Возьми удар на себя Незнанский Фридрих

Электродольск произвел на Сергея Павловича именно то впечатление, какое он ожидал: на своем веку Кожевников успел повидать десятки таких почти миллионных, однако не утративших своей провинциальной специфики городов. Именно эта специфика, по его наблюдениям, и являлась хорошо удобренной почвой для взяточничества: несмотря на солидное для России число жителей, круг тех, кто испокон веку «делал погоду» в подобных городах, был узок, чтоб не сказать – тесен. По преимуществу – здешняя политическая элита, благополучно перекочевавшая из советской эпохи в постперестроечную. Все друг друга знали, все находились друг с другом в давно устоявшихся отношениях и, соответственно, «рука руку мыла»… Что ж, как говорится, сколько ни виться веревочке, а конец все равно будет.

До гостиницы Сергей Павлович добрался на такси, почти не глядя по сторонам: индустриальные пейзажи, вполне ожидаемые, как обычно, сменились приземистым «сталинским» центром с неизбежной улицей Ленина, которую позабыли вовремя переименовать, а теперь просто махнули рукой. С сизыми, как и большинство московских, троллейбусами и едва дышащими на ладан автобусами львовского производства, катавшимися когда-то по всему Союзу и давно уже позабытыми в столичных городах. И конечно, лучшая в городе гостиница, без излишних затей названная именем самого города.

Уже в номере – действительно хорошем, уют которого напоминал всем людям среднего возраста о лучших годах детства, Сергей, сделав один-единственный деловой звонок своему здешнему коллеге, приезжавшему к нему в Москву, заказав завтрак по местному телефону, еще раз просмотрел бумаги, связанные с делом, прокрутил мысленно ту информацию, которая отражению в документах не подлежала, а хранилась исключительно в его голове…

«Легенда» Кожевникова была всегда одной и той же: успешный столичный бизнесмен, решивший не просто расширить свой бизнес за счет освоенного профессионального пространства, но и попытаться переориентировать его, присовокупив к уже имеющейся фирме предприятие, успешно работающее на ином рынке. Желательно – занятое обработкой сырья. Начать решил с провинции, где, как это понятно, подобная затея хоть и влетит в копеечку, однако не в столь увесистую, как в Москве… Естественно, относительно успешности предприятия, его доходности, ситуации с налогами предприниматель желает знать заранее, причем наверняка. Следовательно, ему необходимы сведения, разглашению не подлежащие, за которые он готов платить… Разумеется, в пределах разумного. А если пределы превысятся, что ж, в таком случае у него должен быть выбор между парой-тройкой предприятий различного направления.

Такого рода сведения можно получить, ясное дело, только через чиновника очень высокого ранга, которому их беззвучно предоставит как само руководство фирмы, так и местные налоговики. Именно таким чиновником и являлся глава электродольской администрации Иван Ильич Поярков, об аппетитах которого по части взяток ходили легенды.

На протяжении последних двадцати лет Иван Ильич трудился исключительно в местных властных структурах. Наиболее же заметный взлет в его карьере обозначился в последние пять лет. По сведениям Сергея, Поярков, кроме всего прочего, собирался при ближайшей возможности баллотироваться в депутаты Государственной думы: очевидно, провинциальная жизнь его больше не устраивала, тем более что старший сын Ивана Ильича уже второй год учился в столичном вузе, очевидно, и младшая дочка, любимица отца, только что закончившая здешнюю гимназию, поступать в институт собиралась тоже в Москве.

Если в качестве чиновника Поярков был, по всеобщему мнению, человеком властным, самоуверенным и бесчестным, в семейной жизни он проявлял качества диаметрально противоположные: верный муж и любящий отец… В семье Поярковых, насколько знал Сергей Павлович, царила редкая по нашим временам гармония. Даже дети, находившиеся в том самом возрасте, который во всем мире признан самым проблемным для родителей, судя по всему, приносили отцу с матерью сплошную радость. И учились оба на «отлично», и в пресловутых тусовках «золотой молодежи» в качестве участников замечены ни разу не были, и между собой жили дружно, и послушанием завидным, особенно по отношению к Ивану Ильичу, во всяком случае на людях, отличались.

Впрочем, эта сторона Кожевникова интересовала как раз менее всего – разве что в тех пределах, в каких могла помочь ему выработать наиболее точную линию поведения с самим Поярковым.

Местный коллега Сергея довольно долго искал подход к Ивану Ильичу, во всяком случае, цепочка, по которой сведения о вполне надежном «московском бизнесмене» дошли, наконец, в должном виде до ушей чиновника, на этот раз оказалась несколько длиннее обычного. Разумеется, и сведения о Кожевникове непосредственно в Москве Поярков тоже проверял, о чем в ФСБ было хорошо известно. И лишь решив, что со столичным предпринимателем «все в порядке», Поярков согласился встретиться с ним на своей территории, заранее назвав сумму, в которую тому обойдутся необходимые сведения: пятьдесят тысяч долларов…

Сумма для провинциального чиновника была крупная и Сергей для вида поторговался. В конце концов сошлись на том, что отдавать ее он будет частями: вначале двадцать «косых» за половину нужных ему документов. Если документы окажутся действительно полезными, оставшиеся тридцать тысяч Поярков получит за вторую половину – за сведения, предоставленные налоговиками…

Как и было задумано изначально, электродольская операция прошла без сучка без задоринки: Ивана Ильича Пояркова взяли в местном ресторане во время обеда с «московским бизнесменом», в момент, когда тот вручал Кожевникову налоговые декларации и отчеты о движении денежных средств по всем трем интересующим клиента предприятиям, успев получить оговоренный остаток суммы. «Аванс», переданный ему тремя днями ранее, нашли во время обыска в квартире Поярковых, на котором Сергей, разумеется, не присутствовал.

Обвинение Ивану Ильичу, соответственно, было предъявлено по двум статьям УК: 183, часть третья – «Незаконное разглашение сведений, составляющих налоговую тайну, из корыстных побуждений». И по 290-й в ее четвертой части – «Взятка в особо крупных размерах»… Суд проходил в закрытом режиме и, как обычно в таких случаях, Сергей Павлович Кожевников, дав свои показания на первом же заседании, ради которого ему пришлось еще раз, уже в августе, побывать в Электродольске, окончательно покинул город на Клязьме, завершив таким образом свою очередную операцию.

Полковник Анисимов закончил свой не слишком пространный рассказ, и в кабинете Александра Борисовича на некоторое время установилась напряженная тишина. Все присутствующие обдумывали услышанное, и даже лицо Померанцева, не склонного к пессимизму, выглядело хмурым. Первым подал голос Вячеслав Иванович Грязнов:

– Скажите, Михаил Иванович, сами-то вы как думаете – могла, скажем, супруга Пояркова или кто-то из его очень близких друзей попытаться отыскать «бизнесмена», подставившего ее мужа, и расплатиться с ним… Точнее, отомстить?..

– Да бросьте вы! – Анисимов раздраженно пожал плечами. – Во-первых, я абсолютно уверен, что профессиональная деятельность Кожевникова никакого отношения к его гибели не имеет! Господа, на дворе, если вы обратили внимание, давно уже не девятнадцатый век! Во-вторых, согласен: отравление вполне справедливо считается «женским» способом убийства. Соответственно, как говорится, «шерше ля фам»… И среди гостей эта самая «ля фам», насколько мне известно, имеется, а если добавить к ней лесбиянку и лгунью Голдину или ее подружку и помощницу…

– Все-таки вы уходите от ответа на мой вполне конкретный вопрос, – прервал полковника Грязнов.

– Ничуть! Супруге Пояркова сильно за сорок, среди гостей выставки ее единственная ровесница – все та же барменша. Да и где это вы видели среди избалованных чиновничьих жен-бездельниц хотя бы одну дееспособную? Чушь это все!

– Допустим, – вмешался молчавший Турецкий. – Тем не менее проверять и эту версию мы тоже будем, хотите вы этого, Михаил Иванович, или нет. И поэтому желательно знать, есть ли в вашем распоряжении фотоснимки хотя бы членов пострадавших семей?

– «Пострадавших»? – Анисимов сердито глянул на Александра Борисовича, но далее комментировать не стал. – Разумеется, нет. Зачем? К тому же все документы по завершенным операциям уничтожаются, даже если бы они и были…

– Понятно… Что с остальными командировками? Методическую часть можете опустить. Мы уже поняли, как именно это происходит: несколько недель, иногда и месяцев подготовки, в процессе которой собиралась вся возможная информация о подозреваемом и определялись люди, способные не только выйти на «клиента», но и сделать ему «нехорошее» предложение. Затем, видимо, в большинстве случаев, определенный период, во время которого подозреваемый проверяет по своим каналам будущего взяткодателя, собирая сведения о нем и о его фирме. Наконец, сама операция на месте… Все верно?

Анисимов неохотно кивнул:

– В целом – да. Разумеется, какие-то вариации неизбежны в зависимости от местной специфики.

– Интересно, – пробормотал Валерий Померанцев, – если на самом деле фирма принадлежала не Кожевникову, а вашей организации… Сам-то покойный что, получал процент к зарплате с каждой операции, в зависимости от суммы взятки?

– Валерий! – Турецкий не дал ответить вспыхнувшему до ушей Михаилу Ивановичу. – Прекрати немедленно! Тебе что, эта информация остро необходима для расследования? Извините, товарищ полковник… Так что там насчет остальных командировок? Нас в первую очередь интересуют, как вы понимаете, члены семей, ближайшие друзья, вообще окружение. Конечно, если такая информация у вас имеется.

На то, что и Грязнов, и Яковлев по поводу выпада Померанцева дружно ухмыльнулись, не слишком стараясь скрыть свои улыбочки, Александр Борисович внимания подчеркнуто не обратил. Анисимов, в свою очередь, тоже проявил чувство собственного достоинства, однако с этого момента разговаривал исключительно с Турецким, словно остальных мужчин в кабинете и вовсе не было.

– Как вы, вероятно, уже поняли, – произнес полковник, – эти сведения у нас самые минимальные: документы по всем трем операциям уничтожены, то, что я вам рассказываю сейчас, в весьма скудном виде имеется в рабочем компьютере Кожевникова… Если говорить об Электродольске, могу сказать, почему еще лично я его вообще исключаю: адвокат Пояркова прямо на суде заявил, что его подзащитного подставил из зависти вполне конкретный человек, и назвал фамилию заместителя этого типа, некоего Сухорукова. Как видите, о Сергее Павловиче и речь не шла.

– Хорошо, – устало произнес Турецкий. – Я вам верю. Давайте перейдем к оставшимся командировкам.

– Интересующая вас информация по Ульяновску – это весенняя операция – вообще минимальна: ее субъект – некто Зимушкин Александр Кириллович, довольно молод… Заместитель мэра, кажется, по жилищному строительству…

– Кажется? – удивился Грязнов.

– Сведений о семейном положении, – «не заметил» его реплики полковник, – немного: жена есть, детей нет. Срок получил с конфискацией имущества, статьи, как вы понимаете, те же, что и в предыдущем случае. Последняя командировка – Саргов.

Анисимов ненадолго задумался и слегка пожал плечами:

– Там, как ни странно, тоже помощник мэра по строительству жилых зданий… Поскольку город расположен близко к Москве, всего-то шесть часов езды, и земельные участки, и квартиры куда дороже, чем в Ульяновске. Обвиняемого зовут Елагин Василий Григорьевич. Женат, есть двухлетняя дочка, об остальных родственниках и тем более друзьях сведения отсутствуют. Можно добавить еще, что из троих взяточников он самый молодой, ему двадцать девять лет.

Полковник умолк и с безразличным видом уставился в окно, демонстрируя тем самым и то, что сказать ему больше нечего, и в принципе свое отношение к происходящему.

– Что ж, – Турецкий внимательно посмотрел на Анисимова поверх очков, – спасибо, что вопреки собственному мнению пошли нам навстречу…

– Следует ли это понимать в том смысле, – сухо поинтересовался Михаил Иванович, – что в данный момент я вам больше не нужен и могу вернуться к своим текущим рабочим обязанностям? Тем более что от наших оперативников вы отказались?..

– Если вы спешите…

– Я действительно спешу, – чуть мягче кивнул полковник. – Да и вряд ли могу быть сегодня еще чем-нибудь полезен… Если понадоблюсь, вы знаете, как со мной связаться. В любой момент пожалуйста!

Спустя несколько минут Михаил Иванович, на ходу отзвонив кому-то весьма кратко и пообещав появиться буквально через полчаса, действительно покинул кабинет Турецкого в заметной спешке.

Слава Грязнов, покрутив головой, крякнул, поднимаясь со стула, и с видимым удовольствием перебрался в свое любимое кресло у окна.

– Утомительный мужик! – подвел он черту под своим мнением об Анисимове. – Как думаешь, Сань, почему это он насчет Электродольска разглагольствовал так подробно, а насчет остальных командировок – в двух словах?

– Очевидно, – вмешался Валерий Померанцев, – Электродольск ему показался самым ярким примером того, что заниматься подобной версией могут только законченные м…ки типа нас!

Турецкий усмехнулся и кивнул:

– Ответ принимается… Ладно, главное – теперь ясно, с чего начать разрабатывать эту версию… Володя, – он повернулся к Яковлеву, – тебе, конечно, понятно, что впереди у тебя замечательно интересные командировки по заранее заданным маршрутам?

– Куда ж я денусь-то? – Яковлев добродушно улыбнулся.

– Во-во… Кстати, надеюсь, ты нашего коллегу и его повествования тоже записал?

– Конечно, Сан Борисыч, – Володя улыбнулся еще шире. – Правда, чтоб не смущать полковника, на одну кассету с Голдиной – вместились впритык… Я его потом перепишу на отдельную, а эту сотру.

– Хитер бобер! – развеселился Померанцев. – А я был уверен, что после Голдиной ты запись не включал. Когда успел-то? Вроде и вообще не шевелился!

– Уметь надо! – хвастливо сообщил оперативник.

– Разминка закончена, – прервал их диалог Турецкий. – Давайте кончать заседание. Если кто-нибудь заметил, рабочий день движется к завершению, а у нас с вами по данной версии план пока что висит в воздухе. Так, Володя, значит, в первую очередь отправишься в Саргов. По-моему, туда можно добраться даже на электричке, он к нам ближе всего. С их Генпрокуратурой я сам созвонюсь, завтра с утра. С горуправлением, думаю, ты, Слава. – Он подмигнул Грязнову. – Соответственно, все координаты к обеду у тебя будут и – флаг тебе в руки, вперед!

– Сан Борисыч, – кивнул Яковлев, – это все ясно. Но если вытянем пустышку, я вот о чем хотел сказать. Наверное, есть смысл выписывать командировку не одну, а сразу в три пункта… Если вы помните карту, от этого Саргова ближе всего Ульяновск, а от него, уже в сторону Москвы, – Электродольск. Я прав?

– Наверняка, – хохотнул Турецкий. – Видишь ли, у меня по географии в школе была тройка с натяжкой, и то исключительно за счет моего личного обаяния!.. Слава, как думаешь, может, правда сделать, как он предлагает, насчет командировок?

– Думаю, это разумнее всего, – кивнул Вячеслав Иванович. И повернулся к своему подчиненному: – Значит, прежде всего, чтобы время и деньги зря не тратить, раздобываешь снимки членов семьи обвиняемых и – сюда по электронной почте…

– Это и так понятно, Вячеслав Иванович. – Володя посмотрел на шефа чуть ли не с обидой. – Сведения обо всех все равно собирать придется. Мало ли, вдруг у кого-то любовница мстительная или друг, которому он дороже мамы с папой?

– Молодцы! – похвалил Александр Борисович чуть насмешливо. – Всю работу за меня сделали, мне самому и добавить нечего… Ладно, теперь давайте по первой версии… Слава, где, кстати, Галя Романова?

– Я знаю где, – вмешался Померанцев. – Вы ж ее в прошлый раз ко мне прикомандировали? Вот я ее и отправил сегодня утром за билетами в театрик, где Крутицкая играет, затем наказал привести себя в соответствующий вид, а вечером – на спектакль, в котором эта дамочка занята… С букетом цветов, в роли журналистки и восторженной поклонницы необыкновенного таланта Альбины Викторовны…

– Смотри, – ухмыльнулся Грязнов, – чтобы та мою Галку не заподозрила в дурных наклонностях вроде этой козы Голдиной!

– Кто сказал, что эти наклонности дурные? – не преминул поддразнить Вячеслава Ивановича Померанцев.

– Ортодокс сказал! – не счел нужным обидеться Грязнов. – Да! И очень этим, между прочим, горжусь!

– Да уж, есть чем… – непритворно вздохнул Турецкий. – Скоро быть ортодоксом, если и дальше так дело пойдет, станет считаться верхом оригинальности… Так что вы с Анисимовым начнете вызывать в людях восхищение!

– Анисимов мне не компания! – тут же поморщился Вячеслав Иванович. Но Турецкий на этот раз со своим старым другом не согласился.

– Зря вы так, ребята, – покачал он головой. – Я с Михаилом не первый раз сталкиваюсь и могу вас заверить – мужик он совсем неплохой и профессионал что надо!

– Что же ты тогда от его оперов-то отказался? – ревниво поинтересовался Грязнов-старший, которого так называли довольно часто, дабы отличить от имевшегося в наличии Грязнова-младшего, племянника Славы, возглавляющего известный в столице ЧОП «Глория».

– Ты знаешь почему. Повторять комплименты твоим сотрудникам, да еще в присутствии одного из них, не стану… Насколько знаю, ты и сам, Слав, предпочитаешь иметь дело с людьми, за которых в состоянии поручиться. Кстати, о таких людях – на всякий случай: как дела в «Глории» у твоего Дениса?

– Как всегда, с переменным успехом, если иметь в виду число клиентов… Ты ж не собираешься привлекать его ребят к этому… э-э-э… совместному делу?..

– Совместными, если ты не в курсе, бывают предприятия, а не дела, – проворчал Александр Борисович. – А там – кто знает? Вдруг да Анисимов прав и наша единственная реальная версия – Крутицкая и иже с ней?

– Вот получим все комплекты снимков, предъявим остальным гостям и этой Голдиной, тогда и выясним, – справедливо заметил Вячеслав Иванович. – А теперь, ребята, давайте действительно по коням, мне еще на работу надо заглянуть.

– А мне к Меркулову, – вздохнул Турецкий, подымаясь из-за своего стола и собирая разбросанные по нему бумаги в более-менее аккуратную пачку.

Константин Дмитриевич Меркулов, непосредственный начальник Саши и давний друг как его, так и Славы Грязнова, действительно ждал Турецкого в своем кабинете – в надежде что уже сейчас, на самом первом этапе расследования, тому будет что сказать… Увы, пока оправдать его надежды Александр Борисович не мог и заранее злился на шефа за то, что тот, видимо, считает его кем-то вроде профессионального волшебника.