Наши скрытые возможности, или Как преуспеть в жизни Виилма Лууле

Начните с себя

Красота, ум, богатство и слава – вещи не зазорные, но зазорно ими кичиться. Кичливость своим умом перерастает в спесивость, если ум добыт тяжким трудом либо добыт для компенсации внешней непривлекательности либо бедности. Кому потребен ум, тот учится на голодный желудок. Но не потому, что раз нет красивой внешности, то необходимо иметь по крайней мере голову на плечах. Секретами своих успехов он с готовностью делится с теми, кто, вопреки таким же нищенским условиям, стремится прорваться к знаниям. Кто желает своими знаниями похваляться, тот эксплуатирует в корыстных целях окружающих и, набравшись ума, может добиться больших успехов, стать известным и ценным специалистом, но ему будет очень трудно найти любящего человека, если вообще найдет.

Помогать ближним он не умеет и не умеет ничему их научить, а если те его упрашивают, он начинает нервничать и сводит разговор к тому, как трудно ему было в свое время учиться. С каким упорством он учился, невзирая на трудности. Такой человек ни перед кем не ощущает себя в долгу, даже если кому-то обязан. Напротив, люди ощущают себя перед ним должниками, когда он как бы между прочим замечает, как много доброго он делает окружающим и как мало это ценится. То есть в пересчете на деньги. Обиженного до глубины души собеседника так и подмывает наброситься на него с кулаками. Горделивость исподволь перерастает в зазнайство, в эгоизм.

Умник не может не демонстрировать свой ум. Кичащийся богатством не может не демонстрировать своего богатства.

Если Вы не боитесь спеси богачей, значит, Вас не задевает их богатство. На усилия богачей либо преуспевающих фирм друг друга перещеголять Вы смотрите как на комедию либо трагедию, разыгрываемую на театральных подмостках, и извлекаете немало поучительного для себя. Как только Вам начинает казаться, что богатые глумятся над бедными, в Вас начинает расти спесивость. Пусть богатый глумится себе на здоровье, если ему это испытание потребно. Если бедняк принимается издеваться над богачом, целя в уязвимые места, то им движет жажда мести, она же злонамеренная злоба, которая бьет по нему самому. Богатым свойственно похваляться, тогда как бедные воспринимают это как издевательство над собой, видя в этом унижение их человеческого достоинства, и в итоге заболевают раком.

Издевательство являет собой злонамеренную злобу. Если Вы признаете, что над Вами кто-то издевается, Вы перенимаете энергию издевательства, и она на Вас воздействует.

Человек, считающий себя бедным, зачастую видит кичливость там, где ее нет и в помине. Например, далеко не богатый человек выкраивает из своих сбережений деньги на покупку некоей вещи, о которой мечтал всю жизнь. Во имя этого он ограничивал себя во всем и теперь не может нарадоваться на ценное приобретение, стоящее немалых по всем меркам денег. Вещь попадает на глаза гораздо более состоятельному соседу, и тот едва не лопается от зависти. Он ощущает себя задетым за живое, если у соседа вещь лучше, чем у него. Поэтому в современном мире растет страх перед соседями. Уж лучше доверять совершенно незнакомому человеку.

Люди гордятся тем, что создано их собственными руками. Но больше всего они гордятся, и гордятся искренне, не подозревая ничего дурного, когда им удается сделать из ближнего человека. Родители делают из ребенка человека, начальник делает из подчиненного человека, тюрьма делает из заключенного человека. Воспитатель расхваливает свое деяние до небес: «Я сделал из него человека! До меня он был никем!» Если воспитанник не проявляет при этих словах возмущения, то есть молча сносит оскорбление, то вскоре «педагог» с гордостью трубит о своем достижении всему свету. Рано или поздно ему приходится пережить жестокое разочарование: «Вот, значит, как он меня отблагодарил! Какая низость!»

Тот, из кого сделали человека и кто при этом на целую голову перерос своего творца, расплачивается с ним самым беспощадным образом. Расплачивается за хвастовство. Мстит безобразно, болезненно, подло, у всех на виду – так, как это умеет одна лишь гордость. Возможно, он об этом и не думал, но испытываемая потерпевшим гордость за самого себя, она же спесивость, выросла до критической черты, и тогда все произошло автоматически. Кто осознает свое заблуждение, тот прощает как себе, так и мстителю. Кто не осознает, тот шлепается с небес своей гордости на сковороду собственной спесивости.

Повторяю: в каждом человеке, как и в жизни, есть на 49 % плохого и на 51 % хорошего. Соотношение это многих испугало и многих обозлило – такое, мол, невозможно. Следовательно, мы живем словно на острие ножа, и испуганные люди предпочли бы ничего не знать о такой страшной вещи, так как привыкли прятать голову в песок.

Так обстоят дела с трусливыми, со смелыми – совсем иначе. Для трусливых 1 % жизненной энергии – величина маленькая, а для смелых – большая. Если мы постоянно занимаемся тем, ради чего явились на свет – обращением плохого во благо, то жизнь выдается долгой и плодотворной. Кто отвечает на зло добром, кто в состоянии исправить свое плохое настроение или свое плохое отношение к кому-либо или чему-либо на хорошее, тот обращает зло во благо. Свое плохое он уравновешивает хорошим.

Задаю Вам вопрос: «Скажите, кто такой святой? Он хороший или плохой?»

Отвечаю: святой – это прежде всего человек, такой, как и Вы.

– В нем также 49 % плохого и 51 % хорошего.

– Он также родился на свет для исправления плохого, как и все другие. Только он не говорит о себе, что он – хороший человек, он говорит, что он – человек.

– Он не выискивает чужих ошибок, а ищет собственные ошибки и, когда находит, обращает их во благо.

– Он не спешит поучать других, не навязывает свое учение, а если к нему обращаются, то он учит.

– Он не играет в хорошего человека, активно занимающегося исправлением мира, он дает ученику возможность самому проявлять свою активность.

– Он не заставляет других уважать и превозносить себя, его уважают и превозносят. Он не хочет быть достойным, он достоин сам по себе.

Святой знает, что все хорошее или плохое, что он видит в других, есть лишь его собственное хорошее и его собственное плохое. В каждый момент времени он извлекает из себя эти 49 % плохого и обращает его в хорошее, учась постигать это плохое. Когда же он досконально усваивает уроки этого плохого, то обретает для себя еще одну житейскую мудрость и поднимается с уровня своего развития на следующую ступеньку.

На новом уровне все повторяется вновь. Он берет новое плохое, т. е. плохое более высокой ступени, что само по себе уже посложнее, повитиеватее и потруднее, и снова обращает его во благо. И это доброе дело также повышает его уровень развития. Таким образом, человек все время находится в пути. Святой знает, что мировое зло является вместе с тем и его злом. Превращая его в добро, он улучшает свой собственный мир.

Святой не ропщет на то, что ему приходится улучшать плохое, сделанное человечеством. Он не жалуется на то, что удел святых – спасать мир. Свой долг он воспринимает как личную потребность и смысл жизни. Эта деятельность дарует ему душевный покой.

Душевный покой – это уравновешенность, или, иными словами, совершенство, которое мы называем истинным благом и которое ищем. Мы постоянно путаем его с внешним, или кажущимся, благополучием, не сознавая того, что кто очень хороший внешне, тот очень плохой внутренне.

Святой – это такой человек, у которого внешне столько же хорошего, сколько и внутренне, и столько же плохого внешне, сколько и внутренне. В нем все распределено равномерно. Это и есть уравновешенность. Святой может в любой момент открыть свою душу и сказать: «Глядите, мне скрывать нечего. Я такой, какой есть».

Мы постоянно путаем уравновешенность со сдержанностью. Порядочность, воспитанность, вежливость, благонравность и т. д. являются сдержанностью. Сдержанность – это сокрытие в себе плохого и его внешнее приукрашивание, что в конечном итоге приводит к внутреннему надлому, а иначе говоря, к болезни.

Сдержанность есть насилие над собой, ненависть к самому себе.

Уравновешенность есть любовь к себе и другим.

Когда человек рождается на этот свет, то он является для того, чтобы возвыситься, чтобы достойно подняться на своем жизненном пути. Если возвыситься не дано, тогда человек принижается. Однако речь не идет о падении, подобно тому как мы привыкли употреблять это слово применительно к экономическим спадам. Испуганный человек не понимает, что там, где он считает себя возвысившимся, на самом деле он принижен, а там, где он считает себя приниженным, на самом деле он возвысился.

Святого можно сравнить с объемной шахматной доской. Он извлекает из себя по очереди черные клетки, усваивает то хорошее, что имеется в данном плохом и чего он ранее не понимал, и благодаря этому черное становится белым. Кто понимает, тот любит и тот освобождается. Это под силу любому, стоит лишь захотеть. Вы скажете, что не умеете, не знаете, как это делается. Святой тоже не знает, когда берется за новое, но надеяться ему не на кого, и он научается уметь – либо погибает.

А как поступаем мы? Мы действуем по пословице: зачем идти прямо, если можно в обход. Мы видим плохое в другом человеке и не понимаем, что глядим на собственное отражение, а значит – на собственное плохое. Мы спешим делать другому добро, не задаваясь вопросом, хорошо ли это для другого или нет. Мы организуем кампании для помощи нуждающимся, не спрашивая у них, нужна ли им помощь вообще или нужна ли им именно такая помощь.

Сами мы обижаемся, когда вдруг к нам приходит помощь, которую мы считаем унизительной, ибо она не нужна, но, не умея проводить параллели, продолжаем навязывать свою помощь другому. Любуясь собой, мы забываем всякую тактичность и не видим, что человек, попавший в беду, нуждается в своей беде, чтобы через нее обрести достоинство. А мы хотим беду устранить и лишить человека шанса стать достойным.

Чем образованнее становится человечество, тем больше оно не удовлетворяется деятельностью на благо других, а бросается исправлять другого человека, опять же не понимая того, что в другом видит лишь самого себя. Навязывая свои убеждения другому, принуждая его изменить свои представления и привычки, человек встречает сопротивление и, сделав большой крюк, возвращается в исходный пункт, к самому себе, убеждаясь в том, что его усилия пропали даром. Другой не переменился – либо переменился в худшую сторону. Хорошо, если он постарается разобраться в своей неудаче и признает свои ошибки.

Как правило, хороший человек вскоре вновь выходит на старт – ведь плохое так и осталось неисправленным. Хороший человек не понимает, что совершает насилие над другими, а себя наказывает новым кармическим долгом. Насильное благо есть зло, и это доказывается ростом насилия во всем мире, несмотря на увеличение армии доброхотов.

Борьба против зла заканчивается увеличением зла.

Плохому человеку легко объяснить, что он поступает дурно. А хорошему, который видит себя спасителем мира, объяснить его ошибку почти невозможно.

Замечательно, когда единомышленники сообща воплощают в жизнь свои прекрасные идеи. Однако печально, когда этим занимаются люди, которые живут в страхе перед концом света и не понимают, что их благие пожелания остаются по эту сторону стены их собственного страха.

Исправление мира следует начинать с самого себя.

Других видеть легче

Почему мы страдаем? Потому что боимся жестокости.

Страх перед жестокостью навлекает жестокость. Чем сильнее возрастает страх, тем сильнее возрастает жестокость.

Жестокость с ее унижением и осмеиванием отнимает надежду быть любимым. Из страха меня не любят человек вбирает в себя направленную на него жестокость, а также все аналогичные изъявления жестокости, адресованные кому бы то ни было, и не догадывается о том, что вся эта жестокость становится его собственной. Человек даже не замечает того, что он стал жестоким. Ведь он знает, что жестокости он боится. Убежал бы подальше от жестоких людей, но заставляет себя оставаться на месте. Ответил бы на жестокость жестокостью, но что подумают другие. Между тем жестокость набирает силу, и вместе с ней растет внутреннее сопротивление против жестоких людей.

При достижении критической отметки возникает болезнь с болями, которая, подобно учителю, указывает на неусвоенную проблему. Либо ведет себя, как врач, который в целях профилактики серьезной болезни делает человеку прививку, вызывая местный очаг болезни, который призван воздействовать на весь организм как на духовном, так и на физическом уровне.

Жестокость берет начало в семье. Ожесточившиеся друг на друга либо на жизнь родители своими ссорами незаметно, как бы между прочим, ранят душу ребенка, и ребенок заболевает, чтобы родители хоть ненадолго поутихли. Забота о больном ребенке возьмет да и переведет мысли на иное. Ребенок заболевает все чаще и тяжелее. Болезни ребенка не воспринимаются как зеркальное отражение семейной жизни. Более того, очень часто ребенок становится новой мишенью для жестокости. Ребенок словно дразнит родителей своей болезнью. Замкнутый круг превращается в рассадник стрессов.

Ребенок начинает бояться любого слова. Поначалу он боится сердитых замечаний, а позже любое резко произнесенное слово воспринимается им как жестокость, поскольку несправедливые слова причиняют сильную боль. Ребенок является на свет, чтобы улучшить жизнь родителей, но если те не дают такой возможности, то ребенок, испытывая чувство вины, становится легкоранимым. Ведь ожесточенный человек одним махом выплескивает свою желчь на кровоточащую душевную рану другого человека, которую сам же и нанес.

Так росла и я. Всякий раз, когда я снова находилась между жизнью и смертью, я говорила себе: «Я ни за что не стану такой же. Никогда не причиню боли другим своими словами». Свое обещание я сдержала. Положа руку на сердце, я могу сказать, что я даже не думаю дурно о других людях. Как же я могла бы дурно о них отзываться?

Нельзя умолчать про то, что в последнее время я иной раз ловила себя на желании ответить жестокому человеку той же монетой и уже готовила в мыслях хлесткие слова. Если хорошенько вспомнить, то я достаточно часто бывала сама не своя, пока дня через три не придумывала особенно злую парирующую реплику. Значит, в течение трех дней я вынашивала в себе месть и корила себя за то, что не умею вовремя ответить достойно и потому являюсь беззащитной перед человеческой жестокостью. Давать словесный отпор я так и не научилась – вовремя вмешалась жестокость, явившаяся вразумить меня да так, чтобы я в конце концов ее постигла. Слава Богу!

Что бы произошло, если бы я не сумела усвоить этого урока?

Произошла бы самая обычная история. Своим паническим страхом перед жестокостью я не раз и не два навлекла бы на себя рафинированную интеллигентную жестокость. Своим мастерским умением все сносить, лишь бы не уронить репутацию интеллигентного человека, я терпела бы раз за разом, как ни в чем не бывало. И тогда заболела бы раком. Рак явился бы научить меня тому, что жертвование собой ради сколь угодно распрекрасной вещи есть глупость и постичь это необходимо хотя бы через страдания. Рак являет собой защищенность на чем-то, чему человек придает чрезмерно важное значение. Сама я особенно важным считала ум и интеллигентность и ради них позволила жестокости себя погубить.

Рак и боль являются неразлучными спутниками.

Сегодняшний день неизменно беспощаден к тем, кто выделяется из общей массы. Человек хочет перекроить всех по своей мерке, а когда это удается, он опять недоволен. Это – извечная проблема человечества, которую мы до сих пор не можем усвоить. Кто усвоил, того садовые ножницы завистников не касаются.

Сопротивление подобному жестокому натиску «хороших людей» бывает двояким:

1. Тот, кто на жестокость отвечает жестокостью, попадает в тюремную камеру, ибо он причиняет зримое зло другим. Того же, что больше всего зла они причинили себе, никто не видит и понимать не намерен.

2. Тот, кто не желает отвечать жестокостью на жестокость, накапливает в себе как собственную, так и чужую жестокость. Зримо они не причиняют никому зла. Незримо же они наносят зло как себе, так и другим, ибо все, что есть в человеке, есть и в человечестве.

Мы желаем, чтобы жизнь двигалась вперед, двигалась непременно быстро и без сбоев. Жизнь движется вперед умными людьми. Они не могут стать достойными, поскольку идущие следом уничтожают умных либо делают все, чтобы умные стали бессердечными, и тогда сами страдают от ума бессердечных. Сами готовят для себя карателя.

Нам нужно уяснить для себя, что значит быть человеком. Нужно научиться видеть себя в другом человеке. Кто раздражается при виде другого, тот боится стать таким же и не ведает, что он и есть такой же, только не проявляет это открыто. Он хочет уничтожить негативность другого и не понимает того, что в действительности уничтожает себя.

В ходе такой борьбы незаметно меняются местами полюса, видимые сторонним наблюдателям. Это означает, что хороший человек, начавший борьбу с плохим, становится зримо плохим, а плохой выявляет свою хорошую сторону.

Чем громче у человека имя, тем сильнее его страх меня не любят и потребность быть интеллигентным. Короче говоря, тем крупнее все его стрессы. А значит – тем больше у него вероятность заболеть тяжелой болезнью, если он сам не займется исправлением своего умонастроения. О росте его неуравновешенности заботятся другие, хоть и навлекают на себя тем самым долг кармы. Общественное мнение является пробным камнем, что испытывает знаменитую личность на прочность. Общественное мнение слепо – оно не видит, что у любого камня есть предел прочности. Если предел прочности превышен, камень разрушается. И тогда общественное мнение выбрасывает камень на помойку и говорит: «Никудышный был камень!» Даже если это был бриллиант.

Слепой не отличит отшлифованное стекло от бриллианта. Потому-то в Эстонии и нет бриллиантов. Бриллиант стремится своим блеском пробудить в других желание возвыситься, но если его начинают использовать для испытания прочности своих зубов, то он уходит туда, где он может быть бриллиантом. Есть над чем подумать, дорогие соотечественники! Не делайте вывода, будто я плохо отношусь к своему народу. Я хотела бы, чтобы свой не уничтожал своего. И если мы не будем уничтожать своих, то нам не захочется уничтожать и чужих.

Не имей я способности предвидения, я бы так не говорила. Но я вижу, что люди, движущие жизнь вперед, скрыто истребляются теми, кто желает, чтобы жизнь шла вперед, но делают так, чтобы она лишь ползла вперед. Обозленное из-за страхов человечество не сознает того, что, творя зло другому, самому приходится страдать вдвойне.

В авангарде любителей откровенно грязной борьбы шагает журналистская братия, падкая до сенсаций. Жажда сенсаций есть желание стать знаменитым, оно же желание быть лучше других.

Подобное желание губит потенциал мозга, то есть разум.

Разум же способствует духовному развитию.

Я чувствую себя ответственной, хотя и не должна бы, когда некий известный деятель уходит в мир иной в результате неожиданно постигшей его болезни. Меня частенько подмывает сказать: «Дорогие люди, падкие на сенсации, в том числе и журналисты! Вы рубите сук, на котором сидите. Вы навлекаете на себя долг кармы, поскольку вы губите людей. Искупление долга может оказаться очень суровым».

Однако я сознаю, что глупо провозглашать мир под дулом винтовки. Снайпер восхищен собственной персоной. Он перебегает от одной жертвы к другой и трубит о своем праве.

Тихий голос истины не вступает в единоборство с кулачным правом.

Каждый человек совершает ошибки, и чем больше его подгонять и поторапливать, тем меньше у него времени на обдумывание действий. Спешащий конь о четырех ногах и то спотыкается, как же не споткнуться человеку на двух. Это должен бы знать и учитывать всякий, кто впрягся в государственную телегу, ибо его болезни – это прежде всего его личное дело.

А мы, которые являются поклажей, должны бы помогать целенаправленному движению телеги теплом своих сердец. К сожалению, мы этого не делаем. Зато взращиваем непомерный груз злобы и не удосуживаемся подумать о том, что сколько ни меняй лошадей, телегу злобы в гору не затащишь. Она должна остаться на месте и уничтожить себя сама. Умная лошадь убегает прочь.

Постоянная критика ради самой критики, постоянные обвинения мало-помалу озлобляют людей, ставших мишенью для критики. Слов благодарности они не слышат, любые добрые начинания беспощадно критикуются. Если же они пожелают узнать мнение народа, то народ обижается до глубины души. Что это за государственные руководители, которые сами ничего не знают – таково расхожее мнение. Толковые политики и умные хозяйственники, искренне желающие улучшить уровень жизни народа, уходят со своих постов, если не желают пока умереть. Но и отойдя от дел, они не обретают покоя. Теперь средства массовой информации рисуют их трусами либо предателями. Кто более вынослив, тот становится черствым и равнодушным, поскольку все равно его считают только плохим. Критикан, который истребил в служащем человека, может отныне критиковать машину, покуда его самого не поразит меч судьбы.

Постоянно возрастающий объем информации необходим для постоянно развивающегося человека. Важно о чем пишут, но еще важнее – как пишут. Публикация всегда выявляет душевную наготу пишущего.

Современной эпохе свойственна абсолютизация знаний. Бурный рост объема информации вызывает все возрастающий страх перед жизнью, ибо далеко не каждый рождается ученым. Кто уже вкусил горьких плодов скрытой стороны знаний, тот отворачивается от односторонней мудрости и принимается искать нечто необъяснимое, чего жаждет душа. Число таких людей, в страхе отшатнувшихся от знаний, растет во всем мире, в результате чего отношение к мудрости становится отрицательным, ибо эти люди не понимают, что мудрость является движущей силой материального мира. Так возникает конфликт между мудростью и рассудительностью прежде всего в самом человеке, а затем конфликт с окружающим миром.

Книжная премудрость имеет то преимущество, что человек, жаждущий знаний, непременно отыщет нужную ему книгу. Будет ли он читать ее с конца или с начала, вдоль или поперек, кусками или урывками, он обязательно отыщет то, что ему требуется. Неусвоенные уроки будут бередить душу до тех пор, пока не отыщется истина. Кто еще достаточно не настрадался, тот ищет истину лишь в материальной плоскости, прибегает к помощи всего того, что именуется хорошим, пока ему не попадет в руки книга или книга книг, в которой он начнет находить себя. Знать – это хорошо. Понимать – еще лучше. Но и этого мало. Постижение – это очень хорошо. Но и это еще не все.

ПОНИМАНИЕ превращает знание в мудрость.

ПОСТИЖЕНИЕ мудрости превращает ее в житейскую мудрость, или рассудительность.

ПРОЧУВСТВОВАННАЯ житейская мудрость превращается в созидательную способность.

РАССУДИТЕЛЬНОСТЬ превращает созидательную способность в СПОСОБНОСТЬ ТВОРИТЬ.

ЛЮБОЕ ТВОРЧЕСТВО ЕСТЬ ПРЕЖДЕ ВСЕГО СОЗИДАНИЕ САМОГО СЕБЯ.

Кто упивается своим геройством и собственной наготой, тот выбирает такую лексику, которая соответствует уровню его развития, уровню именно той чакры, которой он достиг в своем развитии. Непристойный текст указывает на то, что человек является пленником своих гениталий, т. е. пленником уровня 2-й чакры, и не сумел пока подняться выше. Он пока еще лишь выкарабкивается оттуда, потому его и заносит. Он пока еще борется, ибо по-умному не умеет. К сожалению, читатель, достигший того же уровня в своем развитии, оценивает не автора, а описанное событие и устремляет свои эмоции на событие. Есть и такие, которые оценивают автора и адресуют свое недовольство ему. Невидимые стрелы злобы пронзают всех сопричастных и материализуются в очередности, соответствующей степени сдержанности или интеллигентности.

Словесное выступление, содержащее одностороннюю оценку, есть несовершенство, которое влечет за собой плохое последствие. Плохая оценка может задержать поступление сверхважной информации к народу, и народ страдает, однако и журналисту страдания не избежать. Хорошая оценка способна разрекламировать плохую идею до звездных высот. За нее хватаются, не думая о том, что перебарщивание с хорошим является большим несчастьем, чем страдание от плохого. Поэтому душевная жизнь журналистов должна быть особенно уравновешенной.

Злой, жестокий журналист есть стихийное бедствие, от которого страдают как руководители, так и народ. Но и это является уроком. Сегодня важно быть рассудительным читателем. Рассудительность позволяет находиться в курсе мировых событий, осмысливать полученную информацию и уравновешенно идти своей житейской дорогой. Рассудительность позволяет не оставлять в душе критику в свой адрес, т. е. не жертвовать собой ради репутации интеллигентного человека.

Если Вы это поняли, то сможете от всего сердца простить говорящему, и его слова уже не причинят боли. Работа эта нелегка, но без нее мы будем испытывать боль, независимо от того, какой статус мы занимаем в обществе. Тогда Вы откроете для себя достойных журналистов, чья рассудительность настолько велика, что они умеют донести до Вас даже сухую теорию умного ученого, сделать ее по-житейски понятной и применимой в практической жизни. Ищите – и Вы их найдете. Они держатся в тени. Дорога достойного человека незаметна, зато ведет ввысь. Когда Вы их откроете, то пойдете вместе с ними.

Аналогичные проявления жестокости встречаются в любой сфере жизни, прессу же я выбрала в качестве примера потому, что встречающиеся там заблуждения формируют общественное мнение. Если людское понимание жизни хромает на обе ноги, то государство хромает на все четыре. Иначе говоря, если конюх, хромающий на обе ноги, много и грязно ругается, то хромающая на четыре ноги лошадь валится на землю. Но поклажу везти надо, и теперь ее придется везти самому злобному калеке-конюху.

Жизнь учит человека на каждом шагу. Человек считает себя самым умным учителем, и так оно и есть. Но самым рассудительным учителем является природа. Мы говорим, что человек, который настрадался от жестокости и все же остался в живых, сторонится людей. Изыскивает возможность реализовать себя в одиночестве. Как же он сможет усвоить урок жестокости? Как он поймет, достаточно ли хорошо им познана жестокость на уровне нынешней жизни?

В таком случае его учит окружающий мир.

Отношение к жизни определяет нашу жизнь и здоровье. Недовольство идет на убыль, когда возникает желание понять хорошее и плохое в жизни.

Таким образом, недовольство истребляет нормальное отношение к жизни.

 Чем хуже отношение к экономической стороне жизни, тем тяжелее недуги нижней части тела.

 Чем хуже отношение к эмоциональной душевной жизни, тем болезненнее сердце.

 Чем хуже отношение к духовности и разуму, тем сильнее поражается мозг.

Недовольство всегда оборачивается обвинением. Обвинение имеет бесконечное множество оттенков. Например, упрямое, неуступчивое осуждение; оценивание – презрительное, пренебрежительное, придирчивое, злобное, мстительное, недоброжелательное, провокационное, критическое; сопоставление – сатирическое, ироническое, насмешливое, фарсовое, высмеивающее; пренебрежение – унизительное, разящее, уничтожающее. И т. д. Отношение выражается оглушительным криком вплоть до незаметного молчания.

В ком есть чувство вины и кто из страха оказаться виноватым вбирает в себя чувство вины, тот в некий критический момент становится обвинителем.

Женщины принимаются обвинять в первую очередь других. Мужчины принимаются обвинять в первую очередь самих себя. Впоследствии роли меняются.

Когда человек обвиняет другого, т. е. когда он выплескивает свою злобу, то ему на некоторое время становится легче. Ведь тот виноват. В момент обвинения воинственное торжество победителя не позволяет разглядеть истину. Через некоторое время человек вновь ощущает на сердце груз, но уже потяжелее. Себя же причастным не считает, поскольку не сознает, что все содеянное другому возмещается человеку вдвойне. Как скоро это произойдет, т. е. как скоро человек почувствует это на себе, зависит от его активности. Кто спасается от подаваемых душой знаков бегством в срочные дела, тот может и не заметить существенного изменения, поскольку, продолжая обвинять других, он регулярно сбрасывает с себя напряжение. Сам он – как белка в колесе, а другие – как козлы отпущения, что сами на него нарываются. Особенно несладко приходится его детям, потому что дети лишены права голоса. Иной человек впервые начинает задумываться лишь тогда, когда тот, кого он обвинял, сходит в могилу.

Итак, радость обвинения заключается в том, что человеку удается опорожнить на другого ведро с собственными душевными помоями. Обратная сторона радости – печаль, поэтому за подобной низменной радостью следует печаль.

Можно обвинить человека в глаза, а можно и за глаза. Чем сильнее страх меня не любят, тем активнее обвинитель настаивает на своей правоте и тем больше занимается очернительством. Он надеется, что противник ни о чем не узнает, так как ему хочется, чтобы тот не узнал и не стал бы плохо к нему относиться. Сомнение в своей правоте вселяет в «праведника» неуверенность, и чем больше неуверенность, тем воинственнее он отстаивает свои права. Чем умнее «праведник», тем быстрее можно убедить его в его неправоте, если это делает смелый человек, который выдвигает логические либо рациональные материальные аргументы.

Иной умный человек моментально отказывается от своих слов, когда слышит возражения. Возможно, Вам доводилось присутствовать при том, как любящий поразглагольствовать человек, считающий себя всезнайкой, с молниеносной быстротой изменяет свою точку зрения, если встречает решительный отпор. Он тут же подхватывает чужое мнение и продолжает разговор в ключе собеседника. Со стороны видно, что свою позицию он изменил не из уступчивости рассудительного человека, а из страха лишиться возможности порассуждать. Можно удивляться такому наивному бесстыдству, но он всегда бывает прав. Сам он этого не осознает. Желая оставаться человеком интеллигентным и потому избегая конфликта, собеседник не говорит: «Послушайте, только что Вы утверждали обратное, а теперь преподносите мне мое же мнение как свое». Будь собеседник посмелее и выскажи бы все, что думает, то «хамелеон», возможно, со временем испытал бы искреннюю признательность за эти поучительные слова. Поначалу же отпор воспринимается как нарушение этикета. Такие люди стараются втесаться в компанию более умных собеседников и становятся их подпевалами. Краснобайство ради краснобайства подобно неприятному звуку, издаваемому пустой бочкой, у которого отсутствует своя точка зрения и убеждение.

Сами такие люди этого не сознают и покуда вращаются среди интеллигентных людей, ходят по замкнутому кругу и не развиваются дальше. Но если среди интеллигентов находится человек, который ценит истину выше своей репутации и зычно ставит краснобая на место, то последний может обрести себя на своей жизненной тропе и зашагать дальше.

Правдолюбы бывают очень разные. Например, Вы встречаетесь с человеком впервые, и он говорит: «Я Вас знаю». Это не означает, что Вы – знаменитость, но он вежливо говорит, что наслышан о Вас. И тут же лезет со своим мнением: «Извините, но я с Вами не согласен». Я сама бывала в таких ситуациях, но чаще оказывалась в роли свидетеля, не имея возможности вмешаться – в споре двоих третий лишний. Правдолюбам я всегда говорю: «Милый человек! Это из Вас выплескивается через край недовольство. Не зная практически ничего о другом человеке, Вы берете на себя право утверждать, что тот неправ. Освободите свое недовольство, и Вы поймете, что в данном случае правда была на его стороне, однако Ваше диссидентство не позволяет этого признать. Но об истине вы оба в этот момент умолчали. Каждый уперся в свою правду. Вместо того, чтобы завести не обязывающую ни к чему беседу и узнать друг друга поближе, возможно, и подружиться. Вы врываетесь, точно обыкновенный хулиган, и ради установления знакомства ударом сворачиваете человеку нос. Вы вели себя, как духовный хулиган, который уже не получит того, чего хотел и за чем погнался. Человек закрыл перед Вами дверь на замок. Теперь-то Вы вправе сказать и объявить во всеуслышание, что он – плохой человек. Вы сделали из мухи слона – из маленького факта поспешили сделать глобальный вывод. Вы сделали плохо ему, правда, самую малость, но хуже всего сделали себе. Это означает, что ему ведомо нечто такое, ради чего Ваша душа подтолкнула Вас к нему, однако Вы так и не узнали».

Отношение к миру отражает индивидуальную способность каждого человека понять жизнь. Понимает тот, кто понимает себя. К сожалению, человек видит лишь других. Видеть других куда легче, чем глядеть на себя. Вместо того, чтобы остановиться, поглядеть на себя и себя узнать, человек начинает себя обвинять. Особенно хорошо это удается мужчинам. Редко кто костерит себя на словах, гораздо чаще брань адресуется другим. И никто не задумывается о том, что он в данный момент ругает себя за свою несостоятельность и портит свою лимфу. Более всего мужчин, которые бранят себя в мыслях, нежели в словах. Неудовлетворенное самобичевание быстрее всего находит мишень и начинает свою разрушительную работу. Результатом является болезнь или же несчастный случай по собственной либо чужой вине. Тяжесть болезни еще более подрывает самооценку мужчины. Что за мужик я буду после такой болезни – обычно думает человек, тем самым тормозя либо обрывая процесс выздоровления. Подобная мысль может оказаться роковой. Вера в хорошее придает волю к жизни – силу, которая вызволяет из наихудшей ситуации.

Если человек недоволен собой, то и другие им недовольны. Веру в себя не возродят ни убеждения, ни похвалы, ни порицания. Иными словами, силой веру в себя не возродить. Это должно быть внутренней потребностью. Если что и способно вывести человека из кризисного состояния безысходности, так это тяжелая болезнь, оправившись от которой человек ощущает себя заново рожденным. Зачастую еще до болезни от человека отворачивается семья. Сторонние наблюдатели видят внешнюю сторону дела и обвиняют семью в бессердечности. На деле же человек взрастил в своей душе такую массу недовольства, что излучает его на других, чей инстинкт самосохранения говорит им: спасайся, пока не поздно!

Тяжелый недуг вынуждает отстранившихся явиться на помощь, но делается это через силу – страх снова обжечься вершит свою работу. Все эти энергии суммируются, и состояние человека не только не улучшается, а ухудшается. Врачи оказываются беспомощными и винят ограниченность возможностей. Родственники и знакомые винят врачей. В действительности же болезнь обострилась от того, что больной винит себя теперь также и в том, что другие должны о нем беспокоиться, тратить время и деньги и т. д. У него пропадает воля к жизни – чувство вины лежит на душе тяжким бременем. Самобичевание и жалость к себе подтачивают сердце, кровоснабжение ухудшается, и болезнь усугубляется.

Если Вы хорошо знакомы с больным и Вам известно, что тот не переносит излишней заботливости, то примите это во внимание также на период его болезни. Протест против заботливости возник у него от страха меня не станут любить, если я не улучшу жизнь другим. Освободите в себе тот же страх, и Ваша заботливость перестанет отягощать больного. Сами же Вы ощутите, что Вам уже не нужно принуждать себя проявлять заботливость. Больной начинает поправляться.

Знайте, что ему не хватает любви. Молча направьте поток любви из своего сердца в сердце больного. Представьте себе золотую трубу, по которой Ваша любовь течет к нему. Поверьте – она дойдет до него и сотворит чудо! Главное – не опоздать. Когда выправятся чувства, восстановится воля к жизни. Попросите у него в душе прощения за то, что не умели всего этого раньше. Простите себя за неумение. Попросите прощения у своего тела за то, что нанесли своим неумением вред также и ему, ибо кто не умеет оказывать помощь страждущему без его на то согласия, тот страдает от скопившихся у него внутри излишков любви. Из-за этого чувство вины перерастает в самобичевание, в результате чего Вы заболеваете сами. Поэтому больные частенько рассказывают о том, что, мол, когда я лежал(а) в одной больнице, супруг(а) попал(а) с инфарктом в другую.

Немного о вампиризме

Чем с большим внутренним спокойствием Вы станете повторять одно из духовных желаний, тем отчетливей ощутите возникновение усталости. Возможно даже, что почувствуете обессиленность. Что это значит? Это значит, что Вами только что была проделана самая трудная на свете работа – работа вампира. Вампир и пальцем не пошевелит, чтобы улучшить свою жизнь. Он высасывает энергию из ближних. Причем большинство вампиров делают это абсолютно без задней мысли. Если бы они про это знали, то ни в коем случае не стали бы так поступать. Вампир – жертва своих устремлений. Не забывайте, что все мы в некотором роде вампиры.

Со своими устремлениями мы являемся вампирами жизни, не давая себе жить. Понаблюдай мы за собой со стороны, то заметили бы, что нам очень хорошо известно, где нужно требовать, а где нет. Требовать – это как бы плохо. Другое дело – желать. Например, мы не требуем, чтобы кто-то повысил атмосферное давление и исправил погоду. Мы ждем этого и надеемся, что тогда здоровье станет лучше.

Погода улучшилась, а вместе с ней, возможно, и здоровье. Через какое-то время здоровье снова ухудшается, невзирая на прекрасную погоду. А мы все ждем и надеемся. Мечтаем о дальних странах и земном рае, но когда оказываемся там, не знаем, как себя вести. Мечтаем о чуде, а когда чудо свершается, не умеем радоваться. Недовольство собой с годами растет, а там уже начинаются придирки к окружающим.

Духовные желания, или устремления, расплывчаты и, как всем известно, неосуществимы. Мы знаем, что прекрасные пожелания остаются лишь пожеланиями. Деловитый человек говорит: «Пожелание пожеланием, но давайте-ка лучше сделаем что-нибудь». И делает, и добивается желаемого. Он счастлив оттого, что сделал, и рад тому, чего добился. Он доволен собой. Даже если его желание было негативным. Например, отомстил ближнему, и теперь доволен своим поступком и его результатом. Месть может быть и словесной. Например, человек из вежливости выдавливает из себя слова доброго пожелания, а сам думает обратное. Ему, в свою очередь, мстят словами: «И тебе того же желаю». Приглядитесь, и Вы увидите, как часто это происходит. На удивление часто.

Гордость и эгоизм испытывают подсознательный страх искренне желать ближнему добра, ибо подсознанию известно, что если пожелание сбудется, то ближнему будет от этого лучше, а тому, кто пожелание высказал, будет хуже. Произнося доброе пожелание, гордость и эгоизм надеются на то, что им за это воздастся тем же. И воздается. Вернее говоря, мы сами себе воздаем. Расплатой является красивая оболочка, скрывающая в равной мере некрасивое, гадкое содержимое.

Хороший человек желает прожить за ближнего его жизнь и желает, чтобы ближний ответил тем же. Желание отдать ближнему и желание получить от ближнего зачастую срабатывают одновременно, и человек не осознает, насколько ему тяжело под бременем двойных желаний. Люди часто говорят: «Я не жду от него ничего. Я жду только, когда он перестанет на меня надеяться». Нередко люди явно противоречат сами себе, но когда им на это указываешь, они говорят: «Я думал иначе». Когда человек ждет и надеется, что ближний его поймет, – это и есть двойное желание, которое особенно губительным образом сказывается на гладких мышцах человека, имеющего такое желание.

Плохой человек не желает прожить жизнь за ближнего и не желает, чтобы ближние прожили жизнь за него. Он желает, чтобы хорошие люди оставили его в покое. Свое двойное желание он выражает честно и открыто, поэтому его и считают плохим. Если выразиться короче, люди, как хорошие, так и плохие, не умеют самого главного – высвобождать свои духовные желания. Они умеют лишь желать или протестовать против желаний. Различие состоит только в том, в какой форме этот протест выражается.

Ясно одно: хороший человек ни за что не оставит в покое плохого. Напомню, что в каждом из нас сосуществуют и хороший, и плохой человек, и их междоусобная борьба вносит в душу тем больше смятения, чем сильнее эти начала. Желание быть хорошим человеком – это хорошее устремление, которое, подобно хорошему вампиру, высасывает из обитающего в нас плохого человека всю жизненную силу. Этот плохой человек валится с ног да так, что головы поднять не может. Это значит, что у него не может возникнуть и мысли о том, что хороший вампир сделал что-то плохое. Поэтому человек и не понимает, отчего он обессилел. Он не понимает, что его внутреннее смятение вызвано происходящей в душе борьбой между хорошим и плохим. Не понимает, потому что слеп и глух из-за знания, что он ведь желает окружающим только добра. Ему невдомек, что это очень и очень плохо, когда желают только хорошего.

Если мы имеем в виду конкретного человека и от этого человека чего-то ждем, возлагаем на него надежды, отводим ему место в своих мечтах и строим на нем свои чаяния, веря, что когда-нибудь человек изменится, то мы вытягиваем из него энергию. Если он позволяет это делать, то лишается прежде всего работоспособности, а затем жизненной силы. Доброжелатель, он же вампир, между тем цветет пышным цветом. Если жертва умирает, ее смерть подкашивает и вампира. На вампира обрушиваются весьма конкретные невзгоды и болезни, под стать его конкретным желаниям. Даже если болезнь называется неврозом.

Если человек не позволяет воздействовать на себя духовно, то вампир вскоре прогорает. В одном случае между ними происходит беспощадная открытая борьба. В другом – вампир в личине бедного, несчастного, беспомощного человека быстро угасает, поскольку лишен собственной жизненной силы. Он несчастен от того, что никто не проявляет к нему милосердия и что ему не остается ничего иного, как умереть.

Если бы человек не испытывал страха, он не отдавал бы добровольно собственную энергию, и никто не смог бы стать по отношению к нему вампиром.

В настоящее время многие люди жалуются: кто-то забирает у меня энергию, ибо, находясь с человеком в производственных отношениях, с надеждой ожидая, что ближний одарит их манной небесной, люди лишают себя сил. Если же вампир имеет дело с человеком открытым, который не допускает до себя, то обессилевает сам вампир. Он будет называть такого человека, пусть даже если тот святой, вампиром, ибо в ближнем мы видим себя. Поскольку в наши дни развелось много таких, кто муссирует подобное ложное представление, – людей «знающих», сверхчувствительных, а по существу больных, – то весьма опасно кого-либо в чем-то поучать. Особенно в духовной сфере. Ближний вцепится в вас как в человека знающего и умеющего, который обязан прожить за него его жизнь, но если дадите ему палец, он всю руку откусит – якобы имеет право.

Распространилось мнение, что духовные наставники оказывают на учеников воздействие, кодируют их, манипулируют ими. Я не утверждаю, что всего этого нет. Духовное порабощение, духовная война – все это существует на свете. Вместе с тем ситуация не так страшна, как кажется.

О каждом человеке можно сказать, что он воздействует на окружающих в желательном для себя направлении. Мы делаем это уже одним фактом своего существования – ведь каждый человек является источником излучения, излучая то, что в нем заложено, и притягивая и принимая в себя то, что в нем есть. Мы делаем это либо молча, либо издавая звуки. О чем бы мы ни говорили, мы говорим о самих себе. В какой-то миг, возможно, говорим искренне и от чистого сердца, а уже в следующий – с твердой целью повлиять на кого-то. Результат определяется собеседником. Если у собеседника твердый рассудок, то в обоих случаях он поймет, что к чему. Им невозможно манипулировать, даже если бы он сам хотел, чтобы ему навязали какую-нибудь благую мысль. Его рассудительность служит ему защитой.

Человек, во всем полагающийся на других, готов вывернуться наизнанку от каждого услышанного слова, но потом говорит, что виноват ближний. Он идет послушать чье-то выступление с большой надеждой на то, что выступающий сотворит чудо, снимет его недуг либо наладит его жизнь. Истощив свою энергию безрассудными желаниями, он придумывает себе врага, которого можно обвинить и в результате стать собой прежним. Увы, это невозможно. Никому и никогда не стать таким, каким он был секундой ранее. Нередко подобная незадача происходит с теми, кто считает себя совершенно особенным и потому лучше других. Кто не может не подчеркивать этого, тот страдает от собственной исключительности, которая и не исключительность вовсе. Особенными считают себя также и те, кто отказывается оказывать помощь по той причине, что уже достаточно жертвовали собой во благо страждущим. Зачастую так оно и есть.

Я не представляю себе, как удается справляться с аудиторией носителям духовных знаний, обещающим слушателям исцеление. Простодушный слушатель от такого заверения впивается в выступающего, словно клещ, и от него уже не избавиться. На наивного слушателя не действуют слова, которые, кстати сказать, не устаю повторять и я: не рассчитывайте на то, что я избавлю вас от напасти, что кто-то из окружающих сделает вас здоровыми и счастливыми.

То же я говорю относительно всевозможных психологических и так называемых духовных методик. Они не помогают и не исцеляют, если вы надеетесь только на методику, которую специалист для вас разжевывает. Цепляясь за методику, мы своей добросовестностью превращаем ее в средство достижения цели. Так даже самая высокая ступень йоги может превратиться в урок физкультуры, где от ученика не требуется творческого мышления.

Теперь о понятии «кодирование». У части населения это слово вызывает панический ужас и категорическое отрицание. Другая часть дает себя кодировать от алкоголизма, табакокурения и еще бог весть от чего. Кого тащат на кодирование, словно овцу на заклание, тому кодирование приносит больше вреда, чем пользы.

Кодирование – это конкретное целенаправленное психологическое внушение, сверхмощное воздействие на мышление и волю человека. Кто не желает, чтобы им манипулировали, не желает перековываться в человека идеального, для того любой вид принуждения неприемлем. Большое значение при формировании отношения имеет, безусловно, личность внушающего. Кто желает избавиться от своих недостатков, но не умеет, не может, не в силах справиться с собой, того внушение способно привести в полный восторг.

Иными словами, поддается внушению тот, кто верит во внушение. Не живя сам своей жизнью, он предоставляет делать это другим. В своей наивности он не замечает, что с каждым разом провоцирует внушающего на все более черные мысли, поскольку на деле никто не желает брать на свою душу ответственность за жизнь другого человека. Так внушающий подпадает под внушение внушаемого. Будь внушающие или кодирующие святыми, они не поддавались бы на провокацию. А поскольку они не святые, то вскоре уже никто не разберет, кто кому внушает. (Не могу не добавить, что святые никогда не занимались кодированием кого-либо.)

Самое обычное внушение – это когда человек убеждает самого себя. Чем прочнее знание, тем тверже убеждение. И лишь значительно позже выясняется, что знание было ошибочным.

Те, кому кодирование помогло избавиться от дурного, могут, читая эти строки, на меня обидеться, так как им кажется, что я осуждаю кодирование. Те же, кому кодирование помогло обрести себя, не испытывают раздражения, поскольку понимают, что помог им не столько кодирующий, сколько они сами. Кодирующий лишь направил их своими умениями.

Поэтому кодирующим не пристало задирать нос и провозглашать: «Это моя заслуга!» Успешность духовной помощи зависит прежде всего от готовности человека, нуждающегося в помощи.

Чаще всего жизнь сводит вместе двух вампиров. То есть двух хороших людей, одновременно желающих, чтобы другой исполнил его желания. Ведь ни первый, ни второй не желают ничего особенного – только лишь, чтобы напарник стал чуточку лучше. Зная одновременно про пожелания другой стороны относительно себя самого, они оба ждут и надеются, что партнер оставит его наконец-то в покое.

Человек, который осознает, что никому не дано прожить за него жизнь, сделать его счастливым, начинает учиться и сам делает то, что ему нужно. Он усваивает материальные знания и осуществляет материальные дела, надеясь, что и другие поступают так же, но вскоре становится ясно, что окружающие рассчитывают на него, на его знания и способности. Он не понимает, что, пока не освободится от своих иллюзий, иллюзии же будут провоцировать ближних на ожидания, надежды и мечты. Если он желает быть хорошим человеком либо если не желает быть плохим, то станет делать то, чего от него ждут. Он заставляет себя это делать, поскольку знает, что все на него рассчитывают. Раньше он сам надеялся, что окружающие наладят его жизнь, а теперь того же ждут от него другие.

«Все» – понятие относительное.

Чем лучше человек умеет что-то делать, тем многочисленнее армия ожидающих и надеющихся. Знание, что ВСЕ ТОЛЬКО И ЖДУТ, действует на сведущего человека совершенно магическим образом, поэтому данную фразу часто используют, чтобы достичь своей цели. Умелец тут же бросается выполнять желания всех и разочаровывается, так как понятием «все» его одурачили. Он прибегает на место, тратит свое время, силы и деньги, а тех, кто приготовился к встрече с ним, на месте нет. Есть люди, которые ждут чуда. Чуда можно ждать от мастера с золотыми руками, от ученого, актера, художника-модельера, а также от того, кто, как и я, делится духовными знаниями. И все же никто из нас не способен осуществить надежды ожидающих. Наступает час, когда у сведущего человека лопается терпение. Он начинает:

• ждать, что ожидающий перестанет от него ожидать;

• надеяться, что надеющийся перестанет возлагать на него надежды;

• мечтать, чтобы мечтающие прекратили связывать с ним свои мечты;

• жаждать, чтобы жаждущие перестали уповать на него.

Чем он наивнее, то есть чем больше верит в добро, тем сильнее ему приходится страдать, так как жертва чужих ожиданий всегда страдает больше, нежели тот, кто рассчитывает на других.

Пример из жизни

Я пишу о том, как помочь самому себе, но, несмотря на это, получаю письма с обескураживающей мольбой о помощи, которые яснее ясного свидетельствуют о том, что люди ничего сами не делают для того, чтобы им жилось лучше.

Точнее говоря, они, конечно, не бездействуют, но действия человека, живущего в стрессах, состоят в том, что радость и печаль он уготавливает себе сам, а счастья ждет от других. Действия, которые идут не от сердца, вызывают отчаяние. Это действия ради действий. Это действия, через которые себя не познаешь.

Есть и классические письма. «После смерти супруга (матери, отца, милой сердцу бабушки) я заболела. Во всем теле у меня нет здорового места. Врачи меня обследовали и лечили долгие годы, но ничего особенного не обнаружили. Лечение также не помогло. Я прочла все Ваши книги и в последней нашла подходящую для себя болезнь. Врачи ее тоже выявили, но излечить не могут. Теперь Вы – последняя надежда. Чтобы Вам было легче, скажу: мне столько-то лет, у меня столько-то детей. Врачи диагностировали у меня такие-то и такие-то заболевания».

Письмо заканчивается словами: С наилучшими пожеланиями. Автор письма. Адрес прилагается.

Комментируя такое письмо, можно сказать, дескать, ну разве не хороший человек – не обошел меня своими пожеланиями, хотя чего пожелал, сам не знает, и позаботился о том, чтобы мне было легче прожить за него его жизнь. Прежде это делал покойный. Теперь этим должна заняться я. Покойный виноват в том, что своей смертью навлек на человека болезнь. Я же не желаю умирать за другого человека и потому не стану поступать так же. Я научилась на собственных ошибках. Рискну тем, что автор письма сочтет меня плохой, ибо хоть и умею, но не помогу ближнему.

Что бы вы сделали в данной ситуации?

Я все более осознанно стараюсь не жертвовать собой. И уже этим рискую.

Риск – это испытание, проверка своих способностей. Риск помогает найти себя.

Жертвование – это ненависть к себе. Жертвуя, мы теряем себя, губим себя.

Почему люди губят себя

За то время, что я занимаюсь прощением, я пришла к убеждению, что все, что мы в жизни осуждаем, нам суждено испытать на себе. Нам необходимо это усвоить. Сама я более всего осуждала пьянство.

Мы часто используем выражение «ездить на ком-то верхом», но не задумываемся о его смысле. Если водитель оказался пьяным, это значит, что и пострадавший терроризирует окружающих, будучи в состоянии алкогольного опьянения. Если пострадавший вообще не употребляет алкоголя, значит, он пребывал в состоянии кризиса, вызванного печалью.

Только печаль, она же бессильная злоба, толкает человека к спиртному. Кого не толкает, тот к пьянству относится со страхом и ненавистью, и его знакомство с алкоголем вынуждено будет произойти через человека, употребившего спиртное. Трезвеннику до тех пор приходится страдать из-за алкоголя, пока он не поймет, что трезвость и алкоголизм – это два конца одной палки. Оба они порождены печалью. Трезвенник остается трезвенником, пока боится печали. Непьющий может быстро спиться, если печаль перерастает в отчаяние. В отчаянное нежелание бояться печали.

Каждый, кто жалеет себя, сеет печаль, а значит, алкоголизм. Кто не принимает жалельщика близко к сердцу, тот не станет заглушать жалость к себе вином. Запомните: если будете жалеть нытика, станете алкоголиком.

Если в дорожном происшествии пострадал ребенок, значит, его родители только таким способом понимают, в какой мере они друг на друга наезжают. Если у попавшего под колеса ребенка повреждаются мягкие ткани, это значит, что именно так наезжают на его мать. А если к тому же ломаются кости, это значит, что так проезжают по его отцу. Перелом кости – отец надломился. Если у отца с матерью плохие взаимоотношения, то такие же отношения у них со всеми представителями противоположного пола. Даже если внешне отношения выдаются за хорошие. Показное хорошее не спасает нас ни от одной беды. Выдавая на словах плохое за хорошее, человек усугубляет плохое.

Если хорошие люди перестали бы быть хорошими, у плохих не было бы причины быть плохими. Обратное желание противоречит законам природы, и потому это невозможно, как бы сильно мы этого ни желали. Будь мы просто людьми, то и остальные были бы по отношению к нам просто людьми. Покуда существуют слишком хорошие люди, должно существовать такое же число слишком плохих – так жизнь создает равновесие. Если желаете, чтобы Ваша жизнь стала нормальнее, т. е. уравновешеннее, то станьте сами нормальнее, и все окружающие будут относиться к Вам нормальнее, потому что Вы изменили свое отношение к другим. Вы сделали реальное дело, а не просто распространялись о том, какой Вы хороший или каким хорошим желаете стать. Нормальному человеку не нужно показывать окружающим, какой он хороший – он просто есть.

Типичный хороший человек желает, чтобы другие знали, что он хороший. Поэтому язык у него как бы сам собой начинает описывать, кому он сделал хорошее, сколько и какое именно. Чем человек добрее, тем многословнее и эмоциональнее его речи. Доброта жаждет внимания и похвалы, безучастность собеседника причиняет ей боль. Вспомните-ка, сколько раз в течение всей своей жизни Вы вновь и вновь заводили речь о своем благом поступке или удачном деле, надеясь, что окружающие сочтут Вас хорошим человеком. Либо во всеуслышание ругали себя за свою ошибку, чтобы другие поняли, что Вы не желали плохого. Либо сокрушались по поводу чужого проступка, удивлялись тому, как люди могут так поступать, – это тоже способ ненавязчиво подчеркнуть свою положительность.

Вероятно, у Вас возникло чувство, что и рта уже раскрыть нельзя – сморозишь что-нибудь не то. О плохом нельзя говорить, о хорошем тоже нельзя – как же тогда жить? Отвечаю: учитесь следить за собой и сразу исправлять ошибки. Как только поймаете себя на том, что с уст слетает маленькая оценка, сразу же ее исправьте. Иными словами, если Вы назвали что-либо хорошим или плохим, красивым или некрасивым, умным или глупым, чистым или грязным, то постарайтесь поразмышлять, почему так произошло. Постарайтесь понять, чему учит Вас это плохое. Можете даже проделать исправление своих ошибок вслух, тогда увидите, что и как меняется. Человек, пока являющийся законченным материалистом, запечатлевает увиденное в подсознании и хотя бы подсознательно испытывает благодарность.

Трудно понять, почему люди добровольно губят себя. Я часто размышляла о пьяницах, и моя ненависть к ним все возрастала. Относиться к ним с пониманием я научилась на собственном опыте. А именно: я вдруг заметила, что одежда становится мне тесноватой. Купила новую, попросторнее, но и она стала мала. Я подумала – что за ерунда, ведь я всегда была стройной, а теперь вдруг такая напасть! Я обнаружила, что потребляю пищу в несколько раз больше, чем требуется телу, но я уже пристрастилась к еде. Особенно к сладкому. Я потеряла форму, но так как еда меня привлекала, я продолжала есть.

Наконец я задумалась, почему я так делаю, и обнаружила, что переедание – такая же наркомания, как и алкоголизм. Несмотря на прозрение, было очень трудно урезать себя в еде. Я поняла, что сама навлекла на себя этот урок, но он был для меня крайне необходим и прибавил мне ума. Теперь я умею лучше прислушиваться к своему телу. Особенно здорово делать это в продовольственном магазине. Подхожу к прекрасному, аппетитному высококалорийному продукту и мысленно спрашиваю у тела, нуждается ли оно в этом продукте и почему. Как ни странно, но если я даю себе толковый ответ, у меня пропадает аппетит к тому, в чем мое тело не нуждается.

Таким же образом я избавилась от пристрастия к кофе. Прежде я относилась к категории «сов» и считала, что не смогу двигаться без пол-литровой чашки кофе. Оказалось, что могу. Вместо кофе моему телу нужно просто больше времени на пробуждение. То есть следует раньше вставать. Невероятно, но я, которая без будильника до полудня не просыпалась, встаю теперь сама рано. Во мне зреет убеждение, что еще лучше было бы просыпаться с восходом солнца и пробуждением природы. Я уверена, что скоро приду и к этому. Возможно, это произойдет во время летнего отдыха, когда я собираюсь поститься в течение недели.

Желание быть лучше других

Все стрессы происходят от страха меня не любят и суммируются в ударную силу, имя которой желание быть лучше других. Наиболее честно оно реализуется в кулачном поединке, наиболее понятно – в слове, наиболее недоброжелательно – в мысли.

Этот стресс обитает в голове. Нижняя граница сферы его воздействия проходит на уровне 2-го шейного позвонка. 1-й шейный позвонок снабжает мозг энергией. 2-й позвонок связан со зрением, с видением мира. Этот стресс вызывается страхом «меня перестанут любить, если я не сумею выделиться среди других неким положительным качеством». Испуганный человек склонен перебарщивать, и потому ему недостаточно того, что он имеет хорошее качество, которым он служит другим. У него непременно возникает желание, чтобы другие служили ему за его положительное качество. Это желание может превратить скромнейшего из скромных в покорителя мира, если он целенаправленно мобилизует свои умственные способности для достижения цели.

Всякий стресс воздействует на все тело. Желание быть лучше других воздействует на человеческую сущность испуганного человека. Этот стресс превращает человека в рациональное, механическое, рассудочное существо и, будучи наиболее коварным из всех видов злобы, представляет собой наибольшую угрозу для человеческого существования.

Пример из жизни

У меня на приеме женщина. Она в ужасе от того, что брат умер. Они всегда соперничали, сестре казалось, что брата любят, а ее нет. Она всегда желала брату смерти, и вот его нет… Это катастрофа, и ей плохо не оттого, что она желала этой смерти, а ей ужасно оттого, что ей ничуть не жалко брата, она наслаждается этим. Вот что делает с человеком желание быть лучше, результат которого – стыд: стыд, что я хуже.

Желание быть лучше других – наиболее коварный стресс, назвать который стрессом разум отказывается.

Его положительная сторона обусловливает естественную потребность быть все лучше и лучше, а отрицательная сторона диктует желание быть все лучше и лучше других. По мере возрастания отрицательной стороны возрастают и страдания.

Желание быть лучше других является столь естественной потребностью, что его не считают отрицательной чертой. Наоборот, каждый человек должен быть лучше других – этому учат детей. Жизнь доказывает обратное. Почему?

Мы привыкли бегать в стаде, быть одинаковыми. Если кто-то хочет быть лучше других, то он должен вырваться вперед. Для этого ему приходится подминать под себя других или расталкивать их. В любом случае боль испытывают обе стороны. Так возникает зависть.

Тот, кто несется впереди, устает от чужой зависти, и рано или поздно в нем вспыхивает злоба к завистникам. С этого начинается его гибель. Его силы иссякают, бег замедляется, и стадо затаптывает его. Так происходит развитие на горизонтальном уровне.

Человек, который освобождает желание быть лучше других, начинает развиваться на вертикальном уровне. Постепенно он перерастает самого себя и поднимается на новый уровень сознания, где нет мелочного сравнения и оценки. Там его не тревожит жизненная борьба других.

Это – благословенный высший жизненный уровень душевного покоя. Мы находимся на пути к нему.

Человечество не в состоянии понять того, что ни один человек как целое не бывает ни лучше, ни хуже других.

Неумение видеть целое вынуждает принимать за истину видимую внешнюю сторону. Ее мы и оцениваем – либо положительно, либо отрицательно. Тем самым формируется неверное понимание, от которого мы сами же и страдаем. Мы это знаем, однако продолжаем совершать ошибки. Кто же нас наконец остановит? Наше собственное физическое тело. Таковым его сотворило божественное сознание и сотворило на тот срок, покуда мы не усвоим мудрость более высокого уровня.

Проходя врата смерти физического тела, каждый волен выбирать из двух путей: один ведет вперед, другой – назад. Первый ведет на небеса, второй – в ад, который каждый из нас сотворяет для себя исключительно своим неверным мышлением. У нас есть право в любой момент на этом пути остановиться и развернуться.

Те, кто идет вперед, – идеалисты. Идущие назад – материалисты. Идеалист, освобождающийся от страхов, перестает безумно спешить и приближается к материалисту, т. е. начинает материалиста лучше понимать. Освобождающийся от страхов материалист перестает уподобляться тяжелому якорю, перестает относиться к жизни со смертельной серьезностью и тормозить движение собственной жизни. Обоюдное сближение приводит в равновесие единое целое.

В ком есть достаточно смелости, в том налицо дружественный тандем, который ведет идеалист и реализует материалист. Таким единством, в котором наличествуют эти две стороны, может быть сам человек либо же большой коллектив, состоящий из дружески настроенных личностей, что в сегодняшнем мире гораздо утопичнее. Идеалист повернут к идеалам, материалист – к реальным возможностям их реализации. Идеалистическое «я» строит планы, тогда как материалистическое «я» выискивает возможность для оптимально рационального осуществления планов. Смелость превращает их в друзей, которые доверяют друг другу и несут равную ответственность. Правильная очередность планируемых действий позволяет правильно спланировать время, и в этом случае цели реализуются оптимальным образом. В случае неудачи они не обвиняют ни себя, ни друг друга, а обсуждают: «В чем мы ошиблись?»

У кого недостает смелости, у того появляется желание быть лучше других.

Тандем, которым управляет материалист и который обеспечивает идеалист, хоть и может взлететь в гору ценой нечеловеческих усилий, но уже в следующий момент он слетит вниз той же дорогой и с куда большей скоростью. Совместное дело проваливается, а виной тому страх «как бы хватило сил». Тот, кто летит в пропасть, уверен, что виноват другой.

Материалиста возможно учить при помощи материальных потерь и страданий.

В Библии говорится: возлюби ближнего своего, как самого себя. Как можно любить ближнего, если не любишь самого себя?

Современная психология учит: полюби себя. Ты самый хороший, самый способный, самый сильный, самый красивый и т. д. И непрерывно умнеющее человечество подхватывает это положение, потому что оно научно обосновано. И полезно. К сожалению, тем самым взращивается желание стать лучше других. Знания насильно направляются в такое русло, где они развиваются вне Бога, и к ним пришпиливается ярлык «наука» с тем, чтобы сотворить из науки авторитет, сотворить кумира. А что получается?

Ученому, который добросовестно посещает церковь, его сердце говорит: «Верь в Бога!» Разум говорит: «Верь в Науку!» Поскольку достижения науки повышают материальное благосостояние, то ученый в душе обожествляет науку, а на словах – Бога, и не понимает, почему пошаливает сердце. Он не знает, что сердце отягощено чувством вины, поскольку он спутал очередность жизненно важных вещей и не понял того, что его наука – лишь одна часть божественного Всеединства. Наравне с другими науками теология тоже является составной частью Бога.

Сердце теолога также говорит: «Верь в Бога!» Разум может сказать: «Верь и в Науку!» В первую очередь он верит в Бога. Но почему неспокойно на душе? Почему церковь не может создать мир на Земле, хотя и старается? Говорит, что старается. Потому что делит мир надвое: на Бога и на Черта. И новую юную науку, только-только родившуюся, не успевшую утвердиться, объявляют Чертом, который не принадлежит Богу. Вот и выходит, что Бог дает знания, которые становятся развивающей мир наукой, а потом вдруг эта наука оборачивается Чертом.

Теология – это наука веры, порожденная страхом, которая, как и любая другая наука, старается доказать, что она лучше других, и тем самым губит других и себя.

Церковный служитель, который берет на себя право именоваться наместником Бога, невольно создает силу зла, она же – Черт, чем устрашает себя и других. Когда-то этот способ и был необходим для удержания в повиновении примитивного человечества. В настоящее время следовало бы учить человека постижению Бога куда более разумным способом. К счастью, на свете уже много теологов, чья широта мировоззрения исключает догматическое цепляние за церковь. Их знание и интерпретация Библии вызывают уважение и безошибочно ощущаются в короткой беседе. Они – Учителя.

Говорят, если хочешь ладить с человеком, не оскорбляй его религиозных убеждений. Это совет для испуганных людей. Увы, в лужу можно сесть и с разговором о погоде. Погода ведь тоже во власти Божьей. Смысл данного совета примерно таков: взращивай дальше свои страхи и продолжай глядеть на мир сквозь розовые очки, пока перед глазами не почернеет. А там поглядим, что будет. Знайте, что истинного верующего чужое мнение не обижает. Если Вы считали себя убежденным верующим, однако обиделись, то признайтесь себе в том, что Вы пока еще не верующий. И Вы почувствуете, что на душе полегчало.

Психология – молодая наука, возникшая с целью помочь развивающемуся человечеству постичь движение жизни в Боге. Вот только из-за испуганных ученых она развивается однобоко, иными словами, считает себя лучше других. Психологии как науке следовало бы выйти на тот уровень, где учат: возлюби себя в Боге, тогда узнаешь, как любить ближнего. Это умение крайне необходимо людям. К сожалению, оно постигается медленно, через рытвины и ухабы.

До сих пор примитивный человек развивался посредством взращивания своего «эго». «Эго» – это страх, что меня не любят, положительная сторона которого состоит в том, что страх рождает в человеке желание быть хорошим. «Хороший» значит умный, образованный, интеллигентный, понимающий, сильный, достойный, богатый, радостный, красивый, представительный, сердечный и т. д. Все эти положительные качества усиливаются в ходе развития человечества. Естественное усиление – вещь хорошая, однако свойственное испуганному человеку перебарщивание нарушает нормальное, уравновешенное, всесторонне совершенное развитие человека.

Неуравновешенность порождает у несовершенного человека желание быть хоть в чем-то чуточку лучше других.

Малое желание быстро вырастает в большое, и чем больше оно становится, тем ближе критическая черта. По ту сторону черты возрастает желание возвыситься еще больше, стать еще сильнее, еще лучше. Но предел есть предел. Далее возможен лишь относительный рост. И тогда возникает желание возвысить себя за счет унижения другого человека, чтобы быть относительно лучше.

Примитивный человек доказывает свое превосходство физически. Бранится так, что другой стушевывается. Дерется так, что другой вынужден сдаться. Воюет так, что неприятель гибнет. Тогда он – герой, которого носят на руках и любят. Чем больше он в этот момент ощущает себя уважаемым и любимым, тем больше ему хочется воевать. Он уже не только защищает свой дом или родину, а отправляется в дальние страны устанавливать там мир силой оружия, не зная ни обычаев, ни потребностей чужбины. Чем сильнее он перебарщивает, тем ближе к собственной погибели, ибо все, что человек делает, ему же и воздается.

Мало-мальски мыслящий человек должен понимать, что устанавливать мир с помощью оружия – абсурд. Это есть желание быть лучше других. Желание продемонстрировать, что я жертвую собой во имя мира. Тогда меня станут любить. Когда человечество было более примитивным, конфликты улаживались войнами. Это средство соответствовало тогдашнему уровню развития. Иначе просто не умели. В эпоху расцвета науки и техники человек получил оружие уничтожения. Оно было дано умным людям с тем, чтобы эти умные поняли, сколько глупостей они совершают своим умом, направленным на удовлетворение своего стяжательства. Чтобы они поняли, что в войне не побеждают, а проигрывают, и проигрывают тем более, чем с большей настойчивостью последствия действий именуются победой. Современная эпоха раскрыла перед человеком уровень высшего сознания, чтобы человек образумился и осознал двусторонность жизни. Но и этот дар Божий используется для похвальбы своим превосходством над другими.

Стремление испуганных людей творить добро – цель сама по себе прекрасная – приносит с собой страшные страдания. Резонно спросить: когда же прекратится эта духовная слепота? Отвечаю: не ранее, чем наступит предел выносливости Земли, именно тогда человек будет вынужден прекратить заниматься другими людьми. Нам подаются знаки предостережения, и их число все растет, но мы не умеем их понять. Невольно получается так: кто не умеет, тот не желает. Стихийные бедствия показывают, что когда разверзшиеся недра земли заглатывают людей, то каждый остается сам по себе. Никто никому помочь не может, даже если захотел бы. Выживает тот, кто этого заслуживает, поскольку правильно относился к жизни.

Каждого человека порой мучают угрызения совести. Как часто и как сильно, зависит от самого человека. Почему? Что такое совесть и почему она терзает? Ведь совесть – вещь как будто хорошая, как же она может терзать?

Жизнь – это обращение плохого в хорошее. Неважно, как это делается – мыслью, словом или делом – главное, чтобы было сделано.

Несделанные дела вызывают чувство вины, т. е. угрызения совести. У человека смелого, а значит уравновешенного, чувство вины выражается в чувстве ответственности. Позитивное чувство вины, оно же чувство ответственности, облагораживает. Чувство ответственности и есть совесть. У человека испуганного чувство вины выражается в чувстве долга. Негативное чувство вины, оно же чувство долга, отягощает.

Желание освободиться от чувства долга, которое осложняет жизнь, вызывает потребность трудиться. Испуганный человек выполняет работу наперегонки со страхами, однако полного удовлетворения не получает. Стрессы накапливаются, и незаметно потребность делать работу превращается в обязанность делать работу. Ребенка обязывают взрослые. Взрослые берут на себя обязанности сами, однако говорят, что к этому их вынуждает работа, семья, государство, жизнь и т. д.

Мало того, что мы считаем вынужденное положение неизбежностью – мы также считаем чувство долга позитивностью, не углубляясь в сущность этих энергий. Мы культивируем чувство долга, словно джинна в бутылке, затыкаем пробкой вынужденное положение и вдобавок ко всему запечатываем ее сургучом неизбежности. Страх обнаружить отсутствие чувство долга – проявить себя плохим, ленивым, неряшливым, равнодушным, топчущимся на месте и т. д. – не позволяет нам усомниться в абсолютной позитивности чувства долга.