Неаполитанская Ривьера. Неаполь. Капри. Искья. Прочида Москвин Анатолий

От основания города до римского завоевания

Вначале были Кумы, «город, основанный в древнейшие времена халкидцами и кумейцами», как писал античный географ Страбон. Он же считал, что Кумы – «самый старинный из всех сицилийских и италиотских городов». Основателями города считались выходцы из Халкиды. Название города происходит будто бы от греческого слова «волны», так как соседние побережья скалистые и открыты для ветров с моря. «В прежние времена город благоденствовал, равно как и так называемая Флегрейская равнина, куда миф перенес место действия историй о гигантах, видимо, только на том основании, что земля эта служила предметом распрей из-за ее плодородия. Впоследствии же, став хозяевами города, кампанцы нередко вообще оскорбляли его жителей, и более того – даже жили с женами горожан. Тем не менее там до сих пор сохранилось много следов греческой культуры и обычаев» (Страбон. География в 17 книгах. Кн. 5, гл. IV).

В конце VIII в. до н. э. кумейцы (или, как их называют теперь, куманы) основали колонию, в которой поселились также халкидцы, жители Пифекусс и Афин. Это поселение было названо Новым городом, по-гречески: Неаполисом. Страбон сообщает: «Там показывают памятник Парфенопеи, одной из Сирен, и по указанию оракула устраиваются гимнастические состязания. Еще позже, после междоусобных распрей, неаполитанцы приняли в качестве сограждан некоторых кампанцев и были вынуждены обращаться со своими злейшими врагами как с наилучшими друзьями, потому что друзей они обратили во врагов. На это указывают имена их демархов [демарх – глава страны, области; буквально: «глава народа». – А.М.], ибо сначала это имена греческие, а впоследствии – греческие вперемежку с кампанскими. Здесь сохранилось очень много следов греческой культуры: гимнасии [эфебии – места для упражнений молодых людей. – А.М.], фратрии [родовые объединения. – А.М.] и греческие имена, хотя носители их – римляне… У них каждые четыре года в течение нескольких дней устраиваются священные состязания по музыке и гимнастике; эти состязания соперничают со знаменитейшими играми в Греции. Здесь есть подземный ход, так как гора между Дикеархией и Неаполем прорыта… и на протяжении многих стадий [олимпийский стадий равен примерно 192 м. – А.М.] открыта дорога, удобная для проезда встречных парных упряжек. Дневной свет с поверхности проникает на большую глубину через люки, вырубленные во многих местах. Кроме того, в Неаполе есть источники горячих вод и купальные заведения… Приезжающие сюда на отдых из Рима поддерживают в Неаполе греческий образ жизни: это – люди, нажившие средства обучением юношества, или другие лица, жаждущие покойной жизни по старости или по болезни. Некоторые римляне также находят удовольствие в подобном образе жизни и, вращаясь среди массы людей одинакового с ними культурного уровня, поселяются здесь, привязываются к этому месту и с радостью избирают его своим постоянным местопребыванием» (там же).

Однако люди поселились на месте Неаполя задолго до прихода греков. Их эллинские историки называли опиками, то есть «пещерными жителями». Остатки первобытных поселений открыты археологами при строительстве станции метро Толедо; они относятся к IV тысячелетию до н. э. В середине II тысячелетия Тирренское побережье Южной Италии осваивают отважные мореплаватели, прибывшие с востока. Этот народ эгейско-пеласгской группы принято называть авсонами. На Неаполитанском побережье авсоны, согласно Дионисию Галикарнасскому, появились около 1600 г. до н. э. Здесь их называли телебоями. Пришельцы поначалу утвердились на Капри и только несколько десятилетий спустя перебрались на континент, где их появление отмечено установлением культа сирен. Первое поселение на территории современного Неаполя телебои устроили на островке Мегариде, где много столетий спустя поднялась твердыня замка Кастель-делль’Ово. Потом они перебрались на противостоящий холм Пиццофальконе. Это поселение называлось Фалеро – в память афинского порта, носившего имя одного из спутников Ясона по экспедиции за Золотым руном. При раскопках в районе Санта-Лючия были найдены предметы восточного происхождения, относящиеся к домикенскому и микенскому временам. Установлено их сходство с археологическими артефактами, обнаруженными в греческой Фессалии.

Панорама Неаполя. На переднем плане замок Кастель-д’Ово

Историческая традиция утверждает, что греки в IX–VIII вв. на Мегариде основали торговый центр. Со временем он разросся в небольшой городок, который назвали в честь сирены Партенопе, будто бы жившей на побережье Соррентийского полуострова. На языке эллинского племени родиев «партенос» означает «молодая девушка». Согласно греческой мифологии, сирены были существами женского рода с прекрасными телами, заканчивающимися рыбьим хвостом. Своим восхитительным пением они очаровывали мореходов, завлекали их на берег, где убивали моряков и пожирали трупы. Партенопе была самой прекрасной среди соррентийских сирен.

Раскопки греческого Неаполиса

Об этой сирене местные жители сложили много легенд. Одна из них рассказывает, что Партенопе влюбилась в Одиссея, но герой отверг ее любовь. Отчаявшаяся сирена бросилась в море и погибла, разбившись о скалы. Древняя легенда гласит, что это печальное событие произошло в районе современного замка Кастель-делль’Ово. Согласно другой легенде, Партенопе все же пережила неудачу с Одиссеем, нашла себе молодого грека и сбежала с ним куда-то на необитаемый остров. После ее смерти морские течения отнесли тело сирены к Неаполитанскому побережью. Так или иначе, но культ сирены Партенопе был очень популярен в Неаполе. Ежегодно в ее честь устраивались состязания по бегу с факелами. Проходили также гимнастические игры в честь Партенопе.

История Партенопеи известна плохо, но город процветал, что вызвало немалый гнев куманцев. В VII в. до н. э. куманцы атаковали Партенопею и заселили ее. С последней трети VI в. до н. э. начинается упадок Партенопеи. В 524 г. Кума перешла под власть этрусков. Ответный удар греческие колонии смогли нанести только после окончания греко-персидских войн. В 474 г. до н. э. в знаменитой морской битве при Куме этруски потерпели поражение, которое остановило их продвижение на юг. Именно после этой победы куманцы решили основать Новый город недалеко от Партенопеи, получившей название Палеполиса (Старого города). Вскоре обе куманских колонии слились. Примерно с 420 г. до н. э. Неаполь попадает под сильное афинское влияние. Городу удалось устоять против наступления завоевателей-самнитов (400 г. до н. э.). Историки считают, что самнитов остановили не столько мощные стены неаполитанской крепости, сколько усталость горных племен, истощивших свои силы при завоевании окружающих Неаполь греческих городов, в том числе Кум. Очень скоро между неаполитанцами и самнитами устанавливаются прочные торговые и культурные связи. Однако со временем в городе растет доля италийского населения, что постоянно вызывает межэтнические конфликты. Самый серьезный из них произошел в 327 г., когда горожане из оскских племен выступили против греков. Оски позвали на помощь самнитов, греки призвали римлян. Это этническое противостояние привело ко II Самнитской войне.

Будучи, по существу, греческим городом, Неаполь входил тем не менее в состав Кампанской лиги городов, основанной в VII – VI вв. и имевшей, по мнению современных ученых, скорее религиозный, чем политический характер. Риму в первые века его существования было не до юга полуострова. Он боролся за верховенство в Лации. Как только эта задача была решена, римляне обратили свои взоры на Кампанию. Впрочем, римляне были не одни. Одновременно с ними права на плодородные земли Кампании предъявили латины, их соседи, и самниты. В середине IV в. до н. э. римляне победили в I Самнитской войне (343–341 гг.), одним из важнейших результатов которой было согласие самнитов и кампанцев на пребывание римского гарнизона в Капуе. Последовавшая за этим II Латинская война (340–338 гг.) велась на территории Кампании, что само по себе показательно. Победители-римляне заключили союзные договоры с латинскими и кампанскими городами, причем условия этих договоров были различными. Ряд городов Кампании, недовольных условиями договоров, вознамерились выступить против римлян. Объединение этих городов возглавил Неаполь, в котором преобладало греческое население. Антиримскую коалицию поддержали самниты и тарентинские греки. Началась II Самнитская война (327–304 гг. до н. э.). Боевые действия развернулись и под Неаполем. Римские войска, которыми командовал консул Квинт Публилий Филон, осадили город. Среди осажденных оказалась группа греческой знати, которую возглавили Нимфий и Харилай. Греческим вождям удалось уговорить неаполитанцев сдаться (326 г. до н. э.). Римляне оставили в неприкосновенности стены города и сохранили прежние городские законы. Они захватили только остров Питекуссу (совр. Искья), который контролировал морские подходы к Неаполю. Благодаря своей аристократии Неаполь получил статус союзного римлянам города. Неаполитанцам оставили самоуправление, но политической самостоятельности они лишились. Гораздо важнее для горожан было сохранение греческой культуры, а это случалось в очень немногих городах Южной Италии.

Неаполь под властью Рима

В Римской республике Неаполь был одним из главных опорных пунктов метрополии на юге Италии. Особенно это касается флота. Мощные крепостные стены помогли городу выстоять против армии Ганнибала. В начале II в. до н. э. в Неаполе была учреждена таможня; это привело к постоянному снижению товарооборота во внешней торговле, которая переориентировалась на Поццуоли. Почти одновременно Неаполь получил статус муниципии, что означало автоматическую отмену городского самоуправления, хотя выборы архонтов остались. Во время соперничества Гая Мария и Суллы неаполитанцы выступили на стороне Мария. Город был взят войсками Суллы и полностью разорен. Был уничтожен весь флот, стоявший в неаполитанских бухтах. Морская торговля полностью переместилась в порт Поццуоли. В Неаполе начался длительный период экономического упадка. Зато выросло культурное значение города, что связано в первую очередь с творчеством великого Вергилия, который именно в Неаполе создал «Буколики», «Георгики» и первую часть «Энеиды».

В 73 г. до н. э. по соседству с Неаполем, в Капуе, началось восстание рабов под руководством Спартака. Также поблизости, у подножия Везувия, армия восставших одержала победу над римскими легионами. Во время гражданской войны Помпея с Цезарем (49 г. до н. э.) Неаполь опять оказался на стороне проигравших; неудачный выбор опять обернулся для города и его жителей новыми разрушениями и лишениями.

Во времена ранней империи, во многом опять-таки благодаря Вергилию, у богатых римлян появляется мода на отдых в окрестностях Неаполя. Великий поэт уговорил императора Августа на прокладку к городу акведука Серино, водой из которого пользовались также Нола, Авелла, Поццуоли и Байя. Август начал строительство разветвленной сети колодцев и фонтанов для нужд водоснабжения горожан, а также канализационной системы и лечебных термальных комплексов в Байе и Поццуоли; для последнего была вырыта огромная подземная галерея под холмом Позилиппо («Грот Позилиппо»), известная в XIV в. как «Грот Вергилия». На острове Мегариде построил себе знаменитую виллу Луций Лициний Лукулл. Роскошная императорская резиденция появилась на холме Позилиппо: вилла Паузилипон, развалины которой сохранились до наших дней. Первоначально ее владельцем был Публий Ведий Поллион, приближенное лицо Октавиана Августа. После смерти Поллиона вилла включена в состав императорских владений. Вилла включает в себя целый комплекс зданий, построенных в I в. до н. э. – IV в. н. э., в котором, помимо жилых апартаментов, нашли себе место большой театр, одеон и термы. При вилле был собственный порт: в бухте Кала-дей-Лампи. Особенностью комплекса являлись собственные подъездные пути, скрытые от посторонних глаз: например, туннель, известный под названием грот Сейяна, прорезавший скалистую гряду Корольо. Во 2 г. н. э. Август объявил Неаполь «хранилищем эллинской культуры». Он же избрал город столицей Изолимпийских игр. После Августа любили отдыхать в Неаполе императоры Тиберий, Клавдий, Нерон.

Город, как и все населенные пункты на побережье Неаполитанского залива, пострадал от землетрясений 63 и 64 гг. н. э. В Неаполе был разрушен даже городской театр. Согласно поддерживаемой в веках легенде, театр начал рушиться во время выступления Нерона. Император преодолел страх и не ушел со сцены, пока не закончил свою декламацию. А вот памятное извержение Везувия в 79 г. почти не навредило городу.

Последнее урбанистическое вмешательство в городской ансамбль отмечено при императоре Адриане (117 г.). С течением времени Неаполь все больше латинизировался; во II в. н. э. официальным языком в городе стала латынь; постепенно росло население города, оживала торговля, что связывают с переселением из Египта александрийских купцов, принесших с собой также культ богини Исиды. В 202 г. произошло новое сильное извержение Везувия; гул разбушевавшейся подземной стихии докатывался до Капуи. Это извержение так повлияло на воображение людей, что на ранних христианских иконах ад изображался в виде огнедышащего Везувия.

Само же христианство утвердилось в Неаполе очень рано: в середине I столетия, когда в Неаполе появилась еврейская община. Христианская традиция утверждает, что апостолом новой веры был св. Петр, проводивший богослужения в базилике Сан-Пьетро ад Арам. Первым неаполитанским епископом был Аспрен, назначенный на этот пост св. апостолом Петром, который, проезжая через Неаполь, остановился в доме Аспрена и обратил его в христианство. Таким образом, по возрасту возникшая при св. Петре неаполитанская христианская община старше римской. Впоследствии канонизованный, Аспрен руководил христианской общиной города 33 года и умер в 69 г.

Небесным покровителем города, за отсутствием собственных прославленных мучеников, в IV в. был выбран св. Януарий (Сан-Дженнаро), епископ Беневентский, обезглавленный 19 сентября 305 г. в Поццуоли. Как правило, считается, что Сан-Дженнаро родился в 272 г. в городе Беневенто, однако неаполитанская «фракция» (так называется административная единица) Каронити также претендует на честь быть родиной небесного покровителя города. Епископ Януарий вместе с двумя другими служителями церкви Дезидерием и Фестом находился с пастырским визитом в Поццуоли. Перед самым визитом был арестован Соссий, мизенский диакон, очень хотевший встретиться с Януарием. Епископ вместе с двумя сопровождавшими его священнослужителями отправился к Драгонцию, губернатору Кампании, просить об освобождении Соссия, но вся святая троица была арестована по приказу губернатора. Четверых арестантов вместе с еще тремя христианами губернатор приговорил к мучительной казни: их должны были растерзать медведи в амфитеатре города Путеоли (Поццуоли). Казнь назначили на следующий день, но так как губернатор не смог на ней присутствовать, ее перенесли на место нынешней Сольфатары, где 19 сентября семи священномученикам отрубили головы. Тело св. Януария сначала захоронили на месте казни, но в V в. его перенесли в Неаполь, в катакомбы Сан-Дженнаро.

Святой Януарий (Сан-Дженнаро), небесный покровитель Неаполя (с картины Франческо Солимены)

Голова священномученика, как и две колбы с кровью, собранной одной набожной женщиной по имени Эусебия сразу же после казни, сохраняются в роскошной капелле кафедрального собора Сан-Дженнаро. Застывшая кровь святого (канонизован в 311 г.) и в наши дни хранится в сейфе, находящемся за капеллой. Согласно местному поверью, кровь св. Януария разжижается, стоит лишь приблизить сосуд с кровью к голове мученика. Процедуру расплавления совершают трижды в год: в первую майскую субботу, 19 сентября, в день перенесения мощей святого из катакомб на Монте-Верджине в храм, и 16 декабря, когда отмечается годовщина чудесного избавления от извержения Везувия в 1600 г. Кроме того, к этой процедуре прибегают во времена природных катастроф и эпидемий. Если кровь не потечет, это считается дурным предзнаменованием для города. Такое случилось в последний раз в 1980 г., после чего произошло разрушительное землетрясение в Ирпинии, а чуть позже началась серия значительных землетрясений в Поццуоли. Церемония разжижения крови проводится не только в три торжественные даты, но и в течение восьми последующих дней. Они привлекают тысячи верующих.

Вообще-то ампулы с кровью святого были впервые выставлены на публичное обозрение в 1305 г. королем Карлом II Анжуйским. А растапливание крови исторически впервые упоминается в день 17 августа 1389 г., хотя в средневековой хронике говорится, что это далеко не первый случай перехода крови святого в жидкое состояние. Ампул две: одна заполнена кровью на три четверти, другая, побольше размером, наполовину пуста, потому что часть ее содержимого король Карл III Бурбон увез с собою в Испанию.

В прошлом столетии, когда католическая церковь попыталась вычеркнуть некоторых святых из обрядового календаря, римские клирики обратили внимание и на Сан-Дженнаро. Переход застывшей крови в жидкое состояние был объявлен не чудом, а чудесным явлением, объяснить которое современная наука не может. Впрочем, первый спектральный анализ «вещества из ампул» произведен еще в 1902 г. Тогда анализ показал спектр гемоглобина. Более тщательное биохимическое исследование проведено группой итальянских ученых. О его результатах экспериментаторы сообщили в одном из ведущих естественно-научных журналов мира – «Нейче». Группа биохимиков во главе с Луиджи Гарласкелли утверждает, что «чудо св. Януария» относится к явлениям, носящим название тиссотропия. Этим термином обозначается свойство некоторых веществ становиться текучими при таких механических нагрузках, как слабое сотрясение или легкая вибрация. Когда действие механического напряжения прекращается, вещество снова застывает. Нечто похожее происходит с соусом кетчуп. Эта гипотеза была объявлена во время церковной церемонии, предшествовавшей попытке разжижения крови священномученика. Священник, осуществляющий эту попытку, вольно или невольно встряхивает ампулу, когда берет ее в руки. Так заявил биохимик Франко Рамаччини. Больше того, итальянские ученые приготовили тиссотропическое вещество красного цвета, пользуясь только теми материалами и химикатами, которые были известны в XIV в.: хлорид железа в форме молизита, карбонат кальция, присутствующий повсюду, например, в яичной скорлупе; хлорид натрия, или обычная поваренная соль; вода. Однако в марте 2005 г. в интерсети появилась статья за подписью А. Рудджери, в которой утверждалось, что тиссотропический гель, полученный группой Л. Гарласкелли, сохраняет свои свойства только в течение двух лет, тогда как застывшая кровь Сан-Дженнаро хранится в ампулах уже много столетий. Ученый ответил, что его вообще не интересовала сохранность геля во времени, хотя некоторые образцы выжили около десяти лет. Исследователи так и не ответили на вопрос пресс-службы Неаполитанской курии: «Но почему же в таком случае кровь не разжижалась в мае 1976 г. даже после восьми дней ожидания?» В других подобных случаях кровь становилась жидкой еще до вскрытия ковчега с ампулами, например, в Равелло, где хранится кровь св. Панталеоне. Эксперимент, проведенный после этой дискуссии в отделении молекулярной биологии Неаполитанского университета над ампулой с кровью – реликвией, аналогичной той, что хранится в кафедральном соборе Неаполя, показал, что кровь в ампуле и в самом деле может менять свое физическое состояние, но это свойство зависит от условий хранения и от состава крови конкретного человека.

Кровь Сан-Дженнаро заключена в металлический сосуд с изображением святого

В Неаполе, как и во всяком древнем итальянском городе, есть свои катакомбы. Они преимущественно представляют собой кладбища классической эпохи, вырытые в вулканическом туфе. Наиболее известные кладбища принадлежат христианам, хотя есть катакомбы греческого и доэллинистического времени. Самые древние из катакомб, относящиеся к III тысячелетию до н. э., были открыты всего полвека назад в Матердеи. Они характеризуются могилами «очагового» типа в вулканической породе. Каждый такой «очаг» рассчитан на одну-две погребальных камеры. Эти камеры окружены могилами, принадлежавшими, видимо, семейному клану. После энеолитовых катакомб большую территорию занимают греческие кладбища, открытые на небольшой глубине в квартале Стела. В греческих могилах найдены барельефы, фрески, греческие надписи, а также многочисленная посуда, терракотовые статуэтки, медные зеркала и пр. Во времена раннего христианства катакомбы становятся центром религиозной жизни. В отличие от предыдущих погребений, когда вместе хоронили родственников, членов одной семьи, в катакомбах хоронят людей, принадлежащих одной религии. Первоначально катакомбы использовались только для захоронения умерших и культа погребенных здесь мучеников. Самые древние из христианских катакомб появились во II в. н. э. Совершенно необоснованно мнение, будто катакомбы использовались для проживания преследуемых сторонников христианской религии. Надо сказать, что массовые гонения на христиан занимали не столь уж значительный временной отрезок в жизни Римской империи: во времена Нерона (64–67 гг.), Домициана (96 г.), Деция (249–251 гг.), Валериана (253–260 гг.) и Диоклетиана (303–305 гг.).

Самыми древними, как уже сказано, являются доэллинские катакомбы Матердеи (III тысячелетие до н. э.). Среди греческих некрополей самый старый (VII в. до н. э.) открыт в Пиццофальконе. Достойны упоминания также греческие катакомбы в квартале Санита (IV–III вв. до н. э.) и некрополь на виа Санта-Тереза дельи Скальци (IV в. до н. э.). Среди христианских подземных кладбищ наибольший интерес представляют: катакомбы Сан-Дженнаро и делла Вита (те и другие – II в.), катакомбы Сант-Эусебио (конец III в.), катакомбы Сан-Пьетро ад Арам (IV в.), катакомбы Сан-Северо (конец IV в.) и катакомбы Сан-Гаудизио (V в.).

После эдикта императора Константина о равноправии христианства с другими религиями, исповедуемыми на территории империи, в Неаполе начинается строительство монументальных базилик, наподобие Сан-Джованни Маджоре или Сан-Грегорио Армено. К сожалению, расцвет культового строительства закончился к 410 г., когда начались многочисленные вторжения варваров. К счастью, от одного из самых разрушительных нашествий (вторжения вандалов) Неаполь уберегли мощные оборонительные сооружения. В 476 г. в Неаполь, в Кастель-делль’Ово, на месте которого в то время находилась укрепленная римская вилла, был заключен последний император Западной Римской империи Ромул Август.

Средневековый Неаполь

В начале VI в. Неаполь был захвачен готами, но в 536 г. византийский полководец Велизарий после длительной осады взял город. Шесть лет спустя готам удалось отвоевать город, но всего на один год. В 543 г. византийцы снова утвердили свою власть над Неаполем, и на добрых шесть столетий город стал центром византийской провинции Кампании. Провинцией управлял дукс (dux), он же – магистер милитум (magister militum). С приходом византийцев улучшилась защита города. Обновленные еще в V в. городские стены были доведены до порта (556). В 571 г. лангобарды захватили северо-восточную часть провинции, где образовали герцогство Беневенто. Несколько лет спустя император Тиберий II (578–582) разделил провинцию на две части: Урбикария, ставшая вскоре герцогством Римским, и Кампания, которая в VII в. также стала герцогством (дукато). Управлялась провинция (а впоследствии – герцогство) по византийским законам: по кодексу Юстиниана.

Неаполь в позднем Средневековье (со старинной гравюры)

В Неаполе наряду со светской властью, которой достались преимущественно военные функции, всё большее значение получают клерикалы. В так называемый «епископский период» (578–670) главной фигурой городского управления становится епископ, осуществлявший контроль не только над религиозными, но и над всеми гражданскими сторонами жизни. Епископы Неаполя были настолько авторитетны, что не раз решались спорить с римскими понтификами, опираясь на вооруженные силы герцогства. Одновременно продолжались войны с лангобардами, которые по меньшей мере пару раз в конце VI в. осаждали Неаполь – правда, безуспешно. Епископский период характеризуется строительством многочисленных монастырей, преимущественно мужских православных, и церквей различных конфессий. Монастыри располагались в основном на вершинах холмов и на островах, хотя отдельные обители находили себе место и в городских стенах, как например, греческий православный монастырь Св. Себастьяна. Монастыри стали основными распространителями культуры на языке, произошедшем от классической латыни. Монахи занимались главным образом переводами греческих авторов и составлением житий святых. Преимущественно религиозный характер носило изобразительное искусство; иконография находилась под византийским влиянием. К сожалению, художественные памятники тех веков почти полностью уничтожены временем.

Дата основания Неополитанского герцогства окончательно не установлена. Историк Элиодоро Савино утверждает, что оно появилось еще в VI в. Во всяком случае, уже в 638 г. герцог сосредоточил в своих руках военное и гражданское управление в Неаполе. По традиции первым неаполитанским герцогом считается Базилио (661–666), хотя ряд современных историков подвергает это утверждение сомнению. Еще добрых полвека местные герцоги вели войны с лангобардами и подчинившимися их влиянию соседними герцогствами Капуанским и Беневентским. В 711 г. неаполитанцы под командованием герцога Джованни I отвоевали у лангобардов город Кума. Поддержку им оказывал в этом предприятии папа Григорий II. В споре Рима и Византии по вопросам иконоборчества неаполитанцы разумно придерживались нейтралитета, сохранив добрые отношения как с папством, так и с империей.

В середине VIII столетия неаполитанским герцогом стал Стефано II, признавший в 763 г. церковную власть папы Павла I. Герцог Стефано восстал против константинопольских властей, взяв в свои руки функции епископа. Таким образом, он стал первым автономным правителем Неаполитанского герцогства. Подобные действия встретили одобрение неаполитанцев, полагавших, что они сами в состоянии противостоять захватническим намерениям лангобардов, франков и сарацинов. Однако герцог Стефано был убит в результате заговора неаполитанских нобилей, подкупленных агентами лангобардского принца, а герцогом избрали одного из убийц – Боно, который был смещен спустя полгода после избрания. Тем временем на Сицилии утвердилась арабская династия, и неаполитанские правящие круги стали склоняться к промусульманской политике, явно настроившись на усиление влияния герцогства в Средиземноморье. Такого рода настроения пресек герцог Серджо I, восшедший на престол в 840 г. Он был дружественно настроен к франкам, способным гарантировать Неаполю широкую автономию и защитить город от набегов лангобардов и сарацинов. Между тем франки не помешали сарацинам разрушить поселение Мизено (845). В то же время на море неаполитанцы с успехом противостояли мусульманским эскадрам. В 846 г. соединенный кампанский флот разбил мусульман у мыса Ликоза. В том же году неаполитанский флот под командованием Чезарио Консоле освободил от сарацинов город Гаэту. Через три года тот же Чезарио Консоле нанес в битве при Остии поражение арабскому флоту, пытавшемуся высадить десант и захватить Рим.

Впоследствии, однако, произошел поворот в неаполитанской политике: наступило время негласного союза с сарацинами, прерванного папой Иоанном VIII. Понтифик приказал привезти в оковах неаполитанского герцога в Рим и казнил его. Некоторое время герцогство было, что называется, на ножах с папством. Конец вражде положила новая кампания борьбы с сарацинскими пиратами. В 902 г. был срыт до основания монастырский комплекс на островке Мегариде, чтобы там не укрепились пираты, сделав его базой для нападений на города Неаполитанского залива. Монахи переселились на Пиццофальконе. В 915 г. соединенные войска Неаполитанского и Капуанского герцогств одержали победу над мусульманами из Траэтто, но командовали объединенными вооруженными силами византийцы, стремившиеся таким вот образом проявить свое присутствие на юге Италии. На целых полвека герцогство оказалось в сфере византийского влияния. На рубеже тысячелетий над герцогством нависла новая опасность: интерес к итальянскому югу, а значит, и к Неаполю, проявил Оттон III. Неаполитанцам пришлось готовиться к борьбе против нового врага.

В 1027 г. герцог Серджо IV за помощь в борьбе против Капуанского княжества подарил графство Аверса дружине нормандских наемников, которой командовал Райнульф Дренго. Так на юге Италии появились выходцы из Нормандии. Сделав это графство своей базой, потомки викингов в течение столетия подчинили весь юг Италии и создали королевство Сицилия. В 1077 г. Неаполь с большим трудом устоял, выдержав двухлетнюю осаду северян, но в 1131 г. герцог Серджо VII вынужден был признать своим сюзереном Рожера II. Однако после пары лет вассалитета герцог Серджо присоединил неаполитанский флот к судам антирожеровской лиги в сражении при Скафати. В 1134 г. неаполитанцы отбросили в море нормандские корабли. Сицилийский король ответил репрессиями. Эту, можно сказать, местную войну приостановило вторжение на земли Юга войск императора Лотаря III. Имперские войска погнали нормандцев на юг, но как только они ушли (октябрь 1137), Рожер II снова захватил Салерно, Авеллино, Беневенто и Капую. Последним капитулировал неаполитанский герцог. Горожане, правда, возмутились и восстали против иностранного монарха. Была образована аристократическая республика, с которой нормандцы расправились только в 1139 г. На долгие столетия Неаполь попал под управление иноземных государей.

Потеря независимости сопровождалась разрушением мифа о самом популярном в Неаполе гражданине: великом поэте Вергилии, бывшем символом автономии города. Нормандцы, заручившись поддержкой Рима, осквернили могилу поэта. Неаполитанцы спрятали урну с останками поэта в замке Кастель делль’Оро, но там ее нашли чужеземцы и тайно перезахоронили в неизвестном месте.

Сицилийское королевство, объединившее самый большой остров в Средиземном море и юг Апеннинского полуострова, было впервые утверждено антипапой Анаклетом II в 1130 г. Официальное, теперь уже законное утверждение произошло в 1139 г. по воле папы Иннокентия II. Столицей королевства до 1195 г. был Неаполь; потом ее перенесли в Палермо. Тем не менее Неаполь, благодаря своему порту, сохранил свое значение. Он был единственным городом полуострова, принятым в Ганзейскую лигу (1164).

Рожер II торжественно въехал в Неаполь в 1140 г. Прежде всего он назначил своего ответственного юридического и административного представителя (компалаццо), фактически передав в его руки всю власть в городе. При этом городские нобили сохранили все свои привилегии, тогда как духовенство было стеснено в правах королем, учитывая разногласия последнего с папой. Рожер добился поддержки местных дворян путем раздачи привилегий (в частности, в Неаполе впервые были учреждены звания феодальных «рыцарей»).

При правлении Вильгельма I, наследника Рожера, в Неаполе ощущался постоянный рост напряженности в отношениях между городскими нобилями и военной аристократией. Не раз вспыхивали мятежи, причем бунтовщики выдвигали антимонархические лозунги. Король топил мятежи в крови и одновременно не забывал о постоянном повышении налогов. Правление Вильгельма II характеризовалось большей степенью спокойствия; для этого времени характерно включение в консульское правительство представителей среднего городского сословия и простых горожан. При Танкреде (1189–1194) город получил несколько более широкую торговую автономию.

Впрочем, воспользоваться ею Неаполю не пришлось. Уже в 1191 г. город три месяца осаждали войска Священной Римской империи, правитель которой, Генрих VI, был женат на дочери Рожера II и предъявил права на престол королевства. В 1194 г. неаполитанцы вынуждены были формально капитулировать перед императором, однако после его смерти (1197) в городе наступил многолетний период анархии, когда распоряжения имперской власти просто-напросто игнорировались. Относительная автономия Неаполя опиралась на собственные вооруженные силы.

Имперский порядок восстановился после утверждения на престоле четырнадцатилетнего Фридриха II (1208) Гогенштауфена, которого поддерживал папа Иннокентий III. Уже в следующем году юный монарх подавил мятежи на Сицилии, в Калабрии и Неаполе, однако подлинное умиротворение государства наступило только в 1231 г. после обнародования Мельфийской конституции. С возрастом изменилось отношение Фридриха к папству, что вызвало резкую реакцию Рима, а много лет спустя – отлучение от церкви. Фридрих вообще-то был всесторонне образованным правителем, хотя предпочитал литературу и юриспруденцию. При дворе сицилийского короля постоянно пребывало целое созвездие блестящих поэтов, музыкантов, актеров, ученых. При Фридрихе начал складываться музыкальный жанр, впоследствии получивший название неаполитанской песни. В 1224 г. Фридрих основал в Неаполе государственный университет, второй на Апеннинском полуострове. Первоочередную задачу университета он сформулировал как формирование административно-бюрократического аппарата и подготовку юристов, способных оказать помощь монарху в составлении указов и исполнении законов. Основу учебного курса составляли изучение права и риторики, что быстро сделало Неаполь центром итальянской юридической науки. Фридрих значительно расширил замок Кастель Капуано и создал при компалаццо курию в составе пяти судей и восьми нотариусов. Король проводил очень строгую фискальную политику, в частности, его чиновники тщательно следили за введением торговых пошлин. Были уничтожены автономия социальной группы нотариусов и коммунальная автономия. Множество непопулярных решений вызвало недовольство неаполитанцев и вылилось в открытое восстание при известии о смерти монарха (1250). В 1251 г. неаполитанцы (при поддержке папы Иннокентия IV) провозглашают Свободную коммуну. Два года спустя войска Конрада IV, наследника Фридриха II, осадили город. После четырехмесячного сопротивления неаполитанцы вынуждены были сдаться, так как в городе начались голод и эпидемия чумы. Королевская месть свелась к разрушению части городских стен, переводу университета в Салерно и установлению обременительных торговых пошлин. Правда, Конрад вскоре умер, и Неаполь радостно встретил понтифика, приехавшего в город и скончавшегося там в том же году, что и король (1254). Конклав по избранию нового папы состоялся также в Неаполе 12 сентября 1254 г. Понтификат на конклаве получил Александр IV, сразу же переехавший в Рим, к которому приближались войска Манфреда, брата умершего Конрада. Неаполь был занят имперскими войсками, а когда в сражении при Беневенто (1266) Манфред был разбит, город открыл ворота новому королю Карлу Анжуйскому, младшему брату французского короля Людовика IX.

Анжуйская династия правит Неаполем

Карл I, которого современники описывают как мудрого и здравомыслящего монарха, уважаемого многими европейскими венценосцами, триумфально вступил в Неаполь 7 марта 1266 г. Сицилийское королевство даровал ему папа Климент IV. Престиж нового короля заметно возрос после победы его войск в битве при Тальякоццо (1268) над отрядами Коррадина Швабского, последнего наследника Фридриха II по мужской линии. Шестнадцатилетний принц был предан суду и казнен 26 октября 1268 г. на Кампо Моричино (современная пьяцца дель Меркато). Эта казнь стала лишь первой в серии расправ анжуйцев со сторонниками Фридриха и Манфреда. В 1284 г., вскоре после народного восстания, известного как Сицилийская вечерня, анжуйцы потеряли островную часть королевства. С тех пор обе части оставались формально разделенными вплоть до 1816 г., то есть до образования Королевства Обеих Сицилий, и это при том, что обеими королевствами чаще всего правил один монарх. В просторечии одно государство называлось Сицилия до маяка (имея в виду Мессинский маяк на северо-востоке Сицилии) – это было Неаполитанское королевство, которым правила Анжуйская династия. Другое государство называли Сицилией за маяком – там правили арагонцы.

Потеряв Сицилию, Карл Анжуйский перенес столицу в Неаполь. Он, было, начал войну за возвращение острова, но арагонцы высадились на континенте, в Калабрии, и разместили свои гарнизоны на Искье и Капри, а потом попытались захватить островок Низида возле самого Неаполя (1284 г.). Арагонский адмирал Рудджеро ди Лауриа даже захватил в плен сына Карла. После смерти короля (1285 г), во время трехлетнего междуцарствия, Неаполем правил понтифик Гонорий IV, которому приписывают составление так называемых Сицилийских конституций; во время этого правления продолжались нападения арагонцев на побережья Сорренто, Кастелламмаре, Позитано и Амальфи. Когда сын умершего короля, Карл II Хромой, освободился из плена, его снова короновали в Неаполе (1289 г.), и восстановленный в правах монарх обеспечил королевству несколько спокойных лет, в чем ему помог Кальтабеллонский мир (1302 г), ограничивший владения анжуйцев югом полуостровной Италии.

При первых королях Анжуйской династии Неаполь украсился новыми зданиями и заметно разросся. Появилось много монументальных церквей. К двум ранее существовавшим замкам (Капуано и д’Ово) Карл I добавил Маскьо-Анджойно, ставший центром нового района аристократических палаццо, а Джованна Анжуйская – Кастель Сант-Эльмо (на холме, господствующем над городом).

Неаполь. Внутренний двор монастыря Сан-Мартино

Неаполь становится космополитическим городом; здесь поселяются генуэзцы, флорентийцы, провансальцы. Приезжие строят собственные кварталы, где появляются церкви и торговые склады в стиле, свойственном родным городам переселенцев. Развитие морской торговли потребовало расширения неаполитанских портов и строительства береговых складов. В конце XIII в. анжуйцы расширили Большой порт (Порто Гранде). Наследник Карла II Роберт Анжуйский Мудрый правил Неаполем 34 года (1309–1343). В первые годы правления он пользовался непререкаемым авторитетом. Джованни Боккаччо назвал его «самым умным королем в мире после Соломона». В те годы Неаполитанский университет становится одним из самых значительных в Европе. Возрос и политический вес Неаполя: королевство играло одну из ведущих ролей в Италии, а периодически его сила сказывалась и за пределами полуострова: на Балканах и Ближнем Востоке, в Венгрии и Тунисе. Роберт Мудрый несколько раз пытался завоевать Сицилию – неудачно! Он также на правах самого значительного итальянского монарха стоял до самой смерти во главе партии гвельфов, противостоявших германским императорам.

Наследницей Роберта была его племянница Джованна Анжуйская, коронованная в церкви Санта-Кьяра 28 августа 1344 г. В ее правление отмечаются первые признаки упадка неаполитанского государства: неудачи во внешней политике постепенно усиливают разногласия между внутренними группировками. Неаполитанские нобили поддерживали Джованну в ее отказе признать династические претензии мужа Андреа Венгерского. Андреа принадлежал к венгерской ветви Анжуйской династии, происходившей от Карла Мартелла, брата Роберта Мудрого. Возможно, королева была вовлечена в убийство мужа (1345). Людовик Венгерский, брат убитого, собрал армию и вторгся в пределы Неаполитанского королевства. Королева и Луиджи ди Таранто, ее второй муж, бежали в Прованс, но агрессорам не повезло: в королевстве началась эпидемия чумы (1348), от которой только в Неаполе погибло 64 000 человек. Чума посещала Неаполь еще в 1362 и 1399 гг. Потом город пережил борьбу Людовика II Анжуйского за возвращение законно унаследованного трона и борьбу за наследство Джованны II Анжуйской (1414–1435), в которой противоборствующие стороны возглавляли Ренато Анжуйский и Альфонс V Арагонский. В конце концов испанским войскам удалось в 1442 г. проникнуть в Неаполь по виадуку, после чего более чем 170-летнее правление анжуйцев завершилось.

Что касается монументальной городской архитектуры, то в анжуйское время были созданы такие готические храмы, как кафедральный собор, базилика Сан-Лоренцо Маджоре, церковь Сан-Доменико Маджоре, монастырь Санта-Кьяра. В интерьере базилики Санта-Кьяра работал великий Джотто. К сожалению, после бомбардировок Второй мировой войны от фресок великого мастера остались только фрагменты. Кроме Джотто, в этом соборе трудились Лелло да Орвьето, знаменитый мозаичист первой половины XIV в., Роберто д’Одеризио и Пьетро Каваллини.

Ренессансный Неаполь

Альфонсо I, первый из королей Арагонской династии, не смог завоевать душу неаполитанцев, потому что окружил себя выходцами из Каталонии, вознамерился отменить народный парламент, использовал в управлении городом исключительно наемных солдат. В рамках противостояния чужеземных династий проходил внутренний конфликт между монархией и баронами, вылившийся впоследствии в Заговор баронов. Собственно говоря, это движение, признаваемое в наши дни реакционным, охватило главным образом Базиликату и являлось естественной реакцией на воцарение Арагонской династии в Неаполе. Баронская прослойка в Неаполитанском королевстве имела военное происхождение. Бароны были организованы в крупные, разветвленные династии, каждая из которых контролировала земли больше, чем король в Неаполе. Властную элиту, буквально окружавшую своими владениями столицу королевства, образовали баронские династии Караччоло, Гуэвара, Аккуавива, Сенеркия. Баронство имело надежного союзника в лице Церкви. Первое столкновение королевской власти и крупных феодалов произошло в 1459–1462 гг. На помощь королю Ферранте (Фердинанду) пришли многие итальянские государства. Вдобавок из-за моря, с Балканского полуострова прибыло албанское ополчение под руководством национального героя Албании Георгия Кастриота Скандербега. С ним прибыли 700 всадников и около 1000 пеших воинов. Король в этой войне одержал победу, но сопротивление баронов было не сломлено. Собрав силы, бароны в 1485 г. организовали новый заговор. Во главе его встал Антонелло II Сансеверино, принц Салерно. К заговору примкнули многие феодальные фамилии и бароны, сторонники партии гвельфов. Король решил сыграть на противоречиях в армии заговорщиков. Союзниками Ферранте выступили Флоренция и Милан, и тогда королевские войска начали охоту на заговорщиков по отдельности. Часть из них выразила готовность вести переговоры с королем. На одной из встреч (в сентябре 1485 г. в Мильонико) присутствовал сам король, приехавший в сопровождении супруги. Ферранте, принятый собравшимися с почетом, сделал неожиданный ход: он предложил подписать мирный договор. Обрадованные бароны выработали условия прекращения конфликта. Некоторые даже провожали короля до границ мятежных областей. Делегация баронов прибыла в Салерно, чтобы уговорить его принять королевские условия. Когда это произошло, король нарушил условия достигнутого соглашения и приказал заключить в тюрьму, а потом и казнить наиболее видных участников заговора. Оставшиеся заговорщики собрались в сентябре 1486 г. в церкви Сант-Антонио городка Лачедония и поклялись изгнать арагонцев с королевского трона. Клятве этой не суждено было сбыться. В 1487 г. Ферранте I пригласил непокорных баронов якобы для празднования свадьбы своей внучки. Все прибывшие противники короля были арестованы и осуждены на смерть.

Тем не менее, надо сказать, что Альфонсо I придавал Неаполю первейшую значимость среди всех прочих городов королевства. Позднее, в XVI в., эта роль королевской столицы была подтверждена привилегией Фердинанда II, так что Неаполь стал настоящей столицей Средиземноморья. В течение всего XV столетия королевство играло самую значительную роль на итальянской и средиземноморской политической сцене. Город рос и в конце XV столетия насчитывал около 110 000 жителей. Правители Арагонской династии не жалели денег для украшения своей столицы. Например, были устранены повреждения, нанесенные военными действиями Новому замку (Кастель Нуово); в этом же замке построили восхитительную триумфальную арку и великолепно отделали тронный зал (впоследствии – зал баронов). В королевстве возникли шелкоткацкие мануфактуры. К неаполитанскому двору потянулись ведущие интеллектуалы Италии – такие, как палермитанин Лоренцо Вала, именно в Неаполе написавший трактат о поддельности «Дара Константина» и основавший гуманистическую академию, или гуманист Энеа Сильвио Пикколомини (будущий папа Пий II). Знаменитая неаполитанская библиотека была в то время крупнейшей в мире. При Альфонсо I в Неаполе зарождается рациональная философия, которая в полной мере проявит себя через несколько десятков лет. На рубеже XV – XVI вв. в Неаполе усилиями поэтов Якопо Саннадзаро и Пьетро Антонио Караччоло зарождается театр.

Чтобы помочь своему сыну Фердинандо занять престол, Альфонсо уступил Сицилию, Сардинию и Балеарские острова своему брату Хуану II Арагонскому. Такая щедрость устранила соперника, и Фердинандо I стал неаполитанским королем (1458–1494). Новый монарх отличался любовью к меценатству и покровительствовал строительству. При нем продолжается укрепление защитного пояса города, строятся такие дворцы, как палаццо Диомеде Карафа, фасад палаццо Салернских принцев (ныне – фасад церкви Джезу Нуово).

В 1493 г. на Неаполь двинулись французские войска короля Карла VIII. У французского монарха были права на неаполитанскую корону через свою отдаленную родственницу Марию Анжуйскую. Герцог Миланский Лудовико Сфорца убедил короля в легкой выполнимости поставленной им задачи: завоевания южноитальянского королевства. Герцогу вторили советники короля, а Карл стремился занять Неаполь еще и для того, чтобы устроить там базу для войны с Османской империей.

Неаполь. Улочка в районе «Испанские кварталы»

Огромная по тем временам тридцатитысячная французская армия, усиленная новейшей артиллерией, перевалила через Альпы и двинулась на юг, по пути перемалывая несоразмерные с нею по численности вооруженные силы Папского государства и Неаполитанского королевства. Карл VIII без особого труда овладел блистательной столицей королевства и получил второй королевский венец. Быстрый успех французского монарха вынудил соседние государства образовать Антифранцузскую лигу. Карл очень быстро понял, что удержать Неаполь ему будет очень трудно, и повел армию на родину. Итальянские государства соединили свои войска и попытались остановить французов, но сделать это им не удалось. Правда, французская армия понесла на обратном пути гигантские потери. Нашествие Карла VIII открыло страшную пору итальянских войн. За каких-то три десятилетия вся Италия была отброшена далеко назад как в экономическом, так и в культурном отношении.

Испанский Неаполь

Не принесли французам успеха попытки закрепиться в Неаполе и при следующем короле – Людовике XII (1499 г.). В 1503 г. французы были разбиты в сражении при Чериньоле испанскими войсками и окончательно отказались от итальянского Юга. В мае того же года Неаполь радостно приветствовал победителя в том сражении. Им был вице-король Гонсало Фернандес де Кордоба. Неаполь на 210 лет оказался под испанским господством. Испанцы осуществляли всю политическую и административную власть, хотя и не могли решить всех городских проблем. Они попытались распространить на Неаполь действие испанской инквизиции, но не добились успеха. Одновременно началось масштабное строительство жилых зданий в центре города. Здесь в первую очередь надо упомянуть вице-короля дона Педро ди Толедо, при котором началась застройка Испанских кварталов и виа Толедо. Он же начал строительство жилых зданий на склонах холма Вомеро, где прокладывались «вие градинате» (улицы с лестницами). Другой испанец, граф ди Лемос, занимался сооружением Королевского дворца. С началом испанской главы в истории города серьезно возрастает роль бандитского сообщества каморра, тайной организации, которая первоначально была создана для защиты простого народа от чужеземных властей.

Впрочем, неаполитанцы сумели отстоять особый юридический статус государства. В городе сложился специфический культурный климат, благодаря чему лучшие представители испанской культуры охотно приезжали в Неаполь и жили там. Впрочем, культурная политика Испании зависела от личности вице-короля, а взгляды этих уважаемых персон чаще всего отличались взаимной противоречивостью.

Территория королевства часто страдала от стихийных бедствий, эпидемий заразных болезней и, конечно, от войн. Примерами последних можно назвать военно-морские экспедиции в Тунис и Триполи, конфликт с Венецией из-за главенствования на Апулийском побережье, походы против войск понтифика Павла IV. При короле Филиппо II неаполитанцы предприняли попытку объединения Италии. Эта попытка нашла отражение и в культурной области: король принял в качестве официального языка тосканский. Самым главным врагом Неаполя стали турки и арабы, но королевство разъедали и внутренние противоречия.

Самым значительным выступлением народных масс в XVII в. было восстание Мазаньелло. Его вызвало повышение налогов на предметы повседневного спроса. Народные массы виновниками невыносимого финансового гнета считали конкретных правительственных чиновников. Во главе восстания встал местный рыбак Томмазо Аньелло д’Амальфи. Долгое время полагали, что он родился в г. Амальфи, но в конце концов установили место рождения предводителя народных масс: Вико-Ротто, один из многочисленных переулков возле Рыночной площади в Неаполе. Семья Томмазо не принадлежала к числу самых бедных, но особого достатка в доме не было. Томмазо, как и отец, был не только рыбаком, но и доставщиком свежей рыбы, преимущественно в дома богатых горожан. Плата за товар была невысока, и Томмазо занялся контрабандой, причем втянул в это занятие и жену, но супруге ловкача не повезло: она попалась на контрабанде муки и просидела восемь дней в испанской тюрьме, пока Томмазо собирал выкуп в сто скуди. Согласно традиции, именно это происшествие вызвало у Томмазо страстное желание отомстить испанским властям. Контрабандиста свели с некоторыми представителями имущих слоев, недовольных господством испанцев в городе и королевстве. Томмазо стал прилежным учеником престарелого священника и публициста Джулио Дженойно, пользовавшегося славой народного защитника. Дженойно собрал вокруг себя группу друзей и агитаторов, таких как Франческо Антонио Арпайя, кармелитский монах Савино Боккардо, доктор права Марко Витале. К ним прсоединились несколько капитанов городского ополчения и нищих босяков. Порывистый Мазаньелло стал первым помощником Дженойно.

Тиара с драгоценными украшениями – дар св. Януарию (из экспозиции музея сокровищ Сан-Дженнаро)

Испания в те годы вынуждена была тратить огромные суммы на ведение войн. Немалую часть этих денег вносили неаполитанцы в качестве налогов. О тяжести финансовой дани можно судить хотя бы по следующему факту: когда в 1645 г. испанский король Филипп IV потребовал от вице-короля Хуана Альфонсо Энрикеса де Кабрера собрать с неаполитанцев миллион дукатов для продолжения войны с Францией, королевский наместник предпочел уйти в отставку. Однако правление его наследника, которым стал Родриго Понсе де Леон, герцог Аркос, принесло только изменения к худшему. Дона Родриго современники описывают как большого любителя светской жизни и женщин; он был абсолютно не опытен в делах управления государством. В 1646 г. он ввел налог на фрукты, основной продукт питания неаполитанцев в те годы. В канун Рождества толпа нищих окружила герцога у выхода из одной неаполитанской церкви и буквально вырвала у вице-короля обещание снизить цены на самые необходимые продукты питания. Но в Палаццо Реале придворные убедили герцога Аркоса не отменять налог на фрукты. Неаполитанцы напрасно ждали полгода выполнения полученных ими обещаний. Взрывную ситуацию обострили известия из Сицилии, где широкие массы населения также выступали против вводимых испанцами налогов. В 1646–1647 гг. вспышки недовольства потрясли Мессину, Катанью, Палермо. Это подтолкнуло неаполитанцев к восстанию. Шестого июня 1647 г. толпа, руководимая Мазаньелло, сожгла конторки таможенников на Торговой площади. В воскресенье 30 июня во время празднеств в честь Мадонны дель Кармине молодой рыбак собрал вокруг себя кучку бродяг, одетых в арабские костюмы и вооруженных длинными палками. Неаполитанцы называли их «альарби». Этот сброд присоединился к процессии. Когда торжественное шествие проходило мимо Королевского дворца, Мазаньелло со своими сообщниками обрушили поток грязных ругательств на испанских чиновников, вышедших на балкон встретить процессию со статуей Мадонны. На следующее воскресенье эти же бродяги присоединились к группе Мазо Каррезе, родственника своего предводителя. Рыбаки решили не платить новый налог на продовольственные товары. Успокоить бунтарей направили «народного избранника» Андреа Наклерио. Этот богатый купец, несмотря на свой пост, стоял на стороне испанской администрации. Между купцом и Каррезе завязалась драка, закончившаяся смертью рыбака. Это была последняя искра, от которой вспыхнул бунт. Мазаньелло закричал: «Да здравствует король Испании! Смерть гнусному правительству!», а потом во главе своих «альарби», поддержанных толпой простых неаполитанцев, направился к Королевскому дворцу. Смяв охрану, восставшие прорвались в покои вице-королевы. Герцогу Аркосу чудом удалось бежать. Он укрылся в монастыре Сан-Луиджи, откуда отправил письмо неаполитанскому архиепископу Асканио Филомарино, в котором обещал отменить самые тяжелые налоги. Сам же вице-король поспешил перебраться в хорошо укрепленный Кастель-Нуово.

Узнав об отмене налогов, Дженойно, внимательно следивший за ходом событий, потребовал возвращения жителям города старинной привилегии, отмененной в 1517 г. королем Карлом I (V), которая заключалась в уравнивании прав городских нобилей и простых горожан, а также в равном распределении налогов и прочих повинностей между городскими сословиями. Кардинал Филомарино предложил себя посредником в переговорах плебса с испанской администрацией. Но в ночь с 7 на 8 июля произошли новые беспорядки. Восставшие решили по-своему наказать всех лиц, причастных к установлению новых налогов. В первую очередь толпа сожгла дом Джироламо Летиции, чиновника, виновного в аресте жены Мазаньелло; потом такая же судьба постигла многие палаццо нобилей и дома богатых купцов. Потом бунтари уничтожили все налоговые реестры и освободили из тюрем всех осужденных за контрабанду или уклонение от уплаты налогов. А вот получить документ, затребованный Дженойно, оказалось непросто. Вице-король и оставшиеся при нем нобили несколько раз подсовывали фальшивки. Тогда Мазаньелло со своими сорвиголовами захватил базилику Сан-Лоренцо и овладел хранившимися там пушками. Только после этого восставшие получили желанную привилегию, данную неаполитанцам Фердинандом Католиком, королем Испании, и подтвержденную его внуком в 1517 г. На четвертый день восстания (10 июля) у Мазаньелло было уже немало врагов. Герцог Маддалони устроил покушение на его жизнь, обратившись к обычным разбойникам. Триста бандитов вошли в город и направились к церкви Мадонны дель Кармине, где находилась штаб-квартира революционеров. Однако собравшиеся в церкви горожане задержали и убили известного бандита Доменико Перроне, а за ним и других злодеев, в том числе некоего Антимо Грассо, который перед смертью признался, что бандитов нанял граф Маддалони. Толпа немедленно совершила самосуд над братом графа, доном Джузеппе Карафой, причем после убийства аристократу отрубили голову и отнесли Мазаньелло. В тот же день в Неаполитанский залив вошел генуэзский флот под командованием Джаннеттино Дориа. Мазаньелло приказал генуэзскому адмиралу не подходить к берегу ближе чем на милю. Адмирал, флот которого испытывал нужду в продовольствии, вынужден был подчиниться. Он послал курьера к «глубокоуважаемому господину» Мазаньелло с просьбой снабдить эскадру продуктами, и вождь восставших милостиво согласился: он выделил морякам четыреста кусков хлеба.

На следующий день, после одобрения привилегии народным собранием Мазаньелло вместе с кардиналом Филомарино и новым народным представителем, которым оказался Франческо Антонио Арпайо, направились в Королевский дворец на встречу с вице-королем. Правительственные чиновники попытались подкупить народного вождя, но эта попытка не удалась. На той же встрече с вице-королем Мазаньелло был провозглашен генеральным капитаном преданного королю неаполитанского народа. Филомарино в письме к понтифику Иннокентию Х так описывает народного вождя: «Этот Мазаньелло достиг за немногие дни такой власти, уважения и повиновения своим приказам, что заставил дрожать весь город перед своими распоряжениями, которые исполняются его подчиненными пунктуально и неукоснительно; он продемонстрировал осторожность, благоразумие и умеренность; одним словом, он стал королем в этом городе, и притом самым прославленным и победоносным, которые только могут быть в мире».

Мазаньелло стали приглашать ко двору; городские нобили и даже герцог Аркос при встрече обращались к нему почтительно. Бывший рыбак примерил дворянский костюм. Под балконом его дома на Вико-Ротто был сооружен помост, с которого народный вождь мог распоряжаться от имени короля Испании. Бернардина, жена его представлялась «вице-королевой простонародья». Уличная легенда утверждает, что именно на одном из банкетов в Королевском дворце Мазаньелло был отравлен сильным галлюциногеном розерпином, ставшим причиной его будущего безумия. Впрочем, историки сомневаются в сумасшествии Мазаньелло. Скорее всего, свалившаяся на него неслыханная популярность и бремя почти абсолютной власти привели вождя к серии непонятных поступков, названных его врагами «безумием». Мазаньелло и в самом деле странно вел себя: швырял ножи в толпу; носился по городу на лошади; по ночам купался в море; собирался приступить к проекту преобразования Рыночной площади в порт. С 12 июля Мазаньелло приступил к казням своих противников. Он даже не прислушался к просьбе своего учителя Дженойно, умолявшего помиловать одного из разбойников. Дженойно присоединился к тем из бывших товарищей Мазаньелло, которые теперь намеревались свергнуть зазнавшегося вождя.

16 июля подступившая к дому Мазаньелло толпа стала требовать у него ответа на обвинения в безумии и измене народному делу. Генеральный капитан попытался ответить своим обвинителям в базилике Делла Кармине. В своей последней речи Мазаньелло приписал безумные поступки, совершенные им в последние дни, яду, которым его отравили. Он признался, что не хотел никому зла. Вождь в последний раз призвал людей из народа не складывать оружие, если они только хотят сохранить завоевания, добытые в борьбе. Он отверг обвинения в стяжательстве: «Мне лично ничего не надо. Голым я пришел на этот свет, голым и уйду». И тут же начал раздеваться. Архиепископ уговорил его отдохнуть в обители и увез в монастырскую келью. Той же ночью в дверь кельи постучали. Это были заговорщики: несколько капитанов, возглавлявших городские районы. Узнав голос одного из заговорщиков, Мазаньелло открыл дверь, и его тут же застрелили. Тело вождя бросили в ров, а голову принесли вице-королю. Надо отдать должное вице-королю. Он, возможно, под влиянием кардинала Филомарино, устроил павшему вождю торжественные похороны. Процессия с трупом Мазаньелло прошла по центральным районам Неаполя, и повсюду горожане с нескрываемой болью прощались с генеральным капитаном.

Неаполь. Узкая улица Спакканаполи словно ножом разрезает историческую часть города

Неаполь. Бывший королевский дворец Каподимонте

Восстание на этом не закончилось, потому что испанцы почти сразу же вернули отмененные налоги и последовал новый рост цен на продовольствие. Новым народным вождем стал Дженнаро Аннезе, сумевший придать народному недовольству антииспанский характер. Схватки восставших с нобилями и чужеземными солдатами становились все ожесточеннее, пока испанцы не были изгнаны из города. Семнадцатого декабря горожане провозгласили Королевскую Неаполитанскую республику, во главе которой встал французский герцог Энрико II ди Гуиза (Анри де Гиз), предъявивший свои права на престол в качестве наследника короля Рене Анжуйского. Примеру неаполитанцев последовали жители Палермо и Салерно, где восстаниями руководили соответственно Джузеппе д’Алези и Ипполито ди Пастина. С революционными бунтами покончил приход в Неаполь 6 апреля 1648 г. испанского флота под командованием дона Хуана Австрийского, незаконнорожденного сына Филиппа IV.

Эхо неаполитанской революции достигло северных берегов Европы. В Англии в 1649 г. Оливер Кромвель после убийства короля Карла I провозгласил республику. Личности Кромвеля и Мазанеелло в понимании многих европейцев сближались. Например, в Голландии отчеканили медаль, на одной стороне которой был изображен Кромвель, которого венчали короной два солдата; то же самое проделывали с Мазанеелло на оборотной стороне медали два моряка, причем это изображение дополняла надпись: «Рыбак Мазанеелло, король Неаполя в 1647 г.». Знаменитый философ Б. Спиноза, по словам одного из его биографов, любил называть себя «Мазанеелло метафизики».

В 1701 г. восстание против испанцев попытался поднять городской нобилитет (заговор Маккья), но простые неаполитанцы, помнившие предательство знати полувековой давности, отказались его поддержать. Конец испанскому господству положила Война за испанское наследство. В 1707 г. испанская зависимость сменилась на австрийскую.

Два катастрофических бедствия обрушились на Неаполь в XVII в. В 1631 г. произошло извержение Везувия, второе по силе за исторический период (после печально знаменитого бедствия 79 г. н. э.). В память об этом бешенстве подземной стихии на мосту Маддалены (Понте делла Маддалена) поставлена статуя покровителя города Сан-Дженнаро; лицо святого обращено к огнедышащей горе.

Едва город оправился от гнева проснувшегося вулкана, как жителей его поразила эпидемия чумы (1656). Эпидемия бушевала по всему Неаполитанскому королевству, но в столицу она пришла, видимо, с Сардинии. Эпидемия отличалась очень высоким процентом смертности: 50–60 % (по разным оценкам). В тот страшный год погибло около двухсот тысяч неаполитанцев.

Барочный Неаполь

Неаполитанским барокко называют архитектурный и художественный стиль, господствовавший в столице королевства в XVII – первой половине XVIII вв. В архитектуре этот стиль характеризуется броской декоративностью мраморных украшений и гипсовыми фигурами на несущих конструкциях зданий. Расцвет неаполитанского барокко относят к середине XVII в., тогда как в следующем столетии неаполитанскую разновидность постепенно вытесняют австрийское барокко и рококо. За пределами столицы неаполитанское барокко развивалось по всей Кампании и на юге Лацио (аббатство Монтекассино).

Основной характеристикой барочной архитектуры являются кривые линии с многочисленными завитками, образующими порой очень сложный рисунок, который часто различается с большим трудом; зодчие насыщали плоскости зданий пышным декором, объединяя скульптуру, живопись, лепку в единую пространственную композицию, меняющую свой вид в течение суток в зависимости от игры теней и света. В Неаполе на архитектурный стиль, пришедший из Рима, влиял тосканский маньеризм, как, воздействие архитектурных школ других итальянских городов, привезенных такими зодчими, как римлянин Джованни Антонио Дозио, феррарец Бартоломео Пиккьятти, луканец Франческо Гримальди. Дозио приписывают создание церкви Джироламини и внутреннего дворика в картезианском монастыре Сан-Мартино, в котором ощущается тосканское влияние. Пиккьятти больше вдохновляло римское барокко. Гримальди входил в кружок церковных архитекторов, членами которого были также доминиканский монах Джузеппе Нуволо и иезуит Джузеппе Валерьяно. Гримальди является автором богато декорированной капеллы Дель Тезоро в кафедральном соборе. Однако ведущим архитектором первого барочного столетия Неаполя стал ломбардец Козимо Фандзаго, поселившийся в городе в начале XVII в. Он построил очень много церквей и гражданских зданий, декорировал интерьеры, часто – с отделкой из полихромного мрамора, ваял статуи для интерьеров. В XVIII в. над изменением городского облика трудились архитекторы: Антонио Каневари, Доменико Антонио Ваккаро, Фердинандо Санфеличе, Никола Тальякоцци Канале и многие другие.

Неаполитанский тип женщины (со старинной гравюры)

В это время велась перестройка уже существовавших палаццо; новые сооружения выносились за городские стены. При этом в Неаполе сложились определенные правила возведения зданий в сложившейся застройке. Например, фасады храмов всегда располагались параллельно красной линии улицы, что не всегда соответствовало ориентировке нефов; заботой о стройности фасадов зодчие не забивали себе голову, потому что церковное здание должно было прежде всего вписаться в застройку. Пилястры должны были придать определенный ритм фасаду храма, а потому нередко соседствовали с нишами. Иногда строили более сложные храмы: с так называемым двойным фасадом. Как правило, архитекторы предпочитали центрально-купольный план храма; во вторую очередь выбирали план латинского креста, и очень редко – план в форме греческого креста или эллиптический. Ввиду морфологических неровностей территории храмы строились на насыпном основании. Для достижения световых эффектов при отделке фасадов применяли мрамор, отделочный камень из Южного Лацио «пиперно», изредка – вулканический туф. Те же материалы использовали и при возведении порталов.

Первая фаза неаполитанского барокко началась еще в XVI в., когда дон Педро ди Толедо приказал разработать план переустройства столицы Кампании. Со второй половины века началось строительство Испанских кварталов, завершенное только в XVIII столетии. Одновременно развивались пригороды за пределами городских стен (Верджини, Сант-Антонио-Абате и др.) и районы по склонам холма Вомеро. Самый престижный проект XVI в. реализовали Фердинандо Манлио и Джованни Бенинказа. Это была застройка виа Толедо, по одной стороне которой вице-король приказал выстроить дома для испанских офицеров, а по другой – поднялись резиденции местных нобилей.

В начальные годы этой первой фазы (1589–1613) в архитектуре преобладали маньеризм и римский стиль. Самым известным мастером этого времени был швейцарец Доменико Фонтана, автор Королевского дворца и храмового комплекса Иисуса и Марии. Впоследствии (1613–1626) неаполитанские зодчие становятся более самостоятельными. Ведущим архитектором становится натурализовавшийся ломбардец Козимо Фандзаго, однако в городе успешно трудятся также и другие мастера: Джован Джакомо ди Конфорто, работавший также как реставратор, Джулио Чезаре Фонтана (сын Доменико) и Бартоломео Пиккьятти, автор нескольких крупных культовых сооружений, как например, церквей Санта-Мария делла Стела и Сан-Джорджо дей Дженовези. Наступление Контрреформации оказало большое влияние на неаполитанское зодчество. В первую очередь это относится к появлению в городе многочисленных монастырей и храмов. Достаточно упомянуть церковный комплекс Иисуса и Марии, церковь Джезу-Нуово, базилику Санта-Мария делла Санита, картезианский монастырь Сан-Мартино, базилику Сан-Паоло Маджоре, церковь Джироламини. Некоторые из упомянутых храмов мы назвали бы долгостроями. Скажем, церковь Джироламини начал возводить в конце XVI в. Джованни Антонио Дозио; незавершенный храм он передал наследнику, которым оказался Дионисио Ненчони ди Бартоломео, подведшим церковь под купол, а завершил работы в середине XVII в. Дионисио Ладдзари.

Вторая фаза неаполитанского барокко начинается с приходом Козимо Фандзаго на строительство картезианского монастыря Сан-Мартино (1626 г.). Этот монастырь стал для Фандзаго своеобразной архитектурной и ваятельской лабораторией. Фандзаго был назначен смотрителем работ. Он лично создал скульптурный декор в главном храме монастыря, а также изваял большинство скульптур для внутреннего дворика монастыря. Фандзаго интересовался живописью и был знаком со многими живописцами, работавшими в городе, в том числе с Испанчиком, как прозвали Хусепе Риберу. В тридцатые годы Фандзаго работал над шпилем Сан-Дженнаро, реставрировал церковь Джезу-Нуово и выполнял множество заказов городских аристократов. Здесь можно упомянуть такие резиденции знати, как палаццо Карафа ди Маддалони, палаццо Донн’Анна, палаццо Фиррао. При этом следует помнить, что деятельность Фандзаго не ограничивалась Неаполем: он работал в Лацио и Риме, в Калабрии, в кафедральном соборе Палермо и в Испании. Большим спросом пользовались и работы помощников Фандзаго: Дионисио Ладдзари и Франческо Антонио Пиккьятти. Например, Ладдзари работал в палаццо Фиррао и в церквях Санта-Мария делла Сапьенца (там он заканчивал фасад, спроектированный Фандзаго), Санта-Мария делль’Айюто, Сан-Джузеппе дей Руффи, заканчивал церковь Санта-Мария ди Монтесанто. Следует упомянуть еще одну значительную фигуру в неаполитанском зодчестве: Джован Доменико Виначча, архитектор, скульптор и золотых дел мастер, сформировался в мастерской Д. Ладдзари; он был автором фасада церкви Джезу-Веккьо и архитектурно-скульптурного декора в церквях: Санта-Мария Доннареджина Нуова, Сант-Андреа делле Даме, Санта-Мария дей Мираколи.

С урбанистической точки зрения, данная фаза характеризуется резким сокращением пригодных для жилищного строительства мест вследствие разрастания монастырских хозяйств. Большие трудности возникали и со строительством аристократических дворцов в пределах старых городских стен; началось освоение холма Пиццофальконе и застройка побережья Кьяйя.

В самом конце XVII в. в течение короткого времени два сильных землетрясения (1688 и 1693 гг.) нанесли Неаполю огромный ущерб. В частности, была разрушена базилика Сан-Паоло Мадджоре, всего несколько лет назад отреставрированное по эскизу Дионисия Ладдзари. Финансовые вложения неаполитанских нобилей помогли быстро ликвидировать последствия подземных толчков. Ведущая роль в восстановлении города принадлежала нескольким зодчим. Первое место среди них занимает художник и архитектор Франческо Солимена, построивший собственный дворец Палаццо Солимена, а также разработавший фасад церкви Сан-Никола алла Карита, а также осуществивший ряд «мелких» работ вроде кампанилы кафедрального собора Сан-Приско в Ночера-Инферьоре или нового портала церкви Сан-Джузеппе дей Векки. Двумя другими выдающимися зодчими конца XVII в. были Арканджело Гульельмелли и Джован Баттиста Науклерио. Первый из них, прежде работавший совместно с Ладдзари, реставрировал церковный комплекс Санта-Мария делле Периклитани и церковь Санта-Мария Доннальбина, работал в аббатстве Монтекассино и в кафедральном соборе Салерно. Науклерио, ученик Ф.А. Пиккьятти, работал в нескольких монастырях, в церкви Санта-Мария делле Грацие на пьяццетта Мондрагоне, был автором проектов многих церковных зданий в других городах Кампании.

В начале XVIII в. ведущими архитекторами Неаполя были Доменико Антонио Вакара и Фердинандо Санфеличе. Кроме того, в город по королевскому приглашению прибывают работать римляне Джованни Антонио Медрано и Антонио Каневари, которые вдвоем восстанавливают королевский дворец на Каподимонте. Монастрыь Сан-Мартино восстанавливал Никола Талькоцци Канале; он же построил дворцы Мастеллони и Трабукко. В XVIII в. значительный вклад в церковное строительство внесли также Энрико Пини (фасад церкви Сан-Карло алле Мортелле, интерьер церкви Джезу делле Монаке и другие работы), Джузеппе Луккезе Преццолини (церковь Сан-Николо а Нило) и Антонио Гуидетти (церковь Санта-Мария делла Колонна). Гражданская архитектура XVIII столетия характеризовалась широким применением в композиции дворцовых зданий внутренних двориков и парадных лестниц, на чем специализировался Ф. Скалоне. Примером этого зодчества является Палаццо делло Спаньоло.

Неаполь, в отличие от других крупных итальянских городов, не может похвастаться собственной долгой традицией живописи. Во многом это объясняется отсутствием финансовой поддержки со стороны городской знати. Однако, благодаря космополитизму столицы королевства, сюда все же приезжали работать знаменитые мастера из других городов и стран, привлеченные природными красотами края. Например, следы работы византийских зографов обнаруживаются в интерьерах церкви Сан-Джованни Маджоре. Принято считать, что оригинальная неаполитанская живопись начинается только в XVII в. Ее становлению, безусловно, помогло пребывание в городе на берегу залива Микеланджело Караваджо (1607–1610). Первым художником, усвоившим уроки великого мастера, был луканец Карло Селлитто. Этот высоко ценившийся в Неаполе портретист умер в возрасте тридцати трех лет. Произведения его находятся во многих неаполитанских церквях, а полотно «Санта Чечилия» хранится в музее Каподимонте. Другим учеником Караваджо был Баттистелло Караччоло, успешно воспринявший от мастера тональность света и использование тени, однако он постепенно отошел от реализма мастера, вернувшись к классическим моделям тосканского Возрождения. Лучшим примером творчества Б. Караччоло являются фрески монастыря Сан-Мартино.

Неаполь. Площадь Плебисцита (Пьяцца дель Плебишито)

Параллельно в Неаполе работал Хусепе де Рибера, прозванный «Испанчиком» («Ло Спаньолетто»). Родившись в окрестностях Валенсии, Рибера переехал в Рим, а в 1616 г. оказался в Неаполе, то ли спасаясь от долгов, то ли приняв приглашение вице-короля. Рибера тоже наследовал принципы Караваджо, особенно в распределении света и тени. Только после встречи Риберы с Веласкесом в Неаполе (1630 г.) палитра художника становится красочнее и светлее. Большинство неаполитанских картин Риберы вывезено в Испанию и в настоящее время находится в музее Прадо или в Эскориале. Несколько картин осталось в Неаполе: например, «Пьяный силен» (в музее Каподимонте), «Патриархи и пророки», «Апостолы» (обе – в монастыре Сан-Мартино).

Массимо Станцьоне, испытавший влияние Риберы и Караччоло, покрыл фресками своды церкви Джезу-Нуово и собора монастыря Сан-Мартино. Работами Аньелло Фальконе можно полюбоваться в кафедральном соборе, в церкви Джезу-Нуово (фрески свода ризницы) и в музее Каподимонте. В мастерской Фальконе сформировалось несколько интересных неаполитанских художников, в первую очередь – Микко Спадаро и Сальватор Роза. Молва утверждала, что Фальконе вместе со своими учениками создал тайный «Орден Смерти». Молодые люди, принадлежащие к этой организации, убивали на улицах города испанцев, мстя за смерть одного из своих друзей. Рожденный в Неаполе Сальватор Роза был многогранной творческой личностью, какими изобиловала эпоха барокко. Он увлекался прежде всего батальной жанровой живописью и картинами на религиозные темы, но потом перешел к созданию фантастических пейзажей, близких по духу к романтизму. Творчество Микко Спадаро (настоящие имя и фамилия – Доменико Гарджуло) тематически разделяется на два цикла. К первому из них относятся пейзажи и архитектонические «ведуты» (виды): «Вилла Подджореале», «Библейские истории», «Картезианские истории» (две последних находятся в монастыре Сан-Мартино); в другом цикле художник рассказывает о событиях, современником и свидетелем которых он был: «Восстание Мазаньелло в 1647 г.», «Извержение Везувия в 1631 г.». Плодовитым мастером религиозной живописи был Бернардо Каваллино, картины которого насыщены цветом и светом; многие из них можно увидеть в музее Каподимонте.

Неаполь. Корсо Витторио-Эмануэле. Кастелло Азелмейер

В конце столетия в неаполитанской живописи доминировали Маттиа Прети и Лука Джордано. Прети называли Калабрийским рыцарем, потому что он родился в Калабрии, а дворянское звание (по-итальянски: «кавальере», что можно перевести также и как «кавалер», и как «рыцарь») ему присудил папа Урбан VIII. Он выполнил несколько картин, находившихся на городских воротах, а также расписал фресками церковь Сан-Пьетро а Майелла.

Живопись Луки Джордано открывает уже следующий этап барочного искусства. Живости красок он научился у венецианских мастеров, хотя заметное влияние на него оказали и великие римские художники начала XVI в. В Неаполе Лука Джордано расписал фресками капеллу ризницы монастыря Сан-Мартино.

В XVIII в. неаполитанские художники совсем не жаждали слиться с ведущими европейскими направлениями, сознательно оставаясь в традициях позднего барокко и проявляя большой интерес к декоративности. Успешно продолжает свой творческий путь Франческо Солимена. Он расписывает фресками ризницу церкви Сан-Паоло Маджоре (после 1690 г.), а потом пишет несколько картин для церкви Сант’Анна дей Ломбарди. После отъезда Луки Джордано происходит сближение Солимены с техникой маньеристов. Он еще занимается религиозной живописью («Изгнание Элиодора из храма» в церкви Джезу-Нуово, 1725), но все чаще обращается к темам более земным и светским (фрески в Королевском дворце Казерты). Лучшие ученики Солимены, Франческо Де Мура и Коррадо Джакинто, работали в стиле своего учителя, хотя у Джакинто проявляется цветовая интенсивность Луки Джордано, но самых значительных работ Джакинто в Неаполе нет.

Особый интерес вызывает неаполитанская литература эпохи барокко. Самым известным неаполитанским поэтом был Джулио Чезаре Кортезе (1570–1640). Ему принадлежит героико-комическая поэма в пяти песнях «Вайяссеиде» (вайяссами назывались женщины из неаполитанского простонародья, говорившие на местном диалекте). В этом произведении большое место в развитии действия занимает хоровая декламация плебса. Читателя буквально захватывает поток повседневной жизни постренессансного Неаполя, мастерски воссозданной на разговорном, «уличном» языке. Кортезе написал также поэму «Путь на Парнас», посвященную условиям жизни литераторов в современном ему Неаполе, героическую поэму «Влюбленный Микко Пассаро», «Сказку о розе» и другие произведения. Дж. Ч. Кортезе и его современник Джамбаттиста Базиле заложили основы литературного неаполитанского языка. Дж. Базиле (1566–1632) в молодости служил наемником в армии Венецианской республики. Среди служебных забот ему удалось выкроить время для посещения литературной академии.

Отель «Везувий» расположен на берегу Неаполитанского залива. Отель принимал в своих стенах коронованных особ, ведущих государственных деятелей, великих артистов

Первые литературные опыты Базиле относятся к 1604 г. Это были письма к приятелю, Дж. Ч. Кортезе, по поводу его «Вайяссеид» (они впоследствии печатались как предисловие к поэме). Вернувшись в Неаполь, Базиле издал поэму «Плач Богоматери» (1608), несколько сборников стихов и поэм, ряд драматических произведений. Но самой большой его заслугой перед неаполитанской литературой стало издание народных сказок, обработанных им для детей и юношества. Это собрание, названное «Сказка сказок», выпущено в 1634 г., уже после смерти Дж. Базиле, стараниями его родной сестры известной певицы Адрианы Базиле, признанной когда-то лучшим голосом Италии. Между прочим, некоторые популярные сказочные сюжеты, известные в интерпретации Шарля Перро или братьев Гримм (например, «Спящая красавица», «Золушка», «Кот в сапогах»), впервые опубликованы в сборнике сказок Джамбаттисты Базиле.

Неаполь в XVIII столетии

В ходе Войны за испанское наследство Неаполь захватили австрийцы (1707), установили здесь режим вице-королевства и удерживались на юге Италии до 1734 г., когда Карл III Бурбон вернул королевству независимость. Годы австрийского правления характеризовались прежде всего наступлением на церковное недвижимое имущество и ограничением земельных владений церквей и монастырей. Австрийцы надеялись, что отбирая земли у духовенства, они смогут решить острые жилищные проблемы бурно растущего города. В 1718 г. были отменены введенные испанцами ограничения на рост городской территории. При Карле укрепилась позиция города как одной из ведущих европейских столиц. В 1759 г. Карл III, унаследовав испанскую корону, уехал в Мадрид, оставив королевство на своего сына Фердинанда IV, который правил до прихода французских войск в 1799 г.

В XVIII в. Неаполь пережил, вероятно, самый бурный градостроительный период в своей истории, чем он обязан вложением властей в жилищное строительство и плеяде замечательных архитекторов, выросших в городе. Центральной фигурой в первой половине века был художник и архитектор Франческо Солимена, под влиянием которого работали Фердинандо Санфеличе, Джован Баттиста Науклерио, Доменико Антонио Ваккаро, Марио Джоффредо, Луиджи Ванвителли. Если большинство из названных зодчих работали в традициях барокко, то М. Джоффредо стал сторонником зарождавшегося неоклассицизма.

Заметное влияние на всю культурную жизнь города оказало открытие в 1709 г. античного театра в Геркулануме. Древнеримские ценности, открываемые археологами, начали формировать художественный вкус творцов Нового времени. В 1755 г. Карлом III была основана Геркуланумская академия (Аккадемия Эрколанезе), задававшая тон в изучении древностей. Во второй половине века в Неаполе, а больше на раскопках Геркуланума, работал выдающийся немецкий ученый, один из основателей современной археологии Йоханн Йоахим Винкельман. В XVIII в. начинается новая застройка дворцами и виллами пригородных территорий; возникает так называемая «Золотая миля» («Милья д’оро»); строится загородный дворец Бурбонов – королевский дворец в Портичи. Еще более значимой монаршьей постройкой является королевский дворец в Казерте. Строительство этого дворца явилось первым шагом в создании новой столицы государства, удаленной от побережья. Проект этот не был осуществлен. В те же годы в центре Неаполя Джузеппе Саммартино создает один из самых известных скульптурных комплексов Италии в капелле Сансеверо. Архитектурной новинкой в городе стало строительство импозантных общественных зданий, похожих на Реал Альберго дей Повери (1751), длина которого составляла 354 м, а полезная площадь превысила 103 000 м2.

Неаполь, наряду с Миланом, становится одним из центров распространения философии Просвещения в Италии. Одним из известных неаполитанских натурфилософов был Марио Пагано. В королевской столице появляется солидная экономическая школа, лидерами которой были Антонио Дженовези, Фердинандо Гальяни и Гаэтано Филанджери.

Церковь Джеуз Нуово. Главный неф

Восемнадцатый век закончился в Неаполе, как и во многих итальянских государствах, под знаком Французской революции. В конце 1798 г. неаполитанская армия, насчитывавшая 80 тысяч солдат, была разбита под Римом 15-тысячным корпусом французов под командованием генерала Жана-Антуана-Этьена Шампьонне (1762–1800). Французы двинулись к Неаполю. Испуганный король Фердинанд бежал на Сицилию. Королевские войска еще удерживали город, но тогда Неаполь восстал. Повстанцы хитростью овладели замком Сант-Эльмо и обратились за помощью к французам, которые вступили в город 21 января 1799 г.; в тот же день была провозглашена Партенопейская республика. Сторонники короля собрались на юге Калабрии. Их возглавил кардинал Фабрицио Руффо. Чтобы привлечь в ополчение побольше народа, он объявил крестовый поход против республики, обещав всем его участникам рай. Надо сказать, что республику поддерживала в основном либеральная интеллектуальная прослойка, весьма далекая от реальных нужд горожан. К тому же французские войска установили в Неаполе режим военной диктатуры. Враждебность республике возрастала по мере усиления репрессий по отношению к противникам режима. Некоторые историки считают, что общее число казненных по всему королевству превысило полторы тысячи. После нескольких месяцев существования республиканский режим пал под ударами армии «ладдзари» (неаполитанских сторонников Бурбонов), которой руководил кардинал Руффо. Роялистов поддержали соединения британского военного флота, захватившие остров Прочиду, а в сухопутной армии воевали британские, русские и турецкие части. Республика после ухода французов продержалась всего шесть недель. Последними капитулировали в конце июня республиканцы, занявшие крепости Кастель-Нуово, Кастель-делль’Ово и городок Кастелламаре. Падение республики также сопровождалось репрессиями: было исполнено около сотни смертных приговоров. Количество казненных исчислялось тысячами. «Рука палача отняла у Неаполя почти всех достойных людей», – отметил в своих записках семнадцать лет спустя Стендаль. Были казнены: Марио Пагано, автор республиканской конституции, генералы Федеричи и Масса, епископ Натали, Скотти, Луоготета, Троизи, Пачифико и многие другие патриоты. Несколько дней на улицах бесчинствовала чернь. В репрессиях приняли участие британские военные. Англичане не пощадили даже шестнадцатилетних Риарио и маркиза ди Дженцано. Маркиза и прославленного республиканца Матеру не спас даже мундир французской армии, в которую они вступили. Была повешена («с особым удовольствием», как замечает Стендаль) Элеонора Фонсека, редактор первой неаполитанской газеты «Мониторе репуббликано». Казни и заточения в тюрьмах прекратились только после подписания неаполитанским королем Флорентинского договора (1801 г.).

Неаполь. Церковь Сан-Доменико-Мадджоре

Неаполь в XIX веке

Французы вернулись в 1806 г. Еще два года продолжалась война, в которой неаполитанцев поддерживали англичане. Временами союзные войска одерживали незначительные победы, но в целом французская армия к 1808 г. полностью овладела континентальной частью королевства, которое Наполеон подчинил своему брату Жозефу. Впоследствии во главе королевства оказался Жоакин Мюрат. Новый король основал в 1811 г. школу инженерного корпуса строителей мостов и дорог. В начале ХХ в. ее переименовали в Высшую политехническую школу, а в 1935 г. школа преобразована в инженерный факультет университета, первый в Италии. Самой значительной военной инициативой Мюрата считается австро-неаполитанская война. Начиная ее, Мюрат объявил, что целью военных действий является изгнание чужеземцев из Италии и объединение страны под верховенством Неаполя, который должен был стать столицей объединенного государства. Хотя войска Мюрата были разбиты едва ли не в первом же сражении, его попытка считается предшественницей Рисорджименто, скорее – с точки зрения политической.

Вскоре после падения Наполеона Мюрат был арестован при попытке вооруженной высадки в Калабрии и расстрелян (в соответствии с им же изданным законом). А в Неаполитанское королевство вернулись Бурбоны. Их возвращение было оформлено Казаланцким трактатом, подписанным 20 мая 1815 г. в доме баронов Ланца под Капуей. Через полтора года, 8 декабря 1816 г., король Фердинанд IV объявил о слиянии двух своих королевств, Неаполитанского и Сицилии, в одно государство: Королевство обеих Сицилий. Фактической причиной объединения называют желание Фердинанда I (теперь он в новом государстве принял новый счет монархов) лишить Сицилию им же самим дарованной конституции. Осознав утрату независимости, остров пришел в волнение. Антибурбонское и сепаратистское движение началось прежде всего в крупных городах Сицилии. В результате король был вынужден уступить престол обеих Сицилий своему сыну: Франческо I. В королевстве наступило относительное спокойствие. Шесть лет его правления отмечены прогрессом в области экономики и технологии, но в политическом плане наступила пора реакции. В XIX в. при Бурбонах в Неаполе были открыты фарфоровая фабрика Каподимонте, шелкоткацкая фабрика Сан-Леучио, первая железнодорожная ветка в Италии (Неаполь – Портичи) и локомотивные мастерские Пьетрарса. К достижениям технического прогресса можно причислить строительство на верфи близ Неаполя первого средиземноморского парохода (1818 г.), первое городское газовое освещение в Италии (1839 г.; третье в Европе после Парижа и Лондона), строительство оперного театра (1841 г.), действующего до наших дней, строительство первого в мире водопровода, подающего воду непосредственно в квартиры жителей, строительство первой в мире вулканологической обсерватории (1841 г., на Везувии).

Внутреннее напряжение между обеими частями королевства возросло при Фердинанде II до такой степени, что король начал военные действия против Сицилии. Приказ бомбардировать Мессину стоил монарху нелестного прозвища Король-бомба. В правление Фердинанда II произошел полный разрыв между политическими элитами Неаполя и Сицилии. В 1859 г. престол занял Франческо II, которому суждено было стать последним королем обеих Сицилий. В 1860 г. большую часть его королевства завоевали волонтеры гарибальдийской «Тысячи». В Неаполь Джузеппе Гарибальди вступил седьмого сентября. Его приветствовали восторженные толпы неаполитанцев. За два дня до этого король покинул столицу, а флот королевства сдался савойским адмиралам. Референдум о присоединении Неаполя к Италии состоялся 21 октября того же года. Большинство высказалось за присоединение к общей родине, однако во многих районах поверженного королевства противники объединения продолжали безнадежное сопротивление. Оно продолжалось около десяти лет, пока существовало Папское государство. Десятки тысяч сдавшихся или взятых в плен южан содержались в лагере для военнопленных в форту Фенестрелле (в Пьемонте), первом европейском концлагере. Большинство пленников было расстреляно. Партизанскую войну против пьемонтских войск продолжали контрабандисты. Взрывной рост их числа Гарибальди объяснял роспуском неаполитанской армии.

Долгое время процесс объединения Италии (Рисорджименто) описывали как общенациональный порыв, как общенародное стремление к восстановлению потерянной независимости, как общеитальянское благо. В последнее время эта точка зрения не раз подвергалась пересмотру, и теперь Рисорджименто многими, особенно на Юге, рассматривается скорее как процесс экспансии Сардинского королевства. На примере Юга такое понимание можно признать соответствующим реальным обстоятельствам, потому что после объединения Италии на землях бывшего Королевства обеих Сицилий разразился глубокий экономический и политический кризис. В какой-то степени политический кризис сгладил Гарибальди, некоторое время управлявший Югом, с титулом диктатора. Важную роль на первых шагах королевства в рамках единой Италии сыграл генеральный секретарь Агостино Бертани; он сосредоточил в своих руках большую власть, чем вызвал недовольство гарибальдийских генералов и всемогущего Кавура.

Район набережной Кьяйя в начале XIX в.

Одним из видных неаполитанских политиков позапрошлого века был Либорио Романо. Выходец из старинного дворянского рода, он закончил Неаполитанский университет и получил кафедру гражданского и коммерческого права. Однако молодого профессора увлекли идеалы объединения родины и освобождения ее от иноземных правителей. В 1820 г. как сочувствующий карбонариям он принимал участие в молодежном движении, и это послужило начальству поводом уволить молодого профессора. Л. Романо был арестован, отдан под суд и изгнан за пределы королевства. В 1848 г. Романо вернулся в Неаполь и принял участие в революционном движении, вынудившем Фердинанда II согласиться на введение конституции. После кровавых событий 15 мая 1848 г. Романо снова оказался в тюрьме. По его просьбе тюремное заключение ему заменили изгнанием. Два с лишним года Романо провел во Франции. Его звездный час пришелся на 1860 год. Четырнадцатого июля этого года король Франческо II назначил его министром полиции. Романо понял, что дни королевства сочтены, и вступил в тайный контакт с графом Кавуром и Джузеппе Гарибальди. Он готовит переход Юга под власть Савойской династии. Положение в королевстве было сложным, и Романо принимает парадоксальное решение: он обращается за помощью к мафии (каморре)! Свое решение он мотивирует просто: «ввиду вашей организованности и строгого контроля над территорией королевства». Именно Романо уговорил неаполитанского короля не оказывать сопротивления гарибальдийцам и покинуть столицу государства. Благодаря вмешательству Романо общественный порядок был сохранен, а Гарибальди спокойно приехал в Неаполь на поезде. Романо, с согласия Гарибальди, остался на посту министра полиции, а потом стал членом Регентского совета. В январе 1861 г. Либорио Романо был избран депутатом первого общенационального парламента, но по окончании срока депутатских полномочий (1865 г.) ушел в отставку и через два года умер в своем поместье.

Неаполь, даже потеряв роль столицы, оставался политическим, экономическим и социальным центром южной Италии. Город занимал пятое место по численности населения среди городов Европы (после Лондона, Парижа, Мадрида и Вены). Большое внимание власти Неаполя уделяли оздоровлению городской среды. В 1885 г., по инициативе тогдашнего городского головы Николы Аморе, был принят специальный закон, регламентировавший мероприятия по осушению земель и уборке городской территории. Впрочем, на деле мало что изменилось, особенно в бедняцких районах.

Лелло Эспозито. Перцы

Но под лозунгом борьбы за оздоровление города были снесены некоторые памятники и средневековые кварталы. Зато началась эпоха культурного расцвета: появились кафе-шантаны, в городе проходили гастроли знаменитых театров и музыкантов, развивалась живопись, несколько позже, после Первой мировой войны зародилось особое культурно-философское течение меридионализм. Неаполь постепенно становился крупным современным портом, откуда отправлялись военные экспедиции в Ливию, Эритрею, Сомали, на Додеканесский архипелаг, но главным назначением этого морского порта была перевозка эмигрантов в США и Аргентину. Во время Первой мировой войны Неаполь впервые подвергся бомбардировке с воздуха: 11 марта 1918 г. на город было сброшено 6,5 тыс. бомб с немецкого дирижабля L-58. В итоге бомбардировки погибло 16 человек мирных жителей.

Сорок шесть лет Италией правил король Виктор-Эммануил III, родившийся в 1869 г. в Неаполе. Он старался украсить и осовременить город, в частности, заботился о пуске фуникулеров на Вомито и железнодорожных линий типа метро; по его инициативе в Неаполе начали строить аэропорт. 24 октября 1922 г. в Неаполе состоялся слет чернорубашечников, который рассматривается как генеральная репетиция похода Муссолини на Рим. В фашистские времена велось строительство на холмах и в прибрежной зоне. Генеральный план развития города предусматривал развитие Неаполя в направлении Флегрейских полей. В 1937 г., параллельно с Римской выставкой (ЭУР), в Неаполе прошла Выставка заморских территорий, прославлявшая экономическое развитие колоний фашистского государства.

Во время Второй мировой войны Неаполь перенес около двухсот бомбардировок, из них только в 1943 г. – 181; бомбила главным образом союзная авиация. Общее число жертв среди гражданского населения оценивается в 20–25 тысяч человек. К военным жертвам следует отнести и погибших 4 августа 1943 г. при взрыве военного транспорта «Катерина Коста». Этот корабль, груженный оружием и боеприпасами для итальянских войск в Африке, стоял у причала Неаполитанского порта. По так и невыясненным причинам на судне возник пожар, приведший к гигантскому взрыву, в куски разворотившему мол и повредившему множество зданий на набережной. Раскаленные обломки судна и находившихся на борту танков разлетелись далеко вокруг: до площади Карла III и Торговой площади, до склонов Вомеро и центрального вокзала. Следы обломка, попавшего в старинные крепостные стены, до сих пор видны на восточной стороне замка Кастель-Нуово. При катастрофе погибло 600 человек и свыше 3000 было ранено.

После подписания королем перемирия и выхода Италии из войны (8 сентября 1943) в Неаполе оставалось около 20 000 немецких солдат. Им противостояло около пяти тысяч итальянских военных, поддерживавших антифашистов. Но силы итальянцев были рассеяны по всей Кампании. С раннего утра 9 сентября начались столкновения между оккупационными войсками и вооружившимся населением города. Впрочем, большинство неаполитанцев были безоружными. Пролилась кровь, были убитые и раненые. Тогда, после нескольких дней беспорядков, 12 сентября немецкий комендант города полковник Шёлл своим приказом ввел в городе осадное положение. Последовало требование немедленной сдачи оружия. Любой человек, заподозренный во враждебных действиях в отношении оккупантов, подлежал расстрелу. За каждого убитого немецкого солдата полагалось убить сотню мирных жителей. Начались расстрелы карабинеров, выступавших за перемирие с союзниками, и мирных жителей. После ряда столкновений с неаполитанцами германское командование объявило 23 сентября об эвакуации жителей всех домов, расположенных ближе трехсот метров от береговой линии. Почти четверть миллиона неаполитанцев вынуждены были покинуть свои дома. На следующий день оккупанты издали постановление, фактически равнозначное приказу о принудительной депортации активного населения на работы в Германию. Именно это постановление стало искрой, взорвавшей непрочный мир в городе. Уже 26 сентября огромные толпы безоружных людей собирались на улицах и площадях города, требуя прекращения расстрелов и освобождения молодых людей, схваченных немецкими солдатами, чтобы отправить их в Германию. На следующий день, 27 сентября, оккупанты устроили в различных районах города облавы, арестовав около 8000 человек. В ответ на эти санкции четыре-пять сотен вооруженных повстанцев атаковали немецких солдат. Первое столкновение произошло на Вомеро, в районе Пальяроне, где группа вооруженных горожан остановила немецкий автомобиль и застрелила водителя. После этого стычки между оккупантами и повстанцами начались по всему городу. Лейтенант королевской армии Энцо Стимоло повел группу повстанцев на штурм оружейного склада в Кастель-Сант-Эльмо. Арсенал был взят только к вечеру после целого дня кровопролитных боев. Тем же вечером в руках восставших оказались еще два склада с оружием. Бои усилились утром 28 сентября, когда все больше неаполитанцев стали присоединяться к восстанию. Бои шли с переменным успехом в квартале Матердеи, у Капуанских ворот, на Монтеоливето, возле спортивного центра Литторио и в других районах города. Характерной особенностью Неаполитанского восстания было отсутствие единого руководящего центра. Боями в различных местах города руководили отдельные «капипопуло» (народные вожди), практически не связанные с организованными антифашистскими структурами вроде Национального фронта. Среди этих низовых командиров выделялись профессор Антонио Тарсиа (район Вомеро), подполковник Эрмете Бономи (Матердеи), Дженнаро Дзенга (корсо Гарибальди), капитан Марио Орбителло (Монтекальварио), майор Сальваторе Амато (район Музея) и др. На пьяцца Мадзини оккупанты применили против пеших инсургентов танки «Тигр». В отчаянном порыве восставшие бросились в безнадежную атаку, в которой оставили на поле боя 12 трупов и свыше 15 раненых бойцов. Рабочий район Понтичелли подвергся артобстрелу, после чего вражеские солдаты врывались в дома и расстреливали там мирных жителей. В то же время лейтенант Энцо Стимоло вел переговоры с полковником Шёллом о судьбе нескольких сот пленных, загнанных в спортивный лагерь Литторио. Это был первый случай в Европе, когда немцы вели переговоры с инсургентами как с равными. Немецкий комендант Неаполя добился свободного выхода оккупационных войск из города в обмен на освобождение пленников. Утром 30 сентября Антонио Тарсиа провозгласил себя руководителем восстания, призвав неаполитанцев к дисциплине и объявив о возобновлении работы коммерческих учреждений. Тем временем бои все еще продолжались. Немецкие артиллеристы, занимавшие высоты Каподимонте, целый день обстреливали отдельные районы города. Покидая город, оккупанты оставляли за собой пожары и разрушения. Так были сожжены ценнейшие документы из городского архива. Тем не менее приказ Гитлера о превращении прекраснейшего из городов в пепел и грязь немецкие солдаты не смогли выполнить. Утром первого октября первые союзные механизированные части вступили в освобожденный город. Неаполь стал первым крупным европейским городом, в котором восстание против нацистской оккупации завершилось успехом восставших. По официальным данным, вооруженные силы восставших исчислялись в 1589 человек. Во время боев погибло 168 инсургентов, 162 человека были ранены (75 из них остались на всю жизнь инвалидами). Кроме того, среди гражданского населения города погибли 159 человек. Правда, по данным кладбища Подджореале, где хоронили погибших, число жертв восстания с итальянской стороны составило 562 человека. Немецкая сторона потеряла несколько сотен солдат и офицеров.

Пьяцца Данте

Предвечерний Неаполь

Народное восстание (27–30 сентября) смело не очень значительные силы оккупантов; союзные англо-американские войска вступили в уже свободный город. За этот подвиг Неаполь впоследствии был награжден золотой медалью «За воинскую доблесть». Индивидуально эта высокая награда была присуждена посмертно за мужество, проявленное в боях, трем уличным мальчишкам (которых в Неаполе называют «скуньиццо»): двенадцатилетнему Дженнарино Капуоццо, тринадцатилетнему Филиппо Иллуминато, семнадцатилетнему Паскуале Формизано, а также восемнадцатилетнему солдату Марио Менекини. Дженнарино Капуоццо сначала был подносчиком патронов, но потом и он взялся за оружие. Он подорвался на собственной гранате, когда готовился швырнуть ее в приближающийся немецкий танк. Филиппо Иллуминато пытался забросать гранатами вражеский бронеавтомобиль. Он успел попасть в цель первой гранатой, но вторую бросить не успел: его сразила немецкая пуля. Паскуале Формизано погиб, пытаясь забросать гранатами пушку, стрелявшую по повстанцам. Та же судьба была уготована и Марио Менекини. Он вступил в неравный бой с немецким бронеавтомобилем и был расстрелян из пулемета. Восемь взрослых повстанцев получили серебряные медали, из них двое – посмертно, трое – бронзовые. Память восстания отмечена несколькими мемориальными досками в местах наиболее ожесточенных столкновений, а также монументом «Скуньиццо» на пьяцца делла Репубблика, возведенным в 1963 г. скульптором Мариыно Маддзакурати. Народному восстанию 1943 года посвящены два художественных кинофильма: «О соле мио» (1945, режиссер Джакомо Джентиломо) и «Четыре дня Неаполя» (1962, режиссер Нанти Лой). Кроме того, эпизоды восстания показаны в фильме «Все по домам» (1960, режиссер Луиджи Коменчини).

Сегодня играет ФК «Наполи»

Восток полуразрушенного войной города сильно пострадал от извержения Везувия в 1944 г. Правда, еще больше пострадали города-спутники: Сан-Себастьяно-аль-Везувио, Масса-ди-Сомма, Сан-Джорджо-а-Кремано. Во время катастрофы наблюдались чрезвычайно зрелищные фонтаны лавы высотой до 800 м. Американская оккупация способствовала развитию проституции в обмен на продукты питания. Это зло так и не смогли выжечь последующие годы общеевропейского процветания, хотя теперь основную «рабочую силу» проституции образуют нелегалы, попавшие в Неаполь из стран Африки и Восточной Европы.

После окончания войны в Италии был проведен референдум по вопросу свержения монархии. Неаполь, как и большинство населенных пунктов Юга, голосовал за короля. Больше того, 11 июня 1946 г., всего через десяток дней после провозглашения республики, на виа Медина прошла мощная демонстрация сторонников монархии. Этот спонтанный протест перешел в массовую драку, во время которой несколько человек были убиты. Всего через несколько дней первым президентом Итальянской республики был избран неаполитанец Энрико Де Никола.

В первые послевоенные годы в Неаполе бушевала земельная и жилищная спекуляция. Несмотря на целый букет запрещающих законов и постановлений, муниципалитету не удалось сдержать беспорядочное расползание городской застройки во всех направлениях. В итоге Неаполь превратился в третий по величине населения город Италии (после Рима и Милана). Однако строительный бум закончился быстро, и перед городом возникла новая проблема: связь исторического центра с новыми окраинными поселениями. Частично она решается за счет строительства метро и линий пригородной железной дороги. В начале семидесятых годов прошлого века Неаполь оказался в тяжелой экономической ситуации, осложнившейся эпидемией холеры (1973). Нерешенные проблемы городской бедноты способствовали появлению в городе ячеек ультралевых террористических организаций: Нуклеи армати пролетари (НАП), Колонна Сенцани делле Бригате Россе (БР). Муниципальные власти с помощью государственных сил охраны порядка (полиция, карабинеры) сумели нейтрализовать с помощью арестов и последующего тюремного заключения сотни приверженцев терроризма.

Землетрясение 1980 г., разрушившее почти всю Ирпинию (районы на восток-северо-восток от Неаполя), нанесло ущерб и некоторым зонам Неаполя. Ликвидация последствий этой природной катастрофы продолжалась около 10 лет. В 1982 г. началось строительство так называемого Управленческого центра; в Неаполе вырос первый квартал небоскребов в Италии и в Южной Европе. Вместе с тем исторический центр города, самый обширный в Европе, объявлен ЮНЕСКО культурным наследием человечества.

В настоящее время в Неаполе располагаются филиалы некоторых организаций Европейского союза: Парламентской ассамблеи, Европарламента, банка Euromed и т. д. В городе находится также командование союзными вооруженными силами Южной Европы. Здесь, в частности, действовали штабы, руководившие действиями наблюдателей и миротворческих контингентов во время войн в Косово и Ливии.

Слово о Каморре

Прежде чем закрыть последнюю страницу этого исторического очерка, надо остановиться еще на одном аспекте неаполитанской истории. Речь пойдет о каморре, темном пятне на светлом образе самого прекрасного города на земле.

Вряд ли кто из читателей не наслышан о каморре, хотя далеко не все понимают, что это слово означает. В принципе можно взять большой итальянско-русский словарь и узнать, что это слово переводится как «банда; клика». Правда, по мнению итальянских лингвистов, перевод не совсем точно отражает содержание понятия. Иногда эту секретную криминальную организацию называют «разновидностью плебейского масонства». Но в Большом словаре живого итальянского языка (GRADIT) существует несколько толкований термина «каморра». Есть толкования высокого стиля; вот одно из них: «криминальная организация мафиозного типа, возникшая с собственными законами и кодексами еще в XVII в. и осуществляющая в наши дни контроль нелегальной деятельности преимущественно в неаполитанском регионе». В толкованиях низкого стиля упоминаются такие понятия, как «обман, мошенничество», «тупик», «ругань, брань; шум, гам». Ни одно из этих определений и толкований не учитывает разветвленной структуры организации, состоящей из множества кланов, различающихся по влиянию, площади контролируемой территории, внутренней структуре, экономическому значению и способу преступного воздействия. Связи между отдельными кланами очень хрупкие; очень часто союзные отношения переходят в междоусобные войны («файды»). Наконец, под тем же термином «каморра» определяется особый тип ментальности, предпочитающий в качестве жизненных принципов насилие, произвол, круговую поруку. Во многих случаях связи членов мафии («каморристов») уходят по горизонтали в административные, предпринимательские и силовые круги. Эдакая разветвленность на современном уголовном жаргоне определена как «система».

Еще более неясно происхождение самого слова «каморра». Одни лингвисты связывают его с названием библейской Гоморры, имеющим переносные значения: «порок», «злодеяние», «преступная жизнь». Некоторые знатоки отыскали в анналах Пизанской республики наличие в XIII веке охранных отрядов сардинских наемников, называвшихся «гамурра». Еще одна гипотеза: каморрой в Неаполе XVII в. будто бы назывался темный уличный закуток, где собирались всякие подозрительные элементы. В те же времена на местном диалекте бандитская шайка называлась «морра». Человек, связанный с этой группой или находящийся под ее охраной, был, что называется, «sta c’a morra» («был с бандой»). Наконец, пробовали связать название организации и с распространенной в позднебарочном Неаполе уличной игрой «мурра». Квартальному старшине («капо») приходилось разбирать споры, то и дело возникающие между игроками. Так он стал «главой мурры» («ка мурра»), откуда и произведено название преступной организации.

Столь же темна история создания каморры. Согласно одной из гипотез, организация возникла в XIII в. в портовых кварталах сардинского города Кальяри. Сардиния тогда находилась под властью Пизанской морской республики. И вот для контроля за местным населением, для управления политикой местных властей пизанцы начали привлекать на службу вооруженные группы наемников, которые должны были патрулировать в городах и в их предместьях и поддерживать там порядок. Со временем хорошо функционировавшая организация перешла под контроль Арагонского королевства. Для поддержания преступной организации испанцы использовали деньги, полученные от налогов, азартных игр, предоставления покровительства, а также взятки. В XVI в. группа наемников перебралась в Кампанию и быстро освоилась в густонаселенных городских кварталах, занимаясь преимущественно грабежом бедняков. Постепенно, ввиду отсутствия в Королевстве Обеих Сицилий сильного центрального правительства, каморра утвердилась и в политической жизни.

В 1820 г. в церкви Санта-Катерина а Формьелло, расположенной у Капуанских ворот, состоялось собрание каморристов, на котором была официально образована преступная организация под названием «Белла Сочьет Риформата» (что можно перевести как «Славная лига»). Вступление в организацию оформлялось особым ритуалом («дзумпата»), представлявшим собой некое подобие дворянской дуэли. Возможно, этим объясняется привычка каморристов подражать дворянам. Перед дуэлью разыгрывалась ссора, за которой следовали выяснение отношений, пиршество и развязка ссоры при помощи холодного или огнестрельного оружия. Основой деятельности братства был сбор дани с владельцев уличных игорных притонов. Этот «налог» достигал 20 % прибыли содержателей притонов. Следующими источниками доходов были подати со всякой коммерческой деятельности, включая уличные лотереи, и поборы с проституток. Не раз каморристов привлекали Бурбоны в качестве своеобразных полицейских для борьбы со своими политическими противниками. Члены Лиги занимали посты в тюремной и рыночной полиции, в охране игорных и публичных домов, а также наблюдали за общественным порядком в пользовавшихся дурной славой районах города. Когда Гарибальди высадился на Сицилии, каморристы выступили в поддержку Савойской династии, за что получили Неаполь в переходный период в свое полное распоряжение, якобы для предотвращения вооруженных выступлений в пользу свергнутых Бурбонов.

Новый министр Итальянского королевства Сильвио Спавента порвал с каморрой и объявил настоящую войну этой преступной организации. Но только в начале ХХ века государству удалось справиться с Лигой. На так называемом процессе Куоколо (1911) главарям организации были вынесены суровые приговоры. Вскоре, 25 мая 1915 г., «Белла Сочьета Риформата» объявила о самороспуске. При фашистском режиме власти преследовали каморру, хотя и не смогли полностью покончить с ней. Каморристы либо вошли в другие мафиозные организации, либо действовали небольшими изолированными группами. Единой организационной структуры у каморры не было. Полем деятельности каморристов были крупные городские рынки и пригородные селения.

В начале семидесятых годов прошлого века наступил новый этап в деятельности каморры. Тогда из тюрьмы, отсидев срок за убийство, вышел Раффаэле Кутоло, которого в заключении звали Профессором, потому что он, один из немногих узников, умел читать и писать. Он реструктурировал каморру, сделав главной статьей преступного бизнеса торговлю наркотиками. Так родилась Новая организованная каморра (НОК). Однако против этой организации выступило объединение представителей традиционных семейств каморристов, получившее название «Новое семейство» (НС). Между двумя преступными организациями разгорелась настоящая война, и очень жестокая. Кровопролитная вражда в 1979–1984 гг. только убитыми унесла 987 человек с обеих сторон. Война закончилась победой НС. Но победители теперь не нуждались в совместной организации, и НС распалась. Между прочим, именно в этот момент возникли связи между каморрой и левой террористической организацией «Красные бригады». Новая попытка создания единой вертикальной структуры (1992) потерпела неудачу. Только несколько кланов создали собственные структуры вертикального подчинения. Между тем итальянское правительство решило покончить с организованной преступностью на юге страны. В феврале 1994 – декабре 1995 гг. была проведена антимафиозная операция «Партенопе», в которой принимали участие несколько сотен солдат итальянской армии. Увы! Эта операция, как и несколько последующих, не привели к уничтожению каморры, хотя заметно ослабили ее.

Каморра и в наши дни считается одним из крупнейших социальных язв итальянского юга. Она насчитывает около двухсот групп различного состава (кланов, причем далеко не все из них самоопределяются термином «каморра»), действующих во всех коммунах провинции Наполи и во многих коммунах других провинций Кампании, преимущественно в Казерте. По мнению криминалистов, строительство вертикали затруднено нежеланием главарей кланов принимать какие-либо указания свыше. Каморра проникла в такие отрасли теневой экономики, как строительные подряды, нелегальная иммиграция, проституция, отмывание денег, наркоторговля. По данным европейских специализированных организаций, ежегодный оборот денег, проходящих через руки каморристов, превышает 12,5 миллиарда евро, причем почти 58 % этой суммы приходится на наркоторговлю, 20,7 % – на строительные подряды и другие общественные проекты, 16,5 % – на торговлю оружием. Эти данные не включают весьма прибыльного производства фальсификатов во всех отраслях потребления. Кампанская каморра связана прочными нитями с другими мафиозными структурами: сицилианской Коза ностра, сардинской Ндрангетой, китайскими триадами, нигерийской и албанской мафией. Структурные подразделения каморры были обнаружены в Голландии, Испании, Португалии, Франции, Доминиканской Республике, Бразилии, Германии, Польше, России. В плане борьбы с транснациональной организованной преступностью, разработанном в США в июле 2011 г., каморра занимает далеко не почетное второе место среди крупнейших преступных сообществ современного мира.

Многие неаполитанцы отрицательно относятся к существованию и деятельности каморры. 21 марта 2009 г. состоялась стотысячная демонстрация жителей Неаполя, выступающих против каморры, а также требующих более активных методов борьбы с ней. За последние годы было арестовано несколько главарей каморры. Задержанию некоторых из них помогли раскаявшиеся преступники, пошедшие на сотрудничество с полицией. Борьбу с каморрой сильно осложняет срастание уголовной преступности с провинциальной и местной администрацией. По данным прокуратуры Неаполя, около 30 % политиков области Кампания так или иначе связано с каморрой. Только в провинции Наполи более 70 органов управления коммун (из 92) распущены за связи с каморрой или против них ведется расследование.

Неаполитанское презепе

В итальянском языке словом «презепе» (или «презепио») обозначают многофигурную пространственную композицию, изображающую рождение Иисуса Христа. Это название произведено от латинского названия яслей, в которых Мария родила сына. По-русски такие композиции называются вертепами. Презепе воспроизводит традиционную обстановку Рождества Христова, как о том рассказано в Евангелиях. Первый вертеп, выполненный в форме круглого барельефа, создал Арнольфо ди Камбио (между 1290–1292 гг.). Фигурки из этого презепе хранятся в музее при базилике Санта-Мария Маджоре в Риме. Иконографию персонажей разрабатывали в XV в. такие мастера, как Сандро Боттичелли, Лука и Андреа Делла Роббиа. На одном из терракотовых презепе работы Делла Роббиа художник Беноццо Гоццоли нарисовал красками фон, представлявший собой пришестви магов. Эта новинка была воспринята на всех уровнях. Особенно к месту пришлась она в семейном кругу, где устройство вертепов стало одной из самых устойчивых традиций. В храмах, наоборот, появился обычай устраивать презепе из постоянных статуэток. Одним из самых старых монументальных презепе является композиция в болонской базилике Санто-Стефано. С XVII в. презепе распространяется в домах богатых горожан в форме миниатюрных капелл, но настоящим золотым веком для вертепов стало следующее столетие, когда сформировались и распространились по всей Италии три самостоятельных традиции: неаполитанская, генуэзская и болонская. Неаполь стал, если можно так выразиться, столицей итальянского презепе. Здесь составлялись самые красивые и роскошные композиции. Неаполитанские нобили предоставляли для устройства презепе отдельные комнаты в своих палаццо. Статуи одевали в одежды из тончайших тканей и украшали настоящими драгоценностями. А в это время в Болонье родилась новая традиция: устраивать ежегодную ярмарку Санта-Лючия, на которой продаются статуэтки для презепе, вырезанные местными мастерами. Эта традиция сохранилась до наших дней. К слову сказать, самым известным скульптором статуэток для презепе в XVIII столетии был генуэзец Антон Мария Маральяно. Для этого века в целом характерно развитие церковных презепе; многие из тогдашних композиций дожили до наших дней и выставляются в храмах под Рождество. В конце XIX в. презепе приходит в квартиры буржуа и простонародья. А в ХХ столетии начинается распространение механизированных композиций с согласованными движениями персонажей.

Первое неаполитанское презепе упомянуто в документе, относящемся к 1025 г. Оно было устроено в церкви Санта-Мария. Другой древний документ сообщает о существовании в Амальфи в 1324 г. целой капеллы с презепе дома Аланьи. В 1340 г. королева Санча Арагонская (жена Роберто Анжуйского) подарила презепе монастырю клариссок по случаю освящения новой церкви. В наши дни от подарка осталась только статуя Мадонны, хранящаяся в музее Сан-Мартино. Известна композиция 1478 г. работы Пьетро и Джованни Алеманно, от которой до наших дней дошло 12 статуй. Мраморное презепе работы Антонио Росселлино (1475) можно увидеть в церкви Сант-Анна дей Ломбарди. В XV веке возникают первые школы резчиков скульптурок. В частности, такую школу содержали братья Алеманно. В 1507 г. ломбардец Пьетро Бельверте вырезал 28 статуй для неаполитанской церкви Сан-Доменико Маджоре. Эти статуи были впервые размещены в настоящей каменной пещере. Камень для нее, возможно, привезли из Палестины. Первые статуэтки из терракоты (для использования частными лицами), видимо, сделал Доменико Импиччати в 1532 г. Еще одной новинкой в этом презепе стало портретное сходство персонажей с реальным физическим лицом: одна из фигурок повторяла черты соррентийского нобиля Маттео Мастроджудиче, занимавшего видный пост при дворе Арагонской династии. Два года спустя в Неаполь прибыл большой энтузиаст рождественских вертепов Сан-Гаэтано да Тьене. Мастерство его рук способствовало популяризации презепе. Особенно ценилась композиция, созданная им в Госпитале неизлечимых больных (Оспедале дельи Инкурабили). В начале XVII в. начинается время барочных презепе. Они отличаются появлением деревянных манекенов, которых наряжали в изысканные цветастые костюмчики. Сначала манекенов делали в человеческий рост, потом их высота уменьшилась до 70 см. С 1627 г. начинается изготовление разборных презепе: каждый год, под Рождество, их монтировали заново, а после праздника убирали. В 1640 г. Микеле Перроне впервые сделал манекен с внутренностями из гибкой проволоки, обмотанной паклей. Проволочную конструкцию обряжали в соответствующий наряд, а благодаря гибкому остову фигурка делалась пластичнее. Весь XVII век неаполитанское презепе развивалось в сторону театральности, зрелищности композиции. Зародилась тенденция перемешивать святое с обыденным, вводить элементы повседневной жизни, что доставляло удовольствие зрителям, собиравшимся на площадях и улочках приморского города. В композицию включаются персонажи из простонародья: карлики, уродливые женщины, нищие, трактирщики и завсегдатаи таверн, уличные сапожники – словом, люди из класса обездоленных и бесправных; именно в их гуще рождался Иисус. Значащим было добавление в пейзажный фон руин эллинских и римских храмов, что символизировало победу христианства над язычеством. В XVIII столетии неаполитанское презепе переживает эпоху расцвета. Оно выходит из церковных нефов, где было объектом религиозного почитания, в блеск и суету аристократического быта. Не только нобили, но и богатые буржуа стремятся установить в своих жилищах изысканно разработанные сюжетные композиции. В Неаполе возникает особая школа мастеров, полностью посвятивших себя изготовлению презепе. Руководит ею Джузеппе Санмартино, один из самых известных в те времена неаполитанских скульпторов, весьма искусный резчик терракотовых статуэток. Центральное внимание в композиции уделяется уже не Святому семейству, а пастухам, странствующим торговцам, волхвам, анатомическим подробностям изображаемых животных. Хотя Луиджи Ванвителли и определил искусство создания презепе как «детскую забаву», все крупные художники и скульпторы Неаполя занимались этим «ребячеством» вплоть до конца XIX столетия.

Лелло Эспозито. Связанный Пульчинелла (символ современного Неаполя)

В золотой век создания презепе расширяется и сценарий: мастера не ограничиваются показом одной только пещеры Рождества, композиция охватывает и весь окружающий мир. В соответствии с вкусами времени воспроизводятся интерьеры таверн с кусочками свежего мяса, свежими фруктами, зеленью. В то же время персонажи мельчают; фигурки предпочитают делать из дерева или папье-маше. В правление Карла III заказчиками презепе становятся не одни монахи или священники; все чаще мастеров загружают работой нобили и богачи.

Самая значительная коллекция неаполитанских презепе собрана в музее картезианского монастыря Сан-Мартино. Самым знаменитым в этой коллекции является презепе Кучиньелло, созданное в 1887–1889 гг. С приходом ХХ века традиция устройства больших многофигурных композиций постепенно ушла в прошлое, и только в последние полтора – два десятилетия она начала возрождаться. Монументальные презепе (иначе не скажешь) установлены во всех главных церквях Неаполя, многие горожане увлечены установкой рождественских презепе в своих домах.

Среди самых известных новых композиций можно назвать презепе, установленное в Эллиптическом зале Королевского дворца в Казерте. Отдельные части этого презепе сделаны из терракоты еще в XVIII в. Они принадлежали знаменитому Дворцовому презепе. Однако большую часть композиции образуют новоделы, созданные из материалов, употреблявшихся в XVIII в. В дворцовых традициях фигурки установлены на так называемой «скале», основе из пробкового дуба. В различных местах «скалы» смонтированы отдельные сцены евангельского сказания: предсказание пастухам, гостиница, путешествие волхвов (царей), массовые сцены с пастухами и стадами. В свое время для этого презепе короли из династии Бурбонов отвели целый зал (Зал Звезды), потолок которого был расписан подобно ночному небосводу.

Статуи неаполитанских властей украшают вход в Королевский дворец

Для тех из читателей, кто хотел бы ближе познакомиться с искусством презепе (хотя бы в монастыре Сан-Мартино или Королевском дворце в Казерте), приведем символику составляющих композицию фигурок. Сначала – о типических персонажах презепе. Бенино (или Бенито) – этот персонаж связан с евангельским преданием о пастухах, «которые содержали ночную стражу у стада своего» (Лк. 2, 8). Им возвестил ангел о рождении Иисуса. В неаполитанской традиции считается, что Бенино видит во сне презепе и будить его нельзя, потому что презепе может внезапно исчезнуть. Винодел и Чиччи Бакко – вино и хлеб были теми дарами, с помощью которых Иисус причащал обращенных. Виноделу противостоит фигура Чиччи Бакко, воплощающего образ языческого бога вина; его часто изображают возлежащим у погребка с большой бутылью вина в руках. Рыбак символично воспринимается как «ловец душ». Рыба была первым символом христианства. Запрет изображения Божьего лика действовал вплоть до III в. Следовательно, верующим приходилось прибегать к аллегориям. Греческое название рыбы («ихтис») можно было понимать как акроним, составленный из первых букв греческих слов, дающих титулатуру божества (Иисус Христос Сын Божий, Спаситель). Два кума – дзи Вичьенцо и дзи Паскале, олицетворение Карнавала и Смерти. На неаполитанском кладбище делле Фонтанелле когда-то показывали череп с надписью «голова кума Паскале», которому приписывали пророческую силу; были даже специальные толкователи этих пророчеств, дававшие на основании знаков, одним им известных, рекомендации по выбору номеров в лото. Монах воспринимается в профанирующем ключе: как символ союза между святым и мирским, – союза, который осуществляется именно в презепе. Цыганка – молодая женщина в яркой, но рваной одежде; традиционно считается, что цыганка может предсказать будущее. В композиции она является символом трагедии Христа, потому что держит в руке корзинку с железными орудиями, то есть сделанными из того металла, который использовали, чтобы выковать гвозди для распятия. Стефания – юная девственница; едва узнав о рождении Спасителя, отправилась в Вифлеем, чтобы поклониться Св. Младенцу. В пути ее остановили ангелы, запрещавшие незамужним женщинам посещать Мадонну. Тогда Стефания взяла камень, запеленала его словно грудничка, чем обманула ангелов, и на следующий день предстала перед ликом Христа. И тут совершилось чудо: камень превратился в ребенка, св. Стефана, память которого отмечается 26 декабря. Продажная женщина является эротическим символом, противостоящим чистоте Мадонны; она располагается возле трактира, спиной к пещере Рождества. Короли (маги) – они символизируют ночной путь звезды-кометы, сливающийся с явлением «ребенка – солнца». Они пришли с востока, откуда и солнце восходит. Три верховых животных, на которых они явились (лошадь, верблюд и слон), представляют соответственно Европу, Африку и Азию. В ипостаси магов три персонажа представляют собой ученых, наделенных царскими и жреческими полномочиями. В канонических Евангелиях не говорится о числе магов, но оно, по традиции, принимается равным трем, исходя из принесенных ими даров: золота, ладана, смирны.

Определенное толкование придавалось и местам, где совершались события Рождества. Рынок в презепе XVIII в. служил скорее для изображения представителей коммерческих профессий, чем для уточнения деталей рождественского рассказа. Создатели рождественских композиций выработали следующую схему: январь – мясник или колбасник, февраль – продавец рикотты и сыра, март – продавец птицы, апрель – продавец яиц, май – продавщица черешни, июнь – булочник, июль – продавец помидоров, август – продавец арбузов, сентябрь – сеятель, октябрь – виноградарь, ноябрь – продавец каштанов, декабрь – продавец рыбы. Мост рассматривается в презепе как символ перехода. В некоторых неаполитанских сказках рассказывается о трех мальчишках, убитых и захороненных в фундаментах мостовых опор ради устойчивости сооружения. Иными словами, мост в презепе рассматривается как переход между миром живых и миром мертвых. Печь предстает как очередная ссылка на христианскую доктрину, в которой хлеб и вино являются сущностными элементами причастия. Храм, распятие просто-напросто показывают нам об анахронизме неаполитанского презепе. Гостиница напоминает о риске путешествий. Одновременно зритель композиции может вспомнить евангельский рассказ об отказе вифлеемских гостиниц принять Святое семейство, а перед собой он видит безбожное пиршество, которое может служить символом испорченности мира. Река присутствует почти во всех мифологиях, связанных со смертью или рождением божества. В частности, неаполитанцам, получившим хоть какое-то образование, предлагалось вспомнить об Ахеронте, реке в подземном царстве Аида, которую пересекают души мертвых. Колодец связывает подземные воды с поверхностью. Такое представление породило массу поверий. Одно из них предостерегало от использования колодезной воды, зачерпнутой в рождественскую ночь, потому как в этой воде прячутся дьявольские силы, которые могут овладеть душой человека, выпившего такую воду.

В презепе есть и другие символы, общие для всей Италии. Некоторые из них взяты непосредственно из Евангелия от Луки: гостиница, поклонение пастухов, ангелы в небе. Другие элементы связаны с иконографией священного искусства. Голубой покров Марии символизирует небо, тогда как накидка св. Иосифа имеет блеклые тона, символизирующие смирение. Многие детали презепе вдохновлены евангельскими апокрифами и другими традициями. Например, бык и ослик, присутствующие в любом презепе, взяты из так называемого протоевангелия Иакова или даже из древнего пророчества Исайи: «Бык признал своего владельца, осел – ясли своего хозяина». Причем в древнем пророчестве бык символизировал евреев, а осел – язычников. Также и ясли (или пещера), где Мария родила Мессию. В Евангелиях нет точного описания ни тех самых яслей, ни пещеры. Подобную информацию содержат апокрифы. Во всяком случае пещера всегда была мистическим и религиозным символом у многих народов, особенно в средиземноморском регионе. Напомним хотя бы о Зевсе или Митре. Сведения о числе магов и об их именах содержатся в армянском апокрифе о детстве Христа; там говорится о трех персидских священниках и названы их имена: Мелкон, Гаспар, Балтазар. В других апокрифах в трех магах видят перса (подарил золото), южного араба (ладан) и эфиопа (смирна). Как свидетельствует история, число магов колебалось от двух до двенадцати, пока папа Лев I Великий своим декретом не утвердил троицу волхвов (магов).

Неаполитанские презепе

Уличный резчик презепе

В современном Неаполе презепе перестало быть только религиозным символом. Оно стало настоящим идентификационным признаком неаполитанцев. Как уже говорилось, появилась тенденция к сохранению удачно скомпонованного презепе. Не знаю, как у высокохудожественных образцов, но в обычных вертепах, у простых людей, происходит постоянная модификация частных презепе: добавляют (или поправляют) частности пейзажа, детали обстановки, фигурки каких-нибудь новых персонажей. Улица Сан-Грегорио Армено в историческом центре Неаполя известна далеко за пределами Неаполя своим «вертепным рынком». Здесь можно купить как целое презепе, так и отдельные фигурки или детали композиции. Но покупки – удел жителей города, а многочисленные туристы приходят на Сан-Грегорио то ли как в музей под открытым небом, то ли как на своеобразный сувенирный рынок. На Сан-Грегорио можно познакомиться как с традиционными типами презепе, так и с новыми веяниями в профессии «вертепщика». Современные ремесленники выдумывают новых персонажей для «вертепного театра»: например, киноартист Тото или политики Берлускони, Проди, Барак Обама. Но Сан-Грегорио принадлежит классным мастерам. Простого ремесленника, вытачивающего какую-нибудь нехитрую фигурку для семейного презепе, можно встретить сидящим за своим примитивным верстачком посреди малолюдного тротуара на любой другой улице города. Ближе к ноябрю открываются новые лавки и магазинчики, где можно подкупить все необходимое для семейного презепе. Кроме того, группы людей устраивают совместные презепе прямо на улицах, для всего района. В это же время открываются выставки старинных и современных презепе – и это не только в Неаполе, а во всей Кампании.

Неаполитанские песни

Трудно найти в нашей стране человека, который бы не слышал неаполитанских песен. Даже люди, никогда не бывавшие в Италии и мало что знающие об этой прекрасной стране, назовут, не задумываясь, несколько популярных во всех слоях российского общества неаполитанских мелодий: «Санта Лючия», «Вернись в Сорренто», «О соле мио» и другие.

Неаполитанская песня зародилась в XIII в., а точнее во времена основания Фридрихом II университета (1224 г.), когда любовь к поэзии и хоровому пению были очень популярны в Неаполе. Через два века, когда неаполитанский язык получил статус официального в королевстве, многочисленные музыканты начали слагать незатейливые шуточные песенки и баллады. А в конце XVIII в. народная неаполитанская песенка («вилланелла») завоевала Европу. То грустные, то задорные «вилланеллы» рассказывали о жизни простых людей, их увлечениях и чувствах. Эти мелодичные напевы завоевывали сердца простых людей во всех странах.

В XVII в. появляются первые песни в ритмах тарантеллы, и прежде всего – знаменитая «Микелемма», авторство которой приписывают поэту, музыканту и актеру Сальватору Розе, хотя на самом деле она была скорее всего вдохновлена какой-то сицилианской песней. В следующем столетии зародилась неаполитанская опера-буфф, повлиявшая не только на мелодичность, но и на театральность народной песни. Одной из популярнейших песен стала написанная в ритме тарантеллы анонимная «Ло гуаррачино» (так называют полосатую средиземноморскую рыбу Chromis chromis, которую по-русски зовут: рыба-ласточка, или монах, или монашка). Серьезную услугу делу распространения неаполитанской песни оказали появившиеся в начале XIX в. Гульельмо Коттрау, Фрателли Фаббрикатори, Франческо Аддзолино, Фердинандо Бидери и др. Песни по стране разносили и так называемые «постедджатори», то есть бродячие музыканты, часто исполнявшие популярные тексты перед почтовыми станциями или просто на улицах, раздавая тут же всем желающим копии прослушанных произведений.

Рождение «настоящей» неаполитанской песни в том виде, в каком мы ее знаем, многие специалисты относят к 1839 г., когда композитор Филиппо Кампанелла написал песню «Люблю тебя» («Te voglio bene») на стихи Раффаэле Сакко. Надо сказать, что очень долго народная молва приписывала эту песню Гаэтано Доницетти, но авторство Кампанеллы бесспорно, потому что он приготовил свое сочинение к популярному празднику Пьедигротта. Через девять лет (1848) появилась знаменитая «Санта Лючия» (авторы Теодоро Коттрау и Энрико Коссович). Значительно позже появились «Марекьяре» (музыка Франческо Паоло Тости, слова Сальваторе Ди Джакомо; 1886), «Катари» (Марио Коста на слова Сальваторе Ди Джакомо; 1892), «Неаполитанская серенада» (Марио Коста и Сальваторе Ди Джакомо; 1897), «О соле мио» (Эдуардо Ди Капуа на слова Джованни Капурро; 1898). В 1880 г. Луиджи Денца по случаю открытия фуникулера на Везувий создал заражающую неподдельным весельем песню «Фуникули фуникула», слова к которой написал журналист Джузеппе Турко. Вместе с тем значимость новой неаполитанской песни не ограничивалась только музыкальными или общекультурными достоинствами. Так в 1873 г. была запрещена песня «Голубка» («Palummella zompa e vola») за плохо замаскированные призывы к личной и общечеловеческой свободе. Авторам пришлось заменить слова, но в народе по-прежнему пели первоначальный, политически неблагонадежный текст. Очень популярный в конце XIX в. стиль исполнения неаполитанских песен носил название «маккьетта», то есть «карикатура». Термин появился от способа исполнения, когда певец обрисовывал характер своего персонажа несколькими скупыми штрихами (второе значение итальянского слова – «набросок»), иногда карикатурно преувеличивая какую-нибудь деталь. Среди авторов и исполнителей этого стиля выделялись Никола Малдачеа, Нино Таранто, Витторио Марсилья.

В первой трети ХХ в. неаполитанская песня достигла высшей степени популярности как на родине, так и в остальном мире. В это время появились такие песни, как «Вернись в Сорренто» (подробнее о ней рассказано в главе о городе Сорренто), «Неблагодарное сердце» (Сальваторе Кардильо на слова Алессандро Сиски; 1911), «Влюбленный солдат» (Энрико Каннио на слова Аньелло Калифано; 1915); «Говори мне о любви» (Эннио Нери на слова Чезаре-Андреа Биксио; 1932). Слова к песням нередко писали большие поэты, как это произошло с песней «А Вуккелла» («Ротик»), автором которой был Габриеле д’Аннунцио. На сценах всего мира неаполитанские песни исполняли такие выдающиеся певцы, как Энрико Карузо, Тито Скипа, Беньямино Джильи.

Вторая мировая война нанесла тяжелый удар не только городу Неаполю, но и его песням. Канцоны рассказывали о событиях только что пережитой войны – то печально (как «Munasterio ‘e Santa Chiara»), то с изрядной долей теплого юмора («Tammuriata nera»). Потребовались годы, чтобы песни, да и исполнители, поднялись на довоенный уровень. О новом подъеме неаполитанской песни возвестила «Красная луна» Винченцо Де Крешенцо (1950). Джазовый пианист Ренато Карозоне привнес в традиционный жанр африканские и американские ритмы, приспособив его для танцевальных площадок. Примером его творчества является известная «Маруццелла».

Развитию жанра в послевоенное время способствовал фестиваль неаполитанской песни, проводившийся, естественно, в Неаполе. Этот крупнейший музыкальный праздник итальянского Юга выдвинул целую плеяду молодых исполнителей старинного жанра: Серджо Бруни, Марио Аббате, Анджела Луче, Джакомо Рондинелла, Нунцио Галло, Марио Треви и др. Позднее к ним присоединились лауреаты фестиваля песни в Сан-Ремо: Доменико Модуньо, Клаудио Вилла, Карла Бони, Вильма Де Анджелис, Орнелла Ванони, а также такие актеры, как Тото, Нино Таранто, Оресте Льонелло, Ренато Рашель. Однако с закрытием фестиваля (1970) неаполитанская песня порвала с классическим наследием. Ее стали считать одним из средств самовыражения городских низов. Выступавшие на концертных сценах певцы включали в свой репертуар только широко известные произведения, следуя канонам исполнения, выработанным Э. Карузо и Б. Джильи. В 60-е годы продолжился синтез неаполитанской песни с ритмами иных музыкальных культур. Больше всех повезло в этом направлении Пеппино ди Капри и Роберто Де Симоне, хотя все-таки самым удачливым певцом считался представитель традиционного жанра Доменико Модуньо. В следующем десятилетии авторы неаполитанских канцон пробовали актуализировать тематику песен и обновить сценографию. Лидировали в этои направлении Марио Мерола, Пино Мауро, Марио Треви и Марио Да Винчи. Вместе с тем певцы классического направления расширяли свой репертуар за счет старых, порой ренессансных времен, текстов и мелодий – подобно Бруно Вентурини. В последние десятилетия прошлого века наблюдался возврат к традиционной неаполитанской песне, чему в немало степени способствовало наличие этих мелодий в репертуаре великих теноров: Лучано Паваротти, Хосе Каррераса и Пласидо Доминго.

Раффаэле Калаче (крайний слева) и его помощники

Если первые неаполитанские песни исполнялись под мандолину или гитару, то со временем образовался классический состав оркестра: кроме двух названных струнных инструментов, обязательно присутствует калашоне, предшественник современного контрабаса; свое название он получил от фамилии мастера смычковых инструментов Калаче. К ним добавляют ударные инструменты вроде особых барабанов (таморре), тамбуринов, триккебалакке, какавелл и кастаньет. Какавелла (по-другому «путипу» – с ударением на последнем слоге) – весьма оригинальный фольклорный инструмент. Он состоит из цилиндрического звукового ящика, оболочки из кожи или тяжелой ткани и бамбуковой палки. Перемещая эту палку верх и вниз, музыкант задевает оболочку и получает характерный вибрирующий звук, усиливаемый резонансным звуковым ящиком.

С появлением звукового кино на экранах стали появляться фильмы, где исполнялись неаполитанские песни. Среди первых кинолент такого рода можно назвать «Поющий Неаполь» (1926), «Похитители велосипедов» (1948), «Неаполитанская карусель» (1953), «Золото Неаполя» (1954), «Маруццелла» (1956).

Еще несколько слов об упомянутом выше народном празднике Пьедигротта. Начала его восходят еще к вакханалиям Древнего Рима. Первоначально праздник был посвящен богу плодородия Приапу и проводился он в пещере, вырытой в эллинские времена у подножия холма Позилиппо: «грота ди Поццуоли», или «грота ди Позилиппо». Очень недолго (в I – II вв. н. э.) к буйному празднеству добавлялись церемонии в честь Вергилия, которого захоронили неподалеку. Приход христианства не повлиял на праздничные церемонии, хотя с течением времени на месте древних пиршеств появилась маленькая часовня (XIV в.). Ее построили там, где трое набожных людей, согласно легенде, увидели во сне Мадонну, а проснувшись нашли подле себя старинную деревянную статую Богоматери. В XVI в. статуя и расстроенная церковь Санта-Мария ди Пьедигротта стали центром почитания в рыбачьем квартале. В день Рождества Богоматери (8 сентября) жители квартала устроили в честь почитаемой статуи праздник. В первый раз праздник состоялся в 1528 г. На нем присутствовали делегации из соседних селений и районов Неаполя; почтил своим присутствием празднество и вице-король. В дальнейшем присутствие коронованных особ стало доброй традицией праздника, никогда не терявшего своего языческого и оргиастического характера. Характерной чертой праздника является исполнение неаполитанских песен и народных танцев.

О песне на празднике Пьедигротта вспомнили не случайно. Когда-то в этом месте пел Нерон: «Выступал он в Неаполе часто и пел по нескольку дней. Потом дал себе короткий отдых для восстановления голоса, но и тут не выдержал одиночества, из бани явился в театр, устроил пир посреди орхестры и по-гречески объявил толпе народа, что когда он промочит горло, то ужо споет что-нибудь во весь голос. Ему понравились мерные рукоплескания александрийцев, которых много приехало в Неаполь с последнеим подвозом, и он вызвал из Александрии еще больше гостей; не довольствуясь этим, он сам отобрал юношей всаднического сословия и пять с лишним тысяч дюжих молодцов из простонародья, разделил на отряды и велел выучиться рукоплесканиям разного рода…, а потом вторить ему во время пения» (Гай Светоний Транквилл. Жизнь двенадцати Цезарей. Нерон. Гл. 20). «Когда он проплывал… по заливу в Байи, по берегам устраивались харчевни, где было все для бражничанья и разврата, и где одетые шинкарками матроны отовсюду зазывали его причалить» (там же, гл. 27).

Песня всегда была неотъемлемой частью празднества. Официально состязания певцов, исполняющих неаполитанские песни, были открыты 8 сентября 1839 г. Триумфатором праздника стала песня «Люблю тебя» («Te voglio bene»). Собравшаяся толпа приветствовала не только пение, но и импровизации на различных фольклорных инструментах: путипу, триккебаллакке, наккере и шумовых инструментах под названием «скуччамьенти», создающих невероятный гул и шум. На рубеже XIX–XX вв. праздник Пьедигротта пережил свое золотое время. После каждого праздника публиковались новые песни. Именно печатная продукция способствовала популяризации и быстрому распространению неаполитанских песен. С 1952 г. параллельно с праздником проводился фестиваль неаполитанской песни, просуществовавший до 1970 г., а в 1982 г. закрылся и сам праздник. Его решили было возобновить в 2007 г., но попытка не удалась; настоящего празднества не получилось.

Расположение города, мягкость его климата никогда не смогут в достаточной мере восхвалить…

«Vedi Napoli e poi muori!» – говорят здесь: посмотри на Неаполь, а потом можешь умирать!

И.В. Гёте. Итальянское путешествие

Познакомившись с историей города, мы можем совершить несколько прогулок по Неаполю. Они не обременительны и вполне доступны здоровому человеку. Следует предупредить, что в книге не дается подробного описания исторических и культурных памятников. Мы только хотим дать туристу, впервые оказавшемуся в Неаполе, ориентир для знакомства с основными интересными объектами города.

Начнем с исторического центра Неаполя.

От пьяцца Дель Джезу до Сан-Лоренцо

Исходным пунктом первого маршрута лучше выбрать площадь Иисуса (пьяцца дель Джезу), окруженную со всех сторон историческими палаццо нобилей и зданиями монастыря Санта-Кьяра. В центре площади обращает на себя внимание обелиск Гулья-делль-Иммаколата (Шпиль Непорочного Зачатия). Подле обелиска находится церковь Джезу Нуово (1584–1601). Фасад церкви, однако, сохранился от более раннего храма XV в. с рустовой «алмазной» отделкой фасада из вулканического камня «пиперно», уникальной для Кампании. Интерьер собора поражает многообразием красок на фресках, картинах стукко, мраморной облицовке, созданных в XVII–XVIII вв. Кроме того, в соборе хранится реликварий XVII в. с 64 бюстами святых, выполненных из полихромного дерева. Строже и величественнее выглядит церковь Санта-Кьяра (1310–1328, архитектор Дж. Примарио; кампанила – XIV в.), входящая в комплекс построек одноименного монастыря. Эта церковь дорога всем неаполитанцам как великолепный образец готического храма. Санта-Кьяра пострадала в 1943 г. от бомбардировок, но после войны неаполитанцы ее любовно реставрировали. Интерьер храма считается архитектурным шедевром. В нем сохранились фрески Джотто и его учеников. Сам Джотто работал в Неаполе в 1328–1332 гг. Удивителен внутренний двор XVII в. В монастырском музее можно познакомиться с остатками римских терм, статуями королевской пары Роберто Анжуйского и его супруги Санчи де Майорка и неаполитанским презепе XVIII в.

Обелиск Непорочного Зачатия

Церкви, о которых мы только что рассказали, выходят на узкую прямую как стрела улицу Спакканаполи (Разрезающую Неаполь). Эта длинная улица, наследие римского декумануса, и в самом деле рассекает исторический центр Неаполя напополам. Ее хорошо видно сверху, от Кастель Сант-Эльмо, но и сам замок просматривается в одном из концов улицы. С обеих сторон Спакканаполи расположены старинные здания. Палаццо Филомарино делла Рокка привлекает своим «театральным» фасадом, авторство которого принадлежит архитектору XVIII в. Фердинандо Санфеличе. В интерьере палаццо сохранились следы стрельчатых арок времен Анжуйской династии. В этом дворце жил и работал Бенедетто Кроче. Теперь в палаццо устроен музей великого философа. Кстати, и само официальное название этого отрезка Спакканаполи – улица Бенедетто Кроче. За домом-музеем Кроче находится палаццо Венеция, где в давние времена проживали послы Венецианской республики. С улицы виден дворцовый висячий сад. Напротив палаццо Венеция расположено палаццо Карафа делла Спина, портал которого украшен двумя гротескными масками. На улице Спакканаполи находятся многочисленные сувенирные магазинчики, антикварные лавки и заведения, продающие пасту, моццареллу, всевозможные напитки, сладости.

Продолжая путь по «Ножу Неаполя», как еще иногда называют Спакканаполи, попадаем на площадь Сан-Доменико Маджоре, которую называют «Сердцем Неаполя». Площадь названа по находящейся на ней церкви, построенной в 1289–1324 гг. В свое время в этой церкви проповедовали Фома Аквинский (Сан-Томмазо д’Аквино) и Джордано Бруно. Распятие, принадлежавшее Фоме Аквинскому, сохраняется в церкви до сих пор. Кроме того, в ней интересны фрески XIV в. и саркофаги королей Арагонской династии. В центре площади возвышается обелиск в память избавления от чумы. У основания обелиска изображена сирена Партенопе, символ Неаполя. Площадь окружают красивые особняки нобилей, среди которых туристам рекомендуется обратить внимание на палаццо ди Казакаленда, перестроенный в XVIII в. архитектором Луиджи Ванвителли (1700–1776). На уровне второго этажа в палаццо устроена галерея, обильно расписанная фресками. В нижнем этаже здания расположена самая знаменитая кондитерская в Неаполе «Джованни Скатуркьо», где можно отведать уникальные лакомства: пирожные «Сан-Доменико», «Министерьяле», шоколад с мягким заполнением, слойки «сфольятелла» и запить всё это «настоящим» неаполитанским кофе.