Обманутый Дашков Андрей
Тем не менее, превращенный герцог был предметом вожделения для многих и не был обойден вниманием. Он чувствовал, что в любом месте дворца за ним следят десятки глаз и других органов чувств, которым не было названия.
Из узкого темного отверстия в голове гигантской твари, покоившейся на голом острове среди необозримого розового океана, Химера наблюдала за тем, как прибывают участники охоты.
Некоторые воплощались прямо здесь, на острове, и тогда из ничего вдруг появлялось морщинистое тело старой Императрицы, два ползающих тела Тройки Чаш, очаровательная и опасная Девятка Жезлов с неизменной лживой улыбкой на юном лице.
Бароны Крелла прибыли на каменной лодке, в которой находился и старый знакомый Сенора – Двойка Пантаклей. На дне лодки догорал костер; по-видимому, перевозчик только что закончил трапезничать. То, что Валет и Двойка прибыли вместе, заставило Незавершенного призадуматься.
Красный Вдовец также явился воплощенным. Сенор видел, как вспенилась поверхность розового океана и из-под нее всплыло длинное обтекаемое сооружение из темного металла с высокой башней посередине. Красный Вдовец вышел из этой башни; его сопровождали четверо слуг в мягких костюмах, застегивающихся спереди. Сам Вдовец выглядел так же, как во время последней встречи с герцогом, но на этот раз его костюм был усыпан золотой пылью. Яркая светящаяся точка послушно следовала за его левым запястьем на расстоянии, равном длине ладони.
Араван из Долины Вечного Света упал на остров дымящимся каменным шаром, который тяжело покатился в гору, – туда, где находились входы во дворец, зиявшие множеством открывшихся нор.
Маг появился из летающей твари, с ревом опустившейся на остров. С ним был его мистический зверь – самка Химеры. Голубой кристалл тускло поблескивал в стальной оправе, туго стягивавшей три ее шеи. От ошейника к запястью Мага тянулась едва заметная нить, тонкая, как паутина.
При виде самки тело герцога пронзила знакомая дрожь. Но ощущение было далеко не таким сильным, как тогда, в темном гроте, на берегу кровавого ручья. Сейчас им владело отчаяние. Он почти утратил надежду украсть зеркала Короля Жезлов и, значит, снова обрести свой прежний облик.
Герцог знал, что произойдет теперь. Гости будут пить волшебный нектар грифонов из Бездонных Колодцев Кхаргу, забавляться игрой с иллюзорными мирами и, конечно, захотят увидеть танцы Химер.
У Сенора еще было время, но уже не было покоя. Он не сомневался в том, что у баронов Крелла, Вдовца без имени и Аравана кончается терпение...
Полный недобрых предчувствий, он застыл в одной из пещер дворца, которая только казалась пустой, и слушал, как в необъятной утробе уснувшей твари Хаоса веселятся гости.
Охота началась спустя пятьдесят тысяч ударов его химерического сердца и этот промежуток показался ему вечностью. Сенор не знал даже, кто был объектом этой охоты. Он почувствовал только, как дворец начал двигаться, и услышал зов своего хозяина.
До этого он лежал и вяло размышлял о том, что происходило с его телом совсем недавно, когда он показывал гостям Короля танцы Химеры. Сам он полностью отдал это тело во власть непостижимых инстинктов и видел только потрясающие воображение вещи, происходившие с танцующей самкой.
Зов хозяина вывел его из раздумья. Прятаться было бессмысленно. Его химерическая плоть каким-то образом избавляла Короля от враждебных влияний, приносила удачу, восстанавливала силы... Во время охоты Химера должна была быть рядом с властелином.
Сенор выскочил из дворца и увидел длинную цепь гостей, слуг, ловчих, окруженную сворами полупрозрачных созданий, искрившихся, как жидкое стекло. Он хорошо помнил их. Когда-то они преследовали его самого.
Король сидел в том самом сверкающем экипаже с затемненными стеклами, в котором Сенор впервые увидел его. Сейчас верх экипажа был опущен и Сенор узрел голову хозяина, возвышавшуюся над его гладким зализанным корпусом. Глаза Короля были спрятаны за двумя зелеными кристаллами, а руки покоились на ажурном рулевом колесе.
Король сделал нетерпеливый жест и Химера покорно прыгнула на заднее сиденье. Рев оглушил ее и смердящая машина сорвалась с места.
Незавершенный, чье сознание было заключено в уродливом теле Химеры, так и не узнал, за кем шла охота. Мимо проносились Сущности, которые были существами или стихиями, ландшафты сменяли друг друга с головокружительной быстротой, а он полулежал в неудобной и нелепой позе на заднем сидении экипажа, управляемого Королем Жезлов. Две пары глаз Химеры глядели по сторонам, а одна неотрывно уставилась на Зеркала, болтавшиеся на шее ее хозяина.
Они миновали ландшафты, занятые королевством Унн, окрестности Замка Крика, Туманные Горы, к которым было невозможно приблизиться, пересекли Дорогу Без Конца И Начала, и оказались на территории масти Мечей.
В этот момент Химера заметила справа знакомый силуэт. Ее сердце забилось быстрее. Сенор не мог ошибиться. Бродячий Монах Треттенсодд Сдалерн стоял вдали от мчавшегося экипажа, за широким ручьем, почти рекой, и делал Химере какие-то знаки. Река вытекала из-за холма и терялась за другим холмом; кроме нее, ничего не разделяло старых знакомых.
То, что Сенор увидел, означало для него нечто большее, чем просто очередная встреча в Тени. Он рассчитывал на помощь и обратное превращение в человека. Он понимал, что другого такого шанса у него может не быть. Невидимый Глупец, находившийся где-то рядом (Сенор давно забыл про него), вдруг напомнил о себе множеством возбужденных голосов, призывавших Химеру использовать этот призрачный шанс. Другая ее голова видела, как Король Жезлов повернулся и подозрительно уставился на свой живой талисман. Герцог ощущал это стремительно нараставшее подозрение, несмотря на зеленые кристаллы, за которыми не было видно страшных глаз Короля, и понял, что через несколько мгновений будет уже поздно пытаться бежать.
Он не стал дожидаться этого момента и сорвался с места. Отчаянный прыжок вправо из стремительно двигавшегося экипажа привел к тому, что Химера ударилась о землю и прокатилась по камням, оставляя на них клочья шерсти и сдирая кожу. Но боль только подстегнула ее. Радуясь тому, что все кости целы, Сенор в несколько прыжков преодолел расстояние, отделявшее его от ручья, и с размаху погрузился в него.
Жидкость была тягучей и выталкивала из себя уродливое тело. Когда тяжелые брызги медленно опали, оказалось, что в ручей погружены только лапы Химеры и нижняя часть ее живота. Лихорадочно работая лапами, она поплыла к другому берегу, на котором ее поджидала знакомая фигура в серой рясе, подпоясанной дохлой змеей. Сенору даже не пришло в голову, что Сдалерн, внезапно появившийся на территории масти Мечей во время королевской охоты, мог оказаться иллюзией или наваждением.
Одна из голов Химеры была все время повернута назад и поэтому Незавершенный видел все, что творилось за его спиной с момента его дерзкого прыжка.
Кавалькада охотников была слишком увлечена преследованием жертвы и не сразу заметила бежавшую Химере. Только Король Жезлов отреагировал почти мгновенно. Однако мчавшемуся с большой скоростью экипажу понадобилось некоторое время, чтобы остановиться.
Тем не менее, вначале Король не стал утруждать себя пошлым преследованием четвероногой твари. Вместо этого она ощутила на себе его влияние. Холод, сковавший движения, непроглядная тьма, бессилие и притяжение темного существа, оставшегося позади, – все это настигло ее разом. Но они находились на территории масти Мечей и влияние чужого Короля не было сокрушительным. Вдобавок Сенор почувствовал, что некто или нечто помогает ему; может быть, это был Сдалерн, а может быть, кто-то другой. Во всяком случае, он ощутил, как постепенно рвутся опутавшие его липкие нити и к нему возвращаются зрение, способность двигаться и размышлять. Его уже снесло далеко вниз по течению ручья, но утонуть в этой вязкой жидкости казалось невозможным.
Он увидел, что большая часть охотников оставила охоту, развернулась и мчится к ручью. Среди возвращавшихся были Повешенный, Император, Король и Дама Мечей, бароны Крелла в летающем экипаже, Красный Вдовец и Араван. Сенор понял, что дела его плохи. Объединенному влиянию сущностей он вряд ли смог бы противостоять.
Желанный берег был так близко и совсем рядом была фигура Бродячего Монаха. Глаза за круглыми стеклами весело поблескивали, но Химере было не до веселья. Король Жезлов понял, что от него ускользает нечто большее, чем священное животное, и лично устремился в погоню.
Он был поражен тем, что оказалось бессильным его всепроникающее влияние, но кроме того, прекрасно знал, что в результате этой утраты он сам станет жертвой мчавшихся за ним стервятников, готовых отведать труп бывшего повелителя масти. Сейчас у него не было времени размышлять о том, в чью ловушку он попал.
Он испытал безграничное отчаяние и никогда ранее не испытанное бессилие, когда понял, что ему больше не подчиняются ни материя, ни ландшафты, ни слуги, ни даже тело, в котором он был воплощен. Что-то превратило его из властелина в одну из жалких тварей Тени, существующих в одном-единственном ландшафте; он стал рабом своего положения.
Тогда он вдруг вспомнил о Зеркальном Амулете и сжал пальцами предмет, висевший у него на шее, в котором сконцентрировались все его надежды. Пришел тот кошмарный крайний случай, когда Король должен был воспользоваться амулетом. В безумии, охватившем его, он стал озираться по сторонам, но ему суждено было испытать новое потрясение – вокруг не было зеркал, а он не мог даже создать их. Король сдавленно завыл, выпуская из руки бесполезную игрушку, и выскочил из остановившегося экипажа. Теперь им владело одно всепоглощающее желание – он хотел во что бы то ни стало настичь Химеру.
У Короля было единственное преимущество перед другими Сущностями – он начал преследование раньше всех и находился ближе всех к зверю. Он первым погрузился в вязкий ручей и поплыл к другому берегу.
На том берегу находились вздрагивающая от ужаса Химера и беззаботный Бродячий Монах, снимавший с нее ошейник с голубым кристаллом. Сенор не ведал колдовства, с помощью которого это было сделано, – все три головы Химеры были повернуты в ту сторону, откуда приближалась темная стая преследователей.
Все в этой стае были так или иначе заинтересованы в поимке мистического живого талисмана. Кто-то хотел отомстить, кто-то – обрести могущество, а кое-кто – просто сохранить жизнь. Только трое в этой стае знали о заговоре, но и они столкнулись с чем-то неожиданным. Что-то чужое вторглось в привычный им мир.
На ходу Сущности изменяли себя и изменяли окружавший их ландшафт. Нечто грозное, чему не было даже названия, теперь надвигалось на Химеру и Бродячего Монаха отовсюду. Оно воздействовало на чувства, разум, последовательность событий, материю и законы движения. Сенор понял, что вскоре просто исчезнет в темном вихре обрушившегося на него Хаоса. В лучшем случае, возвращение к жизни окажется для Незавершенного началом нового рабства.
И в это время стихии, бесновавшиеся вокруг, стали отступать, угрожающие твари – меркнуть, словно их окутывал туман, а влияния, раздиравшие на части мозг, ослабели настолько, что Сенор снова мог увидеть окружающий мир. Он понял, что небольшая часть пространства, включающая остров, на котором находились он, Бродячий Монах, ручей, протекающий среди холмов, и Король Жезлов, смещается в какой-то другой ландшафт, но кто вызвал это изменение, осталось для него загадкой.
Исполинские тени Сущностей были размыты, как будто он видел только их изображения за мутным стеклом. Потом и они исчезли. Вокруг было сумрачное пространство, освещенное слабым светильником, свисавшим откуда-то сверху. Его мерцающего света хватало только на то, чтобы из мрака проступили посеребренные контуры близлежащих холмов, лениво струящийся ручей и неподвижно застывшие фигуры Химеры и Сдалерна. Крохотный круг света, на котором разыгрывалась мрачная драма... Ни звука не доносилось из окружающей актеров пустоты и не было ни одного намека на то, что существует некто за завесой темноты.
Только один преследователь успел попасть в этот убогий ландшафт, но он не подавал признаков жизни. Тело Короля Жезлов всплыло на середине ручья лицом вниз и медленно приближалось к берегу. Но кто умертвил Короля? И была ли это смерть?
Сдалерн Тринадцатый, а вслед за ним и Химера спустились чуть ниже по течению ручья, туда, где тело Короля должно было прибить к берегу. Дрожа от возбуждения и тревоги, превращенный герцог смотрел, что же будет дальше.
Монах вошел по колено в ручей и подтянул к себе тело, лишь наполовину погруженное в жидкость. Затем он выволок мертвеца на берег и перевернул на спину.
Незавершенный отшатнулся, словно от удара ледяного ветра, и ощутил, что его захлестывает волна липкого ужаса. Он не мог объяснить себе, почему испытывает этот ужас. Он ожидал чего угодно, только не того, что увидел.
Лицо Короля Жезлов было его собственным лицом.
Но кроме того, оно было лицом трупа. Широко открытые глаза смотрели вверх и в них отражались две багровые точки. На груди мертвеца переливался мертвенным светом Зеркальный Амулет. Осколки зеркал безмятежно плыли по своим орбитам.
Сдалерн поднял голову и посмотрел на Химеру с кривой ухмылкой.
– Бери свое тело... и амулет впридачу, – сказал он и вслед за этим Сенор услышал смех безумца.
Но безумец владел магией, которая самому Незавершенному была недоступна.
– Соглашайся! – шепнул в одно из ушей Химеры невидимый Глупец, возникший неизвестно откуда, и тонко захихикал.
Сенор почувствовал приближение кошмара, который уже пережил однажды. Тогда творцами кошмара были бароны Крелла, Араван из Долины Вечного Света и Красный Вдовец без имени. Теперь эту работу предстояло выполнить Треттенсодду Сдалерну. Все существо Химеры восстало против повторения тех мук, но после вспышки чудовищной боли на нее опустилась благословенная тьма...
Он очнулся под светильником, истекавшим белесым светом, и до него донесся тихий плеск ручья. Некоторое время он лежал, прислушиваясь к этим звукам, и привыкал быть живым.
У него снова были руки и ноги. Ладонями он нащупал под собою мягкую шерсть и узнал поющую шкуру. Поднес руку к глазам и увидел перстень на пальце... Тогда Сенор сел и посмотрел на Бродячего Монаха.
Тот сидел на берегу ручья, опустив ноги в вязкую жидкость, и глядел на вспыхивавшие в ней серебряные искры. Тело Химеры, которое Холодный Затылок вначале даже не узнал, лежало тут же, но в нем больше не было жизни.
Заметив, что Сенор очнулся, монах предостерегающе поднял руку.
– Не благодари меня! Когда-нибудь я приду за долгом.
– Где мы? – герцог еще не окончательно пришел в себя. В голове шумело так, словно ветер выл ненастной ночью.
– Нас приютил один твой старый знакомый, – с хитрой улыбкой сказал Сдалерн и вытащил ноги из ручья. Склонность монаха к драматическим эффектам сейчас просто раздражала Сенора, хотя он, по-видимому, был обязан Сдалерну жизнью. Понимая, что ничего не добьется, он решил сменить тему.
– Что это за ручей?
– Ты помнишь одно из моих прозвищ? – ответил Треттенсодд вопросом на вопрос.
Даже небольшое умственное напряжение было сейчас мучительным для герцога. Поэтому он начал перечислять:
– Кормилец Небесных Детей, Собиратель Камней, Магистр Игры, Хранитель Космического Яда...
– Это – ручей Космического Яда! – торжествующе перебил его Бродячий Монах. – Он совершенно безвреден для смертных и не представляет никакой опасности для Хозяев Тени. Однако Яд оказался смертельным для Короля Жезлов. Значит...
– Значит, не он – Хозяин Тени.
Сенор коснулся рукой Зеркального Амулета, висевшего у него на шее. Загадочный предмет оставался холодным, сколько он не согревал его в ладони.
– Итак, ты отравил Короля Жезлов, – сказал герцог и засмеялся. Вновь обретенная относительная свобода опьяняла его. – Но откуда здесь взялся этот ручей?
Черная рука-протез вытянулась в том направлении, где зыбкий свет светильника серебрил голые купола холмов.
– Пойдем, покажу тебе кое-что, – сказал Сдалерн, выбираясь на берег.
Вслед за монахом Сенор, пошатываясь, побрел на вершину возвышенности, из-за которой вытекал ядовитый ручей. Взобравшись на нее, он увидел, что ручей берет свое начало сразу за противоположным склоном холма. Жидкость вытекала из горлышка небольшой мутно-зеленой бутылки, лежавшей на боку в углублении почвы. На поверхности сосуда были видны символы, ничего не говорившие придворному Башни.
Спустившись с холма, монах поднял бутылку и заткнул горлышко пробкой.
– Кое-что еще осталось, – удовлетворенно сообщил он Сенору, поболтав бутылкой возле своего изуродованного уха. Конечно, в бутылке не могла поместиться и тысячная часть жидкости ручья, но герцог совершенно не удивился. Ему показалось, что он уже избавился от этой способности.
Монах спрятал магический сосуд под рясу. Сенор смотрел на последние струи жидкости, исчезающие за холмом. Вскоре перед ним осталось лишь пересохшее русло ручья.
В это время до его слуха донеслись звуки легких шагов.
Изысканно одетый юноша (но с таким же успехом это могла быть переодетая девушка) появился из темноты. Его длинные тонкие пальцы перебирали четки из драгоценных камней. Приглядевшись, Сенор увидел, что отдельные камни ничего не связывает. Возможно, они были соединены невидимой нитью. Он поймал себя на том, что придумывает нелепые объяснения увиденному.
Камни слишком привлекли его и он не сразу обратил внимание на лицо юноши. Оно было настолько лишено индивидуальных черт, что могло принадлежать только одному существу в Тени.
– Теперь я могу вас оставить, – сказал Бродячий Монах в тот самый момент, когда Сенору казалось, что он близок к разгадке происходящего. Он обернулся и увидел, что ряса монаха с одной стороны залита пурпурным светом, соперничавшим в яркости со светом светильника, свисавшего из пустоты. Спустя несколько мгновений Сдалерн Тринадцатый исчез, снова воспользовавшись неведомой силой, заключенной в его перстне.
Незавершенный остался наедине с Существом, Не Имеющим Пола.
– Да, это я, – произнес юноша в ответ на его мысли. – Я дало тебе возможность спрятаться от Семидесяти Семи и завладеть Зеркальным Амулетом. Добро пожаловать в мои владения! Они так далеки от любых обитаемых мест, что здесь никогда никого не бывает. Из этих территорий легко проникнуть в любое место Хаоса, но зато сюда почти невозможно попасть. Еще бы, – ведь это ландшафты Отшельника... Допускаю, что они покажутся тебе немного однообразными, но согласись – это небольшая плата за все, что ты приобрел. Ничто не должно отвлекать Отшельника от медитаций...
– И как долго мне придется скрываться здесь? – спросил Сенор, испугавшись того, что судьба уготовила ему еще худшее рабство.
– Ты сможешь вернуться обратно, когда захочешь, – сказало Суо и в его голосе звучали нотки презрения. – Тебе больше не угрожают Сущности. Если тебе взбредет в голову отомстить, Зеркальный Амулет сделает это.
Некоторое время Человек Безымянного Пальца ошеломленно молчал, опасаясь какого-нибудь нового подвоха. Мерцающие камни непрерывно двигались в ладонях Существа из Мертвых Времен и мешали Сенору сосредоточиться.
– Ты тоже скрывалось здесь от Семидесяти Семи? – осторожно спросил он, наконец.
– Ты ничего не понимаешь, Глупец, – с тихим смешком сказало Существо Суо. – Они принимают меня за Утраченную Сущность. Когда-то их было Семьдесят Восемь, но одна из Сущностей была потеряна. Они называют ее Отшельником и полагают, что я и есть этот самый Отшельник. Ведь я умею все, что умеют они, по крайней мере, не составляет большого труда убедить их в этом.
– Но зачем? – странное поведение Суо не вызывало у Сенора ничего, кроме дурных предчувствий.
– Затем, что мне нравится здесь. Пока. Я сильнее их всех, вместе взятых. И кроме того, для них почему-то очень важно найти Утраченную Сущность. Я хочу знать – почему. Когда Сущности соединятся, должно произойти что-то значительное, и может быть, я приобрету кое-что для себя...
– Но ты ведь и так имело почти все в Мертвых Временах!
Лицо Суо вдруг изменилось и стало на мгновение лицом женщины с драгоценными камнями вместо глаз. В самом этом превращении не было ни малейшего намека на угрозу, но придворный Башни чувствовал себя так, словно кто-то держал в равнодушных пальцах его трепещущую жизнь, раздумывая, что делать с нею...
– Я надеюсь приобрести гораздо больше, – проговорило, наконец, Суо. Ледяные пальцы разжались, оставив Сенора в живых. – Разве не за этим ты привел меня сюда?
Холодный Затылок был уверен в том, что Существо, Не Имеющее Пола, говорит меньше, чем знает, но то, что Суо до сих пор оставалось здесь, свидетельствовало о многом. В любой момент оно могло превратиться из союзника в страшного противника и, откровенно говоря, Сенор боялся этого больше, чем всех демонов Тени, вместе взятых.
– Пойдем со мной и ты получишь все, что хочешь, – сказал он, теряя всякую надежду.
Суо засмеялось холодным безжизненным смехом.
– Глупец, ты забыл, кто ты и кто я! – сказало оно, отсмеявшись. – Я отпускаю тебя с Зеркальным Амулетом, разве тебе этого мало? От тебя требуется всего лишь воспользоваться амулетом, а я доиграю свою игру... Я – Отшельник, Семьдесят Восьмая Сущность, и не советую тебе кого-либо разубеждать в этом!
То, что Сенор услышал, противоречило всему, что он знал о Существе из Мертвых Времен, но спорить было бессмысленно и опасно. С самого начала никто никому не был должен. Никто никого не предал. Суо и так сделало для Незавершенного слишком много, даже не желая этого. Сейчас он лишился своего неуязвимого спутника и может быть, приобрел смертельного врага. Все зависело от того, чего ожидало достичь Суо, когда Семьдесят Восемь Сущностей воссоединятся. Возможно, произойдет катаклизм, который перевернет весь Хаос, возможно, Сущности, а с ними вместе и Существо из Мертвых Времен, обретут новое могущество, возможно вообще не случится ничего заметного, – гадать было бесполезно. Сенор не имел права жаловаться на судьбу, ведь в его руках оказался амулет, ради которого Валет Пантаклей стал тайным врагом Короля Жезлов и, должно быть, рисковал тем, что мог стать жертвой самого Хозяина Иллюзий...
– Тогда я возвращаюсь, – сказал Незавершенный, чтобы не оставлять между собой и Суо мучительную недосказанность. Он слишком очеловечил Существо, Не Имеющее Пола, и до сих пор не представлял себе глубину пропасти, которая разделяла их на самом деле. К тому же, один край этой пропасти был неизмеримо ниже противоположного...
На бездумном и вечно юном лице Суо не отразилось ничего, как будто он разговаривал с изображением на гобелене. Больше говорить было не о чем. Сенор повернулся и пошел прочь. На его шее болтался и отбрасывал отражения тяжелый предмет из металлических нитей и обломков зеркал. Амулет всегда оставался холодным и его было невозможно согреть.
Никем не преследуемый, герцог долго шел во мраке, где не было ни единого проблеска света, пытаясь вызвать изменение ландшафта и каждое мгновение ожидая того, что неведомая твердь под ногами перестанет существовать. Ему было страшно, но еще страшнее было оставаться возле Существа из Мертвых Времен.
...Через много тысяч шагов темнота впереди подернулась рябью, а за нею обнаружился уже совсем другой мир. Ландшафты, сквозь которые он двигался, сменились несколько десятков раз, прежде чем Сенор увидел вдали неясную колеблющуюся тень.
Тень превратилась в стебель, торчавший из бездонной черной воронки, а на его вершине тяжелой бесформенной каплей висел Замок Крика.
Итак, он вернулся в свои владения и пережил ужасное время, ожидая мести Семидесяти Семи и того мгновения, когда Валет Пантаклей, Красный Вдовец и Араван придут за Зеркалами Короля Жезлов. Но мести не последовало и никто не побеспокоил герцога в его замке у самых границ исчезнувшего королевства.
Постепенно он снова был втянут в бесконечные войны и интриги, стал свидетелем чужих смертей, которые не были смертями, и рождений, которые не были рождениями. Воплощения извращенных замыслов Сущностей шли на приступ в изменяющихся ландшафтах Тени, создавали и разрушали города и империи, но между герцогом Йердом и Богами Земли Мокриш возникла и больше уже не исчезала стеклянная стена, отделившая его как от страха, так и от удовольствий. Теперь ничто не затрагивало его слишком сильно и он оказался в довольно странном положении, – посреди мира, которого он не понимал, и без всякой надежды на окончание собственных повторений.
Потом эти игры наскучили ему. Длинная череда событий, протянувшаяся сквозь вечность, в которой не было места даже покою небытия, бег по кругу, погоня за новыми наслаждениями или безнадежное бегство от скуки, стремительно пожирающей душу...
Ничего не давалось даром. Он вдруг ощутил себя марионеткой, ускользнувшей от жизни. Так ли уж отличались друг от друга те, кого он любил? Таким ли уж важным было все, чего он добивался и все, что он терял? Не осталось ничего, что он не мог бы утратить без сожалений... Желания и муки, длившиеся вечно... Безграничная свалка ощущений... Никчемность того, что он имел, и бесцельность любого из путей... Бесконечное и, в конце концов, безрадостное колебание между полюсами ненависти и любви, нищеты и богатства, ничтожества и власти...
Ничто больше не имело настоящей цены.
Прошло время обмана.
И когда он понял это, коварство Сущностей вернуло его в Землю Мокриш.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
ЗЕМЛЯ МОКРИШ
19. ГЛОНГИ
Он очнулся от холода и увидел над собой небо, покрытое серыми, стремительно несущимися облаками. Он лежал на спине и ощущал под ладонями камни. Свежий ветер струился по его лицу холодным ручьем и играл длинной синей шерстью поющей шкуры. Ее негромкая песня и еще завывания ветра оставались единственными звуками вокруг.
Он долго смотрел на тусклое лиловое пятно в облаках – светило Земли Мокриш. Светило, которое должно было быть ему знакомо.
Сенор тяжело поднялся на ноги и осмотрелся. Он стоял на неприветливом каменном берегу и перед ним расстилался неподвижный свинцовый океан. Неподвижный, несмотря на сильный ветер. Только потом Сенор понял, что видит в лиловом свете небес уходящее к горизонту ледяное поле. За спиной оказались высокие скалы, в которых он тщетно пытался отыскать взглядом проход.
Он внимательно всматривался в этот унылый ландшафт, бессознательно пытаясь обнаружить признаки приближающихся изменений и малейшие свидетельства подделки. Но незыблемыми оставались лед, камни и скалы его нового (или старого?) мира, намертво впечатанные в серо-лиловое пространство.
Лишь немного позже он осознал, насколько ему не хотелось опять оказаться жертвой иллюзий. Снова и снова проверял он себя и свои ощущения, боясь поверить в то, что на этот раз вернулся окончательно и бесповоротно, нашел дорогу домой, а также – к самому себе. Но вот уверенности в этом ему как раз не доставало. Злобный божок в голове не подавал признаков жизни...
На герцоге все еще были его хитиновые доспехи, а поверх наброшена подаренная Сдалерном шкура синего кота. Йерд извлек из ножен меч Торра, чтобы убедиться в том, что его могущественный амулет все еще с ним. Мерцание гладкого клинка действовало на него успокаивающе. На безымянном пальце правой руки по-прежнему тускло поблескивал перстень, а голову охватывал стеклянный обруч Мелхоэд, который можно было снять только вместе с волосами.
Однако что-то было не так в этом мире, может быть – в самом герцоге; во всяком случае, ничто не шевельнулось в его памяти с тех пор, как он открыл глаза на берегу замерзшего океана. К тому же, он лишился слепой лошади из Мургуллы... Впрочем, зачем ему нужна была лошадь из кобарского подземелья в своем собственном герцогстве?
Сенор побрел вдоль берега, надеясь, в конце концов, найти тропу среди скал, которая вывела бы его наверх. Он шел долго и нигде не заметил признаков жизни. Только раз высоко в небе промелькнула черная точка – может быть, то была птица, покидающая Землю Мокриш...
Наконец, он наткнулся на проход между скал, уводивший от ледяного океана, и погрузился в его темное чрево. Теперь каменные стены тянулись с двух сторон и только вверху осталась узкая извилистая полоска лилового неба.
Пятно, обозначавшее заоблачный огненный круг, уже скрылось за горизонтом, когда Сенор выбрался на обширное плато, едва освещенное взошедшим ночным светилом, гораздо более тусклым, чем дневное. Оно мелькало в разрывах туч, словно горящий глаз гигантского существа, пытавшегося рассмотреть что-то на земле, погруженной во тьму... Вдали чернел лес, а за ним была видна иззубренная цепь горных вершин. Слабое свечение над лесом вполне могло быть намеком на человеческое поселение и герцог решил идти в ту сторону. Наступала ледяная ночь, продолжительность которой была ему неизвестна...
Земля Мокриш действительно была не самым приятным местом во Вселенной и в этом Сенору пришлось убедиться довольно скоро.
Он пересекал дорогу на самом краю леса, когда до его ушей донесся истошный женский крик, в котором звучали неподдельный ужас и отчаяние загнанного в угол существа. В этих делах у него был кое-какой опыт. Не приходилось сомневаться в том, что кому-то угрожает смертельная опасность. Может быть, в его положении более разумным было бы пройти мимо, но он двинулся в том направлении, откуда донесся крик, и вскоре заметил фигуру в белом, мелькавшую среди деревьев. Преследователей пока не было видно, хотя он и слышал слабый шум в глубине леса. Жертва бежала прямо на него. Он поплотнее завернулся в синюю шкуру и вытащил из ножен меч.
Бегущая женщина оказалась перед ним и он встретил затравленный взгляд. Она остановилась на мгновение и ее рот открылся в беззвучном крике. Но, как видно, незнакомка все же выбрала меньшее из двух зол.
Уже медленнее она приблизилась к нему. Сенор вдруг понял, что она рассмотрела и даже узнала его.
Было очень холодно, но на женщине оставалось только платье с оборванным подолом. Все остальное было сорвано с нее или мешало бежать и она сама избавилась от лишней одежды. Пара царапин на теле, сочившихся кровью, не помешали Сенору понять, что женщина по-настоящему привлекательна. Потрясение, написанное на ее красивом лице, вряд ли можно было приписать только испугу. Он рассматривал ее очень внимательно и почему-то именно в этот, совсем неподходящий момент подумал о том, как давно у него не было женщины. Все, что происходило с ним в Обители Семидесяти Семи, теперь казалось не более, чем туманным сном.
Глаза, серые и прозрачные, как два чистых озера, не отрываясь, смотрели на него и в этом взгляде была смесь суеверного страха и безумной надежды. Спутанные волосы, когда-то, видимо, уложенные в прическу, струились по обнаженным плечам. Платье было разорвано от шеи и почти не скрывало высокой груди. В неверном сиянии ночного светила лоснились тугие бедра длинных стройных ног. Пот, выступивший на бронзовой коже, несмотря на холод, лишь подчеркивал ее гладкость и упругость. Темные сочные губы были приоткрыты и слегка подрагивали. Незнакомка задыхалась от долгого панического бега и вначале сумела произнести только два слова.
– Герцог Йерд! – выдохнула она еле слышно, но Сенор замер, словно пораженный заклинанием Неподвижности. Его изумление было едва ли не большим, чем изумление женщины. Ему был знаком язык, на котором она говорила, знаком до малейших деталей, хотя никогда раньше он не подозревал об этом. Шум ломающихся ветвей в чаще приближался. До герцога донесся вой, невыразимо тоскливый, больше похожий на стон. По телу женщины прошла заметная дрожь.
– Спасите меня, герцог! – заговорила она быстро и чуть смелее. – Только вы можете сделать это, если, конечно, легенды говорят правду... Мои слуги убиты или сбежали. Проклятые воины-глонги – они напали на нас и преследовали от самой дороги в Горкиду. Сейчас они будут здесь!..
Если бы у него было время, он не посчитал бы лишним поинтересоваться тем, что представляют собой глонги, внушающие женщине такой ужас, и кем они прокляты, но вой и хруст веток, раздавшиеся совсем близко, лишили его этой возможности. К тому же, вскоре он увидел самих глонгов.
Его спине вдруг стало гораздо холоднее, чем раньше. Еще бы, – ведь он увидел возвращенные к жизни трупы.
Все они находились в различных стадиях разложения и тем не менее, двигались сквозь чащу прямо на него, а их руки сжимали оружие. На мертвых телах, слабо светившихся и одетых в старые боевые доспехи, было множество увечий и ран, животы раздуты, кожа свисала лохмотьями, обнажая гниющие внутренности. То, что оставалось от зубов и десен, создавало впечатление чудовищных улыбок. За одним из трупов волочился клубок спутанных кишок, выпавших из распоротого живота.
Распухшие синие лица были изуродованы настолько, что было почти невозможно разглядеть их черты. Сенор уловил какое-то движение в глубоких впадинах глазниц. Потом он понял, что там копошатся черви...
Глонги посылали не больше отражений, чем их мечи, покрытые ржавчиной и засохшей кровью. Сенору оставалось надеяться только на свое воинское искусство. Но шансы одного против восьмерых были довольно призрачны.
Мертвецы подходили сужающимся полукругом и пока что самым неприятным герцогу казалось то, что по ему было трудно определить направление возможной атаки.
При каждом шаге мертвецы издавали те самые неописуемые звуки, которые Сенор уже слышал издали, – то ли стоны, то ли тихий вой, в котором было заключено безграничное страдание.
Его ноздрей коснулся тяжелый трупный смрад. Сзади он слышал судорожное дыхание женщины. Один из глонгов, оказавшийся ближе других к герцогу, взмахнул мечом и нанес им рубящий удар сверху. Слишком медленно, чтобы бывший придворный Башни не сумел уклониться. Сенор воспользовался случаем и ударил глонга ногой пониже живота. Чавкающий звук, раздавшийся вслед за этим, скорее всего, свидетельствовал, что от костей отделился еще один кусок мяса, но на мертвеца это не оказало никакого видимого влияния. Глонг издал мучительный стон и снова занес меч для удара.
К тому времени Холодный Затылок успел развернуться и встретить двух смердящих воинов, вооруженных топорами. Их падающие лезвия должны были сойтись приблизительно в том месте, где находилась голова Незавершенного, но тот успел отрубить руку, державшую один топор, и, защищаясь, подставить меч под медленно проведенный, но очень сильный удар второго. Этот удар почти вышиб оружие из руки герцога, к тому же, он слишком поздно увидел опускающийся клинок глонга, атаковавшего первым... Шаг в сторону, – все, что он успел сделать, прежде чем скользящий удар мечом обрушился на его плечо. Яростный звон поющей шкуры возвестил о том, что у новоявленного герцога начались настоящие неприятности...
Последний удар отбросил его на несколько шагов назад, почти на одну линию с женщиной, стоявшей за его спиной, и он мельком успел увидеть отчаяние в ее глазах. Но на его теле пока не было ран и Сенор мысленно возблагодарил монаха за подарок, спасший ему жизнь. Впрочем, еще ничего не кончилось.
Глонг, которому герцог отрубил руку, склонился над своей конечностью, лежавшей на земле, и, наступив на нее ногой, уцелевшей рукой выдернул топор из судорожно сжатых пальцев. Сенор ясно видел, что пальцы отрубленной руки шевелятся, все еще пытаясь во что-нибудь вцепиться...
И все-таки, глонги были плохими солдатами. Сила, которая их направляла, оказалась далека от совершенства. Медлительные и незрячие в обычном смысле этого слова, они сражались, как сомнамбулы, – тупо, однообразно и безразлично. Единственным их преимуществом была неуязвимость. Тем не менее, герцогу преподнесли хороший урок, и теперь он делал все, чтобы уйти от сокрушительных ударов, одновременно стараясь нащупать слабые места воинов-трупов.
Но эта схватка не могла продолжаться бесконечно. Мертвецы не знали усталости, а Сенор чувствовал, как с каждым шагом его тело все больше наливается предательской тяжестью. И все же он нанес глонгам ощутимый ущерб. Трое из них лишились голов и это, наконец, избавило герцога от их назойливого натиска. Обезглавленные тела еще долго топтались в чаще, натыкаясь на стволы, проваливаясь в ямы, обламывая ветви и наполняя воздух ужасным зловонием.
Одна из отрубленных голов впилась зубами в ногу герцога, когда он неосторожно оказался рядом. С омерзением он отбросил ее мечом, выломав несколько гнилых зубов, но пропустил при этом еще один мощный удар топором, швырнувший его в густые заросли кустарника.
Сенор выбрался оттуда, уклоняясь от ударов и пытаясь отыскать взглядом женщину. Потом он увидел, что два глонга уже почти схватили ее. Словно змеи с птичьими клювами, протянулись к ней лиловые пальцы с длинными кривыми ногтями, отросшими после смерти...
– Где же ваша магия, герцог Йерд?! – закричала она в отчаянии.
И в этот момент все кончилось. Мертвые лица повернулись к нему, как будто глонги прислушивались к внезапно наступившей тишине. Только ветер шелестел в верхушках деревьев и далеко в лесу, ломая ветви, бродили безголовые тела. Сенор ожидал чего угодно, только не этого.
– Ты произнесла имя Йерда? – спросил, наконец, один из глонгов голосом, похожим на скрежет металла о камень.
– Я и есть герцог Йерд, – заявил придворный Башни, благодаря судьбу за внезапно дарованную передышку.
Мертвец подошел ближе и оказался на расстоянии вытянутой руки от Сенора. В его движениях сейчас не было ничего угрожающего. Но запах, исходивший от него, едва не свалил герцога с ног. Громадным усилием воли Йерд заставил себя претерпевать эту близость.
Лилово-зеленое раздутое лицо глонга, покрытое трупными пятнами, плавало перед ним, как воплощенный кошмар. Герцога не покидало ощущение, что из глазных впадин трупа его рассматривает некто, но там были лишь шевелящиеся слепые черви.
Рука глонга медленно поднялась и гниющие пальцы коснулись лица Сенора. Несколько последующих мгновений показались тому вечностью, проведенной в аду. Пальцы мертвеца скользили по его лицу, как будто изучали его форму. Дышать герцог начал только тогда, когда труп отвернулся.
– Это Йерд, – тяжело упали в тишину слова глонга.
Мертвецы издали долгий протяжный стон, который сковал льдом внутренности Сенора и заставил его болезненно поморщиться.
– Тогда, Йерд, освободи нас от старого проклятия, – проскрипел один из глонгов и вой, исторгнутый одновременно четырьмя мертвыми глотками, был ничем иным, как мольбой.
Тот, кого называли здесь герцогом Йердом, решил извлечь из этой ситуации наибольшую пользу.
Он подошел к женщине, которую такой оборот дела, похоже, поразил гораздо меньше, чем его самого, и набросил на ее окоченевшее тело поющую шкуру.
– Кто ты? – спросил он тихо.
– Я Лаина, дочь Згида, сына Грофа, одного из твоих верных слуг. Там, – она махнула рукой в неопределенном направлении, – осталась моя карета. Мы ехали в Горкиду из колодца Тагрир, когда на нас напали глонги...
– Кто такие глонги? – перебил ее герцог.
Она удивленно посмотрела на него, словно он обнаружил незнание вещей, известных каждому младенцу. Сенор ощутил неясное подозрение, возникшее в ее сознании, и заметил, что она внимательно разглядывает его меч, обруч на голове и доспехи из хитина.
– Я многое забыл... Ведь прошло так много времени, – он неуклюже попытался объяснить ей то, что можно было объяснить. – Тебе придется кое о чем рассказать мне.
– Где ты странствовал, герцог Йерд? – печально спросила Лаина и он понял, что женщина окончательно пришла в себя. – Я не узнала бы тебя, если бы не портреты в колодце Тагрир, знакомые мне с детства... Я родилась спустя много лет после того, как ты исчез из Земли Мокриш. Но ты все так же молод и, наверное, бессмертен... Это так странно...
Не ведая того, она ступила на скользкую почву.
– Кто вы такие? – обратился герцог к неподвижно стоящим глонгам. Один из них ответил под аккомпанемент печального воя остальных:
– Мы – проклятые воины-глонги, принужденные черным колдовством возвращаться к жизни в Земле Мокриш и сражаться ночами до наступления Мертвых Времен. Мы не можем умереть от ран и обречены на вечные страдания.
– Кто же проклял вас, несчастные мертвецы? – спросил герцог, когда стихли сокрушенные вздохи трупов.
– Ты, Йерд! – пришел ответ, словно тоскливое завывание ветра. – Ты что, смеешься над нами?!..
Это было для Сенора неожиданностью. В глубине его сознания забрезжило отвратительное и не сулившее ничего хорошего подозрение, что он – совсем не то, чем кажется самому себе.
Женщина смотрела на него почти с жалостью, словно перед ней был безумец.
Но тогда ему не довелось узнать, в чем состояло его собственное давнее колдовство. Слишком поздно он услышал тяжелые и близкие шаги за спиной. Сенор обернулся и успел заметить нечто массивное, стремительное, полностью одетое в темную сталь, прежде чем удар чудовищной силы обрушился на его голову. Последнее, что он помнил, был протяжный крик Лаины и глухое утробное рычание глонгов. Потом мир исчез в короткой ослепительной вспышке и тьма приняла герцога в свои объятия.
Так он впервые встретился с Воином В Железном Панцире, ставшем с тех пор его злосчастной тенью.
20. В СКЛЕПЕ
Он очнулся с болью, стиснувшей его череп раскаленными пальцами, и попытался приоткрыть веки, налитые свинцом.
Сознание медленно прояснялось... Сенор ощутил тугие кольца веревки, которой он был привязан к чему-то вроде каменного столба. Собственное тело казалось ему деревянным. Он дышал тяжелым затхлым воздухом подземелья. Слабый запах напоминал ему о чем-то или о ком-то. Тишина была абсолютной и вызывала неприятный холодок в груди, – ему казалось, что он замурован в склепе. Вполне возможно, так оно и было.
Вокруг было совершенно темно. Он смотрел магическим зрением, но не видел ничего, кроме голых каменных стен, слегка освещенных слабым лиловым светом, пронизывавшим магическую реальность и сочившемся откуда-то сзади. Неравномерность этого света свидетельствовала о чьем-то сильном враждебном влиянии.
Воспоминание об ударе, отправившем его в небытие, пришло к Сенору, как составная часть пытки, которой каждый может подвергнуть себя сам, и он едва не застонал от бессильной злобы.
Инстинкт редко подводил его. Но в этот раз Холодный Затылок не был предупрежден об атаке стремительного и таинственного врага.
Потом он осознал, что его положение еще хуже, чем казалось на первый взгляд. У него больше не было меча, а вокруг столба, к которому он был привязан, были вычерчены на камнях знаки, мешавшие ему покинуть тело, даже если бы он мог сложить магические фигуры и произнести формулу Пересечения.
...Прошла целая вечность тоскливого ожидания, прежде чем Сенор услышал тяжелые шаги и его ноздрей снова коснулся трупный запах глонгов.
Хлюпающие звуки, издаваемые мертвецами, сопровождались еле слышным скрежетом, с которым приближался к Незавершенному его новый враг.
Он вышел из-за спины герцога и остановился, возвышаясь над ним темной массой, едва различимой в зеленоватом свечении глонгов, пришедшим со своим хозяином. Враждебная им стихия огня не нарушала могильного холода, тьмы и безмолвия подземелья. Слабый зеленый свет был естественным следствием распада их плоти.
В этом свете хозяин трупов казался скалой из побывавшего во многих битвах, выщербленного и потемневшего от времени металла. Незавершенный даже подумал, не явилась ли за ним Железная Статуя из кобарского могильника, чтобы получить, наконец, обещанное, но потом понял, что видит всего лишь панцирь, на вид способный выдержать удары любого холодного оружия.
Сенор не знал, что за существо скрывалось внутри этого панциря, но снаружи оно было покрыто сталью от головы до ступней. В узких, не шире зрачка, щелях в маске нельзя было разглядеть и намека на глаза и рот. Голое металлическое полушарие, закрывавшее череп, мощные колонны ног и руки, способные разорвать человека пополам, завершали картину. Сенор впервые видел столь совершенные сочленения всех частей панциря, почти не издававшие шума при передвижении. Судя по всему, тут не обошлось без магии. Земля Мокриш оказалась не менее опасным местом, чем покинутый герцогом Кобар.
Из-за железной маски донесся глухой голос, наверняка искаженный ею до неузнаваемости.
– Ну и что ты теперь будешь делать без своего меча? – спросил Воин В Железном Панцире. Насмешка была едва ощутимой, но за нею скрывалась настоящая ненависть.
Этот же вопрос задавал себе и Сенор, поэтому он предпочел промолчать. Тем более, что ответа от него никто и не ждал.
– Если бы ты не был нужен моему хозяину, я убивал бы тебя медленно, наслаждаясь каждым мгновением твоих мучений, – заявил металлический монстр. – Надеюсь, он отдаст тебя мне, когда узнает все, что хочет... Тогда тебе выдавят глаза, лишат мужского естества, снимут кожу со спины, вырвут ногти и это будет только началом того, что тебя ожидает...
Сенор подумал, не видит ли он перед собой Гашагара, о котором его так туманно предупреждал Повешенный, но потом решил, что для зловещего колдуна стальной воин слишком уж прямолинеен, а значит, у герцога Йерда имелись и другие враги. Незавершенному оставалось только гадать, чем же досадил настоящий герцог (если таковой вообще существовал) хозяину трупов.
– Ты не знаешь, кто я, зато я знаю тебя очень хорошо, – продолжал голос из-под маски. – Это преимущество всегда останется за мной. Я открою тебе истину лишь незадолго до твоей смерти, когда ты уже не сможешь видеть и говорить, а сможешь только слушать. Надеюсь, это сделает твою смерть совсем приятной...
– А теперь оставляю тебя наедине с твоими мыслями. Я умею пытать. Мои слуги будут рядом. Не советую пытаться бежать, – они очень любят свежее мясо и мне будет трудно удержать их от соблазна...
Это было уже кое-что. Намек на месть, о которой Сенор до сих пор не вспоминал. В любом случае, ему предстояла достаточно нелепая смерть.
Когда силуэт Воина В Железном Панцире растворился во тьме, а неподвижные светящиеся фигуры глонгов стали казаться предметами обстановки, герцог начал думать о том, как сохранить все, чего он мог лишиться, если угрозы его нового врага осуществятся. Теперь он вспомнил и о женщине, которая невольно оказалась причиной его плачевного положения. Вполне возможно, что он попал в тщательно расставленную ловушку. От этой мысли у него пересохло в горле.
Когда он снова обрел способность трезво соображать, то попытался выяснить, с ним ли еще остальные амулеты. Он не мог видеть своих рук, вывернутых за спину, более того – его связали так, что кисти не касались каменного столба. После многочисленных попыток, мучительных для пленника, но незаметных для глонгов, ему удалось провести по поверхности камня тыльной стороной ладони. Когда Сенор почувствовал, что перстень цепляется за ее шероховатости, в нем зародилась слабая надежда на спасение, хотя до сих пор он ни разу не пользовался амулетом Бродячего Монаха.
Закинув назад голову, он попытался таким же образом определить, надет ли на нее стеклянный обруч, которого уже давно не замечал, словно тот был частью его тела. Но стальная пластина, торчавшая из хитина и защищавшая затылок от удара сзади, помешала ему сделать это.
Сенор еще не представлял себе, как сможет освободиться. Он посмотрел на глонгов, стоявших по обе стороны от него. Мертвецы, возвращенные к жизни, оставались неподвижными, как ужасные изваяния, только в темных провалах глазниц по-прежнему еле слышно копошились черви.
Магические знаки, вычерченные на камнях, удерживали придворного Башни внутри невидимых стен. Он вспоминал, как исчезал из мира Сдалерн Тринадцатый. У того это получалось достаточно просто. А герцогу даже не нужно было преодолевать Завесу Мрака. Если, конечно, Треттенсодд Сдалерн говорил правду...
Потом Сенор заметил красноватые отсветы, вспыхивающие на стенах через равные промежутки времени. Вначале они были очень слабыми и он принял их за пятна, возникающие перед глазами от слишком долгого и пристального всматривания в темноту. На самом же деле, это светился камень в перстне Сдалерна. Перстень находился за спиной у Сенора и каждая пурпурная вспышка выхватывала из темноты влажные внутренности склепа, оставляя перед придворным Башни его собственную гигантскую тень. Глонги никак не реагировали на эти вспышки и Сенор лишний раз убедился в том, что ими управляет посторонняя сила.
Чередование кровавого света и тьмы постепенно привело его ум в исступленное состояние, близкое к панике. Рассудок герцога отчаянно цеплялся за привычное восприятие мира, казавшееся единственно верным, и привычные мысли, но равномерно вспыхивавший свет изгнал их на окраины сознания, а потом вытеснил совсем и сознание Незавершенного стало безмолвным и абсолютно спокойным, как гладкая поверхность воды, способная отразить, не всколыхнувшись, даже самое дикое видение...
Сенор оказался в состоянии транса, некоей промежуточной реальности, где действительность, представлявшаяся незыблемой, была размыта и вокруг не осталось ничего, кроме багрового свечения, выкалывающего глаза.
Потом Сенор утратил связь со своим телом, вообще со всем тяжелым и плотным, что удерживало его внутри непреодолимых ранее границ. Больше не существовало гипнотизирующего света, потому что не существовало зрения. Что-то, чему не было названия, породило легкую волну в стоячем озере сознания, раздробило отражения материи, перемешало их и погнало сквозь сумрачное царство теней и обломков видений к иллюзорному берегу, на котором жалкий механизм смятенного разума начал возводить фундамент новой, теперь уже зыбкой реальности.
Он создал кости и они обросли плотью. Герцог находился в там, куда привела его таинственная сила, о которой он ничего не знал. Может быть, этой силой было предопределение... Ошеломленный, он вглядывался в искаженные линии мира.
Сенор появился в новом месте, как будто вынырнул из глубокого мутного водоема. Теперь вода успокоилась и отражения затвердели. Он снова мог прикасаться к предметам, причины нанизались на нить времени и необратимо потекли события...
Первое, что он увидел, был его меч. Клинок из небесного металла покоился под темным стеклом, уничтожившим его сияние, но притяжение, существовавшее между мечом и человеком пророчества, казалось неистребимым.
Потом Сенор ощутил позади себя чье-то присутствие, как будто его коснулось смрадное дыхание, шевелившее волосы на затылке.
Герцог медленно обернулся.
Перед ним была огромная вскрытая могила. Он увидел, как полуистлевшие мертвецы возвращаются к жизни. Незнакомое ему густо-фиолетовое светило изливало свой свет на потревоженное кладбище, окружая тела и предметы потусторонним ореолом. Посреди ямы, противоположный край которой лишь угадывался в этом неверном сиянии, на ажурном троне из человеческих костей и черепов сидел Человек В Железном Панцире. Непонятно было, как хрупкий на вид трон выдерживает эту металлическую гору. Стальные доспехи отбрасывали тусклые фиолетовые отблески. Человек В Панцире держал в железных пальцах что-то, напоминавшее кусок сырого мяса и подносил его к щели в железной маске, находившейся на месте рта. Сенор увидел Зеркальный Амулет, висевший на стальной груди. Теперь амулет был двумя зеркалами, искажавшими до неузнаваемости падавший на них свет...
Читать бесплатно другие книги:
