Город небесного огня. Часть I Клэр Кассандра

– Но и не понес поражения. Мы выслали отряд из шести десятков бойцов, он убил из них тридцать, ранил еще десять. А с собой у него было сорок солдат, из которых он потерял от силы десятка полтора. Если б не инцидент при ранении Джейса Лайтвуда, Себастьян уничтожил бы весь наш отряд.

– Мы – Сумеречные охотники, – подала голос Насрин Чодри. – Это наша судьба: до последнего вздоха, последней капли крови защищать то, во что верим.

– Очень благородно, – заметила Жосиана Понмерси из марсельского Анклава, – но непрактично.

– Мы оказались чрезмерно консервативны в своей оценке, – сказал Роберт Лайтвуд, чей мощный бас был слышен во всех уголках зала. – Однако сейчас, проанализировав предыдущие нападения, мы пришли к выводу, что у Себастьяна порядка четырех сотен солдат. Простой подсчет показывает, что генеральное сражение с участием всех наших бойцов приведет к неминуемому поражению противника.

– Отсюда получается, что это сражение надо устроить как можно скорее! Не ровен час, он захватит новых Охотников и превратит их в Помраченных! – крикнула Диана Рэйбёрн.

– Но как сражаться с врагом, которого не можешь найти? – парировала Консул. – Наши попытки напасть на их след оказались тщетными. – Она повысила голос. – Выигрышная стратегия Себастьяна Моргенштерна в том и состоит, чтобы выманивать нас маленькими партиями. Ему надо, чтобы мы высылали малочисленные разведгруппы на поиски либо его демонов, либо его самого. И вот почему мы должны упорно держаться вместе здесь, в Идрисе, где ему нас не достать. Но если мы будем разобщены, выйдем за пределы родины, тогда безусловно проиграем.

– А что ему мешает просто сидеть и ждать, когда мы высунем нос? – поинтересовался какой-то блондин из копенгагенского Анклава.

– Остается надеяться, что у него не хватит на это терпения, – развела руками Джия. – Мы предполагаем, что он решит атаковать первым, и вот в этом случае наша превосходящая численность одержит верх.

– В расчет надо брать не только терпение, – сказал Балог. – Мы эвакуировали наши Институты, исходя из предположения, что вернемся по домам после окончания Совета с участием представителей нежити. Ведь кто, кроме нас, будет охранять спокойствие мира? Нам выписан своего рода мандат, Небесный наказ, повелевающий оберегать весь свет от демонов. Из Идриса этого сделать невозможно.

– Все обереги включены на полную мощность, – сообщил Роберт. – Остров Врангеля не покладая рук, денно и нощно ищет решение. А принимая во внимание наш недавний пакт о сотрудничестве с нежитью, мы рассчитываем, что они будут соблюдать дух и букву соглашений. Именно этот вопрос и был вынесен на повестку дня нашего сегодняшнего совещания…

– Да? В таком случае флаг вам в руки, – с горькой насмешкой бросила Жосиана Понмерси, – потому что представители-то пропали без вести.

Пропали без вести… Подобно камню, закинутому в пруд, эти слова пустили по залу расходящиеся круги тишины. Клэри почувствовала, как вздрогнул и оцепенел Алек, стоявший у ее плеча. Девушка еще не позволяла себе размышлять над этим, но не исключено, что исчезнувших уже никто никогда не увидит. Да нет, Себастьян просто блефует, с отчаянной надеждой подумала она, это всего лишь жестокая уловка, за ней не стоит ничего страшного…

– Делать выводы еще рано! – запротестовала Джия. – Стража не закончила прочесывать город и…

– Себастьян оставил автограф чуть ли не на их стульях! – крикнул глава мексиканского филиала; он тоже участвовал в битве за Цитадель и сейчас нянчил забинтованную руку. Клэри смутно припомнилась его фамилия. Кажется, Розалес. – Veni, то есть «я пришел». Он ведь предупреждал, помните? Его первым посланием было убийство ангела в Нью-Йорке, теперь он нанес удар в самое сердце Гарда.

– Но ударил-то не по нам, – возразила ему Мариза. – А по представителям нежити!

– Да мы даже не знаем, что именно с ними случилось! – бросил кто-то из толпы. – Может, там все в порядке.

– Правда? Тогда где они? – крикнул Алек, и даже Джейс кинул на него удивленный взгляд. Алек был мрачен как туча, синие глаза потемнели, и Клэри вдруг вспомнился тот сердитый паренек, которого она встретила в Институте… ох, целую вечность тому назад. – Следопытов кто-нибудь додумался задействовать?

– Можешь не сомневаться, – сухо ответила Джия. – Ничего не сработало. Кстати, нащупать след невозможно как минимум в двух случаях: если речь идет о магах или о мерт… – Джия поперхнулась. Стражник слева внезапно дернул ее за ворот и завалил навзничь, приставив длинный, серебристый стилет к шее женщины.

– Нефилимы! – взревел он и дернул головой, сбрасывая капюшон. Обнажились пустые глаза и странные, незнакомые узоры чужих рун. Толпа ахнула – и тут же умолкла, потому что Помраченный слегка погрузил сталь в горло Консула. Даже на расстоянии было видно, как течет кровяная струйка по коже.

– Нефилимы! – вновь проревел стражник. Клэри мучительно пыталась вспомнить, где же его видела: в нем читалось что-то знакомое… Высокий шатен в возрасте где-то сорока; мощные руки со вздувшимися от напряжения венами силятся справиться с Джией… – Всем стоять! Не двигаться! Или вашему Консулу конец!

Взвизгнула Алина. За нее схватилась Хелен, сама едва сдерживаясь, чтобы не ринуться вперед. Ребятня Блэкторнов за спинами девушек сбилась в кучку вокруг Джулиана, который стоял со своим младшим братом на руках; Друсилла уткнулась лицом ему в бок. Эмма, чьи волосы светились как фонарик, замерла с обнаженной Кортаной, явно решив защищать всех и вся.

– Это же Матиас Гонзалес, – дрогнувшим голосом сказал Алек. – Из Буэнос-Айреса, он был директором тамошнего филиала…

– Молчать! – крикнул Матиас, и зал накрыла гнетущая тишина. Большинство стояли, как Джейс и Алек, не успев дотянуться до оружия. А вот Изабель уже сжимала рукоять своего кнута. – Молчать и слушать! – продолжал орать Матиас, сверля толпу горящим взглядом фанатика. – Сумеречные охотники! Внемлите моему слову, ибо когда-то я был одним из вас! Слепо повиновался приказам Совета и Конклава, свято верил в собственную безопасность за оберегами Идриса, уповал на свет Ангела. Но и тут несть для вас спасения. – Он мотнул подбородком в сторону надписи на полу. – Никто не убережется, даже посланники Небес! Вот какова мощь Чаши ада! Вот какова власть ее хозяина!

По толпе пробежал рокот. Вперед протиснулся Роберт Лайтвуд, встревоженно впившись глазами в лицо Джии и клинок у ее горла.

– Чего ему надо от нас? – крикнул он. – Чего хочет этот Валентинов сын?

– О, у него большие запросы, – ответил Матиас. – Впрочем, прямо сейчас его устроил бы скромный сувенир в виде младшей сестры и сводного брата. Выдайте Клариссу Моргенштерн с Джейсом Лайтвудом, и катастрофа будет предотвращена.

Клэри услышала, как втянул воздух Джейс сквозь стиснутые зубы, и бросила на него панический взгляд: казалось, что весь громадный зал буравит ее глазами, и от этого она тает как кусок соли в воде.

– Мы нефилимы, – холодно ответил Роберт. – Мы своих не выдаем. И он об этом прекрасно осведомлен.

– В таком случае, – последовало от Помраченного, – знайте, что мы, слуги Чаши ада, захватили пятерых ваших союзников. Это Мелиорн из Дивного народца, Рафаэль Сантьяго из Ночных чад, Люк Гэрроуэй из Лунных отпрысков, Джослин Моргенштерн из нефилимов, а также Магнус Бэйн из Детей Лилит. Если откажетесь выдать Клариссу и Джейса, все эти вылупки будут преданы казни сталью и серебром, огнем и рябиной. А когда прочая нежить узнает, что вы пожертвовали жизнью их представителей, они возьмутся за вас со всех сторон. Присоединятся к нам, и вот тогда вы поймете, что такое воевать не только с хозяином Чаши ада, но и всей нежитью.

У Клэри все поплыло перед глазами, накатила тошнота. Она знала – ну разумеется! пусть подспудно, но все же! – знала, что матери, Люку и Магнусу грозит гибель, однако услышать прямое подтверждение… Девушку пробил озноб, в голове заплясали слова, складываясь в своего рода наивную, растерянную молитву: «Мама, Люк, пусть с вами все будет хорошо, ну пожалуйста, пусть все будет хорошо. И с Магнусом тоже. Ради Алека. Ну пожалуйста!»

В ушах звучал и голос Изабель: та давеча утверждала, что Себастьян не в состоянии бороться с ними и нежитью одновременно. Все верно, однако он ухитрился нащупать слабое место: если пострадают похищенные представители, все решат, что в этом повинны Сумеречные охотники.

У Джейса отхлынула кровь от лица, но немой вопрос девушки он встретил твердым взглядом, который засел в ее сердце как шило. Нельзя просто так стоять, нельзя пускать дело на самотек. Надо самим взяться за Себастьяна. Именно в этом заключается единственно возможное спасение.

Она шагнула вперед, собираясь обратиться к Помраченному, но кто-то дернул ее за руку. Клэри обернулась, думая увидеть Саймона, и, к собственному удивлению, обнаружила, что это Изабель.

– И не вздумай, – сказала та.

– Ты не только глуп, но и слеп, – тем временем заявил Кадир, гневным взглядом сверля Матиаса. – Никто из нежити не поставит нам в вину, что мы отказались приносить в жертву двух молодых людей на погребальном костре по прихоти Джонатана Моргенштерна!

– Ну что вы, что вы, – зловеще ухмыляясь, сказал на это Матиас. – Он вовсе не собирается их умерщвлять. Дает гарантию именем Ангела, что и волоска не упадет с головы моргенштерновской девчонки и мальчишки Лайтвуда. Наоборот, они его родственники, и он хочет видеть их рядом с собой. Та к что ни о каком жертвоприношении и речи не идет.

Что-то мазнуло девушку по скуле. Джейс. Он клюнул ее в щеку, и Клэри вспомнила про вчерашний разговор насчет поцелуя Иуды. Спохватившись, она протянула к нему руку, но Джейс был уже далеко, впереди всей толпы, спокойно шагая по проходу между скамейками амфитеатра.

– Вот он я! – крикнул он, и его голос звонко разнесся по всему залу. – Иду по своей воле. – В его руке был меч. Джейс разжал пальцы, и сталь забряцала по ступенькам. – Да, я готов следовать за Себастьяном, – добавил он в наступившую тишину. – При одном условии: не трогайте Клэри, пусть она остается. Забирайте меня, если хотите, но только одного.

– Джейс! ты что?! – поразился Алек, однако его слова утонули в шуме и гаме, который воцарился кругом.

Среди криков и воплей, возносившихся к потолку словно клубы дыма, стоял Джейс: невозмутимый, с раскрытыми ладонями – мол, видишь? я не вооружен, – с искрящейся под светом рун шевелюрой. Жертвенный ангел.

Матиас Гонзалес расхохотался.

– Без Клариссы никаких сделок не будет, – заявил он. – Таково требование Себастьяна, а я выполняю все приказы хозяина.

– Вы думаете, мы идиоты? – поинтересовался Джейс. – Впрочем, да-да, я ошибся. Вы вообще не думаете. Ходячий рупор для демона, вам вообще на все плевать. У вас уже нет ни семьи, ни чести. Вы больше не нефилим.

Матиас ухмыльнулся:

– Да кому захочется быть нефилимом, простым Сумеречным?

– Так вот, к вопросу об идиотизме. Ваше предложение яйца выеденного не стоит. Допустим, мы сдаемся, Себастьян возвращает заложников. Дальше что? Вы тут вовсю пытались нас убедить, до чего он сильнее, лучше, умнее нефилимов. Что способен нанести удар даже здесь, в сердце Аликанте, что никакие наши обереги и стражники ему не помеха. Что он всех нас изничтожит. Но я вам вот что скажу: если хотите с кем-то договориться, дайте ему шанс в чем-то выиграть. Вот были б вы прежним, сразу бы меня поняли.

Клэри показалось, что в наступившей тишине можно было услышать шлепки падающих кровяных капель. Матиас замер, его стилет по-прежнему не отрывался от горла Джии, губы шевелились, словно он нашептывал про себя то ли стихи, то ли молитву…

А может, с кем-то разговаривает? – вдруг сообразила Клэри. И теперь стоит, слушает ответ?…

– Нет, побед у вас быть не может, – наконец заявил Матиас, и на сей раз расхохотался Джейс. Знакомый, колкий смех; тот самый, из-за которого она и влюбилась в этого парня. О нет, это вовсе не жертва, но ангел-мститель. Единство золота, крови и огня; полная уверенность в себе даже перед лицом поражения.

– Ну вот, сами видите, – сказал Джейс. – Какая в таком случае разница, когда мы умрем, раньше или чуть позже?

– Одержать верх вы не можете, – возразил Матиас, – зато удастся выжить. Те из вас, кто сделает правильный выбор, переродятся благодаря Чаше ада; вы станете солдатами Утренней звезды, под начальством Джонатана Моргенштерна завоюете мир, будете его хозяевами. Те же, кто захочет оставаться чадами Разиэля, тоже получат желаемое, но лишь при условии, что не будут казать нос из Идриса. Граница с остальным миром, который станет принадлежать нам, будет перекрыта навсегда. Эту землю даровал вам Ангел, и она останется в вашем владении. Держитесь только на своей территории, и с вами все будет в порядке. Обещаю.

Джейс метнул в него гневный взгляд:

– Обещания Себастьяна всегда пусты.

– А кроме них, у вас ничего нет, – пожал плечами Матиас. – Хотите – водите дружбу с нечистью, только сидите в Идрисе, и тогда сумеете выжить. Но это предложение действительно лишь в случае, если ты и Кларисса по своей воле пойдете за хозяином. Повторяю, вы оба, ты и она. Иному не бывать.

Клэри медленно обвела зал взглядом. Кто-то из нефилимов выказывал все признаки омерзения, кто-то гнева, нашлись и боязливые. А вот все прочие явно что-то прикидывали в уме. Девушка вспомнила тот день, когда стояла в Зале Соглашений перед этими же самыми людьми и показывала им руну, с чьей помощью можно было победить в войне. Тогда все были очень ей за это признательны. С другой стороны, этот же самый Конклав проголосовал за прекращение поисков Джейса, когда того забрал Себастьян, а все потому, что жизнь одного парнишки не стоила, видите ли, столь значительных ресурсозатрат.

Тем более что речь шла о приемном сыне Валентина.

Когда-то она считала, что даже те, в чьих жилах течет ангельская кровь, бывают хорошие и плохие, что есть сторона света, а есть и сторона тьмы, однако то наивное время давно минуло. С тех пор Клэри успела повидать зло и в брате, и в отце; стала свидетелем того, куда могут завести добрые намерения и каким ужасом способна обернуться жажда власти. Однако и в доброте нет стопроцентного спасения: добродетель режет не хуже ножа, а Небесный огонь слепит и жжет.

Отшагнув от Алека с Изабель, она почувствовала на запястье пальцы Саймона. Клэри обернулась, взглянула ему в лицо и покачала головой. Ты не должен мне мешать.

Его темные глаза излучали мольбу.

– Ты что… нельзя… – выдохнул он.

– Он сказал, «мы оба», – прошептала она в ответ. – Если Себастьян увидит одного лишь Джейса, он его убьет.

– Да он так и так прикончит вас обоих! – Изабель чуть не плакала от бессильного гнева. – Нельзя тебе идти, нельзя! И Джейсу нельзя! Джейс!

Тот обернулся. Выражение лица юноши изменилось, когда он понял, что Клэри собралась последовать за ним. Джейс помотал головой, губами отдавая беззвучный приказ: «Нет».

– Послушайте! Дайте нам время на обдумывание! – крикнул Роберт Лайтвуд. – Хотя бы проголосовать мы имеем право?

Матиас отвел клинок от горла Джии и взметнул его к потолку, второй рукой по-прежнему удерживая Консула поперек груди. Сверкнула сталь.

– Время, – язвительно фыркнул он. – С какой стати Себастьян должен давать вам лишнее время?

В воздухе вдруг раздался резкий свист. Мимо Клэри пронеслось нечто блестящее и со звоном врезалось в стилет, который Матиас держал над головой, и выбило его из рук. Тут же обернувшись, девушка увидела Алека со вскинутым луком; тетива еще подрагивала.

Взревев, Матиас отшатнулся, тряся рукой и разбрызгивая кровь во все стороны. Когда он прыгнул за выбитым ножом, Джия вырвалась из его объятий, и Клэри услышала, как Джейс крикнул: «Накир!» Выхваченный клинок серафима осветил весь зал. «Прочь с дороги!» – скомандовал юноша, плечом вперед устремляясь вниз по ступенькам.

– Нет!

Отшвырнув лук, Алек через скамейки прыгнул на Джейса, сбивая того с ног, как вдруг подиум полыхнул огнем, словно в костер плеснули керосином. Взвизгнув, Джия соскочила в толпу, где ее поймал Кадир и осторожно опустил на землю, пока все остальные не сводили глаз со взметнувшихся языков пламени.

– Да что ж это такое… – буркнул Саймон, так и не отпустив запястье Клэри.

В сердцевине огненного столба девушка видела черную тень Матиаса. Судя по всему, пламя ничуть ему не мешало; кажется, он даже хохотал, размахивая руками, словно дирижировал огненным оркестром. Совещательный зал был полон воплей, дыма и треска горящего дерева. Алина в слезах склонилась над раненой матерью; Хелен беспомощно посматривала на подругу, пока сама на пару с Джулианом пыталась совладать с блэкторновской ребятней.

В суматохе все забыли про Эмму. Девочка стояла поодаль от остальных, побелевшая от потрясения, как воздух вдруг прорезали крики Матиаса:

– Двое суток, нефилимы! Вам дается двое суток на решение собственной судьбы! И затем вы все сгорите! Адский огонь истребит вашу плоть, а пепел Эдома навечно укроет ваши обугленные кости!

Его голос взметнулся до неземного визга и внезапно оборвался; в мгновение ока пламя пропало, а вместе с ним и сам Матиас. На полу, впрочем, еще мерцали последние угольки, не затронув надпись, начертанную ангельской кровью поперек подиума:

Veni.

Я ПРИШЕЛ.

Майе пришлось с добрую минуту успокаивать себя дыхательными упражнениями, прежде чем она нашла в себе силы и мужество вставить ключ во входную дверь.

В квартире все выглядело до ужаса обычно, словно ничего и не случилось. Куртки Джордана и Саймона висели на своих местах в узеньком коридорчике, на стенах по-прежнему красовались уличные указатели, приобретенные по случаю на блошиных рынках.

Она перешла в гостиную, которая словно застыла во времени: телевизор включен, но на экране лишь мельтешение помех; на диване валяется пара отброшенных игровых пультов. В кухне выяснилось, что позабыли выключить кофейник. Девушка щелкнула тумблером, стараясь не смотреть на снимки самой себя и Джордана, которые были прихвачены магнитом к холодильнику: вот они вдвоем на Бруклинском мосту, а вот перекусывают на Вэйверли-плейс, Джордан хохочет и демонстрирует свои ногти, которые Майя выкрасила ему в красно-сине-зеленые тона. Надо же, раньше она и не замечала, как много снимков он делал, будто пытался записать каждую секунду их отношений, опасаясь, что те просто схлынут из памяти как вода.

Ей пришлось стиснуть зубы, буквально заставляя себя войти в спальню. Кровать так и стоит неприбранная – Джордан вообще не отличался особой аккуратностью, его одежда разбросана там и сям. Майя пересекла комнату и, встав перед комодом, где хранила свои вещи, сняла с себя позаимствованные у Лейлы шмотки.

Со вздохом облегчения натянув собственные, любимые джинсы и футболку, она уже копалась в шкафу в поисках подходящей куртки, когда раздался звонок в дверь.

Свое оружие, полученное из арсеналов «Люпуса», Джордан держал в сундучке в изножье кровати. Майя откинула крышку и достала тяжелую чугунную флягу с крестом на боковой поверхности.

Набросив куртку и прикрыв полой флягу, она прошла в гостиную, оттуда в коридор, где и дернула дверную ручку.

На пороге стояла девушка, чьи волосы струились по плечам черным водопадом, на этом фоне лицо казалось белее снега. Губы ярко-пунцовые; жестоко приталенный, траурный брючный костюм – в целом она напоминала современную Белоснежку из плоти, крови и льда.

– Мне передали про твой звонок, – промолвила Белоснежка. – Если, конечно, это ты подруга Джордана Кайла. Или я ошиблась?

Лили… Одна из самых умных голов во всем вампирском клане. Всезнайка и неразлейвода с Рафаэлем.

– Ты только дурочкой-то не прикидывайся, – резко бросила Майя. – Я знаю, что ты уже бывала здесь. Мало того, что-то мне подсказывает, что это ты подстроила похищение Саймона по приказу Морин.

– И? – Шурша дорогой материей костюма, Лили независимо сложила руки на груди. – В дом хоть пустишь или через порог будем толковать?

– Больно много чести. В коридорчике постоишь.

– Жесть. – Лили откинулась спиной на стену с облупившейся краской и состроила гримаску. – Чего звала-то, волчица?

– Морин совсем с катушек съехала, – сказала Майя. – Саймон с Рафаэлем куда-то пропали. Себастьян Моргенштерн убивает нежить в назидание нефилимам. Уж не пора ли вампирам и ликантропам поговорить? Может даже, стать союзниками.

– Да ты фантазерка, я погляжу, – заметила Лили и встала прямо. – Значит, так. Морин, конечно, спятила, но все равно остается главой клана. И я тебе вот что скажу. Она не собирается точить лясы с какой-то там ободранной волкодлачкой, которая теперь воет, что у нее дружка прибили.

Пальцы Майи до отказа стиснули припрятанную фляжку. Вот бы плеснуть это Лили прямо в харю, чтоб знала свое место…

– Короче: станешь вожаком стаи, звони. – В глазах юной вампирши мерцало нечто вроде темного сияния, словно она пыталась объясняться между строк. – И уж тогда поговорим.

Она развернулась и зацокала высокими каблучками по лестнице. Из ладони Майи медленно выскользнула фляжка со святой водой.

– А ты прилично стреляешь, – заметил Джейс.

– Зря ты насмехаешься.

Алек с Джейсом находились в одной из многочисленных комнат Гарда, в самой старой и аскетичной части комплекса. Здесь стены были сложены из каменных глыб, а из мебели имелась лишь скамейка вдоль западной стены. Вот на ней и стоял на коленях Джейс с закатанным правым рукавом. Сброшенная с плеч куртка валялась неподалеку.

– Ничего я не насмехаюсь, отличный вышел выстрел, – возразил Джейс, наблюдая, как Алек водит стилусом.

Пока под пером разбегались темные линии, юноше припомнился другой случай, когда Алек накладывал ему бинты, сердито выговаривая: «Будь поаккуратней, не то заживет уродливым рубцом, станешь ходить как примитив». В тот день Джейс въехал рукой в оконное стекло и сам понимал, что заслужил и не такие упреки.

Наконец Алек медленно выдохнул; он всегда был очень внимателен, вычерчивая руны, в особенности иратце. От узора немножко горела кожа, хотя Джейс никогда не жаловался на боль: настоящая карта из белесых шрамов на бицепсе и предплечье была тому свидетелем. Руна, нанесенная парабатаем, обладала особой силой, и вот почему, пока семейство Лайтвудов совещалось в кабинете Консула, ребят отправили залечивать раны Джейсу. По правде говоря, это решение немножко удивило: Джейс ожидал, что его заставят-таки высидеть весь разговор, в то время как запястье пухнет и наливается синевой.

– Я правда не смеюсь, – повторил он, когда Алек закончил возиться и отступил на шаг, любуясь своей работой. Джейс уже чувствовал, как притупляется боль в запястье, пока чары иратце расходятся по венам, заодно заставляя сомкнуться края разбитой губы. – Ты угодил в нож Матиаса, стреляя чуть ли не через весь зал. Чисто вышло, ничего не скажешь, Джию даже краешком не задело. Причем в движении – вот что главное.

– Правильная мотивация творит чудеса.

Алек вернул стилус в кармашек на поясном ремне и смахнул со лба мешавшую ему челку; после разлада с Магнусом он ни разу не ходил к парикмахеру.

Магнус. Джейс зажмурился.

– Алек, – сказал он. – Я все-таки отправлюсь. Ты и сам это понимаешь.

– Такое впечатление, ты это говоришь, лишь бы меня успокоить. Можно подумать, я тебе разрешу поднять ручки перед Себастьяном. Совсем умом тронулся?

– Так ведь как еще можно спасти Магнуса? – возразил Джейс, глядя в темноту за прикрытыми веками.

– А жизнь Клэри ты тоже готов поставить на кон? – холодно осведомился Алек, и Джейс тут же распахнул глаза. Алек внимательно смотрел на него, ничем не выдавая свои чувства.

– Нет… – ответил Джейс и даже сам поежился, заслышав в собственном голосе чуть ли не покорность судьбе.

– То-то же, – строго сказал Алек. – Именно на это и рассчитывает Себастьян. Хочет вбить клин между нами всеми, разодрать наше единство, сделав крючья из тех, кто нам более всего дорог. Нельзя, слышишь?

– Эй, ты когда стал таким мудрым? – поинтересовался Джейс.

Алек рассмеялся – коротко и нервно:

– Я стану мудрым лишь в тот день, когда ты сам возьмешься осторожничать.

– А может, ты всегда был мудрым, – задумчиво продолжил Джейс. – Помнится, когда я спросил, хочешь ли ты стать парабатаем, ты ответил, мол, нужно денек подумать. А когда потом сказал «да» и я спросил, мол, почему, ты ответил, что за мной нужно приглядывать. И знаешь, ты был прав. Я никогда об этом не думал, потому что не требовалось.

Ведь рядом был ты и всегда за мной присматривал. Всегда.

У Алека окаменело лицо; оцепенелость прямо-таки побежала по венам.

– Не надо, – сказал он. – Больше не надо так говорить.

– В смысле?

– Потому что такие слова произносят перед тем, как отправиться на смерть.

– Если Клэри и Джейс окажутся в лапах Себастьяна, их ждет верная гибель, – заявила Мариза.

Они сидели в кабинете Консула, пожалуй, самом роскошном помещении Гарда. Под ногами толстый ковер, каменные стены завешаны гобеленами, по диагонали стоит длинный, массивный стол. С одного торца Джия Пенхоллоу с подживающей под действием иратце ранкой на шее, за ее стулом муж, Патрик, держащий руку на ее плече. Напротив них сидели Мариза и Роберт Лайтвуды.

К удивлению Клэри, ей с Изабель и Саймоном тоже разрешили присутствовать при разговоре. Вообще-то, речь должна была идти о ее с Джейсом судьбе, но, если честно, Совет никогда не отличался интересом к мнению тех, чья жизнь значилась в повестке дня.

– Да, но Себастьян обещал, что не тронет их, – возразила Джия.

– Бред какой-то! – взорвалась Изабель. – Вы кому верите, я не понимаю?! Он вечно врет. И его клятвы именем Ангела ничего стоят, потому что ему на Ангела плевать. Он служит одной лишь Лилит. Если вообще кому-нибудь служит, кроме себя самого…

Послышался легкий щелчок, дверь приоткрылась и впустила Алека с Джейсом. Во время переполоха в совещательном зале они, кубарем скатившись с подиума, пересчитали немало ступенек, и больше всего досталось Джейсу: разбитая губа и что-то такое с запястьем, то ли сильное растяжение, то ли вообще перелом. Сейчас, впрочем, рука выглядела почти нормально; он попытался улыбнуться Клэри, однако в глазах юноши стояла тоска.

– Вы должны понять, в каком ракурсе видит всю эту проблему Совет, – назидательно заявила Джия. – Вы сразились с Себастьяном в Беррене, но ведь они не видели этого собственными глазами. Им просто передали словесное описание, и лишь после инцидента под Цитаделью стала очевидна разница между Помраченными и Сумеречными воинами. Считалось, что нет расы более боевой, нежели нефилимы, а вот теперь оказалось, что мы были не правы.

– Он атаковал Цитадель с одной-единственной целью: это была разведка боем, – сказал Джейс. – Себастьяну хотелось знать, на что способны нефилимы, не просто случайная группа бойцов, как получилось у нас в Беррене, а настоящий отряд, высланный по приказу Конклава. Вот чего он добивался: выяснить, как именно они поведут себя против его дружины.

– Снял с нас мерку, – кивнула Клэри. – Взвесил, чего мы стоим на весах войны.

Джия бросила на девушку взгляд.

– Мене, мене, текел, упарсин, – негромко промолвила она.

– Вы были правы, утверждая, что Себастьян не хочет генерального сражения, – вмешался Джейс. – Ему нужно много маленьких стычек, в которых он сможет превращать нефилимов в Помраченных. Усиливать собственные ряды. Та к что я не исключаю, что сработала бы такая стратегия: сидеть в Идрисе, пока он сам сюда не заявится, где и сломает себе шею на утесах Аликанте. Да вот беда, сейчас, когда он захватил представителей, из этого ничего не выйдет. Если мы не будем держать руку на пульсе событий, особенно когда против нас ополчится нежить, Соглашение развалится. А вместе с ним развалится весь мир.

Пристальный взгляд Джии перекочевал на Саймона:

– Ну а вы что скажете? Прав ли был Матиас? Если мы откажемся идти на поводу шантажиста, будет ли это означать войну с нежитью?

Саймон опешил; он никак не ожидал, что будет играть столь официальную и важную роль. То ли намеренно, а может, и подсознательно его рука потянулась к медальону Джордана, что висел на шее; юноша не отпускал его, пока вел свою речь.

– Полагаю, – с горечью в голосе ответил он, – что хотя среди нежити найдется немало прозорливых, вампиры к ним не относятся. Они думают, что ничего не значат в глазах нефилимов. Что касается магов… – Саймон покачал головой, – я в их настроениях и сам-то толком не разобрался. Да и в случае фейров тоже. Я к тому, что Королева Летнего двора всегда блюдет свои собственные интересы. Кстати, она помогла Себастьяну вот с этим.

Он вскинул руку, где на одном из пальцев поблескивал перстень.

– Я сказал бы, что здесь идет речь не столько о помощи Моргенштерну, сколько о ее желании вечно быть в курсе всего подряд, – заметил Роберт. – Я не говорю, что она за тобой не следила, но ведь в ту пору Себастьян еще не был нашим откровенным врагом. Мало того, Мелиорн поклялся всем, на чем свет стоит, что Дивный народец будет верен нашему союзу и что Себастьян их противник. А ведь фейры не умеют лгать.

Саймон дернул плечом:

– Я просто хотел сказать, что не понимаю их логику, вот и все. Зато с волкодлаками все куда проще. Они обожают Люка и обязательно потребуют его вернуть.

– Но ведь в свое время он был Охотником… – начал Роберт.

– Это даже осложняет дело, – оборвал его Саймон. Вернее, уже не тот Саймон, который был старинным другом Клэри, а какой-то другой – знаток политики и внутренних, скрытых течений Нижнего мира. – Они увидят, как нефилимы относятся к тем, кто некогда был из их числа, и решат, мол, вот доказательство, что Охотники держат все другие расы за ничтожество. Кровь у них, видите ли, порченая… Как-то раз Магнус рассказал мне про званый ужин в одном из Институтов; пригласили всех, никому отказу не было. Посидели, попировали, тосты на брудершафт… а потом Сумеречные выкинули в мусор все тарелки, которые побывали в руках нежити.

– Большинство нефилимов вовсе не такие, – обиженно заявила Мариза.

Саймон в который раз пожал плечами.

– Я сам впервые попал в Гард только оттого, что меня привел Алек, – сказал он. – Думал, что Консул хочет со мной поговорить. Вместо этого меня бросили в подземелье подыхать с голоду. Да что там я… Даже парабатай Люка посоветовал ему покончить с собой, когда того укусили. А взять «Претор Люпус»? Его сожгли дотла, и не кто-нибудь, а Сумеречный охотник, пусть даже отщепенец и враг Идриса.

– Одним словом, вы считаете, война будет? – уточнила Джия.

– Да она уже идет, – фыркнул Саймон. – Вы сами-то где сегодняшнюю рану получили? В общем, я просто хотел сказать, что Себастьян пытается пролезть в трещинки вашего альянса, растолкать его локтями, и это у него замечательно выходит. Может, он не силен в психологии, спорить не буду, зато отлично разбирается в науке зла, предательства и эгоизма. А ведь эти черты в какой-то мере присущи всякому существу, обладающему умом и сердцем.

Тут он захлопнул рот, словно испугался, что наговорил лишнего.

– Стало быть, ты думаешь, что нам следует подчиниться требованиям Себастьяна? Отдать ему Клэри и Джейса? – спросил Патрик.

– Ни в коем случае. Он всегда лжет, так что любые уступки ничем не помогут. Даже если он поклянется, то все равно обманет, как и предупреждала Изабель. – Он посмотрел на Джейса, перевел взгляд на Клэри. – Вот вы-то знаете, – сказал он. – Вы знаете его лучше, чем кто-либо другой. Вы знаете, что он никогда не держит слово. Скажите же им.

Клэри молча покачала головой, и за нее ответила Изабель:

– Не могут они ничего сказать. Потому что это будет похоже на мольбу о пощаде. Не из того теста они сделаны, чтобы говорить такие вещи.

– Я уже вызвался добровольцем, – напомнил Джейс. – Сказал, что пойду. Сами знаете, что я ему нужен. – Он развел руки в стороны, и Клэри не удивилась, что Небесный огонь просвечивал сквозь его кожу на предплечьях и ладонях, напоминая золотую проволоку. – Себастьян пострадал от Небесного огня, вот почему он меня боится, вот почему хочет перетянуть меня на свою сторону. То же самое я видел у него на лице вчера, в комнате Клэри.

Наступила долгая тишина. Джия обмякла в кресле.

– Ты прав, – наконец промолвила она. – Вы все правы, я ни с кем не буду спорить. Но я не в состоянии контролировать решения Конклава, а ведь среди них обязательно найдутся те, кто выберет себе видимость безопасности. Кроме того, есть и противники самой идеи объединения с нежитью; Соглашение они приняли в штыки и будут рады шансу все изменить. Если Себастьян хочет раздробить Конклав на противоборствующие фракции, то надо отдать ему должное: он выбрал правильный метод. – Консул обвела тяжелым взглядом Лайтвудов, затем Джейса с Клэри. – Была бы признательна за предложения и рекомендации, – добавила она весьма сухим тоном.

– Может, спрячем их? – выпалила Изабель. – А что? Давайте найдем такое местечко, про которое Себастьяну ни за что не догадаться, а вы потом ему скажете, мол, ребята убежали, несмотря на все наши намерения исполнить договоренность. Он же не поставит вам это в вину?

– У кого голова на плечах, не поставит, – согласился Джейс. – Но мы-то говорим про Себастьяна.

– Да и прятаться негде, – подхватила Клэри. – Не будем забывать: он отыскал меня в доме Аматис. Та к что, думаю, сумеет добраться до нас где угодно. Разве что Магнус сумел бы помочь, но…

– Найдутся и другие ведьмаки, – пожал плечами Роберт, и Клэри не удержалась от взгляда украдкой на Алека. Тот сидел с каменным лицом.

– Сейчас бессмысленно рассчитывать на их поддержку, даже за деньги, – сказал юноша. – В этом-то и состоит весь смысл похищения. Они не придут на помощь, пока не увидят, что мы сами готовы им помогать.

В дверь постучались, и в кабинет вошли два Безмолвных брата, чьи пергаментные рясы мерцали искрами, отражая ведьмин огонь в светильниках.

– Брат Енох, – поклонился Роберт, приветствуя монахов, – и… и…

– Брат Захария, – подсказал второй из вошедших, сбрасывая капюшон.

Несмотря на давешние намеки Джейса, Клэри пришла в полнейшее изумление, до чего человеческим стало лицо Захарии. Его едва можно было узнать; лишь темные узоры рун на скулах напоминали, кем он был. Стройный до худобы, высокий, лицо полно аристократического изящества. Волосы темные. На вид двадцать лет.

– А? – У Изабель отвисла челюсть. – Какой брат Захария? Тот самый брат Захария? Это что получается, молодильные яблоки вовсе не сказка?! Так, я пошла деньги стрелять. Почем там килограммчик?

– Изабель! – укоризненно прошипела Клэри, но брат Захария то ли недослышал, то ли обладал сверхъестественным самообладанием. Он побуравил взглядом Джию, затем произнес что-то на непонятном языке.

У Консула дрогнули губы и через мгновение превратились в узкую, натянутую ленточку. Она обернулась к собеседникам:

– Амальрик Кригсмессер скончался.

Клэри, которую последние несколько часов то и дело бомбардировали плохие новости, даже не сразу сообразила, о ком идет речь. Лишь спустя несколько секунд она вспомнила, что так звали Помраченного, который был пленен в Берлине и доставлен в Идрис; над поисками исцеляющего снадобья трудились Безмолвные братья и маги Спирального лабиринта.

– Все на нем перепробовали, ничего не помогло, – пожаловался брат Захария. Тут выяснилось, что он не только писаный красавец, но и обладатель хрустального тенора. Британец… – млела Клэри; до сих пор ей доводилось слышать лишь его мыслеречь, а телепатический канал связи напрочь отфильтровывал любой акцент. – Ни заклинания, ни отвары с корешками, ничего его не брало. И тогда мы поднесли ему Чашу смерти.

«И она сработала, – сообщил Енох. – Уложила на месте».

– Тело Амальрика надо будет отправить через Портал в Спиральный лабиринт на вскрытие. Пусть колдуны посмотрят, – распорядилась Джия. – Не исключаю, что, если сделать это быстро, они извлекут нечто полезное из его гибели. Что-нибудь эдакое. Лечебное.

– Несчастное семейство, – вздохнула Мариза. – Родственники не увидят его погребального костра и похорон в Безмолвном городе.

– Так ведь он уже не был нефилимом, – заметил Патрик. – И если говорить про похороны, то ему самое место на перекрестке под Броселиндским лесом.

– Рядом с моей матушкой, – кивнул Джейс. – Потому как она покончила с собой. Душегубам, самоубийцам и чудищам отводят могилы на перекрестках дорог, я правильно понимаю?

Он говорил до противности фальшивым голосом, которым, как знала Клэри, всегда прикрывал душевную боль или гнев; ее потянуло обняться, приласкать, но в кабинете было полно народу.

– Не во всех случаях, – мягким тоном возразил брат Захария. – Один из юных Лонгфордов принимал участие в сражении за Цитадель. Ему пришлось умертвить собственного парабатая, который превратился в Помраченного по милости Себастьяна. После этого повернул меч против самого себя. Перерезал вены на запястьях. Вот его положат на погребальный костер вместе со всеми остальными погибшими, и ни в каких посмертных почестях ему не будет отказано.

Клэри припомнила молодого человека, которого видела в ту злосчастную ночь под Цитаделью. Он стоял над трупом Темного охотника в алой униформе и рыдал, не обращая внимания на ярившуюся вокруг битву. Может, следовало остановиться, поговорить с ним? а вдруг помогло бы?… кабы знать заранее…

Джейс сидел с таким видом, будто его вот-вот стошнит.

– Теперь ясно, почему вы просто обязаны послать меня по душу Себастьяна? – спросил юноша. – Это больше не может продолжаться. Битвы, смерти, драки с его подручными… Он еще что-нибудь придумает, нечто похуже. Это ему свойственно. Уж лучше погибнуть, чем стать Помраченным.

– Джейс, – резко сказала Клэри, но он лишь подарил ей взгляд, наполовину полный мольбы, а наполовину отчаяния. Взгляд, который просил верить его решению. Он подался вперед, положив ладони на краешек столешницы.

– Отправьте меня к нему, – настойчиво промолвил Джейс. – И я постараюсь его убить. У меня есть Небесный огонь. Это наш лучший шанс.

– Да дело даже не в том, посылать тебя или нет, – вздохнула Мариза. – Мы попросту не в состоянии это проделать, мы же не знаем, где он находится. Вопрос ставится по-другому: позволим ли мы ему тебя забрать.

– Вот и давайте позволяйте.

– Категорически нет. – Брат Захария выглядел мрачно, и Клэри вспомнила слова, которые он как-то раз ей адресовал: «Если доведется выбирать между спасением последнего носителя крови Эрондейлов и лояльностью к Конклаву, я выберу первое как куда более важное». – Джейс Эрондейл, – сказал он. – Совет волен решить, повиноваться Себастьяну или, напротив, бросить ему вызов, но в любом случае никто не будет тебя выдавать. По меньшей мере, на заявленных Себастьяном условиях. Его надо застать врасплох, в противном случае мы сами подарим ему то единственное оружие, которого он страшится.

– У вас есть конкретные предложения? – заинтересовалась Джия. – Например, как его выманить? Поручить Джейсу и Клэри расставить для него капкан?

– На живца, что ли? С ума сошли? – запротестовала Изабель.

– А нельзя ли его как-то… ммм… разлучить со своим войском? – предложила Мариза.

– Себастьяна не пересебастьянить, – устало буркнула Клэри. – На него не действуют ни отговорки, ни логические доводы. На свете есть только он и его хотения, и любой, кто встанет между ним и его аппетитами, будет раздавлен.

Джия подалась вперед:

– А если внушить ему мысль, что он вожделеет чего-то другого? Нет ли у нас какого-нибудь козыря на размен?

– Нет… – прошептала Клэри. – Нет у нас ничего. Себастьян… он… – Но как объяснить, кем – или чем – является ее брат? Как передать ощущения, когда ты смотришь прямиком в темную сердцевину черной дыры? «Представь, что ты последний из Сумеречных охотников на земле; представь, что вся твоя семья погибла, все друзья мертвы; не осталось ни единой души, которая знала бы, кто ты такой. Вообрази себя стоящим на этой планете через миллиард лет после того, как взорвалось Солнце и выжгло малейшие признаки жизни. Ты бы изошел слезами, мечтая хоть об одном живом существе, которое стояло бы рядом с твоим плечом. Но не будет ничего, кроме рек огня и пепла. Представь, каким будет это одиночество, а затем представь, что есть лишь один способ не дать ему реализоваться. И наконец представь, на что ты будешь готов пойти, чтобы этого не случилось». – Нет. Он не передумает. Никогда.

Все загудели. Хлопком ладоней Джия потребовала тишины.

– Хватит, – заявила она. – Мы уже ходим по кругу. Пора Совету заняться обсуждением этой ситуации.

– Если позволите… – Глаза брата Захарии задумчиво обшарили кабинет и наконец остановились на Консуле. – Вот-вот должна начаться траурная церемония по погибшим в битве за Цитадель. Вас, Консул, вместе с Инквизитором ждут там. Учитывая текущую напряженную обстановку, предлагаю оставить Клэри с Джейсом в доме Роберта, а заседание Совета провести по окончании похорон.

– Да, но у нас есть все права принять участие в заседании! – возмутилась Клэри. – Как-никак, обсуждать будут нас.

– Вот вас и пригласят, когда понадобитесь, – сказала Джия, отказываясь смотреть в лицо как Джейсу, так и Клэри, и вместо этого обращаясь, по сути дела, ко всем остальным. – Вплоть до этого момента отдыхайте, вам еще понадобятся все силы. Ночь впереди долгая.