Приют Варго Александр

4

Олег улыбался во всю ширь лица. Ярик чувствовал исходящее от него несвежее дыхание, оно отдавало табаком и луком. Он снисходительно смотрел на Ярика, его рука почти не напряглась и напоминала глубоко врытую в землю скалу.

Струйка пота проделала узкую дорожку на лице юноши, вены и жилы, казалось, лопались от напряжения, мышцы постепенно теряли чувствительность. В какую-то долю секунды он поймал обеспокоенный взгляд Митрича.

«Нет, братишка, этот орешек тебе не по зубам. И хотя у тебя прекрасное сильное тело и ты не употребляешь наркотики, ты не сможешь одолеть его. А вообще, ты дурак. Не то время выбрал, чтобы играть в благородство».

Руки борющихся еще оставались на одной линии, но Ярик со страхом видел, что Олег просто играет с ним. Играет, как сытая кошка с мышью. И он наслаждался этой игрой. Собрав все силы, Ярик удвоил нажим, Олег позволил ему немного наклонить свою руку влево, затем с холодной усмешкой вернул ее на место.

Ярик начал задыхаться.

Рыжеволосая девушка с нарастающим страхом, словно загипнотизированная, следила за неравной борьбой, кулачки ее красивых рук нервно сжимались и разжимались. Здоровяки, сгрудившиеся вокруг стола, одобрительно гудели, табачный дым заволакивал глаза, спина взмокла от пота, и Ярик чувствовал, что силы его медленно, но неуклонно покидают. Сидящий перед ним громила становился похожим на уродливого павиана, желтые зубы скалились в ухмылке.

«Никуда вы отсюда не уедете, – читалось в его сверкающих глазах. – Сейчас я положу твою руку на этот гребаный стол, а потом убью. Убью тебя и твоего партнера, а потом буду трахать эту красотку. Прямо на этом столе. Пить пиво и трахать».

Левая рука Ярика сама потянулась к карману. Горло пересохло.

– Олег, давай!!! – скандировали ошалевшие от предстоящей победы друга дальнобойщики.

Митрич сделал шаг в сторону двери, лицо его стало землистого цвета.

«Пожалуйста! Не позволяй ему победить тебя!» – молили распахнутые глаза девушки. Весьма некстати Ярику пришло в голову, что они похожи на красивые крылья какой-то экзотической бабочки.

Очевидно, Олег наконец решил, что время игр закончилось, и слегка напряг руку. Ярик с ужасом увидел, с какой легкостью здоровяк одолевает его, почти не предпринимая никаких усилий. На виске вздулась жилка, все тело было подобно натянутой струне, тревожно звенящей и в любую секунду способной лопнуть, рука под нажимом великана неумолимо приближалась к залитой пивом поверхности стола.

«Быстрее, черт возьми!»

Левая рука нащупала нужный предмет в кармане и стала осторожно извлекать его наружу. Медлить больше нельзя, его глаза уже окутывала багровая пелена.

– ОЛЕГ!..

До стола оставались несколько миллиметров.

(«проигравший

(умирает)

проставляется…»)

– ОЛЕГ!!!

«Не дай ему выиграть, ты же знаешь, что он и его дружки сделают со мной…»

Ярик с шумом выпустил из легких воздух, словно взорвавшаяся камера, его левая рука взметнулась, движение было настолько быстрым, что его никто не заметил; глазам присутствующих предстало лишь какое-то неуловимое, будто смазанное в воздухе движение. На какое-то время все замерли. Затем гортанный, полный боли и ярости вопль разорвал липкую тишину.

Кричал Олег. Здоровяки в комбинезонах умолкли.

Теперь стало видно, что на запястье великана появился глубокий разрез, из которого широкой струей хлынула кровь, а в левой руке парня они увидели опасную бритву.

Олег с изумлением смотрел на окрашивающуюся кровью кисть, в то время как Ярик без труда положил его ослабевшую руку на стол. Рана на запястье напоминала кошмарную улыбку вампира.

Ярик тихо сказал:

– Я выиграл.

Наступила тишина.

Ярик, бледный как смерть, не отрывал глаз от Олега, тот, все еще не веря своим глазам, уставился на рану. В следующее мгновение он сделал то, что меньше всего ожидали от него окружающие – судорожным движением схватил здоровой рукой кружку с пивом и стал ее жадно допивать. Под его изувеченной рукой образовалась уже целая лужа крови, которая вскоре стала просачиваться сквозь расщелины в столе и капать на пол.

Ярик зачарованно наблюдал, как дергается кадык великана. В следующую секунду Олег взмахнул рукой. Ярик увидел взметнувшуюся над своей головой кружку. В самый последний момент молодой человек отклонился назад: если бы он вовремя не среагировал, тяжелая литровая посудина размозжила бы ему череп; но край дна все равно зацепил скулу. Ярик вскочил на ноги, сжимая в руках бритву.

– Беги! – успел крикнуть он девушке.

Олег наконец пришел в себя и с нечеловеческим криком поднялся со стула, при этом он с невероятной быстротой толкнул стол на Ярика. Послышался звон пустых бутылок, край стола с силой врезался Ярику в живот, заставив юношу согнуться пополам от боли. Следующий удар кулака великана пришелся в левое ухо Ярика, падая, он сбил с ног стоявшего за спиной бармена, и они оба повалились на пол.

Стоявшие вокруг стола приятели Олега тоже пришли в себя. Кирюша, которого пару минут назад сбил со стула Ярик, бросился к бильярдному столу и через мгновение с перекошенным от злобы лицом понесся к Ярику, сжимая в толстых ручищах кий.

Девушка с рыжими волосами, в безмолвном ужасе наблюдавшая за дракой, вдруг с яростью вцепилась зубами в запястье державшего ее здоровяка в ковбойке. Мужчина, вздрогнув, вскрикнул, в его голосе сквозило скорее удивление, чем боль. Звук оплеухи прозвучал как удар плетью – голова девушки нервно дернулась назад и бессильно повисла; она стала медленно оседать на пол. Пытаясь подхватить обмякшее тело, дальнобойщик не заметил бесшумно возникшего за его спиной Митрича. В руках последнего что-то тускло блеснуло.

Второй раз спертый воздух в баре содрогнулся от душераздирающего воя; человек в ковбойке выпустил из рук потерявшую сознание девушку и, шатаясь, развернулся. Одно ухо мужчины висело на тоненьком лоскутке кожи, шею и плечи поливал кровавый дождь. Митрич ловко, по-кошачьи отскочил назад, настороженно следя за вторым громилой. В руках его краснела опасная бритва, он приготовился к атаке.

Раздался звон разбитой бутылки. Кто-то закричал тонким голосом.

Ярик ворочался на полу, ругаясь и проклиная попавшегося под руку бармена, который визгливо пищал от страха, стараясь высвободиться из-под его тела. От неумелых ударов кием, нанесенных толстяком, ему удалось увернуться, но армейский ботинок Олега попал ему в бок и отбросил в сторону на метр, причинив дикую боль. Застонав, Ярик присел на корточки, смахнув с лица кровь. Бритву из левой руки он переложил в правую. Бармен наконец все-таки сумел подняться на четвереньки. Быстро, как гигантский паук, он засеменил к стойке.

Изрыгая ругательства, Олег сделал шаг в направлении Ярика и занес ногу для следующего удара; с другой стороны размахивал кием Кирюша. Стиснув до ломоты в зубах челюсти, Ярик нырнул под удар кием и, оказавшись у самых ног толстяка, взмахнул бритвой. Наточенное до невидимости лезвие косо вошло в пах Кирюши, погрузившись больше чем наполовину.

С гулким стуком кий упал на пол, мужчина с недоверием смотрел на внезапно появившийся у него между ног предмет, из блекнущих губ вырвался жалобный писк, и он, сделав два неуклюжих шага вправо, завалился на стул. Там он и остался сидеть с застывшим лицом, лишь глаза безумно вращались, словно пытаясь охватить собой все пространство.

Митрич пожирал глазами надвигающегося на него громилу. Срезанное ухо свисало, как лоскут отклеившихся от времени обоев, лицо стало багрово-фиолетовым. Он нервно щупал болтающееся ухо, ослепительно-белые белки глаз в красных прожилках выскакивали из орбит:

– Ты… Ты!.. Сучий выродок, да как… ЧТО ТЫ НАДЕЛАЛ?!

Митрич чуть не рассмеялся от наивности вопроса, однако в следующее мгновение что-то острое с силой вонзилось ему в бок, разрывая одежду и перемешивая внутренности. Внутри что-то взорвалось.

Охнув, он повернулся назад и увидел стоящего перед собой второго здоровяка, взгляд выхватил горлышко разбитой бутылки – «розочку», которую тот сжимал в руке, ее зазубренные края были темно-красными. Глаза крепыша горели от возбуждения, но к ним также примешивался страх. Он медленно поднял свое страшное оружие, и в этот миг Митрич коротко чиркнул бритвой (дзынь!) и снова отскочил назад.

Леденящий кровь вопль на некоторое время заполонил все остальные звуки – лезвие бритвы начисто отсекло мизинец здоровяка, и, наткнувшись на серебряный перстень, опоясывающий безымянный палец, оставило на нем глубокую царапину. «Розочка» звякнула, упав на пол. Жалобно подвывая, мужчина поднес раненую руку ко рту и принялся старательно зализывать рану.

Ярик с трудом поднялся на ноги, взгляд его метался в поисках какого-нибудь подобия оружия. Осколки пивных кружек и пустых бутылок, лужи крови и пива, обломки старых столов и стульев… Олег подошел почти вплотную.

– Я плохо расслышал, малыш. Так кто все-таки выиграл? – вкрадчивым голосом спросил он.

Ярик молчал, собираясь с мыслями. Бритва осталась в жирных складках тела Кирюши – он все так же неподвижно сидел на стуле, похрюкивая, толстые пальцы обхватили скользкую от крови рукоятку, но он все еще не решался извлечь бритву из раны. Под просевшим стулом уже образовалась большая лужа, и на первый взгляд можно было подумать, что сидящий на стуле грузный мужчина просто перебрал виски и сделал пи-пи прямо в штаны. До него было метра три, не больше, но Олег был уже совсем рядом…

Митрич бросился к зализывающему руку громиле. Тот расширенными глазами смотрел на него, не в силах пошевелиться. Первый удар бритвы прошел вскользь, и мужчине удалось немного пригнуться вниз, лезвие лишь срезало лоскут кожи с волосами дальнобойщика. Митрич вертелся вокруг него, как матадор вокруг быка, верзила лишь неуклюже топтался на месте в луже собственной крови, тряс головой и что-то мычал, отчего действительно был очень похож на быка. Митрич был так занят им, что забыл про здоровяка в ковбойке. Тем временем громила с отсеченным ухом вытащил из-за пояса широкий охотничий нож и подошел к неподвижно лежавшей у выхода девушке.

Наконец подходящий момент настал, и Митрич плавным движением бритвы рассек горло верзиле. Раздалось глухое бульканье и тяжелый стук обмякшего тела, затем нога, обутая в грубый запыленный ботинок, пару раз дернулась и замерла.

Снова раздался пронзительный визг; Митрич раздраженно обернулся и увидел толстуху в грязном переднике – зажав уши мясистыми руками, она билась в истерике. Боковым зрением Митрич увидел бармена, который сосредоточенно возился в шкафу. Решив, что пока он не представляет опасности, Митрич поискал взглядом брата. Боль в боку нарастала, подобно приближающемуся шторму, в висках тяжело пульсировало.

Ярик осторожно отступал назад, с трудом уворачиваясь от кулаков Олега, интуиция заботливо подсказывала ему, что, если хоть один из них достигнет цели, ему больше не придется беспокоиться о себе и Митриче и его близкими друзьями станут могильные жуки с червями.

– Эй! Эй, придурок!

Ярик повернул голову в сторону, откуда раздавался голос, и тут же получил такой удар в бровь, что ему показалось, будто его сбил поезд. Мгновенная россыпь черных точек, резкая боль, и он провалился в темноту.

– Ты не слышишь?! Я тебе! – Здоровяк с болтающимся ухом, ухмыляясь, смотрел на Митрича. Он присел возле девушки и прижал лезвие ножа к ее бледной шее. – Еще один шаг, и я поиграю с ней в хирургию. Игра называется, – он на секунду задумался, – отрежь мне башку к едрене-фене. – Он залился лающим смехом в восторге от собственной шутки. – Бросай свою игрушку, иначе я перережу ей глотку.

Митрич оскалился:

– Нет проблем. Ты думаешь, я буду горевать из-за ее смерти?

Верзила в ковбойке замялся.

– Конечно, нет. Смерть этой шлюшки не особенно заденет тебя. Но, возможно, ты будешь горевать над его смертью, – прозвучал голос Олега. Он поднял кий, выроненный Кирюшей, и аккуратно, почти бережно установил его на шее лежащего без сознания Ярика, удобно уперев конец прямо в ложбинку, чуть выше кадыка.

Митрич внезапно расслабился:

– Ладушки, пацаны, все в порядке. – Он небрежно швырнул бритву перед ногами. – Мы немножко пошумели, а теперь нам пора.

Сидящий подле девушки мужчина хохотнул. В следующее мгновение громкий хлопок и его болезненный вопль слились воедино: здоровяка в ковбойке отбросило к стене, на груди у него красным маком расцветало бесформенное пятно, которое быстро увеличивалось в размерах. На его лице появилась жалкая улыбка, на смену которой быстро пришла болезненная гримаса, нож выпал из руки.

Митрич повернулся к Олегу, сжимая в руке пистолет:

– Убери эту палку, или ваш лизоблюд Витек будет соскребать твои мозги со стенки.

На полу, издав тихий стон, зашевелился Ярик.

Олег, бледнея, медленно убрал кий, руки его сотрясала мелкая дрожь:

– Спокойно, парень. Видишь, я не трогаю его.

Митрич осклабился:

– Конечно, вижу. Ты молодец, Олежек, послушный мальчик.

Толстуха продолжала вопить, и Митрич сердито рявкнул бармену:

– Заткни пасть своей корове и отойди от шкафа! Ты тоже отойди от него, – обратился он к Олегу. При этом он не сводил с него пистолета. Великан затравленно смотрел на маленькое черное дуло, как кролик на удава, напрочь забыв про свою рассеченную руку. Никогда еще в жизни ему не было так страшно.

– Послушай, – начал он, с трудом ворочая языком. – Послушай, парень, не надо…

– Да ладно тебе, – равнодушно бросил Митрич и выстрелил. Олег нелепо дернулся назад, правая сторона его лица превратилась в кашу из крови и костей. Митрич вполголоса выругался и снова выстрелил. Дальнобойщик медленно осел на пол и затих. Умолкнувшая было толстуха разразилась новыми воплями, при этом к ним примешивались какие-то истерические смешки, так что все вместе звучало как нестройный хор голодных волков.

Ярик пришел в себя и сидел на полу, потирая саднящую челюсть. Перстень Олега рассек ему бровь до кости; он вынул из кармана платок и стал промокать рану.

Закусочная напоминала скотобойню – залитый кровью пол был усеян обломками мебели и разбитой посудой, в воздухе стоял тяжелый смрад пота, дыма, к которому примешивался запах крови. Тишина изредка нарушалась слабым поскуливанием сидящего на стуле толстяка, который с суеверным ужасом разглядывал торчащую из своих гениталий бритву.

Митрич обернулся и увидел бармена. Тому наконец удалось найти то, что он так долго искал – охотничий карабин. Лицо бармена блестело от пота, руки неуверенно обхватили приклад.

– Не дури, – спокойно сказал ему Митрич, подходя к стойке. – Дай сюда, болван. – Он с легкостью вырвал у бармена винтовку. Осмотрел ее.

– Хм… Хорошая штучка. – Он кивнул на батарею бутылок: – Налей мне своего пойла. Самого лучшего. Но учти, если оно будет таким же, как пиво, я отстрелю тебе яйца.

Руки Витька тряслись так, словно через него проходил электрический разряд.

– Боже, и вся эта мясорубка из-за какой-то рыжей потаскухи? – чуть слышно пробормотал он, наливая в стакан виски. Ярик, шатаясь, поднялся на ноги. Чувствовал он себя паршиво – голова раскалывалась от боли, бок и скула тоже ныли. Толстуха в грязном переднике куда-то исчезла.

Митрич залпом выпил виски и причмокнул от удовольствия:

– Ничто не может сравниться со стаканчиком хорошего виски. Разве что добрая порция белого порошочка. Тебе повезло, Витек. – Он весело взглянул на бармена и рыгнул.

Ярик нетвердой походкой направился к раненому верзиле и выдернул из него бритву. Толстяк зажал рану руками и стал сползать на пол.

Позади раздался жалобный стон. Девушка пришла в сознание. Митрич вперил в бармена тяжелый взгляд:

– Ключи от твоей колымаги.

Руки бармена тряслись так, словно он просеивал песок через сито.

Митрич сказал:

– И последнее, Витя. Заруби на своем носу – пиво должно быть холодным. Пиво, а не мясо с картошкой. Следуй этому простому правилу, и вскоре станешь богачом.

Щенок долакал лужу и засеменил на улицу.

5

Они ехали уже почти час.

За рулем сидел Ярик – он мог управлять машиной ничуть не хуже брата. Митрич сидел сзади и озабоченно поглядывал на раненый бок – бармен дал ему какие-то тряпки, и Рута (так звали рыжеволосую девушку) довольно ловко перебинтовала его. Он не знал, насколько опасна рана, куда больше его беспокоило, что может начаться заражение. Митрич также взял с собой карабин бармена, немного еды. Между делом он отлучился в сортир, сказав что ему снова приспичило, но, глядя на его горящие глаза, Ярик понял, о чем идет речь. Выйдя из туалета с умиротворенным выражением лица, Митрич оборвал телефонные провода и с угрозой в голосе сказал Витьку, чтобы тот не думал обращаться в ментовку.

Ярик сосредоточился на дороге. У бармена оказалась «пятерка», немного помятая, но в хорошем состоянии.

В самый последний момент Митрич чуть было не забыл про Крейсера и вспомнил, когда они уже загружались в «пятерку». Теперь контейнер с пауком лежал на заднем сиденье. Крейсер время от времени шевелился, приводя в ужас Руту. Ярик взглянул на нее в зеркало заднего вида. Правая щека раздулась и стала лилового цвета, на шее засохшая кровь (нажми здоровяк в ковбойке лезвием дюймом глубже, она осталась бы лежать в закусочной), но это совершенно не портило девушку.

– Как ты оказалась в этой помойке? – спросил Митрич, высунув в окно локоть.

Рута испуганно взглянула на него. Она все еще не могла оправиться от шока, вызванного зрелищем в баре, которое предстало ее глазам после того, как она пришла в себя.

– Надеюсь, ты прекрасно понимаешь, что теперь тебе придется какое-то время побыть с нами, – продолжал Митрич. – И помни, что, если бы не мой дебильный братец, которому приспичило поиграть в рыцаря, ты бы сейчас лежала с раздвинутыми ногами в сортире, а к тебе выстроилась бы очередь этих обезьян в комбинезонах.

Ярик метнул в Митрича испепеляющий взгляд.

– Так что, дорогуша, уж поскольку мы все одинаково вымазаны дерьмом, выкладывай, кто ты, откуда, куда направляешься и все такое прочее.

Рута кашлянула.

– Собственно, рассказ у меня будет недлинным, – произнесла она. У нее был очаровательный грудной голос с легкой хрипотцой. – Я из Литвы, в десять лет перебралась с родителями в Россию. Когда умер отец, мать стала жить с каким-то сумасшедшим выродком. Оба проводили время за бутылкой. Она пила вместе с этим ублюдком, а в перерывах он отрабатывал на мне удары и пинки, после чего они вновь садились за стол и снова пили. Все бы ничего, но однажды он распустил руки. Он был пьян. – Голос девушки стал тише. – Я ничего не могла поделать – он вдвое больше меня весом. Правда, он долго не мог справиться со своей вялой штукой, так как от постоянных попоек она, как говаривала моя мамаша, превратилась в переваренную макаронину.

Рута замолчала.

– И что? – нетерпеливо спросил Митрич, ерзая на сиденье. Задев раненый бок, он скривился.

– А ничего. – Рута вдруг хищно улыбнулась, из-под алых губ влажно блеснули зубки. – Когда он уснул, я сходила на кухню, взяла самый большой тесак и отрезала ему член. Ума не приложу, как эта мысль не приходила мне в голову раньше.

Ярик с Митричем переглянулись.

– Ярик, следи за дорогой. – Митрич рассмеялся. – Черт, здорово! Значит, мы волки из одной стаи.

– Выходит, так, – краем рта улыбнулась Рута. – Теперь я в бегах.

– Он остался жить? – поинтересовался Ярик, вглядываясь вперед.

– Не знаю. – Голос девушки был лишен каких-либо эмоций.

Некоторое время они ехали молча, затем Митрич вновь подал голос:

– А парень у тебя есть? Или его ты тоже евнухом сделала?

– По-моему, у каждой девушки должен быть парень, как и у парня – девушка, – осторожно ответила Рута.

– Позволь не согласиться с тобой. Во-первых, вот, например, у моего братца была постоянная девушка, а он так ни разу с ней не трахнулся. Зато он трахнул дочку начальника ментовки. Но это не важно. А во-вторых, я не спрашиваю тебя о том, как должно быть по-твоему. Я спрашиваю, есть ли у тебя парень?

– Я что-то не пойму, тебя интересует, трахалась я с кем-то еще, кроме своего отчима?

– Ты долго соображаешь, детка…

– Митрич, заткнись! – Ярик чувствовал, как его щеки запылали от стыда.

– Ты рули, Ярик, рули… Ну, так что, Рута?

Ярик повернулся к Митричу:

– Оставь ее в покое. Слышишь?

– Ярик, что ты кипятишься? Тебе что, под венец с ней идти? Не мешай мне, лучше следи за дорогой, – с этими словами он наклонился к девушке и накрыл ее колено рукой.

– Убери, – голос девушки сразу стал бесцветным, однако выражение лица оставалось прежним.

– А что будет, если я не уберу? Если я подниму руку чуть выше?

Ярик покрылся холодным потом.

– Митрич, угомонись! Нашел время!

– Закрой пасть! – вдруг рявкнул Митрич. – Она, в отличие от тебя, не целка! Или ты думаешь, она собиралась после бара поехать с этими дерьмовозами в ближайшую библиотеку?!

Ярик стал притормаживать.

– Митрич, сядь на переднее сиденье, – сказал Ярик, и эта фраза прозвучала почти как приказ. Митрич не ответил, продолжая гладить ногу девушки.

– Я в последний раз предупреждаю, убери свою лапу, – спокойно сказала Рута.

– Тебе нравится мой брат? Ты еще не поняла, что мы близнецы? Так что тебе должно быть без раз…

Голос Митрича прервался на полуслове, и Ярику в зеркало заднего вида было видно, как Рута неожиданно сделала рукой какое-то движение. Он не верил своим глазам – ее рука, ее тоненькая, красивая рука держала бритву Митрича, и эта бритва своим острием упиралась в шею его брата!

– Если ты сейчас не уберешь свою граблю, я зарежу тебя, – тихо и раздельно сказала она. Лицо ее оставалось невозмутимым, но глаза сверкали от ярости.

Митрич, не отрывая глаз от девушки, медленно убрал руку. От него не ускользнуло, что рука дрожит, но причина этой дрожи не в его пагубном пристрастии к белому порошку, что бывало очень часто. Он испугался! Впервые в жизни ему было страшно, даже там, в закусочной, когда он дрался один против троих, его не охватывал этот всепоглощающий страх.

– Я… ты должна быть благодарна, мы… спасли тебя, – выдавил он. Лоб покрылся крупными каплями пота, его всего трясло. – Послушай, какого черта, это моя «мойка», как ты посмела украсть ее у меня?..

– Отвечаю по порядку. – Девушка жестко улыбнулась. – Я не просила вас меня спасать – раз. Кроме того, это твой брат принял решение забрать меня от тех ублюдков, а не ты. Ты же сказал… Позволь, сейчас вспомню… «Думаешь, я буду горевать из-за ее смерти?» Или я ошибаюсь?

Митрич побледнел и облизал губы.

– Это два. А спереть твою «мойку» не составило большого труда, ты так обдолбался, что с тебя можно было снять трусы и надеть тебе же на голову, и ты бы этого не заметил. И третье. Тебе мало кайфа от своего шмыгалова? Совет на будущее – лучше дрочи, а ко мне не лезь.

Ярик сидел, как каменное изваяние. Он не мог поверить, что эта хрупкая девушка вот так спокойно приставила бритву к горлу его брата, его сумасшедшего брата, который в любой другой ситуации порвал бы в клочья любого, кто только осмелиться сказать хоть одно слово из тех, которые только что произнесла она.

– Рута, пожалуйста, убери бритву, – мягко промолвил он.

– Пусть пообещает, что никогда больше не прикоснется ко мне. – Она перевела взгляд на Ярика.

– Он не дотронется до тебя.

– Я хочу, чтобы он сам это сказал. – Ее голос снова стал безжизненным.

– Митрич?

Митрич исподлобья взглянул на брата. Он уже пришел в себя, но все еще тяжело дышал, словно раздувшаяся кобра.

– Прости, я больше не дотронусь до тебя. Я думал, что ты шлюха, – нехотя сказал он.

Рута убрала бритву. Она сложила ее и протянула Митричу, лучезарно улыбнувшись при этом.

Ярик тоже не мог удержаться от улыбки. Да, старина Митрич уже не тот, что был раньше.

Митрич нахмурился.

– Какого черта ты стоишь? – накинулся он на Ярика, убирая бритву в карман. Ярик ухмыльнулся и завел мотор.

Митрича всего трясло от злости, словно у него снова началась ломка. У этой чертовки оказались на редкость проворные руки, поэтому нужно быть начеку. Но этого Митрич никогда ей не простит, черт возьми. Никто приставивший к его горлу лезвие не оставался потом живым, и эта гребаная сучка не будет исключением. «Лучше дрочи». Ну хорошо, она еще узнает, на кого осмелилась тявкнуть, шавка облезлая!

Рута смотрела в окно, будто ничего не случилось. Процесс вынашивания Митричем планов мести внезапно прервал Ярик.

– Впереди у обочины белая машина. Митрич, она очень смахивает на ментовскую, – произнес он.

Все замолчали. Вскоре стало видно всем, что машина действительно милицейская.

– Не останавливайся, – процедил Митрич.

Ярик чувствовал, как заколотилось сердце. До машины оставалось не больше сотни метров, и он уже ясно видел, как у заднего колеса возится здоровенный патрульный. Увидев «пятерку», он выпрямился и упер руки в бока, следя за приближением автомобиля.

– Документы на машину у тебя? – пытаясь унять дрожь, спросил Ярик.

Митрич хмыкнул:

– Братец, да ты, я вижу, окончательно сдурел. Посмотри на себя. А кроме того, у тебя все равно нет прав, как и у меня, – добавил он.

Милиционер энергично махнул рукой, приказывая им остановиться.

– Ну все, это конец, – севшим голосом произнес Ярик. – Что делать?

Митрич наклонился и ударил брата по спине:

– Идиот, нам все равно терять нечего! Не останавливайся!

Ярик выругался вполголоса. Мент был уже рядом, и он внимательно смотрел прямо на них. Нога машинально нажала на педаль тормоза, и «пятерка» остановилась.

– И дал же мне Господь такого брата, – пробормотал Митрич. – Ладно, спокойно. Ты глухонемой, она – он ткнул пальцем в Руту, – моя невеста…

– Это почему твоя? – недовольно спросил Ярик. Милиционер не спеша приближался к ним.

– Ярик, заткнись и слушай. Она моя невеста, мы едем в Красноярск, машина твоего брата, как там этого хрена зовут?

– Витек.

– Во-во, Виктора. По дороге в закусочной на нас напали, порезали мне бок. Наши документы похитили вместе с деньгами… Сейчас мы едем в больницу. По крайней мере, это не ДПС, права проверять, может, и не станет…

– Черт, бред какой-то! – в сердцах бросил Ярик. – Он поедет на заправку, и Витек ему все выложит!

– У тебя есть история получше? Тогда заткнись!

Ярик стиснул зубы, про себя проклиная все на свете. На Митрича у ментов был отличный компромат, который заметно пополнился с тех недавних пор, как тот стал заниматься наркотой. Пару раз засветился и Ярик, и теперь он с отчаянием понял, что назад пути нет. Достаточно этому менту навести кое-какие справки, и им кранты.

Милиционер подошел вплотную к машине: