Гламур в шоколаде Молчанова Ирина
— Да так, упал.
— И ты тоже? — Инна покачала головой. — Можно подумать, что вы все ходите на протезах.
— У тебя зато все хорошо, — улыбнулся парень. — Знаешь, ты — как открытая книга, по тебе все сразу видно.
— Да, у меня все отлично, — согласилась Инна неожиданно для самой себя.
— Рад за тебя.
Они стояли друг против друга и улыбались. Его голубые глаза светились искренней радостью, и девушке вдруг стало приятно, удовольствие словно разлилось по всему телу мягким бальзамом.
«А ведь я ему, наверное, нравлюсь», — мелькнула шальная мысль, поразившая ее до глубины души. Захотелось сейчас же это проверить. Инна не знала, что она будет делать в дальнейшем с этой его симпатией, но, глядя в красивое лицо Артема, ловя его улыбку, которую не могла испортить даже разбитая губа, Инна словно тонула в его взгляде, искрившемся нежностью и светлым теплом, точь-в-точь как от бенгальских огней.
— Артем… — завороженно начала она, но другой девичий голос ее прервал:
— Артем, ну давай скорее, долго тебя ждать?!
Инна обернулась и увидела девушку в длинной рыжей шубке: она махала парню рукой.
Он снова повторил:
— Рад, что у тебя все хорошо… мне пора. — Он уже собирался уйти, и тут Инна не выдержала:
— Твоя новая подруга?
Его только что сиявший взгляд сразу потускнел.
— Не то что новая… знаешь, как бывает: есть кто-то на примете, а сердце не лежит, хочется невозможного, надеешься-надеешься… а однажды глаза открываются.
— Твои открылись? — неуверенно спросила Инна.
— Может быть, — отводя взгляд, пробормотал он и повторил: — Мне пора.
Инна смотрела ему вслед и понимала, что больше не будет этих внезапных, так раздражавших ее встреч: Артем потерян для нее навсегда.
«А ведь он и не был моим никогда. Чьим угодно, только не моим», — и стало так грустно!
— У меня все отлично, — повторила Инна уже сказанную ему ложь.
Она была для него открытой книгой, только он не знал, что в щенячий восторг ее привела именно встреча с ним. Все отлично у нее стало, когда она услышала его голос, увидела заботу в чудесных голубых глазах и улыбнулась его улыбке.
Глава 8. Во благо сломанный каблук
На экскурсию Инна не поехала. Выходные она провела, бесцельно шатаясь по улице с Героем, в разговорах с сестрой, обреченной выслушивать ее размышления на тему странных отношений Инны с Артемом, и в думах о внезапно свалившемся на нее внимании директора. За эти два дня девушке никто не позвонил. Это настораживало. Пусть многие уехали на экскурсию, но кто-то же остался, и этот кто-то ей не позвонил. Хотелось в школу. Инна скучала и все чаще приходила к неутешительному выводу, что она вообще никому не нравится. Поэтому, как только в понедельник ее приветственно обнял Ваня, первое, о чем она у него спросила, было:
— Вань, я тебе нравлюсь?
Парень слегка опешил, но тут же попытался отшутиться:
— Само собой, котенок, ты — просто мечта.
— Я серьезно! — возмутилась Инна.
— Я тоже.
Она вздохнула.
— Врешь ты все…
— Это что за упадочнические настроения? Прекращай, а то налуплю сейчас!
— Меня бесит, — взорвалась она, — я никому…
— Что тебя бесит, Инна? — С улицы вошел Константин Викторович.
— Ее бесит, что она никому не нравится! — ответил за нее Ваня.
Появившаяся следом Кристина стряхнула с куртки снег и воскликнула:
— Ну, наконец-то до нее дошло! Давно пора!
Директор проводил озадаченным взглядом Кристину, продолжавшую бурчать что-то себе под нос, уже удалившись на приличное расстояние, и бодро заметил:
— Нравиться всем невозможно, но тебе, Инна, грех жаловаться, ведь ты нравишься подавляющему большинству наших учеников!
— Вот-вот, и я о том же, — закивал Ваня, — смотри, ты даже нравишься нашему директору, строящему из себя матушку Терезу!
Константин Викторович шутливо посмотрел по сторонам: никто не слышит — и прошептал:
— Вот-вот!
— Прекрасно, — воздел Ваня руки к потолку, — мы установили, ты всем нравишься, будем жить дальше!
Инне сегодня было не до его шуток. Ей вспомнилась девушка в рыжей шубке, и чуть поднявшееся было настроение опять упало ниже плинтуса.
— Всем нравиться невозможно, даже тем, кому хочется. — И она поплелась в гардероб, но успела услышать, как Ваня воскликнул:
— Господи, да кто ж теперь тебе нужен? Президент, может быть? Все, Константин Викторович, лафа кончилась, отправили вас на списание! Как старые лапти!
Инна не сдержала смешок из-за такой формулировки.
Константин Викторович, видимо, пребывал в прекрасном расположении духа, потому что с видом великомученика он ответил на это:
— Пойду в кабинет плакать!
Они все посмеялись и разбрелись кто куда.
День не предвещал ничего интересного, так и вышло. Три пятерки, нечетное количество комплиментов от обожателей, несколько замечаний от престарелых училок и одна угроза от молодой учительницы по музыке — обратить внимание директора на ее вызывающий внешний вид. Угрозы Инну не пугали, она сомневалась, что Константин Викторович имеет что-то против ее имиджа. Музыкантша попросту ревновала, на нее лапочка-директор не смотрел! А если и смотрел, то мешковатые шмотки училки скрывали очертания ее фигуры настолько, что его скучающий взгляд начинал искать пятый угол. Вот только учительница-то понимать этого не хотела, а после звонка с последнего урока они с Инной, как назло, вновь столкнулись на первом этаже.
— Что, интересно, думает мать о вашем одеянии? — словно невзначай бросила музыкантша. — Может, она и не в курсе?
Инна усмехнулась.
— Ну конечно, я это тщательно от нее скрываю.
— А дерзить, юная леди, я бы вам не советовала!
Учительница называла всех юными леди, старшеклассники посмеивались над ней. Их, подобно малышне, не пугал «неуд» по музыке, потому что этот предмет по ранжиру болтался где-то между детским садом и первыми возрастными прыщами.
— Может, где-то в Англии юные леди и дерзят, а я лишь скромно говорю то, что думаю.
— Если вам сие неизвестно, не все свои мысли следует озвучивать, а то в клиниках таких…
Инна нетерпеливо передернула плечами.
— Ну уж не знаю, как там в клиниках, — не бывала, надеюсь, и не придется!
Ваня по-джентльменски подал Инне шубку и совсем не по-джентльменски вмешался в разговор:
— А вот я бы в клиники запер всех уродин с плохим вкусом!
Инна заметила взгляд друга, брошенный им на серый в коричневую клетку наряд — то ли сарафан, то ли юбку с лямками — музыкантши, и хихикнула.
— А вам, Крапивин, с детства не привили хороших манер! — покраснев, выдохнула учительница.
— Снова этот Крапивин! — послышался голос Константина Викторовича.
Инна обернулась. Директор, держа в руках бутылку минералки, вышел из столовой и остановился.
— Что ты, Крапивин, на этот раз натворил?
— Ничего, — поспешила заверить директора музыкантша, покраснев еще сильнее под его любопытным взглядом.
Константин Викторович улыбнулся и пояснил:
— На него все жалуются последнее время, совсем от рук отбился.
— Конечно! — воскликнул Ваня. — Когда моих абсолютно здоровых подруг хотят отправить в клинику, я молчать не стану!
— Какие еще клиники? — не понял директор.
Музыкантша не дала ему ответить:
— Я лишь сказала…
— Ага, сказала, что Инну нужно в клинику отправить! — Не так-то легко было заткнуть Ване рот, точнее — невозможно.
— Зачем? — еще сильнее удивился Константин Викторович.
Учительница застонала:
— Вовсе не так я сказала! И вообще, — она с неподдельным страданием во взоре взглянула на директора, — такой внешний вид просто недопустим в стенах школы!
— Ах, вид, — протянул директор, — так ведь формы у нас нет.
— Может, и нет, но ведь есть какие-то общепринятые…
— Формы нет, — вконец обнаглев, оборвал ее Ваня, — каждый ходит, как ему нравится. Если бы все одевались, — он смерил ее насмешливым взглядом, — в монашеские рясы, человечество бы уже вымерло!
— Ваня, Ваня, — попытался утихомирить его директор, — что-то ты слишком уж разошелся.
— Школа — не то место, где занимаются спасением человечества от вымирания! — не успокаивалась музыкантша, ощущая себя под защитой директора.
Инна пихнула друга в бок, чтобы он прекратил болтать и можно было уже наконец пойти по домам.
— Я считаю… — приободренная всеобщим молчанием, начала было учительница, но Константин Викторович коснулся ее плеча:
— Галина Васильевна, одежда — это один из важнейших элементов самовыражения нынешней молодежи, я не стал бы так серьезно к этому относиться.
Инна поймала его взгляд — примерно в том районе, где заканчивалась ее юбка, и улыбнулась.
— До свидания, Константин Викторович, ваша политика управления школой очень продуктивна! Не замечать мелочей, а заниматься лишь чем-то глобальным — вот бы все брали с вас пример. — Инна покосилась на музыкантшу и под руку с Ваней, который впервые не добавил ни звука к ее словам, направилась к выходу.
Училка была повержена, но Инне это не доставляло радости. Страшненькая, не замужем, одевается хуже всех в школе… Инна могла понять ее чувства. Но уважать ее — никогда! Химичку Инна уважала. Та хоть и скрежетала зубами, но считала себя выше того, чтобы прицепиться к чьей-то короткой юбке или занижать из-за этого оценки. По-женски Светлана Юрьевна была образцом мудрости. Во всяком случае, на людях. Как она ведет себя наедине с возлюбленным — оставалось тайной. Раньше мысли об этом вызывали у Инны жгучую ревность, а сейчас почему-то они даже не задели ее.
Три дня прошли скучнее некуда. Константин Викторович не обделял Инну своим вниманием, Ваня не переставал шутить на эту тему, музыкантша демонстративно проходила мимо нее, учителя были какими-то вялыми, словно они раньше учеников уже отправились на каникулы, ну а химичка держалась молодцом, даже похвалила одну из Инниных довольно-таки нескромных кофточек.
Инна уже почти добралась по нерасчищенной дороге до школы, когда увидела Артема в компании той самой «рыжей шубки». Сердце ее екнуло… Она замедлила шаг, хотя и так шла медленнее некуда — снегу навалило на всю зиму вперед. Раздумывала девушка недолго. Набравшись храбрости, а скорее даже наглости, она окликнула парня. Артем заметил ее и остановился. Спутница что-то ему сказала, лишь тогда он подошел.
— Привет, как дела? — Он сдержанно улыбнулся.
Инна ощутила, как бешено по ее венам разлилась кровь, и выдохнула:
— Теперь намного лучше.
— Почему?
Инна покосилась на переминающуюся с ноги на ногу девушку в рыжем меху и поняла, что больше не хочет играть.
— Тебя увидела, — просто призналась она.
Артем молча отвел глаза. А Инне так хотелось, чтобы он снова посмотрел на нее тем долгим, волнующим до покалывания в кончиках пальцев взглядом, улыбнулся, как раньше, когда она никак не могла от него отделаться даже в мыслях.
— И я рад тебя видеть, — нехотя признался он, продолжая смотреть куда-то в сторону.
— Что-то незаметно, — с улыбкой упрекнула его Инна.
Артем все-таки посмотрел на нее.
— Как директор?
— Директор… — Она перестала улыбаться. — Да вроде нормально.
— Ну и хорошо, — парень кивнул на свою подружку, — пойду, а то потом будет весь день упрекать.
— Такая строгая? — с наигранной веселостью пробормотала Инна.
— Все вы, девчонки, строгие, — поморщился Артем и коснулся горла, — с виду — нежные цветы, а хватка как у бультерьера.
Они попрощались. Парень вернулся к своей подруге, а Инне оставалось только придумать, как бы укусить себя за локоть. В ней боролось желание всплакнуть и разозлиться. Сколько она себя помнила, никогда ей не приходилось проливать такое количество слез из-за парня! Даже смерть любимого хомячка еще в детском саду оказалась не такой болезненной.
Инна прищурилась вслед удаляющейся парочке. Нет, плакать она больше не станет! Тут нужно что-то более изобретательное… И она уже знала — что именно.
— Когда мне приходится видеть у девушек такое выражение лица — жди беды, — незаметно подошел Константин Викторович. Он улыбался ей и продолжал чего-то ждать.
Спохватившись, что она продолжает стоять посреди дороги, Инна посторонилась.
— Все, что касается девушек, — самая настоящая беда, — глубокомысленно произнесла она, думая в этот самый момент о «рыжей шубке». Сама она предпочитала серый цвет и собиралась доказать Артему, что он ничем не хуже, а может, даже лучше рыжего!
Воплощать план по устранению «рыжей шубейки» в действие Инна начала, не откладывая дела в долгий ящик. Ждать она не могла и не хотела. А частенько посещавшие ее мысли о предательстве Артема там, в старой гимназии, под лестницей, она гнала подальше. «Я разберусь с этим потом, — успокаивала она себя. Не хотелось ей испортить все дело из-за своей давнишней обиды. — Ну, посмеялся он тогда в компании, а сколько раз я сама над кем-то так же смеялась?» — добродетельно рассуждала Инна, как взрослая, поглядывая на часы, а потом — на здание гимназии, где в эту минуту прозвенел звонок с седьмого урока. Сегодня она запланировала «случайную» встречу с парнем своей мечты и надеялась только на одно: что Артем будет один. Надеждам ее не пришлось сбыться. Он появился в одиночестве, но его сразу же догнала компания парней. На этот раз Инне не хотелось его звать, поэтому она просто направилась в другую сторону и, якобы только-только заметив его, остановилась. Ее приметил парнишка из одиннадцатого класса, видно, с наметанным глазом на красивых девушек, и показал другим: красотка топает! Расчеты Инны оказались верными: Артем подошел к ней.
— Наверное, твои дела за два дня не успели измениться, — улыбнулся он, — или я не прав?
«Ой, как ты не прав», — подумала она, но произнесла заранее заготовленный текст:
— Дела так себе, как обычно бывает перед праздниками.
— А что за праздник?
— У меня завтра день рождения, — преспокойно соврала Инна.
— Да ты что? — Парень как-то недоверчиво хмыкнул. — Говорят, наперед не поздравляют?
— Ага. — Девушка все продумала и даже эту избитую фразу о преждевременных поздравлениях. Сестра Аня, наверное, десять раз слышала этот диалог, отрепетированный Инной вдоль и поперек.
— Почему же дела так себе, ведь день рождения — светлый праздник? — спросил Артем.
— Да, может, он и светлый, но выпал на неудачный день: середина недели.
— Ну и что?
— Многие, кого я пригласила, не смогут прийти.
— А перенести празднество не хочешь?
— Нет, я люблю справлять именно в этот день.
— Понятно. — Артем взглянул на ожидавших его друзей и махнул им рукой, чтобы те уходили.
Инна еле сдержала улыбку: первый раунд она выиграла!
— Проводить тебя? — спросил Артем.
Она сделала вид, что раздумывает, но тянуть с ответом не стала:
— Если ты не занят, конечно.
— Вроде свободен.
Второй раунд кончился, не успев начаться! Инна ликовала.
— А у тебя все по-прежнему? — нейтральным тоном спросила она.
Он кивнул:
— Не люблю я перемен.
В этих словах она почувствовала какой-то его скрытый упрек, но постаралась выбросить ненужные мысли из головы. Ее задача на этот раз заключалась не в разгадывании ребусов, а в их составлении.
— Ну и много к тебе гостей придет? — после недолгого молчания полюбопытствовал Артем.
— Нет, лишь моя лучшая подруга.
— У тебя есть лучшая подруга?!
Инна не знала, к чему отнести его изумление, поэтому попыталась прощупать почву:
— Да, мы с самого детства дружим, в ней я уверена. В отличие от других она не станет никогда за моей спиной болтать гадости.
Парень промычал что-то невнятное, тогда она добила:
— Многие любят улыбаться тебе в лицо, а только отвернешься — начинают злословить.
— Да, бывает такое, — вздохнул Артем и резко сменил тему: — Что за подруга, сколько раз я видел тебя, а подругу не знаю?
— Олей ее зовут, может, как-нибудь увидишь. — Сестра Аня сама выбрала себе это имя, хотя и долго отнекивалась, убеждала Инну, что их обман откроется. Пыталась Инну переубедить, но не преуспела.
— Хорошо бы, — усмехнулся парень.
Больше они не разговаривали. Анин дом, как назло, оказался совсем рядом. Раньше Инна этого не замечала: постоянно сетовала, что сестра живет за тридевять земель. Пришло время переходить к старому, как мир, трюку, и Инна без лишних раздумий к нему и перешла.
— Ой! — воскликнула Инна.
— Что? — испугался парень.
— Каблук сломала! — Она приподняла ножку: каблук (четко по сценарию) отвалился. Эти сапоги давно нужно было отнести в мастерскую, но мама все время забывала, и сейчас они пригодились именно в таком виде — с треснутым каблуком. Доломать его не представляло никакой сложности.
Артем нагнулся, поднял каблук и протянул его девушке.
— Очень жаль, красивые сапоги.
— Да… — Не глядя на него, Инна вздохнула. — мои любимые!
— Ты не расстраивайся, в мастерскую попробуй сдать.
Инна стояла, поджав одну ногу, как аист, и горестно смотрела на каблук. Когда он недавно треснул по-настоящему, ей хотелось рвать и метать! Сейчас никаких эмоций это не вызвало. Разве что благодарность за то, что каблук повел себя правильно и не посмел ее подвести.
— Хорошо, что раньше не сломался, ты уже почти пришла, — заметил парень.
— Да, почти. — Она смерила расстояние шагов в десять, оставшихся до дверей парадного. — Спасибо, что проводил.
— Да не за что, я всегда рад… — Артем еще раз взглянул на ее поджатую ногу и решительно обнял Инну за талию. — Обопрись на меня!
Принуждать ее не пришлось, ведь именно на это она и рассчитывала, опереться — значит оказаться ближе к нему, чем позволял статус его случайной знакомой.
Артем помог ей подняться по лестнице. Они остановились в полумраке подъезда, Инна не спешила вызывать лифт. Глаза его так чарующе сверкали в темноте, что девушке хотелось продлить этот миг как можно дольше. Внезапно она подумала о «рыжей шубке», ей стало как-то неприятно — Инне не нравилась роль разлучницы. Но ведь этот голубоглазый красавец уже почти принадлежал ей раньше, чем его нынешней подружке! Это ее парень, пусть даже он об этом не подозревает, пусть даже принадлежал ей ничтожно малое время! Ей куда проще было бы увести его у губастой Любки, никаких угрызений совести не пришлось бы испытывать, но судьба, а точнее, Артем распорядился собой так, как решил. Приходилось приносить жертву… В любом деле есть такие невинные личности, и порой это необходимо — приносить их в жертву. Быть может, они специально отправлены для этого на землю? Вроде ангелов, которые помогают людям вершить справедливость, невзирая на то, что она достигается несколько искусственным путем…
— Доставил тебя, будь аккуратнее, не ломай больше каблуки.
Она улыбнулась.
— Постараюсь.
Инне предстоял самый ответственный момент, и по спине от волнения волной пробежали крупные мурашки.
— Мне пора, я обещал съездить с отцом за деталями для машины, — отступив на шаг, сказал Артем.
«Вот сейчас! Говори же! Не медли», — шептал Инне внутренний голос.
— Ты занят завтра? — спросила Инна, придав своему голосу максимум равнодушия.
— Не-ет, — неуверенно протянул Артем. — А что?
Она нажала на кнопку и, пока ехал лифт, небрежно предложила:
— Если не занят, приходи завтра ко мне на день рождения, с подругой тебя познакомлю.
Парень заметно растерялся.
— Сюда приходить? — уточнил он.
— Конечно, ведь я тут живу. — Приехал лифт, Инна вошла в кабинку. — В пять! Квартира сотая.
Прежде чем двери закрылись, он кивнул:
— Я приду.
Инна выкрикнула:
— Я буду тебя ждать!
Поднявшись, Инна не сразу позвонила в дверь, а недолго постояла, облокотившись о стену. После того, что она провернула, можно было пробовать поступать в театральное училище! Ее не волновало, как потом придется признаваться в своей лжи, цель — это успех, а остальное само пойдет… Врать она не любила, да и возможно ли — любить ложь? Ее успокаивала мысль, что, когда Артем полюбит ее, ему будет абсолютно все равно, как ее зовут, когда у нее по-настоящему день рождения и где она живет.
Сестра встретила ее воплем:
— Ну как? Он придет?
— Придет! Готовь, сестричка, подарок, ведь у меня завтра день рождения! — воскликнула Инна.
Аня шумно выдохнула:
— Хватит с тебя и того, что я участвую в этом ужасном фарсе!
— Фарс — не фарс, а он придет! — Инна остановила взгляд на своем отражении в большом прямоугольном зеркале. — Придет — и забудет о своей подружке.
— Я и не знала, какая ты… — Аня нахмурилась, — Ин, еще не поздно все ему рассказать, не стоит начинать отношения со лжи. Потом сложнее будет.
Они прошли в большую комнату.
Инна присела на диван.
— Глупости, Аня, ничего я уже не могу рассказать! И что это значит — ты не знала, какая я?
— Тебе не жаль его девочку? Ведь у нее тоже есть чувства… она, наверно, любит его!
Инна вскочила.
— А мои чувства? Мои чувства кого-нибудь интересуют?!
Сестра засмеялась.
— Ой уж, твои чувства попробуй обидь, не оберешься потом проблем.
— Я что-то не поняла, ты со мной или как?!
— С тобой, с кем же еще, — Аня потянула Инну за руку и усадила ее на диван, — почти все готово к празднику, не переживай, отметим мы твою днюху как следует. Выдуманную днюху, — неодобрительно прибавила Анна.
Инна мечтательно прикрыла глаза.
— Анька, ты бы видела, какой он милый, так и хочется обнять его и никогда больше не отпускать!
— Помнится, совсем недавно тебе так же хотелось обнять директора школы и не отпускать, — заметила вредная сестра.
Инна приоткрыла один глаз.
— До чего же ты злопамятная! И вовсе не так все было с директором.
— Он тебе окончательно перестал нравиться?