Нейронный трип Вавикин Виталий

94

Давида Вартана доставили в клинику Куники Васаки – одну из самых дорогих в городе. Раст следовал за машиной неотложки. Судя по суете санитаров, Давид Вартан настырно отказывался умирать. «Живучий, сукин сын», – думал Раст, наблюдая, как Вартана везут на носилках к главному входу в клинику. Это был последний раз, когда он видел своего врага.

К обеду следующего дня раздался звонок из отдела, и ему сообщили, что его главный подозреваемый попал в больницу с передозировкой а-лиса. Раст выждал пару часов и отправился в клинику, чтобы встретиться с врачом, искренне надеясь, что к моменту, когда он приедет, Вартан будет уже мертв. Нет, Раст не боялся, что Вартан очнется, от такого не пробуждаются, но чувство удовлетворенности было неполным, пока этот делец был жив. Смерть – вот что было логическим завершением минувшей ночи.

– Мы промыли ему желудок, но доза была слишком большой, – сказал Расту молодой врач с густыми, сросшимися бровями.

– Так он все-таки умер? – спросил Раст, не скрывая радости.

– Нет, – врач тревожно нахмурился. – Он в коме.

Они прошли по длинному коридору в палату Вартана. На кровати лежал дряхлый старик. Глаза его были открыты, и он слепо смотрел в потолок.

– Это не Вартан, – сказал Бобби Раст.

– Нет? – растерялся врач.

– Вы хотя бы видели Давида Вартана или просто стоите здесь, чтобы встречать посетителей?

– Ну я… – врач нервно облизнул губы. – А вы уверены, что это не…

– Вартану было тридцать лет! Похож этот старик на тридцатилетнего? – Раст выругался и сказал молодому врачу, что хочет поговорить с кем-то более компетентным, но ответов ему так никто и не смог дать.

– Не мог же человек в коме просто встать и уйти, – говорили врачи и заверяли, что скоро Вартана обязательно найдут в одной из палат – пустые обещания. Давид Вартан исчез, испарился, растаял, как первый снег на запруженной машинами автостраде.

95

Тень Давида Вартана довлела над Бобби Растом еще не один год, но потом он смирился, остыл, успокоился. Потом появились проблемы у Хинды Соркин, накрывшие его с головой. Особенно статья Жана Мерло, который сначала притворялся другом Хинды, помогал ей в расследовании, а после, собрав достаточно грязи, вывалил все это в своей газете. Нет, Раст не испытывал ненависти к журналисту. В конце концов, это ведь просто его работа, его хлеб. Он и сам, когда работал под прикрытием, завел пару неплохих друзей в окружении наркодельцов, которых потом пришлось отправить за решетку. Ничего личного.

Раст пытался объяснить это своей любовнице, но Хинда и слушать ничего не хотела. Она обвиняла Мерло в том, что он помешал ее расследованию, особенно когда после выхода его статьи Хинду отстранили, отправив в бессрочный отпуск. Может быть, будь у нее свои дети, она смогла бы принять поражение, но так… Вряд ли незадачливый журналист знал, но несколько раз Бобби Раст действительно спас его. Не предупредил о намерениях Хинды, а действительно остановил ее, когда она уже собиралась забрать жизнь журналиста. Он унизил ее, он помешал ее расследованию.

Долгими вечерами, разговаривая с Растом, Хинда выдвигала версию, что Мерло был причастен к пропавшим детям, которых она пыталась найти. Да, это был сложный год. Сложный и безумный. Если бы не а-лис, то Раст, возможно, съехал бы с катушек, как и его любовница. Но а-лис не мог спасать вечно.

За месяц до начала ежегодных проверок Раст попытался отказаться от наркотика, но не смог. Сны наяву были такими яркими, такими сочными и реальными, что казалось, намного проще дать пару взяток, чем побороть привычку. «Завяжу на следующий год», – сказал тогда себе Бобби Раст, подсознательно понимая, что это ложь. Ситуация вышла из-под контроля. Все посыпалось, затрещало по швам: друзья, связи, карьера, личная жизнь. Даже достать пару пилюль а-лиса стало проблемой. Сны наяву вспыхивали и гасли, чередуясь вымученными нейронными трипами, в которых Раст уже не находил спасения. Прожить еще один день, преодолеть еще один вал, перевалив через гребень волны, зная, что следующая, возможно, отправит тебя на дно.

«Что ж, если и тонуть, то в объятиях красивой девушки», – решил Бобби Раст, встретив Глори Маунсьер, хотя в действительности он заинтересовался ей только потому, что у нее был а-лис. Конечно, она могла врать, но на рубеже новых снов наяву, новых кошмаров, когда реальность и вымысел смешиваются, чтобы поверить, достаточно пары слов, мимолетного взгляда, призрачного намека…

96

Они заторчали вместе в ближайшем баре, где можно было воспользоваться нейронным модулятором. Совместный трип был долгим и ярким. А-лис превратил их в семейную пару, которая плыла на собственной яхте по спокойному океану к острову Жизни. Раст смутно понимал, что представляет из себя этот остров, но чувства к молодой супруге были простыми и понятными. Никогда прежде, в реальности, он не думал, что может так сильно кого-то любить. И уж тем более не думал, что любовь эта может быть взаимной. А-лис сохранил им воспоминания прошлых жизней, немного отредактировав детали встречи и добавив последующее развитие отношений. Он обманул их касательно яхты, нарисовав воспоминание о том, как этот подарок на свадьбу им сделал доктор Ситна. С ним у Глори были теплые, дружеские отношения. Но доктор был частью прошлого, которое молодые супруги хотели оставить позади, за спиной.

– Думаешь, такое возможно? – снова и снова спрашивала Глори, и Раст лишь качал головой, боясь нарушить очарование момента неверным словом.

Пусть будет только любовь – на палубе, в рубке, в каюте, за боротом, в теплых чистых водах спокойного океана. Любовь, которая казалась такой сильной, что обретала плоть, превращаясь в путеводную звезду, способную указать дорогу к острову Жизни. Это было подобно новому измерению, скрытому прежде от взгляда людей, но сейчас…

Сейчас что-то изменилось. Или просто пришло время. Время перемен, когда плоть и душа способны стать одним целым. И Раст понимал, что он и его жена – они не единственные, кому будет позволено достигнуть острова Жизни. Были те, кто прошел этой дорогой до них, и будут те, кто пройдет после. Остров Жизни станет сердцем нового мира, фундаментом, на котором возведут новые смыслы и новые идеалы. Но случится это не за один день и даже не за один век. Это будет долгий путь, и пройти его придется каждому. Пройти и принять. Свет и любовь. Единство души и тела.

Стоя на корме, держа за руку Глори, Раст видел, как приближается остров Жизни, как приближается это материализовавшееся будущее. «Как же много у этого будущего было неудачных попыток», – подумал Раст, вспоминая все свои предыдущие нейронные трипы.

Течение подхватило яхту и провело в искрящуюся солнечным светом бухту. Причал ждал их. Берег ждал: твердый и монолитный после палубы корабля. Песчаная дорога, извиваясь, огибая пальмы, уходила вверх за зеленые холмы. «Что ждет нас за перевалом?» – подумал Раст. Волнительное ожидание заполнило сердце. Еще пара шагов. Еще совсем чуть-чуть… Раст замер, увидев неуклюжее здание. Он узнал его – клиника Куники Васаки, где когда-то исчез Давид Вартан. Очарование задрожало, дало трещину.

– А! Ну вот и еще одни! – услышал он басистый голос откуда-то снизу, опустил голову и увидел карлика, который смотрел на них с Глори, щурясь от ярких солнечных лучей.

– Вот только не надо говорить, что я испортил все очарование! – скривился карлик. – Нимфы и купидоны бывают только в сказках. А этот остров не сказка.

Он развернулся и деловито зашагал вниз по склону в направлении больницы, велев Расту и Глори следовать за ним.

97

Нейронный трип длился, казалось, целую жизнь. Да и не было это трипом. Вначале, возможно, и было, но потом… Потом все стало каким-то реальным, без рожденных а-лисом аллюзий и оживших фантазий, в которых порой страшно признаться даже себе. И еще было что-то внутри, какое-то чувство, оставшееся после пробуждения. Словно ты искал что-то очень давно и теперь нашел. Все. Стоишь перед дверью, и остается лишь постучать, чтобы тебе открыли. А может быть, ты уже внутри, только еще не понял этого? Или боишься поверить? Ведь прошлое… твое прошлое… оно стало совершенно другим.

– Ты тоже это чувствуешь? – спросила Глори, глядя Расту в глаза.

Она знала все его мысли и воспоминания, пока они были соединены нейронным модулятором. Значит, и он видел ее жизнь, ее мысли. Значит, он знал, что она хотела использовать его пристрастие к а-лису, чтобы вытянуть его знания касательно Вартана для ее будущей статьи, но… Но какое теперь это имеет значение? Они видели остров Жизни. Они видели клинику Куники Васаки – реальную и монолитную, за стенами которой было так чисто и светло, было так много других людей и… Глори вздрогнула, вспомнив Давида Вартана.

– Ты тоже видела его? – спросил Раст, словно мог читать ее мысли.

– Думаешь, это была реальность?

– Клиника выглядела реальной.

– Это могла быть игра нашего воображения. Я видела твои воспоминания. Вартан пропал в этой клинике.

– Я тоже видел твои воспоминания… Ты хотела принять со мной а-лис, а потом, угрожая, что напишешь об этом, заставить рассказать все, что я знаю о Вартане.

– Журналисты хуже стервятников.

– Да, я тоже так думаю.

Повисла пауза. Глори закурила, Раст заказал кофе.

– Сейчас соберусь с мыслями и пойду в клинику, – сказала Глори, наблюдая, как тлеет сигарета. Она не обращалась к Расту – просто озвучивала ход своих мыслей.

– Я тоже пойду, – так же отстраненно сказал Бобби Раст. – Сейчас допью свой кофе и пойду…

98

Стеклянные двери клиники были высокими и идеально чистыми. Именно такие двери Глори видела в своем недавнем трипе, хотя никогда и не была возле этой клиники в реальности.

– Только карлика не хватает, – сказал Бобби Раст.

– Да уж, – поежилась Глори, взяла детектива за руку и тут же извинилась. – Просто в том трипе мы были вместе и…

– Мне тоже понравилось, что мы вместе.

– Правда? – Глори покраснела и спешно начала подниматься по мраморным ступеням к стеклянным дверям, чтобы прервать этот странный разговор. – Ты помнишь, куда дальше нас вел карлик? – спросила она, смущенная количеством окруживших ее людей в холле клиники. – Я помню, что мы поднимались наверх… – Глори вглядывалась в лица людей вокруг. Казалось, еще мгновение – и все они снимут маски, став знакомыми.

– Думаю, это был третий лифт слева, – Раст указал на эскалатор.

– Да, эскалатор я помню, – согласилась с ним Глори.

Лифт тоже оказался знакомым. И гул моторов. Даже затертая кнопка, до которой в трипе не мог дотянуться карлик и на которую велел нажать Расту.

– Нет, такого не бывает, – сказала Глори.

– Знаю, – согласился Раст.

Двери лифта открылись. В кабине кроме Раста и Глори были еще три человека, но ни один из них не выходил на этом этаже, который Глори и Раст видели в нейронном трипе и никогда в жизни.

– А может быть, все-таки ты уже был здесь? – спросила Глори детектива. – Когда искал Вартана. Просто потом забыл.

– Я был только на нижних этажах.

– Но как же тогда…

Глори вздрогнула, услышав, как звякнули за спиной закрывшиеся двери лифта. Загудели моторы, унося кабину прочь. Длинный коридор был пуст. Теперь все точно было как в трипе, только без карлика, который вел их вперед к двухстворчатым тяжелым дверям в конце коридора. Двери были закрыты.

– Ты помнишь номер, который просил тебя набрать карлик? – спросила Глори, глядя на кодовый замок.

Бобби Раст пожал плечами. Глори смотрела, как он набирает нужную комбинацию, и надеялась, что она окажется неверной.

– Вроде бы так, – неуверенно сказал Раст, закончив набор.

Казалось, что прошла целая вечность, прежде чем электронный замок щелкнул и двери открылись, пропуская Глори и Раста в приемную. Секретарша с раскосыми глазами подняла голову, отрываясь от работы, и улыбнулась им. Точно та же секретарша, что и в нейронном трипе. Раст и Глори переглянулись. Секретарша вопросительно подняла брови.

– Мы… эээ… – Глори посмотрела на дверь в кабинет Куники Васаки. – Собственно… можно нам… ну…

– Войти? – помогла ей улыбчивая секретарша.

В нейронном трипе эта азиатка и карлик разговаривали так, словно были друзьями. Глори хотела спросить об этом секретаршу, но так и не решилась. Да и не главным это было, не уместным. Сейчас можно было либо идти вперед, либо бежать назад – все остальное второстепенно.

99

Кабинет Куники Васаки был просторным, выдержанным в светлых тонах – именно таким, как его видели в своем трипе Глори и Раст. Сама хозяйка клиники сидела за хрупким столом. Не хватало только Давида Вартана. В трипе Глори и Раст видели его в кресле для посетителей. Сейчас это кресло было свободно.

– Садитесь, – сказала посетителям Куника Васаки, указывая на единственное кресло в просторном кабинете. Сказала точно так же, как сказала в нейронном трипе. На вид ей было около пятидесяти. Прямые черные волосы едва достигают плеч. Строгий костюм. Строгий макияж. Взгляд – и тот какой-то строгий.

– Когда в этой клинике пропал Давид Вартан, я пытался встретиться с вами, – сказал Бобби Раст, повторяя слова, произнесенные в нейронном трипе.

– Давид Вартан? – Куника Васаки задумалась на мгновение. – Да, кажется, этот человек был здесь. – Ее взгляд стал колючим, неприятным. – Он сказал, что вы хотели его убить, верно?

– Я хотел отправить его в тюрьму, – хмуро уточнил Бобби Раст.

– Задушив автомобильным ремнем безопасности?

– Он торговал а-лисом.

– А вы почти превратились в убийцу… – неожиданно Куника Васаки примирительно улыбнулась. – Поймите, я не могу контролировать, кто придет в этот кабинет. Не я выбираю вас. Вы сами выбираете это место. Этот остров… – Куника Васаки снова улыбнулась. – Остров Жизни, верно? Так вы называли его в своем трипе?

– Откуда вы знаете? – спросила Глори.

– О! А откуда вы знали, как прийти сюда? – Куника Васаки достала из ящика пару черных очков. – Вот, возьмите, думаю, в своем трипе вы уже видели их и знаете, что делать? – она выждала пару секунд, давая возможность Расту и Глори переглянуться. – Не стесняйтесь. Не вы одни ждете своей очереди прийти сюда. Лифт работает круглые сутки. Мир разделяется на тех, кто готов принять перемены, и тех, кто нет. Надеюсь, последних будет меньшинство. Потому что перемены уже здесь – внутри этого мира, внутри нас. И либо мы подчиним их, либо они подчинят нас…

Глори смотрела на Кунику Васаки, когда услышала еще один, посторонний голос, который прорывался откуда-то издалека. И голос этот извинялся.

– Простите, но этот нейронный модулятор сломан, – говорил он. Вернее, не он – она. Говорила, трогая Глори за плечо. – Вы слышите? С вами все в порядке?

– Да, – сказала Глори.

Кабинет Куники Васаки растаял, вернув Глори и Раста в реальность. Они сидели в приватной кабинке дешевого бара.

– Если вам нужен модулятор, то можете перейти в соседнюю кабинку, – говорила официантка.

– Нет, все нормально… – Глори смотрела на Бобби Раста. – Ведь нормально?

– Думаю, да… – протянул Бобби Раст и, чтобы избавиться от официантки, попросил ее принести кофе. – Какой странный был трип, – сказал он Глори.

– Трип? Модулятор не работает.

– Да, но… Так ты ничего не помнишь?

– Я помню достаточно, а ты?

– Я? – Бобби Раст покосился на нейронный модулятор. – Мы не должны ничего помнить, если эта штука действительно сломана… – он замолчал, уставившись на пару черных очков в центре стола. – Это ты принесла их?

– Нет.

– Но если не ты, тогда… – он позвал официантку, требуя объяснений.

– Это был посыльный, – растерянно сказала девушка.

– Посыльный?

– Можете идти, – сказала официантке Глори.

– Но… – Раст собирался задать еще пару вопросов.

– Пусть идет, – настояла Глори.

Раст уступил, проводил официантку взглядом и уставился на пару черных очков.

– Думаю, мы должны надеть их, – сказала Глори.

– Ну уж нет!

– Тебе разве не интересно?

– Я вообще не понимаю, что происходит.

– Поэтому и должно быть интересно, – Глори осторожно протянула руку, взяла очки. – Кажется, размер мой.

– Не надевай. Не надо, – попытался остановить ее Раст.

– Почему? Выглядят как самые обыкновенные…

– А если нет?

– Боишься стать особенным? Как в нашем трипе?

– Не было никакого трипа.

– А как же остров Жизни? – Глори увидела мелькнувшие сомнения на лице Бобби Раста. – Вот видишь… – она улыбнулась и надела очки.

100

– Так вы теперь, значит, такие же чокнутые, как мой друг Колхаус? – спросил Мерло, когда Глори и Бобби Раст увидели Фриту, спящую на диване в гостиной, и сказали, что он должен отказаться от нее.

– Если не веришь мне, надень мои очки и посмотри сам, – сказала Глори.

– Бесполезно, – отмахнулся Мерло. – Я уже надевал очки Колхауса и ничего не увидел.

– Совсем? – нахмурилась Глори.

– Совсем.

Мерло отвел их на кухню и напоил крепким кофе. Они говорили о четвертом измерении, которое открывается для одних и закрыто для других, говорили о нейронных модуляторах и а-лисе, о газетах большого города и людях из крохотных городов, как Дрю-Бер. О женщинах и мужчинах. О сексе и любви. Об ответственности и безрассудстве. О превратностях судьбы и непредсказуемости жизни… И где-то среди всего этого они немного говорили о статье, которую Мерло написал для Глори. Совсем немного.

– Кажется, мы с тобой наконец-то повзрослели, – подметил Мерло в конце разговора.

Глори не спорила, лишь предупредила, перед тем как уйти, что если он останется с Фритой, то рано или поздно станет как она.

– Все мы рано или поздно становимся как кто-то, – сказал Мерло.

– Тогда это будет наша последняя с тобой встреча, – сказала Глори. – Как друзей – последняя.

– Боюсь, мы никогда не были друзьями. – Мерло посмотрел на Бобби Раста и примирительно улыбнулся. – Ничего личного, ладно?

101

Когда проснулась Фрита, Мерло уже был один. Он сидел за кухонным столом: в левой руке книга, в правой дымится сигарета.

– Удивлена, что, имея собственный нейронный модулятор, ты еще продолжаешь читать книги, – сказала Фрита, наливая себе кофе.

– Это стихи Бодлера, – Мерло для верности показал обложку.

– Хорошие?

– Для кого как.

– И как для тебя?

– Для меня – да.

– А для меня?

– Ты скажи.

– Я их не читала.

– Так возьми и прочитай.

– Думаешь, стоит?

– Пока не прочитаешь, не поймешь.

Мерло затушил истлевшую сигарету и закурил новую.

– Были гости? – спросила Фрита, увидев в раковине грязные кофейные чашки.

– Приезжала Глори с любовником.

– Так ты отдал наконец-то статью?

– Да.

– Но ждал, что она приедет одна?

– Если только совсем немного.

– Разочарован?

– Нет.

– А зря.

– Почему?

– Потому что ты все еще немного влюблен в нее.

– Может быть… но только не в нее, а в ту, которой она была, когда мы познакомились.

– Так ты еще и мечтатель?

– Уже нет.

– Жаль. Мне нравятся мечтатели.

– Где ты была лет десять назад?

– Ходила в школу.

– Да. Верно… – Мерло улыбнулся и снова уткнулся в старую потертую книгу.

Какое-то время Фрита продолжала сидеть с ним за одним столом, потом поднялась, начала собираться.

– Спасибо, что пустил переночевать! – крикнула она перед тем, как уйти.

– Да не за что, – отозвался Мерло. – В этом доме все равно слишком много пустых комнат.

Он слышал, как хлопнула входная дверь, слышал, как стучит тяжелый чемодан, прыгая по деревянным ступеням крыльца. В голову почему-то пришла фраза Экклезиаста о том, что женщина порой горче смерти, она – петля охотника. Ее сердце – тенета, а ее руки – оковы. Кто угождает Богу, тот ее избегает. Грешник же будет ею уловлен… Мерло улыбнулся. Нет, он не верил в Бога. Не верил он и в любовь. Ни во что уже, наверное, не верил. Хотел верить, но не мог… Да. Такой была его жизнь…