По первому сроку Касьян Александр

Пролог

В этой книге часть моей жизни. Здесь все печали и радости, через которые промчалась измученная душа человека, сумевшего за тридцать шесть прожитых лет, устать от жизни.

Воспоминания о друзьях, настоящих и неподкупных, о тех, кто может, не осознавая и не ощущая своей значимости, просто оставил след в моей жизни.

О самой большой любви – любви к сыну, с которым нет возможности быть рядом, и это лишь делает душевную боль мучительной и невыносимой.

Эта книга о моряках пограничниках, тех золотых парнях, «братишках», с которыми три года я делил все радости и горести и буду счастлив сознавать, что жизнь подарила мне таких друзей.

В основе этой книги лежат подлинные факты, происходившие с автором на протяжении восемнадцати лет, и лишь малая ее часть является художественным вымыслом.

Понять это сможет лишь тот, кто сам прошел через это. Остальные смогут только представлять…

Глава 1

Крах мечты

Теплый осенний день, казалось бы, все как всегда, будет хорошо.

Андрей шел по улице небольшого приволжского городка, встречался со знакомыми, останавливались, обменивались какими-то словами и любезностями. Городок, по российским меркам, совсем небольшой, тысяч двенадцать, наверное, но очень чистый, зеленый и с очень хорошими, приветливыми людьми.

Сделав какие-то незначительные покупки, Андрей решил ехать домой, время шло к обеду, и скоро из школы должен прийти сын. Сына своего Романа Андрей любил до безумия, хоть порой и хмурил брови и голос иногда повышал. А что же вы хотите? Мальчишке 12 – самый переходный возраст, становление личности, и сейчас, как слепит, так и будет, но вот что иногда не мог позволить себе Андрей – это поднять на него руку. Вообще, человек он был спокойный и уравновешенный, хотя обладал более чем достаточной физической силой и с детства, когда был чуть-чуть постарше, чем теперь его Роман, увлекся восточным единоборством. Хотя ведь не было тогда ни видиков с боевиками, и журналов разных тоже не было. Все, чему учились, собиралось по крупицам, с великим трудом, и пускали в этот круг не всех, а лишь своих, проверенных, уличных бойцов, тех, кто не раз доказал, что не трус и товарища не бросит, если придется выбирать.

Здесь, в этом городе, Андрей со своей семьей оказался по воле судьбы. Сам родом с Дальнего Востока, всю жизнь проживший в этом благодатном крае, имел, кажется, все – дом, друзей, интересную работу, оттуда и призвался в армию, там женился и там же, на берегу Тихого океана, дождался самый большой подарок – своего сына.

Со своей будущей женой Ингой Андрей познакомился совершенно случайно по переписке, когда служил на Камчатке в морских частях погранвойск и уже успел порядком устать от ежемесячной переписки со своими родными и близкими друзьями, что остались на гражданке. А здесь новая волна ощущений накрыла с головой, новое знакомство, новые ощущения, как-то все закружилось. И потом, когда уже отслужил и вернулся домой, еще, как говорится, не успев полностью расслабиться, вдруг сорвался с места и уехал к Волге, знакомиться с девушкой, чьи письма ждал все полтора года до окончания службы. А уж там решения принимались, как в тумане. Погостив около месяца, увез девочку с собой, а еще через месяц сыграли свадьбу. Если бы знал тогда Андрей, сколько горя и страдания принесет ему этот его совсем необдуманный поступок. Была ли любовь, да пожалуй вначале нет, скорее какая-то увлеченность, а любовь настоящая, со всей страстью, расколыхалась в его сердце, когда показали ему первый раз из окна родильного дома его сына, его кровинку, долгожданного мальчика в их большом роду из западной Украины. Этот маленький человечек был надеждой и продолжателем этого рода. Неделю гуляли на Украине, все родственники посчитали своим долгом собраться и поздравить счастливого деда, гостившего тогда у сестры. За внука и продолжателя рода молодой матери от благодарных родичей подарки, по тем годам, преподнесли царские, золотом отблагодарили за такой дар.

Андрей сделал последние покупки и уже хотел идти к автобусной остановке, как вдруг его по имени окликнул женский голос. Андрей оглянулся и увидел, стоявшую возле дверей магазина, женщину. Конечно же, он узнал ее – это была жена одного его знакомого, с которым они, вроде даже, водили дружбу, звали ее Лариса.

Лариса была деловой женщиной в масштабах маленького города, имела свой бизнес и, поэтому, знали ее многие, но близкой дружбы ни с кем у нее не сложилось. Поговаривали о скверном характере и неуживчивости. И когда она окликнула Андрей, он, конечно же, удивился, но все-таки подошел и поздоровался.

– Мне надо очень серьезно с тобой поговорить, – сказала Лариса и, заговорчески понизив голос, добавила, – давай отойдем.

Андрей посмотрел на часы, вот-вот должен был подойти его автобус, но Лариса настойчиво смотрела на него, и что-то нехорошее появилось в душе, какая-то тревога, тем более они с Ларисой никогда не общались, и к тревоге примешалось любопытство, что же такого может она сообщить?

Андрей переложил пакет с покупками в другую руку:

– Ну что ж, давай, поговорим, – ответил он.

– Нет, давай лучше отойдем куда-нибудь в сторону.

Они пошли в небольшой проулок между стоявшими неподалеку домами. Пройдя метров пятнадцать, Лариса остановилась и резко повернулась к нему лицом:

– Послушай, ты ничего не замечаешь в поведении своей жены? – Спросила она.

Андрей сперва даже и не понял вопроса, но машинально ответил:

– Нет, а что я должен замечать?

Лариса нервно оглянулась по сторонам, как будто бы кто-то мог за ними следить:

– А ты знаешь, что твоя жена и мой муж встречаются, она же работает в кафе?

Инга действительно работала в кафе и там бывало много посетителей, многие знали ее и были с ней в хороших отношениях, и это никогда не вызывало у Андрея никаких подозрений. Тем более, что их личные семейные отношения можно было назвать идеальными, полное взаимопонимание во всем, от постели до обсуждения семейных и производственных вопросов. Андрей часто советовал Инге, как лучше управляться с делами. Лариса явно нервничала и несообразительность Андрея ее явно раздражала.

– Ты что, на самом деле глупый или притворяешься? – не вытерпела она, – твоя жена и мой муж любовники, теперь понимаешь, спят они вместе, а у тебя рога такой величины, что уже люди удивляются, как ты с таким богатством в двери заходишь.

Для Андрея это была новость, которую можно сравнить с громом среди ясного неба. В голове сразу же всплыли все возможные наблюдения, которые бросились в глаза ранее, мозгами он понимал все, но сердце не принимало. Тем более, что его Инга и этот Квазимодо не доделанный.

– Нет, этого не может быть! НИКОГДА! Откуда ты знаешь об этом? – спросил он Ларису.

– Их видели вместе мои знакомые и не один раз, после этого я просто закатила ему скандал, и он во всем признался. Так что, Андрюша, дорогой, я надеюсь, мы объединим усилия для того, чтобы прекратить эту связь, ведь дело не только в тебе и во мне, у вас ребенок, у меня их двое. И вот еще что, – добавила Лариса, – мой кобель поклялся, что твоя сама под него залезла, так что, Андрей, ты сперва с женой разберись, а то наделаешь дел сгоряча, потом не расхлебать.

На этом разговор их закончился. Андрей шел домой, и в голове все гудело: «Нет, этого не может быть, ведь каждый день в семье – день счастья, веселые вечера, клятвы любви, такое взаимопонимание, что нет, ни у кого не возникло бы даже и подозрения, что здесь имеет место предательство!». В голове Андрея не могло уложиться такое, буквально каждый вечер они собирались всей семьей за столом, ужинали, а потом усаживались к телевизору, обычно прямо на ковер, чтобы быть всем рядом. Инга садилась посередине, а Андрей и Роман устраивались рядом, ложа головы на колени, вот так и сидели… своими теплыми, нежными руками она гладила их волосы, приговаривая: «Ох, ребята, как же я вас люблю!».

Сейчас Андрей шел домой и не мог себе представить, что этого может уже не быть, неужели это все такая искусная ложь, неужели можно быть таким циничным человеком, ведь каждый день они были близки, и каждую ночь Инга клялась ему, что никого на свете ей больше не надо. Неужели это возможно, клясться и божиться в самой искренней любви, а потом тайно встречаться с другим, также ласкать его и говорить такие же слова? Нет, в это Андрей никак не мог верить, не могло такого быть. Но вот только сейчас Андрею на память стали возвращаться сны, сны странные, а вернее, один и тот же сон, который преследовал его на протяжении трех лет: будто уходит от него его Инга с другим и садиться в машину, а он, Андрей, умоляет ее вернуться, но она не слушает его, садиться в машину. И вот, что самое удивительное, машина из сна была в точности такой же, как та, на которой ездил Квазимодо, даже цвет соответствовал. «Так что же это такое? – думал сейчас Андрей – Неужели предупреждение свыше?».

Вот так вот и дошел до дома. Андрей даже не замечал, как встречались люди, здоровались, спрашивали о чем-то. Сегодня Инга была дома, взяла отгул. Андрей посмотрел на обувь, стоявшую на крыльце, сына дома еще не было. Андрей решил воспользоваться его отсутствием и расставить все точки над «й».

Инга смотрела какой-то очередной сериал, удобно устроившись в кресле, подобрав под себя ноги, смотрела за приключениями очередного «Хулио» из Бразилии, маленькими глотками допивая горячий кофе. Андрей, не раздеваясь, прошел в столовую, достал из буфета бутылку коньяка и рюмку, молча налил и выпил залпом.

– Что-то случилось? – Услышал он вопрос Инги.

Оглянулся – она сидела в кресле, не меняя позы, и наблюдала за ним.

– Послушай, не кажется ли тебе, милая, что нам надо поговорить? Тем более, я уже все знаю, так что, давай, пока Роман не пришел, выясним все.

Она встала, молча подошла к столу, взяв еще одну рюмку, налила себе немного и тоже выпила залпом, после чего схватилась ладонью за рот. Андрей всегда говорил, что пить ей надо только молоко, наверное, и то через соску.

– Знаешь, я сама хотела тебе все рассказать, – сказала она, – но давай для начала дай мне слово, что ты никому ничего не сделаешь, потому что в этом никто не виноват, одна лишь я. Или ты даешь, слово или ни о чем мы говорить не будем.

Инга знала, чего ей нужно добиться, слишком хорошо. Она узнала Андрея за эти тринадцать лет и знала, что он всегда держал свое слово, единожды пообещав кому-то что-либо, слово свое держал, наверное, и уважали его люди за это, да еще за спокойствие и рассудительность.

– Ну что ж, – сказал Андрей, – раз ты говоришь, что сама виновата, тогда так тому и быть, но скажи почему? Зачем? Чего тебе не хватало? Что тебе надо то вообще?

Андрей взял бутылку и пошел в зал, сел в кресло и приложился к горлышку, крепкая жидкость наполнила рот, но в горло не пошло, от нахлынувшей обиды и боли всю шею Андрея обхватили спазмы, и на глаза навернулись слезы.

– Так чего тебе не хватает, скажи, что плохо у нас?

– Я не знаю, – ответила Инга, – я вообще ничего не знаю, но мне хорошо с ним.

– А как же твои ежедневные клятвы в любви? – Воскликнул Андрей, – как с ними -то быть? И что, ради того, чтоб было хорошо, ты решила разбить семью и оставить ребенка без отца? Или может ты думаешь, что этот ублюдок бросит свою семью ради тебя? А может ты думаешь, что кто-то сможет заменить ребенку настоящего отца? – Андрей стал срываться на крик, душу его переполняло чувство боли, обиды и страшного разочарования.

– Не говори о нем так, он не ублюдок, я сама во всем виновата, – сказала Инга.

– Да, конечно же, давай, защищай своего любовника, – снова закричал Андрей, – а кто он по-твоему? Что ему свободных баб мало или не хватает остроты ощущений, и, вообще, у мужиков, у настоящих мужиков, есть две заповеди: первое – это замужняя женщина – грех, нельзя лезть в чужую семью и разбивать чужую жизнь ради того, чтобы трахнуть кого-то; и второе – жена друга – не женщина. Настоящие мужики придерживаются этих правил, а кто не придерживается, тот ублюдок и мразь, и Квазимодо твой в том числе мразь, а ты просто шлюха.

Инга ничего не говорила, просто сидела, опустив голову. Андрей встал, еще раз отхлебнул из горлышка и сказал, глядя ей прямо в глаза:

– Что же ты натворила, зачем? – И пошел снимать пальто.

– Скажи, ты сможешь когда-нибудь простить меня? – Спросила Инга.

Андрей, стоя в дверях, оглянулся и уже спокойно, почти шепотом, ответил:

– Бог тебе судья, а сейчас хватит об этом, вон Ромашка идет домой, пусть ребенок ничего не знает.

По приходу сына из школы, Андрей с Ингой больше не разговаривали. Сославшись на какие-то дела, Андрей быстро оделся и ушел.

Выйдя на улицу и глотнув свежего воздуха, он решил уйти куда-нибудь в укромное место. Лишь одно желание было у него сейчас – побыть одному. Поэтому он направился к реке, хотелось быть дальше от людей, а в это время берег был пустынным. Найдя удобное и укромное место, Андрей сел и стал думать, что же ему теперь делать и как жить, да и жить ли вообще. «Как в Гамлете» – подумал Андрей и сам ухмыльнулся своей мысли – «Наверное, Шекспира в свое время тоже так кинули».

Так просидел он часа два, не отрываясь глядя на воду, лишь куря одну за одной, он все думал и думал, но мысли роились в голове и ничего на ум не приходило. Лишь одна мысль стучала в висках: «Как она могла, зачем?!»

На улице стало смеркаться, в это время темнело уже рано. И Андрей подумал, что пора идти домой, но тут же резкая мысль резанула в мозгу: «А где твой дом, и кому ты теперь нужен?»

Придя домой, Андрей разделся и лег, но уснуть так и не смог, страшная обида и разочарование душили его. К горлу подкатил комок, и на глаза навернулись слезы, и он заплакал. Отвернувшись к стене, и уткнувшись лицом в подушку, плакал долго, плакал навзрыд, но эти слезы не принесли облегчение, а лишь хоть как-то помогли выплеснуть эмоции.

Проснувшись утром, Андрей снова вспомнил, что с ним произошло, и, поневоле, волна горечи нахлынула на его душу. Андрей всю жизнь мечтал, что в его жизни будет один идеал – его семья, ради этого он терпел все низменные невзгоды, готов был вытерпеть все, лишь бы быть с ними, но теперь его мечта была разбита, это был крах всех надежд.

Инги уже не было дома, она ушла рано, даже не включив свет для того, чтобы воспользоваться косметикой. Роман был дома, в школе выходной, и он, даже не умывшись, сразу же сел смотреть видео. Андрей встал, умылся, привел себя в порядок. Затем заглянул в зал.

– Привет, сынок. Ты еще не умывался? Давай-ка, приводи себя в порядок и завтракать. И скажи, что тебе приготовить.

– Хорошо, пап. – Отозвался сын, включив видео на паузу, помчался в ванную комнату.

Андрей приготовил завтрак, положил сыну горячую яичницу с ветчиной и подал в зал, чтобы он не отвлекался от своего видео. Затем подошел к телефону и по инерции набрал номер кафе, где работала Инга, но когда уже на том конце взяли трубку, подумал, что зря это сделал, но было поздно – он попросил позвать ее к телефону, но сделал это не так, как всегда, а спросил по фамилии, и в этот момент голос его вздрогнул. Одна из работниц кафе не узнала его и, о, Боже, назвала Андрея именем того, кто был виновником всей этой драмы, сказав, что Инги сейчас нет. Андрея спросили, что ей передать.

– Нет, ничего не передавай, я знаю, где она и с кем.

Андрей машинально опустил трубку на рычаг аппарата. Да, он действительно теперь знал, где его Инга, с кем, и даже, чем сейчас занимается.

Потом, уже через много месяцев, он пытался восстановить те события, которые произошли сразу после того, как он положил трубку телефона, но не мог вспомнить ничего, что тогда произошло, в его голове это так и осталось для него тайной.

Андрей подошел к комоду, достал лист бумаги, ручку и стал писать, что он писал тоже не мог никак вспомнить. Но закончив писать, Андрей позвал сына:

– Рома, я хочу, чтобы ты взял эту записку и отнес к бабушке, и, пожалуйста, побудь у нее немного, ладно?

– Хорошо, пап. – Ответил Роман и стал быстро собираться.

Когда он ушел, и что было после этого Андрей не помнит, но когда он очнулся, то лежал в кровати, а рядом сидела его теща.

– Ну что очнулся, сынок? – Спросила она, – долго же ты спал.

Андрей с трудом повернул голову к окну и увидел, что солнце еще не садилось.

– Сколько сейчас время? – Спросил Андрей.

Скоро одиннадцать.

А какое число?

Двадцать пятое.

И здесь до Андрея дошло, что отключился он двадцать второго, значит, три дня выпало, но что же все-таки произошло?

– Что же ты удумал, сынок? – Снова заговорила теща, – разве можно так? Хорошо отец был дома на обеде когда Рома прибежал. Сразу же сюда бросились, а ты уже висишь, что же ты удумал? Разве можно так?

«Так значит я петлю на шею кинул» – подумал Андрей – «Вот почему так шея болит, но три дня без сознания – это уже круто».

– Ну ладно, иди. Теперь все будет хорошо, – сказал ей Андрей.

Сильно болело горло и на душе было пусто, не было ни горечи, ни обиды, просто пусто. Когда теща ушла, Андрей встал и пошел умываться, посмотрел на себя в зеркало и покачал головой. Ну и видок: лицо почернело, глаза ввалились, небрито и от густой щетины показалось еще чернее. Вокруг шеи черный след от петли. «Да, дожил, Андрюша, докатился до ручки, удавиться и то толку не хватило» – рассуждал он, критически рассматривая себя в зеркало.

После того, как привел себя в порядок, Андрей сел смотреть телевизор – интересно, что там в мире нового за три дня случилось.

Вечером пришла Инга, Роман остался ночевать у бабушки. Переодевшись и приведя себя в порядок, она зашла в залу и села напротив Андрея.

– Давай поговорим, – обратилась она к Андрею.

– Что тебе еще от меня надо? – Спросил Андрей, – -что ты хочешь мне еще сообщить? Ты завела себе еще одного любовника и теперь у вас такой тройничок, да?

– Перестань язвить, я хочу поговорить с тобой серьезно, – нетерпеливо прервала его Инга.

– Ну что ж, излагай, – Андрей приглушил звук на телевизоре и сел в кресле поудобнее.

Инга немного подождала, собираясь с мыслями, затем заговорила тихо и размеренно:

– Знаешь, много я думала и хочу сделать тебе предложение. Если ты сможешь, я повторяю, если сможешь все забыть и никогда не вспоминать о случившемся, я обещаю, что больше никогда не буду встречаться с этим человеком. Давай попробуем начать с начала, не ради нас, ради ребенка, он столько выстрадал за эти три дня.

Андрей сидел, задумчиво смотря на край стола. Потом ухмыльнулся и очень тихо стал говорить:

– Так значит, ты считаешь, что разбитую чашку можно склеить? Только вот вопрос, почему же ты не подумала о ребенке раньше? Знаешь, я этого не понимаю, но я тоже думал об этом и думал долго. И, если ты сможешь забыть о своих увлечениях, я постараюсь забыть о том, что случилось. Кто знает, может быть и можно будет начать с начала, но должно пройти какое-то время, время лечит, так, кажется, говорят.

После того разговора прошло уже три месяца. Жизнь текла своим чередом. Андрей погрузился в свои заботы, свои дела, Инга также продолжала работать в кафе. Но уже не было между ними такой идиллии. По вечерам они снова были вместе, но, в основном, молчали, либо говорили о чем-то отвлеченном – друзьях, работе. О себе, о планах на будущее уже никто не говорил.

Как-то Андрею понадобилось уехать на несколько дней по делам. Но вернулся он раньше срока, быстро сделав все свои дела, прыгнул в уже отходивший рейсовый и поехал домой. Приехал уже вечером, рабочий день шел к концу, он решил зайти к Инге на работу, спросить, пойдет ли она с ним домой. Отойдя от автостанции, вспомнил, что у него кончились сигареты, подошел к киоску на привокзальной площади, взял пачку «Явы» и стал ждать, когда, совсем молоденькая девочка, продавец сможет насчитать ему сдачу с сотни.

– Здравствуй, Андрей, – услышал он голос за спиной, оглянулся и увидел Ларису, которая остановилась у киоска, делая вид, что что-то рассматривает.

– Здравствуй, Лара, – ответил Андрей, – что скажешь нового?

– Да ничего, – ответила Лариса, – все по-старому, и, надеюсь, ты меня понимаешь, ничего не изменилось.

– Ладно, Лара, разберемся, – ответил Андрей, сгреб в карман сдачу и пошел по направлению к кафе.

Выйдя на центральную улицу, Андрей увидел, что возле кафе стоит машина Квазимодо. «Очень интересно» – подумал Андрей – «Неужели права Лариса, а может он просто приехал кофейку попить, а Инга уже дома?». Не долго думая, Андрей направился к кафе, надо проверить эту версию и, в конце концов, что-то решать, это не жизнь, а существование. Андрей открыл дверь и вошел в обеденный зал, у барной стойки собрался весь коллектив. Девчонки о чем-то говорили, зал был пуст, Инги среди них не было, и Андрей сперва подумал, что она, наверное, уже ушла домой. Но девчонки у стойки, увидев Андрея, как-то странно насторожились, и в сердце у Андрея екнуло. В кафе было еще одно помещение, как называли его местные «банкетка», маленькая комнатка с двумя столами и более приятным интерьером. Этот зальчик был для своих, туда уходили те, кто хотел бы пообщаться наедине. Андрей поздоровался с присутствующими и пошел в подсобное помещение, якобы в туалет.

Зайдя в туалет, задержался там на секунду и сразу же вышел. Дверь в банкетку была закрыта, но как только Андрей вышел из туалета, дверь банкетки распахнулась, и на пороге оказалась улыбающаяся Инга. Андрей смотрел прямо на нее и видел, как сползает улыбка с ее губ и начинают увеличиваться глаза – увидеть Андрея здесь и сейчас она явно не рассчитывала.

– Ну что, все веселишься, тварь? – Сказал ей Андрей со всем презрением, которое только могло быть у человека в душе.

Пройдя мимо, взял сумку и пошел к выходу, бросив через плечо:

– Пока, девчонки!

А девчонки с открытыми ртами смотрели ему вслед. Все они были в курсе всех дел и, наверное, думали о том, что разыграется какая-то драма, но такой поворот для них был непонятен.

Андрей быстро шел по направлению к дому. Вся душа его рвалась вернуться и устроить в этом гнездышке маленькую «Варфоломеевскую ночь». Но не сделал этого, зная, что если вернется, то натворит таких делов, и чем это может кончиться – неизвестно. Разум взял вверх над чувствами, и Андрей просто шел домой.

Роман уже готовился ложиться спать, когда пришел Андрей, они не виделись два дня, поэтому новостей было полно. Долго сидели на диване обнявшись и разговаривая, у Ромы были свои, подростковые, проблемы, но отцу он доверял полностью, мог в любой момент подойти к нему с любым вопросом и знал, что тот не оттолкнет его, не отмахнется, а будет сидеть и внимательно слушать, и обязательно даст совет, объяснив, почему нужно поступать именно так.

Но стало совсем поздно, и Андрей сказал:

– Ну ладно, сыночек, давай ложиться спать, завтра вставать рано.

– Ты опять куда-то уезжаешь? – Спросил Роман.

– Не знаю, все решится позже, а сейчас по койкам.

Традиционно поцеловав сына, перед тем, как ложиться спать, Андрей пошел в свою комнату, разделся и лег в постель. Когда пришла Инга, он еще не спал, но когда она вошла в комнату, включила ночник и позвала его по имени, сделал вид, что спит. Но сон не шел, и Андрей всю ночь пролежал, смотря в потолок и все думал, думал, думал…

Он прекрасно понимал, что так жить больше нельзя, жить в таком позоре было невыносимо.

Рано утром проснувшись, Инга стала собираться на работу и попыталась затеять разговор. Но Андрей грубо прервал ее:

– Оставь меня в покое. Ты самая последняя тварь. Ты мне клялась, что готова на все ради сохранения семьи и ребенка.

Инга ничего не ответила, говорить было нечего, она оделась и ушла.

Андрей тоже встал, от бессонной ночи и тяжелых раздумий в голове гудело, как в растревоженном улье, но решение было принято. Андрей взял дорожную сумку и стал собирать свои вещи. Положив туфли, пару белья и кое-какие летние вещи, он зашел в комнату к сыну. Роман уже не спал и сидел на кровати, поджав ноги, и смотрел на отца. Андрей присел к нему на кровать, предстоящий разговор был самым тяжелым в его жизни. Никогда еще Андрею не было так тяжело подобрать нужные слова.

– Послушай меня, сынок, – начал Андрей, взяв руку сына и зажав ее в своих ладонях, – так произошло, что мы с мамой больше не можем быть вместе, и, поэтому, оставаться здесь я больше не могу, я должен уехать, но, сыночек, ты останешься с мамой. Я не знаю, как сложится моя жизнь, что будет со мной завтра, поэтому прошу, помни все, чему я учил тебя, всегда оставайся человеком и слушайся маму.

Андрей замолчал, тяжелый ком подкатил к его горлу.

– Я понимаю тебя, я все знаю.

– Откуда?! – Воскликнул Андрей.

– А помнишь, я ночевал у бабушки? Они с дедом думали, что я уснул и обо всем говорили, а я все слышал.

Чувства, переполнявшие Андрея, вырвались из него, он зарыдал, обеими руками схватил голову сына и стал покрывать ее поцелуями, он плакал и приговаривал: «Прости, прости меня, сыночек, за все, но я не могу больше так жить!»

Роман сам весь в слезах бросился на шею Андрею: «Папочка, милый, я никогда тебя не забуду!»

Так они просидели, обнявшись и плача. Когда Роман немного успокоился, Андрей очень нежно отстранил его, встал и, не оглядываясь, пошел к выходу.

Зайдя на автовокзал, на ближайший до областного центра рейс. До отправления было еще более получаса, и Андрей решил зайти в кафе. Посетителей было еще мало, и Инга о чем-то разговаривала с шеф-поваром за служебным столиком. Андрей подошел к ним и поздоровался.

– Мне надо поговорить, – обратился он к Инге, – давай выйдем.

Они вышли на крыльцо и остановились под навесом.

– В общем так, я тебя бросаю и ухожу, – сказал он Инге, – ты в праве жить так, как хочешь, все, прощай.

Он развернулся и пошел по направлению к автостанции. А уже через десять минут он уезжал, уезжал в неизвестность, оставив за спиной мечты о счастье, любви, сердце его было разбито.

Никак не мог предположить Андрей, что крах мечты – это не слова из песни.

Глава 2

Перекати поле

Через два часа Андрей приехал в область. Не задумываясь, подошел к кассе автовокзала, протянул деньги в окошечко дальнего следования.

– На ближайший рейс один, пожалуйста. – Сказал он.

– Мужчина, ближайший у нас до Рязани, будете брать, а то он отходит? – Через переговорное устройство механическим голосом обратилась к нему кассир.

– Что? Куда вы сказали? – Переспросил Андрей.

– Мужчина, автобус отправляется в Рязань. А вам куда надо? Вы хоть сами знаете? – Снова забренчал механический голос в переговорнике.

– И мне туда же. – Ответил Андрей. А в голове его пронеслось: «Ну что ж, Рязань, так Рязань»

Андрей, как мог, сдерживал нахлынувшее на него чувство неописуемого горя.

Зайдя в автобус, отыскал свое место и сел. Народу было много, и у людей постоянно возникали вопросы по поводу того, что на их местах уже кто-то едет. Но вот, кажется, все разобрались, уселись, и каждый начал свое дело: кто-то доедал растаявшее мороженое, кто-то доставал из своего багажа какие-то газеты и книги, купленные в привокзальном киоске.

Рядом с Андреем устроилась миловидная женщина с пышными формами и очень приятной внешностью, она постоянно копошилась и укладывала свои сумки, иногда задевая Андрея, и постоянно виновата улыбаясь и извиняясь. Андрей устало откинулся на спинку сиденья, в голове его понеслись мысли, но не на одной из них он не мог сосредоточиться. Настроение было скверным, если не сказать хуже, да еще его спутница производила впечатление весьма словоохотливой дамы. И когда двери в автобусе были уже закрыты, и водитель пытался врубить заднюю скорость, соседка Андрея обратилась к нему очень нежным и виноватым голосом:

– Извините, мужчина, вы не смогли бы пересесть на другое место? Дело в том, что я встретила знакомого, но он сидит вон там, ближе к водителю, а нам хотелось бы поговорить. – Закончив свои объяснения, она еще раз виновато улыбнулась, и, дотронувшись своей теплой ладонью до руки Андрея, добавила, – пожалуйста.

Андрей, как смог, изобразил на своем лице улыбку, ответил:

– Без проблем. Где ваш приятель?

Женщина привстала и позвала своего спутника:

– Коля, Коля, иди сюда, ко мне, а мужчина сядет на твое место.

Андрей встал с места и стал дожидаться, пока нерасторопный Коля сумеет собрать свои пожитки и занять его место, затем прошел по салону и уселся в свободное кресло. Новый попутчик Андрея первоначально вызвал у него какое-то чувство антипатии.

На Руси всегда первое впечатление о человеке составляли по одежке. Новый сосед был одет как-то небрежно: плохо выглаженные рубашка и брюки сразу бросились Андрею в глаза, а еще не чищенные стоптанные туфли. Андрей служил срочную моряком, а тем более, в погранвойсках, где был собран цвет российской молодежи. Как говорили в те годы, войска элитные, много детей достаточно известных людей. Только Андрею довелось знать сынов Софии Ратару, которая приезжала в Анапу к своему чаду, давала там концерт; так же сын Никиты Михалкова проходил свое обучение в этой учебке. Правда Никита Сергеевич сам не приезжал, а лишь только жена его присутствовала на даче присяги. Тогда же курсанты и стали расспрашивать Михалкова-младшего, почему не приехал отец.

Нечего вниманием баловать и делать из него любимчика командиров, – сказал тогда Михаил Сергеевич, когда провожал жену, – пусть служит, как все.

Такие доводы знаменитого режиссера очень понравились всем курсантам учебки, и Никита Сергеевич в их глазах выглядел, как мужчина правильный. В те годы службы у Андрея и выработалось отношение к внешнему виду, ведь форму гладили с парафином, чтоб, как говорил старшина, об стрелочки можно было порезаться, а от начищенных ботинок пускать зайчики в девичьи глазки, если попадешь в увольнение. Вот поэтому новый попутчик Андрею сразу не понравился, добавляло эту картину длинные волосы и такая же, но достаточно редкая, борода и усы.

Андрей просто уселся рядом, не желая ни о чем разговаривать, откинул спинку кресла назад и постарался отключиться. На какое-то время ему это удалось. Тем временем автобус продолжал следовать по маршруту, время от времени делая короткие остановки в населенных пунктах, высаживая или беря пассажиров. Часа через полтора сосед Андрея достал из сумки полиэтиленовый пакет, в котором находились его припасы. Разложив на коленях платок, спутник выложил на него кусок жареной курицы, вареные яйца, хлеб и свежий огурец. Повернувшись к Андрею, спросил:

– Не желаете ли вкусить? А то дорога дальняя, да и трапезничать уже пора.

Из всех этих слов Андрей понял, что сосед его священник, батюшка, только не в рясе, а в мирской, гражданской одежде.

– Нет, благодарю, я не голоден, – ответил Андрей, – да и голова сильно разболелась, – голова его от всех переживаний у него действительно раскалывалась.

– Я так думаю, не голова вас тревожит, а душа ваша болит, да так болит, что нет от боли той никакого лекарства, – тихо и спокойно произнес сосед.

Андрея, как кипятком обдало. Он быстро повернулся к попутчику:

– Скажите, батюшка, у меня это что на лице написано? – Обратился он к своему новому попутчику.

– Это дар, данный Богом, читать души человеческие, – ответил священник.

Затем свернул свои яства и убрал их в пакет.

– Не желаете ли поговорить? Ведь вам надо выговориться, я же понимаю – нельзя все нести в себе, в своем сердце.

Андрей уже с интересом смотрел на своего соседа:

– Скажите, батюшка, вы один живете или с матушкой? – Задал он вопрос.

– В свое время не нашел себе спутницу, теперь уже поздно, так что я один, – ответил священник.

– Тогда вы меня не поймете, – сказал Андрей.

– А я все же постараюсь, ну а если не пойму, так хоть вы выговоритесь, облегчите себе душу.

Андрей не знал, почему, но ему действительно захотелось выговориться, он был человек верующий и доверял свои тайны священнику. И Андрей стал рассказывать, он говорил и говорил все, что накопилось в его измученной душе. Не замечая времени, он продолжал свой рассказ. Батюшка сидел и внимательно его слушал. Когда Андрей закончил свой рассказ и замолчал, священник еще немного помолчал, потом сказал:

– Беда и боль большая, конечно, но жить ведь надо все равно и, может, жизнью своей доказать всем тем людям, что не правы они были, и еще, самоубийство – это тяжкий грех.

– А если я не хочу жить? – Ответил Андрей.

– Я, конечно, не могу судить вас, но вот помочь постараюсь. Меня зовут отец Николай, я еду к другу своему по семинарии, недалеко от Рязани, у него приход, поэтому приглашаю. Пойдемте со мной, и, Бог даст, все будет хорошо.

– Мне сейчас все равно куда идти, – ответил Андрей, – я как перекати поле, куда ветер дунет, туда и качусь.

– Хорошо, тогда я буду вашим ветром, – сказал священник, – и с Божьей помощью мы вместе попробуем спасти вашу заблудшую душу.

После того, как Андрей сумел выговориться, ему действительно стало легче, и он почувствовал усталость, которая навалилась на него. Стало клонить в сон, он поинтересовался у батюшки, сколько ему еще ехать до места, услышав, что еще есть время часа три, Андрей решил отдохнуть. Удобней устроившись в кресле, он закрыл глаза. Усталость тут же овладела им, и он уснул.

Проснулся Андрей от легкого прикосновения к своему плечу. Открыв глаза, он увидел стоящего рядом с ним батюшку.

– Мы почти приехали, остановка через пять минут, пойдемте к выходу.

Андрей встал, размял затекшее тело, ему было как-то не по себе, что он вот так вот идет с первым встречным, пусть даже он священник. Но никакой тревоги в душе не было, и он решил довериться судьбе. «Пусть будет, что будет» – подумал он, полагаясь только лишь на судьбу.

Они вышли из автобуса и остановились на обочине, давая возможность другим пассажирам занять их места. После того, как автобус тронулся, батюшка оглянулся по сторонам и предложил Андрею идти полем, дорога эта была немного длиннее, но зато не надо будет глотать придорожную пыль от проходящих мимо, в основном грузовых, машин.

Сперва шли молча, пока не прошли половину поля, засеянного клевером, и здесь батюшка остановился, повернулся к Андрею и сказал:

– Положите свой багаж, Андрюша, закройте глаза и вдохните полной грудью этого чистого, великолепного воздуха.

Так он и сделал, бросив свою сумку у ног, закрыл глаза и широко расставил руки, стал дышать полной грудью. Миллионы запахов ударили ему в голову, наполняя своими ароматами грудь, где-то в небе запел жаворонок, а повсюду в траве слышались звуки игры кузнечиков, как будто бы тысячи этих музыкантов специально собрались вместе, чтобы сыграть свою лучшую симфонию любви к жизни. Андрей открыл глаза и увидел, как смотрит на него отец Николай, прищурив глаза и улыбаясь. В этот миг он уже не казался ему каким-то неряшливым, неаккуратным, все в этом человеке переменилось, и лицо его излучало какой-то необыкновенный свет.

– Я не знаю, как там, в садах райских, – сказал он, – но разве это не рай на земле? И еще, Андрей, помни, что у тебя растет сын, и никто, понимаешь, НИКТО не сможет ему заменить родного отца, даже если какое-то время он будет вдали от тебя, ради только этого ты обязан жить.

Андрей поднял свою сумку, и они пошли по направлению к поселку, уже беззаботно о чем-то разговаривая. Выйдя на бугор, перед ними открылась чарующая картина. Внизу протекала небольшая речка, а на ее берегу, утопая в зелени и садах, расположился небольшой поселок, в центре которого красовалась белая церковь.

– Ну вот, кажется, мы и пришли, отсюда начнется твоя новая жизнь и считай, что свое поле ты уже перекатил, – сказал Андрею ласково отец Николай.

Глава 3

Благослови меня, Господи…

Андрей и отец Николай, пройдя по тихим и аккуратным улочкам, подошли к церкви и, перекрестившись, вошли в храм. Шла вечерняя служба, повсюду горели свечи, пахло ладаном, пел церковный хор.

– Скоро уже закончат, и мы встретимся с моим другом, – сказал отец Николай, – а пока давай помолимся, чтобы спослал Господь благодать на наши головы.

Они прошли в глубь церкви и присоединились к молящимся.

После окончания службы, народ стал расходиться, в основном, это были люди преклонного возраста. Кто-то из них задерживался, подходил к своему батюшке с какими-либо вопросами, он всех выслушивал и каждому что-то говорил. Андрей с интересом наблюдал за ним. Человек средних лет, но, благодаря аккуратно подстриженной бородке, выглядел он старше своих лет, немного тучный телом, и в своих позолоченных одеяниях, на фоне алтаря и горящих свечей, смотрелся он просто супер.

Но вот церковный священник увидел отца Николая, и лицо его осветилось радостной улыбкой, широко раскинув руки, он направился к нему навстречу, они обнялись, расцеловались и стали о чем-то говорить. Андрей не слышал их разговора, но когда местный священник стал бросать на него взгляды, слушая рассказ своего друга, Андрей понял, что говорят о нем. После непродолжительной беседы они вместе подошли к Андрею, и отец Николай представил их друг другу. Нового батюшку звали отец Сергий.

Он широко улыбнулся Андрею:

– Ну что же, добрым людям мы всегда рады, пойдемте ко мне, вы с дороги умоетесь, сотрапезничаем, поговорим.

Они вышли из церкви и направились к дому, где жил отец Сергий. Подойдя к калитке, отец Сергий остановился:

– Подождите, друзья, я сейчас одну минуточку, только собаку привяжу.

Когда дело было сделано, он пригласил гостей пройти. Возле небольшого сарая настороженно смотрел на них огромный кобель кавказкой овчарки, как будто бы выбирал, с кого начать первого, но услышав одобрительный голос хозяина «Нельзя – свои», потерял к пришедшим всякий интерес.

– Вот так сторож у тебя, батюшка, – стал подшучивать над другом отец Николай, – знать много добра нажил, раз такую охрану завел.

– Да мне в пору бы, брат мой драгоценный, пару бы таких и в храм запустить на ночь, да устав не велит, – с горечью в голосе ответил отец Сергий.

– Да что такое случилось? Неужто так дела плохи у тебя?

– А разве хороши дела? Церковь то старинная, утварь тоже вся с прошлого века, а самое главное – иконы старинные цены необыкновенной, вот и тянет сюда проходимцев разных. Третьего дня хотели в храм залезть, да двери дубовые, не смогли с петель снять, а вот из дому пока я отпевал в храме Николу угодника похитили, так вот и пришлось мне сторожа себе нанять такого, он «руки вверх» не говорит, а дело свое хорошо знает.

Они прошли в дом, здесь все напоминало пришедшему, что живет здесь священник: кругом иконы старинные. Отец Сергий пригласил всех пройти в залу и располагаться, пока он переоденется. Андрей с интересом смотрел по сторонам: «Вот как живут батюшки современные» – думал он. В углу на добротном столе хороший японский телевизор, рядом размещался не последней модели компьютер с принтером. Вообще обстановка в доме свидетельствовало, что здесь есть хозяйка. В это время из другой комнаты вышел отец Сергий, он уже успел переодеться и предстал перед своими гостями в белоснежной рубашке с коротким рукавом и таких же белых брюках.

– Ну что ж, гости дорогие, давайте сперва перекусим, чем Бог послал, а там и поговорим о том, что тревожит нас, – это, в основном, касалось Андрея, – правда за угощение не обессудьте, матушка моя сейчас в Рязани у дочки гостит, так что я сам за хозяина.