Волк. Стая Авраменко Александр

© Авраменко А., Гетто В., 2015

© Художественное оформление серии, ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2015

© ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2015

Пролог

– Уходите! Все! Кто куда может!

Последний приказ командира эхом отдавался в голове Сергея. Два Больших Листа клановцев против императорского штурмоносца. Никаких шансов. Только одно желание – продать свою жизнь подороже. И они дрались, невзирая на потери, кровь и боль в расплющенных страшнейшей, просто непереносимой перегрузкой телах. Багровая муть перед глазами, реактор, у которого давно отключены все предохранители. Полурасплавленные стволы плазменных орудий… А потом голос командира в наушниках и его приказ – спасаться. Кто-то должен донести до Империи то, как дрались воины Руси. И несмотря на нежелание, Стрельцов подчинился.

Последний плевок рабочего тела из дюз, последний вираж, прыжок в сторону от устремившейся ему навстречу ракеты. Успел увидеть, как отчаянно парящий в атмосфере корпус родного корабля врезался в один из кораблей саури… Взрыв, летящие во все стороны обломки, один из которых ударил по хрупкому корпусу истребителя. И – тьма. Милосердная, бездонная. Погасившая отчаяние человека. Потому что до ближайшей земной базы или форпоста искалеченная машина не долетит при всём желании пилота…

С трудом пошевелился. Кое-как разлепил глаза. Странно. Тяжесть в теле. Нет, не в теле. Вообще присутствует тяжесть! Но почему ничего не видно?! Ослеп от вспышки? Нет. Не похоже. Перед глазами по-прежнему багровая муть. Багровая. Багровая… Попытался поднять руку. Скрипя перчаткой, коснулся шлема. Ему показалось или нет? Ш-ш-ш. Есть! В ярком свете он смог разглядеть свою руку. Действительно. Перчатка. Пилотская. Снова поднёс её к шлему. Двинул второй рукой. Вышло! Дело пошло веселее. Через пару мгновений стекло гермошлема очистилось достаточно, чтобы можно было смотреть через него.

Поднял голову и охнул – шея дико болела. Невыносимо. А это что за пятна? Светлые и тёмные? Проклятие, бронепластик фонаря был чем-то измазан. Нечто коричневое, чёрное. Словно земля. Ничего не понятно. Но вроде всё цело. Через внешний покров ослепительно бьют крошечные лучики света. Он что, где-то у звезды? Виртуалка не работает. Сейчас его шлем абсолютно бесполезен. Просто как защита. Но тело не чувствует полёта. Ощущение, что истребитель стоит на месте. Где-то на планете. Или астероиде. Стоп. Откуда здесь планета? Рискнуть? Впрочем, другого выхода нет.

Медленно поднял руки к застёжкам шлема. Мгновение поколебавшись, коснулся зажимов. Щелчок. Толстенное бронестекло упало на колени. Тишину тут же разорвало криками птиц, гулом насекомых, шелестом листьев. Это невозможно… Этого просто не может быть! Не может быть! Рванул рычаг привязных ремней, те с сухим щелчком уползли в кресло. Осмотрелся вокруг новым, уже осмысленным взглядом наконец заработавшего мозга. Он на планете! Сел! Сам не зная как. Но он точно на поверхности! Потому что этот запах почвы ни с чем не перепутаешь. Совершенно! А панель управления мертва. Точнее, её нет вообще. Словно обрезана. Сплошная стена земли перед человеком. Будто машину разрезали по шестому шпангоуту силового набора и воткнули в яму. Но можно развернуться в оставшемся пространстве. И раздвинуть створки из бронепласта вручную.

Стоп! Спешить не надо.

Кое-как развернулся на сиденье. Упираясь в разбитые борта, сложил спинку. Вот же… Аварийный чемоданчик цел. Повезло! Но оружия нет. Зато инструмент на месте. Во втором ящике. Эх, руки плохо слушаются. Странное ощущение. Но хоть слушаются… Кое-как открыл крышку, взглядом выхватил большой тесак, могущий служить одновременно и ножом, и топором. С трудом свёл пальцы на его рукоятке. Потянул. Получилось. Из-за чего такая заторможенность? Ведь не из-за притяжения, это точно. Ощущение, что тело чужое. Не его. Может, сработала система криозаморозки? И после боя прошло неизвестно сколько лет, а может, и веков? Во всяком случае, горелым не пахнет. А машина, входя в атмосферу, в любую кстати, нагревается. И как она села, если пилот в отключке? И где остальное? Имущество?

Тысячи иголочек начали вдруг разбегаться по всем мышцам, по коже, по нервам. Точно. Знакомое ощущение оттайки. Получается, что истребитель действительно включил анабиозный сон. Но почему? Пилот же не отдавал команды на это! Его желанием было увести машину подальше от боя, лечь на курс, а потом уже прибегнуть к последнему шансу… Может, из-за удара того обломка? Что-нибудь замкнуло, или логгер сбросил команду из-за сотрясения… Потом разберусь. Сейчас главное – определиться, где он и что с его истребителем. Тем более руки-ноги на месте и минут через десять организм окончательно придёт в норму. Пока же – подождёт. Как раз те десять минут. Как только тело окончательно заработает, будет выбираться из машины…

Глава 1

Подкидываю очередное полено в костёр. Тот горит ярким пламенем, постреливая время от времени угольками. Только дым немного ест глаза. Неизбежное неудобство открытого очага. Самого настоящего. Сложенного из грубых камней.

Настало время подбить итоги. Ведь уже сутки прошли. С того самого момента, как я проснулся после двухлетнего криосна. Спал бы дольше, да кончился анабиозный раствор. Элементарная дырка в ёмкости. Но надо признать, мне неслыханно повезло. Просто невероятно! Сказочно. Прежде всего, сама планета. Меньшая, чем в моём родном мире, сила тяжести. Зато слегка повышенное количество кислорода в атмосфере и, как следствие этого, возможность находиться на поверхности без скафандра и прочих дыхательных устройств. Это первое.

Второе: мне удалось выбраться из останков моего истребителя без всяких сложностей. Едва створки выхода открылись, как по глазам ударило яркое солнце. Проморгался, уцепился руками за борта, вымахнул одним прыжком наружу. Втянул терпкий чистый воздух, осмотрелся. Небольшая рощица. Из самых разных деревьев. В смысле – лиственных и хвойных. Действительно, небольшая. На глаз примерно километр. Неправильных очертаний. Чуть поодаль – озерцо. Вытянутое, с каменистым пляжем. И – скалы вокруг не очень большой долины. Деревья растут на холме. Пологом. Метров двадцать – двадцать пять высотой. В этот-то холмик я и впечатался. Ну, не я лично, а автопилот. Или что там меня сюда выбросило? Во всяком случае – носовой части у машины нет. Вообще. Следовательно, ни источника энергии, ни приборов. Осталась лишь обгрызенная неведомой силой кабина да кормовая часть: неприкосновенный запас на случай аварийной посадки, трубопроводы, световоды, хвост с дюзами двигателя, обломки обшивки. Ни оружия, ни боеприпасов, входящих в комплект истребителя, естественно, нет. Потому что плоскостей, на которые крепится модульное вооружение, тоже не осталось.

После того как осмотрелся, полез на дерево. Выбрал ствол повыше и полез. Надо же выяснить, где я и что я. Забрался с трудом на нечто вроде сосны, устроился поудобней у вершины, поднёс ладонь к бровям – солнце уж больно яркое. А потом выругался и пополз вниз. Горная долина. Километров пять в диметре неправильного круга. У скал видел нечто вроде живности. Мельтешит непонятно что. Совсем крошечное. Хотя, может, это из-за расстояния. То самое озеро. Кое-что, очень похожее на поле. Точнее, его намётки. Может, огород. И покосившаяся хижина из грубых брёвен рядом с огородом. Похоже, заброшена. Но всё-таки поостерёгся ломиться в открытую и пробирался к этой куче брёвен почти час. Если верить местному светилу.

М-да… Посеревшие от времени брёвна. Вывалившиеся из швов клочья мха, использовавшиеся в качестве конопатки. Подслеповатое окошко с остатками рамы. Сколоченная из жердей дверь, пронзительно заскрипевшая, когда её открывал… Так я и вошёл внутрь – с тесаком в одной руке, готовый к нападению. Внутри… А что внутри? Грубая лежанка, на которой застыл скелет с клочьями бороды, с накинутым на него полуистлевшим одеялом. Очень, кстати, занятным. Ручной работы. Это я смог определить сразу. Даже невооружённым глазом. Видел такое в музее. Нитки неровные, из которых лохмотья состояли. Окраска. В общем, понятно стало одно: мир здесь крайне примитивный. Ну очень. Инструменты, что обнаружились в хижине, – деревянные. Металла вообще не было, за исключением мешочка из кожи, найденного в глиняном кувшине, с парой жёлтых и тройкой чёрных кружочков, на которых было грубо что-то вычеканено. Как я понял – монеты местные. Жёлтые – уж не золотые ли? Куснул – след остался. Точно. Золото. Что-то железное в лачуге явно когда-то было. Но теперь на тех местах бурые потёки ржавчины. Сгнило. Интересно, сколько лет тут никого живого не было?

Нашёл кусок полуистлевшей шкуры, сложил на него останки прежнего обитателя хижины, вынес наружу и захоронил в неглубокой яме. Даже кол воткнул в ногах. Спи, мой предшественник. Потом занялся более тщательным осмотром хозяйства. Наткнулся на несколько сгнивших пеньков. Грубо срубленных. Значит, точно был топор. Ну, от которого лишь ржавчина осталась. Ещё – на поле какой-то мелкий злак. То ли дикая рожь, то ли просо. Не разбираюсь я в этом. Совершенно. Но в желудке забулькало. Поесть бы не мешало. А чего? В моём аварийном рундуке только сухие пайки. И совсем немного. Если питаться как положено, на десять дней хватит. Потом хоть зубы на полку клади. Или… Вспомнил, что видел живность. Немного успокоился. Значит, можно что-нибудь добыть. Да и в озере, может, рыба водится. Пока обойдёмся пайком, а утром решим.

Где спать лечь? В истребителе, на улице? В хижине? В последнем месте чего-то не тянуло. Слишком уж явственно скелет с оскаленными зубами перед глазами стоял. Кстати, интересно, а как сей отшельник сюда попал? Неужели тропа имеется? Поищем. Обязательно. А пока…

Выудил из своих припасов небольшой, с ладонь, пакет с белковой субстанцией, надорвал его. Зачерпнув глиняной кружкой, оставшейся от прежнего владельца, из озера воды, влил её внутрь. Затем свёл края разрыва, коснулся пальцем алого квадрата в центре упаковки. Брикет заурчал, зашипел, потом вдруг резко увеличился в объёме. Готово! Не очень вкусно, зато сытно. До следующего вечера точно есть не захочется.

Пока возился, темнеть начало. Эх, так и не решил, где ночевать. Впрочем… Покосился на лежанку. Чего покойников бояться? Он уже лет десять назад умер. Так что… Подбросил в топку грубого открытого очага охапку хвороста, извлёк из аварийного запаса вечную зажигалку, поджёг. Настоящий огонь! На него никогда не надоедает смотреть. Когда пламя чистое. От дерева. Не обманка от нефти или другой синтетики. От этой мерзости оно грязное. Мутное. Вызывающее лишь отвращение. А тут – натуральный хворост, гора которого, высушенная до звона, нашлась позади низкого строения.

Эх, хорошо! Живой. Вокруг – воздух. Не надо беспокоиться, что не хватит кислорода для дыхания. Вода. Почва. Расстелил на земле атермальное одеяло, предварительно выкопав в земляном полу две ямки – для бедра и для плеча. Лежаком всё-таки побрезговал. Плотнее прикрыл дверь. В окно никто представляющий угрозу не просочится. Оно крохотное. Стены прочные. Брёвна, из которых они сложены, толщиной сантиметров сорок. А щели – дело поправимое. В будущем. Если, конечно, тут застряну… Вытянулся на одеяле, глядя в очаг, весело полощущий языками пламени. Романтика…

Ага! Это же не турпоход в стиле прошлого! Связи – нет. Энергии – нет. Оружия – нет. Собственно говоря, ничего нет. Вообще. Есть тесак, универсальный инструмент, он же лопата, топор, пила в одном флаконе. Моток мононити, из которой можно сделать либо удочку, либо тетиву. Не очень большой, кстати. Иголки. Девять брикетов сухого пайка. Вечная зажигалка. Пара флакончиков с универсальным антидотом и шприц с регенерином. Бинокль. Плюс останки моего истребителя. Обшивка. Немного трубок разного диаметра. Проводка. Силовой каркас. Бронестекло и бронепласт. Всё, пожалуй. Ах да – ещё скафандр. Точнее, пилотский костюм. Теперь точно всё. Шлем со всей своей машинерией – мёртв. Устройство криосна – повреждено. Нет анабиотического раствора. В общем, вариантов три. Первый: просто дожрать сухпай и потом либо утопиться, либо прыгнуть со скалы и разбиться вдребезги. Второй: попытаться кое-как устроиться в этой горной ложбине. Крыша над головой на первое время есть. Судя по лиственному покрову под ногами – и времена года сменяются. Дело крайне рискованное. Сколько времени длится год? Сколько времени тут зима? Холодная или не очень? Что можно вырастить, если не знаешь, растёт ли вообще что-нибудь здесь полезное или съедобное? Одежда? Инструменты? Чем обработать почву? Руками много не накопаешь! Особенно с голодухи…

Вариант три: искать дорогу к людям и просить Вселенную, чтобы аборигены не слишком отличались от меня по внешнему виду. По костям вроде бы такие же. Но вот внешние отличия могут быть какими угодно. Скажем, кожа у них синяя или нос хоботом… Какая муть в голову лезет! Нет, надо с утра спокойно, не торопясь, обойти долину. Как раз на день занятие будет. Поискать, чем тут тот покойник занимался. Найти тропу. А дальше будем думать. Время пока есть. Так что…

Не заметил, как задремал, ворочаясь на жёсткой земле пола… Яркие лучи солнца разбудили меня ближе к полудню. Даже странно – столько спал в анабиозе, а тут снова как сонная муха. Но потом, подумав, сообразил, что вчера с отвычки набегался и налазился, организм ещё не окреп и не пришёл в нормальный рабочий режим, вот и затребовал отдыха. Сбросил с себя лётный костюм, оставшись в трико, умылся в озере. Жаль, побриться нечем. Щетина уже полезла. Ладно. Сойдёт и так. Кто меня видит? Живность? Птички? Им по барабану, как выглядит двуногий хомо…

Вооружившись тесаком, побрёл к скалам. Искать дорогу к людям надо там. Должна быть тропа. Ведь как-то мой предшественник сюда попал? И верно, чем ближе к почти отвесным каменным склонам, тем больше следов пребывания человека. Там – полузаплывший затёс на могучем стволе. В другом месте – пенёк. А вот и… Яма. Большая. Довольно глубокая. Хм… Метрах в ста ещё одна. Уже с обвалившимися краями. Словно воронка от снаряда. А там что? Пещера? Точно! Вход большой. Где-то два моих роста. Пещера уходит куда-то вверх. Может, здесь этакий природный туннель? Хотелось бы надеяться. Но нужен факел. Фонаря-то у меня нет. Что бы придумать? Делаю пару шагов в густой сумрак, замираю, чтобы немного привыкли глаза. Невольно передёргиваю плечами от пробежавшего по коже озноба. Хотя тут и сухо, без малейших следов влаги, но… В полумраке входа сразу становится прохладно. Что-то там виднеется. Только вот мешаются под ногами большие булыжники, разбросанные по неровному полу, ноги сломать можно. И странные какие-то. Словно их долго шлифовали. Или они лежали на морском дне. Зато стены пещеры какие-то острые, неровные. Без огня внутри делать нечего.

Выбираюсь наружу. Сразу горячий воздух окутывает меня. Я задумчиво смотрю на близлежащий лесок… Это дерево очень похоже на сосну. А вот это – на берёзу. А если… Подхожу к сосне, надсекаю бронзовую кору. Потом делаю большой надрез в псевдоберёзке и отдираю от неё здоровенный лоскут бересты. Снимается та просто замечательно. Легко и без усилий. Мягкая. Податливая. Без луба. Подходящая сухая ветка находится без усилий. Возле аборигенной сосны, где я сделал надсечки, из которых уже сочится густая ароматная смола. Просто замечательно! Накручиваю лоскут коры на палку, предварительно вымазав, насколько возможно, янтарной смолой каждый слой. А смола всё бежит ровной струёй. Ещё? А почему бы и нет? Снова кручу факел. Мажу его живицей. Получается вроде. Два? Да. Пока хватит. Оставить сосну так, пусть истекает смолой? Нагибаюсь, зачёрпываю ладонью землю, замазываю разрезы. Ещё несколько капель пробивается наружу, всё. Перестало. Отлично!

Факелы в руку, пошли обратно. Взгляд на солнышко – ещё высоко. Долго лазить не буду. Да и кто знает, насколько тянется эта пещера. Может, там, метрах в десяти-пятнадцати, уже тупик. Или сузится настолько, что не пролезть… Вечная зажигалка слабо шипит, и, поначалу слабый, огонёк быстро разгорается. Правда, и копоти от самодельного светильника… Но в моём положении привередничать просто смешно! Подсвечивая себе, осторожно пробираюсь между глыб. Хм. Накаркал. Тупик. Нет! Поворот! И я замечаю, что в сужающемся проходе на стене множество царапин. Словно что-то пытались протащить. Или протискивались… Рискнуть? Кое-как проскальзываю, втягивая живот, поднимаю импровизированный светильник повыше, и… Увы. Проход заканчивается тупиком.

И вдруг мне в глаза бьёт лучик. Обычный солнечный зайчик! Что за… Засекаю ориентир. Не спеша бреду. Любопытно, что за аномалия… И – замираю на месте. Передо мной – два скелета. Точнее, не скелета, а мумии. Довольно свежие. Мужчина и женщина. Совершенно такие же, как я. Только кожа темнее. Уже пергаментная. Череп мертвеца расколот. Внутри – пусто. Это у мужчины. Женщина – в груди торчит нож. Рукоятка из рога. Лезвие – скверное железо. Едва тронутое ржавчиной. А ещё – на её голове прицеплен кругляш из полированного металла. Скорее всего – бронзы. Чуть позеленевшей, но желтоватый цвет ещё виден. Именно он и блеснул. Кто же их так? И почему оставили добычу? Одежда практически цела. Только мне маловата будет. Рубаха и штаны из грубого домотканого полотна. Пояс, плетённый из множества мелких ремешков. Грубая застёжка. На ногах… Нечто такое, чему не могу подобрать название. Куски толстой кожи, обёрнутые вокруг ступней и подвязанные ремешками… У женской мумии грубоватое, насколько можно судить, лицо. Тело высохло, так что по поводу груди и стройности ног ничего сказать не могу. Широкая тёмная юбка. Рубаха из белёного льна. Поверх неё меховая безрукавка. На поясе – нечто вроде кошелька, привязанного к ремешку. Узкому. Из ткани, расшитой мелким бисером. Узор прост и напоминает египетский крест – анк. В кошельке – грубые иглы. Небольшой, просто крохотный ножичек с изогнутым лезвием. Четыре малюсеньких клубочка цветных ниток. Три зелёные медные монеты. На ногах – такая же уродливо-непонятная обувь.

Вот же повезло, называется. Уже три покойника в этой долине. Может, если стану бродить, найду ещё десяток мертвецов? Очень даже станется!

Осматриваюсь и замечаю чуть поодаль приклад архаичной формы. Не винтовка же это? С замирающим сердцем приближаюсь к находке. Арбалет! Даже не арбалет, а самострел! Не очень удобное ложе. Стальной лук, закреплённый на нём. Тетива. Сбоку приклада защёлка, в которой две коротких стрелы. Получится? Упираю в землю примитивное оружие, носок ноги в петлю. Пробую тянуть тетиву и сразу отпускаю. На ладонях кровь. Разрезал проволокой. И вспоминаю – обувка аборигенов! Шкура, пошедшая на их изготовление, толстая. Её так просто не прорезать! Снимаю с одной ноги мужчины обмотку. Оборачиваю ею правую ладонь. Тяну. Есть! С трудом, но тетива стала на место. Спускаю курок. Естественно, вхолостую. Дзинь! Гу-у… – басовито гудит тетива. Снова натягиваю, на этот раз вставляю в жёлоб болт – так, кажется, называется стрела для этого устройства. Куда бы пальнуть? Озираюсь по сторонам – потеряю болт, что потом делать?

И вдруг сзади раздаётся едва слышимый треск. Резкий разворот. На дыбы поднялся довольно крупный зверь с поднятыми к груди когтистыми лапами. Рука сама спускает курок, дзинь, тупой стук. Болт врезается в покатый лоб. Рёв… А руки, отбросив самострел, уже рвут из-за пояса тесак, который удивительно легко вспарывает широкую шею, почти отделяя оскаленную пасть…

Мясо. Целая гора. Зверь напоминает мне земного медведя. Только небольшого. Едва достающего мне до плеча. Ещё он, наверное, подслеповат. Иначе не наступил бы на сухую ветку, на моё счастье неведомыми путями оказавшуюся у него на пути. Именно она спасла мне жизнь, потому что когти у зверюги ещё те! Эх, соли почти нет. На еду ещё хватит, нашёл в хижине, а вот на засолку – увы. Обломинго. Маленькая неприятная птичка. Так что ем от пуза. Часть мяса сварил. Часть запёк на углях. Но это не выход. На вкус мясо… Скажем так: съедобно. Пованивает, разумеется, мочой, поскольку зверюга оказался ярко выраженным самцом, но здесь особо не попривередничаешь. Шкура вычищена, сушится на солнышке. Воняет сильно, только деваться некуда. Ничего, скоро перестанет. Правда, будет жёсткая и греметь станет, как барабан, но спать на ней будет можно.

И вот уже третий день я шарю по округе, обходя скалы и разыскивая тропу, ведущую из долины. Она есть, это я знаю точно. Помогает бинокль. Есть пара-тройка подозрительных мест. Но… Как проверить? Это не на один день пути, как я понимаю. А если зайду в тупик? Или сорвусь?

Одежду с найденной пары мумий я выстирал с золой, высушил и даже надставил мужской наряд кусками юбки женщины. Примерил – влезаю. Не в скафандре же или нижнем белье мне предстать перед аборигенами? А в местной одежде можно прикинуться глухонемым. Будут объясняться жестами – попробую проанализировать их речь и запомнить слова. Что те означают. Монеты у меня есть. И золотые, и те, чёрные, что на самом деле серебряные, просто потемнели от времени, можно будет их почистить, когда выпадет время. Ну и медяшки. Судя по мертвецам, их тут тоже ценят. Узнаю, когда выберусь… А я выберусь! Подыхать здесь не собираюсь…

Вечер очередного дня. Почти весь путь по окружности долины пройден. Снова осматриваю в бинокль мрачные камни, окружающие меня. При желании можно различить человеческий профиль, высеченный в камне и рассечённый длинной чертой, теряющейся в вышине… Длинной чертой… Снизу – до самого верха. Уходящей за камни… И я с размаху бью себя по лбу! Вот же тропа! Узкий каменный карниз, практически прямой. Плавно поднимающийся снизу вверх… Какой же я идиот! Первым порывом было броситься к нему, уйти отсюда немедленно. Но сдержался. Куда?! В сгущающийся на глазах мрак ночи? Чтобы сорваться в пропасть? До утра можно дотерпеть. Нужно.

…Вот она, вершина. И множество острых вершин впереди. Сколько видит глаз. Тропа оказалась фантомом. Обманкой. Выводила на вершину и заканчивалась пропастью, на дне которой текла река. Серебристая ниточка извивалась по дну провала. Возвращаться? Или рискнуть? Вон несколько камней, которые можно использовать как точку опоры. Вернуться никогда не поздно! А мои пилотские сапоги спокойно уцепятся за камень… Примерившись, прыгаю. Есть! Ухватился за выступ, перебирая ногами, передвинулся насколько можно. Второй камень. Чуть выше. Снова прыгаю, благо попадается неожиданно удобный карниз. Крошечный, но на него можно поставить одну ступню. Ух! Сердце пропускает удар. Следующий камень. Как же хорошо, что больше прыгать не надо! Спокойно дотягиваюсь до него, опираюсь рукой, перешагиваю, вот и угол скалы. И…

Как такое могло тут оказаться?! Это же просто невозможно! Нереально! Но вот она, прямо передо мной! Гладкая, ровная дорога, вьющаяся между вершин. Плоское плато, за которым торчат макушки скал. Основная трудность, как я понимаю, будет найти это место. Ха! Кто-то уже озаботился этим! Небольшая каменная пирамидка, аккурат напротив того угла, за который надо поворачивать и прыгать по выступам, чтобы спуститься потом по метровому карнизу в долину. Отлично! Заглядываю обратно, с удовольствием ощущая под ногами путь. Да. Здесь. Подбираю осколок кремня, выцарапываю надпись на русском: «Прыгай». Мне понятно. А остальным необязательно. Поправляю поудобнее найденный мешок с немногим имуществом и кошелёк с монетами. Пора искать людей…

Мне кажется или там, далеко на севере, что-то дымит? Черчу тем же осколком стрелку. Пошагали, Сергей. Пора. Есть возможность – шевели ногами. Под лежачий камень вода не течёт…

…Третий день путешествия по горному плато. Оставляю только себе понятные метки, чтобы не заблудиться. Не знаю, что ждёт меня там, куда я выйду, но и бросать долину я не собираюсь. Спокойное место, которое очень уединённо, и если что, в нём можно отсидеться от невзгод. Ну и вообще… Там же мой истребитель. Точнее, его остатки…

Плато начало понижаться. Чувствую. Значит, обратный путь будет тяжелее. Очередной поворот, и из-за острой пирамиды вершины мне навстречу выскакивают двое всадников на невысоких лохматых лошадках. На обоих добротная одежда. Но я сейчас смотрю на них, пытаясь отыскать внешние различия, по которым можно догадаться, что являюсь пришельцем в этом мире. Впрочем, оба всадника бросают на меня спокойно-ленивые взгляды и продолжают свой путь. Выбор этого направления оказался верным? Внезапно один из наездников разворачивает свою конягу и перегораживает мне путь. Что-то несёт на зубодробительном, на первый взгляд, языке. Вариант первый и единственный. Внимательно глядя на его рот, показываю пальцем на свой и бессвязно мычу. Тот громко и неожиданно кричит, но я остаюсь спокойным. По досадливым интонациям понимаю, что на встречу с калекой тот не рассчитывал. Человечек что-то шипит и разворачивается обратно. Когда всадники исчезают за очередным виражом, перевожу дух. Пронесло! Значит, мой внешний вид, несмотря на небритость, нормален для этой местности. Угадал!

Очередной поворот из-за нагромождения камней вновь выводит меня в долину. Только не простую. Она велика. Но самое главное – посередине её я вижу каменные стены. Грубые. Из нетёсаных камней. Замок? Да нет. Слишком велик. Скорее – город. Ну что, старший лейтенант Стрельцов, вперёд помаленьку?

Глава 2

Вот уже полгода я живу на этой планете. В городе Симс, затерянном среди гор Юга. Страна, в которую я попал, называется Фиори. Довольно своеобразное государство, кстати. Этакое объединение феодальной вольницы. Куча баронств, графств, маркизатов под общим знаменем, но с разными родовыми гербами. Ни короля, ни императора нет. Вместо них правит Совет. Собираются господа владетели раз в году, зимой, в столице страны Ганадрбе, имеющей статус вольного города. Там, в городе, и решаются все мало-мальски важные для страны дела. Откуда я это знаю? Так выяснил. Не проблема. Правда, язык местный знаю ещё плоховато, но кое-как объясниться могу. Там слово, тут фраза. Наречие здесь довольно простое, куда как проще, чем мой родной язык. Поскольку и уровень цивилизации ниже низкого. Железный век, по классификации моей Империи Русь.

Поначалу я прикидывался немым, потом помаленьку начал говорить. И в первый же день нашёл чем на жизнь зарабатывать. Поскольку по комплекции я среди местных гигант, нанялся к городскому кузнецу молотобойцем. Пятикилограммовый молот для меня, привыкшего к перегрузкам и повышенной силе тяжести, что пушинка. Старик Хольс нарадоваться не мог, что заполучил такого помощника. Я же был доволен, что нашёл место, где не задают лишних вопросов, кормят и поят, довольно сносно по местным меркам, да ещё и платят. Пусть немного, но на жизнь хватает: одежду там прикупить, обувь или посидеть вечерком в таверне за кружкой неплохого винца. Вино, кстати, в Фиори потрясающее на вкус. Даже самые дешёвые сорта просто великолепны! На Руси бы точно ажиотажным спросом пользовались. Но особо я на него не налегаю. Так, расслабиться чуток. Крышу над головой мне Хольс тоже предоставил – небольшая каморка под лестницей в его доме.

Кузнец мой – гильдийский мастер. То есть имеющий разрешение от гильдии кузнецов на право работать по специальности, означенной в названии гильдии. Следовательно, пользующийся её защитой и покровительством. И местный лорд, некий Гарус дель Симс, не может требовать с него никаких лишних поборов, кроме положенных по договору с гильдией. Так что Хольс в городе считается зажиточным. Хотя мне смешно это слышать.

Я совершенно случайно нарвался на него. Когда вошёл в город, почти сразу наткнулся на мужичка, прыгающего вокруг телеги. Колесо у него слетело, чека вылетела из оси. А на телеге – груз, соломой укрытый. Лошадка маленькая, стоит понуро. Мужичок суетится, руками размахивает. Не выдержал я, подошёл, примерился, подлез под телегу, ну и… Хвала богам, хозяин сообразил, быстро колесо на ось надел, а то у меня уже и в висках застучало, да и в глазах пелена кровавая. Словом, потом выпрямился, а меня как шатнуло… Хорошо, Хольс нормальным человеком оказался. Сразу меня поддержал, потом усадил на телегу, сам запрыгнул и повёз к себе. Там накормил от пуза, потом провёл по дому, показал свою кузню. Пощупал мои мышцы. Кое-как знаками пояснил, чего хочет. Учитывая, что телега железом была гружённая. Просто я его поразил до глубины души. Никогда кузнец такой силы не видывал. Так я и остался у него. И пока об этом не жалею.

Кроме меня в доме живут ещё двое мальчишек-племянников. В кузне они на подхвате. Разжечь с утра горн, а вечером его вычистить. Доставить заказ клиенту. Дома – помочь стряпухе Марис по хозяйству. Хольс-то холостяк. Вот что странно. Мужичку уже под тридцать, а всё один живёт. Ну да его проблемы. Меня, в отличие от него, слабый пол вниманием не обделяет. Ещё бы! Над самым высоким фиорийцем я возвышаюсь на добрую голову. Плечи широкие, когда в кузне молотом машу, вечно то одна, то другая соседка забежит, станет у дверей и смотрит, смотрит. Только глаза маслеными становятся и шальными. Пока Хольс не разозлится да не гавкнет. Он меня и речи учил: показывал на предмет и называл его. Я повторял, пока не оттачивал произношение. Потом начал слова складывать в предложения. Ну а дальше – дело практики. С мальчишками, с Марис, с самим хозяином. Так что спустя семь месяцев, поскольку на Фиори год дольше, чем имперский, я стал довольно сносно объясняться на местном наречии.

Изготавливаем мы всякую мелочовку: подковы, грубые инструменты, пилы, топоры, гвозди для подковки лошадей, ну и так, ерунду всякую. Иногда даже посуду мастерим. Кузня у Хольса не очень богатая. Он ведь мастер третьей категории, следовательно, имеет право на один горн, две наковальни и определённый перечень изделий, который нарушать нельзя. В частности, изготавливать оружие и доспехи ему запрещено. Это – для мастеров первой категории. А таких на всё Фиори двадцать человек. И лорду Симсу с его баронством иметь первокатегорийного ремесленника по рангу не полагается. Все оружейники в герцогствах сидят, и в наше нищее владение их не затащить.

Правда, я, когда один остаюсь, стараюсь не забыть свою науку. У нас же в Империи офицеру меч положен, и дуэли тоже никто не отменял. Так что владеть клинком умею. Ну а поскольку настоящего оружия у меня нет, да и было бы – сразу меня вздёрнули бы на виселице, машу деревянным. И то когда лишние глаза отсутствуют. Серву или горожанину владеть оружием запрещено под страхом смерти.

Это ещё хорошо, что я не серв! Сразу попал в горожане – спасибо Хольсу. Крепостным вообще не позавидуешь. Днями и ночами копаются в земле, работают на лорда бесплатно, плюс куча других обязанностей и подати. Затюканные, измученные, вечно голодные и оборванные. Симс все соки из своих крепостных выжимает со страшной силой. И всё ему мало. На город облизывается, но пока не лезет. Понимает, что сил для захвата у него нет. Вот и давится пока слюной. Хотя рано или поздно ничем хорошим это не кончится. Либо лорд полезет на стены Симса, либо город просто придавит барона. Хорошо бы ещё, чтобы без меня это всё случилось. Но вот об этом лишь мечтать можно. Жизнь здесь, в баронстве, впрочем как и во всём Фиори, унылая и серая, и менять одно на то же самое – смысла нет. Что в Симсе, что в Ганадрбе, что в Сале или Ордусе – один порядок, один уклад жизни, один закон. Точнее, его отсутствие. Простому человеку – шаг влево, шаг вправо без разрешения карается виселицей. Плаха здесь для благородных. Так что приходится пока жить и не высовываться, хотя иногда такая тоска накатывает, что выть хочется. Зная, что домой путь заказан и умирать придётся здесь…

…Я иду по улицам Симса, слегка покачивает. Интересные ребята попались мне в таверне. Захотели перепить бывшего пилота. Результат – трое под столом, четвёртый хмыкнул и ушёл к себе. Естественно, им был я. Правда, ступать приходится преувеличенно осторожно, потому что вино довольно крепкое, но то, что я доберусь до дома Хольса, сомнений не вызывает. Если бы…

Быстрые шаги, и реакция подводит. Сноп искр из глаз, сухой треск. Темнота… Прихожу в себя на чём-то трясущемся и раскачивающемся подо мной. Визжат несмазанные оси, и приходит понимание через раскалывающиеся мозги, что меня везут на телеге. Попытка пошевелиться ни к чему не приводит – мои руки и ноги крепко стянуты прочной верёвкой. Сквозь писк осей доносятся отдельные фразы, и я пытаюсь их разобрать:

– Здоровый…

– Барон будет доволен…

– Хороший солдат выйдет…

Это что получается?! Меня украли, чтобы забрить в местную армию?! Совсем, что ли? Ведь я горожанин! Свободный человек! Эти твари вообще ничего не думают, что ли?!

Когда возмущение чуть проходит, поскольку даже голос подать не удаётся из-за забитой мне в рот вонючей тряпки, я с ужасом понимаю, что скоро лишусь ног и рук. Верёвки затянуты настолько туго, что конечности просто не чувствуются. Боги! Они что, с ума сошли?!

Пытаюсь шевельнуться, но солома, который я засыпан, даже не двигается. Проклятье тьмы! После нескольких попыток острая волна боли пронзает кисти. Ага! Вот и первая ласточка! Узлы начинают растягиваться, и кровь приливает к рукам. Теперь ноги. Раз, два. Точно такая же боль и в ногах. Ну, теперь живём! Сейчас я…

– Ваша светлость! Привезли!

Вот же… Не успел. Солома слетает с моего лица. Затем грубые руки выволакивают меня наружу. Солнце бьёт по глазам, заставляя прищуриться. Наконец слёзы перестают течь, и я осторожно приоткрываю глаза. Меня держат под руки, подпирая, двое крупных для фиорийцев мужичков в драной одежде. А передо мной… Вот уж действительно! Сам Гарус. Местный владетель и барон. Гнусный тип, тощий и вертлявый. Он смотрит на меня сверху вниз, потом писклявым голосом отдаёт команду:

– В темницу его. Пусть пока посидит на хлебе и воде. Подумает.

Меня коротко бьют деревянной дубинкой в солнечное сплетение. Причём удар приходит откуда-то из-за спины. Скрючиваюсь от неожиданности, а меня уже тащат в распахнутую дверь. Потом волокут по вонючему коридору, на камнях которого куча крысиного дерьма разной степени свежести. Вталкивают в тёмную каморку, покрытую слизью. И снова я не успеваю разглядеть опускающуюся мне на голову дубинку. Опять искры, и – тьма…

Прихожу в себя от лютого холода, пробравшего меня до костей. В крошечном окошке темно. Лишь еле брезжит свет естественного спутника. Первое, что обнаруживаю, – отсутствие пут и кляпа. Кое-как поднимаюсь, ощупывая голову. И натыкаюсь на две шишки. Одна свежая, вторая чуть меньше. Ну да. Приложили-то меня два раза. Протягиваю руки. Можно сделать шаг. Даже два. На третьем натыкаюсь на грубую кладку из необработанного камня, если судить по ощупи. Осторожно держась за стену, обхожу камеру. Так-так… Три шага в одну сторону. Два – в другую. Дверь массивная, как я могу судить, из толстых плах. Зато подогнанных вручную, так что имеются довольно солидные щели. Но они мне бесполезны, потому что пальцы в них не проходят.

Исчезла верёвочка, которой я подпоясывал свои штаны. Нет и щегольских сапог, купленных мной с последней зарплаты у Хольса. У, гады! Целых пять диби слямзили! Честно заработанных!

Кое-как нахожу охапку соломы на полу, усаживаюсь. Надо подумать. И хорошенько. Что мы имеем? Меня украли. С целью сделать солдатом баронской армии. С чего бы вдруг? Симс никогда бы не осмелился противостоять городу без важной причины. Значит, поссорился с кем-то из соседей и собирается воевать. Больше чем уверен, что я тут не один такой. Далее… Сидеть на хлебе и воде не есть гут. Здоровый-то я здоровый, но у меня нет ни капли жира. Значит, организм начнёт питаться внутренними запасами, и я быстро ослабею. Следовательно, задерживаться мне в темнице не следует. Следует рвать отсюда когти как можно быстрей. А как?

Снова поднимаюсь и подхожу к двери. Глаза уже немного привыкли к темноте, и я обратил внимание на слабые красноватые отблески в щелях двери. Факел! Коридор подземелья освещается факелом! Так. Толщина плах примерно с ладонь для фиорийца в самый раз. Для меня – слабовато. Да и работа молотом не просто укрепила мои мышцы, но и довольно сильно развила их. Усмехаюсь: верёвку-то они забрали, а вот насчёт тонкой проволочки в шве штанов не озаботились. Сам тянул, сам калил, сам и затачивал.

Под дверь камеры можно просунуть ладонь. Всматриваюсь в щели двери так, что даже заломило глаза. Вот он, засов! Массивный, но деревянный. Другого быть не может. Железо в Фиори очень дорогое, и использовать его в качестве запора для арестантов никто не станет. Проще из золота замок сделать. Приседаю, подхватываю ладонью полотно двери, пробую поднять. Чуть подаётся. Совсем чуть-чуть. Но мне больше и не надо. Просовываю проволочку в щель, утыкаюсь в деревянный брусок. Теперь зацепить остриём, двинуть. Повторить… Раз. Раз. Буквально по микрону, но засов движется. Хорошо, что мой инструмент из закалённой стали. Но надо работать очень осторожно, чтобы он не сломался. Раз. Раз. Есть! Дверь неожиданно легко подаётся вперёд. Открыл! Успеваю удержать полотнище на месте. Потом чуть распахиваю и высовываю голову. Точно. Вот и факел. Он совсем рядом. Тюремщика не видно.

Факел слепит и больше мешает, чем освещает коридор. Только ступив за него, замечаю, что сразу же следует поворот под девяносто градусов. И за поворотом на грубом табурете сидит донельзя вонючая и слюнявая тушка. В прямом смысле слова слюнявая. Потому что струйка влаги свисает из его рта на грудь. Приснилось нечто бедолаге. Почему бедолаге? Так ведь он уже покойник. Моя проволочка мгновенно входит ему в ухо, пробивает перепонку и попадает в мозг. Шомпол бы надёжнее, как нас учил преподаватель боевой подготовки и старшина десантников на базе. Но увы. Чего нет, того нет. Тюремщик дёргается и умирает. Хорошая смерть. Во сне. Главное, ударить на выдохе, чтобы не успел крикнуть. Думаю, мои учителя были бы довольны. Чисто сработал. Без помарки. На поясе покойника висит массивная связка всякой ерунды. Не ключей. Небольшой нож скверного качества, пара ложек – они-то зачем? Рядом стоит кувшин, распространяющий сивушный аромат. Вот те раз… Понятно. Удивительно, что спал беззвучно.

Босые ноги неприятно холодит камень пола. Зато могу идти бесшумно. Эх, где там мои новенькие сапоги?! Тихонько поднимаюсь по лестнице к двери, прислушиваюсь. Ни звука. Терпеливо жду. Не может такого быть, чтобы у темницы не было охраны. И моё терпение вознаграждается – едва слышный писк кожаного доспеха по камню. Стражник либо прислонился к стене, либо решил почесаться. Это его сгубило…

Харк!

Слышу голос откуда-то со стороны, напрягаюсь. И тут же, буквально над ухом, ответ:

– Чего орёшь, Гуг?

– Иди отдыхать. Я на смену.

На сердце отлегает. Вовремя я. Как раз… Часовые меняются, громко переговариваясь:

– Скотина Гугнявый опять надрался.

– Допрыгается. Барон с него три шкуры спустит, если кого упустит.

– Как? Сервы побоятся побег устраивать, а этот, новенький, вряд ли. Не зная окрестностей, не побежишь. Сразу отловим.

– Тоже верно.

Наконец сменившийся воин уходит, а новенький некоторое время стоит, потом вдруг поворачивается к двери и приникает к ней глазом. Не знаю, что он пытается тут рассмотреть, но мне этого хватает – лезвие ножа входит точно в его любопытный глаз. Он дёргается, но я тяну створку на себя, и охранник валится мне на руки. Тоже пикнуть не успел, даже странно! У этого экипировка получше: кроме кожаного панциря, средней длины меч скверного железа, нормального вида кинжал в деревянных ножнах, обтянутых кожей. И – мои сапоги! Как удачно! Быстро затаскиваю очередного покойника в коридор, сдираю с него мою обувку, на портянки пускаю его штаны, которые распускаю ножом. Шуметь нельзя, а то бы порвал. Но кинжал отлично наточен, и спустя пару минут я уже крадусь вдоль стены. Благо луна скрылась за тучами, и во дворе хоть глаз выколи, настолько темно.

Наверх стены ведут ступеньки. Странно, что так тихо. Даже очень странно. И нет факелов. Обычно, насколько мне известно, охрана ходит с ними по ночам. А тут… Едва не падаю, но удерживаюсь на ногах. Что за… Опускаюсь на корточки – передо мной лежит труп. Это кто же его? Причём труп ещё тёпленький. Но располосованное надвое горло снимает все сомнения в его жизнеспособности. О-ля-ля… И мгновенно отпрыгиваю в сторону, потому что в следующий миг темнота взрывается рёвом сотен глоток:

– За императора! За Неукротимого!

Твою же мать! По глазам бьёт свет десятков факелов, вспыхнувших практически одновременно, и из-за моей спины, благо отпрыгнул я к стене, стремительно появляется фигура в доспехах необычной формы, изготовленных словно из мрака. С грохотом падает подъёмный мост, подпрыгнув пару раз, и невесть откуда взявшиеся всадники врываются во двор замка Симса. И начинается резня. Выбегающие из казармы воины барона падают, словно скошенные, потому что десятки арбалетов мгновенно реагируют на их появление, превращая только что живых людей в решето. Мощь их оружия просто невероятна! Короткие болты прошивают туши насквозь, рикошетят от камня, пробивают дерево дверей. Но поражает меня не это, а то, что все они одеты в одинаковые чёрные доспехи! И оружие у нападающих одинаковое, словно сошло с конвейера! Выпрямляюсь и тут же жалею об этом, поскольку в следующее мгновение на меня откуда ни возьмись прыгают двое. Ловкие, быстрые и – умелые. Потому что, невзирая на моё сопротивление, в следующий момент я уже упакован, скручен и уложен на ледяной камень стены. Но видеть я могу, а света теперь хватает, потому что во дворе уже горит воз, гружённый хворостом. Судя по всему, дровяная подать сервов. Меня подхватывают под руки, тащат спиной вперёд, и я только успеваю считать ступеньки своими пятками. Внизу меня быстро обшаривают и, увы, находят мою проволочку, что очень и очень странно. Дёрнув головой, обыскивающий показывает рукой в сторону, и вот меня уже тащат в указанном направлении. Но что самое поразительное, кроме коротких команд, ничего лишнего. Выучка у этих ребят выше всяких похвал. Насколько я могу судить, потерь у них вообще нет. Зато охрану замка положили всю. Целиком.

Во двор въезжает всадник на громадном вороном жеребце, в таких же доспехах, как у остальных. Воины выпрямляются, звучит команда, и… У меня отвисает челюсть – сотня кулаков синхронно грохает по груди, и я слышу дружный рёв:

– Во славу Империи!

Всадник отвечает точно таким же жестом и заканчивает:

– И во имя её!

Затем красивым плавным движением спрыгивает с седла, ему подносят неизвестно откуда взявшийся стул, на который тот усаживается и чуть расслабляется:

– Взяли?

Возникший возле стула воин кивает в ответ.

– Привести!

В главной башне распахивается дверь, и двое выволакивают безвольное тело барона, тащат к сидящему, швыряют на землю. Воин чуть наклоняется:

– Вот мы и встретились, сьере барон.

– Ты!

– Разумеется. – На строгом красивом лице воина появляется ненависть. – Как верёвочке ни виться, барон, но платить по счетам приходится.

– Я дам выкуп!

– У тебя нет столько денег, Симс.

– По закону Фиори…

Кованый сапог врезается ему в грудь, и фиориец буквально захлёбывается в словах. А воин сгребает его за рубашку, приближая к себе:

– Ты, тварь! Скажи это тем, кто умер в Ганардбе! На кол его!

Я не верю своим ушам, но захватчики, показывая, что делают это не впервые, споро обтёсывают откуда-то вытащенную оглоблю, барона ставят на четвереньки, и направляемый сильной рукой кол входит в зад Симса. Тот утробно воет, но поздно, дёргающееся тело вздымают вертикально. Он воет и кричит, изо рта вытекает струйка крови. Я всматриваюсь в лица солдат, но вижу лишь удовлетворение содеянным. Боги, какая жестокость! Между тем разбор продолжается. Подтаскивают нескольких раненых. С теми поступают милосердно, если можно так выразиться. Попросту отрубают голову. А барон уже хрипит…

– Что тут у нас?

Я отвлекаюсь от созерцания казни, на которую глазею, словно загипнотизированный, перевожу взгляд на вопрошающего. Внутри всё холодеет…

– Ваше величество, взяли на стене. Из оружия – меч, кинжал и вот это.

В секторе обзора появляется рука с зажатой в ней моей проволочкой. Главный молчит, хотя я больше чем уверен, что он уже решил для себя всё.

– Интересно. Кто такой?

– Молотобоец из города, сьере. Вчера меня там похитили.

– Молотобоец? Похитили? Придумай что-нибудь получше, серв!

Исхитряюсь принять гордую позу:

– Я горожанин, сьере! И работал у Хольса! Можете его спросить. Меня вчера огрели по башке и привезли сюда. Хотели заставить служить барону. Посадили в темницу. Проверьте! – Меня осеняет. – Там, на лестнице, лежит труп, его в глаз ножом ударил. Тюремщик за поворотом, его шилом в ухо. Сами убедитесь!

– Гляньте там…

Кто-то, невидимый мне, убегает. Торопливо добавляю:

– Тот, что на лестнице, без сапог! Посмотрите на мои портянки – они из штанов мертвеца вырезаны!

С меня сдёргивают сапоги, затем срывают одну портянку. Слышу неразборчивое бормотание за спиной. Потом резкий голос приказывает:

– Освободить его.

Щёлкают разрезаемые верёвки. Выпрямляюсь. Тот, кто приказывал, тоже. Ничего себе – их главный с меня ростом! Вот это редкость. Лицо воина спокойно и даже выглядит довольным.

– Не соврал. Значит, решил сбежать, да мы помогли?

– Да, сьере. Уж простите, не знаю, как вас величать.

– Атти. Атти дель Парда. Император Фиори.

– Император?! – восклицаю я в изумлении. Потом начинаю соображать. Кое-что я слышал… – Прошу прощения, ваше величество… Это вы вернулись осенью из Рёко?

– Я. Значит, догадываешься, с кем имеешь дело?

Киваю. Если это действительно тот самый Атти Неукротимый, то я попал как кур в ощип. Мужчина смотрит на меня:

– Ты слишком здоровый для простолюдина. Бастард?

Отрицательно мотаю головой:

– Нет. Как уже говорил – молотобоец.

Глаза Атти чуть прищуриваются.

– Хорошо. Верю. – Кивает на мои руки: – Мозоли не подделаешь. Хочешь знать, за что я их так? – показывает на кол с уже обвисшим трупом Симса.

– Надеюсь, за дело… – тяну я.

Самозваный император вдруг бешено рычит:

– Эти твари вместе с наёмниками вырезали всю Ганардбу до последнего живого! Включая детей, женщин и стариков! Так что пришла пора платить долги!

Меня словно бьют по голове.

– Как?! И детей, и женщин?

– Всех. Без жалости и пощады. Поверь слову дворянина.

– Верю… – еле слышно выдыхаю я. Даже саури щадили гражданских…

– Вижу, ты мужчина здоровый и драться умеешь.

– Не очень, но могу.

– Пойдёшь ко мне?

– Ваше величество, меня барон хотел заставить служить себе. Я не пошёл. Почему же вы думаете, что я буду служить вам?

– Потому что я – император Фиори. Вот почему.

– Император… – медленно тяну я.

И тут из-за спины раздаётся слитный хор голосов:

– Во славу Империи!..

Глава 3

Уже полгода я прохожу подготовку в учебном лагере армии Неукротимого. Тогда, принося присягу, я просто выпрямился и грохнул кулаком себя в грудь, выкрикнув:

– Во имя её!

И дал слово, что стану верным воином Атти дель Парды. Потом меня вместе с десятком молодых парней отправили в учебку.

Добирались мы почти две недели, пока не попали в долину, затерянную среди гор. Она чем-то была похожа на ту, в которой я очнулся год назад. Уже год. Но и отличалась, естественно. Большие длинные бараки, очень похожие на наши, в Империи, казармы, двухъярусные койки, жёсткая дисциплина. Мне было легче, чем другим. Всё-таки я профессиональный военный, истребитель, пусть и пришелец. Но об этом я, естественно, молчал. Представился Сергом Стелом с Северных островов, объясняя этим свой акцент и кое-какие навыки. Мечом, скажем, я владел на уровне бойцов Неукротимого, даже лучше. А вот с остальным у меня напряг: доспехи, рукопашный бой. Нет, в последнем, разумеется, тоже на голову выше прочих, да и с грамотой куда как быстро разобрался. Сержанты меня выделяли из толпы необученных новобранцев и, как я понял, взяли на заметку. Многое не укладывалось в их голове.

Впрочем, и в моей тоже. Слишком много было несуразиц, говорящих о том, что не всё чисто с этим дель Пардой. Слишком много. Скажем, система званий, в точности соответствующая такой в Империи Русь. Вплоть до наименований – рядовой состав, сержантский, офицерский. Командир учебной роты – младший лейтенант. Начальник лагеря – майор. И вся система подготовки личного состава словно содрана из пехотных наставлений Империи. Естественно, адаптирована под местные реалии. Но основные положения – один в один. Я было заподозрил, что Атти – такой же пришелец, как и я. Но все, кого я знаю, в один голос клялись, что Неукротимый – уроженец Фиори. И рассказывали очень много вещей, подтверждающих это. Видел я и матушку императора, досу Аруанн. Очень красивую женщину средних лет. Теперь понятно, в кого сын такой уродился. Стройная, высокая. И добрая. По лицу видно. Так что пришлось эту гипотезу засунуть куда подальше.

Гоняли нас, как последних щенков. С утра до вечера: рукопашка, спецподготовка, стрельба из арбалетов, бой на мечах, на ножах, самозащита… Мать богов! Вечером едва сил хватало до койки доползти и вырубиться, а в следующее мгновение уже вскочить по крику дневального: «Рота, подъём!», и опять всё сначала. Но время шло, и помаленьку я втягивался. Становилось легче. Работа молотом мышцы у меня, конечно, укрепила знатно. Но и закрепостила некоторые из них. Поэтому пришлось себя в буквальном смысле ломать. Тянулся на турнике, рвал штангу, прыгал, бегал, снова ощутив себя сопливым двенадцатилетним курсантом Академии авиации на Серпухове-4. Кросс – пять лиг каждое утро перед завтраком. Потом – учебные классы, точнее, та же казарма, где нам читает курс один из преподавателей. Строевая подготовка на плацу. Потом практические занятия с личным оружием. Оно гораздо тяжелее боевого, раза в два-три. Как и учебная защита. Бой один на один. Построение в фалангу, упражнение против конницы, перестроение при фланговом ударе… Порой снимаешь с себя шлем, а из него пот ручьём выливается. Зато кормили на совесть: каждый день мясо, сытные первое, второе, третье. Даже салаты давали. Помаленьку втягивались. Кто не мог тянуть подготовку физически или, чаще, умственно – переводили в другие подразделения: сапёры, или железнорукие, как их называют на Фиори, в обоз, в артиллерию, естественно, камнемётную или ещё куда. Что мне нравилось – любого найдут куда пристроить. Не выбрасывают на улицу. Не плюют. Как пояснил сержант, если человек изъявил желание сражаться за Неукротимого, то грех отказывать ему в этом. Другое дело – каждый приносит пользу, будучи используем на своём месте… Услышав эту фразу, я долго чесал затылок. Уж больно она совпадала с одним из наших русских классиков… Но откуда её знают тут?

Теперь я уже ничуть не напоминал того увальня, которым был до учебки. Похудел, мышцы стали прочными, а сухожилия просто стальными. А ещё – звание чемпиона курса по стрельбе из арбалета. Но это для меня просто – я и в пилотах снайпером был… Заодно бонус – получил своё первое звание – младший сержант. Практически все выходят рядовыми, а я вот – сержантом. Докатился. Из офицеров – в рядовые. Впрочем, здесь всё по-другому. И сержант в армии Неукротимого – второй по значимости чин после лейтенанта. Завтра выпуск. Нам пообещали, что на праздник приедет лично императрица Ооли. Интересно посмотреть на красавицу, покорившую сердце самого Атти… Слухи о ней ходят разные: кто говорит, что она просто монстр, кто – что долго болела какой-то страшной болезнью. Но все сходятся на том, что дель Парда в своей половине души не чает и что та родила ему дочь…

– Отдыхаешь, сержант?

Я обернулся на голос. К завалинке перед казармой, на которой я так любил посидеть в свободное время, подходил наш ротный. Я вскочил, торопливо отдал честь. Без девиза. В лагере это разрешалось.

– Думаю, сьере младший лейтенант.

– И о чём же? Если не секрет, конечно?

Пожал плечами:

– Да вот, куда пошлют.

Офицер уселся рядом, снял свою кепи. Тоже, кстати, непонятно почему совпадающую с человеческой по покрою. Как и униформа. Вздохнул:

– Куда пошлют – неизвестно. Император сейчас застрял под Кертом. Там ренегаты собрали много войск, а нас – мало. Да к тому же приходится оставлять гарнизоны на захваченной территории, что тоже не прибавляет нам сил. Поэтому и гоняли вас, как последних сервов, чтобы вы побыстрее прошли курс молодого бойца. Император ждёт подкреплений. Так что думай, сержант. – Помолчав, лейтенант вновь заговорил: – Ты интересный северянин, сержант. Быстро освоился. И оценки у тебя выше среднего, и преподаватели тебя хвалят. Хотя в личном деле записано, что ты всего лишь молотобоец. Кем ты был раньше? Можешь рассказать?

Ишь какой хитрый… Решил, что обстановка подходящая? Знаем мы такое. Сталкивались…

– Сын вождя, сьере лейтенант. Младший. Наследство мне не светит. По нашим законам, всё достаётся старшему. Хорошо, хоть не убили, когда родился. И то хлеб.

Лейтенант покосился, но ничего не сказал. Я встал с бревна, которое завтра, точнее, послезавтра будут таскать уже новобранцы следующего набора, собираясь идти в казарму, благо по звёздам было видно, что скоро раздастся сигнал отбоя. Лейтенант не двинулся с места. Но когда я развернулся идти, сказал мне в спину:

– Я бы хотел, чтобы тебя оставили в учебке преподавать стрельбу. У тебя талант, Серг.

Я резко обернулся, но лейтенант добавил:

– Увы. Могу лишь сказать, что ты попадёшь куда-то в номерные части, сержант.

– И на том спасибо.

Я кивнул ему, как равному, что, по сути, так и было, и вошёл в казарму. Ломая голову на тему номерных частей. Что это за зверь и с чем его едят? Как-то не слышал в учебке ничего подобного…

Утро началось не как обычно. Никакого построения на зарядку. Не было крика дневального «Подъём!». Просто встали, уже по привычке, рано, привели себя в порядок, сходили на завтрак, потом принялись за уборку территории. Мётлами, носилками. Руками. Это уж как в армии водится. Потом сменили рабочую форму на обычную. Парадных мундиров, естественно, не было. Единственное – погоны надели обычные, а не полевые. Ну а после скомандовали общее построение, и мы пошли на плац. Было… торжественно. Грохот барабанов, толпа зрителей с округи. И императорская свита. Как нам и обещали, прибыла императрица Ооли. Чёткие квадраты учебных рот застыли в строю, и высокая, не в смысле роста, а по своему статусу гостья медленно прогарцевала вдоль идеально выровненных шеренг на небольшой белой лошадке, сидя по-дамски, боком. Вот она поприветствовала наших соседей, двинулась к нам, я впечатал руку под козырёк кепки.

– Слава будущим героям Империи!

Я посмотрел на всадницу и… Едва не дёрнулся за оружием, которого, хвала богам, у нас пока не было. Потому что в седле сидела настоящая, истинная саури… Длинные остроконечные уши, огромные светлые глаза цвета древесного пепла, свисающая вдоль округлых бёдер длинная пепельная коса, выглядывающая из-под женской накидки, точёные черты безупречного овала личика… Я не мог ошибиться, это точно была саури, причём высокородных, самых чистых кровей! Откуда?! И… Нет, это невозможно! Просто не может быть! Почему у неё и императора есть ребёнок?! Общий ребёнок? Ведь нам не раз говорили, что общие дети между нашими видами невозможны, несмотря на полное генетическое совпадение! Но… Проклятье Тьмы! Кажется, Сергей, ты влип по самые помидоры! Сердце колотилось так, что заглушало даже топот копыт кобылки. Эх, будь у меня сейчас что-нибудь…

Между тем саури приближалась, я уже видел каждый штрих тонкого лица. Но чем-то она отличалась от тех, кого я встречал раньше. Неуловимым, но явным. И я никак не мог сообразить, в чём причина. Вот императрица поравнялась со мной, рефлекторно я напрягся, подсознательно ожидая чего угодно… Один из сопровождающих Ооли наклонился к женщине и что-то шепнул. Та чуть натянула уздечку, останавливая свою кобылку, с любопытством взглянула на меня и мягким грудным голосом произнесла:

– Сержант Серг Стел?

Я щёлкнул каблуками на автомате, как полагалось приветствовать высокородную особу на Руси. Саури удивлённо улыбнулась. Пусть она враг, но сейчас – императрица того государства, которому полгода назад я принёс присягу. И… теперь понятно, откуда такие совпадения и странные накладки. Самка слишком молода, чтобы воевать самой. Но в школах кланов саури изучение основного противника начинается с самых первых дней. Немудрено, что она и воспользовалась опытом людей. Куда лучше ей знакомым, чем собственный. Сколько ей на вид? Лет восемнадцать? Девятнадцать? Вряд ли больше…

– Так точно, доса императрица! Сержант второй учебной роты Серг Стел!

– Откуда вы родом, сьере сержант? – Неистребимый акцент саури. Растягивание гласных, дробные окончания согласных…

– С Северных островов, доса императрица! Из клана Белых Птиц!

Как я и думал, на слово «клан» Ооли отреагировала. Чисто рефлекторно, едва заметно поведя кончиками ушей. Но справилась с собой, отчеканив:

– По приказу императора Атти, моего супруга, вы отправляетесь в третью гвардейскую роту!

– Во имя Империи! – Кулак в грудь, на миг склонённая голова.

В ответ – милостивый кивок, снова лёгкий, едва слышный топот копыт изумительно красивой лошадки… Чем дальше отъезжала Ооли, тем легче становилось мне. Хорошо, что сегодня не слишком жарко. Хотя климат Фиори и мягче, чем мы привыкли на Руси, но осень есть осень. Что бы там ни творила природа.

Саури со свитой отбыла, и нас распустили. Предписания вручали уже в казарме. Лично каждому под роспись, поскольку обучению грамоте в учебном подразделении придавалось значение не меньшее, если не большее, чем боевой подготовке. Мне тоже вручили конверт с чётко выведенными округлым почерком моими именем и фамилией. Не распечатывая, я сунул его в карман, потому что нужно было вначале попрощаться с ребятами. С теми, с кем я семь месяцев забивал в голову разные знания и проливал пот на тренировках, оттачивая навыки и умения, от которых теперь зависит моя жизнь.

Через полчаса прогудел горн, вновь призывая всех на общее построение, и, когда мои сослуживцы выбежали на улицу, я наконец открыл свой пакет. С получением сего взять имеющуюся в конюшне учебной части лошадь и направиться в город Саль, новую столицу Империи. Там явиться в военную комендатуру и, сдав пакет номер один, следовать дальнейшим указаниям… Сурово. Секретность у Неукротимого на высоте! Что делать, надо выполнять. В конце концов, ты же дал клятву. Пусть под влиянием момента, но слово русского офицера нерушимо. Это – свято. В последний раз я оглядел казарму, в которой случилось столько и хорошего, и плохого, присел напоследок на свою койку, затем закинул вещевой мешок, собранный ещё с вечера, на плечи. Пора, Серый…

На конюшне мне вручили не только лошадь, здоровенного гнедого жеребца по кличке Хорг, но и небольшой серебряный жетон с гербом на одной стороне и непонятными значками на другой. Его я был обязан предъявлять по требованию патрулей и любого военного. Так сказать, командировочное предписание и документ, подтверждающий, что я не дезертир. Ещё конюший выдал кроки пути на бумажных листах и мешочек с десятком серебряных бари, чтобы я мог в случае непредвиденных обстоятельств как-то выкрутиться. Затем в оружейке я расписался за личное оружие. Его подгоняли сразу, как только новичок проходил карантин и приносил клятву верности. Плотно упакованная кольчуга с броневставками, проложенные стальными полосами сапоги на такой же стальной подошве, шлем конусовидной формы, кольчужные штаны, поддоспешник из тонкого, но прочного войлока, прошитого стальными нитями, и, разумеется, меч, арбалет с двумя десятками стрел, боевой нож плюс засапожный тесак. Щит и копьё были приторочены к седлу ещё на конюшне. Тщательно всё проверив, запрыгнул на коня, тронулся к выезду из лагеря. Часовые из постоянного состава отдали мне честь, и я, отсалютовав в ответ, покинул учебку.

Времени у меня две недели. Государство Фиори не слишком велико, поэтому практически в любой конец страны дорога редко занимает больший срок. Чем ближе к месту назначения, тем больше менялась обстановка. Иной покрой одежды людей, длинные караваны повозок, везущие горы угля, руды, непонятных мне вещей. Да и само поведение окружающих было совсем другим: исчезли привычные мне по первому месту жительства забитость и раболепие, наоборот, в осанке чувствовалась уверенность и достоинство. И не сказать, что мне это не нравилось. Пару раз меня останавливали патрули Империи, но мой жетон действовал безотказно. Новая, мощённая тёсаным камнем дорога, широкая и ровная, с каменными мостами, по которой было одно удовольствие ехать на хорошем коне. Словно специально, а может, так и было предусмотрено, в обязательном порядке к вечеру появлялся постоялый двор, на котором можно было перекусить и переночевать. Благо врученный мне жетон обеспечивал всем нужным за счёт государства. Можно сказать, что за эти две недели я узнал о Фиори больше, чем за всё своё пребывание раньше. И мне всё больше нравилось то, что я видел.

В комендатуре Сали я получил распоряжение прибыть в Лари, как мне пояснили, в промышленное сердце Фиорийской Империи. Саму столицу бывшего графства я оставил в стороне, дорога огибала громадный город, лишь упиравшиеся в небо столбы дыма и пара указывали на его местонахождение. Мне же нужно было на фабрику, которой оказался огромный промышленный комплекс. Весьма не маленький даже по меркам родной Руси. Десятки домен, большие корпуса, где стояло множество станков, настоящие конвейеры, на которых собирались сотни видов изделий… Словом, картина впечатляла. Ещё больше удивил канал, по которому большие корабли подвозили сырьё, необходимое для производства. Тысячи людей суетились на пристани, растянувшейся на несколько лиг, разгружая суда. Мелькали настоящие краны, приводимые в движение при помощи мускульной силы ног, – люди вращали большие приводные колёса, находясь внутри. Больше всего меня удивил гигантский, не побоюсь этого слова, транспортёр: длинный жёлоб, сшитый из толстой кожи, на вращающихся роликах, уходящий куда-то в сторону зданий, по которому непрерывной струёй плыли комья руды. Так что картина, представшая передо мной, впечатлила меня до глубины души.

На въезде на территорию комплекса меня остановила охрана. Эти ребята отличались от тех солдат, что я видел раньше. И очень многим. Во-первых, своей формой. На всех были настоящие пятнистые комбинезоны, практически один в один повторяющие обмундирование спецназа Руси. Да и оружие у этих парнишек тоже заточено под свои задачи: короткие мечи, небольшие арбалеты, перевязи с набором метательных ножей. Предъявив жетон, я получил сопровождающего. Молодой парнишка вывел небольшую быструю лошадку и направился туда, куда я должен был явиться согласно предписанию. Сам комплекс остался немного в стороне, но и того, что я увидел, мне хватило понять, что Неукротимый, точнее, его жена-саури развернулись не на шутку. И старому патриархальному Фиори осталось не так много…

– Сержант Стел?

– Так точно.

На меня смотрели строгие глаза молодого мужчины в обычном рабочем одеянии. Если бы не одно но – поперечная нашивка на предплечье с изображением шестерёнки.

– Я – Дож дель Парда, главный инженер Лари. Следуйте за мной.

Ничего себе! Самый главный в этом курятнике лично встречает простого сержанта?! Что творится на белом свете?!

Я иду за ним по длинному коридору большого здания, и мужчина, мой ровесник, понемногу поясняет, зачем я здесь:

– Третья гвардейская рота является особым подразделением нашей Империи. В неё отобраны лучшие стрелки со всего государства. На ваши успехи в учебном подразделении обратили внимание сразу и известили нас, поскольку за формирование и обучение данной роты я отвечаю лично перед императором. На вооружении роты – новейшее оружие, являющееся государственной тайной Фиори. Поэтому предупреждаю вас сразу, сержант: держите язык за зубами обо всём, что вы здесь увидите…

Двое часовых предупредительно распахивают двери перед нами, мы входим в большой зал. И у меня открывается рот от изумления: передо мной настоящий музей! На стенах развешано непривычного вида оружие. Точнее, для меня как раз привычное, хотя и очень-очень старого образца. Настоящие ружья и пистолеты. В углу очень скромно примостились несколько пушек. Но меня привлекает другое: всё оружие казнозарядное! Мои глаза меня не обманывают! Если ещё эти штуки и нарезные…

Между тем Дож подходит к пушке, застывшей на примитивном колёсном лафете.

– Трёхфунтовая полевая пушка. Дальность прицельной стрельбы – половина лиги. Используются бомбы, ну, вы проходили в учебке, с разрывным зарядом, и картечь – особый снаряд со множеством осколков…

Что такое картечь, уж мне объяснять не нужно! Но я послушно делаю удивлённое лицо, а инженер тем временем продолжает меня просвещать, переходя к другой пушке, куда больших размеров.

– Это – двухпудовый единорог, осадное орудие крупного калибра. Используется боеприпас всех трёх видов, включая специальные зажигательные снаряды…

Ой, мама родная…