Калинов мост Шведов Сергей

– Все, – сказал потерявший терпение Марк Ключевский, – вставай покойник, нечего дурака валять. Если бы действительно хотел помереть, так уже давно бы помер.

Каменюкин обиделся и даже попытался опровергнуть заключение сира Марка де Меласса о собственном здоровье, но понимания у окружающих не встретил. Да и трудно было поверить, что этот ражий детина с порозовевшим от долгого лежания на столе лицом способен нас покинуть в ближайшие лет пятьдесят.

– Вот ведь люди, – обиделся на Каменюкина Ираклий, – их даже отрава не берет. Бери пример с циклопа, Леха. Дрыгнул ногой, брызнул слюной и нет его.

Стремительно улучшающее самочувствие Каменюкина навело всех присутствующих на мысль, что мы поторопились обвинить в недобросовестности производителей кильки в томате. Продукт был качественным, а повинен во всем был сам циклоп, который решил полакомиться деликатесом, опасным для его желудка.

– Что позволено Аполлону Гиперборейскому, то не позволено циклопу, – сказал Вацлав Карлович Крафт, и с его выводом согласились все.

Разыгравшаяся в замке драма странным образом подействовала на наши желудки. У всех вдруг разыгрался аппетит, который утолить было нечем. Не сумевший умереть от кильки Каменюкин начал умирать от жажды. Мы разбрелись по замку в поисках воды и питья, но, увы, ничего съедобного так и не обнаружили. Циклоп сказал нам правду по поводу баранов. Шашлык в замке делать было абсолютно не из чего. Видимо, этот одноглазый монстр действительно питался человечиной.

– Я тут дверь обнаружил в подвале, – сказал нам Ираклий Морава. – Очень надежная дверь, дубовая, такие обычно ведут либо в винные погреба, либо в кладовую с запасами пищи. К сожалению, мне не удалось ее открыть.

– Веди, – распорядился Михаил. – Если не поужинаем, то хоть разомнемся.

Мне, честно говоря, уже надоело бродить по негостеприимному замку, но с другой стороны, сокровища, хранившиеся за дубовой дверью, могли принести отраду моему истосковавшемуся по общению желудку. Видимо, мои спутники рассуждали так же как я, поэтому мы отправились к загадочному хранилищу гурьбой и с удивлением уставились на роскошные врата, изукрашенные иероглифами, рисунками и прочей того же вида ерундой.

– По-твоему, эта дверь ведет в винный погреб? – криво усмехнулся Ключевский, разглядывая изукрашенный златом, серебром и драгоценными камнями вход в неведомый, а возможно даже заколдованный мир.

– Но ведь куда-то же она ведет, – резонно отозвался Морава.

– В ад она ведет, – предположил Василий. – Больше некуда. Помяните мое слово. Это именно ее охранял покойный циклоп.

Предположение было разумным, однако оно не охладило пыл Ираклия Моравы, который проголодался настолько, что готов был просить кусок колбасы даже у черта.

– Ужо будет тебе колбаса, – зловеще пообещал Василий. – Валить надо отсюда, мужики, пока не поздно. А за этой дверью наверняка живет тот самый урод, чье телеизображение мы видели на стене парадного зала.

К сожалению, капитан запоздал со своим предложением, путь к отступлению нам был отрезан. Дверь, через которую мы сюда проникли, исчезла куда-то самым непостижимым образом. Еще минуту назад она была и даже лениво поскрипывала за нашими спинами, а теперь на ее месте была глухая стена, через которую нам не удалось бы пробиться даже с помощью тарана.

– Влипли, – констатировал Вацлав Карлович. – Похоже, из царства мертвых нет возврата.

– Так уж сразу и царство мертвых? – не поверил Морава. – Эй, Сезам, а ну откройся?

Увы, изукрашенные золотом и камнями врата никак не отреагировали на призывы драматурга. Расстроенный Морава даже пнул их ногой, но это уже скорее просто от отчаяния. Отступать нам было некуда, оставался единственный путь – вперед. Но, к сожалению, даже наши объединенные усилия не произвели на упрямую дверь никакого впечатления – она была недвижима, как скала.

– Я бы попробовал на твоем месте «крибли-крабли-бумс», Чарнота, – перевел дух взопревший от чрезмерных усилий Боря Мащенко.

– «Крибли-крабли-бумс» здесь вряд ли поможет, – не согласился с ним Василий. – Тот нужен по меньшей мере «Мкрткртрчак».

Произнеся это слово Василий поспешно прикрыл рот рукой и даже присел, ожидая молнии и грома. Но, к счастью для нас, заклятие в этот раз не сработало, иначе нас чего доброго спалило бы молнией в этом небольшом и замкнутом со всех сторон помещении.

– Тоже мне маг-любитель, – укорил Василия драматург. – В таком месте должны работать профессионалы. Ваш выход, бог Велес.

Разумеется, я не настолько сумасшедший, чтобы рваться туда не знаю куда по собственной воле, не испробовав при этом все имеющиеся шансы для спасения. Я вытащил из сумки хрустальный череп и заглянул в его пугающие пустые глазницы. К сожалению, в них были все те же, уже намозолившие нам глаза роскошные врата. Однако открыть их с помощью черепа мне не удалось.

– Осталась волшебная палочка, – напомнил мне Ключевский. – Если и она не поможет, то боюсь нам худо придется в этом замкнутом мешке. Кислорода не хватит для такой большой компании.

Первая попытка вырваться из замка циклопа с помощью волшебной палочки не удалась. Хотя я сделал все как всегда: то есть представил во всех подробностях кабинет Сокольского и взмахнул подаренным дедом Велесом жезлом. Не удалась и попытка прорыва в замок Руж. Да что там Апландия, даже Атлантида была для нас недоступной. В отчаянии я попытался воздействовать жезлом на врата, но, увы, они даже не дрогнули.

– Вот вам и Мкрткртрчак, – сказал я с досадой и попал в точку. Не знаю, что в данный момент сработало то ли заклятье, то ли подаренный дедом жезл. Но так или иначе, а врата распахнулись, приглашая нас в неведомый мир. Ираклий Морава издал вопль восторга и даже рванулся было вперед, но был остановлен Ключевским:

– Не лезь вперед батьки в пекло, Ванька. Пусть хозяин подземного мира идет первым.

Я пожалел, что со мной нет моего меча Экскалибура, ибо с ним бы я чувствовал бы себя увереннее в незнакомом месте. Впрочем, пока что ничего ужасного не произошло. Я просто шел по широкому тоннелю, разглядывая свое отражение в отполированных до зеркального блеска стенах.

– Это мы что, в метро спустились? – спросил оживший Каменюкин.

– Какая проницательность в столь юные годы, – съехидничал Морава. – Это преисподняя, Леха.

Каменюкин был не столь уж юн, но излишком интеллекта, видимо, не страдал:

– А строили ее метростроевцы?

– Вне всякого сомнения, – подтвердил солидно Ираклий, – а уголовный элемент был у них на подхвате.

Тоннель внезапно оборвался и мы оказались на приличных размеров площадке. Справа от нас была скала и слева скала, над головой звездное небо, а впереди – перекинутый через широкую пропасть плетеный мост. Вроде бы звезды не самый завидный источник света, но, тем не менее, Калинов мост я видел совершенно отчетливо, и он как две капли воды был похож на тот, где мы с Аполлоном Гиперборейским едва не вступили в смертельную схватку. Правда, в этот раз никто не ждал меня на той стороне пропасти.

– Что и требовалось доказать, – удрученно крякнул за моей спиной Крафт. – Кажется, мы пришли именно туда, куда и стремились. Теперь остается только ждать драконов.

– Драконов мы уже убили, Вацлав Карлович, – не согласился с ним Марк. – Теперь у бога Велеса совсем другой противник.

Стоять у моста было глупо, поворачивать назад – бесполезно. Оставалась одна дорога – через Калинов мост.

– Всем оставаться на месте и ждать, – обернулся я к своим спутникам.

Я подошел к краю пропасти и заглянул вниз. Увидел я там именно то, что и предполагал увидеть – тысячи тянущихся ко мне гигантских щупалец и сотни горящих ненавистью глаз. Теперь я уже знал, что эти существа называются гекатонхейрами и поспешил отвести от них глаза. Мало того, что сторукие великаны не блистали красотой, так они еще обладали гипнотическим взглядом, способным притянуть к себе неосторожного путника. Калинов мост подозрительно скрипел под моими ногами, каждый шаг давался мне с большим трудом, но я все-таки прошел по нему десять метров и уверенно ступил под своды гигантской пещеры.

– Переходить по одному, – крикнул я своим спутникам. – Вниз не смотреть. В противном случае, я не дам ломанного гроша за вашу жизнь.

Следом за мной по Калинову мосту пошел Марк Ключевский. Он не удержался и глянул вниз, но тут же поспешно отвел глаза и прыгнул вперед. Мост заходил ходуном, но Марк уже был на моей стороне.

– Не смотреть вниз, – теперь уже к моему призыву присоединился и доблестный апландский рыцарь едва не ставший жертвой собственного любопытства.

Благоразумный Вацлав Карлович Крафт внял нашим советам и прошел по мосту без проблем. С дисциплинированными Мишей и Василием тоже ничего ужасного не случилось. Эти двое прошествовали к нам почти строевым шагом, глядя строго перед собой. Боря Мащенко перемахнул препятствие с уверенностью прораба, который это висячее над пропастью сооружение возводил. Уже побывавший сегодня на волосок от смерти Каменюкин не стал во второй раз искушать судьбу и побежал по мосту рысью с закрытыми глазами. К сожалению, у Калинова моста не было перил, и если бы не расторопность Ключевского, вступившего таки на мост и успевшего схватить олуха царя небесного за руку, нам бы пришлось оплакивать сподвижника отставного полковника Кабанова во второй раз.

– Ну Ванька, – погрозил сир Марк приятелю кулаком, – не вздумай шутки шутить! Здесь тебе не театр, а гекатонхейрам ты на один зуб.

Морава совету внял и перебрался через пропасть без приключений, но ступив на твердую землю, он все-таки не совладал с любопытством и бросил взгляд в пропасть. Однако мы с Марком были готовы к такому обороту дела и успели подхватить падающего драматурга и оттащили его от края чудовищной пропасти.

– Чтоб ты провалился, Ираклий! – не на шутку рассердился Ключевский. – Сколько раз тебя надо предупреждать?

– Какой ужас! – только и сумел вымолвить драматург.

– Зрелище не для слабонервных, – согласился с ним Марк.

Стоять у края пропасти было глупо, а потому нам ничего другого не оставалось, как продолжить путешествие по подземному лабиринту. Причем мне показалось, что я однажды был то ли в этой, то ли в подобной пещере. А навели меня на эту мысль черепа, пялившие на нас свои пустые глазницы.

– Кажется, это убежище дедушки Велеса, – сказал я своим спутникам. – Здесь находится его трон.

– Скромно жил твой предок, – криво усмехнулся Морава, испуганно оглядывая усыпанный костями пол. – Стоило становиться богом, чтобы проводить жизнь в таком жутком месте.

Я оказался прав, мы не прошли и ста метров, как очутились у подножья трона. Того самого, на котором сидел мой дед. В десяти шагах я увидел знакомый череп мастодонта, служивший в прошлый раз мне в качестве табурета. Трон был пуст, если, конечно, не считать лежащего на нем черепа.

– Это что намек? – спросил Морава, кося на меня хитрым глазом.

– Череп хрустальный, – определил Ключевский, подходя вплотную к трону. – По-моему, Чарнота, ты можешь им воспользоваться.

Хрустальные черепа не были для нас в диковинку, поэтому я взял в руки этот новый дар ушедшего в нирвану деда без душевного трепета. Заглянув в пустые глазницы, я обнаружил дверь, которая тут же распахнулась, стоило мне сделать шаг по направлению к ней.

– Вот это я понимаю хоромы! – аж прицокнул языком от восхищения Морава.

Хоромы действительно были на заглядение. Вся виденная нами до сих пор роскошь российских олигархов и атлантических царей блекла перед убранством божьего жилища. Стены огромного зала, в котором мы очутились, были усыпаны драгоценными камнями так густо, что под ними не видно было основы. Сделанные из какого-то прозрачного материала столы сплошь были заставлены золотой посудой. Причем золотые блюда не пустовали, на них дымились и источали аромат различные яства, а серебряные, украшенные крупными изумрудами, кубки были до краев наполнены янтарным вином. Зато расставленные там и сям кресла и стулья, обтянутые золотистой материей ничем не уступали лучшим образцам современного мебельного искусства.

– Живут же люди, – завистливо протянул Каменюкин.

– Это не люди так живут, а боги, – поправил его Ираклий Морава, без раздумий беря с ближайшего блюда кусок мяса. – Тебе эта участь не грозит, Леха.

– А не отравимся? – не рискнул сразу последовать примеру драматурга Василий.

– Еще чего, – возмутился Морава, запивая мясо вином. – Продукт первосортный. Фирма гарантирует качество.

– Твоя фирма и циклопу качество гарантировала, – обиделся Каменюкин. – И где сейчас тот циклоп.

– Вот темнота, – покачал головой Морава. – Ну не дорос твой циклоп до нашего российского деликатеса. Да и что взять с доисторического монстра, обиженного богами и судьбою. Ешь, примат, боги угощают.

– Какой еще примат?! – обиделся Каменюкин. – А ты сам-то кто?

– Я человек, тот самый, который звучит гордо, и не надо путать меня с циклопом.

Каменюкин не выдержал искушения. Махнув рукой, он принялся потреблять кушанья в больших количествах, что однако никак не сказалось на изобилии предложенного нам стола. Вместо взятого с золотого блюда куска мяса тут же появлялся новый, точно такой же, икра вообще не убывала, сколько не черпай ее ложками, а опустошенные кубки тут же наполнялись вином. Каменюкин ахал, охал, но остановиться никак не мог.

– Оттащите его от стола, – посоветовал Боря Мащенко, – пока он окончательно не упился.

Увы, совет запоздал. Потребивший по меньшей мере литра три отличного сухого вина Каменюкин пал жертвой своей жадности раньше, чем мы успели вмешаться в процесс. Пал в буквальном смысле, так что нам с Марком пришлось оттащить его на кушетку и оставить там наедине с потребленными продуктами. Ираклий Морава, расположившийся в кресле с кубком в руке, с укоризной взирал на своего нерадивого ученика. Сам он был почти трезв и настроен философски.

– Все-таки, мужики, в смысле господа, приходится с прискорбием признать, что наш мир нисколько не лучше загробного. А возможно и уступает ему по многим параметрам. И если бы мне сейчас предложили несколько десятков гурий, то я, пожалуй, не отказался бы.

– А разве вы мусульманин, Морава? – удивился Крафт.

– Пока нет, но, возможно, мне как атеисту сделают скидку.

Увы, гурий мы так и не дождались. Да и какие могут быть гурии в аду? Все-таки даже в претензиях к потустороннему миру надо же соблюдать чувство меры. Наш с Ираклием Моравой спор по поводу несовершенства человеческой природы был прерван появлением встревоженного Василия, вздумавшего побродить по чужим хоромам и присмотреться к обстановке. На капитане не было лица, в переносном, конечно, смысле.

– Там гроб, – объяснил он нам свое состояние.

– Где там? – не понял коллегу Михаил.

– В соседней комнате.

Нам ничего другого не оставалось, как прервать отдохновение и направиться к гробу, который компетентный товарищ отыскал в месте вроде бы не предназначенном для захоронений. Тем не менее гроб был, тут Василий не ошибся. Он висел, покачиваясь на золотых цепях, прикрепленных к четырем столбам из серебристого металла. Гроб был хрустальный. Во всяком случае, мы очень хорошо видели лежащую там прекрасную девушку, облаченную в роскошное платье из златотканой парчи.

– Да это Марья Моревна! – воскликнул Ключевский и был, по-моему, совершенно прав. У меня практически не было сомнений в том, кто мог ее сюда поместить. Сделать это могла только богиня Макошь, она же Натали де Перрон, она же жрица Светлана. Скорее всего, у этой особы был свободный доступ в подземные хоромы дедушки Велеса.

– Она что же, умерла? – спросил потрясенный Боря Мащенко.

– С чего бы это ей умирать, – пожал плечами Морава. – Согласно древним преданиям в хрустальные гробы помещали исключительно особ королевской или царской крови, которые немедленно воскресали, когда какой-нибудь знатный жених возникал на пороге.

Драматург был прав. Девушка действительно выглядела скорее спящей, чем умершей. Во всяком случае, таких румяных щек у покойниц не бывает. А что касается жениха, то он действительно в любой момент мог здесь объявиться с весьма печальными для человечества последствиями.

Недоверчивый Михаил подошел к хрустальному гробу и постучал по нему рукоятью пистолета. Если он пытался таким образом разбудить спящую красавицу, то напрасно. Тут нужен был царевич или королевич, а Михаил, насколько я знаю, коронованными предками похвастаться не мог. Кроме того, он был давно женатым человеком. Словом, с какой стороны не посмотри – жених сомнительный. Немудрено, что Марья Моревна в ответ на все его усилия даже не шевельнулась.

– Я значит, плебей, а этот ваш Аполлон Гиперборейский аристократ, – обиделся майор. – А между прочим, генетическая экспертиза подтвердила, что он является отпрыском гражданина Чарноты Вадима Всеволодовича с точностью до девяносто семи процентов.

– Так Чарнота у нас бог и сын гиперборейского царя, – напомнил компетентному товарищу Боря Мащенко.

– А где вещественные доказательства? Где документы, подтверждающие высокое происхождение? Этак любой и каждый может назвать себя царем и богом.

– А хрустальный гроб чем тебе не доказательство? – удивился Ираклий. – Ты же его не открыл, а Аполлоша, уверяю тебя, сделает это одним мановением руки.

– И что за этим последует?

– Вероятно, конец света, – пожал плечами Морава.

– Вот, – поднял палец к потолку гробницы Михаил. – Поэтому я предлагаю, либо разбудить спящую красавицу, либо доставить ее прямо в гробу нашим экспертам, которые, надо полагать, сумеют и ящик вскрыть и спящую разбудить. Приступайте, товарищ капитан.

Я был абсолютно уверен, что дело компетентные товарищи затеяли зряшное, но препятствий им в служебном рвении не чинил. Сначала Михаил с Василием попытались вскрыть хрустальный гроб, потом разбить его, но их усилия не увенчались успехом. Гроб не удалось ни разбить, ни даже поцарапать. После чего раззадоренные чекисты принялись за золотые цепи и металлические столбы. Увы, их героические усилия ни к чему не привели, не помогла им даже помощь бизнесмена Мащенко и драматурга Моравы.

– Инструмент нужен, – сказал запыхавшийся Ираклий. – Голыми руками здесь ничего не сделаешь.

– А где ты возьмешь этот инструмент? – усмехнулся Марк.

– Надо искать, – отозвался драматург и направился в угол склепа. – Что я говорил! Смотрите какая классная железяка.

Классная железяка оказалась мечом, да к тому же волшебным. Собственно, это был мой Экскалибур, который я оставил в багажнике машины, стоящей на одной из московских улиц. Каким образом забытый меч оказался в хоромах дедушки Велеса можно было только догадываться, но, тем не менее, это был он. Однако прежде чем я успел заявить права на утерянную собственность, легкомысленный драматург не нашел ничего лучше, чем рубануть Экскалибуром по золотой цепи. Последствия были чудовищными. Невесть откуда взявшийся электрический разряд едва не испепелил святотатца. Во всяком случае, одежда на драматурге точно задымилась, а волосы встали дыбом. После чего он рухнул на пол и остался лежать в полной неподвижности.

– Допрыгались, – зловеще выдохнул Крафт. – Теперь и этого хоронить придется.

Ираклий Морава был однако жив, во всяком случае дышал. Мы осторожно подняли его с пола и перенесли на кушетку. Привести в чувство нам его не удалось, хотя мы и приложили к этому максимум стараний.

– Ну вот, – горестно вздохнул Боря. – Была у нас спящая красавица, а теперь еще появился спящий красавец. Хотел бы я видеть ту царевну, которая захочет его разбудить.

Не приходилось сомневаться, что в данном случае мы столкнулись с магическим заклятьем, скорее всего предназначенным для Марьи Моревны и совершенно случайно угодившим в драматурга. Известно нам было и имя даровитой ведьмы, устроившей весь этот бедлам, оставалось только до нее добраться и получить лекарство для спасения несчастного Ираклия.

– Недаром же говорится, послушай компетентного товарища и сделай наоборот, – в сердцах воскликнул Крафт.

Михаил свою вину в инциденте признал, что, однако, не помешало ему обидеться на Вацлава Карловича. Он даже что-то пробурчал насчет масонов, которые вечно путаются под ногами у занятых людей, подбрасывая им дурацкие магические загадки. И вообще: маги, колдуны и прочие экстрасенсы, это не его компетенция, и ввязался он в это дело исключительно по приказу непосредственного начальника генерала Сокольского, который с помощью безответственных лиц заставил его спустится в ад, где уважающему себя офицеру спецслужб делать абсолютно нечего. Правота обиженного майора была очевидной, поэтому никто и не стал с ним спорить. Действительно, черт знает что такое.

– Нужно отловить Наташку и притащить ее сюда, – предложил Ключевский. – Возможно, она сумеет привести Ираклия в чувство.

– Я бы на вашем месте поторопился, – поддержал Марка Вацлав Карлович. – А то он, чего доброго, действительно умрет. У него ведь пульс почти не прощупывается, да и с дыханием проблемы.

– А где нам искать эту богиню Макошь? – развел я руками. – Она наверняка где-то затаилась, дабы не попасться на глаза разъяренному Аполлону.

– Надо навестить Бернара де Перрона, – подсказал Ключевский. – Менестрель знает, где скрывается его жена.

Я не был уверен, что де Перрон посвящен в тайные дела своей супруги, но в данном случае выбирать не приходилось. Мне ничего другого не оставалось, как взяться за волшебную палочку, в надежде что в этот раз она нас не подведет.

– Кого-то надо оставить здесь, – остановил меня Ключевский. – Не можем же мы бросить Ваньку без присмотра.

Идеальной сиделкой при обездвиженном драматурге мог бы стать Каменюкин, но, к сожалению, этот тип до сих пор не проснулся, и все попытки его разбудить закончились провалом. Этот упившийся сукин сын был столь же недвижим, как и Ираклий Морава. Пришлось оставить у ложа больного Вацлава Карловича Крафта. Нельзя сказать, что масон остался этим выбором доволен, но другого выхода у нас действительно не было.

– Я бы на вашем месте вооружился, – посоветовал нам многоопытный поклонник Мерлина. – Неизвестно, что вас ждет в том замке.

Совет был дельным, но, к сожалению, холодного оружия в подземных апартаментах бога Велеса мы не обнаружили, за исключением моего меча Экскалибура. А что касается пистолетов компетентных товарищей, то мы уже неоднократно имели возможность убедиться, что толку от огнестрельного оружия на острове Буяне почти никакого. И нужно недюжинное магическое искусство, что бы заставить его работать. К сожалению, и Михаил, и Василий были сомнительными кудесниками, и их попытки сотворить чудо, как правило заканчивались конфузом.

– Ладно, – махнул рукой Ключевский, – что нибудь придумаем. Главное для нас сейчас – добраться до замка Перрон.

Попытка воспользоваться для перемещения во времени и пространстве хрустальными черепами не увенчалась успехом, все они дружно указывали на вход в гробницу, где мы уже побывали и без их совета. Оставалась волшебная палочка. Я представил парадный зал замка Перрон во всех подробностях и устремился туда всей душой. В этот раз нам, кажется, повезло, и мы действительно сумели вырваться за границы подземного царства. Но на этом наше везение, пожалуй, закончилось. В замке Перрон мы не обнаружили ни единой живой души, если, конечно, не считать ворона, порхнувшего на плечо Бори Мащенко и перепугавшего бизнесмена едва ли не до икоты. Похоже было, что нас опередили. Причем нападение, скорее всего, было настолько внезапным, что гарнизон не успел оказать достойного сопротивления. Мебель в парадном зале была переломана, но следов крови мы не обнаружили. Что же касается замковых ворот, то они разнесены были вдребезги вместе с прикрывающей их сторожевой башенкой. Нечто подобное нам уже довелось видеть в замке Рус, а потому мы все дружно пришли к выводу, что в этих старых стенах побывал Аполлон Гиперборейский со своей подозрительной во всех отношениях свитой. Не знаю, удалось ли им схватить Наташку, но менестреля они, скорее всего, увезли с собой. После чего не на шутку перепуганная челядь доблестного рыцаря де Перрона решила покинуть замок, где бесчинствовала нечистая сила. Наша растерянность по поводу случившегося в замке Перрон несчастья продолжалось недолго. Ключевский предположил, что менестреля, скорее всего, перевезли в замок Шаузель. Я с ним согласился. В любом случае, нам следовало навестить сира Антуана, дабы напасть на след похитителей. Для этой цели мы решили воспользоваться обнаруженными в замке Перрон лошадьми. Лошади, кстати, были в полном порядке, то есть напоены и накормлены, из чего мы заключили, что нападение было совершено совсем недавно, и след похитителей еще не успел остыть. Здесь же в замке мы обнаружили мечи и амуницию. Так что наш отряд, выехавший на большую дорогу из разгромленного замка мог внушить если не страх, то во всяком случае уважение любому противнику, задумавшему сразиться с нами в чистом поле. Правда, я не был уверен, что наших сил хватит, чтобы совладать с гарнизоном замка Шаузель, особенно если среди его защитников окажется Аполлон Гиперборейский. Этот агрессивный тип вполне способен был испортить нам настроение.

– Стены замка штурмовать не будем, – предупредил я своих спутников. – Постараемся проникнуть в охраняемое здание незамеченным. В случае превосходства противника ретируемся через черный ход. На нашей стороне фактор внезапности и огромный опыт в зорении чужих гнезд.

– Хиленький план, – счел нужным покритиковать меня Боря Мащенко. – Если мы унесем отсюда ноги, то это будет огромное счастье.

– Тогда, может быть, мы с тобой, Чарнота, сходим на разведку? – предложил Ключевский.

– Нет уж, – дружно запротестовали наши спутники. – Мы в этой вашей Апландии гости, и, чего доброго, застрянем здесь на долгие годы, если с вами что-нибудь случится.

В подземелье было темно, хоть глаз коли. А у Ключевского в фонарике подсели батарейки. Так что передвигались мы почти на ощупь. Счастье еще, что путь этот был нам хорошо известен, и мы почти без проблем выбрались на свет божий, не встретив в этот раз ни многоголовых гидр, ни летающих горгулий. Пока что наш налет на чужой замок больше напоминал невинную экскурсию. Темная апландская ночь уже вступила в свои права, так что в замке царил полумрак. Висевшие на стенах чадящие светильники позволяли нам без проблем выбирать направление. Пару раз мы едва не столкнулись со слугами, спешащими по своим делам, но, к счастью, все обошлось, и мы благополучно добрались до дверей парадного зала, где совсем недавно пировали в компании своих благородных знакомых. Я приоткрыл дверь и заглянул в зал. За огромным столом сидели двое и о чем-то горячо спорили.

– А я говорю, что вы сами виноваты, Серапион Павлинович, – услышал я знакомый голос. – Кто же заходит с туза, имея на руках двух шестерок.

– Так ведь освещение, Семен, войдите же в положение немолодого человека.

Из этого немудреного диалога я сделал вывод, что Мордред с Поклюйским режутся в карты, скорее всего в подкидного дурака. Причем они были так увлечены своим занятием, что не сразу заметили подсевших к столу пятерых гостей.

– С червей надо было ходить, Серапион Павлинович, – подсказал Ключевский, заглядывая в карты Поклюйского.

– А идите вы, батенька с такими советами… – не остался в долгу продюсер. – О господи, а вы здесь откуда?

Изумление любителей подкидного дурака было неподдельным. Сеня так и застыл с открытым ртом, а Серапион Павлинович выронил из рук карты.

– Аполлон в замке? – шепотом спросил я.

– Нет ни Светозарного, ни Артемиды, – отозвался на мой вопрос быстро пришедший в себя Сеня.

– Наташку им поймать удалось?

– Фигу, – хихикнул Мордред. – Она обернулась белой лебедью и упорхнула в окно. Зато они захватили ее мужа и собираются его пытать.

– Кто они?

– Вивьер, Гракх и Шаузель. Ну и Кирюха Фролов за ними увязался. Хотят выяснить, где находится убежище выдры.

– Какой еще выдры?

– Белой лебеди Наташки. Это она украла у них Марью Моревну. Аполлоша был вне себя. А тут у него еще и килька кончилась. Так что он рвет и мечет. А в этой вашей зачуханной Апландии кильку в томате никто не производит.

– А что же вы не запаслись ею в России?

– Как это не запаслись?! – удивился Сеня. – Мы же с Аполлоном рыбный магазин грабанули. Две здоровенные сумки доверху банками забили. Продавщицы на нас смотрели как на придурков. Он ведь эту кильку любит прямо до потери пульса. Только и разговоры у него, что о Марье Моревне и кильке.

Пока что ситуация складывалась в нашу пользу. И этим следовало незамедлительно воспользоваться. Бегункова и Гаркушина я не слишком опасался, какими бы магами они ни были, но с Чернобогом им не совладать. А что касается Агапида и Шаузеля, то этих и вовсе можно было не брать в расчет.

– В замке большой гарнизон?

– Человек двадцать, не больше.

– Ну что же, вперед и с песней, богатыри земли Русской.

Наше появление в пыточной камере повергло палачей в трепет, а их жертву в восторг. Сопротивление нам пытался оказать только Бегунков, ражий мужчина под метр девяносто ростом и соответствующего телосложения. Этот полностью оправдал дурную славу, которой пользовались в Атлантиде его сородичи Архары, и попытался тут же на наших глазах метаморфизировать до козлиного состояния. Однако в данном случае он не на тех напал. Компетентные товарищи Михаил и Василий в два счета загнули ему салазки, а потом крепко стянули за спиной руки. Физически сломленному Вивьеру не оставалось ничего другого, как вернуться в человеческое обличье. На всякий случай, мы связали по рукам и соратников Бегункова, а вздернутого на дыбу рыцаря де Перрона спустили на грешную землю. Спасенный нами менестрель не сдержал чувств и пару раз чувствительно пнул под зад подвернувшегося ему под ногу Агапида.

– Ну что же, – оценил обстановку сир Марк де Меласс, – подозреваемые на месте, пыточный инструментарий в наличии. Можно, пожалуй, приступать к допросу.

– Вы что же собираетесь нас пытать? – не удержался от вопроса Гаркушин, здорово облинявший с тех пор, как я его видел в последний раз.

– А почему бы нет, Валерий Валентинович, – пожал я плечами, присаживаясь на лавку. – На вашей совести жизни многих людей, которых вы отравили в Катадже. А уж на мое снисхождение вам и вовсе не следует рассчитывать.

– У меня не было другого выхода, Вадим Всеволодович, клянусь, – попробовал оправдаться Гаркушин. – Они были обречены. И ваш отец это знал. Мы все обречены. Гекатонхейры не пощадят никого.

Вивьер бросил на своего подельника предостерегающий взгляд, но того, похоже, уже нельзя было остановить. Гаркушин был слишком напуган случившимся, чтобы реагировать на предостережения своего давнего босса. Впрочем, к некоторому моему удивлению господин Бегунков быстро пришел в себя и сейчас не выглядел ни испуганным, ни подавленным. Скорее уж в его глазах светилось торжество, словно это не мы скрутили ему руки, а он заманил нас в ловушку.

– Откуда взялись эти существа?

– Вероятно из глубин Космоса. Я не знаю, как гекатонхейры оказались на Земле, но с тех пор наша планета обречена. Это вопрос времени. Эти существа вечны, в отличие от нас. Но им нужна энергия, которую они могут получить только от людей. Сначала они уничтожили Атлантиду, но им не хватило энергетического запаса, чтобы покинуть нашу планету. Тогда они создали еще одну цивилизацию – нашу. Мы тоже будем уничтожены. Но и гибель нашей цивилизации не решит всех их проблем. Поэтому на наших костях они создадут цивилизацию новую. Чтобы в свою очередь погубить ее через десять тысяч лет. И так будет до той самой поры, пока они не накопят достаточно энергии, чтобы покинуть нашу планету. Этому невозможно противостоять, Чарнота. Можно лишь отодвинуть гибель цивилизации на час, на день, на месяц. Это хорошо понимал ваш отец, захвативший Катадж только для того, чтобы не допустить своего собственного отпрыска к яйцу птицы Феникс. Он бы убил вас, Чарнота, чтобы спасти человечество, но это ничего бы не изменило. Ничего. Многие не верили, что такое возможно. В том числе и жрецы храма Йопитера, созданного атлантами. Одни воображали, что могут перехитрить гекатонхейров, другие сомневались, что они вообще существуют. Им казалось, что речь идет всего лишь о мифе, но я-то знал, что это правда. Понимаете, Чарнота, знал!

– Откуда, если не секрет?

– Мне показал их мистер Рейли.

– Вы имеете в виду Вивьера?

– Да. Я был тогда всего лишь аспирантом, включенным в экспедицию профессора Максима Ивановича Чарноты в качестве подсобной силы. Я был тогда на седьмом небе от счастья. Но появился он, и все изменилось. Я ему не поверил, Чарнота, клянусь. Посчитал это наваждением. Мистер Рейли был иностранцем, возможно шпионом, как же можно верить такому. Я не верил ему до тех пор, пока мы не нашли это проклятое яйцо.

– Вы имеете в виду космический корабль, Валерий Валентинович?

– Это не космический корабль, Вадим Всеволодович. Гекатонхейрам не нужны космические корабли, чтобы перемещаться в пространстве. В этом чудесном яйце находятся знания, которыми они решили поделиться с атлантами. И те клюнули на их приманку и запустили чудовищный механизм уничтожения. Многим казалось, что остров Буян, это инструмент, с помощью которого можно изменить прошлое, а следовательно настоящее и будущее. Так думали жрецы храма Йопитера. Так думали поначалу ваши отец, и дед. Но действительность развеяла все их иллюзии. У меня же не было иллюзий с самого начала. Я знал тогда далеко не все, но знал достаточно, чтобы встать на сторону Вивьера. Ибо только с его помощью я мог стать богом нового мира. И уцелеть. А у человечества нет шансов. Вы понимаете, Чарнота, ни единого. Вы тоже можете стать богом нового мира, Вадим Всеволодович. Так же, как и ваши спутники. Для этого вам всего лишь надо передать девушку Мару в руки Аполлона Гиперборейского.

– И только-то? – удивился я.

– Он прав, царевич Вадимир, – услышал я, наконец, хриплый голос Вивьера. – Ты уже проиграл один раз в Атлантиде. Пусть это был не совсем ты, но поверь человеку, лично знавшему Вадимира сына Аталава, он превосходил тебя в магической мощи. Стоит ли Вадимиру сыну Всеволода искушать судьбу?

– А что мы действительно похожи внешне?

– Как две капли воды, – усмехнулся Вивьер. – Но сын Аталава был патологическим честолюбцем, он жаждал абсолютной власти и не захотел ее делить даже с собственным сыном Зевсом.

– Так в прошлый раз Аполлона звали Зевсом?

– Или Юпитером, или Перуном, впрочем, это ни так уж важно. Зевс был рожден Вадимиром сыном Аталава и внуком Велеса-Крона от дочери Морского царя Морганы. Его искупали в крови сына дракона Крада Люцифера. И этого оказалось достаточно, чтобы он низверг с трона своего отца и погубил Атлантиду и Гиперборею.

– А ты Вивьер служил тогда Зевсу, как сейчас служишь Аполлону?

– Да. Мне удалось подчинить варваров и бросить их сначала на Гиперборею, а потом на Атлантиду. Мутным потоком мы прошли по двум континентам, сметая со своего пути легионы Светлых и Темных кланов. Мы вырвали Мару из рук Великого Ширгайо. И все было кончено. Восставшие из недр Земли гекатонхейры завершили чудовищным катаклизмом устроенный нами погром. Атлантида погрузилась на дно океана, Гиперборея покрылась толстым слоем льда. Уцелели немногие. Да и то исключительно по воле гекатонхейров, у которых были свои планы на наш счет.

– А почему ты, Вивьер, стал служить космическим монстрам?

– Я ничего не знал о гекатонхейрах. Помогая Перуну-Зевсу победить Велеса-Крона, я мечтал об абсолютной власти. Истина открылась мне слишком поздно, когда уже ничего нельзя было изменить. Впрочем, я ни о чем не жалею, Вадимир сын Всеволода, ибо только служа гекатонхейрам я понял, что такое власть и что такое истинное могущество.

Мы создали новую цивилизацию, мы создали вас. Мы передали вам свои знания. И мы были богами нового мира. Со временем люди вышли из под нашего контроля. Что, впрочем, изначально планировалось гекатонхейрами. И пришла пора создания нового мира, где я вновь стану тем, кем был.

– А кем ты был? – прищурился в сторону Вивьера Ключевский.

– Я был Вакхом, царевич Мрак, тогда как твой прототип стал просто прахом. И тебя, и твоего брата Вадимира воссоздали атланты, точнее те из них, которые считали, что противостоят гекатонхейрам, а на самом деле они всего лишь реализовывали их план. Все величие этого плана не способны понять ни простые смертные, ни те, кто воображали себя могущественными богами, будучи на самом деле жалкими марионетками.

– А ты, Вивьер, встречался со своими господами?

– Нет. Но я всегда слышал и продолжаю слышать их голос. Они источник моего могущества и гарант моего бессмертия.

– Это ты свел Моргану с Дракулой? – спросил я.

– Да. Их разделяли века, и без моей помощи они не смогли бы произвести на свет Артемиду. А без ее помощи не смог бы появиться на свет Аполлон. Я всегда был там где нужно, и без труда разрушал все козни врагов своих хозяев, возвращая ход событий в выгодное для них русло. Я был рядом с Варлавом, я был рядом с монсеньором Доминго. Но я почему-то не понравился вашему деду, который наотрез отказался взять в экспедицию иностранца, и мне пришлось воспользоваться услугами господина Гаркушина, который, впрочем, тогда был еще товарищем. И даже, по-моему, комсомольцем.

– Почему твои гекатонхейры не убили меня после того, как Аполлон появился на свет?

– А куда им торопиться? – засмеялся Вивьер. – Возможно, их забавляет наша суета, но не исключено, что они дают тебе шанс, бог Велес. В любом случае, я не стал бы на твоем месте искушать судьбу, и отдал бы Аполлону его возлюбленную Мару.

– А зачем тебе потребовалось делать из Аполлона звезду эстрады?

– Аполлон должен стать богом нового мира, его живым кумиром. Именно усилиями его адептов начнется война, которая уничтожит существующую ныне цивилизацию. Фанатизм – это страшная сила разрушения, Вадимир сын Всеволода, это то, что нужно нам, дабы добиться своих целей.

На меня этот Вивьер не произвел большого впечатления, обычная шестерка при большом боссе, и отличие его от того же Каменюкина только в том, что шестерка он бессмертная. Другое дело эти самые гекатонхейры. Изображение, которое я видел на стене замка циклопа внушало уважение. И тем не менее, эти существа вряд ли были столь уж всемогущи, если для исполнения своих планов вынуждены использовать таких ничтожеств, как этот Вивьер или Гаркушин. Почему они не выходят наружу из своих подземных убежищ, а ждут, когда созданный по их проекту Светозар станет мужем Марьи Моревны? А тут еще болтается под ногами какой-то бог Велес, мешающий возлюбленным осчастливить друг друга, а заодно и самих гекатонхейров.

– А где сейчас находятся Аполлон и Артемида? – обернулся я к сиру Антуану, который с потерянным видом стоял в углу и зыркал на нас безумными глазами.

– В твоем замке, сир де Руж, – угрюмо бросил тот.

Похоже, я слишком увлекся спасением человечества и упустил из виду безопасность своих близких. Впрочем, на Земле, вероятно, нет убежища, до которого не дотянулись бы руки пособников гекатонхейров.

– Я так полагаю, что вы взяли моих детей в заложники?

– Можно сказать и так, – пожал плечами Вивьер. – Этот план разработал Валерий Валентинович Гаркушин. Он был абсолютно уверен, что как только мы захватим рыцаря де Перрона, ты немедленно явишься его спасать. И здесь мы скажем тебе, что спасать нужно не только друга, но и свою семью. Я, честно говоря, не думал, что ты настолько глуп, Вадимир Всеволодович, но Гаркушин знает тебя лучше. Что, впрочем, неудивительно, поскольку он является твоим соплеменником.

– В гробу мы видали таких соплеменников, – мрачно заметил Михаил.

– Ну, это удовольствие он вряд ли вам доставит, – криво усмехнулся Вивьер, – ибо благодаря моей поддержке, уже обрел статус Бессмертного.

– А зачем вы банки грабили? – насупился Василий.

– Нужны были средства. Ваш мир удивительно меркантилен, а у нас были большие расходы. Впрочем, деньги мы скоро отменим. И главным критерием значимости человека станут ни его капиталы, ни занимаемая им должность, а градус любви к Аполлону Гиперборейскому, повелителю людей и богов. Так вы покажете нам дорогу к Маре, господин Чарнота или жизнь детей вам не очень дорога?

– Ты ведешь себя как мелкий шантажист, Вивьер. Чего доброго, я могу усомниться в твоем божественном статусе.

– Дело не во мне, Чарнота. И даже не в нашем милом мальчике Аполлоне Гиперборейском. Твоих детей устранит богиня Артемида. Страшная женщина. Истинная внучка дракона Крада.

– А ты уверен, что она его внучка?

– Разумеется, нет. Все-таки Дракула не был точной копией Люцифера, но она этого не знает, вот в чем твоя проблема. Перестань упрямиться, Чарнота: или отдай Мару, или умри как мужчина на Калиновом мосту. Тем самым ты спасешь жизни своих детей, которым суждено стать богами нового мира.

– Ты меня убедил, Вивьер. Я жду тебя в своем подземном дворце вместе со Светозарным Аполлоном.

– Да, но я не знаю туда дороги? Коснись моей головы своим жезлом, бог Велес, и я приведу к тебе Аполлона Гиперборейского.

Мне очень хотелось узнать у бога Вакха, почему всезнающие гекатонхейры, с которыми он поддерживает постоянную связь, в данном случае не смогли снабдить его нужной информацией, но не стал этого делать. Вместо этого я выполнил просьбу оппонента и постучал по его голове волшебной палочкой.

– Надеюсь, ты хорошо запомнил дорогу, Вивьер?

– Можешь не сомневаться, Чарнота.

– В таком случае, вторым богом, не сумевшим пройти по Калиновому мосту, будешь ты, Вакх.

– А разве ты рассчитываешь на победу над Аполлоном?

– А почему же нет, Вивьер, я опытный боец.

– Этого не допустят гекатонхейры!

– А ты уверен, что знаешь истинные цели своих хозяев?

Вивьер не был уверен, а потому, видимо, впал в задумчивость. А мне не оставалось ничего другого, как прихватив дружину и освобожденного менестреля, ретироваться из пыточной камеры.

– Вы напрасно показали ему дорогу к Марье Моревне, Чарнота, – глухо сказал Михаил. – Я понимаю ваши чувства отца, но речь ведь идет о человеческой цивилизации.

– Благополучие которой не стоит слезы одного, а уж тем более двух младенцев, – неточно процитировал Ключевский классика. – К тому же, рано или поздно, Аполлон нашел бы к нам дорогу. Чего стоит Светозарному пустить под откос несколько эшелонов в России или спалить всю Апландию. Да мало ли что можно придумать, дабы сделать уступчивыми порядочных людей.

– Но это же терроризм?

– А у вас, что есть способ остановить расшалившихся придурков, вообразивших себя вершителями судеб мира?

Никакого способа для борьбы с террористами кроме статьи в Уголовном кодексе у майора не было, а потому, наверное, он промолчал. Что же касается меня, то я был уверен, что встречи на Калиновом мосту нам с Аполлоном Гиперборейским не избежать и все накопившиеся проблемы мы способны решить только там. Была какая-то связь между этим странным мостом из кустарника и гекатонхейрами. К сожалению, я не знал, что это за связь, хотя и был уверен в том, что эти существа уязвимы. Возможно, богиня Макошь знает о наших смертельных врагах больше и захочет поделиться с нами своими знаниями.