. Мало ли, вдруг он к ней приставать начнет? Челочник, пока Смерча не было, уже предложил ей лицо разрисовать «для прикола! Заманчивое, конечно, предложение, но не сейчас… – На разных кроватях поспите! И вообще, тут на диванах тоже можно неплохо поспать.

В результате они меня не послушали и Челка потащил Таню в комнату, причем тащил так, что едва не уронил на пол – как она не проснулась, сама не знаю. В темной прохладной спальне Влад уложил Плесень на кровать и даже заботливо укрыл тонким летним одеялком. А сам демонстративно устроился на диванчике в этой же комнате, хотя я была уверена, что как только мы уйдем, он переляжет к Тане.

– Все нормально, Маша, – поймал мой обеспокоенный взгляд Денис. – Он же не дурак.

– Ты лучше знаешь своих друзей, – вздохнула я. Хоть я и пыталась выглядеть смелой, мне до сих пор было страшно, а сердцебиение все еще билось быстрее обычного. Я устала, безумно устала.

Мы поднялись по лестнице в малую гостиную и устроились на широком угловом диване перед открытыми окнами. Смерч, какой-то до сих пор странный, неразговорчивый, с поникшими плечами, принес поднос с водой и чем-то сладким, поставив его на низкий прозрачный столик. Мы оба все еще приходили в себя после произошедшего, а потому разговаривали мало. Дэн успел подзарядить свой мобильник, я переставила сим-карты и написала еще одну эсэмэс маме – что я сейчас с Денисом и буду ближе к вечеру. Звонить ей и все объяснять у меня не было никаких сил. Хотелось закрыть глаза и провалиться в легкий сон.

Денис улегся, положив голову на мои вытянутые колени, а моя ладонь покоилась на его груди. Через открытые окна на нас светило ласковое солнце. Я, если честно, и не заметила, как растворился в небе закат, а солнце поднялось над горизонтом. Казалось, прошла целая вечность с того момента, как мы стояли на набережной, хотя прошло совсем мало времени.

– Я тебе, наверное, жизнью обязана, – сказала я вдруг. Пальцы сами собой сжали ткань его футболки.

– Нет, это я перед тобой в долгу, – твердо ответил Дэн и вдруг резко поднялся, сев напротив меня на колени, уперев ладони в диван и склонив голову. Кажется, слова давались ему с трудом. И только солнце, ничего не понимая, светило ему в лицо. – Маша, прости меня. Это я… Это из-за меня ты оказалась в опасности.

Да что же это такое! Опять он винит себя!

– Смерчинский! Ты снова это делаешь! – воскликнула я, чувствуя, как в груди пульсирует негодование.

– Что? – Волосы закрывали его глаза.

– Снова себя во всем винишь!

– Но если это правда. Им нужен был я. А ты оказалась со мной. Но я хочу, чтобы ты знала – я бы ради тебя все сделал. Чтобы с тобой все было хорошо. Если ты захо…

– Перестань, – перебила его я и с силой стукнула по спинке дивана. Я подалась вперед, и наши лбы соприкоснулись. – Перестань, – повторила я более мягко и обняла его. – Ты такой умный, но порой говоришь такие глупости…

– Давай поговорим откровенно?

– А мы не разговаривали вчера вечером? – улыбнулся по привычке широко и дружелюбно Смерч и опять опустил взгляд.

– Видимо, не до конца, – грустно сказала я, и сердце вдруг опалило пламя. Я должна была сказать все это ему. – Денис, пожалуйста, пойми. Ты ни в чем не виноват, а то, что я была с тобой – это мой выбор. Я не такая умная, как ты, и многого не знаю, но я хочу сказать, что ты бываешь редкостным дураком. – Он внимательно смотрел на меня, не мигая. – Извини за то, что я тебе скажу, но… Ты не был виноват в том, что случилось с Инной. Об этом мы говорили вчера. И ты не виноват в том, что случилось с твоей мамой.

– На ее месте я бы себя ненавидел, я ведь ее… – не стал договаривать он, но я прекрасно поняла, что сейчас он мысленно договорил про себя слова своей бабушки. Денис, пытаясь отстраниться от разговора, встал с дивана, подойдя к окну. Слабый ветерок принес неясный цветочный аромат.

Какое-то время мы молчали.

– Ты меня ненавидишь? – грустно спросила я, с болью глядя на него.

– Что? – не понял Смерч.

– Ты меня ненавидишь?

– С чего ты взяла? – дико удивился он и повернулся ко мне. Кажется, что-то во мне напугало его больше, чем вчерашние слезы.