Темные изумрудные волны Московцев Федор

Глава 94

Гордеев, не торгуясь, взял первое попавшееся такси, стоявшее возле гостиницы «Украина». Андрей, чертыхнувшись, молча сел на заднее сиденье. Эти замашки внезапно разбогатевшего крестьянина раздражали его. ГАИшникам Гордеев, помимо штрафа, оставлял чаевые – мол, пускай заработают ребята, работа вредная. Ещё он им давал свои визитки – обращайтесь, мы работаем с КВД, мало ли, пригодится, знаем, есть у вас профессиональные вредности… Идиот, по себе судит.

Беря на Тверской проституток, Гордеев не ограничивался одними чаевыми. Он вёл их в ресторан, разыгрывая происходящее как случайное знакомство, а посещение гостиницы, интимное общение – как неизбежное развитие отношений. Проститутки у Гордеева обретали человеческое достоинство, и были с ним запанибрата. Он им рассказывал, как смело и легко вступил уже с первых шагов своего гения на путь человека-кремня, выслушивал рассказы девчат об их суровых трудовых буднях, пытался разобраться в их сложных судьбах, обучал усовершенствованиям в их профессии. И вместе с тем допытывался, как они попали в сферу услуг, почему всё так, нет ли желания начать «нормальную» жизнь. Девочки подыгрывали – платят ведь. Приятно ежели, клиенты вежливы. Они охотно признавали наличие в анамнезе сексуальных домогательств по детству, не уточняя, правда, кто до кого домогался… Гордеев, сам жертва по жизни, всюду искал родственную душу, даже среди тех, кто сам кого хочешь сделает жертвой.

А деньги он тратил общие, говоря: потом рассчитаемся.

По-барски развалившись на переднем сиденье, Гордеев пил из горла купленный в палатке дагестанский французский коньяк, и таксисту, хозяину «Вольво», рассказывал, что, имея два ведровера – служебную «шестёрку» и собственный раздолбанный «ВАЗ-21099» – ощущает себя реальным барином. Юаневый миллионер пытался выглядеть миллионером долларовым.

Андрей опустил стекло – в салоне пахло, как в раздевалке футбольной команды. Гордеев уже был пьян, а его физиологические особенности были таковы, что к обычному запаху пота примешивались ядреные бактерицидные нотки, убивающие все известные науке микро– и макроорганизмы.

Где-то на окраине Москвы Гордеев попросил остановиться возле палаток, торгующих одеждой. Там он купил первые попавшиеся туфли, надел их, а старые выбросил в урну. Вернувшись в машину, объяснил: только утром заметил, что те протёрлись до дыр, поэтому нужно купить новые. А, поскольку он занятый человек, то и покупки совершает на ходу. Эти слова были адресованы Андрею. От Гордеева не укрылось, с какой тщательностью его компаньон подбирал себе одежду, и постоянно подначивал, мол, ты такой стильный, утонченный, а я вот, «мужык», от плуга, от сохи, выбираю «Орехово-Борисово Style».

«Мели, Емеля, твоя неделя», – подумал Андрей. И улыбнулся, подумав, как бы Ольга назвала Гордеевский наряд: Лох-дизайн, сделано в Лохляндии. Особенно пикантно выглядело по зиме сочетание шапки-ушанки, черного осеннего пальто, делового костюма, черных летних туфель и белых шерстяных носок.

В эту поездку Андрею удалось побывать сразу на двух sales-meetings – в «Дэве» и «Эльсиноре». От «Дэвы» осталось тягостное впечатление. Руководство радостно сообщило народу, что план продаж перевыполнен, компания заработала много денег. Но народу эти деньги не достались. Наградили только избранных. А люди, влюбившиеся в начальство, как дураки набитые, радовались. Старожилы вспомнили, что в трудную минуту, когда падали продажи, или падали котировки на бирже, когда компанию лихорадило, руководство сокращало зарплаты всем, включая водителей и уборщиц, а чтобы работники не слишком возмущались таким произволом, сокращали заодно рабочие места. Не потерявшие работу люди ощущали себя счастливыми и избранными на том только основании, что работы у них прибавилось, а денег стали платить меньше. Логично было бы предположить, что когда кризис пройдёт и наступит подъём, руководство компании так же поделит на всех прибыли, как делило в трудные дни убытки. Но турки, издревле поддерживавшие с Россией торговые и культурные взаимоотношения, отвечали чисто по-русски, словом из трёх букв: «Х**!». Карали всех, а награждали только избранных, и эту дрянную модель справедливости называли корпоративной политикой.

И корпоративная вечеринка, демонстрация весёлого товарищества, оказалась противнее заказного протеста напротив Белого дома.

Местом для этой извращенной радости выбрали турецкий ресторан с невыговариваемым названием, расположенный на Ленинградке. Было бы сносно, если бы корпоративный праздник просто стал поводом прийти в нанятый компанией ресторан и напиться задаром алкогольного напитка, приправленного дурной закуской. Однако ж решили напыжиться, чтобы создать блестящий бал. На котором никто не умел танцевать. И устроили презентацию того, что приличным людям следовало бы скрывать. А все подумали, что это очень свежо и остроумно.

Главным развлечением дам являлось высматривание и обсуждение того, какими коровами выглядели сослуживицы, начальницы, и особенно жёны начальников, напялившие вечерние платья на свой целлюлит и фальшивые бриллианты на вскормленный фаст фудом зоб. При этом каждая считала себя в вечернем платье красавицей и не думала о том, что говорили о ней сослуживицы и подчинённые.

Мужчины же надели нарядные костюмы, болтавшиеся, как на корове седло, и напились, как следовало бы напиться в пивной за просмотром футбольного матча. А что обсуждали? Обсуждали дам, но не тех, что были в этом помещении. А тех, что поджидали клиентов на главной панели страны – на Тверской, на той же Ленинградке, в некоторых местах Садового кольца… да ещё бог знает где, – везде, где подберут желающие отдохнуть.

В общем, народ по-свински праздновал то, что его обманули; при этом готовность быть обманутым оказалась таким же свинством, как эта корпоративная вечеринка.

А в «Эльсиноре» всё было иначе. Оговоренную зарплату никто не отменял и не задерживал. Отличившихся премировали, отстающих похвалили за усердие. Отчёт о продажах напоминал посиделки во дворе на лавочке. Жуя конфету и смоля вонючий Merit, великий и ужасный Паоло Альбертинелли с предельным вниманием выслушал каждого, произносившего свои предложения по увеличению продаж. И эти предложения, какими бы абсурдными не были, были обсуждены в комфортной, дружелюбной обстановке. Не слушая Анжелу, красневшую, сбивавшуюся с английского на русский, он, посмотрев на неё взглядом, достойным девушки с Тверской, произнёс: «Listen me, Anjela… I love you».

После этого Альбертинелли подошёл к Евгении Тимашевской, и целых полтора часа обсуждал с ней концепцию продаж искусственных хрусталиков. Обсуждал бы ещё сутки, если бы время растягивалось, как тянучка у него во рту, и если б не закончился любимый Merit. А другие сигареты он не курил.

Вечеринку устроили во французском ресторане «Brasserie du Solei». Всё прошло уютно, по-домашнему. Вино лилось рекой, крепкие напитки никто не отменял, но почему-то никому не захотелось напиться. Народ рассказывал друг другу смешные истории, и – о ужас! – обсуждал рабочие дела. Альбертинелли, распушив перья, кокетничал с Анжелой. Влад Дёмин, которого за мрачный габитус прозвали «папой», бросал понятные без слов взгляды на Онорину. Та стреляла глазками в сторону Тимашевской, щебетавшей без умолку о прочитанных французских романах. Краснов, называвший себя старым Гумбертом, хвастался приобретенным в Италии альбомом фотографий девочек-подростков, после просмотра которого возжелал совершить педофил-тур по Таиланду, или по Вьетнаму, на худой конец.

В конце вечера Паоло, прозванный доном Альбертинелли, схватил загребущими итальянскими лапами Андрея за пиджак – фирменный пиджак из «пик-а-пик», ткани, называемой «акульей кожей» – и закричал:

– Listen me, Andrew…

«Listen» он произносил на итальянский манер, тщательно выговаривая букву «t».

– Listen me, guy! Where are your fucking sales?!

Всем было весело, потому что все знали, что план по продажам в Волгограде перевыполнен на 20 %, а в той же Самаре, например, недобрали процентов сорок.

– The sales are going on, – отвечал Андрей.

Вывернув борт, Паоло посмотрел на бирку. После этого он повернул галстук обратной стороной к себе, и навёл резкость ещё и на этот label.

– O, vafanculo! It’s too expensive shit! How much did you pay?

– No more expensive, than fucking money.

Скосив взгляд в сторону проходившей мимо Анжелы, Паоло прорычал:

– O, Bona fica!

Вечеринка удалась.

… В аэропорту Андрей вышел из такси, и устремился быстрым шагом ко входу. Прошли времена, когда он с умилением лицезрел сцену расплаты пьяного Гордеева с таксистом – лобзание взасос, чаевые и швыряние визиток. Приметив хрупкую блондинку, Андрей ускорил шаг. Когда до желанной цели оставалось несколько шагов, откуда-то справа вынырнул элегантный джентльмен, прямо-таки денди, и, приблизившись к девушке, что-то промурлыкал. Андрей досадливо поморщился – этим джентльменом оказался Второв.

«Опять перебежал дорогу!»

Заклятый друг, узнав соперника, сделал знак: мол, опоздал, дружище! Андрей грустно кивнул: твоя взяла. Девушка, соскользнув с дощатого трапа, приподняла правую ножку, и, покачав ступнёй, вздохнула:

– Помоечный аэропорт – Домодедово.

Все вместе подошли к стойке регистрации – оказалось, что девушка летит в Волгоград. Тему обозначили, и Второв принялся рассказывать, как зимой его ограбил таксист. Прилетев в Москву, Второв взял такси. Водитель подсадил ещё троих – так дешевле для каждого из пассажиров – и машина поехала. Другие трое пассажиров затеяли игру в карты, и стали приглашать Второва сыграть с ними. Он отказался. Уже отъехали на какое-то расстояние, и водитель вдруг остановил машину. Второва ещё раз спросили, будет ли он играть. Он снова отказался. Тогда его попросили покинуть салон. Он вышел, но кому-то из ребят пришло в голову его ограбить. Основной их работой был не извоз, а карточные игры – обычно к концу поездки пассажир оставался без копейки, ведь все случайные попутчики были вовсе не случайные, это была команда катал. А тут – облом, лох не повёлся. И, чтобы рейс не оказался порожним, лоха решили гробануть. Отняли всё, сняли даже дублёнку с пиджаком. Второву пришлось бежать по холоду в аэропорт в одной рубашке.

Эту историю он рассказывал очень весело – у него было прекрасное чувство юмора. Громче всех смеялся Андрей, слышавший её уже три раза. Раз уж уступил, надо друга поддержать. И, подчёркнуто отстранившись, Андрей сделал ему комплимент, сказав, что потери для него – ерунда, человек он небедный, главное – это драйв. Гопники наказаны – волгоградцы достанут и накажут кого угодно, и с такими ребятами нигде не пропадёшь.

Девушка восхищенно посмотрела на Второва:

– Ты наказал их?

Тот небрежно кивнул – а ты думала! Мы такие, но это не главное. Главное, что мы сегодня встретились.

Очарование этого милого флирта испортил Гордеев. За глаза полоскавший Второва почём зря, увидев его, он сразу кинулся брататься. Второв, успевший зарегистрироваться, мягко отстранился, и ретировался, увлекая за собой девушку.

В салоне самолёта, читая статью в глянцевом журнале, Андрей сказал сидевшему рядом Гордееву:

– Прикинь, американский президент – Антихрист, находящийся в непосредственном подчинении израильской разведки «Моссад», но при этом консультирующийся по телефону с исламскими фундаменталистами. А британская королева – агент инопланетян, контролирующий мировой трафик жёстких наркотиков.

Прочитав до конца абзац, он расхохотался и продолжил:

– Вот ещё. Масонство определяет ход всемирной истории. Масонами были Юлий Цезарь, египетский фараон Рамзес, Иисус Христос, Чингисхан, Иван Грозный, персидский шах Аббас, Ленин, Троцкий, Гитлер, Горбачёв, практически все американские президенты. Масоны несут ответственность за все войны, раскрытые и нераскрытые преступления. Убийство Кеннеди – естественно, дело их рук. Тот факт, что президент был убит на треугольной площади Дили Плаза, неопровержимо указывает на связь с масонской символикой. Всё это стало известно благодаря исследованию известного американского учёного, профессора Дауна. Такого разоблачения масоны потерпеть не могли. Они подослали к Дауну робота-агента, который долгие годы притворялся подругой самоотверженного исследователя, пока однажды проницательный учёный не заметил электрический шнур, торчащий у неё из заднего кармана джинсов. Масоны были изобличены, а подруга изгнана.

Прервав чтение, Андрей повернулся к Гордееву. Тот, посмотрев исподлобья, сказал:

– Не грузи меня лишней информацией.

И добавил сочувственно:

– И сам не грузись. Живи своей жизнью.

«А я что делаю?» – недовольно подумал Андрей.

Он уже мысленно представил, как перескажет все эти небылицы Оле, и как она будет над всем этим смеяться. Её богатая фантазия тут же заработает, Оля сама придумает кучу разных небылиц, им обоим будет очень весело. И он углубился в чтение «Обзора конспирологической тупости».

«На протяжении последних 6000 лет земную историю контролируют ящеры – глубоко законспирированная раса рептилий из созвездия Дракона. Правители крупнейших мировых держав – марионетки в их руках. В случае разоблачения рептилии выйдут из тени и вступят с землянами в открытый бой».

Гордеев, тем временем, купил у стюардессы бутылку палёной водки по цене валютного бара гостиницы «Метрополь». Открыв, налил себе в пластиковый стакан, и выпил, не закусывая. После чего обратился к Андрею со следующей речью:

– Те, кто это пишет – дерьмо, ублюдки! Они пытаются исказить историю, но им это не удастся! Современный мир находится в зависимости от группы заговорщиков, чей тайный союз сложился двенадцать тысяч лет назад в Атлантиде. Гибель древних цивилизаций, возникновение религий – всё это дело рук атлантов. То, что считается паранормальным – это обычное проявление их жизнедеятельности. То, что люди принимают за НЛО – это их обычный транспорт.

– А как же гибель Мэрилин Монро, убийство Кеннеди? – спросил Андрей самым серьёзным тоном.

– Говорю тебе: всё мировое зло управляется из единого центра. Эти убийства – дело рук атлантов. Масоны тут ни при чём.

Гордеев дышал своим кислотным кислородом настолько полногрудно, что окружающим уже не хватало воздуха. Андрей включил вентиляцию на полную мощность. Привстав, окинул взглядом салон. Последний ряд оказался незанятым. Сославшись на то, что хочет спать, Андрей направился туда.

«Силён духом!» – подумал он, ощущая дерущий ноздри источаемый Гордеевым smell.

Они встретились все вместе возле багажного отделения. Второв ждал девушку, которой нужно было забрать свой чемодан. Договорившись с ней, что сходит на стоянку и подъедет на машине, он передумал, и остался. Видимо, побоялся, что кто-нибудь её перехватит. Гордеев еле стоял на ногах.

– Чего так улыбаешься? – вызывающе спросил он Второва.

– Москва даёт городу крупный трансферт.

Гордеев, икнув:

– Вадик… не лезь ты в эту политику… живи своей жизнью!

И пошёл в сторону стоянки.

– А я что делаю? – ответил Второв, и тут же осёкся. Он и так уже много сказал.

Андрей окликнул Гордеева, и хотел уже за ним пойти, но Второв удержал – мол, пускай валит, пьянь. Андрею всё же не хотелось отпускать компаньона.

Гордеев пил больше обычного неспроста. Мрачные события последних двух месяцев произвели на него чрезвычайное впечатление. Жена обнаружила на нём презерватив, который он позабыл снять после сеанса с «живым мылом» в бане, и на следующий день изменила ему со своим школьным другом. Сам Гордеев был на измене из-за многочисленных промахов на работе. На прошлой неделе, например, он, получив зарплату и премиальные, тут же расплатился этими деньгами за партию антибиотиков, которые выписал на своё имя, и потребовал, чтобы офисный водитель отправил товар на его домашний адрес. Когда менеджер спросил, что всё это значит, Гордеев ответил, как есть: «Реализация частным порядком через КВД и женские консультации». Замечательное признание, после которого обычно увольняют из иностранных фирм, но, видимо, руководство восприняло это как некую провинциальную шутку. Гордеев стоически переносил собственноручно причиненные себе невзгоды. В его голове царил хаос, но он уже видел пути выхода из кризиса. Он решил взять ситуацию в свои крепкие мужицкие руки и таким образом решить первую проблему. Гордеев, сын крестьянина, сохранил во нраве все приметы дикой простоты, в том числе элементы боевого рукоблудия. Имущество, в том числе дачный домик, он решил отдать в интеллектуальный фонд Синельникова, и превратиться в жителя рая – ходить голым, питаться манной небесной, и пить воду, посланную богом. В этом он видел решение второй проблемы.

Глядя вслед Гордееву, медленно исчезавшему в мягком электрическом свете, Андрей подумал, что проблема соотношения красоты физической и духовной постоянно встает перед людьми. Пусть лицо Глеба Гордеева некрасиво, но у него осмысленный взгляд, большие, трепетно одухотворенные руки, и какая-то особая порывистая грация движений.

– Я довезу его, как он поедет пьяный, – неожиданно сказал Андрей.

– У меня к тебе дело.

– Какое?

– Офигительное. Поедешь за мной, я отвезу девчонку, там и поговорим, – не хочу при ней.

Тут вышла девушка, и они втроём пошли на стоянку.

«Да, Второв к ней крепко привяжется», – подумал Андрей. Девушка была из тех, от кого у Вадима происходило замыкание всех контактов, – натуральная блондинка, среднего роста, худая, узкобёдрая, с небольшой грудью, в общем, девочка-подросток.

Увидев выезжавшего со стоянки Гордеева, Андрей всё же попытался его отговорить от опасной поездки. Но у того был пунктик – непременно приезжать домой на машине. Которая, хоть и была символическая, но не всегда же любят то, что разумно и практично.

– Чего ты к нему привязался, – сказал Второв, – пусть катится, автобыдло.

– До невозможности брутальный образ, чтобы понять его, нужна переоценка категорий физической и духовной красоты.

Расхохотавшись, Второв сказал, обращаясь к подруге:

– Андрюха, кстати, в КВН выступает, ты смотришь телевизор? Ну, поехали к тебе, посмотрим…

Две машины въехали во двор одного из домов по улице Космонавтов. Проводив девушку до подъезда, Второв вернулся.

– Моли бога, чтоб я её скорее оприходовал. Тогда прощу тебе Олю.

– Ты об этом хотел поговорить?

– Ты чего в Москву ездил?

– На sales-meeting сразу по двум фирмам – «Дэва» и «Эльсинор». Отметился, поучаствовал в корпоративной жизни.

– Молодчина, Разгон, везде успеваешь.

– Просто совпало. Хорошо, что мероприятия разнесены были по времени, а не прямо в один день.

– Заодно б на третью фирму заехал, к этим своим немцам.

– Туда мне не положено ездить по статусу. Я подчиняюсь краснодарскому менеджеру, он и ездит отчитываться в Москву. А ты чего летал?

– На инофирму устроился. Решил пойти твоим путём.

И Второв рассказал, что жена допекла его этой идеей – устроиться на работу в иностранную фармацевтическую компанию. Он нашёл ей такое место, договорился о рекомендациях, а она в последнюю минуту отказалась – вспомнила, что у неё ординатура, ребёнок, домашнее хозяйство. Тогда он решил устроиться туда сам – лишние восемьсот, или даже тысяча долларов в месяц не повредят. Получится – хорошо, не получится – чёрт с ним.

Андрей спросил, что за ассортимент у этой компании. Оказалось, что кардиопрепараты.

– Что у тебя с Олей? – взглянув на часы, спросил Второв.

– Всё ещё свербит?

– Мазафака, я не об этом. Вообще, я одну только свою жену и люблю.

Андрей кивнул: понятно, куда нам, ебарям без правил. Второв продолжил:

– Дружище, выручай! Ты же знаешь её папу?

– Нет, с родителями она меня не знакомила.

– Ёперный театр, какие родители. У неё там женатик есть один.

– Михалыч?

– Зовут его Капранов Александр Михайлович…

Тут Второв запнулся. Посмотрел по сторонам, подошёл к машине, облокотился.

– Ну, освети глубину проблемы! – поторопил его Андрей.

– Мне нужна информация о нём, – обернувшись, быстро проговорил Второв. – Где бывает, с кем разговаривает и о чём, может, копии документов, записные книжки, ежедневники. В общем, вся эта шпионская перхоть.

– Тебя в самолёте продуло?! Как я это объясню ей?

– Дружище, надо! Просто так бы не просил. Придумай что-нибудь, ты умеешь, когда надо.

– А что тут придумывать. Я ей кто, и кто Михалыч. Он её содержит, а ты хочешь, чтобы она за ним шпионила. Ты ж не собираешься использовать информацию в целях его обогащения? Обычно делают наоборот. Тут такой вопрос начинается: зачем ей испытывать на прочность свой кошелёк?

– Ты можешь, ты ведь любишь играть на тонких струнах, строить эти возвышенные отношения, попробуй, дружище!

– Я попробую, но ты подскажи мотив. Что, мне придти и тупо сказать: тащи сюда бумаги своего папика!

– Мотивируй, что пересекаешься с ним на химзаводе, тебе непонятно его поведение, и, чтобы скорректировать свои действия, нужна информация. О его мыслях можно догадаться по его делам, встречам, словам, записям. Ну, разведи весь этот интеллектуальный понос.

– Но я не пересекаюсь с ним на химзаводе.

Рука Второва опустилась на плечо Андрея.

– Если всё получится, ты будешь в теме. Охренительная тема, все твои пилюли – это ничтожная перхоть!

Они смотрели друг другу в глаза. Выдержав взгляд, Андрей ответил, что попробует, но ничего не гарантирует. На том и расстались.

Приехав домой, он позвонил Гордееву – проконтролировать, как тот доехал. После долгих гудков трубку взяла Клава, и, узнав Андрея, сказала сонным голосом, что «этот дрыщ давно дрыхнет».

Глава 95

Откинувшись назад, Оля попыталась опереться руками о стол, и левым локтем угодила в тарелку. Отдернула руку, и от неосторожного движения тарелка соскользнула с края, упала на пол и разбилась. За ней последовала задетая ею чашка.

– Сделал всё, как обещал, – сказала Оля, не обращая внимания на звон посуды. – Отдраил всю палубу.

Она сняла майку, вытерла ею лоб, и, со словами «ну, раскочегарил…», бросила на пол. Наклонившись к Оле, Андрей стал целовать её грудь.

– Андрей, мясо!

– Что ты имеешь виду?

– Я имею в виду мясо, оно не горит?

Он осторожно обернулся.

– А-а… Я уж и забыл, что этим словом называют реальное мясо.

– Подожди, не выходи…

Придвинувшись, она обхватила его ногами, и обняла руками шею. Поддерживая её за спину, он, путаясь в штанинах, сползших на пол, подошёл к плите. Подняв крышку сковородки, Оля положила её на соседнюю горелку, взяла вилку, стала переворачивать ею шипящие куски свинины.

– Не подгорело. Всё, готово.

И она выключила газ.

– Всё-таки вылез…

С этими словами Оля опустила ноги и встала на пол. Собрав осколки, она выбросила их в ведро, затем подмела пол, и пошла в ванную. Когда вернулась, Андрей уже разложил по тарелкам мясо и овощное рагу, которое Оля принесла из дома. Запахнув халат, она села напротив него, посмотрела удовлетворенным взглядом.

– Регулярный качественный секс… красота!

Взглянув на тарелку, сказала:

– О-о… хороший получился выход.

– Хозяйка задолбала. Что за тупое деревенское любопытство.

Эту однокомнатную квартиру на улице Пражской Андрей снял, когда начал встречаться с Олей. Хозяйке было сказано, что он будет проживать здесь один. В один из первых визитов в дверь позвонили. Это была соседка, она спросила какую-то ерунду, пытаясь рассмотреть, что твориться в квартире. В другой раз она снова заглянула, и попыталась пройти вовнутрь, мотивируя тем, что соседи снизу якобы жалуются, что их затапливают, и надо бы осмотреть кухню и ванную на предмет течи. Андрей попросил не беспокоиться самой, и не беспокоить других, и закрыл перед её носом дверь. После этого он перестал открывать дверь, как бы долго не звонили. А хозяйка начала упорно допытываться о подробностях его деловой и личной жизни, и почему это он так редко бывает дома. Последний раз, когда Андрей вносил очередной платёж, она спросила прямо, не является ли её квартира местом встреч. Это, мол, квартира для проживания, а не для тайных свиданий.

– Надо бывать здесь чаще, и останавливаться на подольше, – сказала Оля, устремляя на него свой пронизывающий взгляд.

Он пропустил намёк мимо ушей.

– Вот если бы тут жили вдесятером и круглосуточно, так, чтоб дым стоял коромыслом, – посмотрел бы я, как ей это понравится.

– Ты прилетел вчера ночью?

– Да, рейсом 22–20.

– Как съездил? Сидишь, ничего мне не рассказываешь. Молчишь, х**ню всякую про меня думаешь. Я в шоке.

– Так мы же тут… – он красноречиво обвёл взглядом стол. – Я просто не успел.

И он приступил к рассказу. Говоря про Олега Краснова, пересказал историю, случившуюся с ним в Новосибирске. Там Краснов познакомился с девушкой, и после некоторой прелюдии пригласил её в баню. Та согласилась. У них ещё не было жарких объятий, пальпации интимных точек, они ни разу не целовались. Оказавшись в месте, где всё должно случиться, нужно было с чего-то начинать. Направляясь в парилку, закутанный в простыню Краснов стал продумывать первые шаги, и алгоритм дальнейших действий. Окутанный горячим паром, он сидел на деревянной скамье в позе мыслителя, и уже собрался произнести вводную фразу, но девушка его опередила. Сбросив простыню, она произнесла, – степенно, тяжело, таким тягучим тоном: «Давай, не жалей меня…» Краснов понял, что обречён, выхода нет. И дал жару.

Оля хохотала долго, до колик, до слёз, повторяя эту замечательную фразу – «давай, не жалей меня». Потом спросила:

– Так ты летел с Второвым?

– Да, мы случайно встретились в аэропорту. А ты давно с ним знакома?

– Ой, ну долго рассказывать. Мы пошли с девчонками в клуб, там познакомились с парнями. Это был Трезор, и с ним какие-то мухоморы. Потом тупо встретились пару раз – ходили компанией то в кафе, то на дискотеку. Трезора я отшила, тогда он попросил познакомить его с кем-нибудь. Я подогнала ему Оксану, – он до сих пор с ней. Второв был с нами на этих тусовках – два, три раза, не помню. Тоже пытался что-то изобразить, но… он несексуальный. Фу, мясо.

– Тут такое дело, – медленно проговорил Андрей. – От него поступила странная просьба. Он хочет, чтобы ты следила за Михалычем – с кем встречается, о чём говорит… у него какой-то интерес на химзаводе…

Тон его становился всё более неуверенным, он пожалел, что начал этот разговор.

– Если это нужно тебе лично, я это тупо сделаю, можешь всё не объяснять.

Андрей колебался. Вспомнились многочисленные обещания Второва «взять в дело», «привлечь к теме», и что из этого вышло.

– Да, в общем, не очень-то…

– Не загоняйся, мне до звезды. Я сделаю, – только если это лично тебе нужно.

– Опять же, говорю, – сказал он твёрдо, – мне самому до фонаря. Я рассказал так, для поддержания разговора. Даже если бы горело, не стал бы просить тебя.

– А ты давно знаешь Второва?

– С первого класса. Потом мы учились в институте, работали в морге.

– Давай сделаем, если он твой друг. Друзьям нужно помогать.

– Нет, Оленька, мы это не сделаем. Дружба – дружбой, а табачок врозь. Он дружит в мелочах, пока дело не коснулось больших денег. В крупных делах он опрокидывает.

– Ты ему завидуешь.

– Возможно. Мы – соперники.

– Я заметила… Но, ебани меня калиткой, я уже отказала ему, забудь. Думай о своих делах.

– А я что делаю.

– Не завидуй.

Она встала, подошла к плите, поставила чайник на огонь. Потом села к Андрею на колени.

– Не считай себя хуже него. У тебя есть дело, есть цель, ты успешнее многих своих сверстников. Многие сидят тупо, и не знают, что им делать.

И многозначительно добавила:

– У тебя есть то, чего нет у Второва, и никогда не будет…

Распахнув её халат, он провёл ладонью по её груди.

– А говорят, что все блондинки – дуры. Чушь, это крашеные – дуры, а натуральные все – умницы.

– Я одна такая. Сама в шоке. Все бабы, как бабы, а я – богиня!

Закипел чайник, Оля сняла его с плиты, налила кипяток в заварочный чайничек.

Потом они пили чай, Андрей рассказывал про Москву, пересказал содержание журнальной статьи о конспирологии.

– … американские агенты пытались свергнуть Фиделя Кастро, отравив его пищу, чтобы у кубинского лидера выпала его харизматичная борода. А компания «Kentucky Fried Chicken», собственность ку-клукс-клана, продавала куриные ножки, содержащие вещество, селективно действующее на афроамериканцев – оно вызывало бесплодие именно у этой части населения.

Допив чай, Оля стала мыть посуду. Андрей налил себе вторую чашку, и, смакуя шоколадку, стал наблюдать за движениями Олиных ног. Вот она поставила левую ногу на носок, потёрла ею нижнюю часть голени правой ноги.

Закончив с посудой, она повернулась.

– Что, агент-конспиролог. Не пожалеешь меня этой ночью, задашь мне жару?

Глава 96

Таких показателей давно не знал ОБЭП. Рекордное количество выявленных случаев преступного использования товарных знаков, фактов незаконной банковской деятельности, сбыта немаркированной продукции, неправомерных действий при банкротстве и преднамеренного банкротства, преступного неисполнения обязанностей налогового агента и сокрытия денежных средств и имущества от взыскания налогов и сборов. И так далее. Из составов преступлений, содержащихся в главе «Преступления в сфере экономической деятельности» Уголовного кодекса РФ, правоохранительными органами применялись все без исключения. Особую социальную значимость имели такие крупные дела, как дело о хищениях на заводе «ВХК», и дело финансовой пирамиды «Компания Три-Эн». Благодаря оперативным действиям сотрудников ОБЭП удалось арестовать большую часть имущества фирмы, состоялся суд, пострадавшим выплачиваются деньги.

Отчитываясь на Совете Безопасности при администрации Волгоградской области о проведённой работе, начальник областного ОБЭП чувствовал себя триумфатором. Эстафету подхватил заместитель начальника ГУВД области Орлов, далее выступил Дегтярёв, начальник уголовного розыска.

Беликов, прокурор области, удовлетворённо покачивал головой – молодцы, ребята.

Слово взял Кекеев, руководитель следственного управления Следственного комитета при прокуратуре РФ по Волгоградской области. На его скуластом, каменно жёстком лице, обозначились глубокие складки. И взгляд его быстрых глаз, зоркий и сверлящий, таил в себе что-то нехорошее. Это сразу отметил Иосиф Григорьевич, и приготовился к самому худшему.

Долго и пространно объяснял Кекеев положение дел. Количество преступлений неуклонно растёт, нагрузка на аппарат увеличивается. Следователи и оперуполномоченные работают сверхурочно. Удручает несогласованность в работе силовых ведомств. И в этой обстановке, несмотря на трудности, сотрудники СУ СК доказывают свою эффективность, показатели их работы неизменно высоки. И он озвучил эти показатели. Прокурор, а вместе с ним и губернатор, удовлетворённо закивали – да, хорошо работает следственное управление.

Слушая дальше, Иосифу Григорьевичу показалось, что он стал жертвой слуховых галлюцинаций. Прислушавшись, он понял, что это не так. Кекеев заговорил о недочетах в работе некоторых подразделений ГУВД области.

– … вы не обеспечиваете ритмичной оперативной работы не только низовых отделов, но и головных подразделений в системе БЭП, – сказал Кекеев, обращаясь к Давиденко, – оперативно-розыскной части, в структуре которой создан специализированный отдел по выявлению коррупционных проявлений. В соседних регионах показатели по взяткам выросли в разы, а что у нас?! Мы не видим должной активности со стороны УБЭП, и вынуждены взвалить на свои плечи ещё и эту работу, так как не можем пройти мимо провального положения дел в такой важной сфере, как борьба с коррупцией.

Последовало перечисление преступлений, раскрытых благодаря материалам, которыми Шмерко снабдил беспокойного Кекеева – это было названо как «сигналы с мест, переданные социально активными гражданами». Перед собравшимися предстали картины мрака, взяточнический беспредел, творящийся при попустительстве областного управления ОБЭП.

– Позвольте, Бадма Калгаевич, – поспешно перебил Кекеева Давиденко. – Узнав – почему-то из газет, а не от вас, о проводимых вами расследованиях, мы немедленно направили вам письмо, в котором просили незамедлительно сообщить известную вам информацию. Мы вели собственное расследование по всем без исключения эпизодам, и ваши данные были нам ой как нужны.

– Позвольте вам не позволить, Иосиф Григорьевич. У нас были причины не доверять вашему ведомству. В своё время на территории Гумрака функционировал подпольный нефтеперерабатывающий завод. На него вышли наши сотрудники в ходе расследования уголовного дела по факту сбыта некачественного топлива на автозаправках города. Следователь следственного управления проделал необходимую работу. А материал в отношении подпольного завода передал в ОБЭП для проведения полной проверки и принятия решения. Каково же было наше удивление, когда мы узнали, что в возбуждении уголовного дела службой ОБЭП отказано, хотя признаки незаконного предпринимательства были очевидны. И таких примеров более чем достаточно. Попытки следственного управления наладить контакт с ОБЭП, чтобы объединить усилия и работать на реальный результат, ни к чему ни привели.

– Да кто вам подобную глупость принёс? Изучив материалы дела по нефтебазе, мы, в соответствии с нормативными актами Российской Федерации, возложили этот участок работы на органы исполнительной власти и местного самоуправления. Если бы вы потрудились проследить дальнейшую судьбу этого дела, вы бы узнали, что наши действия законны, мы даже направляли вам соответствующую реляцию, которую вы почему-то не упомянули.

Кекеев театральным жестом дал понять присутствующим, что комментарии излишни.