Стервами не рождаются! Романова Галина
От неожиданности Денис опешил. Несколько минут он пристально ее разглядывал, потом сунул руки в карманы и ехидно процедил:
– А ты не такая уж скромница, какой кажешься. Думаю, нужно тебя показать кое-кому.
Этот кое-кто встретил их у резных дубовых ворот двухэтажного дачного особняка в заячьем треухе. Новенький стеганый ватник был распахнут, открывая взору округлый волосатый живот, на котором уютно возлежал небольшой серебряный крест на витой цепочке.
– Кто такая? – сипло спросил мужчина и закашлялся, смерив гостей суровым взглядом. – Зачем приперся, да еще с девкой?
– Алексеич, понимаешь, какое дело, – зачастил Денис. – Первый раз растерялся. Короче, у Андрюхи в окне свет увидели, на хату завалили, а там телка эта. Спрашиваем, кто такая, чего здесь, ну и так далее, а она типа ни сном, ни духом… Мы ушли, а по дороге на его соседей нарвались, они-то и выложили, что баба эта – Андрюхина сестра.
– Да? – Алексеич сдвинул треух на затылок, блеснув под лучами заходящего мартовского солнца голым черепом, и уже с интересом посмотрел на замершую от страха девушку. – Говоришь, сестра… А ну-ка, отойдем.
Они пошли по дорожке, выложенной мраморной плиткой, что-то вполголоса обсуждая. О том, что разговор идет о ней, Алька догадалась по взглядам, бросаемым в ее сторону. Денис при этом ехидно ухмылялся и время от времени сплевывал себе под ноги. Взгляд его собеседника прочесть было сложно, слишком уж он был непроницаемым.
Переговоры закончились внезапно. Хлопнув Дениса по спине, Алексеич поманил Алевтину указательным пальцем:
– А ну иди-ка сюда, сестренка… Потолковать нужно…
Алька двинулась на негнущихся ногах следом за мужчиной, заметив, что бравые ребята остались стоять за воротами там, где стояли.
Они прошли аллеей голых фруктовых деревьев и поднялись по каменным ступеням в дом.
– Заходи, – почти приветливо сказал мужчина и, скинув ватник, остался в спортивных штанах и шапке. – Тебя как зовут-то?
– Аля, – еле слышно выдавила девушка и, прокашлявшись, повторила. – Алька…
– Ну а меня Иван Алексеевич. – Он снял треух, швырнул его на стул возле входа и пригласил: – Ты проходи, проходи, не стесняйся. Кстати, можешь звать меня дядей Ваней.
Дядя Ваня, потрясая волосатым брюхом, проплыл в глубь дома и уже откуда-то из глубины комнат крикнул:
– Иди сюда, Алевтина.
Понимая, что не подчиниться она не может, Алька пошла на зов и через мгновение очутилась в уютной гостиной. В дальнем углу трещал поленьями огромный камин, даря комнате тепло. И если бы не напряженность обстановки, девушка с удовольствием забралась бы в глубокое кресло у стены и помечтала, глядя на буйство огня.
– Садись, чего притихла? – вторгся в ее тайные мысли сиплый голос хозяина. – Говорить будем…
Алька села на краешек кресла и стала разглядывать сцепленные на коленях пальцы, про себя отметив, что сломала два ногтя, когда пыталась загородиться от навязчивых оплеух Дениса.
– Ну и что мне с тобой делать прикажешь? А, Алька? – подал голос дядя Ваня.
– В каком смысле? – опешила она от такой постановки вопроса.
– А в таком! Ищем братца твоего, а находим тебя. Начинаем задавать тебе вопросы, а ты начинаешь врать…
– Я не врала, – упрямо, раз, наверное, в сотый повторила Алька.
– То есть?
– Меня спросили: знаю ли я – где мой брат. Я ответила, что нет. Затем мне задали вопрос: слышала ли я о таком? Я сказала, что не только слышала, но и знаю обо всех его привычках.
– Но ты не сказала, что ты его сестра, – перебил ее дядя Ваня.
– А зачем? Спросили бы, я бы ответила, – упорно стояла на своем девушка.
Если бы в кресле напротив сейчас сидел ее отец, то он бы вскочил, охваченный яростью, и, потрясая кулаками, скрылся бы в своей комнате. Такой интонации, когда Алька начинала хитрить, прячась за упрямство, он выносить не мог. Но дядя Ваня оказался крепким орешком. Захихикав так, что волосатый живот его заходил ходуном из стороны в сторону, он погрозил ей пальцем и лукаво спросил:
– Терпение мое испытываешь, да?
– Почему вы так решили? – ловко изобразила недоумение Алька. – Я стараюсь отвечать на ваши вопросы…
– Ты неглупая девушка, – проигнорировав ее слова, задумчиво произнес Иван Алексеевич. – Во всяком случае, достаточно неглупая для своих лет. Тебе ведь восемнадцать, я не ошибся?
– Да…
– Ну вот видишь, как все хорошо складывается, – широко заулыбался он.
Хорошего ей, правда, виделось мало, но она все же нашла в себе силы ответить ему улыбкой на улыбку.
– И улыбаешься очень мило. И вообще ты девочка с изюминкой. Неспроста Дениса замутила, что он аж растерялся, а он не из простачков, – продолжал разглагольствовать хозяин, сузив глаза до щелочек. – Расскажи-ка о себе…
Алька подавила судорожный вздох, молниеносно отсортировала в уме всю информацию о себе и через несколько мгновений принялась осторожно частью этой самой информации с ним делиться.
Иван Алексеевич слушал, не перебивая, а когда она закончила говорить, вновь захихикал.
– Ишь ты, молодец! – заключил он, оборвав свое веселье. – Все правильно рассказала. Ничего лишнего, ничего ненужного. Все то, что не сможет тебе навредить… Умница!
Чем уж так пришелся ему по душе ее рассказ, Алька так и не поняла до конца. Единственное, что ее в тот момент занимало, так это – во что выльется это незапланированное знакомство.
«Господи, хоть бы отпустили меня с миром! – канючила она про себя, скромно потупив глаза и рассматривая узор пушистого ковра на полу. – Зачем я им? Ну зачем?»
Ответ на этот вопрос она получила несколькими днями позже…
Глава 6
– Алло! Здравствуй, дорогой! – Иван Алексеевич откинулся на спинку кожаного сиденья в своем джипе и облегченно вздохнул. – Целую неделю не могу до тебя дозвониться. Какие-то проблемы?
– Не то чтобы очень, но…
– Понимаю, понимаю, дорогой, но тебе необходима встряска.
– Ни к чему это все, прошлого не вернешь.
– Согласен, но надо жить настоящим.
На том конце провода немного помолчали, а затем вместе со вздохом спросили:
– Иван, если я правильно понял, у тебя что-то есть ко мне?
– Нет, нет, что ты! – замотал головой Иван Алексеевич, словно невидимый собеседник мог его увидеть. – Я просто волновался… Твое молчание, оно ведь может очень дорого стоить.
– Не переживай, дела идут как и прежде. Мне просто хотелось побыть одному. После смерти Ирины прошло всего десять дней. Согласись, что это не такой уж большой срок для душевной реабилитации.
– Н-да-а, – печально выдохнул Иван Алексеевич и, осторожно подбирая слова, предложил. – А как насчет того, чтобы… другая женщина…
– Нет, – оборвали его на полуслове. – Мы уже говорили об этом! Оставь эти разговоры!
– Хорошо, но когда у тебя изменятся взгляды на этот счет, позвони мне…
Глава 7
Минула неделя.
Все это время Алька провела, блуждая по анфиладам комнат и рассматривая тоскливый мартовский пейзаж за окнами дома. Иван Алексеевич ей общество свое не навязывал и почти все время отсутствовал, однако охрану приставил.
Парни по очереди несли дежурство, всячески отсекая все ее попытки завязать с ними контакт. Лишь Денис снисходил до общения с нею, но делал это так скабрезно, так отвратительно, что она мечтала уединиться.
– А для чего ты Алексеичу нужна, как думаешь? – вопрошал он, восседая в плетеном кресле кухни-столовой и вытянув ноги едва не на середину комнаты. – Наверняка он тебе что-нибудь об этом говорил?
– Нет, – коротко отвечала Алька, готовя себе нехитрую еду.
– Да ладно тебе, – недоверчиво хмыкал Денис. – Ни за что не поверю! Подумай сама: нам тебя не отдал, сам не пользуется… Какой резон тебя держать?
– Не знаю, – печально вздыхала она, невольно в душе соглашаясь с кривляющимся Денисом.
– Братца твоего на живца не поймать. Я так думаю, что ему глубоко наплевать на тебя, раз умотал, не предупредив и не встретив. Так я говорю?
– Так, – снова не смогла она возразить.
– Так-то оно так, но что-то здесь не так, что-то старикан задумал, – Денис изо всех сил напрягался, морща лоб и ероша волосы, но ничего не мог и предположить. – Странно это все…
– Странно, – эхом вторила Алька, откусывая от бутерброда. – А тебе-то что за печаль? Или у тебя у самого на меня виды имелись?
В этом месте их диалога Денис нахально прищуривался и, оглядывая девушку с головы до ног, начинал говорить ей такое, что она против воли становилась краснее помидоров, которые ровными колечками украшали ее сэндвич.
– Прекрати, – просила она и умоляюще смотрела ему в глаза. – Имей совесть!
– Что я вижу! – восклицал он дурашливо. – Мы покраснели! Какая невинность в этом взгляде! Какая непорочность! А скажи-ка мне, милая невинная овечка, – зачем пожаловала в столицу?
В этом месте Альке становилось особенно неуютно. Хотелось ей того или нет, но, обвиняя ее в легкомыслии и излишней самоуверенности, Денис был прав на все сто.
– Вот подожди! – зловеще заканчивал он обычно. – Хорошо, если старик тебя шестеркой куда-нибудь своей приставит. Не бог весть какая должность, но все же не шлюха, а так…
К своему «так» он, как правило, добавлял еще пару-тройку душераздирающих прогнозов ее морального и физического разложения.
Финал их бесед был, как всегда, одним и тем же: Алька поднималась в отведенную ей на втором этаже спальню и, уткнувшись в подушку, принималась реветь, а Денис еще долго, продолжая криво ухмыляться, вещал над ее головой о ее безрадостном будущем.
Кончилось все это как-то внезапно.
Утирая привычно безутешные слезы, девушка вдруг настороженно притихла, услышав, как внизу громко хлопнула входная дверь. Для визитов время неподходящее, да и в отсутствие хозяина сюда никто, кроме домработницы и дворника, не наведывался. Сам он появлялся ближе к полуночи. Сейчас же старинные ходики четко обозначали три часа пополудни.
Алька опустила босые ступни, нацепила подаренные Иваном Алексеевичем мохнатые тапочки и осторожно приоткрыла дверь.
– В общем, ты меня понял, – говорил кому-то дядя Ваня, стоя прямо под лестницей в том месте, где притаилась Алька. – Купишь все по этому списку, упакуешь и подвози сюда. Ничего не перепутаешь?
– Да нет, – без всякого энтузиазма ответил ее недавний мучитель.
– Только не задерживайся. Времени в обрез. Выехать нужно не позже четырех утра.
Отчего-то при этих словах бедное сердечко Алевтины заныло ноющей болью, и в памяти отчетливо прозвучали мамины слова, сказанные ею при прощании:
– Ох, Аленька, чует мое сердце – попадешь ты в беду!
– Ну что ты, мама, – попыталась рассмеяться тогда Алька, хотя в носу противно защекотало, а глаза начало пощипывать от еле сдерживаемых слез. – Ты же меня знаешь – я нигде не пропаду!
– Дай-то бог! Дай-то бог!..
– Алька! – зычно крикнул с первого этажа Иван Алексеевич, отвлекая девушку от бередящих душу воспоминаний. – А ну давай спускайся! Разговор имеется…
Разговаривать с ней хозяин пожелал впервые с того памятного дня приезда сюда, поэтому любопытство, отсутствием которого она не страдала, подстегнуло ее, и уже через мгновение Алька сидела напротив него в гостиной и с напряжением ожидала, что же такое он ей уготовил. В том, что сейчас решится ее дальнейшая судьба, она не сомневалась ни минуты. Вопрос в другом: устроит ли ее это?..
– Боишься? – вполне миролюбиво, что было неплохим признаком, спросил ее Иван Алексеевич, отхлебнув минералки из высокого стакана.
– Да, – кивнула она, сочтя, что откровение в данной ситуации не такой уж плохой союзник.
– Правду говоришь, хвалю, – одобрил он и поставил стакан на стеклянный столик. – А ты не бойся. Плохого я тебе не сделаю. Я тебе помочь хочу…
«Уж конечно!» – едва не фыркнула вслух Алька, но сдержалась и лишь согласно кивнула головой.
– Не веришь, а зря, – заметил всевидящий Иван Алексеевич. – Хочу я, Алька, устроить тебя на работу в одно хорошее место. Работа, скажу сразу, не пыльная, но работать придется от зари до зари.
– А-а-а… кем работать?! – Ехидные слова Дениса о голодных шлюхах, перебивающихся подачками толстосумов, мгновенно ударили по нервам, заставив ее ладони вспотеть.
– Это не то, о чем ты думаешь, – досадливо поморщился он. – Как все-таки испорчена нынешняя молодежь… Работать будешь референтом.
– Где? – вырвалось у нее вместе с вздохом облегчения.
– Увидишь, – туманно заявил хозяин и, поднявшись с кресла, позвал. – Пойдем, кофейку попьем и обсудим кое-какие детали…
Обсуждение деталей затянулось аж за полночь. Все это время она отвечала на вопросы, многие из которых вгоняли ее в краску, сама задавала вопросы, а все больше слушала нравоучения ее теперешнего наставника и время от времени согласно кивала головой.
– Ну, а теперь иди спать, – шлепнул он ее по-отечески пониже поясницы. – И помни: теперь все зависит от тебя! Твоя будущая жизнь в твоих руках. Сумеешь – станешь жить как королева, а нет…
Алька смотрела на него слипающимися от усталости глазами и пыталась переварить услышанное. В голове образовался хаос от всевозможных инструкций, советов и рекомендаций. Но она была почти уверена, что, проснувшись поутру, она рассортирует все по своим местам, выберет необходимое и отбросит ненужное.
Сейчас же единственным ее желанием было – уснуть…
Глава 8
Вдоволь насмотревшись на свое отражение в зеркале, отыскав в себе массу недостатков, Алька со вздохом погасила свет и побрела на кухню.
Как много воды утекло с тех самых пор, когда она впервые ступила на перрон Киевского вокзала. Разве могла она знать тогда, в какой жизненной круговерти окажется.
– Прошлого не воротишь, – печально обронила она, включая чайник. – Что было, то было…
Случилось за последние годы, конечно, многое. Понамешано всего – и плохого, и хорошего, но такого переплета, как сейчас, она не могла себе представить даже в кошмарном сне.
Алька обвела взглядом кухню.
Встроенная бытовая техника, импортные смеситель и фильтр для воды. Кухонный гарнитур вообще статья особая, не говоря уже о многочисленных фарфоровых и хрустальных сервизах.
Все это стоило немалых денег, покупалось не сразу, но с расчетом на долгие годы. Кто же мог знать тогда, что со всем этим ей придется расстаться вот так вот вдруг и сразу.
– Сволочи! – скрипнула она зубами, вспомнив ехидное напутствие одного из сотрудников ей в спину. – Я вам еще устрою!!! Вы рано списали меня со счетов!!!
Плеснув себе в стакан кипятка, Алька добавила две ложки кофе, бросила туда же пару кусочков сахара и, подхватив вазочку с пирожными, вернулась в спальню.
Мягкий свет настенного светильника выхватывал центр комнаты, скрадывая все остальное в мягких тенях по углам.
Боже мой! Сколько труда она вложила во все это! С какой любовью подбирала каждую вещицу, чтобы она, не дай бог, не портила интерьера, не выпячивалась излишней роскошью или, наоборот, не бросалась в глаза бесполезной простотой. Со скрупулезностью, доходящей до фанатизма, следила за чистотой в своем доме, за каждой складкой портьер. А все почему? Да потому что только здесь она не на работе. Только здесь отдыхала душой и наслаждалась покоем. А теперь это все предется продать с молотка или вообще отдать непонятно кому.
И почему?! Для чего?!
«Для того, чтобы выжить… – тихонько всплыл из ниоткуда ответ на ее немой вопрос. – А не лежать обезображенным трупом на какой-нибудь городской свалке…»
Вспомнив, каким недобрым огнем еще недавно горели глаза сидящего напротив мужчины, каким холодом и ненавистью дышало каждое его слово, сказанное в ее адрес, Алька расплакалась.
– Перестань! Прекрати сейчас же! – принялась она уговаривать себя, размазывая по лицу слезы. – Ты же обещала!..
Да, она действительно обещала самой себе после событий той памятной ночи, что не прольет больше ни слезинки, но на деле все оказалось гораздо сложнее.
Ее твердость духа, воля, которую она при надобности научилась собирать в кулак, превращались в пыль и прах, стоило ей представить, что она никогда больше не ощутит на себе его рук, никогда не услышит его жаркого шепота.
Но и это не самое страшное. Больше всего ее угнетало сейчас то, что он отвернулся от нее, не поверил ей, хотя она умоляла об этом.
– Для меня ты больше не существуешь, – мимоходом обронил он, стараясь не смотреть в ее сторону. – И думаю, что тебе лучше побыстрее все вернуть, дабы избежать проблем, а они могут у тебя возникнуть. Кстати…
Он все же притормозил и холодно посмотрел на нее сверху вниз.
– На мою помощь и поддержку ты можешь больше не рассчитывать.
– Но я ни в чем не виновата! – задыхаясь прошептала она. – Поверь мне! Единственное, о чем тебя прошу, – поверь!
Но он ей не поверил…
Алька судорожно вздохнула и вытерла слезы. Рассеянно отхлебнув из чашки, она недовольно поморщилась – кофе безнадежно остыл, а холодный кофе для нее как напиток не существовал. Отставив чашку в сторону, она потянулась за пультом телевизора и случайно наткнулась взглядом на угол газеты, торчащий из-под стола. Только сейчас она вспомнила, как в сердцах запустила ее туда, прочитав страницу брачных объявлений и разозлившись непонятно за что на всех, надеющихся подобным образом обрести счастье.
Вытащив газету за уголок, Алька с минуту разглядывала ее истерзанную страницу и неожиданно для самой себя заулыбалась. Внезапная мысль развеселила и приободрила ее.
– А почему бы и нет?! – посмеиваясь задала она самой себе вопрос. – Займемся этим завтра же!
Глава 9
Утро следующего дня разверзлось дождевыми потоками и оглушительными громовыми раскатами. Поглазев из-за кухонной шторы в окно на прыгающих через лужи людей, Алька убрала волосы в высокий хвост, надела спортивный костюм и, прихватив свою сумку, вышла из дома.
Ее темно-лиловый «Форд» скучал на стоянке в одиночестве.
«Скоро и тебя придется отдать», – подумалось ей, но удивительное дело: без обычного чувства горечи и злобы. Алька вообще подивилась сегодняшнему своему состоянию. Сыграло ли тут роль принятое ею вчера решение, а может быть, она переступила какую-то незримую грань внутри себя, но с души вдруг упала непосильная тяжесть.
С таким же легким сердцем она вошла в обшарпанное здание редакции, и даже злобная руководительница отдела писем, в чьем ведении находилась страница брачных объявлений, не омрачила ее настроения, хотя и верещала на весь этаж:
– Вы отдаете себе отчет в том, о чем просите?!
– Абсолютно, – мило улыбаясь, парировала Алька, развалившись без приглашения в дерматиновом кресле.
– И вы уверены, что мы это напечатаем?! – не меняя интонации, продолжала та возмущаться.
– Абсолютно, – повторила Алька и добавила в свой взгляд немного колючести. – Ведь я плачу…
– Но написать такое! Это немыслимо! – Дама нацепила на нос очки и процитировала, держа на приличном от глаз расстоянии Алькину писанину. – «Разочаровавшаяся в жизни стерва, – подумать только, – ищет единомышленника для восстановления справедливости!» Вы полагаете, что такое можно публиковать?!
– Вы это сделаете, – совершенно невозмутимо ответила она и, чиркнув зажигалкой едва не под носом у хозяйки кабинета, прикурила. – Перестаньте вставать в позу. Для меня не секрет, что живете вы только за счет подобной белиберды да за счет рекламы. Бывает еще везение в виде тухлых новостишек о похождениях местных знаменитостей, но ведь опубликовать вам это никто не позволит. Так что, уважаемая, примите квитанцию об оплате и перестаньте вести себя, как перепуганная членом девственница…
Дама побагровела, пошарила глазами по кабинету, очевидно, в поисках тяжелого предмета, но, так и не найдя оного, выхватила у Альки из рук квитанцию и, задыхаясь, просипела:
– Вон!!! Вон!!!
И когда Алька была уже на пороге, ехидно процедила:
– Я, конечно же, опубликую эту, как вы изволили выразиться, белиберду, но ответа вам не дождаться никогда! Слышите? Никогда!!!
С последним она ошиблась. Ответ пришел. И пришел даже раньше, чем предполагалось, но, вручая конверт Алевтине, начальница отдела писем так ехидно ухмылялась, так елейно ворковала, что той сразу почудился подвох.
Предчувствие, величайшее из ощущений в ряду неразгаданных человеческих рефлексов, ее не обмануло. Обратный адрес, написанный неразборчивым почерком, включал в себя строчку, которая могла означать только одно: ее новый поклонник – осужденный…
Глава 10
Наступил последний день ее пребывания в собственной квартире. С тех самых пор, как она отправила ответ неизвестному парню, обратившему внимание на ее опрометчивое объявление, прошла ровно неделя. Все это время она почти не выходила из дома. За всеми причудами хмурого лета Алька наблюдала, облокотившись о подоконник. Настроение ее менялось почти так же, как погода за окном. Там то светило солнце, выгоняя на улицы заждавшихся тепла горожан, то лил дождь, смывая городскую пыль быстрыми потоками. Так и она – то воспаряла душой, желая верить, что справедливость все-таки восторжествует и ей удастся найти виновных, то впадала в уныние. Невесело комнату за комнатой с початой бутылкой виноградного вина в руке Алька с тоскливой обреченностью оглядывала каждый предмет мебели, каждую безделушку, прощаясь с этим навсегда.
Оправдательного приговора, на который она втайне надеялась, она так и не дождалась. Вчера вечером, едва она включила свет в кухне, вернувшись из похода по магазинам, в квартиру позвонили, и, прильнув к глазку, она разглядела отвратительную сияющую рожу Зоси, их так называемого кредитора. Зачем он пришел, для нее не секрет. Она сама не раз отправляла его по различным адресам выклянчивать долги. Если его нытье не помогало, следом шла тяжелая артиллерия…
– Чего надо? – неприветливо спросила Алька, открыв дверь.
– Должок! Должок! – еще шире заулыбался Зося, вваливаясь в квартиру. – Аленька, душа моя, почему грубишь?
Алька не снизошла до ответа и, четко чеканя шаг каблуками, прошла в гостиную. Зося засеменил следом. При этом он попутно успевал оценивающе прищелкивать языком, останавливая взгляд на той или иной дорогой вещице.
– Да, мать! – Он вальяжно развалился в кресле, едва переступил порог гостиной. – Нелегко, наверное, с таким добром расставаться?
– Да пошел ты… – вяло огрызнулась Алька, открывая бар и доставая оттуда бутылку водки и пару рюмок. – Выпьешь? Выпьешь. Ты – да не выпьешь на халяву?!
– Аленька, зачем ты так, – попытался обидеться Зося, хитровато перебегая заплывшими жиром глазками с предмета на предмет. – Мы с тобой не первый год знакомы, а ты меня…
– Вот потому, что мы с тобой не первый год знакомы, – заткнись, – попросила она, наливая водку в рюмки. – Ни для тебя, ни для меня не секрет, что пришел ты ко мне не с оливковой ветвью, а посему ни о каком соблюдении приличий не может быть и речи. Я буду сквернословить и хамить, а ты уж, Зосечка, потерпи. Потому что тошно мне сейчас так, как тебе и представить невозможно.
– Понимаю, понимаю, – Зося взял толстыми пальчиками-сосисками рюмку водки и лихо опрокинул ее себе в рот, даже не поморщившись. – Только ты, Алька, сама виновата.
– Да ну?! – насмешливо протянула она и, следуя его примеру, так же, как он, лихо опорожнила рюмки. – И в чем же? Что пахала, не зная отдыха, на дядю Сережу, что тянула на себе воз, забыв о том, что я все-таки женщина?!
– Вкалывала ты, допустим, не за бесплатно. И про женщину ты малость подзагнула, – захихикал Зося, погрозив ей пальцем. – Сергей Алексеевич тебя приблизил, как никого. После его покойной жены только ты была вхожа к нему в спальню. Так что, Алечка, не гневи бога!
– Тебе, вообще, что нужно?! – заорала вдруг Алька, взбесившись оттого, что какое-то ничтожество осмелилось коснуться запретной темы. – Ты зачем приперся?! Боишься, что я не съеду?! Или что занавески вот эти гребаные с собой заберу?! Так не нужно мне ничего! Понял ты, свинья, не нужно! Заберите все! Все!
С этими словами она подлетела к окну и принялась срывать с него шторы. Прочная ткань, хорошо укрепленная сверху, не поддавалась и лишь слегка потрескивала, что распаляло ее еще больше. Она трепала плотный шелк, словно он был единственным виновником ее несчастий, ругалась и, добившись наконец, чего хотела, принялась топтать шторы ногами.
Зося притих, втянув голову в плечи и настороженно поглядывая за беснованием Алевтины, потом полез в карман за мобильником. Но не успел он набрать и пары цифр, как она в два прыжка подскочила к нему и выхватила трубку из рук.
– Кому звонить собрался, а?! Безмозглый ты боров!
– Алечка! Алечка! – залопотал Зося побелевшими губами. – Ты чего? Мне просто велено передать, чтобы ты завтра ключики от машины и квартиры сдала, вот и все! Чего ты на меня-то набросилась?!
Натуру Зося имел трусоватую, хотя и числился одним из приближенных людей ее хозяина, и Альке вдруг стало почему-то жаль его. Она обмякла, плечи ее обреченно опустились, и она обессиленно рухнула в кресло.
– Убирайся, все отдам… Завтра все отдам… – едва слышно прошептала она и заплакала от сознания собственного бессилия перед неизбежным…
Все это происходило вчера.
А сегодня она покидала этот дом. Уходила, чтобы больше никогда сюда не вернуться.
Швырнув порожнюю бутылку на пол и оттолкнув ее от себя ногой, Алька взяла в руки две объемистые сумки со своими вещами и, выйдя на лестницу, захлопнула дверь. Ключи от квартиры и машины она бросила в почтовый ящик. Вознамерившись поначалу швырнуть их в лицо Сергею и добавить попутно пару-тройку крепких словечек, Алевтина сегодня передумала. Ни к чему бередить свою душу еще одной встречей. Да и где гарантия, что ее допустят к нему в офис?
Она вышла из подъезда и, не оглядываясь, двинулась к выходу со двора. За углом притормозила, зашла в телефонную будку и, стараясь не слышать стук своего сердца, набрала знакомый до боли телефонный номер.
– Алло, – Сергей, как всегда, трубку снял сам, проигнорировав услужливых секретарей. – Слушаю вас…
– Ключи в почтовом ящике, – на одном дыхании выпалила Алька, намеренно не поприветствовав его.
– Здравствуй, во-первых, – укоризненно вздохнул он. – Могла бы занести и сюда… тебя бы впустили.
– Если ты боишься, что я что-нибудь унесу с собой, то напрасно – все, как говорится, сдано по описи: квартира, машина, обстановка и… – Она немного помолчала, старательно выравнивая дыхание, а затем закончила: – И твои подарки.
Сергей молчал.
– Я оставила там все до единого украшения, все до единого колечка, подаренного тобой. Все, кроме одного… – В этом месте голос ей изменил, и Алька, чтобы снова не разреветься, бросила трубку…
Глава 11
Сергей молча смотрел в стену перед собой невидящим взглядом и силился вспомнить, при каких обстоятельствах он подарил ей то самое золотое колечко с мизерным камешком. Да и камешком-то назвать его было нельзя. Так, едва заметная изумрудная крошечка. Но Альке кольцо отчего-то полюбилось больше всего. Какие бы украшения она ни меняла, что бы ни нанизывала себе на пальцы и запястья, это маленькое изящное колечко неизменно оставалось на своем месте – на безымянном пальце правой руки.
– Что за странность у тебя такая? – сколько раз за эти годы старался допытаться он.
Алька загадочно мерцала глазами, но не отвечала. Лишь однажды она намекнула ему о символике этого колечка, но сделала это как-то не вовремя и расплывчато, что он тут же забыл об этом, окунувшись в ежедневную пучину дел.
Дела поглощали все его время. Где бы он ни отдыхал, в какой бы компании ни ужинал, мозг его неустанно переваривал подробности прошедших и предстоящих встреч. Деловая переписка, заключение договоров с партнерами, которых с каждым годом становилось все больше и больше, – все это отнимало уйму времени, не давая возможности хотя бы на мгновение расслабиться и оглянуться назад. Где уж тут запомнить, когда и при каких обстоятельствах он подарил ей то кольцо! Он и сам факт появления Альки рядом с собой, можно сказать, просмотрел, не то чтобы помнить о каком-то незначительном подарке.
Единственное, что мелькало обрывочными видениями в памяти, так это перепуганная девушка с мелкими кудряшками и очень бледным лицом, на котором отчетливо проступили мелкие веснушки.
– Вот познакомься, Сергей, это Алевтина, – представил ее Иван, его родной брат, нагрянувший вдруг ни с того ни с сего из столицы. – Рекомендую ее тебе в референты.
– Да, может быть, может быть, – рассеянно пробормотал он тогда, перекладывая какие-то бумаги на столе и почти не глядя на стоящих перед ним людей…
– Ты приглядись к ней получше, девочка что надо, – посоветовал ему перед отъездом Иван. – Говорю тебе как брат. Приглядись…
Где уж тут приглядываться! Выделив ей место в соседнем кабинете, Сергей почти тут же о ней забыл, отгородившийся ото всех, а теперь и от нее тоже, незримой стеной холодного высокомерия.
Бизнес, взявший свое начало с полулегальных поставок медикаментов и медицинского инструментария, между тем стремительно лез в гору. Вместе со своим братом, который первым узаконил их общее дело, он стал подумывать о том, чтобы у себя на периферии построить фармацевтический комбинат, производящий недорогостоящие, но так нужные людям препараты. Местные власти подобное начинание приняли и даже предложили инвестировать это благородное дело, но Сергей отказался, решив, что вмешательство извне им может только навредить.
И работа закипела. Красные пиджаки братвы быстренько поменяли на скромные костюмы служащих, экстерном подучили и, одарив должностями, призвали творить благое дело. Те, почесав затылок и поразмыслив, рьяно взялись за новое дело, со временем попереженились и обрели вполне солидный вид.
Люди работали от зари до зари, не покладая рук. Вот в этот самый момент Сергей и обратил внимание на молодую энергичную девушку, об организаторских способностях которой на их фирме уже начали слагать легенды.
– Зайдите ко мне, – походя, как он любил это делать, обронил как-то Сергей.
– Хорошо, – отчего-то смутилась она. – Сразу после совещания я зайду.
Но ни в этот день, ни на следующий встреча не состоялась. Начались недоразумения с подрядной организацией, которая не хотела сдавать корпуса к положенному сроку. Сергей нервничал, его подчиненные скрипели зубами и вспоминали благословенные времена, когда все проблемы можно было решить, взведя курок у виска необязательного партнера.
– Да, времена сейчас не те, – опечаленно вздохнул Олег Голованов, оседлав стул в приемной.
– Времена меняются, но люди остаются прежними, – осторожно вставила Алька, работая за компьютером.
– Ну и что ты предлагаешь? – хмыкнул он. – Пойти и к стенке его поставить?
– Ну зачем же так грубо? – улыбнулась она тогда. – Можно просто предупредить… по-мужски. Разумеется, сделать это нужно не на людях и не в его кабинете, а в каком-нибудь сокрытом от посторонних глаз месте.
Проговорила она это все тихо, не отрывая глаз от монитора, словно и не адресовала никому эти слова, но в приемной отчего-то стало тихо. Парни начали переглядываться, посмеиваясь: как же им самим в голову не пришло подобное.
Через два дня проблемы не стало. А еще через день Алька все же предстала пред светлые очи ее босса, который впервые за прошедший год снизошел до общения с нею…
Глава 12
– Можно войти? – осторожно просунула Алька нос в дверь. – Сергей Алексеевич, вы не заняты?
– А? – поднял он голову от доклада, который секретарша перепечатывала раз, наверное, в третий. – Да, да, входите, прошу вас. Вы уж простите, что до сих пор не нашел времени для общения с вами, но сами видите, в каком напряженном ритме приходится работать. Вы посидите несколько минут, пока я прочту…
Она присела на краешек стула возле стола и, ожидая, пока хозяин освободится, обвела взглядом кабинет. Все здесь на удивление просто, но она-то точно знала, каких бешеных денег стоит эта так называемая простота.
Год назад она впервые переступила порог этого кабинета. Ровно год с тех самых пор, как Иван Алексеевич привез ее сюда из Москвы. В тот день она плохо соображала, зачем и куда едет. Единственное, что ее успокаивало, так это то, что ничто не угрожает, и то, что ей не придется возвращаться домой. Сейчас же, бросая взгляд назад, на эти прожитые в сумасшедшем ритме месяцы, она с удивлением констатировала, что ей удивительно повезло в жизни. И в том, что ее братец бесследно исчез в неизвестном направлении с энной суммой денег, забыв спросить на то разрешения своего хозяина, и в том, что потом ее принудили приехать к Ивану Алексеевичу, а тот, озаренный непонятно какой идеей, привез ее сюда, и в том, что, благодаря своей напористости и энергии, она почти сразу заняла видное положение в ряду приближенных босса, хотя он этого, возможно, и не замечал.
– Курите? – отвлек ее от размышлений негромкий вопрос Сергея Алексеевича.
Читать бесплатно другие книги:
