Оплата – наличными Чейз Джеймс

Глава 6

Если бы меня не подозревали в убийстве, я не стал бы трогать эти деньги. Я бы отнес чемодан Рискину, и пусть он делает с ним что хочет. Но сейчас Рискин вместе с чемоданом получит мотив, которого ему не хватает, чтобы предъявить мне обвинение. Если меня арестуют с чемоданом – разницы никакой. Меня разыскивают по подозрению в убийстве, и это самое главное.

А мне нужны деньги, чтобы провести собственное расследование. Сейчас у меня есть двести пятьдесят тысяч долларов, и я ими воспользуюсь.

Как только я принял решение, все оказалось очень просто. Я купил Маддукса и лысого портье. Маддукс обошелся мне в сотню. Портье стал моим союзником за какой-то полтинник. Они оба узнали, кто я такой, когда читали утренние газеты. Газеты сообщали мое имя и точное описание примет.

«Этого человека разыскивают, чтобы опросить в связи с убийством неизвестной женщины, – говорилось в заявлении полиции. – Любой, кто узнает его по приведенному выше описанию, должен немедленно сообщить об этом лейтенанту Биллу Рискину в Бюро по расследованию убийств».

Но награду они не предлагали, поэтому ни портье, ни Маддукс объявлением полиции не заинтересовались. Они больше интересовались моим благополучием и моими долларами.

Две недели я просидел в номере отеля – за это время отросли сбритые волосы, да еще я отпустил усы. Усы и очки в роговой оправе значительно изменили мой облик. Только опытный наблюдатель – такой, как Рискин, – мог теперь опознать меня. Я считал, что мне нечего бояться на улицах людей, которые могли прочесть объявление в газете.

Я сказал Маддуксу, что мне нужна машина и пистолет. Он раздобыл подержанный черный «плимут» – как раз то, что нужно. Маддукс достал и автоматический пистолет 38-го калибра и еще один – 22-го, на случай, если я захочу чего-нибудь поменьше, а также по пачке патронов к каждому из них. Он изрядно заработал на этих поручениях, но я не расстраивался. Деньги у меня были, а я покупал собственную безопасность.

Проведя в номере шестнадцать дней, я решил, что теперь можно выйти. Безлунной ночью, в одиннадцатом часу, я выехал из отеля. На сиденье рядом со мной лежал пистолет 38-го калибра, а в кармане помещался маленький. Я был готов к любым опасностям. Если кто-нибудь выстрелит в меня, я выстрелю в ответ. Такой у меня был настрой.

Я ехал по прибрежному шоссе вдоль длинного, забитого толпой Бискайского бульвара в сторону загородной дороги. Ехал я очень осторожно, останавливаясь на красный свет, стараясь, чтобы у копов не появилось повода меня остановить. Я видел немало патрульных машин и автомобилей дорожной полиции, но никто не обратил на меня внимания.

Через шесть часов пути впереди показались яркие огни Линкольн-Бич. Город располагался полукругом, обращаясь лицом к морю, и был защищен с суши возвышенностью. Даже в три часа ночи он, казалось, купался в огнях. Сейчас в город я не собирался. Сначала мне хотелось побывать на том месте, где разбился «бентли», потом я заеду и в Линкольн-Бич.

Я вспомнил, где в нас врезалась машина. Там был холм, а по обеим сторонам дороги – пальмовые заросли. В пятидесяти милях от Линкольн-Бич я сбавил скорость. Где-то здесь, решил я. Впереди показались холм и макушки пальм по обочинам. Я поехал совсем медленно. Сейчас было почти пять часов, и солнце неохотно показалось из-за линии горизонта. Через десять минут будет светло.

Я выключил фары и на нейтральной передаче съехал на обочину. Чувствуя волнение, я закурил и принялся ждать. Для того, что я задумал, мне потребуется много света.

Наконец я решил, что достаточно светло, и поехал вперед. Примерно через милю я нашел нужное место. Я понял, что это оно, – лежало дерево с оголенными корнями, дерн был вырван; следы аварии остались, хотя с тех пор прошло уже два месяца.

Я проехал еще с четверть мили и завел машину с дороги в кусты. Рисковать я не хотел. Припаркованная на месте недавней аварии машина может вызвать подозрения у любого проезжающего мимо полицейского.

Я вернулся назад, засунув пистолет за пояс брюк и держась настороже. Я никого не встретил и ничего не услышал.

Поползав по земле с полчаса, я сдался. Кроме царапин на почве, выдранного дерна и поваленного дерева, я ничего не обнаружил. Я знал, что полиция здесь побывала. Если и можно было что-нибудь найти, значит, она нашла это. Да я ничего и не надеялся отыскать. Я надеялся, что, если вернусь к месту аварии, может быть, что-нибудь оживит мою память, но тщетно.

Просидев в отеле больше двух недель, я то и дело возвращался в прошлое, пытаясь разогнать туман, который скрыл от меня все происшедшее за полтора месяца. Я то и дело чувствовал – что-то нашел. Но воспоминания были отрывочными и для меня не имели никакого смысла.

То мне вспоминалась ужасно толстая блондинка, а потом, прежде чем я успевал сконцентрироваться, она превращалась в откормленного свирепого льва, который кидался на меня с хриплым рычанием. Этот образ вывел меня из тяжелой дремоты – я тогда очень испугался. Мне это только приснилось или действительно толстая женщина и лев сыграли какую-то роль в моей жизни?

Потом у меня появился очень четкий образ – я на веранде пляжного домика. Я сидел в кресле и слушал радио. Я ясно слышал музыку, и, хотя никогда раньше классикой не увлекался, я каким-то образом знал, что это симфонический концерт Бетховена. В комнате находилась светловолосая девушка в желтом купальном костюме. Она то и дело выходила на веранду, требуя, чтобы я выключил музыку, но я отказывался. Она сказала, что разденется, если я выключу радио. Неужели мне музыка нравится больше? И я сказал «да». Она разозлилась и ударила меня по лицу. Это воспоминание возвращалось ко мне вновь и вновь, но для меня оно ничего не значило.

Я присел на упавшее дерево и закурил. Впитывая здешнюю атмосферу, я пытался сконцентрироваться. Я вспомнил, как неслась на нас та машина. Я вспомнил крик Деллы и удар. Вспомнил, как схватился за приборную доску, когда «бентли» начал переворачиваться. Я закрыл глаза. Вспыхнул ослепительный свет, и наступила темнота.

Через некоторое время я припомнил маленький деревянный домик у моря. Я видел его очень ясно. У него была жестяная крыша, а переднее окно имело трещину. Во входной двери одна планка сломана.

Это уже что-то новое. Это случилось после аварии! Возбужденный открытием, я вскочил на ноги и огляделся. Среди пальм вилась тропинка, которая вела на пляж. Я, медленно ступая, пошел по ней, чувствуя, что она мне смутно знакома. Я был уверен, что уже проходил здесь.

Из зарослей я вышел к песчаным дюнам. Передо мной лежало море. Я остановился, глядя по сторонам. Никакого домика не было видно. Я уже поворачивался, чтобы пойти направо, но передумал и пошел налево. Я походил на слепого, который попал в знакомую ему комнату. Мне оставалось только повиноваться своим инстинктам, и я надеялся, что приду к домику.

Я шел по пляжу минут десять, прежде чем увидел его. Он был совсем таким, каким я его запомнил, – с жестяной крышей и треснувшим стеклом в окне.

В дверях курил пожилой человек в грязных штанах. Он глянул в мою сторону. На его лице промелькнула тревога, и я понял, что испугал его.

– Доброе утро, – сказал я, подойдя поближе. – Пустынное вы выбрали себе местечко.

Он смотрел на меня, и на его морщинистом, продубленном лице застыло угрюмое выражение.

– Откуда вы взялись, мистер?

– Я ехал всю ночь. Вот захотел размяться. Могу я купить у вас чашку кофе?

– Кофе можете выпить. Я только что сварил его. Сейчас принесу вам.

Я сел на деревянный ящик. У меня появилось ощущение, что я уже встречал этого человека.

Он вышел с двумя пинтовыми кружками дымящегося кофе. Пока я пил, он пристально меня разглядывал.

– Странно, – медленно произнес он. – Я где-то вас видел.

– Вы видели моего брата, – ответил я, решив, что таким образом быстрее всего получу у него нужную информацию. – Двадцать девятого июля он попал в аварию недалеко отсюда. Помните?

Он поспешно отвел глаза:

– Ничего не знаю про аварию.

Я сразу понял, что он лжет.

– Мой брат пострадал, – сказал я, глядя на него. – Он потерял память. Мы так и не знаем, что случилось. Я пытаюсь выяснить.

– Говорю вам – ничего об этом не знаю, – резко ответил он. – Если вы выпили кофе, то мне надо идти.

Я вытащил пачку банкнотов, отсчитал сотню двадцатками и разложил их на колене:

– Не хочу попусту тратить ваше время. Я заплачу за информацию.

– Она просила, чтобы я никому об этом не рассказывал, – произнес он, и его взгляд просветлел. – Но если вы его брат…

Я протянул ему деньги. Мое сердце сильно стучало, и рука дрожала.

– Что произошло?

– Она и ваш брат пришли сюда. Она сказала, что он получил сильный удар по голове, а машину угнали, но потом я узнал, что она говорит неправду. Случилась авария, и машина загорелась. Внутри нашли тело.

– Все правильно. А что это была за женщина?

– Смуглая, красивая, жесткая, как гвоздь. На ней было зеленое платье. Судя по всему, у нее немало денег.

Делла!

– А дальше?

– Ваш брат притворялся, что ему очень плохо, но на самом деле он чувствовал себя лучше. Он пытался обмануть меня. Она хотела, чтобы я кое-кому позвонил, и дала мне телефонный номер. До телефона – полмили по дороге. Я позвонил этому человеку. Он сказал, что приедет. Когда я вернулся, то заглянул в окно. Ваш брат разговаривал с девушкой, но, когда я вошел, он лежал без сознания.

Я не знал, как ко всему этому отнестись.

– Вы номер телефона помните?

– Линкольн-Бич четыре четверки. Легко запомнить.

– А кому вы звонили?

– Нику Райзнеру. Так, он сказал, его зовут.

Я почувствовал, как по спине у меня поползли мурашки.

– А что именно она сказала?

Он почесал голову, нахмурился и задумался.

– Она сказала, что Рикка попал в аварию и Райзнер должен приехать и забрать их.

– И он приехал?

– Да.

– Вы его видели?

Он покачал головой:

– Нет. Когда он приехал, я спал.

Я порасспрашивал его еще, но он больше не мог сказать ничего важного. Все же время я потратил недаром. Я выяснил, что после аварии мы с Деллой пришли в этот домик. Значит, это ее муж, Пол, а не я, как думал Рискин, остался в горящей машине. Кто такой Райзнер, мне предстояло выяснить. Тем более у меня есть его телефон. Почему Делла назвала меня Риккой? Это она погибла, когда машина перевернулась, или какая-то другая девушка?

Прежде чем во всем этом разобраться, надо добыть больше информации. Я поблагодарил старика за помощь и вернулся туда, где оставил машину.

В Линкольн-Бич я приехал около восьми утра. Улицы оказались почти пустынными. С одного взгляда можно было сказать, что этот город – пристанище миллионеров. Магазины, дома, клумбы вдоль тротуаров, чистота – все говорило о деньгах. Я подыскал себе отель на одной из боковых улиц.

Двое коридорных и главный носильщик, похожий на адмирала, помогли мне выйти из машины и отнесли черный чемодан и два других в вестибюль. Мне дали номер, в котором можно было бы свободно разместить три четырехтонных грузовика, а ванная оказалась столь роскошной, что я побоялся ею пользоваться.

Я лег и проспал часа три. Проведя всю ночь за рулем, я страшно устал. В половине одиннадцатого я спустился вниз вместе с черным чемоданом. Я не собирался расставаться с ним ни на минуту. Заперев его в багажнике, я поехал на бульвар Франклина, туда, где располагались все магазины.

На дороге оказалось немало машин, а на тротуарах – целые толпы пешеходов. Большинство людей были одеты для пляжа – некоторые девушки ходили почти голыми, но никто не обращал на них внимания. Я поставил машину позади большого «паккарда» и вошел в аптеку.

Мне надо было выяснить одну вещь. Закрывшись в телефонной кабинке, я набрал номер из четырех четверок. Я слушал гудки в трубке, и, когда ответил девичий голос, мое сердце пропустило удар.

– Доброе утро. Казино Линкольн-Бич. Слушаю вас.

– Соедините меня с Ником Райзнером. – Мой голос внезапно охрип.

– Простите?

– Соедините меня с Ником Райзнером.

– Мистера Райзнера больше с нами нет. А кто это говорит?

Я облизал сухим языком сухие губы:

– Я его знакомый. Я только что приехал. Где я могу его найти?

– Простите. – Кажется, она была озадачена. – Мистер Райзнер умер.

– Да? – Я постарался, чтобы в моем голосе послышалось удивление. – Я не знал. Когда это случилось?

– Тридцатого июля.

На следующий день после того, как он приехал в домик на берегу и забрал нас с Деллой. Меня опять затрясло.

– А что с ним случилось?

– Вы не могли бы немного подождать?

Наступила пауза. По моему лицу тек пот. В трубке щелкнуло, и другой голос спросил:

– Кто это?

Голос, издаваемый будто смазанным жиром горлом, – Рикка. Я ничего не сказал. Я прижимал трубку к уху, слушал его тяжелое дыхание и чувствовал, как у меня холодеет спина.

– Кто это? – повторил он. – Это ты, Джонни?

Я по-прежнему молчал. Мне хотелось положить трубку, но это тяжелое дыхание и жирный, масленый голос загипнотизировали меня.

Внезапно послышался еще один голос – резкий и крикливый:

– Говорит капитан полиции Хейм. Проследите, откуда идет звонок.

Тогда я положил трубку и поспешно вышел на улицу. Узнал я мало, а рисковал многим. Я дал им знать, что я в городе, и это очень плохо.

Я сел в машину, надвинул шляпу пониже и, положив палец на курок пистолета, принялся ждать. Долго ждать мне не пришлось. Их контора работает очень хорошо. Я ждал копов, но по бульвару неслась вовсе не полицейская машина. Это был большой черный «кадиллак». Он затормозил у аптеки, в полусотне футов от меня.

Глава 7

Я закурил сигарету; руки у меня дрожали. Откуда взялись эти двое? Самое простое объяснение – они объединились с Риккой. Я вспомнил, как негр, Уоллер, говорил – они будут преследовать меня, пока не загонят в угол. Я совсем о них забыл, но они обо мне, похоже, не забыли.

Я продолжал сидеть в машине. Через пару минут они вышли и остановились на тротуаре, чтобы оглядеться. Потом сели в «кадиллак» и уехали.

Кажется, я столкнулся с крепкими противниками. Я собирался сам разделаться с Риккой, но мои шансы были слабоваты, если в дело вступил союз Рикки, Пепи и Бенно. Последние двое значительно понижали мои ставки.

Но что бы ни случилось со мной, мои доллары эти ребята не заграбастают. Теперь, когда они знают, что я в городе, было бы безумием таскать при себе все деньги. Надо найти для них безопасное место.

Я вернулся в отель. Главный носильщик выскочил, чтобы открыть мне дверь.

– Есть где-нибудь надежный банк? – спросил я.

– Первый поворот налево, сэр, – ответил он. – Вы его не пропустите. Самый лучший в городе банк.

Носильщик был прав – такое здание не пропустишь. Оно имело двадцать этажей в высоту и занимало полквартала. На тротуаре стояли пятеро охранников в форме – вооруженные до зубов, они выглядели достаточно грозно, чтобы насмерть перепугать любого гангстера.

Я остановился и вышел из машины.

Ко мне подошел один из охранников. Остальные наблюдали.

– Я хочу положить чемодан на хранение, – сказал я. – Как я могу это сделать?

– Он у вас с собой, сэр?

Я отпер багажник и вытащил чемодан. Охранник попытался взять его, но я замахал рукой:

– Я не такой хлипкий, каким кажусь. Скажите, куда идти.

– Идите за мной, сэр.

Он привел меня в вестибюль, огороженный заборчиком из стальных перекладин толщиной с мое запястье. Кража со взломом в этом месте не удастся.

Он подвел меня к бледному молодому человеку, который мог бы оказаться принцем из-за границы, но не оказался, потому что встал и поклонился мне.

– С вами будет работать мистер Ившем, сэр, – сказал мне охранник и удалился.

Мистер Ившем, еще раз поклонившись, сказал, что будет счастлив помочь мне.

– Вы хотите арендовать одно из наших хранилищ?

Я сказал «да».

– Тогда пройдемте со мной.

Мы поднялись на лифте на пятый этаж и по коридору прошли к решетчатой двери. Охранник открыл ее и отдал нам честь.

– Дайте мне ключ от комнаты 46, – сказал Ившем. Говорил он как принц, отдающий приказания.

Охранник выдал ключ, и дверь была отперта и открыта. Мы вошли в небольшую комнату, обитую железом, имевшую размеры тюремной камеры, – там стояли два кресла и стол, а на полу лежал овальный серый ковер. Перед нами располагался встроенный в стену сейф.

– Да тут жить можно, – сказал я.

– Некоторые наши клиенты предпочитают работать с бумагами не вынося их отсюда, – объяснил Ившем. – Мы стараемся доставить им максимум комфорта. – Он повернулся к сейфу: – Буквы шифра складываются в слово «экономия». Вы запомните?

Я ответил, что запомню.

– Может быть, вы захотите сами открыть сейф? Все, что вам надо…

– Да, я знаю, – ответил я. – Мне уже доводилось.

Я поворачивал ручку, останавливаясь на каждой букве. Когда все нужные буквы были набраны, раздался щелчок, и дверь распахнулась.

– Когда вы закрываете дверь, шифр автоматически рассыпается, – пояснил Ившем. – Сейф захлопывается.

– Отлично.

– Ключ к этой комнате хранится на посту охраны. Мы не разрешаем нашим клиентам выносить ключи. Есть ли у вас какие-нибудь пожелания? Может быть, вы хотите, чтобы никто, кроме вас, не входил сюда?

– Пусть никто не открывает сейф, если меня нет, – сказал я. – Ваш охранник меня узнает?

В ответ он величественно улыбнулся:

– Когда вы открывали сейф, была сделана ваша фотография. Она будет лежать у охраны; с ней будут сверяться всякий раз, когда вы придете за ключом.

– Да, у вас тут все продумано.

– Может быть, спустимся и завершим формальности, сэр?

– Мне бы хотелось еще раз проверить содержимое чемодана, – ответил я. – Ничего, если я подойду к вам через несколько минут?

– Конечно. Вы знаете, где меня найти. Охранник проводит вас до лифта.

Когда он ушел, я открыл чемодан и достал десять стодолларовых банкнотов. Этого количества мне хватит на несколько дней. Засовывая деньги в карман брюк, я натолкнулся на пистолет. Тот, который 38-го калибра, лежал в кармане пиджака; я решил, что два мне не понадобятся, и спрятал пистолет 22-го калибра в чемодан. Потом я поставил чемодан в сейф и закрыл дверь.

Через двадцать минут я ехал к дому 3945 по бульвару Франклина.

По дороге я тихонько напевал. Впервые с того момента, как ко мне попал этот чемодан, я чувствовал себя легко и свободно. Деньги в безопасном месте. Ни Рикка, ни Бенно, ни Пепи до них не доберутся.

Я увидел дом, не доезжая до него примерно милю, – большое здание на просторном участке, немного запущенное, не новое, но не претенциозное и ничуть не вычурное. Я проехал мимо.

На следующем перекрестке я заметил заправочную станцию. Я въехал туда и остановился.

Вышел служащий.

– Ничего, если я тут ненадолго оставлю свою развалюшку?

– Сколько хотите.

Я вернулся по бульвару назад и остановился у широких ворот номера 3945. От ворот к дому вела короткая подъездная дорожка. Никто не выглядывал в окна и не прятался в кустах. Я знал, что рискую, придя сюда, но надеялся, что, если мне удастся попасть в квартиру, моя память получит еще один толчок. Может быть, там есть письма, фотографии или даже дневник. Я решил, что стоит рискнуть. С крыльца я вошел в вестибюль. Передо мной оказалась лестница. Квартиру 4 я нашел на четвертом этаже.

Достав пистолет, я нажал на кнопку звонка.

Тишина. Я стоял и ждал, не надеясь, что дверь откроют, но держась настороже, если это все же произойдет. Потом я позвонил еще раз. Мне был слышен звонок. Потом я услышал кое-что еще и застыл. С другой стороны двери раздались шаги.

Я ждал, приготовив пистолет.

Дверь открылась.

На пороге стояла девушка – с густыми короткими волосами цвета начищенной меди, и ее большие испуганные глаза были синими, как небо в жаркий летний день.

Джинни!

Я прирос к месту, глядя на нее. Я увидел ее, и туман, застилавший мою память, рассеялся. Я был подобен слепому, который внезапно прозрел.

– Джонни! – воскликнула она. – Ты вернулся!

Потом, кажется, все произошло сразу. В ее глазах появился ужас. Она открыла рот, чтобы закричать. Я услышал свист опускающейся дубинки, и в голове у меня вспыхнула молния. Я рванулся к Джинни и начал падать, но ее уже не было. Я падал и падал – из настоящего обратно в прошлое.

Часть третья Ретроспекция

Глава 1

Кричала женщина, но это была не Джинни.

Я поднял руку, тяжелую, словно свинцовую, и уронил ее. Я попытался сесть, но это действие оказалось мне не под силу.

Женщина перестала кричать. Теперь я слышал только свое дыхание. Каждый вздох был очень слабым, словно собирался стать последним.

– Джонни!

Я узнал этот голос – голос из прошлого, он принадлежал Делле.

Я пытался вспомнить, что со мной было. Я снова почувствовал удар Кида на ринге. Я снова увидел Деллу – глаза ее пылали яростью, она кричала: «Вставай и дерись, притворщик!»

Кое-как я открыл глаза. Меня встревожила темнота. На меня должны светить фонари стадиона. Я начал думать, что Кид, должно быть, ударил меня кувалдой и я ослеп. Сел я с большим трудом.

– Джонни! Скажи что-нибудь! Ты ранен?

Надо мной склонилась Делла. За ней виднелись силуэты деревьев на ночном небе. Тут я вспомнил, как на нас, словно черт из пекла, неслась машина, снова услышал скребущий, скрежещущий звук, когда она нас задела, и опять ощутил, как лечу по воздуху.

– Я в порядке, – сказал я. – Не приставай. – Я провел рукой по лицу. Оно было мокрым и липким. – Что произошло?

– Ты должен вылезти и помочь мне, – сказала она требовательно. – Похоже, он мертв.

– Мертв? Кто?

– Пол! Скорее, Джонни! Не сиди! Помоги мне!

– Хорошо, хорошо, погоди минуту!

Я с трудом поднялся на колени, голова у меня заболела, в висках застучало. Я немного подождал и встал на ноги. Если бы Делла меня не поддержала, я бы упал лицом вниз.

– Ну, соберись же! – воскликнула она, и меня испугал ее тон – резкий, нетерпеливый. – Он лежит вон там. Кажется, он не дышит.

Я, шатаясь, пошел по песчаной земле. Каждый шаг болезненно отдавался в голове, но я двигался вперед, пока не подошел к Полу. Он лежал на боку у разбитой машины, положив голову на руку и подтянув одну ногу чуть ли не к самому подбородку.

Я опустился возле него на колени. Было слишком темно, чтобы что-то разглядеть, но, когда я толкнул его и он перевернулся на спину, голова осталась лежать в том же положении. Я понял, что он сломал шею. Я тронул его руку, пытаясь нащупать пульс, но все это было напрасно.

Делла опустилась на колени рядом со мной, положила ладонь мне на руку. Я почувствовал, как она дрожит.

– Он мертв, – доложил я ей.

Она ничего не сказала и обхватила пальцами мое плечо так, что ногти впились мне в мышцы.

– Побудь здесь, – сказал я поднимаясь. – Я посмотрю, может быть, можно позвать кого-нибудь на помощь.

– Ты уверен, что он мертв? – холодно и твердо спросила она.

– Конечно. У него сломана шея.

Она поднялась, отошла от меня и прислонилась к кривой пальме. Ее гладкие черные волосы растрепались, юбка порвалась, а один чулок сполз до лодыжки. Лунный свет, пробиваясь сквозь сплетение ветвей над головой, падал на ее лицо. На щеке у носа виднелась засохшая кровь. Глаза, казалось, ввалились. Она смотрела на меня невидящим взглядом, словно решала какую-то неотложную задачу.

– С той стороны дороги – другая машина, Джонни, – сказала она. – Посмотри, что случилось с водителем.

– А машина Пепи?

– Ее нигде не видно. Может быть, они решили, что мы погибли. Пойди посмотри, что с той машиной.

У меня еще кружилась голова, и поэтому я двигался медленно, но все же поднялся на дорогу. Луна ярко освещала ее, но даже при свете мне потребовалось несколько минут, чтобы найти автомобиль. Он врезался в заросли с другой стороны дороги и лежал на боку – огромный «паккард», годный сейчас разве что на свалку.

Я заглянул в разбитое окно. Водитель так и сидел за рулем – это был молодой человек, у которого на лице застыла улыбка, а в широко раскрытых глазах остался ужас. Колонка рулевого колеса вошла в его тело – вся грудная клетка превратилась в сплошное месиво.

Я отошел. В машине больше никого не было, а водителю я уже ничем не мог помочь. Я вернулся туда, где ждала меня Делла.

– Ну? – спросила она, глядя на меня.