Голубые зоны. 9 правил долголетия от людей, которые живут дольше всех Бюттнер Дэн

Оазис долголетия в Южной Калифорнии

Лома-Линда

Страна: Соединенные Штаты Америки

Местоположение: Южная Калифорния, приблизительно в 96 км от Лос-Анджелеса

Население: примерно 21 тысяча человек

Мардж Джеттон катила по скоростной автостраде в коричневом Cadillac Seville. Ее личико, почти полностью скрытое темными солнцезащитными очками, едва выглядывало из-за руля. Мардж чувствовала, что может опоздать на одно из многочисленных волонтерских мероприятий, назначенных на сегодня, и плавно, но решительно нажала на педаль газа своего «Кэдди».

Стояло раннее пятничное утро, но Мардж не теряла времени даром: она совершила полуторакилометровую прогулку, позанималась атлетикой и съела завтрак, состоявший из овсяной каши.

— Не знаю, почему Господь удостоил меня чести жить столь долго, — заметила она, показывая на себя. — Но посмотрите, что он создал!

Мардж, рожденная 29 сентября 1904 года, — одна из девяти тысяч адвентистов Седьмого дня, проживающих в городе Лома-Линда, Калифорния, в 96 км от Лос-Анджелеса. Последние пятьдесят лет члены этой общины, чья вера проповедует здоровый образ жизни, принимали участие в масштабном исследовании состояния здоровья и питания калифорнийцев старше 25 лет. Результаты исследования проливают свет на еще один удивительный факт: община может похвастаться самой большой продолжительностью жизни в стране. Мардж Джеттон, подумалось мне, ярчайший представитель этого религиозного движения. Всего часом раньше она затянула меня в вихрь своей жизни в парикмахерской «Плаза-плейс» недалеко от Лома-Линда. Последние двадцать лет Мардж каждую пятницу в восемь утра неизменно посещала своего парикмахера Барбару Миллер.

— Вы опоздали! — закричала Мардж, когда я ворвался в дверь в 8:25. Она листала экземпляр Reader’s Digest, в то время как Барбара разматывала голубовато-белые локоны, окружавшие голову Мардж, словно маленькое кучевое облако. За ее спиной стилисты трудились над завивкой других пожилых леди.

— Мы здесь как стадо динозавров, — прошептала мне Барбара.

— Ты — может быть, но не я, — парировала Мардж.

Через полчаса новая знакомая подвела меня к своей машине. Она не шла, а, скорее, летела, бодро и уверенно семеня рядом.

— Садитесь, — приказала она. — Вы мне будете нужны.

Перед нами стояла следующая задача: доставить пустые бутылки, годные для вторичной переработки, женщине, живущей на пособие, чтобы та могла их сдать и выручить немного денег. Но сначала мы направились в центр для пожилых людей Лома-Линда, большинство которых на несколько десятков лет моложе Мардж. Распахнув багажник, она достала оттуда четыре связки журналов, которые собирала целую неделю.

— Пожилые юди с удовольствием их читают и вырезают картинки для всяких поделок, — пояснила она.

Пожилые люди?

Остров в большом городе

Несмотря на то что этот городок расположен в задымленной орбите Большого Лос-Анджелеса, Лома-Линда является одним из редких мест в Соединенных Штатах, где существует «голубая зона». Адвентисты вроде Мардж Джеттон исповедуют веру, которая категорическим образом не поощряет курение, употребление алкоголя или пищи, называемой в Библии нечистой, например свинины. Кстати сказать, эта религия вообще не одобряет употребление мяса, а также жирной пищи, кофеинсодержащих напитков и даже «стимулирующих» приправ и пряностей.

Самые консервативные адвентисты не ходят в кино и театры и вообще отказываются от любых видов популярной культуры. И эти принципы помогли превратить Лома-Линда в оазис долголетия прямо в центре второго по величине города Америки.

Путешествие в американскую «голубую зону» из международного аэропорта Лос-Анджелеса — обычная поездка по скоростному шоссе. Когда я катился в своем ряду не больше чем в полуметре от других машин, мне казалось, сама дорога гонит нас вперед. Глядя на коричневато-желтый воздух, висевший над горами за торговыми центрами, было несложно догадаться, где оседают все выхлопные газы. Вывернув с Андерсон-стрит к Лома-Линда, я проехал мимо вереницы ресторанов быстрого питания, всеми силами привлекавших к себе внимание проезжавших. Неужели это и есть ворота в «голубую зону» Америки?

Спустя километр, вскарабкавшись на гору (Лома-Линда с испанского переводится как «прекрасные холмы»), я оказался среди постриженных лужаек, парковок и огромных зданий университета и медицинского центра Лома-Линда. Находящийся в частной собственности церкви адвентистов Седьмого дня медицинский центр Лома-Линда (LLUMC), основанный в 1905 году, является современным учреждением с высочайшим качеством медицинского обслуживания. Я знал, что врачи этого центра сыграли ключевую роль в исследовании, объектом которого стали адвентисты, и собрали огромный материал, описывающий их образ жизни.

Джули Смит, директор LLUMC по связям с общественностью, устроила мне короткую обзорную экскурсию. Начали мы с крыши центра, где две вертолетные площадки обслуживают единственное травматологическое отделение первого уровня в регионе. Расположенная в цокольном этаже детского корпуса первая в мире больничная установка радиационной терапии позволяет вести лечение 160 больных пять дней в неделю (в случаях рака мозга или простаты) и исследования для НАСА. В холле на стене висят фотографии счастливых здоровых детей. Благодаря инновационным разработкам доктора Леонарда Бейли в LLUMC было проведено несколько сот операций по пересадке сердца детям. Среди фотографий спасенных детей можно найти и карточку двадцатилетнего юноши, которому в 1985 году впервые в мире успешно пересадили сердце ровесника.

После экскурсии я отправился в длительное путешествие к дальнему концу кампуса. Там находится боковой вход в Эванс-холл — здание, в котором когда-то располагались скромные классные комнаты для студентов-медиков, а сейчас размещается университетский центр по охране здоровья. Я поднимался на второй этаж, где находились кабинеты докторов Гэри Фрейзера и Терри Батлера, а ступеньки под протертым ковровым покрытием скрипели и стонали.

Сразу после знакомства доктор Батлер предложил мне утолить жажду. День стоял жаркий, и я подумал, что речь идет о холодном чае или газировке. Но Батлер налил в стакан обычной воды комнатной температуры из стоявшего на столе кувшина и протянул мне. Этот жест был не просто данью гостеприимству — Батлер жил в соответствии со своим учением. И у него, и у Фрейзера целые шкафы были заполнены материалами, подтверждающими их философию правильного питания.

Новость о начале изучения привычек питания примерно 25 тысяч адвентистов Калифорнии, впервые организованного полвека назад учеными Университета Лома-Линда, обрадовала Американское онкологическое общество (АОО), которое в то время инициировало исследование, касающееся влияния табачного дыма на возникновение рака легких. Адвентисты, в подавляющем большинстве противники курения, представляли собой идеальную контрольную группу и были без промедления включены в исследования АОО.

Собранные данные (за период с 1958 по 1966 год) указывают, что адвентисты болеют раком легких на 79 процентов реже, чем изначальная группа АОО. Но первых борцов с курением потряс и такой факт: адвентисты в меньшей степени страдали и от других видов рака, а также от сердечно-сосудистых заболеваний и диабета. Даже по сравнению с некурящими из группы АОО адвентисты отличались хорошим здоровьем.

Результаты интриговали. Если адвентистам удалось сформировать культуру долголетия, можно ли было выделить какие-то особенности питания или образа жизни, играющие определяющую роль? Так было положено начало Первому исследованию здоровья адвентистов (Adventist Health Study-1 — AHS-1), финансируемому Национальными институтами здравоохранения, в рамках которого изучали жизнь примерно 34 тысяч калифорнийских адвентистов на протяжении 25 лет — с 1974 по 1988 год.

Доктор Фрейзер начал преподавать в Университете Лома-Линда медицину и эпидемиологию в 1979 году, вскоре после того, как стартовало AHS-1. С 1987 года он руководил проектами по изучению здоровья адвентистов. (Второй проект — AHS-2, в котором принимало участие 97 тысяч человек, был начат в 2002 году, а первые результаты можно будет получить через год или два.) Этот педантичный человек — постоянный член комиссий, рассматривающих заявки на гранты для других проектов Национальных институтов здравоохранения.

Родившийся и выросший в Новой Зеландии, он начал свою карьеру кардиологом, охарактеризовав это занятие как «наблюдение за тем, как люди, наплевательски относившиеся к своему здоровью в течение 40–50 лет, пожинали плоды». Это все равно, что запирать дверь в конюшню, после того как лошадь украли, — так же бессмысленно.

— Когда я обнаружил, что мне хорошо дается математика, — продолжал он, — то решил стать эпидемиологом, чтобы попытаться предотвращать угрозу сердечных заболеваний. Это дает гораздо более глубокое чувство удовлетворения.

Его коллега, доктор Терри Батлер, — не только адвентистский пастор и эпидемиолог. Фрейзер ставит ему в заслугу тот факт, что именно благодаря Батлеру в исследованиях здоровья адвентистов принимало участие такое большое количество людей.

— AHS-1 принесло много удивительных открытий, — говорит Фрейзер с едва заметным новозеландским акцентом. — Во-первых, мы теперь можем с уверенностью утверждать, что адвентисты живут дольше.

В Калифорнии, как явствует из исследований, 30-летний мужчина-адвентист живет на 7,3 года дольше, чем среднестатистический 30-летний калифорниец. Продолжительность жизни 30-летней женщины-адвентистки на 4,4 года превышает продолжительность жизни среднестатистической 30-летней калифорнийки.

— Если же обратиться к адвентистам-вегетарианцам, — заметил Фрейзер, — то продолжительность жизни больше на 9,5 года у мужчин и на 6,1 года у женщин. Удивительного в этом ничего нет. Примерно две трети людей умирают либо от сердечных заболеваний, либо от рака, а образ жизни адвентистов Седьмого дня помогает им уберечься от этих болезней.

В ходе AHS-1 было сделано одно немаловажное открытие: примерно половина адвентистов придерживались вегетарианства или крайне редко употребляли в пищу мясо. Это дало Фрейзеру и Батлеру основание изучить преимущества растительного питания.

— Мы выяснили, что у адвентистов, не придерживавшихся растительного питания, риск развития сердечных заболеваний в два раза выше, чем у адвентистов-вегетарианцев, — продолжал Фрейзер. — В особенности это касается мужчин, а также молодых женщин и женщин среднего возраста.

В конце 1980-х — начале 1990-х годов подобные заключения вызывали множество споров.

— Все это вовсе не означает, что есть мясо вредно, поэтому мы решили копнуть глубже, — объяснил Фрейзер. — Но мясо оставалось одним из главных факторов развития сердечных заболеваний, что неудивительно, ведь в нем содержится большой процент насыщенных жиров. Отталкиваясь от этого, мы стали изучать другие жирные продукты, прежде всего орехи.

В то время клинические диетологи советовали людям воздерживаться от любой жирной пищи и продуктов для «перекусывания», включая орехи.

— Но, — заметил Фрейзер, рассекая воздух ладонями для пущей убедительности, — выяснилось, что в орехах содержатся большей частью ненасыщенные жиры. И когда мы проанализировали полученные данные, стало ясно: адвентисты, употреблявшие орехи как минимум пять раз в неделю, в два раза реже страдали от сердечнососудистых заболеваний, чем те, кто этого не делал. Это относилось к мужчинам, женщинам, детям, вегетарианцам, невегетарианцам — мы разделили население примерно на 16–17 категорий и всем задавали один и тот же вопрос: «Едите ли вы орехи?» И в каждом случае мы видели, что орехи играют огромную роль.

Поскольку сделанные ими выводы были опубликованы в 1992 году, по меньшей мере четыре крупных исследования подтвердили пользу орехов. И сегодня Американская ассоциация кардиологов настоятельно рекомендует употребление орехов.

Орехи для мозгов

Вам необходимо ежедневно съедать порцию орехов? Добавьте поджаренные грецкие орехи или орехи-пекан к зеленому салату. Обжаренные кешью хорошо подходят к салату с курицей. Рыбное филе, посыпанное ореховой крошкой, имеет божественный вкус. А разве плохо просто пощелкать орешки?

— Теперь все задаются вопросом: что же такого полезного есть в орехах? — говорит Фрейзер. — Не думаю, что мы можем дать ответы на все вопросы, но одно несомненно: они снижают уровень холестерина в крови.

— А насколько полезны орехи, обжаренные в масле? — поинтересовался я, кинув быстрый взгляд за спину Батлера, проверяя, не лежит ли возле графина с водой пакетик с кешью или миндалем.

— Это не столь важно. У орехов твердая оболочка, поэтому вреда от обжаривания нет никакого, — ответил Фрейзер.

— Если говорить о AHS-1 и раке, все не так однозначно, — продолжил он. — Потому что, несмотря на сотни исследований и огромное количество статей в прессе, все, что эпидемиологи точно знают о рационе питания и раке, можно уместить в одном предложении. А именно: употребление фруктов, овощей и цельного зерна защищает от разных типов рака.

— Исследование AHS-1 одним из первых наглядно это доказало, — добавил Батлер. — Но какие именно фрукты и овощи от какого именно вида рака защищают, сказать трудно, хотя в нашем распоряжении имеются интересные данные. Мы, к примеру, обнаружили, что употребление женщинами в пищу томатов хотя бы три-четыре раза в неделю уменьшает риск развития рака яичников на 70 процентов. Подобного рода сведения служат веским доводом в пользу профилактики, однако в силу ограниченного объема выборки точная степень защиты никому не известна. Употребление большого количества томатов, вероятно, снижает и риск развития рака простаты у мужчин.

— И рака кишечника тоже, — добавил Фрейзер. — Мы обнаружили, что у адвентистов, употреблявших мясо, риск развития рака кишечника выше на 65 процентов по сравнению с адвентистами-вегетарианцами. А у адвентистов, потреблявших много бобовых, например горох и фасоль, риск развития этого вида рака снижался на 30–40 процентов.

В случае рака поджелудочной железы объем выборки также был невелик, однако исследователи установили, что у тех, кто ел фрукты и бобовые, риск был существенно ниже.

— У тех, кто употреблял мясо, риск развития рака мочевого пузыря возрастал в два раза, а риск появления рака яичников — на 65 процентов, — прокомментировал Фрейзер.

— Если говорить о раке легких, то мы выявили существенную связь с курением, что неудивительно, хотя большинство адвентистов курили в прошлом, если вообще курили. У нас был большой процент адвентистов, которые никогда не курили, и у тех из них, кто ежедневно съедал по одной-две порции фруктов, риск появления рака легких был ниже на 70 процентов по сравнению с теми, кто ел фрукты всего раз или два в неделю.

— Расскажи про воду, — посоветовал Батлер.

— Точно, — согласился Фрейзер. — На мой взгляд, это очень интересное, хотя и спорное, открытие. Но если вы посмотрите на данные AHS-1, то увидите, что у мужчин, выпивавших по пять-шесть стаканов воды в день, значительно ниже риск сердечного приступа со смертельным исходом — на 60–70 процентов — по сравнению с теми, кто пил гораздо меньше воды. Для женщин разница не так очевидна. Тем не менее потребление большого количества сладких газированных напитков, кофе, какао вредит здоровью и повышает риск приступа. Представьте, что вы могли бы пробить солидную брешь в показателях сердечных приступов, лишь увеличив число стаканов выпиваемой воды! Это будет крупнейшее открытие в области здравоохранении.

Фрейзер на какое-то мгновение замолчал, поджав губы.

— Уж не знаю по какой причине, но люди уделяют этому вопросу мало внимания, — заметил он. — В ходе AHS-2 мы сконцентрировались на этом вопросе, и, поскольку в исследовании участвуют 97 тысяч человек, сможем собрать более убедительные доказательства. Если мы получим такие же данные, это станет серьезным прорывом в здравоохранении.

Он поднял стакан и провозгласил тост:

— Но вот что я вам скажу: теперь я регулярно выпиваю пять-шесть стаканов воды в день.

Потребности в воде

Вода составляет около 60 процентов общего веса тела. Согласно исследованиям одной из самых авторитетных в США клиники Мэйо, восемь стаканов воды (в дополнение к здоровому питанию) восполняют суточные потери организма. При умеренной физической нагрузке следует пить воды на один-два стакана больше. Напряженные физические упражнения (продолжительностью час или дольше) увеличивают количество выпиваемой воды на два-три стакана на каждый час тренировок.

Преимущества образа жизни

Так какие же выводы о секретах долголетия в «голубой зоне» можно сделать из исследования здоровья адвентистов? Фрейзер и Батлер дали пять советов, которые могут удлинить нашу жизнь минимум на десять лет.

— Первое: вегетарианство. Оно прибавит вам примерно два года, — начал Фрейзер. — Отсутствие мяса в рационе, несомненно, играет важную роль, и согласно нашим исследованиям мясо, по всей видимости, напрямую связано с сердечно-сосудистыми заболеваниями и некоторыми видами рака.

Второе: мы выяснили, что орехи также прибавляют примерно два года, что во многом связано со снижением количества сердечно-сосудистых заболеваний. Разумеется, причины смерти могут быть и другими, но мы подозреваем, что некоторые из упомянутых привычек защищают и от других заболеваний.

Третье: отказ от курения. Даже курение в прошлом играет негативную роль, как выяснилось на примере адвентистов. Если вы когда-нибудь курили, это повышает риск возникновения рака легких и в некоторой степени — сердечных заболеваний.

Четвертое: физическая активность. Она не только увеличивает продолжительность жизни на пару лет, но и непосредственно связана с раком груди и кишечника. Все свидетельствует о том, что пользу приносят умеренные, но регулярные физические упражнения. Эффект снижается, если вы переходите на марафонский уровень, который необязательно обеспечит вам долголетие.

Пятая и последняя рекомендация — поддерживать относительно нормальный вес тела, этот вопрос приобретает в Соединенных Штатах все большее значение.

— Как выяснилось, множество активных химических веществ, связанных с воспалением, каким-то образом повышают вероятность развития рака, — прокомментировал Фрейзер. — Эти химические вещества вполне могут вырабатываться в жировых клетках. Одно из колоссальных преимуществ вегетарианской диеты в том, как она ассоциируется с весом нижней части туловища. Кстати сказать, в ходе исследования AHS-2 были получены цифры, которые доказывают, что адвентисты из так называемых лактоововегетарианцев (тех, кто ест яйца и молочные продукты) в среднем на семь кг легче адвентистов того же роста, не являющихся вегетарианцами. А адвентисты, придерживающиеся строго вегетарианской диеты — их только четыре процента, — на тринадцать-четырнадцать кг легче адвентистов-невегетарианцев того же роста. Вес оказывает огромное влияние на сердечно-сосудистые заболевания, кровяное давление, уровень холестерина в крови, воспаление, связанное с гормонами, и его воздействие на клетки.

С сожалением я отметил, что мой невегетарианский организм умирал от голода и вообще не отказался бы от дозы кофеина. Я попросил второй стакан воды в надежде, что один из этих славных джентльменов расколет пару орешков. Но Фрейзер еще не закончил:

— Если бы нужно было выделить одну мысль, я сделал бы акцент на следующем: изучаемый нами образ жизни адвентистов не является уникальным. Он во многих аспектах довольно типичен для американцев. Думаю, наши результаты удивительны тем, что даже людям, не относящимся к адвентистам, эти привычки принесут пользу.

Как формировался образ жизни адвентистов

Прямо напротив больницы располагается «Лома-Линда Маркет». Этот магазин такой же огромный, как и большинство сетевых маркетов, правда, продаются в нем соевая «вяленая говядина», мороженое без содержания яиц и больше 80 сортов орехов и зерен. Если вы думаете, что это редкость или единственный оплот продажи здорового питания, то примерно в двух километрах есть Центр питания Кларка — еще один супермаркет с органическими продуктами и добавками. В этом супермаркете целый ряд отведен под продукты без глютена. В другом ряду стоят гигантские, по 22 кг с лишним, мешки с выращенной на органике морковкой и размером с кофейный столик корзины с пыреем, которые вполне можно перепутать с садовой лужайкой. И повсюду, куда ни глянь, орехи: расфасованные в пластмассовые подарочные коробки; в огромных кучах рядом с луком и картофелем; разделенные по сортам — сырые кешью, подсушенные фисташки, обжаренный в меду миндаль, арахис в йогурте, очищенные и неочищенные грецкие орехи. Десятки дозаторов, из которых можно насыпать орехи в бумажный пакет, лишь потянув за ручку. Большинство из нас, движимые благими намерениями, собираются чаще заниматься спортом или правильно питаться. Но религия обеспечила адвентистам дополнительный стимул, позволяющий превратить намерения в привычки. Всем нам доводилось слышать фразу: «Чистота сродни благочестию». Для адвентистов сродни благочестию — здоровье.

— Здоровье всегда являлось краеугольным камнем философии адвентистов, — говорит доктор Даниэль Джанг, вице-президент администрации LLUMC.

Я встретил Джанга в просторном конференц-зале павильона ТянСюн.

— Может быть, все дело в том, что я вырос в Такома-Парке, в штате Мэриленд, где располагаются центральные учреждения адвентистов, но меня всегда интересовала история нашей церкви, в особенности в части здоровья, — заметил он.

Приятный в общении, этот человек китайско-американского происхождения рассказывал об адвентистах с воодушевлением.

— Думаю, большинство адвентистов, в особенности выросших в 1950–1960-х годах, полагают, что эта церковь была основана потому, что Господь говорил с Эллен Уайт, а она записывала его слова. Но если вы глубже познакомитесь с историей, то узнаете, что, по заявлениям первых адвентистов, в период формирования церкви в 1840–1860-х годах учение активно развивалось, а Эллен Уайт имела огромное влияние, указывая людям на правильный или неправильный путь. Особенно это относилось к периоду между 1844 годом, когда Уайт впервые услышала Господа, и 1863 годом — датой официального образования церкви адвентистов.

— Помимо Эллен Уайт в формировании церкви именно в том виде, в каком она существует сейчас, важную роль сыграли еще два человека. Одним из них был Джеймс Уайт, муж Эллен, талантливый управленец и владелец издательства. Второй значимой фигурой был Джозеф Бейтс, весьма успешный капитан дальнего плавания и интеллектуал. Именно он впервые реализовал идею здорового образа жизни, — рассказывал Джанг. — Задолго до того, как эта идея прочно вошла в религию адвентистов, Бейтс бросил курить, употреблять алкоголь и отказался от мяса, а также чая, кофе и специй. Только представьте: в 1820-х годах Бейтс стоял у штурвала «корабля воздержания» — он не позволял команде пить во время путешествия через океан. Бейтс был гораздо старше других лидеров церкви, но единственный сохранял крепкое здоровье. Сохранилась фотография 1860-х годов, на которой есть все лидеры церкви. Они уже к двадцати годам не вылезали от врачей, а капитану было за шестьдесят, и он тут всем заправлял. Для тех времен шестьдесят — это было действительно много.

Джеймс Уайт перенес несколько инсультов — в тридцать и сорок лет. Эллен Уайт отвезла его в санаторий на водолечение и помогала ему восстанавливать здоровье с помощью массажа, физиотерапии, а также прогулок пешком. А потом ей было видение — о важности тела.

— Адвентисты верят в единство души и тела, — пояснил Джанг. — В то, что после смерти находящаяся в сознании душа не витает вокруг, просто вы лежите в бессознательном состоянии, а после прихода Христа Бог воскресит вас. Мы свято верим в тело как храм Святого Духа и в то, что Господь обращается к нам через наше тело. Поэтому любые ваши действия, наносящие вред мышлению и здоровью, лишают вас Божьего откровения.

Многие идеи, проповедуемые Бейтсом, базировались не только на религиозных воззрениях, но и на заботе о здоровье, и некоторые из них стали краеугольными камнями адвентистской философии, пояснил Джанг. Многие положения связаны с превентивной медициной.

— Самым веским доказательством этой философии здоровья служит ее очевидная эффективность. Господь хочет, чтобы мы были здоровыми, и, если следовать ее правилам, люди будут здоровее.

Приверженность адвентистов здоровому образу жизни не ограничивается рационом питания и физическими упражнениями. Почтительное отношение к медицине занимает важное место в их мировоззрении, частично из-за того, что они не одобряют легкомысленное поведение, частично потому, что рассматривают медицину как возможность дольше нести свою веру. Поощряя водолечение, практикуемое на курортах в санаториях, Эллен Уайт и другие церковные лидеры крайне неодобрительно относились к танцам и карточным играм, распространенным в этих местах, и разработали более строгий, адвентистский вариант.

В 1866 году в городе Батл-Крик была основана клиника водолечения Western Health Reform Institute. Первые годы дела шли довольно вяло, и Уайт решила, что ей необходим авторитетный медицинский специалист. Она выбрала самого умного и талантливого молодого человека из семьи адвентистов и отправила его в медицинскую школу за счет церкви. Одаренного молодого человека звали Джон Харви Келлог.

Когда в 1876 году Келлог вернулся в Батл-Крик, он перепрофилировал клинику: отказавшись от водолечения, он объединил превентивную медицину, отвечавшую философии адвентизма, основанной на рационе питания и физических упражнениях, и современные медицинские и хирургические процедуры. И переименовал это медучреждение в санаторий Батл-Крик (разумный ход, поскольку в то время это слово ассоциировалось с водолечебными заведениями). Через несколько десятилетий клиника начала процветать, и ее стали назвать просто «Сан».

Келлог, неутомимый, в чем-то эксцентричный новатор и автор пятидесяти книг, считается изобретателем кукурузных хлопьев и гранолы, а также электроодеял, механической лошади для упражнений и, возможно, арахисового масла, которое он если не изобрел, то уж точно улучшил и популяризировал. К 1888 году богатые и знаменитые совершали паломничество в «Сан», который постоянно расширялся и совершенствовался, так что в конце концов мог принимать более шестисот пациентов одновременно.

По словам Джанга, Келлог начал открывать санатории и в других местах, в результате чего возникла острая потребность в квалифицированных кадрах.

— Опять-таки он и Эллен Уайт понимали, что светские медицинские школы вряд ли смогут научить нужному сочетанию превентивной адвентистской медицины и традиционных терапевтических практик. Поэтому в 1895 году он открыл в Чикаго Американский медицинский миссионерский колледж.

К концу столетия у адвентистов имелись собственные медицинские институты и школы медсестер. К тому же они пришли к выводу, что с помощью медицинских миссий им удастся охватить и тех людей, к которым трудно найти подход, поскольку они не интересуются теологией. К тому же такие деяния отвечали проповедуемому церковью принципу милосердия.

Теперь, направляя миссию в Китай или в другие страны, в нее включали специалистов-медиков для проведения лечебных и восстановительных процедур, а также священников, которые обучали теологии и превентивной медицине.

— Эллен Уайт использовала термин «правая рука церкви». Так она называла философию здоровья, — заметил Джанг. — Думаю, она имела в виду, что эта рука может протянуться через культуры и открыть двери. К тому же так они могли оплачивать счета.

Впоследствии Келлог стал скептически относиться к взглядам и учению Уайт и был отлучен от церкви адвентистов. Он продолжал руководить санаторием, среди клиентов которого в начале XX века числилась не одна знаменитость, включая Амелию Эрхарт, Сару Бернар, Томаса Эдисона и президента США Уильяма Говарда Тафта. Экспериментируя с пшеничной соломкой, Джон Келлог и его брат Уилл случайно открыли процесс изготовления зерновых хлопьев. В 1906 году Уилл основал Battle Creek Toasted Corn Flake Company и убедил Джона продавать завтраки под маркой Kellogg Company, получившей впоследствии широкую известность. До сих пор эта компания остается одним из крупнейших работодателей Батл-Крик. Джон Келлог умер в 1943 году в возрасте 91 года.

Немного упражнений, чтобы остаться молодым

Мардж Джеттон всегда хотела быть медсестрой.

— Я работала на консервном заводе, когда однажды меня увидел священник, — рассказывала она. — Он сказал мне: «Марджи, я знаю, что ты хочешь стать миссионером, и помогу тебе в этом». Эти слова изменили мою жизнь. Я с самого детства мечтала стать медсестрой, вот он, мой шанс. Мне казалось, Господь помог мне осуществить свою мечту.

Мы сидели в уютной квартире Мардж и беседовали. Она выполняла свою часть сделки: если я помогу ей с волонтерскими обязанностями, она расскажет мне историю своей жизни.

С половины пятого утра Мардж уже на ногах. Одевшись, она принимается за так называемые «ее увлечения»: чтение церковных гимнов и Библии.

— Каждое утро, — говорит она. — Потому что кто мой друг? — Она улыбнулась и сама ответила на собственный вопрос: — Если вы не познали Его, вы не знаете счастья.

После молитв и размышлений наступал черед физических упражнений. Угловая квартира Мардж располагается в многоквартирном доме для пожилых людей Linda Valley Villa. Она взяла за правило прохаживаться по коридору с одного конца здания в другой и обратно шесть раз, в сумме как раз выходило полтора километра.

— Мой путь пролегает через столовую, где я каждый раз беру стакан воды. И так шесть стаканов воды до завтрака. После этого я возвращаюсь домой, крашусь, заправляю постель, прибираюсь в спальне и отправляюсь на завтрак.

Как правило, по утрам она ест овсянку, но поскольку здание Linda Valley Villa принадлежит адвентистам, в кафетерии полным-полно натуральных и полезных продуктов.

— Я могу выбрать все, что пожелаю, — рассказала Мардж. — Нет ничего, что нельзя было бы приготовить из полезных продуктов. Моя дочь присылает мне вафли из сои и нута. В основном на завтрак я ем овсянку, а позже делаю себе какой-нибудь салат из сырых фруктов или овощей.

После завтрака Мардж возвращается в комнату поразмышлять над Его благодеяниями. А потом делает несколько физических упражнений.

— Я знала, что вы придете сегодня, поэтому оставила кое-что и для вас. Идемте.

Едва эти слова слетели с ее губ, Мардж спрыгнула на пол и повела меня по коридору (мимо большого плаката в рамке, поздравлявшего ее со столетием и украшенного десятками подписей и пожеланиями) к лифту, ведущему в подвал.

— Здесь, в подвале, у нас прачечная и тренажерный зал, — пояснила она, показывая на ряд стиральных машин и сушилок и прокладывая путь среди стульев, нарядно украшенных разноцветными ленточками, свешивавшимися с подлокотников, — это специальные приспособления для изометрических упражнений.

Она уселась на единственный велотренажер, быстро настроила нагрузку и принялась крутить педали.

— Каждый день, за исключением субботы, я проезжаю от 9 до 12 км, — комментировала она, перекрывая гул работающего тренажера. — Правда, вчера я проехала только восемь, потому что другая девочка торопилась и хотела позаниматься, поэтому сегодня я покручу педали чуть подольше. Я установила таймер на пятнадцать минут и постараюсь держать скорость 40–48 км/ч.

Она наклонилась к спидометру, который показывал 32–40 км/ч, и принялась крутить педали быстрее. А затем выжидающе взглянула на меня, кивков показав на магнитофон. Историю своей жизни она продолжала рассказывать почти непринужденно, без всякой одышки, не отпуская педали ни на секунду.

Она выросла в бедной семье в сельской части Калифорнии, достаточно близко к Сан-Франциско, и смутно помнила, как в кормушке для животных плескалась вода во время сильного землетрясения 1906 года. Ее отец работал водителем грузовика. Мать обратилась в адвентизм, когда Мардж было девять месяцев, поэтому девочка редко ела мясо, а последние пятьдесят лет не ела его вообще.

— Мой отец был веселым человеком, постоянно смеялся и отпускал шуточки, чем досаждал матери. Я чем-то на него похожа. Мне всегда хотелось помогать людям. В четырнадцать я начала работать официанткой, потом устроилась на консервный завод, чтобы помочь семье. Но при этом всегда знала, что должна продолжать учиться, чтобы стать медсестрой. Отец умер от пневмонии раньше, чем я окончила школу, но я знала, что он гордился бы мною.

Со своим мужем Мардж познакомилась во время учебы в школе медсестер в долине Напа.

— Ему было шестнадцать, а мне восемнадцать, и он ухаживал за мной три года, если это можно назвать ухаживанием. Я предупредила его, что не собираюсь замуж, пока не стану дипломированной медсестрой. Но после того как это случилось, я сказала: «Если действительно хочешь стать врачом, мы поженимся, и я поддержу тебя». И поддерживала — сперва два года учебы в колледже, а потом четыре года в медицинской школе.

Ее мужа призвали на фронт в годы Второй мировой войны, и она почти на пять лет осталась одна с двумя маленькими детьми. («Моим детям сейчас по 72 года — сын и дочка, которую мы удочерили, когда той было три годика. Мне всегда хотелось иметь еще одного ребенка».)

В течение 30 лет они жили в Беллфлауэре, штат Калифорния. Муж работал врачом, Мардж — медсестрой. В соответствии с философией адвентистов они принимали участие в двух международных волонтерских миссиях, проведя по три месяца в Эфиопии и Замбии.

Всегда открытая для всего нового, Мардж научилась кататься на велосипеде в 12 лет, поспорив с отцом. Тот называл ее слишком толстой. Это увлечение она пронесла через всю жизнь. В 40 лет начала играть в гольф и играет уже несколько десятилетий. В 90 решила отправиться в Диснейленд и покататься «на этих штуках, которые крутят тебя в разные стороны». А в 96 лет поняла, что устала от готовки и уборки, и вместе с мужем переехала в Linda Valley Villa. В августе 2003 года она ушла отнести в кафетерий его поднос с едой, а вернувшись, нашла его лежащим на полу.

— Он сказал, что ударился головой, а потом его руки дернулись (плечи Мардж поникли)… и он умер.

До 77-й годовщины их свадьбы оставалось всего два дня.

Превращая незнакомцев в друзей

— У меня ушел год, чтобы понять, что сама по себе моя жизнь не изменится, — продолжала Мардж. — Именно тогда я вернулась к волонтерской работе. И очень счастлива. Легче перенести горе, когда ты помогаешь другим. Ну вот, двенадцать километров, — проговорила она, резко меняя тему разговора и настроение. — Смотрите, что можно вытворять на этом тренажере, меня одна девочка научила. — Она хихикнула и принялась в бешеном темпе крутить педали в обратном направлении. — Так можно задействовать совершенно другие группы мышц.

— Странно, что вы ни капельки не устали, — удивился я. — Я бы уже свалился.

— Правда? — ответила она, и всего за пару секунд на ее лице отразились все, что она чувствовала: презрение к моему слабому телу, скептицизм, потому что я, наверное, ее обманываю, и искреннее беспокойство из-за того, что я, скорее всего, говорю правду. — Что ж, тогда придется вами заняться, — объявила она, слезая с велотренажера и направляясь к гантелям, лежавшим в углу. — Возьмите вот эти, двухкилограммовые, я использую такие. Садитесь на этот стул. — Она показала мне упражнение на поднятие тяжестей и растягивание и прикрикнула, чтобы я не отлынивал. Потом мы перешли к поворотам туловища и поперечным растягиваниям, держа гантели над головой. — Я отправляюсь в душ, — предупредила Мардж через десять минут, — а вы можете немного потренироваться на велотренажере, пока меня не будет .

Не могу сказать наверняка, но мне кажется, она нарочно задержалась на пару минут, пока я старательно крутил педали.

— Хороша водичка, — сообщила она. — Пойдемте, я покажу вам наш сад.

По пути на улицу я поинтересовался, чувствует ли она себя когда-нибудь одинокой.

— Конечно, скучаю по людям. Большинство моих друзей умерли. Мой муж тоже умер, — сухо промолвила Мардж. — Но мне нравится общаться с людьми. Мой девиз: незнакомец — это друг, которого мы еще не встретили. Я знаю мало людей, которые не являются адвентистами. Я не хожу на танцы и в кино. Но у меня здесь масса друзей и есть друзья в других частях города. Мне кажется, в детстве я была более робкой. Иногда моя память работает с перебоями. Я помню столько же, сколько и раньше, просто мой «компьютер» так перегружен, что я не знаю, на какую кнопку нажимать.

Она вышла из лифта, смеясь над собой.

— Вот моя кукуруза! Представляете, первый раз в жизни вырастила кукурузу, — сказала она, выйдя во двор.

Вдоль трех стен забора, отделявшего двор от главного здания, длинными рядами росли растения, цветы и овощи.

— А вот мои помидоры — ой, глядите-ка, один созрел! Видите гортензию? Когда я сюда переехала, некоторые цветы были с меня ростом. Потом кто-то их срезал, а теперь они снова выросли.

Мимо нас прошли люди. Мардж выждала, пока те удалились на достаточное расстояние, и прокомментировала:

— Некоторым местным жителям по восемьдесят. Я в восемьдесят еще работала. Я им говорю: «Я достаточно стара, чтобы быть вашей матерью!» Ах, розы! — восхитилась моя собеседница, наклонившись к прелестным красным цветам. — Не могу смотреть на розы, не думая об Иисусе. В детстве в шабат (день отдохновения) мы всей семьей отправлялись на прогулку и любовались полевыми цветами. Это так много значило для меня. Шабат и сейчас для меня много значит, — промолвила она, отступая от цветов. — Это время отрешиться от окружающего мира. Его ждешь с нетерпением. Ты отправляешься на прогулку, отдыхаешь душой. Не знаю, как это описать. Думаю, шабат дарит умиротворение, а оно полезно для здоровья.

Через несколько минут пришла пора прощаться. Когда я сделал Мардж комплимент по поводу ее крепкого рукопожатия на прощание, та ответила:

— Я сильная женщина. А все благодаря многочисленным массажам, которые я переделала за всю жизнь. Кстати, пришлите мне свою книгу. Люди приходят ко мне поговорить, потому что я старая, и это последнее, что я от них слышу. Они, наверное, думают, что я скоро умру или уже умерла. Но я все еще живу.

Святилище во времени

Вдохновленный проникновенной речью Мардж о шабате, я решил посетить пятничную службу в церкви адвентистов в кампусе Университета Лома-Линда. Адвентисты соблюдают шабат с заката пятницы до заката субботы. Число адвентистов в Лома-Линда настолько велико, что даже почтовые службы развозят почту только с воскресенья по пятницу.

Поначалу служба ничем не отличалась от привычных мне. Как и во многих «мегацерквях», над скамьями висели камеры, а изображение транслировалось на большие экраны над сценой, а также в дома прихожан. Гимны. Проповеди. Блюдо для пожертвований. Я и сам не знал, что ищу, — наверное, какое-то объяснение долголетия этой культуры, — но ничего не находил.

Но после службы сотни прихожан задержались в церкви, собравшись большими группами. Восемь-десять молодых людей, разного пола и расы, в возрасте от пятнадцати до тридцати, сцепив руки, стояли вокруг скульптуры доброго самаритянина возле бокового входа в церковь. Больше половины зачитывали библейскую притчу, высеченную на табличке внизу скульптуры, из Луки 10:25–37. Эта притча об оказании помощи тем, кто в ней нуждается.

Но наиболее сильное впечатление производил не сам текст, а разнообразие выражений на лицах. Один студент зачитывал с Библии; какая-то девушка, закрыв глаза, цитировала по памяти; двое других вставляли фразы лишь время от времени, исполняя шутовские танцевальные движения в произвольной манере. Они объединились, вероятно, спонтанно, но все члены группы казались счастливыми. Это напомнило мне слова Мардж Джеттон о причинах ее волонтерства: «Благодаря ему я чувствую себя лучше. Разве вам не хочется помогать людям, которым нужна помощь?»

Рэнди Робертс, пастор церкви Университета Лома-Линда, поведал мне массу интересного о шабате и о том, почему, по его мнению, он продлевает людям жизнь.

— Думаю, даже для тех, кто ушел от веры и от церкви адвентистов, соблюдение шабата остается необходимостью, дает возможность чувствовать связь с миром, — пояснил он. — Своего рода святилище во времени для отдыха и восстановления сил. И мне кажется, этот процесс происходит на нескольких уровнях. Эллен Уайт уделяла особое внимание здоровью: пользе физических упражнений, общению с природой и активному движению. Еще один полезный аспект — у меня, конечно, нет никаких конкретных данных или исследований, только собственные наблюдения — шабат служит идеальным средством для снятия стресса и душевного успокоения. Мне нередко доводилось слышать от студентов, изучающих такие сложные дисциплины, как хирургия и стоматология, что они с нетерпением ждут шабат, потому что с чистой совестью могут в этот день не учиться и не работать. У них есть время побыть с семьей, друзьями и Богом, расслабиться и восстановить силы. В году 52 таких дня, и они многое меняют. Одни называют этот день «святилищем во времени». Другие полагают, что шабат напоминает о том, что мы являемся созданиями, а не создателями, — продолжал Робертс. — Он напоминает о том, что нам не нужно иметь ответы на все вопросы, что следует отдавать себе отчет в своих ограниченных возможностях и что мы зависимы от Господа. Это тоже часть святилища.

По словам Робертса, существующие исследования доказывают, что люди, связанные прочными узами с семьей, друзьями или общиной, отличаются более крепким эмоциональным и физическим здоровьем.

— Шабат дает адвентистам возможность отключить телевизор, не думать о работе или бизнесе, а просто общаться с дорогими тебе людьми. К сожалению, эта традиция постепенно отмирает. Гораздо чаще она встречается в других религиях, где для этих целей служит воскресенье, словно повторные показы старых шоу Энди Гриффита. Традиция встречается не так уж часто. Но все равно остается важной частью нашей веры.

Операции на открытом сердце по вторникам

К дому доктора Эллсуорта Уэрхэма я подъехал в один из тех редких жарких и ветреных дней, когда в долине Сан-Бернардино не висит смог. Доктор Уэрхэм работал на заднем дворе. Из его дома на Крествьюдрайв можно любоваться вздымающимися, словно бурые волны, горами, а когда воздух так же чист и прозрачен, как сегодня, можно даже различить цвета одежды людей, снующих по кампусу LLUMC на расстоянии почти двух с половиной километров.

Но из-за пота, заливавшего глаза, доктор Уэрхэм ничего не видел. Пот насквозь пропитал всю одежду: он пытался пробить ручным буром слежавшуюся землю, и прилипшая к телу футболка четко обрисовывала взбугрившиеся от напряжения мышцы. Не так давно подрядчик выставил ему счет на $5000 за установку двухметрового деревянного забора вокруг его участка, расположенного на крутом склоне.

Проконсультировавшись в местном хозяйственном магазине, Эллсуорт выяснил, что материал для забора обойдется в $2000. Поэтому и решил все делать сам. Он уже установил несколько столбов, но работы еще оставалось много. Имелось и еще одно существенное осложнение: Эллсуорту Уэрхэму было девяносто с лишним лет. Он родился в 1914 году.

Через четыре дня у Уэрхэма была назначена операция на открытом сердце в муниципальной больнице на краю Лос-Анджелеса. Он принимал в ней участие не как пациент. Он оперировал.

— Мне повезло в жизни, — признался он во время нашего первого обстоятельного разговора. — У меня твердая рука, хорошее зрение и ясный ум. Я не страдаю болезнью Альцгеймера, которая поражает около 50 процентов людей моего возраста. Да, я, конечно, не главный хирург, но либо первый, либо второй ассистент и выполняю более простые элементы операции. Но при необходимости я могу провести всю операцию, именно поэтому я нахожусь в операционной. Хотя операции на сердце, как правило, очень изматывающие и длятся от трех до шести часов. Время от времени я выхожу из операционной, чтобы передохнуть. Для повышения выносливости я регулярно работаю в саду. Но в последние годы, несмотря на достаточную физическую нагрузку, запас жизненных сил истощается. Сокращается число гормонов, укрепляющих мышцы. Я отдаю себе отчет, что мой возраст становится помехой, — заметил Уэрхэм. — Если вам говорят, что ассистировать хирургу во время операции на сердце будет 90-летний человек, вряд ли вы спокойно к этому отнесетесь. Хотя кардиохирурги, которые приглашают меня ассистировать, могут оценить мои способности лучше меня. И если качество моей работы упадет, я уверен, они перестанут ко мне обращаться.

Рано или поздно ему перестанут продлевать лицензию, добавил он.

— Снижение умственных способностей и потеря физических сил могут настичь меня в любое время, и тут уж ничего не поделаешь.

Я припарковался на крутом склоне возле подъездной дорожки и отправился к дому. Уэрхэма я застал ползающим на четвереньках и выгребающим листья из водосточного желоба. Высокий, сухопарый, в летней рубашке и брюках цвета хаки, он приветствовал меня твердым рукопожатием и искренней улыбкой. Когда под звонкий лай трех собак (дворняги, золотистого ретривера и чихуахуа) мы вошли в дом, жена Уэрхэма распаковывала чемоданы после поездки в Канаду на празднование столетнего юбилея крошечного Джуниор-колледжа (теперь именуемого Канадским университетским колледжем) в городе Лакомб, провинция Альберта, где в 1933 году он окончил двухгодичные подготовительные медицинские курсы. Накануне вечером Уэрхэм привез их домой на машине из аэропорта.

— Думаю, мне важно сохранять активность, — признался Эллсуорт, жестом приглашая меня усаживаться. — Люди говорят: «О, я не вожу ночью». А я проезжаю чуть больше трех тысяч километров в месяц по автострадам Южной Калифорнии, по большей части ночью. Мне кажется, это держит меня в тонусе.

Сквозь двойные двери, ведущие на террасу, я видел длинный высокий деревянный забор, ограждающий задний двор. Уэрхэм там его уже заменил.

Стены кабинета доктора Уэрхэма увешаны престижными дипломами и почетными наградами, а также фотографиями, сделанными во время миссий за границей. В годы Второй мировой войны он служил врачом на флоте, и однажды ему довелось удалять аппендицит на эсминце в разгар тайфуна возле острова Окинава. Позже, во время медицинской миссии в Пакистане в 1963 году, спонсируемой Государственным департаментом США, он входил в команду кардиохирургов Лома-Линда, которая первой провела операции на сердце в этой стране. Он показал фотографию девочки, которая вместе с семьей прошла ради операции 160 км. Во Вьетнаме, за год до падения Южного Вьетнама, работа команды кардиохирургов в Сайгоне освещалась в новостях.

Он был пионером операций на открытом сердце. (Доктор Леонард Бейли, выполнивший наибольшее количество операций по пересадке сердца детям в мире, почтительно называл Уэрхэма «мой учитель».) Когда в 1950-е годы стали проводить первые операции подобного рода, Уэрхэм сумел разглядеть важность этого направления и даже задержался в ординатуре, чтобы приобрести необходимый опыт. Но увиденное им на операционном столе оказало глубочайшее влияние на его собственные привычки.

— Раньше при использовании аппарата «сердце–легкие» мы соединяли внутриартериальный катетер с катетером в артерии ноги, позднее он вставлялся прямо в аорту, — рассказывал Уэрхэм. — Но, наблюдая за пациентами на операционном столе, я заметил, что у вегетарианцев артерии в гораздо лучшем состоянии. После операции я всегда интересовался образом жизни пациентов с чистыми, ровными артериями, и оказалось, что они были вегетарианцами. А те, у кого в артериях обнаруживалось много бляшек и отложений кальция, поклонниками вегетарианства не являлись. Нельзя сказать, что эти данные абсолютно верны, к тому же я не вел никакой статистики, это лишь мои личные наблюдения. Но они заставили меня задуматься. Мне приходилось видеть, как людям ампутируют пальцы или стопы из-за заболеваний сосудов. И увиденное послужило мощным стимулом. Осознание пришло постепенно.

Достигнув среднего возраста, он решил стать вегетарианцем.

— Должен сказать, что стать вегетарианцем мне было нетрудно, — признался Уэрхэм. — Моя мать была адвентистом, а отец — нет. Я вырос на ферме, доил коров, но никогда не любил молоко. Как, собственно, и яйца. Довольно часто мне приходилось читать, что вегетарианцы не получают в достаточном количестве витамина B₁₂, белка и кальция. Утверждали, что и аминокислот в овощах недостаточно. Но мы постепенно выясняем, что все это басни. За исключением дефицита витамина B₁₂, который вызывает определенное беспокойство, нехватки любых других веществ, белков и всего прочего не наблюдается. Я употребляю соевое молоко, а вместо яиц моя жена использует заменители. Моя жена не вегетарианка, но постепенно меняет привычки. Опять-таки не могу сказать, что в переходе на вегетарианство есть моя заслуга, оно мне просто нравится. На свете так много вкусных фруктов, овощей и орехов. Сегодня утром, к примеру, мы ели наивкуснейшую клубнику.

Чем дольше Уэрхэм говорил, тем отчетливее становилось: он просто живая реклама образа жизни адвентистов «голубой зоны».

— Я обожаю орехи, причем любые, — радостно сообщил он. — Мне приходится сдерживать себя. Обычно я ем два раза в день, чтобы контролировать вес: один раз утром, примерно в десять, а потом приблизительно в четыре часа. Я получаю истинное удовольствие от еды, и двух раз в день мне вполне достаточно. Орехи в рационе — обязательное блюдо. Знаю, грецкие орехи считаются очень полезными, но их я не ем, потому что обожаю кешью, миндаль и арахис. Иногда мне как пуристу хочется есть орехи сырыми, хотя на самом деле это не важно. Но я не диетолог, поэтому не уверен в своей правоте.

Еще один секрет снижения веса — вода, считает Уэрхэм. Тут, словно молчаливое опровержение, в кабинет вошла его жена, неся два стакана клюквенного сока.

— Несколько лет назад я осознал, насколько вода важна для здоровья, поэтому стараюсь пить как можно больше. Я выпиваю примерно три стакана воды рано утром, потому что потом могу заработаться и забыть. Затем пью воду, когда возвращаюсь домой. И еще у меня сложилось такое правило: никогда не проходить мимо фонтанчика с водой без того, чтобы немного не отхлебнуть. Вот так все вместе и набегает.

— Но есть еще кое-что, — заметил Уэрхэм, опустив стакан с соком, не успев сделать ни единого глотка. — Я знаю людей, имеющих проблемы со здоровьем, которые ведут такой же правильный образ жизни, как и я. Один из моих коллег — примерно моего возраста. У него, помимо степени доктора медицины, есть докторская степень в области санитарии Гарвардского университета. Он ведет правильный образ жизни: ходит пешком, нормально питается. При этом он перенес рак простаты и шеи и два инсульта, каждый из которых потребовал операции и шунтирования. Почему же он не уберегся? Невезение? Гены? Может быть, стресс. Примечательно, но через десять лет после последней операции он чувствует себя прекрасно. Мне кажется, правильный образ жизни помог ему выздороветь. А для меня важно иметь цель в жизни, заканчивать одну работу и приниматься за другую, получая удовольствие от этого процесса. Я всегда говорю, что мне повезло.

Однако, судя по голосу, он не казался столь уж довольным. Я так и не понял, то ли Уэрхэм торжествовал, то ли испытывал чувство вины, или сразу и то и другое.

— Несколько человек, которые рассказывают о своем образе жизни и привычках, ничего не доказывают. А вот исследование адвентистов, проведенное доктором Фрейзером и его коллегами, — солидный труд, — продолжал Уэрхэм. — Они изучали образ жизни и состояние здоровья более 34 тысяч человек на протяжении двенадцати лет. Этому исследованию следует уделить серьезное внимание.

Мы прошли мимо собак, и, когда подошли к машине, Уэрхэм разразился короткой воодушевляющей речью:

— Так просто жить по правилам. Наследственность у меня не самая лучшая. Я всего лишь соблюдаю общие принципы, которые под силу абсолютно любому, и до сих пор не принимаю лекарств, поддерживающих в норме давление. Особенно повезло нам, жителям Калифорнии, ведь здесь столько растет вкусного и полезного. Люди говорят о лечении рака и сердечных заболеваний. Это, конечно, благородная и важная цель, которую нельзя реализовать в одночасье. Но есть масса простых вещей, которые многие могут выполнять прямо сейчас и сберечь деньги и нервы. Например, пить больше воды каждый день, заниматься физическими упражнениями и правильно питаться. — Тут Уэрхэм заметил, что слишком распалился. — Конечно, у каждого свои представления на этот счет и в конце концов это их жизнь. Можно дать кому-то совет, но только сам человек решит, следовать им или нет. Правда, стит рассказать ему о своем хорошем самочувствии.

Часть большой семьи

В пятницу около трех пополудни я отправился навестить семью Мок в Юкаипу — бурно растущий город в 11 км от Лома-Линда. Я надеялся увидеть, как традиционная семья адвентистов проводит шабат, и проверить, связано ли это с культурой долголетия. Когда я постучался в дверь нового большого пригородного дома, расположенного в тупике, встречать меня вышли трое: сам Джесси Мок и его сыновья — Джастин, пятнадцати лет, и Остин, тринадцати, которые походили друг на друга как две капли воды: стройные атлеты с круглыми лицами, широкой улыбкой и густыми светлыми кудрями. Жена Джесси, Ронда, поприветствовала меня из кухни, где готовила ужин.

Разговор тек легко и непринужденно. Джесси и Ронда рассказали, что всего несколько месяцев назад переехали из Денвера, штат Колорадо, потому что Джесси предложили пост вице-президента в LLUMC. Когда-то, много лет назад, они жили в этом районе и были рады вернуться туда, где есть богатая программа церковной школы, получив положительный опыт домашнего обучения. (Адвентисты верят в образование, получаемое в церковной школе, и создали в Соединенных Штатах разветвленную сеть школ, спонсируемых церковью.)

— В семье все были вегетарианцами, — сообщил Джесси, — но я думаю, мальчики раньше ели мясо. Помнишь тот день рождения, Джастин?

— Да, я ел мясо, — подтвердил Джастин с робкой улыбкой и добавил с некоторым удивлением: — Было не так уж невкусно.

Остин выразил несогласие:

— А мне не понравилось. Какой-то у него был странный привкус.

Тренькнул дверной звонок: пришел доктор Джанг, с которым я чуть раньше беседовал в LLUMC, вместе с женой и двумя детьми. Его сын и оба мальчика Моков отправились во двор играть в баскетбол, а дочь осталась с взрослыми. Разговор продолжался в прежнем расслабленном русле. Женщины обсуждали события прошедшей недели, а мы с Джесси по очереди рассказывали, как познакомились с доктором Джангом. После переезда в Юкаипу Джанги поддерживали семью Мок: давали советы по поводу местных школ, возможностей для спорта и отдыха и знакомили с прочими аспектами жизни общины. То, что супруги Джанг являются врачами, а супруги Мок — нет, было не столь важно, как их общая религия и схожий возраст сыновей. Через пятнадцать минут Джесси позвал мальчиков, и две семьи расселись по гостиной послушать отрывок из Библии. Затем настало время ужина.

Все взяли по пластиковой тарелке, положили себе еды и уселись за обеденный стол. На ужин предлагались бутерброды с «соевой» курицей на крошечных булочках и красивый салат с огромными ягодами ежевики, вкуснее которых я в жизни не пробовал. Бутерброды понравились мне намного больше, чем предполагалось, и я с некоторым смущением осознал, что их сервировали специально для гостя: соя подавалась по-американски, на булочке с хрустящим сельдереем и майонезом. На десерт были предложены цукаты из гибискуса, которые Ронда, по ее собственным словам, купила шутки ради. Засахаренный гибискус напоминал сушеные абрикосы или манго.

Джанги еще немного задержались после ужина, чтобы посплетничать об университетских делах и рассказать о танцевальном кружке, где занималась их дочь. Поговорили и о видах спорта, которыми их сыновья собирались заняться этим летом.

После ухода семьи Джанг меня пригласили сопровождать Джастина и Остина на репетицию, то есть на джем-сейшен, в котором они участвовали вместе с другими молодыми прихожанами. Они готовились к утренней службе. Барабанную установку Остина загрузили в фургон. Джесси поехал со мной, большую часть пути рассказывая о баскетболе в колледже и о том, как мальчики восприняли переезд.