Шахматы дьявола Романов Андрей

Глава сорок четвертая

Мужчина в черном плаще с капюшоном, скрывающем его лицо подошел к монастырским воротам и настойчиво постучал. Впрочем, особой необходимости скрывать свою внешность не было. Темная ночь и так не позволяла ничего разглядеть. Плотные облака закрыли собой луну, не давая ей никакого шанса бросить на землю ни единого лучика. Стучать пришлось еще дважды, прежде чем в воротах открылось зарешеченное окошко.

— Что вам угодно? — произнес монах скрипучим голосом.

— Я хочу увидеться с прецептором обители, — ответил мужчина.

— Сейчас ночь. Все братья уже давно спят.

— Мне срочно необходимо поговорить с прецептором, — настаивал ночной гость.

— Он уже несколько дней никого не принимает. Поэтому идите с Богом, и не тревожьте понапрасну людей.

— Думаю, что для меня сделают исключение.

— Если вы не уйдете, то мне придется позвать стражу, — заявил монах, после чего захлопнул окошко.

Мужчина некоторое время стоял в задумчивости, решая, как ему поступить. К дальнейшим действиям его подстегнули шаги, которые он услышал за своей спиной. Мягкой кошачьей поступью к нему приближались три человека. Они явно хотели застать его врасплох. Выяснять отношения с незнакомцами мужчина не планировал. Поэтому, не оглядываясь, побежал вдоль монастырского забора. Его шаги были совершенно бесшумны, а черный плащ хорошо скрывал в ночи. Когда трое мужчин подбежали к воротам монастыря, то никого там не застали. Они удивленно озирались по сторонам, пытаясь понять, куда делся ночной посетитель монастыря.

Сторож, проклиная неожиданного визитера, решил пройтись, так как сон, все равно уже был перебит. Вокруг стояла тишина. Только ветер шелестел листьями деревьев, густо посаженных вдоль стен монастыря.

— Монах, ты меня обманул. Не все в монастыре спят.

Сторож от неожиданности вздрогнул. Человек, появившийся из неоткуда, сильно его напугал. Он готов был закричать, но жесткая рука зажала его рот.

— Мне кажется, что свет на втором этаже обители исходит из кельи, принадлежащей прецептору.

Сторож в ответ замычал, пытаясь что-то сказать, но ночной визитер не дал ему этого сделать.

— Проводи меня к настоятелю вашего монастыря, — потребовал властный голос. — Не надо кричать. Пусть братья-монахи спокойно наслаждаются сновидениями.

Рука, зажимающая рот переместилась на шею. Сторож почувствовал, как ее холод начал расползаться по его телу, сковывая его движения, и заставляя бешено биться сердце. Таинственный незнакомец подтолкнул монаха вперед. Они вместе прошли в обитель прецептора. Дверь в его келью была приоткрыта. Сквозь образовавшуюся щель пробивался слабый свет. Ночной гость открыл дверь и втолкнул сторожа внутрь кельи.

Прецептор стоял на коленях перед распятьем и молился. Услышав за своей спиной шаги, он обернулся, и удивленно посмотрел на незваных посетителей.

— Ганс, что это значит? Я же просил меня не беспокоить, — набросился с упреками хозяин кельи на сторожа.

— Я не виноват, — пролепетал монах. — Этот человек силой ворвался в монастырь, и заставил меня привести его сюда.

— Что же мне было делать, если ты не хотел меня впускать? — возмутился гость. Он снял с себя капюшон. Его лицо озарила радостная улыбка.

— Ганс, отправляйся к себе, — приказал прецептор.

Сторож вопросительно посмотрел на настоятеля монастыря.

— Все в порядке. Не надо никого будить, — ответил на молчаливый вопрос прецептор.

— Ну, здравствуй, Бертольд, — ночной посетитель обнял монаха за плечи. — Почему я не вижу радости на твоем лице?

— Напрасно ты сюда пришел Григорий. За монастырем наблюдают.

— Знаю. Я видел этих соглядатаев.

— Зачем ты пришел?

— Сообщить тебе, что все пятнадцать кораблей без проблем вышли из Ла-Рошеля.

— Сколько из них благополучно добрались в конечный пункт?

— Не знаю, — признался Григорий. — Я ведь не член вашего ордена. Передо мной никто не обязан отчитываться. Сокровища, которые были на моих кораблях, я передал лично московскому князю. Роберт благополучно переправил золото в Англию.

— Ради этих новостей ты рискнул заявиться в монастырь? — удивился Бертольд. — Эта информация нужна не мне, а великому магистру.

— Он в курсе всех событий, — заверил Григорий.

— О нем есть новости?

— Малоутешительные, — вздохнул Григорий. — Продолжаются допросы с применением пыток. — Несмотря на это, Жак де Моле держится мужественно. Отрицает все предъявленные ему и ордену обвинения.

— В Германии мы от этого ограждены. Меня отпустили под честное слово. На судебные заседания я прихожу сам.

— В Англии и на Кипре такая же обстановка, — сообщил Григорий. — Там тщательно следуют закону. Во Франции тамплиеров пытают, как ярых еретиков. Говорят, что папа римский дал на это согласие.

— Не могу поверить в это предательство, — Бертольд вскочил с табурета и начал метаться по келье.

— Не вижу в этом ничего удивительного, — пожал плечами Григорий. — Все старо, как мир.

— О чем ты? — Бертольд остановился и непонимающе посмотрел на своего друга.

— Три года назад, когда я сообщил о том, что король Франции Филипп IV Красивый готовиться уничтожить Орден Храма, ты мне не поверил. С трудом удалось уговорить тебя сообщить об этом великому магистру.

— Слишком невероятным тогда казалось такое событие, — признался Бертольд. — Ведь папа римский освободил нас от преследования светскими властями. Дела ордена мог рассматривать только церковный суд.

— В том то и дело, что с вами расправились чужими руками.

— На что ты намекаешь? — возмутился Бертольд.

— Я не намекаю, а говорю прямо, что люди за последние столетия ничуть не изменились. Они по-прежнему подвластны зависти, жадности и коварству. Орден Храма слишком возвысился. Его могущества стали бояться сильные мира сего. Ваш орден стал богаче многих европейских монархов вместе взятых. Королю Франции, чьим кредитором являлись тамплиеры, нужны были деньги. Вот он и решил пополнить за ваш счет свою казну. Нелицеприятный грабеж замаскировали расследованием преступлений ордена. Не было преступлений? Их легко придумали. Воспользовались одним из доносов, чтобы начать судебное преследование. Под пытками братьев-монахов заставляли признаваться во всех смертных грехах.

— Я согласен с тобой, что Филипп IV Красивый подлый мерзавец, но при чем здесь папа римский?

— Король Франции вел тайные переговоры с папой о преследовании вашего ордена. Рядом со светскими судьями сейчас сидят церковные инквизиторы. Орден обвиняют в колдовстве, преступлениях против церкви и нравственности. Церковный клир не простил тамплиерам тех привилегий, которые вам были когда-то пожалованы. Папе очень не нравилось, что орден начал посягать на права церкви отлучать и прощать.

— Я знаю, что в первое время папа Климент V возражал против светского суда над тамплиерами, — припомнил Бертольд. — В том, что он не смог этого добиться, виновен Филипп IV Красивый.

— Совершенно верно, — согласился Григорий. — Шла борьба. Ее цель была проста — заполучить ваши сокровища. Кто будет судить, тому они и достанутся. Сейчас папа и Филипп договорились. Их примеру последовали правители других стран. Все поняли, что с Орденом Храма покончено. Теперь идет всеобщая травля тамплиеров. Каждый хочет обогатиться за ваш счет.

— Что сейчас происходит в Европе? — спросил Бертольд. — Меня лишили возможности вести переписку. Королевские стражники хватают всех, кто приближается к монастырю. Сведения, доходящие до меня, очень противоречивые.

— По всей Европе полыхают костры, на которых сжигают тамплиеров. В редких странах можно найти честный суд. Инквизиторы пользуются признаниями, полученными с помощью жестоких пыток. Некоторые тамплиеры сбрили бороды и кинулись в бега.

— Не лучший поступок для рыцаря, — осуждающе произнес Бертольд.

— Смотря, с какой стороны посмотреть, — не согласился Григорий. — Рыцари избежали унижения и пыток. Их не могут заставить давать лживые показания. Они предпочли бегство невольному предательству. Это единственное, что рыцари могли сделать для Ордена Храма.

— Лучше бы они взяли в руки мечи, — горестно вздохнул Бертольд.

— Некоторые так и сделали, но слишком неравные силы. Замки тамплиеров один за другим поднимают белые флаги.

— Ты считаешь, что это конец? — Бертольд пристально посмотрел в глаза своему другу.

— У тамплиеров нет никаких шансов, — ответил Григорий. — Вы слишком удалены друг от друга. Отдельные очаги сопротивления быстро подавляют. Многие надеются на беспристрастный суд, но такого нет, и не может быть. Ведь вас судят не за преступления, а за богатства.

— Мрачную перспективу ты обрисовал.

— Я тебе обрисовал реальную обстановку. Нет смысла сидеть и надеяться на чудо.

— Что ты предлагаешь?

— Бежать.

— Если я убегу, то тем самым подтвержу все выдвинутые обвинения. На суде у меня есть возможность доказать свою невиновность.

— Твои доказательства никто не услышит. Все уже предрешено. Какой вердикт огласит суд ясно любому здравомыслящему человеку.

— Я не собираюсь позорить рыцарское звание постыдным бегством, — гордо заявил Бертольд. — Великий магистр мог избежать ареста и пыток. Тем не менее, он сознательно пошел на эти муки. Своим примером этот достойный человек показал, что за правду надо бороться до конца. Помимо земного суда существует суд Всевышнего.

— К сожалению, живым людям не дано побывать на Божьем суде и услышать вердикт. Мне приятнее увидеть при жизни, как наказывают подлеца.

— Мне кажется, что твоя вера в Господа нашего ослабла, — нахмурился Бертольд.

— Слишком много зла происходит на земле, а наш Создатель ничего для его искоренения не делает. Каждый раз людям приходится рассчитывать только на свои силы.

— Бог помогает только тем, кто искренне в него верит, — ответил Бертольд.

— Ты и великий магистр в него искренне верите. Почему же Бог равнодушно взирает на ваши мучения?

— Возможно, что Создатель проверяет силу нашей веры. Когда-то он своего сына подверг подобным испытаниям.

— А над нами с тобой он поставил эксперимент? — язвительно спросил Григорий. — Я даже не знаю, могу ли я себя считать созданием божьим?

— Прекрати кощунствовать или мы поссоримся, — попросил Бертольд.

— Это не кощунство, а попытка разобраться в наболевшем вопросе.

— Верь в Бога и веди праведный образ жизни. Тогда на тебя и снизойдет откровение, — посоветовал Бертольд.

— Устал я ждать, — признался Григорий. — Поэтому решил не сидеть, сложа руки, а действовать. Для этого и пришел к тебе, надеясь образумить.

— Я остаюсь на своем посту до конца, — заявил Бертольд. — В этом вижу свой долг и предназначение.

— Мы будем в день казни рядом с тобой, — пообещал Григорий.

— Роберт и Гуго здесь?

— Да. Роберт привел небольшой отряд тамплиеров, который готов прийти тебе на помощь. Сейчас они находятся в лесу, недалеко от города. Если за нами будет погоня, то они ее отсекут. Все ждут твоей команды.

— Спасибо, но я не хочу быть виновником гибели своих собратьев. Ступай и поблагодари этих славных воинов, — Бертольд встал на колени и начал молиться.

Григорий понял, что его друг хочет остаться наедине с Богом. Все слова были сказаны, все доводы приведены. Бертольд выбрал свой путь, и не желал ничего менять. Вера в правоту своего дела этого человека была столь велика, что заслуживала уважения. Григорий тихо прикрыл дверь кельи и удалился.

Глава сорок пятая

Зачитывали приговор на городской площади при большом скоплении народа. У входа в ратушу поставили помост, где за длинным столом расположились судьи. Бертольд стоял перед ними в белом балахоне. Его окружали четыре стражника с алебардами. Германец стоял прямо, высоко подняв голову. Внешне он был совершенно спокоен. Создавалось впечатление, что его абсолютно не интересует, вынесенный ему приговор. Люди же, собравшиеся на площади ловили каждое произнесенное слово. Для многих было непонятно, как настоятель монастыря мог обвиняться в таких преступлениях? Каждый из них с самого детства видел в монахах святых людей, чей образ жизни и поступки всегда были примером для подражания. Обвинения против прецептора монастыря тамплиеров были ужасны. Его обвиняли в святотатстве и ереси, в поклонении идолам, колдовстве и связи с дьяволом. Суд происходил при закрытых дверях. Поэтому никто из простолюдин на заседаниях не присутствовал. Кто свидетельствовал против прецептора, и какие доказательства вины были приведены, никто не знал. Все знали только о добрых делах тамплиеров. А их было немало. Тем ужаснее сейчас звучали слова обвинительного приговора.

Посреди площади на деревянном помосте стоял столб, обложенный соломой и хворостом. Как только было произнесено последнее слово приговора, стражники повели Бертольда к месту казни. Он не сопротивлялся и дал себя привязать к столбу. Палач в черном колпаке с прорезями для глаз стоял с зажженным факелом, ожидая команды.

— Хочешь ли ты что-нибудь сказать? — спросил судья Бертольда.

— Только то, что я уже неоднократно говорил. Ни я, ни братья Ордена Храма не совершали тех преступлений, в которых нас обвинили.

В это время, в толпе послышался шум. Невольно все повернули туда головы. Судьи с высоты своего помоста увидели, как серая масса зрителей начала расступаться. Белый клин врезался в толпу, словно нож в масло. Он прошел сквозь плотные ряды людей, разметал стражников, и остановился перед судьями. Это были рыцари ордена Храма. Их сверкающие на солнце доспехи покрывали белые плащи с красными крестами. Два десятка тамплиеров, выстроившихся клином, вызвали восхищение у толпы. Что нельзя было сказать о судьях. Они вскочили с кресел и сбились в кучу. Председатель суда побледнел, его пальцы судорожно сжимали приговор.

— Кто вы? — дрожащим голосом спросил он.

— Рыцари Ордена Храма, — последовал ответ. — Мы пришли доказать невиновность нашего брата.

— Слишком поздно. Приговор вынесен и обжалованию не подлежит, — с трудом произнес председатель суда.

— Мы вызываем вас на Божий суд, — заявил тамплиер.

— Бог нас всех рассудит, — ответил судья.

Никто не заметил, кто и как отдал команду палачу, но, тот кинул горящий факел в солому. Огонь вспыхнул ярким пламенем, которое стремительно охватило весь помост с несчастным Бертольдом. Тамплиеры быстро выстроились вокруг кострища. Они сняли с себя плащи и бросили в огонь. После этого стали на колени и начали молиться. На глазах изумленной публики огонь начал угасать. Весь помост окутало густым белым дымом так, что ничего не было видно. Спустя несколько секунд, пропали последние языки пламени. Когда дым рассеялся, то перед всеми открылось удивительное зрелище. Осужденный стоял в белом балахоне, который не пострадал от огня. Обрывки тлеющих веревок, которыми Бертольд был привязан к столбу, валялись у его ног. Весь помост устилали белые плащи с крестами, а вокруг него, ослепляя всех, стояли рыцари в блестящих доспехах. Бертольд сейчас был похож на ангела, спустившегося на грешную землю. По площади прокатился изумленный ропот. Эта сцена так поразила всех присутствующих, что часть людей застыла с раскрытыми ртами, а другая повалилась на колени и стала неистово молиться. На некоторое время вокруг воцарилась тишина.

— Не виновен!

Сначала прозвучал одинокий выкрик. Потом его подхватили десятки людей. И вот уже вся площадь начала скандировать: «Не виновен!»

К осужденному бросились сотни людей. Его посадили на плечи и унесли с площади. Многочисленная толпа устремилась к монастырю, где Бертольд был прецептором.

Один из тамплиеров подошел к судьям.

— Я надеюсь, что представленное доказательство невиновности нашего брата, позволит вам изменить решение суда? Или мне потребовать, чтобы вы взошли на костер и попросили у Господа прощения?

— В этом нет необходимости. Вы действительно доказали невиновность прецептора. Вердикт будет изменен, — пообещал председатель суда.

По лесной дороге двигалась колонна рыцарей. Вторые сутки они были в пути, объезжая крупные города и останавливаясь только на ночлег и для того, чтобы дать отдохнуть лошадям.

— Григорий, ты мне можешь объяснить, что происходит? — спросил Бертольд. — Куда и зачем мы едем?

— Прежде всего, мы должны помочь твоим братьям шевалье добраться до Португалии.

— Зачем?

— Король Денис благосклонно относится к Ордену Храма. Тамплиеры оказали ему большую помощь в борьбе с сарацинами. Там твои братья будут в безопасности.

— Чего им бояться, если суд меня оправдал?

— Завтра назначат новый суд, и все повторится опять. Только его результат может оказаться плачевным.

— Мое бегство может вызвать ненужные толки. Вот тогда точно назначат новое судебное разбирательство, — не согласился Бертольд.

— Никаких кривотолков не будет, — заверил Григорий. — Все знают, что ты с братьями шевалье отправился в паломничество.

— Мы выиграли этот процесс, и нам ничего больше не угрожало, — уверенно заявил Бертольд. — Все видели, что наши молитвы дошли до Господа Бога, и произошло настоящее чудо. Правда, я сам с трудом в него верю.

— Наивный ты Бертольд, как деревенская пастушка, — рассмеялся Гуго.

— Ты это о чем? — Бертольд грозно сдвинул брови. Он не любил, когда его французский друг начинал шутить на религиозные темы.

— У этого чуда есть чудное имя — Григорий, — опять рассмеялся Гуго.

— Что за чушь ты несешь? — возмутился германец.

— Такие чудеса могут творить бродячие артисты, — продолжал издеваться Гуго.

— Григорий, сейчас же поясни, о чем он говорит? — потребовал Бертольд. — Или я оторву этому болтуну голову.

— Помнишь ученого по имени Пакье?

— Это тот алхимик, которого мы обнаружили в замке барона Эмихо де Монфора? — припомнил Бертольд.

— Совершенно верно.

— Боже, сто с лишним лет с тех пор прошло. А такое ощущение, что это было только вчера, — удивился Бертольд.

— Сто тридцать два года прошло с тех памятных для всех нас событий, — уточнил Григорий.

— Так при чем здесь этот презренный алхимик?

— Производя различные научные эксперименты, он иногда делал неожиданные открытия. Пакье искал эликсир молодости, а создал вещество с необычными свойствами. Порошок, который он сделал, мог гасить огонь.

— Ты хочешь сказать, что костер на площади был потушен изобретением алхимика? — не поверил Бертольд.

— А ты думал, что твоими молитвами? — рассмеялся Гуго.

— Григорий, скажи, что ты пошутил, — Бертольд с мольбой посмотрел на своего друга. — Ведь это колдовство, использование магии.

— В некоторых странах алхимию начинают признавать, как серьезную науку, — ответил Григорий. — Никакой магии или колдовства в этом нет. Есть только раскрытие тайн природы. Когда-то люди не знали свойств железа, а сейчас ты спокойно на своем теле носишь доспехи, берешь в руки меч. Первооткрыватели этого вещества, наверное, в глазах своих современников тоже выглядели колдунами.

— Братья шевалье в курсе твоего обмана?

— Я решил не посвящать их в детали, — успокоил своего друга Григорий. — Им было предложено помочь своему прецептору. Они готовы были с мечом в руках вырвать тебя из лап инквизиции, но у меня был другой план. Я раздал братьям, специально для этого случая пошитые, тамплиеровские плащи. Ими мы накрыли костер. Как только подкладка сгорела, то порошок высыпался и погасил пламя. Твой белый балахон был сшит из материала, пропитанного несгораемой жидкостью на основе того же порошка. Это позволило сохранить в целости твои волосы и кожу. Согласись, что для нормального человека было бы странно видеть, как на его глазах твои ожоги заживают.

— Шарлатан! — возмутился Бертольд. — Ты своими фокусами опорочил слово божье.

— По-моему наоборот, — невозмутимо сказал Григорий. — Все увидели чудо, которое мог сотворить только Бог. Теперь их вера только укрепится.

— Мне показалось, что весь народ именно так и подумал, — весело добавил Гуго.

— Как вы не понимаете, что сила веры в правде? — удрученно спросил Бертольд. — Лучше бы меня сожгли.

— Прости, но другого способа спасти тебя от смерти я не нашел, — извинился Григорий.

— Роберт, неужели ты дал свое согласие на этот обман?

— Думаю, что Григорий прав, — ответил англичанин. — Своей смертью ты бы никому ничего не доказал.

— У меня создается впечатление, что вы ослабли в своей вере в Господа нашего, — грусть слышалась в голосе Бертольда. Он уже не осуждал своих друзей, понимая, что их поступки были вызваны искренней любовью к нему и желанием помочь. Тем не мене, он был не согласен с их действиями.

— Частично ты прав, — согласился Григорий. — Чем больше я узнаю об окружающем нас мире, тем меньше удивляюсь. Многие непонятные явления, которые страшат людей, легко объясняют ученые.

— К чему эти речи? — не понял Бертольд.

— Не пора ли нам прекратить заниматься ерундой? Мы помогаем некоторым правителям и сильным мира сего, спасаем отдельных людей от всевозможных напастей, но не можем искоренить зло.

— О каком зле ты говоришь? Все беды исходят от самого человека. От его жадности, зависти и других пороков, — вступил в спор Бертольд.

— Кто-то подстрекает людей к совершению зла и умело этим процессом руководит. Кто обучил ассасинов коварным убийствам? Они держали в страхе многих правителей, как Запада, так и Востока. Старец Горы вел войну не с отдельным государством, а со всем миром. Он мог по своему усмотрению устанавливать мир или втягивать массы людей в кровавую бойню. Кто создал волков-монстров, которые могли вырезать за одну ночь все население небольшого города?

— И кто же это такой? — поинтересовался Гуго.

— Дьявол, конечно, — уверенно заявил Бертольд. — Поэтому я и решил посвятить свою жизнь служению Богу, чтобы бороться с исчадием ада.

— Легко свалить все беды на мифическую фигуру. Его никто не видел, но зато все его боятся, — раздраженно ответил Григорий. — Я же чувствую присутствие реального врага, которого можно увидеть и дотронуться до него своим мечом.

— Что-то я не видел этого врага. Похоже, что он такой же мифический, как и дьявол, — ухмыльнулся Гуго.

— Если мы поймем, чего он добивается, то непременно найдем, увидим и обязательно пощекочем его своими мечами, — пообещал Григорий.

— Что ты конкретно предлагаешь? — спросил Бертольд.

— На некоторое время уединимся в укромном месте, займемся серьезным изучением наук, — предложил Григорий.

— Зачем? Ты и так у нас очень умный, — рассмеялся Гуго.

— Чтобы отличать мифы от реальности, — серьезно ответил Григорий.

— Куда отправимся? — поинтересовался Бертольд.

— Гуго Лангонский приглашает нас в свой замок, — весело заявил Григорий. — Он как-то хвастался, что в его лесу развелось много оленей. Надеюсь, что никто не откажется от славной охоты?

— Может, лучше посетим Париж? — предложил француз. — Зачем терзать несчастных животных?

— Ты думаешь, что парижские кокотки утолят нашу жажду? — Григорий хитро прищурился.