Обманутый Дашков Андрей
Несмотря на малые рост и силу, карлик Люстиг пока держался, поскольку был неудобным противником для высоких серых солдат. И все же его оттеснили к самой стене пещеры, а там ничего хорошего его уже не ожидало.
Сенор быстро взвесил свои шансы. После долгих странствий по Хаосу в Призрачном Замке оставалось не так уж много воинов. Незавершенный вполне мог бы покончить с ними, находясь под защитой магических фигур, но кому нужна была эта победа? Кроме того, он еще не знал, чего ожидать от Эрланы, зато твердо знал, что с королевством просто так не расстаются...
Странное поведение Бродячего Монаха озадачило его. Где же он был сейчас, Треттенсодд Сдалерн Тринадцатый? Не бежал ли, добившись всего, чего хотел, – освобождения, власти над Посредником, а может быть, и тайной власти над самим Призрачным Замком? Сенор далеко не был уверен в том, что все, рассказанное Сдалерном в глиняной тюрьме, – правда. Шаарн мог быть на самом деле чем-то совсем иным и разгадка его тайны, возможно, находилась совсем близко.
Он увидел карлика, упавшего на колени возле стены и умудрившегося при этом воткнуть свой кинжал кому-то между ног. Его руки и борода были залиты кровью. Сенор поймал взгляд Люстиг и прочел в нем немую мольбу.
Выбравшись из ложбины, Холодный Затылок устремился к стене, по дороге дважды погрузив меч в чужие спины и снеся голову копьеносцу, приготовившемуся проткнуть карлика насквозь.
Когда Люстиг был вне опасности, Сенор обернулся и лицом к лицу встретился с воином, у которого было только одно ухо. Незавершенный очень хорошо помнил, кто уготовил ведьме Истар гибель в бездонной пропасти Хаоса, поэтому к этому обитателю Шаарна у него был особый счет. Он собирался убить одноухого наиболее болезненным способом и надеялся, что тот будет умирать долго... Все свое внимание Сенор сосредоточил на этом человеке. Остальные стали просто тенями, изредка докучавшими ему своим оружием. Он был уже трижды ранен, но благодаря заклинаниям, сейчас почти не чувствовал боли...
Одноухий оказался лучшим из воинов, с которыми ему до сих пор приходилось здесь сражаться. Все обманные выпады Сенора не имели успеха и вскоре он понял, что начал уставать.
Руки сереброволосого работали, как два совершенных механизма, не знавших утомления; ксантриец умело защищался и много атаковал, но ни разу не приоткрыл даже узкой щели, в которую мог бы устремиться клинок из небесного металла.
Однажды, когда два смертельных врага оказались близко друг от друга, Сенор сильно ударил одноухого ногой под колено и тот ненадолго потерял способность двигаться, но ответил неожиданным ударом кулаком в ухо, после которого Холодный Затылок оказался в трех шагах от своего противника с громким гулом в голове. Впрочем, его меч, опускаясь, все же прочертил на сером лице еще одну глубокую борозду, быстро наполнившуюся черной кровью.
Запах собственной крови взбесил одноухого и тот бросился на Сенора, еще не конца пришедшего в себя. Хитиновые пластины на плечах у придворного Башни были пробиты, левая рука, залитая кровью, слушалась его намного хуже, чем раньше; постепенно в его сознание стала проникать боль...
Натиск серого воина оказался настолько яростным, что Сенор был вынужден отступить и привалиться спиной к огромному скальному обломку. За фигурой одноухого он вдруг увидел хищную улыбку на лице Обрученной Со Смертью и эта улыбка яснее всего остального подсказала ему, что его секунды сочтены. Круг, выложенный из магических фигур, белел во мраке пещеры безнадежно далеко от него...
Но в этот момент где-то сзади раздался сухой треск и во лбу одноухого, словно по волшебству, появилась маленькая черная дырочка. Выражение его лица не успело измениться и он рухнул на камни с мечом, занесенным над головой. Лишь спустя несколько долгих мгновений Сенор осознал, что перед ним находится мертвец.
Треск прозвучал еще раз, потом снова и снова, слившись, наконец, в один непрерывный звук. Холодный Затылок увидел, что воины Гишаарна умирают прямо там, где стоят, парализованные ужасом перед беспричинной смертью. Он медленно повернул голову и разглядел серую рясу Сдалерна в дальнем углу пещеры. Предмет, который тот держал в руках, сыпал искрами, издавая оглушительный треск, видимо, и был причиной таинственной гибели серых воинов.
Сенор сузил глаза, так, что веки едва не сомкнулись, и сделал свое видение магическим. После этого он остановил взгляд на силуэте Сдалерна, окруженном голубоватым ореолом, и ярко-красном раскаленном оружии в его руках, выплевывавшем из себя кусочки смертоносного металла. Сенор сумел разглядеть их, лишь уплотнив восприятие до предела.
Солдаты Гишаарна, оставшиеся в живых, пришли в себя и бросились обратно, к темной норе коридора, ведущего из пещеры наверх. Сверхъестественное оружие монаха настигало их повсюду и теперь уже ничто не могло предотвратить панику – ни ярость короля в поющей шкуре, ни влияние Эрланы, Обрученной Со Смертью...
Сенор увидел, что Вдова Гишаарна, укрывшись за камнем, проделывает руками какие-то манипуляции. Светящееся пятно над ее головой вытянулось в продолговатое облако, которое поплыло в сторону Сдалерна. Тот поднял оружие и попытался поразить им плывущее озеро света, но летящие с огромной скоростью кусочки металла не причинили ему никакого заметного вреда. Изумрудное облако выпустило из себя светящиеся отростки, окутавшие монаха ослепительным коконом. Треск таинственного оружия захлебнулся; Сенор успел разглядеть только, что Треттенсодд поспешно натягивает на лицо растягивающуюся маску. Маленький шакал, привязанный к его запястью, больше не казался побежденным. Холодный Затылок увидел кровь монаха на его оскаленной морде...
А потом Сенору уже было не до Сдалерна. Крылатые псы – последняя надежда хозяев Призрачного Замка – заполнили выход из пещеры своими телами.
И в который раз Существо, Не Имеющее Пола, спасло пришельцев.
Оно превратилось в огромное зеркало, идеально отражавшее свет, но дрожавшее при малейшем движении воздуха. Зеркало было настолько тонким, что казалось, будто оно вообще не имеет толщины. Оно воспарило под самые своды пещеры гибким сверкающим занавесом и оттуда обрушилось, выгнувшись, как чаша, на Изумрудное Озеро.
И Озеро стало слепнуть, находясь там, где сходились отраженные лучи его собственного света. Когда оно ослепло совершенно, Существо из Мертвых Времен свернулось вокруг него, края зеркала сомкнулись и Суо превратилось в полое, немыслимо сложное тело, во внутренностях которого было заключено светящееся Озеро.
Живой изумрудный свет метался по зеркальному лабиринту, но коридоры этого лабиринта оказались бесконечными и Озеро заблудилось в них, обреченное до наступления Мертвых Времен скитаться в абсолютной тьме внутри зеркальной тюрьмы, из которой не существовало выхода.
Существо Суо съело Озеро Изумрудного Света и Озеро стало его частью.
Потом Суо превратилось в невидимую пыль и эту пыль некоторое время вдыхали атаковавшие странников крылатые псы. Сенор видел ее благодаря магическому зрению, как рой мельчайших светящихся насекомых.
Когда Незавершенный из Кобара уже поднял меч, чтобы встретить первого из псов, двигавшихся в его сторону огромными прыжками, пес вдруг обнаружил, что больше не может дышать. Невидимая пыль изменила его внутренности и проникла в мозг. С этой минуты он стал бесконечно преданным рабом Существа Суо. С другими псами произошло то же самое. Превратившись в марионеток, они остановились там, где их застигла врасплох чужая воля, в ожидании приказаний Существа, высосавшего из них инстинкты.
Потом Суо вновь приняло облик придворного Башни, собрав себя из мельчайших частиц и зеркальной тюрьмы, в которую было заключено Изумрудное Озеро.
Черная рука с пепельно-серым перстнем на пальце легла Сенору на плечо.
– Это конец, – сказал Сдалерн Тринадцатый. – Призрачному Замку нужен новый хозяин...
При этих словах карлик Люстиг залился своим диким смехом. Сенор же думал о том, чего он достиг, кроме того, что приобрел в лице Эрланы еще одного смертельного врага...
И тут он услышал сдавленный крик, перешедший в хрип. Оказывается, кричал король Гишаарн. Через несколько мгновений Сенор понял, что было этому причиной. Шкура синего кота, которую король носил на плечах, душила его, обернувшись вокруг шеи. Лицо Гишаарна побагровело, глаза вылезли из орбит, руки судорожно пытались разомкнуть смертельные объятия, пальцы впились в заколдованную шкуру, но все было тщетно...
Сенор бросил быстрый взгляд на Бродячего Монаха. Слова заклинаний уже слетели с его губ и теперь Сдалерн лишь удовлетворенно улыбался, глядя, как умирает последний правитель Ксантрии, так и не узнавший о том, кто был его пленником.
– Моя маленькая месть, – сказал монах, перехватив взгляд Сенора.
Тем временем синяя шкура завершила свое дело. Гишаарн повалился на камни, избавив пришельцев от неприятной возможности созерцать то, что осталось от его шеи и головы.
Обрученная Со Смертью взвыла от бессильного бешенства и с кучкой уцелевших воинов бросилась прочь из подземелья. Последний взгляд, который она остановила на Сеноре и монахе, обещал им все мыслимые муки и в конце этих мук – неотвратимый и страшный конец.
Поющая шкура сползла с тела своей жертвы и устремилась вслед за Эрланой. Издали она напоминала зверя, преследующего добычу; ее бег был мягок и неслышен, но Сенор знал, что это всего лишь шкура без мяса, мышц и костей.
В руках у монаха появился предмет из дерева и металла. После одного незаметного движения этот предмет издал высокий звенящий звук, надолго повисший в воздухе. Спустя мгновение после рождения звука шкура остановилась, а затем послушно вернулась к прежнему хозяину.
– Зачем ты дал ей уйти?! – взвизгнул превращенный карлик, в бешенстве размахивая окровавленным кинжалом.
– Ее нельзя убить, – спокойно сказал Сдалерн, позволяя поющей шкуре взобраться себе на плечо. Потом он погладил ее и она издала нежный мелодичный звон. – Она обручена со смертью и если эта связь не разорвана, спустя некоторое время Эрлана возродится вновь. Пока с нее достаточно изгнания. Конечно, она направится в Ледяную Обитель, к своему хозяину, если я хоть что-нибудь понимаю в происходящем. Ей не позавидуешь, но не позавидуешь и тому из вас, кто еще раз встретит ее во время странствий по Тени...
Монах покачал головой. Было видно, что такую возможность он не исключал и для себя.
Затем он вернулся к камням, за которыми прятался во время атаки серых воинов Гишаарна, и выволок на свет маленького злобного шакала. Из пасти зверя стекала темная тягучая слюна.
– Я чуть было не потерял новый талисман, – сказал Сдалерн, снова привязывая белый шнурок к запястью.
– Зачем тебе эта тварь? – спросил вдруг карлик, дотрагиваясь до шакала острием кинжала.
– Он нужен не мне, а тому, кто получит в наследство Призрачный Замок...
При этих словах глаза Люстиг зажглись алчным огнем. Сдалерн усмехнулся, заметив это, и дернул за шнурок так, что шакал захрипел.
– ...Но это опасное наследство. Вечно прятаться от слуг Четвероногого Бога и держаться подальше от Ледяной Обители – довольно обременительное занятие. В противном случае хозяина замка ожидают вещи пострашнее смерти...
– И ты собираешься принести в жертву себя? – Существо Суо впервые разомкнуло узкие губы с тех пор, как привело Сенора в подземелье Шаарна.
– Нет, у меня другие дела в Хаосе. Я должен оставить Замок тому, кто согласится стать вечным беглецом. Ни в одном из ландшафтов он не найдет покоя. Шаарн слишком дорогая игрушка...
– Я согласен! – заявил вдруг превращенный карлик. – Оставь его мне. Тем более, что однажды он уже почти был моим. И ты знаешь, КТО помешал этому...
– Я не доверяю тебе, – тихо сказал Сдалерн после долгой паузы, во время которой он всматривался в глумливое лицо Люстиг.
– И правильно делаешь, Игам, – Люстиг также понизил голос. – Но у тебя нет выбора, не так ли? У этих двоих, – карлик показал на Сенора и Суо, – тоже есть другие дела в Хаосе. Однако мне с ними не по пути. Некуда возвращаться... Кажется, Кобара больше не существует. А я почти закончила то, зачем пришла сюда. За тобой небольшой долг, надеюсь, ты не забыл? Кроме того, оказаться в Ледяной Обители не входит в мои планы, если ты понимаешь, что я имею в виду...
– Ты почти убедила меня, женщина из Кобара, – медленно проговорил монах. – Но не повторяй прошлых ошибок. Ты слишком любила власть.
– Сделай то, о чем я прошу, и мы заключим сделку, выгодную для нас обоих. Ты оставишь мне замок и скажешь, что делать с этим, – Люстиг брезгливо ткнула в шакала носком сапога. – Когда понадобится, Шаарн всегда будет к твоим услугам... Думаю, тебе он нужен больше, чем ты хочешь показать.
– Сомневаюсь в том, что он будет к моим услугам, но с тобой я как-нибудь справлюсь, – пообещал Сдалерн, наматывая шнурок на палец черной руки. – У меня действительно нет выбора... Этот маленький шакал станет залогом твоей власти в Шаарне, пока я буду отсутствовать. У Посредника было три тела: твердое, мягкое и тело, проходящее сквозь стены. Я уничтожил только одно из них. Тело, проходящее сквозь стены, вернулось в Ледяную Обитель, но у тебя будет талисман, который частично защитит тебя от него...
– Тсс-c... – вдруг прервал монаха превращенный карлик. – Дальше не надо. Расскажешь это мне одной. В другое время и в другом месте.
– Теперь я спокоен, – безрадостно усмехнулся Сдалерн Тринадцатый. – Своего ты не упустишь никогда...
– Если ты спокоен, – тихо проговорил карлик, – то сделай главное. Преврати меня в ту, кем я была.
– По-моему, мы слишком задержались здесь... – Суо произнесло это так, что Сенор почувствовал: существу из Мертвых Времен скоро надоест ждать. Его больше не интересовали Люстиг, Сдалерн и Призрачный Замок. У него не было воспоминаний и оно ни во что не ставило свою помощь. Оно помогало Незавершенному, пока он двигался к их общей цели, или по крайней мере, не слишком отклонялся от этого пути. Но теперь, по мнению Существа, Не Имеющего Пола, происходило именно это. Инстинкт заставлял торопиться Суо, а Суо заставляло торопиться придворного Башни.
Сенор ощутил угрозу, повисшую в воздухе, и вспомнил все, что обещало ему существо из Мертвых Времен. Ценный союзник в любой момент мог превратиться в смертельного врага.
Холодный Затылок предпочел бы отодвинуть этот момент как можно дальше.
– Увидимся наверху, – сказал он Сдалерну, вкладывая меч в ножны. – Расскажешь мне все, что знаешь о Реке С Одним Берегом.
Сенор собирался уйти, но его остановили слова, произнесенные монахом.
– Ты забыл кое-что, – Треттенсодд с улыбкой нагнулся и поднял из праха два сверкающих крюка. – Остались еще когти Шакала. Возьми их. Может быть, ты встретишь тех, кто объяснит тебе, что с ними делать.
Человек Безымянного Пальца взял в руки два увесистых куска металла, напоминавшего своей гладкостью и блеском тот, из которого был сделан древний меч. У основания каждого когтя имелось кольцо и Сенор привязал их сзади к поясу так, что они не мешали ему в любой момент воспользоваться мечом или кинжалом.
Когти Шакала были тяжелы, но поднимаясь по спиральным коридорам к каменной поверхности Шаарна, он привык к этой тяжести. Суо бесшумно скользило рядом мрачной тенью, как неотступное напоминание о неведомом предназначении.
11. ИЗГОНЯЮЩИЕ И УХОДЯЩИЕ
Они седлали слепых лошадей из Мургуллы, не обращая внимания на хмурые и настороженные лица обитателей Призрачного Замка, оставшихся в живых после сражения в пещере Игама.
Теперь чужеземцев избегали и боялись; иногда, оборачиваясь, Сенор успевал поймать на себе чей-нибудь косой враждебный взгляд. Он сильно сомневался в том, что Люстиг приобретет в Шаарне абсолютную власть, но в конце концов, он уже видел и менее вероятные вещи. Здесь была замешана магия Сдалерна и одно из тел Посредника; о результате их совместного влияния оставалось только догадываться.
Монах и превращенный карлик отсутствовали долго. Что происходило тогда в подземельях замка, навсегда осталось для Сенора тайной, но ему все-таки довелось увидеть настоящий облик Люстиг.
Наконец Сдалерн появился на поверхности в сопровождении высокой женщины, на которой нельзя было не остановить взгляд. Она оставляла заметный след в сердце каждого мужчины; само ее существование было вызовом любому из них. Но этот вызов не содержал привкус обещания и намек на возможное наслаждение, – в нем ощущалось абсолютное внутреннее превосходство и абсолютное презрение. Мужское естество Сенора не могло не быть задето, когда он почувствовал это. Люстиг с ее волнующей красотой казалась чуждым существом в мире двуполых созданий. Все внешнее в ней притягивало и взывало к вечному инстинкту. Но тот, кто оказался бы настолько слеп, что решился бы испытать на себе уничтожающую иронию Люстиг, нашел бы обладательницу этого великолепного тела отталкивающей и холодной.
Это не значит, что она была холодна и в постели. Кое-кто в Кобаре вспомнил бы о ней многое из того, что у женщины нельзя вырвать и под пыткой. Вспомнил, если бы остался в живых... Мало нашлось мужчин, которые были настолько грубы и бесчувственны, что могли доставить ей наслаждение, а еще меньше тех, кто был настолько уверен в себе. Но все они дорого заплатили за краткие минуты мнимого торжества. Люстиг уничтожила их задолго до того, как была изгнана в Тень.
Теперь Сенор понимал, почему превращение в уродливого карлика было для этой женщины таким страшным наказанием и почему было так велико ее желание отомстить. Это не значит, что кровь не побежала быстрее по его жилам, когда Люстиг приближалась к нему. Желание затопило его темной рекой. Сенора слегка отрезвила только насмешка в ее глазах, выражавшая что угодно, кроме благосклонности.
На Люстиг было только простое платье, видимо, наспех снятое с кого-то, чтобы прикрыть собственную наготу. Оно оказалось слишком тесным в груди и бедрах, подол разорван и в нескольких местах на коже запеклась кровь. Но и в этом платье Люстиг держалась по-королевски. Сенор не сомневался в том, что очень скоро ее украсят куда более роскошные одежды.
Вокруг запястья новой повелительницы Шаарна был обвязан белый шнурок. За нею покорно семенил маленький шакал. Слишком маленький, чтобы быть настоящим животным. Сдалерн совершенно терялся в царственной тени Люстиг, но от этого взгляд его глаз из-за круглых стекол не стал менее ироничным.
– Итак, ты покидаешь нас, последний придворный Башни? – с легкой улыбкой спросила Люстиг, не глядя в сторону Человека Мизинца Суора. – Кажется, нас осталось всего лишь двое из проклятого Кобара...
– Но даже двоим тесно в Призрачном Замке, – это прозвучало не так едко, как Сенору хотелось бы.
– Верно, – равнодушно подтвердила новая хозяйка Шаарна. Чужая ирония абсолютно не задевала ее. Взгляд влажных глаз Люстиг уже скользил по дрожащему ландшафту Тени.
– Я не знаю, что такое благодарность, – продолжала она. – Поэтому ничего не могу обещать тебе на тот случай, если мы когда-нибудь встретимся снова. Но запомни: Призрачный Замок – мой.
Сенору оставалось только пожать плечами и заняться лошадьми. Люстиг повернулась и медленно направилась в сторону башни, где находились бывшие покои Гишаарна.
– Кто-нибудь видел Обрученную Со Смертью? – бросила она через плечо. – Я хотела еще раз посмотреть на эту тварь...
– Почему бы не убить ее прямо сейчас, чтобы избавить тебя от будущих неприятностей? – сказало вдруг Суо и слепая лошадь из Мургуллы захрипела, смертельно напуганная чем-то неуловимым, когда существо из Мертвых Времен произнесло эти слова. Люстиг вздрогнула, словно ужаленная змеей, обернулась и в ужасе уставилась на узкую щель его рта.
– Не думаю, что так будет лучше, – медленно проговорил Сенор после напряженной паузы. – Тем более, что ты всегда сможешь сделать это.
– Тебе видней, Незавершенный, – с улыбкой сказало Суо. – Но если ты ошибешься, то знаешь, что тебя ожидает... Мне придется расплатиться и с тобой.
Враждебный божок в голове Сенора взвыл, как будто зловещее обещание Суо впервые за долгое время пробудило его ото сна. Боль была такой, что у него потемнело в глазах и он зашатался, как безумный. Потом боль прошла, но остались тоска и ужас существа, посаженного в клетку, полную мучительных иллюзий, от которых было невозможно избавиться.
Перед тем, как покинуть Призрачный Замок, Сенор еще раз поднялся на одну из его башен в сопровождении Бродячего Монаха. Синяя шкура на плечах Сдалерна пела одну из своих хрустальных песен.
Над Шаарном нависали пики острых, как иглы, скал. За пределами каменного острова, сужаясь, тянулись в бесконечность черные столбы. Потом из этой бесконечности нахлынули волны мутной слизи. Вскоре замок уже плавал внутри огромного пузыря и над головами Сенора и Сдалерна проносились бесформенные сгустки материи с рваными краями, похожие на лиловые облака в небе, которое не было небом.
За ними угадывались тяжелые и временно неподвижные силуэты, словно чужие безмолвные города, притаившиеся во мраке. Города из вечности, полные примитивных существ, истребивших высшие расы. Теперь бесконечная ночь и печаль окружали их, так и не понявших до конца, чем они владели...
То, что казалось вечностью, коснулось сердца Незавершенного ледяными пальцами, заставив его ощутить собственное ничтожество и пугающую краткость человеческого существования.
Чтобы избавиться от этого наваждения, он посмотрел вниз и увидел тень человека, бегущего от замковой стены к краю скалистого острова, на котором покоился Шаарн. И хотя тень была почти неразличима в слабом лиловом свете, лившемся на замок откуда-то снизу, сомневаться не приходилось: это была Эрлана, Обрученная Со Смертью. Сенор подумал, не лучше ли было заточить ее в подземелье Шаарна вместо того, чтобы позволить отправиться на свидание к Четвероногому Богу. Но Сдалерн, конечно, понимал больше во всей этой темной истории или делал вид, что понимает... Дальнейшая судьба Люстиг мало интересовала Незавершенного. Сам Сенор задерживаться в замке не собирался.
Вдова Гишаарна, ставшая теперь уже настоящей вдовой, остановилась у последней скалистой гряды, на самом берегу Хаоса, и принялась расчищать от пыли и камней небольшую площадку.
– Что она делает? – тихо спросил Сенор, спиной ощущая присутствие монаха.
– Идет на зов своего хозяина, – равнодушно сказал Сдалерн. – Она больше не принадлежит себе. С нею сделали то, что можно сделать с любым из нас...
– Может быть, с нами уже сделали это? – сказал Сенор в пространство.
Бродячий Монах только тихо рассмеялся в ответ. Потом они помолчали. Что делала внизу Эрлана, разглядеть было невозможно.
– Если я правильно тебя понял, попасть отсюда в Ледяную Обитель довольно трудно. Как же она собирается сделать это? – Сенор решил, что будет не лишним знать о повадках Обрученной Со Смертью как можно больше.
– У нее тоже есть След. И еще кое-что. Какой-то амулет, приводящий в Обитель. Хотел бы я знать, что это. Во всяком случае, она не заблудится. Смотри!..
Зрелище, открывшееся им, было одновременно прекрасным и зловещим. Океан бурлящей материи Хаоса разделила темная полоса, начинавшаяся у самых ног Эрланы и протянувшаяся в бесконечность. Края этой полосы разошлись, как открытая рана, раздвинув мир, не имеющий форм.
Через Тень пролегла глубокая долина, тянувшаяся между двух отвесных черных стен, блестевших, как полированный обсидиан. На дне долины был слабо светящийся фиолетовый лед и по этому льду пролегла дорога, уводившая в мрачное ущелье. В самой его глубине, там, где черные стены сходились в точку, был виден слабый холодный свет, зыбкий и в то же время влекущий. Сенор не мог вообразить себе колдовство, в результате которого образовалось обсидиановое ущелье, но точно знал, что от этого прохода сквозь ландшафты Хаоса смердит Злом.
– Это и есть дорога к Ледяной Обители? – спросил он, не отрывая взгляда от застывшей лилово-фиолетовой реки, уводящей к далекому сиянию.
– О, нет, – усмехнулся Бродячий Монах. – Это было бы слишком просто. Обитель и Шаарн разделены многими тысячами изменяющихся ландшафтов. Даже Богу На Четырех Ногах будет непросто снова отыскать Призрачный Замок. Эрлана, конечно, придет к хозяину и, может быть, сумеет найти дорогу обратно, но Шаарн уже будет далеко, за многие сотни изменений отсюда, и ты сам не отыщешь его, не зная места, в котором опять пересекутся ваши пути.
– Но где же это место? – Сенор почти не верил Сдалерну. Хаос воистину был нагромождением коварства и зла. Монах пытался представить все еще более запутанным.
– Оно везде и нигде. Оно там, где ты захочешь, и там, куда сможешь прийти. А еще там, где тебя заставит быть Призрачный Замок.
Сенор скривил губы в ироничной усмешке. Монах не обратил на это никакого внимания.
– Ты поверишь мне, когда окажешься в таком месте. Если, конечно, тебе повезет, хотя это трудно назвать везением...
Они смотрели вниз и видели Эрлану, бегущую прочь от Шаарна по лиловому льду. Ее фигура не отбрасывала тени и вскоре она затерялась на светящейся излучине среди стен, гладких, как черные зеркала. После этого края ущелья сомкнулись, поглотив дорогу сквозь ландшафты, и на ее месте осталась лишь вздрагивающая слизь, в которой увязал взгляд.
Сенор не сожалел ни о ком, кроме ведьмы Истар, и ни о чем, кроме потерянного времени и своих хитиновых доспехах, пробитых в бессмысленной схватке. Металлические доспехи обитателей Шаарна, которые он примерял на себя, показались ему тяжелыми и чудовищно неудобными. Кроме того, они ослабляли отражения и он чувствовал себя в них почти ослепшим. В таком одеянии он утратил бы все свое превосходство.
Больше не существовало Кобара, где доспехи из хитина можно было вырастить на манекене или человеческом чучеле. Сенор лишился нескольких пластин панциря и с тех пор чувствовал себя улиткой, оставшейся без раковины.
Бродячий Монах, оказывается, догадывался и об этом.
– Пора и нам уходить, – сказал он, когда океан слизи сомкнулся над Эрланой. – Но прежде, чем мы расстанемся, я хочу сделать тебе подарок. Поющая Шкура вместо пробитых доспехов – по-моему, ты ничего не потерял.
Сенор знал, что должен отказаться от этого зловещего подарка. Воспоминание об участи, постигшей короля Гишаарна, было еще достаточно свежим. Но какое-то странное, недавно проявившееся чутье, подсказывало ему, что шкура синего кота может еще очень сильно пригодиться.
Сдалерн заметил его колебания.
– Если бы я хотел тебя убить, то сделал бы это гораздо более простым способом, – заметил он. – Но у меня для этого нет причин.
– Однако они могут появиться в дальнейшем.
– С каких это пор ты стал задумываться о будущем? В Тени его не существует, а в твоем положении я бы не стал рассчитывать на многое и в Срединном Мире.
Сдалерн Тринадцатый снял шкуру со своих плеч и набросил ее на Сенора. Шкура покрыла его спину, большую часть груди и живота. От нее исходило едва уловимое тепло. Сенор снисходительно пощупал шкуру пальцами. Она была слишком мягкой на ощупь. Сомнение обозначилось на лице придворного Башни.
Тогда Сдалерн, не говоря ни слова, ударил его кинжалом в грудь. Удар был стремительным, безжалостным и нанесен со знанием дела.
Сенор не ощутил ничего, кроме толчка, и услышал громкий хрустальный звон. Ощетинившись, шкура вибрировала в том месте, куда пришелся удар. Сенор улыбнулся и погладил встревоженную шерсть.
– Разве ты не нуждаешься в защите? – спросил он у монаха, уже зная, что примет подарок.
– В каждом мире сражаются своим оружием. От того, которое поразит меня, не защитит и Поющая Шерсть. А теперь мне действительно пора. Отправляйся на поиски Реки С Одним Берегом. Может быть, там ты найдешь то, что ищешь. Но остерегайся Охранников Веры, – их плен порой бывает приятным, но всегда абсолютно безнадежен.
Сенор кивнул. Слова были не нужны. Он научился не задавать вопросы, на которые не существовало ответов. Он не стал спрашивать и о том, куда отправится теперь Сдалерн Тринадцатый.
Сенор видел, как Бродячий Монах спустился по пустынной каменной лестнице и пересек внутренний двор замка. Потом Сдалерн погрузился в тень одной из башен и Сенор потерял его из вида. Спустя некоторое время темная фигура появилась на берегу, недалеко от того места, из которого бежала в Ледяную Обитель Вдова Гишаарна. Слабый красный огонек, вспыхивавший на фоне этой темной фигуры, был, конечно, камнем в колдовском перстне монаха. Потом красная точка исчезла и вместе с нею исчез из Призрачного Замка Игам, Замурованный В Глине...
Сенор поспешно спустился вниз и присоединился к Суо, выводившему на скалистый берег слепых лошадей. Дальнейшее пребывание в замке теперь было не только бессмысленным, но и опасным. Коварство Люстиг все еще оставалось для Незавершенного закрытой книгой. Он не представлял себе, куда отправится, но уповал на древнее пророчество, в соответствии с которым судьба хранила его до сих пор.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
СУЩНОСТИ
12. ДОРОГА ЧЕРЕПОВ
Повешенный вынырнул из краткого забытья, которое где-то, когда-то, в другом мире называлось сном. Он попытался вспомнить, кем он был до того, как провалился в беспамятство, и почему так устал.
Воспоминания приходили с трудом, потому что сейчас у него не оказалось тела. Повешенному еще предстояло воплотиться, если он хотел присутствовать при появлении Глупца и возвращении Потерянной Сущности. Тем не менее, он вспомнил.
Вспомнил, как гнался за Химерой и почти настиг ее у самой Реки С Одним Берегом, но слишком увлеченный погоней, встретился с Охранниками Веры и чуть было не попал под их кошмарное влияние. Или все-таки попал?.. С ним делали что-то и он не мог вспомнить – что. Это было мучительно и жутко. Проклятая Десятка Жезлов опять привела его к забытью. Даже сейчас мысль об этом заставила его дух трепетать. Безвременный плен у Охранников Веры – что могло быть хуже для Повешенного?..
Итак, появление Глупца, и может быть, даже возвращение Потерянной Сущности. Очень торжественный и многозначительный случай. Этот случай означал, что ненадолго будут созданы твердый мир, Дворец Упований, Церковь Судьбы и кроме того, все Сущности воплотятся, чтобы в очередной раз обмануть Глупца и получить отсрочку до его следующего появления. Момент, когда обман будет раскрыт, станет их концом, поэтому для Повешенного не существовало сомнений относительно того, как вести себя. Он был почти уверен также во всех своих братьях и сестрах, любовницах и любовниках, союзниках и врагах, за исключением предательской Десятки Жезлов, в чьей надежности и здравом смысле сомневался.
Ощутив себя полностью вернувшимся из забытья, он прислушался к зовам, приходящим из Тени. Один из них разбудил его. Остальные рассказали обо всем, что случилось, пока Повешенного не существовало. Глупец подошел близко, как никогда. И с ним был еще кто-то. Может быть, даже Потерянная Сущность. Если бы у Повешенного было тело, оно бы задрожало в сладком предвкушении праздника. Кстати, настало время подумать и о теле.
Он создал дворец, подобный существовавшему в одном из давно исчезнувших миров, слуг, в чьи обязанности входило ублажать Повешенного, коллекцию древнего оружия, предназначенного для двуруких и двуногих существ, отделку которого, впрочем, не смог бы воспроизвести ни один из оружейных мастеров, и произведения искусства, обреченные на недолгую жизнь, но и в этом было нечто, придававшее им совершенно особенную прелесть. Повешенному нравился запах тлена, исходивший от них. В остальном они были настолько прекрасны, что восхищали даже созданных им слуг.
Все, что он делал, было сделано на совесть. В тела слуг он вкладывал иллюзии и послушные души. Сам Повешенный избрал себе облик существа, которое жило когда-то в подобии его собственного дворца. Он стал мужчиной с невысоким подвижным телом, красиво посаженой седоволосой головой и усталыми глазами, в которых застыли обманчивая тоска и грусть, имевшая источником неудовлетворенность. Его одежды были роскошны, но обилие черного и багрового цветов придавало им мрачноватый вид.
В полном соответствии со своим новым образом, он занялся теневой магией, ибо она была единственным оружием против его многочисленных родственников и всех тех, кто покушался на то, чтобы вновь увидеть его Перевернутым. Убедившись в том, что он силен по-прежнему, Повешенный громко рассмеялся в тишине безлюдного гулкого зала и эхо вернуло ему его многократно повторенный смех.
А потом он выпил старого вина, которое уже было старым к моменту появления во дворце Повешенного, и удалился в спальню с одной из девственниц с оливковой кожей, которых создал в соответствии со своим нынешним представлением о том, что может возбудить его пресыщенные чувства. Так он, не особенно скучая, стал ждать приглашения на встречу с Глупцом...
Сенор и Существо Суо ехали по дороге, вымощенной черепами, похожими на крысиные, и эта дорога, возникшая в одном из ландшафтов, тянулась, не изменяясь, уже очень долго.
Черепа дробились под копытами слепых лошадей, издавая отвратительный хруст. Сенор мучительно пытался вызвать хотя бы небольшое изменение ландшафта, надеясь достичь Реки С Одним Берегом, но его усилий хватало лишь на то, чтобы сделать зыбкими дальние окрестности мрачной холмистой равнины, окружавшей всадников со всех сторон...
Единственными звуками здесь были хруст раскалывающихся черепов и тяжелое дыхание утомленных лошадей. Изредка на глаза странникам попадались странные деревья с голыми искривленными ветвями. Потом Сенор вдруг понял, что эти ветви были корнями, а ствол уходил вниз, в голую каменистую почву. Деревья, растущие корнями вверх, почему-то наполнили его душу черной тоской, словно и в самом деле были самым неприятным извращением природы. Его игры с изменениями приводили к тому, что самые дальние из деревьев странным образом искажались, как будто их теребил сильнейший ветер и тогда корни становились похожими на руки казнимых в огне, корчащихся в муках.
Если бы здесь существовало время, Сенор сказал бы, что прошло уже очень много времени с тех пор, как они нашли эту дорогу. Ему действительно казалось, что они скачут целый кобарский день, и его тело напоминало об этом – он чувствовал усталость, но не испытывал голода и жажды. Нечто подсказывало ему, что в любой момент срок, представлявшийся долгим, может обернуться мгновением.
Дорога из крысиных черепов была подозрительно стабильной и вскоре у Холодного Затылка не осталось сомнений в том, что дорога и равнина созданы кем-то и чей-нибудь След тщательно охраняет их.
Потом на дороге возник плохо различимый темный силуэт. Проехав еще немного, странники увидели старика, ползущего на четвереньках им навстречу.
Зрелище было настолько нелепым, что даже не казалось смешным. Робкие движения старика напоминали движения ребенка, еще не научившегося ходить. Но на его лице, обрамленном космами длинных седых волос, застыла глуповатая ухмылка, а глаза рассеяно бегали по сторонам. На нем были одежды кричащих цветов, совершенно не вязавшиеся с его обликом.
Сенор придержал лошадь, чтобы не покалечить это жалкое и странное существо.
Остановившись в трех шагах от передних копыт, старик поднял голову и залился бессмысленным смехом. Потом он дернулся несколько раз, как растерянный идиот, не знающий, что теперь делать, и, наконец, сел на дорогу, уставившись на странников немигающим взглядом.
Он вызвал бы жалость, если бы был человеком, но, поскольку Сенор знал лишь двоих людей, выживших в Тени, то испытывал к нему лишь отвращение.
– Кто ты? – спросил Человек Безымянного Пальца, почти не надеясь получить вразумительный ответ.
– Я – Глупец, то есть неприкаянная Сущность, обреченная пребывать в неведении, – против ожидания, старик достаточно связно выражался. – Ты должен взять меня с собой. Ведь я – это ты. По крайней мере, здесь. Нас уже отождествили и я всегда буду рядом.
– Ты не нужен мне, безумный старик, – резко сказал Сенор, зная, что с Тенью шутки плохи.
– Все равно тебе придется взять меня с собой. Это уже не зависит от твоего желания. Но, может быть, такой я тебе понравлюсь больше...
Старик, сидевший на дороге, исчез, а вместо него перед всадниками появилась юная девушка, о красоте которой можно было только догадываться, потому что эта красота ускользала от сознания, как сновидение. Но тело, едва прикрытое чем-то вроде прозрачной сети, воплощало в себе все женские достоинства и оставалось таким даже при ближайшем рассмотрении. Оно было способно заставить любого мужчину ощутить острое сожаление по поводу того, что не принадлежит ему. Не избежал этого наваждения и придворный Башни.
Он бросил быстрый взгляд на Суо. Лицо Существа, Не Имеющего Пола, было, как всегда, бесстрастным и чуть ироничным, но Холодный Затылок чувствовал, что все происходящее пришлось Суо не по вкусу.
Сенору и самому не нравилось то, что рядом с ним появились силы, которые могли соперничать в могуществе с существом из Мертвых Времен. Кроме того, он знал, что несмотря на свою нечеловеческую природу, прекрасная спутница будет отвлекать его от более насущных дел, а этого он позволить себе не мог.
– Будет лучше, если ты останешься невидимым, – сказал он обольстительному и опасному созданию, стоявшему перед ним.
– Конечно, – ответил голос, нежный, как далекий ночной свет. – Я могу поселиться даже у тебя внутри. Ведь мы – одно и то же, скоро ты поверишь в это.
Что-то, прятавшееся в глубине его существа, содрогнулось и изо всех сил воспротивилось этому предложению.
– Нет, – сказал Сенор, чувствуя на себе подозрительный взгляд Существа Суо. – Будь рядом, но не мешай мне.
– Глупец, – прошелестел насмешливый голос и видение, заставлявшее кровь быстрее течь по жилам, исчезло. – Я не могу помешать тебе больше, чем ты сам... Готовься, смертный. Скорее всего, ты ошибешься и умрешь, а я останусь Перевернутым...
Сенор ощутил присутствие чего-то невидимого за своим левым ухом. Оно раздражало его, как нежелательный соглядатай, но это продолжалось недолго. Вскоре он привык к чужому присутствию, более того, ему стало казаться, что у него появился еще один орган чувств, но время вещей, которые мог открыть ему этот орган, еще не настало.
...Они двинулись дальше и вскоре без всяких усилий с их стороны вдали появилась золотистая дымка. Дорога, вымощенная крысиными черепами, терялась в ней. По мере того, как Сенор и Существо Суо приближались к источнику золотого сияния, оно разрасталось, пока не заняло половину этого мира, а равнина перевернутых деревьев осталась позади.
Огромное пространство, занятое водой, которого Сенору никогда не приходилось видеть в Кобаре, открылось его взгляду. Оно было бесконечным и казалось реальным, хотя придворный Башни убеждал себя в том, что скорее всего, находится в очередном измененном ландшафте.
Едва заметные волны с убаюкивающим шелестом набегали на песчаный берег; ласковый ветер поглаживал лица и заставлял нежно звенеть поющую шкуру. Над водой было разлито пронизывающее весь мир и каждую клетку тела теплое золотистое сияние, приходящее с небес, казавшихся хрустальными... Если это место и было иллюзией, то эта иллюзия была весьма похожа на рай, – такой нечеловечески совершенный покой овладел здесь душой Человека Безымянного Пальца.
Вдали, там, где голубая водная гладь соединялась с желтым небом, он увидел остров, напоминающий мираж, сотканный из золотого блеска и белого пара облаков. Этот мираж был прекрасен, он неодолимо притягивал к себе, обещая жизнь, полную невыразимого наслаждения, и не осталось ничего особенно важного, кроме его притяжения, несмотря на то, что оно было очень похоже на обман. Казалось, будто все зыбкое, ускользающее, несбыточное можно обрести на том далеком острове, и для этого надо только преодолеть широкий голубой простор.
Из самых дальних закоулков Тени стекались Сущности к месту встречи Семидесяти Семи, чтобы присутствовать при редком событии, происходившем с тех самых времен, когда Кружедд создал Большое Яйцо, а вместе с ним – и Зыбкую Тень.
Многие из них были вынуждены ради этого оторваться от весьма важных дел, многим пришлось воплотиться, а некоторым – изменить свой облик на более приемлемый, ведь, в конце концов, это был тот редкий случай, когда их интересы совпадали. Они пренебрегли войной, интригами, службой силам более могущественным, своими тайными привязанностями и неприязнью друг к другу. Некоторые сильно рисковали, оставив Хозяев Хаоса, но уповали на то, что у них найдется оправдание своей измене...
Десятка Жезлов была вынуждена пожертвовать игрой, которой она предавалась с Семеркой Чаш, своей старой любовницей.
В результате их соития в одном из надолго застывших ландшафтов Тени образовался островок, размерами с исчезнувший Срединный Мир Кобара, прекрасный, экзотический, благоухающий, – место ускользающих теней, манящих запахов, колдовских завораживающих звуков и видений, уводящих к снам.
Любовники не удостоили своим вниманием нескольких смертных существ Тени, случайно оказавшихся поблизости и покорившихся притягательной силе острова. Теперь эти жалкие черви жили здесь и время, проведенное на острове видений, казалось им вечностью. Они существовали, совокуплялись и умирали, не подозревая о том, что стали всего лишь свидетелями и невольными жертвами чьей-то жестокой и насквозь лживой шутки.
Но когда к Сущностям пришел зов, конец острова был страшен. Десятка и Семерка, слившиеся в экстазе, прервали свои любовные игры и вознамерились разойтись.
И тогда то, что раньше было ароматами и ветрами, превратилось в зловонные струи, стремительно растекающиеся от места распада; то, что было твердью, стало бушующим океаном материи, утратившей связующий закон... Однако, на это уже некому было смотреть. Существа Тени испуганно переместились в другие ландшафты, а те, кто не умел этого делать, перестали существовать. Им просто не повезло.
Десятка Жезлов порой спрашивала себя, стоит ли поднявшийся переполох ее прерванной любви, хотя и знала: чем меньше Сущностей собирается вместе, тем несовершеннее оказывается их творение. Творения Семидесяти Семи, собравшихся вместе, уже почти не имели изъянов, как почти не имели изъянов миры, создаваемые ими в результате слияния...
Десятка даже помнила древнюю легенду о последней, семьдесят восьмой утраченной Сущности, с появлением которой могли быть достигнуты полное Равновесие и вечная Гармония. Когда-то эта Сущность называлась Отшельником и темную историю ее исчезновения знали в деталях очень немногие из Семидесяти Семи. Десятка Жезлов не относилась к их числу. Это так же мало интересовало ее, как и несовершенство иллюзий, создаваемых ею в различных уголках Тени.
Она двигалась туда, откуда пришел зов, но не уставала наблюдать и стала свидетелем кое-чего интересного. Например, она видела Рыцаря Мечей в опасной близости от Башни Крика, на самой границе со Старшим Хаосом, и стоило задуматься над тем, что тот мог делать в этом ужасном месте. Еще она видела Даму Мечей и Даму Чаш, собравшихся вместе и спешивших к месту встречи Семидесяти Семи, и это был весьма странный, чтобы не сказать противоестественный союз. Что заставило давних непримиримых врагов объединиться? Десятка Жезлов обладала счастливым умением не задаваться вопросами, на которые до поры до времени не могла найти ответы. Вместо этого она затеяла небольшую битву с Десяткой Мечей в Ландшафте Вечного Льда и это было лучшим лекарством от переполнявших ее подозрений.
Они воевали, вызывая и возвращая к жизни ледяных демонов, до тех пор, пока Сущность, именуемая Силой, не унесла их с собой, не упустив случая напомнить о своем сокрушительном влиянии...
13. ПЕРЕВОЗЧИК
На берегу был даже перевозчик и это впервые заставило Сенора усомниться в реальности всего того, что он видел. Он вспомнил предостережение Бродячего Монаха.
– Ты думаешь, это и есть Река С Одним Берегом? – прочитав его мысли, с нескрываемой издевкой спросило Существо Суо.
Он сделал рукой неопределенный жест. Если это и была Река, он не ощущал присутствия Охранников Веры. Но разве Сенор знал, каковы они? Они могли быть этим песком, водой, иллюзорным светом, а могли и прятаться неподалеку в одном из соседних ландшафтов... То, что он готов был поддаться неодолимому притяжению далекого острова, можно было считать одним из признаков их присутствия. Однако, Существо Суо видело то же, что и он, а это заставляло задуматься. В конце концов, бесцельное движение по дороге, вымощенной крысиными черепами, не могло продолжаться вечно.
Сенор повернул голову вправо, туда, где рядом с серым корпусом лодки чернела узкая фигура перевозчика. Глупец, расположившийся за его левым ухом, стал нашептывать ему вещи одновременно грязные и привлекательные.
Сенор совершенно забыл о его присутствии. Вначале он хотел отмахнуться от неуместного вмешательства, казавшегося ему чужим. Но потом советы Глупца заставили его беспристрастно взглянуть на предстоящее путешествие. Что он искал здесь? Новые разоблачения или удовольствия? Что ожидало его в конце пути? И что могло убедить его в избавлении от всех иллюзий?..
Человек Мизинца Суор, одно из воплощений Существа из Мертвых Времен, не знавшего сомнений, верхом на лошади спускался по отлогому берегу к перевозчику, оставляя за собой шлейф из золотистой пыли. В который уже раз Незавершенный доверился слепому инстинкту своего спутника, хотя ничего не говорило о том, что результатом проявления этого инстинкта непременно должно быть сохранение его безумной жизни...
Перевозчик был мрачным и тощим существом, закутанным в пурпурный плащ и похожим на человека, однако его глаза не имели зрачков. Белки, влажно блестевшие в глубоких расщелинах век, выглядели довольно жутко. Перевозчик представлял собою разительный контраст с сияющим видением на горизонте, но может быть, именно это делало все происходящее более убедительным. На его плаще был вышит ромбовидный символ из золотой парчи, который ничего не говорил придворному Башни.
Перевозчик имел абсолютно черную кожу, гладкую, как полированная поверхность драгоценного камня. Понять выражение его лица без зрачков было невозможно. Скорее всего, это было равнодушие.
Сенор не видел никаких признаков строений на бесконечно длинной пустынной ленте берега. Как долго и зачем находилось здесь это существо? Этот вопрос казался праздным.
Еще более странной, чем сам перевозчик, была его лодка. Оказалось, что она высечена из цельного серого камня, и у Сенора не осталось сомнений в том, что на воде ее удерживает чья-то магическая сила. В средней части лодка имела плоское дно шириной в два человеческих роста и, видимо, была приспособлена для перевозки весьма необычных существ.
– Я – Двойка Пантаклей, личный палач Капеллана, – сказал вдруг перевозчик, не открывая рта. Слова приходили из неизвестного источника, они не были произнесены ни на одном из языков, но это не были и привычные Сенору отражения. Во всяком случае, Холодный Затылок понимал их, и здесь, по-видимому, понимали его.
В сообщении перевозчика не было и тени угрозы. Однако, оно заставляло задуматься над тем, кому и зачем тут может понадобиться палач.
– Я совершаю казни и перевожу в Совершенную Обитель, – размеренно продолжал Двойка Пантаклей. – Там давно ожидают тебя и твоего спутника. Вам повезло – Обитель приближается к берегу один раз в миллион лет...
– Осторожнее, – шепнула Сенору в ухо невидимая Сущность. Что-то в словах перевозчика показалось странным и придворному Башни. Потом он понял – что. «Миллион лет» – это звучало так, словно в Хаосе существовало время.
– К какому берегу? – спросил он, повинуясь мгновенному порыву.
Двойка Пантаклей, личный палач Капеллана, медленно повернул голову в его сторону. Сенор увидел свои отражения в затененных белках.
– К любому берегу, глупец, – сказал перевозчик и издевательски засмеялся. Но Незавершенного было довольно трудно вывести из себя.
– Видишь ли, – сказал он вкрадчиво. – Мы ищем в Тени Реку С Одним Берегом. Может быть, это она и есть?
– Не знаю, о чем ты говоришь, – равнодушно ответил перевозчик, глядя в сторону Совершенной Обители. Сенору показалось, что остров несколько сместился за то время, что они находились на берегу, и значит, Обитель плавала в Большой Воде.
– Здесь никогда не слышали ни о Тени, ни о Реке С Одним Берегом, – продолжал перевозчик и в его черных, как обсидиан, руках пересыпался золотой песок. – А вот ты очень похож на тень Глупца и это видно каждому. Поторопись. Император не любит ждать.
Ничто в мире не могло бы сейчас убедить Сенора в том, что перевозчик говорит правду. И его ложь свидетельствовала в пользу того, что может быть, он и есть один из Охранников Веры. Но зачем ему была нужна эта ложь?
Сенор усаживался в лодку, задавшись этим вопросом. Кроме того, он все-таки хотел знать, кому на самом деле служит Двойка Пантаклей.
На каменном дне лодки свободно разместились слепые лошади из Мургуллы. Они были испуганы и их бока еле заметно подрагивали. Возможно, животные чуяли что-то недоброе...
Они плыли по спокойной воде к далекому сияющему острову, но роль перевозчика сводилась к тому, что он сидел на корме, неотрывно глядя прямо перед собой. Лодка, сделанная из камня, теплого, как дерево, и гладкого, как лед, двигалась быстро и плавно без помощи весел. Иногда Сенор видел мелькающую за бортом тень, гигантскую, но всегда неясную. Может быть, какое-то существо толкало лодку вперед.
Они плыли неправдоподобно быстро, но Совершенная Обитель была так далека и так огромна, что для Сенора минуло несколько долгих однообразных часов, прежде чем они преодолели примерно половину расстояния до нее.
И тут Холодный Затылок вдруг ощутил приступ сильнейшего голода. В мире Кобара прошло бы уже двое суток с тех пор, как он в последний раз ел в Призрачном Замке, но голодным он почувствовал себя только сейчас. У него, а тем более, у Суо, не было никаких запасов.
Потом Сенору показалось, что каким-то необъяснимым образом ему внушили чувство голода. Подтверждение этому он получил тогда, когда перевозчик, оторвавшись от созерцания снежно-голубых облаков над вершиной Обители, заявил, что голоден и извлек из-под пурпурного плаща треугольный кинжал с выбитыми на обоюдоостром лезвии символами пантаклей.
– Слушай, Глупец, давай съедим часть твоей тени, – предложил он непринужденно и потянулся свободной черной клешней к руке Сенора.
– Осторожнее! – снова шепнул в ухо придворного Башни голос из пустоты. Теперь в нем была слышна неподдельная тревога. Но еще раньше инстинкты воина заставили Сенора отдернуть руку и, спустя мгновение, он уже наполовину извлек меч из ножен.
Читать бесплатно другие книги:
