Эволюционная и институциональная экономика. Вопросы теории и практики. Материалы Всероссийской конференции молодых исследователей Коллектив авторов

А. В. ГалухинИнститут социально-экономического развития территорий РАН г. Вологда

В качестве одной из ключевых задач бюджетной политики на среднесрочную перспективу, обозначенной Президентом РФ в Бюджетном послании на 2014–2016 гг., выступает обеспечение устойчивости и сбалансированности бюджетной системы. Переход к долгосрочной политике развития, направленной на увеличение расходов, выделяемых на повышение уровня и качества жизни населения, развитие человеческого капитала, стимулирование предпринимательской инициативы и инвестиционной активности, невозможен без повышения качества бюджетной политики, обеспечивающей стабильность наполнения централизованных фондов денежных средств.

Текущие реалии экономических процессов таковы, что высокие темпы прироста доходной базы субфедеральных бюджетов сменились стагнацией, а по ряду бюджетообразующих показателей были отмечены первые тенденции снижения. Ситуация осложняется ростом социальных обязательств государства перед населением. Так, майские указы Президента РФ, финансирование которых легло в основном на регионы, от одной только Вологодской области в 2014–2016 гг. потребуют дополнительно порядка 35,8 млрд. руб. (24 % собственных доходов консолидированного бюджета области за 2014–2016 гг.).

Текущее положение Вологодской области таково, что его финансовая независимость (сумма доходов, получаемых по региональным и местным налогам, неналоговых доходов и безвозмездных поступлений от физических и юридических лиц) по состоянию на 2013 год не превышала 32 % собственных доходов консолидированного бюджета (табл. 1). То есть в настоящее время территория реально может обеспечить формирование собственных доходов за счёт своих возможностей только на треть. Это является свидетельством того, что объём налоговых и неналоговых доходов Вологодской области почти на 70 % зависит от поступления денежных средств, получаемых по федеральным налогам.

Таблица 1. Коэффициент чистой финансовой независимости Вологодской области, СЗФО и РФ

Увеличение почти в 3 раза за 2007–2013 гг. объёмов доходов, полученных по региональным и местным налогам в Вологодской области, обусловило рост (на 14,6 п.п.) коэффициента чистой налоговой независимости региона (табл. 2). Вместе с тем территория остается на 75 % зависимой от налоговой политики, проводимой на федеральном уровне, изменение которой (варьирование ставок налогов, введение льгот и прочее) создает риски выпадения доходов Вологодской области.

Таблица 2. Коэффициент чистой налоговой независимости Вологодской области, СЗФО и РФ

Уровень текущей финансовой устойчивости, определяемый из соотношения собственных доходов и текущих расходов консолидированного бюджета Вологодской области, за 2007–2013 гг. снизился почти на 5 п.п. – до 82 % (табл. 3). Рост дефицита финансирования текущих операций за счет налоговых и неналоговых доходов бюджета региона позволяет говорить о том, что территория объективно не располагает ресурсами не только для осуществления бюджетных инвестиций, но также зависима и от поступления помощи со стороны федерального центра для обеспечения нормального текущего функционирования бюджетной сферы.

Таблица 3. Коэффициент текущей финансовой устойчивости Вологодской области, СЗФО и РФ

Диспропорциональное изменение доходных возможностей территории и принимаемых расходных обязательств явилось причиной разбалансированности бюджета Вологодской области. Адаптация расходов к соответствующему объему доходов происходит с определенным запаздыванием ввиду значительной волатильности поступления денежных средств в казну в течение календарного года, ограниченной возможности по сокращению расходных статей без снижения общей эффективности использования бюджетных средств, в результате принятия решений «политической воли» руководства страны.

Для Вологодской области в 2007–2013 гг. был свойственен дефицит собственных доходных возможностей по финансированию закрепленного за субфедеральным уровнем комплекса расходных обязательств. Его размер по состоянию на 2013 год составлял без малого 78 % (табл. 4). Текущее положение отражает отсутствие возможностей по дальнейшему расширению расходных полномочий, возлагаемых на региональный и местный уровни без их пересмотра, либо увеличения финансовой поддержки со стороны федерального центра.

Таблица 4. Коэффициент покрытия собственных расходов* налоговыми и неналоговыми доходами Вологодской области, СЗФО и РФ, %

Дестабилизирующим фактором финансовой устойчивости доходной базы территориальных бюджетов является также превышение темпов роста текущих расходов над темпами роста собственных доходных возможностей территорий. Так, в Вологодской области соотношение изменения объемов текущих расходов превысило изменение налоговых и неналоговых доходов более чем в два раза (табл. 5). Значительное превышение темпов роста данных расходов над величиной собственных доходов влечет ухудшение финансовой устойчивости доходной базы территориальных бюджетов в результате разбалансировки доходных возможностей и необходимости исполнения первостепенных расходных обязательств.

Таблица 5. Соотношение роста текущих расходов и собственных доходов Вологодской области, СЗФО и РФ, раз

Механизмом, не способствующим повышению финансовой устойчивости доходной базы территориальных бюджетов, является практика выделения значительной доли (порядка 20–40 % всего объема) межбюджетных трансфертов из федерального бюджета в конце года. Подобное положение не способствует их эффективному использованию. Более того, часть средств, которую нижестоящие уровни управления не успевают освоить, возвращается в федеральный бюджет, не участвуя, тем самым, в реализации мероприятий социально-экономического развития территории.

За 2007–2013 гг. объемы выделенной финансовой поддержки федерального бюджета Вологодской области в реальном выражении увеличились в 1,6 раза. В результате этого коэффициент дотационности (сумма дотаций и субсидий) в регионе увеличился более чем на 7 п.п. (максимальный рост среди регионов СЗФО). Зависимость от поступления финансовой помощи федерального бюджета Вологодской области увеличивалась последние 4 года и в 2013 году превысила отметку в 11 % (табл. 6).

Таблица 6. Коэффициент дотационности Вологодской области, СЗФО и РФ

Увеличение финансовой помощи из федерального бюджета в 2007–2013 гг. не отразилось на росте ее качества (соотношения объема субсидий в общей величине финансовой помощи). Необходимо отметить, что преобладание дотаций над субсидиями не способствует социально-экономическому развитию территорий, наращиванию их финансово-экономического потенциала и формированию доходов будущих периодов, а отражает лишь направленность выделяемых средств на решение текущих проблем, связанных с несбалансированностью бюджетов и выравниванием бюджетной обеспеченности.

Существенным недостатком и фактором, не способствующим развитию территорий, является текущая модель бюджетного федерализма, концентрирующая значительные финансовые ресурсы на федеральном уровне. Вологодская область являлась регионом-донором вплоть до финансово-экономического кризиса, в результате которого была потеряна большая часть налогооблагаемой базы налога на прибыль. Вместе с тем даже спустя 5 лет после вхождения Вологодской области в число дотационных регионов объем переданных в федеральный бюджет доходов превышает объем полученных из него безвозмездных поступлений. Таким образом, существующая модель бюджетного федерализма оказывает негативное влияние на уровень финансовой устойчивости доходной базы экономически развитых и богатых природными ископаемыми территорий. Стоит отметить, что низкое качество финансовой помощи (преобладание дотаций), выделяемой из федерального бюджета, не способствует развитию доходного потенциала территорий.

Растущий дисбаланс принимаемых расходных обязательств и развития доходных возможностей территории привел к увеличению долговой нагрузки. Так, за 2007–2013 гг. задолженность Вологодской области увеличилась более чем в 20 раз (табл. 7). Объем государственного (без муниципального) долга региона в 2013 году превысил уровень собственных доходов территориального бюджета, фактически отражая его неплатежеспособность.

Таблица 7. Объем государственного и муниципального долга Вологодской области, СЗФО и РФ в 2007–2013 гг.

Немаловажным в анализе платежеспособности территорий является исследование структуры долгового портфеля. Так, по состоянию на 01.07.2014 г. в Вологодской области основную долю государственного долга (41 %) занимали кредиты, полученные от кредитных организаций. Бюджетные кредиты формировали 26 % задолженности, на государственные ценные бумаги приходилось 19 %, еще 14 % составляли государственные гарантии. Преобладание в структуре долга кредитов финансовых организаций и государственных гарантий является более рискованным по сравнению с остальными источниками ввиду того, что данные ресурсы являются более дорогими в обслуживании (по сравнению с бюджетными кредитами).

Растущая долговая нагрузка увеличивает объемы средств, необходимые для обслуживания портфеля заимствований. Оценить уровень ликвидности консолидированных бюджетов можно путем соотношения объема расходов консолидированных бюджетов на обслуживание государственного и муниципального долга с доходами, оставшимися в распоряжении органов управления после финансирования обязательных (текущих) расходов.

Величина данных расходов в Вологодской области увеличилась с 0,2 % в 2007 году до 4,2 % в 2013 году или в 21 раз. Рост затрат на обслуживание заимствований сокращает и без того ограниченные возможности субфедеральных бюджетов для исполнения социальных обязательств и обеспечения устойчивого социально-экономического развития за счёт осуществления бюджетных капиталовложений.

Проведённый анализ финансовой устойчивости доходной базы бюджета Вологодской области позволяет резюмировать следующее:

1) Регион, несмотря на увеличение роли субфедеральных налогов в консолидированном бюджете области, остается в значительной степени зависимым от федерального центра. В особенности данный тезис проявляется в проведении налоговой политики.

2) Проблема несбалансированности бюджета Вологодской области за 2007–2013 гг. значительно усугубилась. Этому способствовали более высокие темпы роста текущих (первостепенных для финансирования) расходов по сравнению с темпами роста собственных доходов, централизация финансовых ресурсов в федеральном центре, выделение значительной части безвозмездных поступлений в конце года, низкое качество предоставляемой финансовой помощи.

3) Рост долговой нагрузки Вологодской области, преобладание в структуре государственного долга коммерческой составляющей (кредитов кредитных организаций), предоставление государственных гарантий свидетельствует о снижении долговой устойчивости (платежеспособности) региона. Растущий объем расходов на обслуживание займов дополнительно усиливает проблему несбалансированности бюджета.

Решение названных проблем, по нашему мнению, можно свести к следующим направлениям:

– пересмотр существующей модели бюджетного федерализма в направлении обеспечения наращивания доходного потенциала территории путём перераспределения нормативов зачисления налогов и полномочий в сфере доходов;

– повышение уровня и качества финансовой помощи федерального центра с целью повышения заинтересованности субфедеральных органов управления в реализации проектов и направлений социально-экономического развития, увеличения бюджетных инвестиций, ведущих к росту валового продукта и генерирования дополнительного потока доходов в бюджеты всех уровней;

– совершенствование системы социально-экономического и бюджетного планирования и прогнозирования, обеспечивающее их согласованность по целевым индикаторам и показателям, направленное на повышение эффективности затрачиваемых ресурсов.

Без сомнения, масштабность отмеченных направлений различна, как и степень их осуществимости. Во многом решение проблемных аспектов устойчивости территориальных бюджетов зависит от «политической воли» руководства страны. Вместе с тем мотивацией для претворения их на практике для всех уровней власти является повышение координации в достижении целей стратегического развития территорий, повышения их финансовой независимости в выполнении полного комплекса расходных обязательств.

В целом обеспечение стабильности и устойчивости территориальных бюджетных систем на долгосрочную перспективу свидетельствует о качестве управления общественными финансами. Обеспечение самостоятельности, платёжеспособности и сбалансированности субфедеральных бюджетов будет способствовать социально-экономическому развитию территорий под воздействием совокупности внешних и внутренних факторов, оказывающих влияние на стабильность наполняемости централизованных фондов денежных средств.

Литература

1. Бюджетное послание Президента Российской Федерации Федеральному собранию «О бюджетной политике в 2014–2016 годах» от 13.06.2013 [Электронный ресурс]. – Режим доступа: КонсультантПлюс.

2. Галухин, А. В. Устойчивость бюджетной системы региона: проблемы и пути их решения / А. В. Галухин // Известия высших учебных заведений. Серия «Экономика, финансы и управление производством». – 2014. – № 2. – С. 41–49.

3. Галухин, А. В. Устойчивость как базовый принцип ответственной бюджетной политики / А. В. Галухин // Экономические и социальные перемены: факты, тенденции, прогноз. – 2014. – № 2 (32). – C. 225–238.

4. Зубаревич, Н. Ржавые скрепы сверхцентрализации [Текст] / Н. Зубаревич // Эксперт. – 2014. – № 3 (882). – Режим доступа: http://expert.ru/expert/2014/03/rzhavyie-skrepyi-sverhtsentralizatsii/

5. Печенская, М. А. Бюджетная перспектива региона 2014–2016: исполнение социальных указов Президента или избежание риска дефолта? [Текст] / М. А. Печенская // Экономические и социальные перемены: факты, тенденции, прогноз. – 2014. – № 1 (31). – С. 145–160.

6. Программа повышения эффективности управления общественными (государственными и муниципальными) финансами на период до 2018 года [Электронный ресурс]: проект Министерства финансов РФ от 22.02.2010 г. – Режим доступа: http://www.minfin.ru/

7. Россия на пути к современной динамичной и эффективной экономике [Электронный ресурс]: доклад РАН / под ред. А. Д. Никипелова, В. В. Ивантера, С. Ю. Глазьева. – М.: РАН, 2013. – Режим доступа: http://www.ras.ru/news/shownews.aspx?id=4f0a07fe-8853-4eda-9428-574f5fcf0654.

А. А. ГасниковаИнститут экономических проблем им. Г. П. Лузина Кольского научного центра РАН г. Апатиты

Сегодня энергоснабжение играет ключевую роль в развитии и функционировании практически всех отраслей экономики. Перебой или недоставка электрической энергии может породить кризисные явления в любой из экономических сфер, особенно в производственных. Прекращение подачи электрической и тепловой энергии в дома и учреждения, особенно в холодное время года, может привести к нанесению вреда здоровью людей. Поэтому вопросам организации энергоснабжения следует уделять повышенное внимание.

При этом надо понимать, что не существует одной идеальной схемы организации энергоснабжения потребителей. То, что подходит для одной территории, может оказаться трудноосуществимым или экономически неэффективным для другой. В работе [4] систематизированы факторы региональной дифференциации энергетической политики. Нам представляется, что эти же факторы (табл. 1) необходимо учитывать при анализе системы энергоснабжения в регионе, перспектив развития электроэнергетики региона, а также при выборе механизмов государственного регулирования электро– и теплоэнергетики, в том числе цен и тарифов в этих отраслях.

Российская Федерация занимает огромную территорию, и указанные в таблице факторы по-разному проявляются в различных ее регионах (в данной работе под регионом понимается субъект РФ). Более того, даже в пределах одного региона могут быть районы, сильно отличающиеся друг от друга по условиям хозяйствования, особенностям энергопотребления и даже по климатическим условиям.

Факторы, влияющие на развитие электроэнергетики региона

Данная работа сосредоточена на регионах Севера. Для Севера в целом характерны холодный климат, слабая освоенность значительной части территории, низкая плотность населения, очаговый характер размещения производительных сил, высокая энергоемкость экономики. Эти особенности определяют повышенную значимость надежного энергообеспечения потребителей Севера. Однако противопоставления Север – Юг недостаточно при выполнении анализа особенностей энергоснабжения. Север занимает огромную территорию, неоднородную по условиям хозяйствования и уровню социально-экономического развития. Регионы Севера неодинаково удалены от транспортных и промышленных центров, расположенных в умеренных и южных широтах. В зависимости от преобладающих на их территории минерально-сырьевых, лесных или других природных ресурсов отличается структура экономики северных регионов.

В целом Север выступает поставщиком топливно-энергетических ресурсов. Но не все регионы одинаково обеспечены топливом. В некоторых регионах нет собственных топливно-сырьевых баз, или они недостаточно освоены. Так, остро стоит вопрос топливообеспечения Мурманской, Магаданской, Архангельской областей, Чукотского автономного округа. Но даже там, где развернута масштабная добыча углеводородных ресурсов, возникают потребности в завозе топлива – нефтепродуктов и угля. Примером может служить Сахалинская область. Этот регион обладает мощной топливно-сырьевой базой, но практически полностью зависит от завоза нефтепродуктов с материка: нефть, добываемая в Сахалинской области, реализуется на экспорт или направляется на переработку в Хабаровский край, а затем вновь ввозится на территорию области уже в виде готовых нефтепродуктов [7, с. 93]. Похожая ситуация наблюдается и в других нефтегазодобывающих регионах. Даже Ханты-Мансийский и Ямало-Ненецкий автономные округа, республики Коми и Саха (Якутия), Камчатский край характеризуются различной степенью зависимости от поставок того или иного вида топливно-энергетических ресурсов из других регионов [7].

Характерной особенностью Севера является очаговое размещение производительных сил, концентрация производства в промышленных узлах, в то время как большая часть территории остается промышленно не освоенной. В промышленных узлах присутствуют как крупные производители, так и крупные потребители энергии (промышленные предприятия, крупные населенные пункты), здесь относительно высока плотность населения. Для промышленных узлов характерно централизованное энергоснабжение, при котором передача электрической энергии от производителей к потребителям осуществляется по линиям электропередачи различных напряжений. Надо сказать, что системы централизованного энергоснабжения охватывают значительную часть потребителей (но не значительную часть территории) Севера. В некоторых регионах (Республика Карелия, Мурманская область) энергоснабжение осуществляется централизованно почти на 100 %. В то же время большая часть территории Севера вне зон промышленного освоения представляет собой районы с низкой плотностью населения, с рассредоточенными малыми населенными пунктами, слабыми транспортными и энергетическими связями [6]. В основном это удаленные районы проживания сельского и коренного населения. Потребители, проживающие в удаленных районах, снабжаются энергией децентрализованно. Они не подключены к региональной энергосистеме, и тем более к Единой электроэнергетической системе (ЕЭС) России. Для нужд малых удаленных потребителей энергию вырабатывают автономные источники – малые государственные или ведомственные электростанции. На Севере в общем объеме энергии децентрализованно производится лишь несколько процентов [6]. Но эти несколько процентов очень важны для малых потребителей, которым они предназначены. Без этой энергии произойдет деградация условий жизни населения на огромных просторах Севера, произойдет обезлюдение территорий.

Таким образом, наличие удаленных потребителей обусловливает необходимость децентрализованной выработки энергии на автономных электростанциях. На практике в большинстве случаев это малые дизельные электростанции, для работы которых необходимо топливо. К этому примыкает еще одна особенность и проблема энергообеспечения потребителей Севера – необходимость «северного завоза». Многие территории сталкиваются с проблемой ограниченной транспортной доступности, и топливно-энергетические ресурсы, а также продовольствие и другие необходимые товары могут быть доставлены туда лишь в короткие периоды морской и речной навигации. Необходимость доставлять топливо издалека, создавать его значительные межсезонные запасы, а также большая продолжительность отопительного периода обусловливают дороговизну вырабатываемой с использованием этого топлива электрической и тепловой энергии.

В качестве перспективного направления развития электроэнергетики северных регионов, позволяющего снизить остроту проблемы «северного завоза» топлива и дороговизны электрической и тепловой энергии, рассматривается расширение использования нетрадиционных возобновляемых источников энергии (НВИЭ). Роль традиционной и альтернативной (нетрадиционной) энергетики в регионах Севера была проанализирована автором в работе [2], в которой были рассмотрены преимущества и недостатки традиционной и альтернативной энергетики, выполнен обзор осуществленных и планируемых проектов в сфере альтернативной энергетики в регионах Севера России. Как оказалось, в некоторых регионах Севера есть удачные примеры работы объектов малой энергетики на основе альтернативных источников, но строительство крупных электростанций на их основе не происходит – на бумаге остались проекты ветропарков на побережье Баренцева моря в Мурманской области, остается неясным, будет ли реализован проект Мезенской ПЭС в Архангельской области. Показано, что эксплуатация нетрадиционных энергоустановок целесообразна там, где присутствует множество децентрализованных потребителей, то есть там, где нужна малая энергетика. В пользу этого утверждения выступает сооружение отдельных ветроустановок и малых ГЭС в ряде регионов Севера (малые ГЭС в Республике Карелия, Камчатском крае; ветродизельные комплексы в Архангельской области, Чукотском автономном округе; ветроустановки в республиках Коми и Саха (Якутия), Камчатском крае; малые солнечные электростанции в Республике Саха (Якутия)). Нетрадиционные энергоустановки ориентированы на использование местных энергоресурсов, основные из которых – ветер, гидроэнергия малых рек, солнце. Вовлечение в оборот местных энергоресурсов позволит снизить остроту проблемы «северного завоза» топлива, уменьшить стоимость выработки электроэнергии, повысить надежность энергоснабжения местных малых потребителей. На основании выполненного анализа сделан вывод, что в целом роль альтернативной энергетики в регионах Севера выше, чем в несеверных регионах [2].

Отдельного рассмотрения заслуживает вопрос государственного регулирования цен на электроэнергию в регионах Севера. Проведенное в России реформирование электроэнергетики было направлено на создание конкурентной среды в генерации и сбыте электроэнергии, что должно было привести к сдерживанию роста цен на энергию. Обязательным условием для осуществления замысла реформы было достаточное развитие технологической инфраструктуры рынка электроэнергии, то есть развитая сеть ЛЭП, которая делала бы возможной переброску потребителям электроэнергии от разных генерирующих компаний и тем самым обеспечивала бы возможность конкуренции последних между собой. Однако значительная часть территории Севера не охвачена системами централизованного энергоснабжения. Энергосистемы Дальнего Востока технологически изолированы от Единой электроэнергетической системы России, а энергосистемы европейского Севера относительно изолированы от нее.

На территориях с децентрализованным энергоснабжением оптовый рынок электроэнергии фактически отсутствует, а тарифы регулируются исполнительной властью.

В технологически изолированных территориальных электроэнергетических системах конкуренция производителей электроэнергии невозможна по технологическим причинам. Перечень таких энергосистем утвержден Постановлением Правительства РФ «Об утверждении Правил оперативно-диспетчерского управления в электроэнергетике» от 27 декабря 2004 года № 854, в него входят: электроэнергетические системы Камчатского края, Магаданской, Сахалинской областей, Чукотского, Таймырского (Долгано-Ненецкого) автономных округов, западный и центральный районы электроэнергетической системы Республики Саха (Якутия). На этих территориях поставка электроэнергии осуществляется в рамках регулируемых розничных рынков, то есть тарифы утверждаются региональными регулирующими органами исходя из предельных уровней тарифов, утвержденных Федеральной службой по тарифам РФ на период регулирования [5].

Помимо изолированных энергосистем, государственное регулирование сохранено в неценовых зонах, где на данный момент по технологическим причинам организация рыночных отношений в электроэнергетике также невозможна. Согласно Постановлению Правительства РФ «Об определении территорий неценовых зон оптового рынка электрической энергии (мощности)» от 29 сентября 2010 года № 770 к неценовым зонам относятся территории Республики Коми, Архангельской области, а также Дальнего Востока (Амурская область, Приморский, Хабаровский край, Южно-Якутский район Республики Саха (Якутия), Еврейская автономная область) и Калининградской области (в силу ее географической удаленности). На территории указанных регионов реализация электроэнергии и мощности осуществляется также по регулируемым тарифам, которые утверждаются региональными регулирующими органами исходя из предельных уровней тарифов, утвержденных ФСТ.

Регионы европейского Севера на сайте бывшего ОАО «РАО ЕЭС России» характеризовались как относительно изолированные [1] (в настоящее время данная информация на сайте недоступна). По информации, доступной на сайте компании, в 2007 году относительно изолированными являлись две зоны: первая – зона Архэнерго и Комиэнерго, вторая – зона Колэнерго и Карелэнерго. Относительная изоляция территориальных энергосистем означает, что их связь с ЕЭС характеризуется недостаточной пропускной способностью линий электропередачи. В таких условиях генерирующие компании не могут полноценно выходить на оптовый рынок электроэнергии. С учетом данного обстоятельства в работе [3] сформулированы отрицательные последствия структурных преобразований электроэнергетики в ходе реформы для регионов европейского Севера. К ним, в частности, отнесены: сохранение жесткой привязки потребителей и производителей электроэнергии друг к другу, что противоречит идее выбора контрагентов на рынке электроэнергии; необходимость использования специальных инструментов в виде неценовых зон (для двух регионов) с целью недопущения неоправданного роста цен на электроэнергию; сложность согласования интересов всех участников «энергетической цепочки» от производителей до потребителей энергии в условиях невозможности конкурентного рынка электроэнергии. Несмотря на относительную изоляцию энергосистем, только два региона европейского Севера – Архангельская область и Республика Коми – были включены в неценовую зону. Однако надо отметить, что в настоящее время реализуется проект «Северный транзит» – сооружение ЛЭП, связывающей энергообъекты Кольской и Карельской энергосистем, а также рассматривается вопрос о продолжении ЛЭП до Киришской ГРЭС (Ленинградская область) [8]. Реализация данного проекта позволит преодолеть изоляцию Кольской и Карельской энергосистем.

Таким образом, можно указать следующие особенности энергоснабжения потребителей в регионах Севера:

– повышенная значимость энергоснабжения;

– неодинаковая обеспеченность регионов топливными ресурсами, необходимость «северного завоза» топлива, что сказывается на удорожании производимой электрической и тепловой энергии;

– наличие множества малых удаленных потребителей;

– децентрализованное энергоснабжение на большей части территории Севера;

– более высокая роль нетрадиционной энергетики по сравнению с регионами, расположенными в умеренных и южных широтах;

– невозможность рынка электрической энергии на территориях с децентрализованным энергоснабжением, и в регионах, энергосистемы которых изолированы от ЕЭС России, что ведет к необходимости государственного регулирования тарифов на энергию.

Данные особенности обусловливают значимость роли государства в сфере развития электро– и теплоэнергетики и обеспечения надежного энергоснабжения на территории Севера.

Литература

1. Внутренние и внешние ограничения локальных рынков [Электронный ресурс] / ОАО РАО «ЕЭС России». – Режим доступа: http://www.rao– ees.ru/ru/reforming/show.cgi?tech.htm

2. Гасникова, А. А. Роль традиционной и альтернативной энергетики в регионах Севера / А. А. Гасникова // Экономические и социальные перемены: факты, тенденции, прогноз. – 2013. – № 5. – С. 77–88.

3. Гасникова, А. А. Электроэнергетика европейского Севера на современном этапе / А. А. Гасникова // Север и рынок: формирование экономического порядка. – 2011. – № 2. – С. 19–22.

4. Гительман, Л. Д. Энергетический бизнес / Л. Д. Гительман, Б. Е. Ратников. – М.: Дело, 2006. – 600 с.

5. Описание тарифной политики, изменения в 2013 году [Электронный ресурс]: годовой отчет «РАО Энергетические системы Востока» по результатам работы за 2013 год. – Режим доступа: http://ar2013.rao-esv.ru/#/ru/1597

6. Север как объект комплексных региональных исследований / отв. ред. В. Н. Лаженцев. – Сыктывкар, 2005. – 512 с.

7. Северные территории в общероссийском, региональном, муниципальном пространстве / под науч. ред. д.э.н. Т. П. Скуфьиной: монография. – Апатиты: изд. Кольского научного центра РАН, 2012. – 121 с.

8. ФСК продолжает работы по созданию Северного транзита // Интернет-портал «ИнтерЭнерго». – Режим доступа: http://ieport.info/news/46918-fsk-prodolzhaet-raboty-po-sozdaniyu-severnogo.html

А. А. ЗачесовИнститут социально-экономического развития территорий РАН, г. Вологда

На современном этапе развития общества актуальным направлением для исследований становится изменение характера взаимоотношений власти, бизнеса и общества. Интерес к данному вопросу обусловлен осознанием ценности человеческого капитала, важностью регулирования социальной стабильности в государстве, усложняющимися общественными взаимоотношениями и изменением роли органов власти в целом.

Характер современных процессов, происходящих в обществе, проявляющийся в быстром развитии сферы обслуживания и информационных технологий, вызывает необходимость поиска оптимальных социально-экономических отношений. Объединяющим звеном этих концепций должно стать признание важности партнерских взаимодействий власти и общества для поддержания социально-экономического развития как на общегосударственном, так и на муниципальном уровне.

Процессы изменения и реформирования системы городского управления определяются не только потребностями и желаниями, стимулами и мотивацией населения, но и его готовностью взаимодействовать с властью на принципах самоорганизации и самоуправления, вырабатывать общие цели и ценности. Именно модель самоорганизации на принципах социального корпоратизма имеет, на наш взгляд, значительный потенциал, развитие которого способно дать синергетический эффект на каждом этапе социальных преобразований (табл. 1).

Таблица 1. Принципы социального корпоратизма

В городе действует система по разработке, реализации и продвижению проектов, которая работает под общим брендом «Вологда – город добрых дел». Ее главным элементом является Управление информации и общественных связей Администрации, сотрудники которого вырабатывают идеи, координируют деятельность участников и осуществляют информационное сопровождение проектов, объединяющих жителей и бизнес. Основная задача системы заключается в повышении активности граждан, с тем чтобы они стали главными инициаторами преобразований, научились совместно решать имеющиеся проблемы, а не перекладывать ответственность друг на друга.

Среди проектов есть уже много лет успешно работающие и знакомые каждому жителю города «Забота», «Цветущий город», «Город детства», «Молодежные трудовые бригады», «Снежная крепость». Без них жизнь в городе уже просто немыслима. И есть новые, только запущенные проекты, которые тоже находят своих участников и сторонников – «Семь чудес цвета», «Веселый автобус», «Дружные соседи», «Дыхание улиц» и многие другие.

Для оценки результатов применения данной проектной системы нами было решено использовать такой инструмент, как мониторинг общественного мнения, осуществляемый Институтом социально-экономического развития территорий РАН с 1994 года.

Очередной мониторинг условий проживания был проведен сотрудниками ИСЭРТ РАН в марте-июне 2014 года на основе стандартизированной анкеты, содержащей широкий перечень вопросов о состоянии городской инфраструктуры, работе городских служб, удовлетворенности населения деятельностью органов власти. В опросе принимали участие члены домохозяйств в возрасте старше 18 лет. Основные характеристики выборки представлены в таблице 2.

На основе результатов опроса, проведенного в 2014 году, можно сделать вывод о том, что в последние годы наблюдается незначительное снижение положительных оценок условий проживания. 59,6 % жителей считают их «хорошими» и «скорее хорошими, чем плохими», что на 5 п.п. ниже уровня 2008 года (рис. 1).

Рисунок 1. Оценка населением условий проживания в г. Вологде (% от числа опрошенных, без затруднившихся ответить)

Кроме того, растет доля негативных оценок (в 2008–2014 гг. данный показатель увеличился с 30,6 до 34,8 %).

При этом необходимо отметить повышение комфортности проживания по ряду районов города. По итогам опроса 2014 года 74 % населения микрорайона Лоста оценили условия проживания в своем районе как «хорошие» и «скорее хорошие, чем плохие» (для сравнения в 2008 году – 52 % опрошенных). Положительная динамика ответов характерна также для жителей Лукьянова[7]. Исходя из этого, можно отметить, что проблемы социально-экономического развития окраинных территорий города в последние годы стали решаться городскими властями более эффективно, но по-прежнему существуют и требуют вмешательства.

Постепенное сокращение различий в уровне комфортности районов города подтверждается также значениями индекса комфортности. В 2014 году он составлял 0,61 в Западном 0,61 и 0,60 в Восточном районе. На протяжении 2008–2014 гг. отмечается тенденция к росту уровня комфортности проживания в Лукьяново, Лосте и Восточном районе. Наименее благоприятными для жизни с точки зрения населения является с. Молочное и микрорайон Прилуки, где по итогам опроса 2014 года индекс комфортности имел отрицательное значение (табл. 2).

Таблица 2. Динамика индекса комфортности в районах г. Вологды*

Местной администрацией предпринимаются активные и отчасти успешные меры для повышения комфортности проживания в областном центре. Так, в Центральном микрорайоне в 2008–2014 гг. городским властям удалось успешно решить проблему частых перебоев с водоснабжением населения (на 21,7 % сократилась доля людей, признавших неудовлетворительным холодное водоснабжение, на 23,9 % – горячее водоснабжение), теплоснабжения (сокращение отрицательных оценок на 10,9 %) и телефонизации (на 9,1 %; табл. 3).

Таблица 3. Оценка вологжанами значимости проблем жизнеобеспечения города (в % от числа опрошенных)

Вместе с тем одной из самых главных проблем г. Вологды продолжает оставаться невысокое качество жилищно-коммунальных услуг. Недовольство населения по-прежнему вызывает плохое состояние тротуаров и дорог (83 % опрошенных в 2014 году) и неудовлетворительное состояние дворов (75,4 %), а также низкое качество питьевой воды (74,4 %). Также остро стоит проблема нехватки мест для парковки автомобилей на придомовых территориях.

Повышение комфортности проживания невозможно без достаточно высокого уровня развития городской инфраструктуры. В 2014 году уровень обеспеченности населения бытовыми услугами в среднем по городу оценивался большинством горожан достаточно высоко. Наиболее широко представлены учреждения, оказывающие парикмахерские услуги (83,9 % ответивших оценили обеспеченность как «хорошую» и «скорее хорошую, чем плохую»), услуги по ремонту и индивидуальному пошиву обуви (62,1 %), а также услуги по пошиву одежды (49,9 %). В то же время отмечается недостаточное количество учреждений, предоставляющих услуги по ремонту бытовых машин и приборов (рис. 2).

Рисунок 2. Обеспеченность населения услугами бытового характера в 2014 году (в % опрошенных, выбравших вариант ответа «хорошее» и «скорее хорошее, чем плохое»)

Положительным моментом можно признать частичное изменение повышение качества бытовых услуг по отношению к 2012 году. В течение 2012–2014 гг. снизилась доля людей, признавших низким качество практически всех услуг (табл. 4).

Таблица 4. Оценка населением качества бытовых услуг (в среднем по городу, в % от числа ответивших)

К числу важнейших элементов городской инфраструктуры, непосредственно влияющих на комфортность проживания в районе, относятся учреждения социальной инфраструктуры (организации здравоохранения, образования, культуры и т. п.). Как следует из рисунка 5, в 2014 году большинство жителей отмечают относительно высокий уровень обеспеченности своего района учреждениями социальной инфраструктуры. В целом по городу 86,8 % жителей оценили обеспеченность аптеками как «хорошую» и «скорее хорошую, чем плохую», 69,7 % ответивших были удовлетворены обеспеченностью объектами дошкольного, а 65,8 % – школьного образования (рис. 3).

Оценка населением качества услуг, предоставляемых учреждениями социальной инфраструктуры, представлена в таблице 5. В течение последних лет отмечается наибольшая удовлетворенность населения качеством услуг аптечной сети (25,5 % жителей областного центра назвали его высоким). Кроме того, в течение 2012–2014 гг., с точки зрения населения, произошло увеличение качества услуг учреждений физической культуры и спорта (на 2 п.п. увеличилась доля людей, признавших его высоким).

Рисунок 3. Обеспеченность населения учреждениями социальной инфраструктуры в 2014 году (в % опрошенных, выбравших вариант ответа «хорошее» и «скорее хорошее, чем плохое»)

В то же время оставляет желать лучшего качество предоставления услуг учреждениями культуры и досуга для взрослых и детей (39,4 и 32,6 % ответивших признали уровень обслуживания низким), а также здравоохранения для взрослых (34,8 %).

Таблица 5. Качество предоставления услуг учреждениями социальной инфраструктуры (в % опрошенных, без затруднившихся ответить)

Развитие массовой физической культуры и спорта является одним из главных ориентиров местных органов власти в социально-экономическом развитии областного центра. Результаты оценки населением в 2014 году обеспеченности города объектами и инфраструктурой для занятий активным отдыхом представлены на рисунке 4.

Рисунок 4. Удельный вес жителей, считающих недостаточной обеспеченность города объектами и инфраструктурой для активного отдыха (в % от числа опрошенных)

Наиболее остро, с точки зрения вологжан, встает проблема с обеспеченностью города парками и аттракционами (в среднем по городу 63,9 % ответивших считают ее недостаточной) и велосипедными (роликовыми) дорожками (63,3 %).

Высокий уровень развития сферы культуры является важным условием роста человеческого потенциала. В рамках опроса 2014 году населению г. Вологды было предложено оценить уровень обеспеченности их районов учреждениями культуры, а также разнообразие и доступность предоставляемых ими услуг.

В целом по городу 43,9 % жителей оценивают уровень проведения мероприятий как высокий. При этом жители окраинных районов дают более высокие оценки, нежели жители центральных районов (рис. 5).

Рисунок 5. Оценка уровня развлекательных и праздничных мероприятий в 2014 году (в % от числа опрошенных, без затруднившихся ответить)

В то же время около 40 % жителей города удовлетворены разнообразием услуг культуры и досуга в Вологде, тогда как качество данных услуг оценивают не так высоко (36,6 %).

В течение последних лет в рамках реализации Стратегии «Вологда – комфортный город» Администрацией областного центра реализуется целый ряд проектов, направленных на создание благоприятных условий для проживания. В связи с этим в анкету 2013 года был включен вопрос, позволяющий оценить не только осведомленность жителей города о данных проектах, но и целесообразность их реализации.

Так, согласно результатам опроса, наиболее востребованной, с точки зрения населения областного центра, является реализация проекта «Городская дисконтная карта “Забота”», направленного на поддержку социально незащищенных категорий граждан (в среднем по городу на это указали 88,2 % ответивших).

Важными также являются проекты, направленные на благоустройство города («Чистый город», «Цветущий город»), реализацию которых три четверти населения считают целесообразной (табл. 6).

Кроме того, каждый второй житель Вологды считает целесообразным реализацию таких городских проектов, как «Вологда – культурная столица Русского Севера», «Дружному дому – уютный двор», «Город Детства», «Удобный город для маломобильных групп населения», «Резной палисад», «Детские сады – детям», «Электронная Вологда».

В целом, следует отметить, что 25–35 % населения не осведомлены о большинстве проектов, реализуемых в городе. Наименее целесообразным по мнению вологжан является осуществление проекта «Сетевая школа».

Таблица 6. Распределение ответов жителей города на вопрос «Считаете ли Вы целесообразным осуществление следующих проектов администрации г. Вологды, направленных на создание комфортной городской среды?» (в % от числа опрошенных)

Таким образом, можно отметить следующие положительные итоги реализации принципов социального корпоратизма:

– в рамках новых проектов успешно решаются вопросы озеленения и благоустройства (более 40 % жителей оценивают уровень благоустройства как высокий);

– за последние годы снизилась дифференциация районов города по условиям проживания;

– повысилось качество бытовых услуг;

– улучшилось транспортное обеспечение (более половины жителей города оценивают транспортную связь как хорошую).

В то же время жители города отмечают низкое качество работ по уборке улиц и дворов от мусора, снега, ремонтных работ на улицах, недостаточную обеспеченность местами отдыха (в 2014 году уборку улиц от мусора негативно оценили 44 % населения).

Заметно снижает эффективность реализации новых проектов низкая социальная и политическая активность жителей. Значительная часть населения занимает пассивную позицию при решении проблем областного центра (в среднем по городу только 8,9 % опрошенных готовы обратиться к Администрации городского округа за помощью в решении проблем).

Из этого следует вывод о том, что властям следует уделять больше внимания чистоте города, а также апробировать современные способы взаимодействия с населением.

Литература

1. Ускова, Т. В. Проблемы повышения комфортности проживания населения города [Текст] / Т. В. Ускова, С. А. Кожевников // Вопросы территориального развития. – 2013. – № 9. – С. 1–11.

2. Мониторинг условий проживания населения областного центра [Текст] / Т. В. Ускова, С. А. Кожевников // Проблемы развития территории. – 2012. – № 6. – C. 31–44.

3. Ускова, Т. В. Мониторинг развития муниципальных образований [Текст] / Т. В. Ускова, А. Н. Зуев, А. А. Смирнов. – Вологда: ВНКЦ ЦЭМИ РАН, 2002. – 126 с.

4. Ускова, Т. В. Условия проживания в г. Вологде (по данным опроса общественного мнения 2006 г.) [Текст] / Т. В. Ускова, М. Н. Рогозина // Экономические и социальные перемены в регионе: факты, тенденции, прогноз. – 2006. – Вып. 35. – С. 39–44.

5. Условия проживания населения: оценка и проблемы управления [Текст] / В. А. Ильин, Е. М. Жирнов, А. С. Якуничев. – Вологда: ВНКЦ ЦЭМИ РАН, 1997. – 75 c.

6. Шулепов, Е. Б. Социальный корпоратизм: теоретические основы и опыт реализации [Текст] / Е. Б. Шулепов. – Вологда, 2014. – 154 с.

С. А. КожевниковИнститут социально-экономического развития территорий РАН, г. Вологда

Жилищно-коммунальное хозяйство (ЖКХ) является одной из ключевых отраслей российской экономики, обеспечивающих население жизненно важными услугами, а промышленность, сельское хозяйство, торговлю и другие отрасли – необходимыми ресурсами для производственной и коммерческой деятельности (электроэнергией, газом, теплом, водой и др.). Оборот жилищно-коммунального хозяйства составляет 4,2 трлн. руб. (7 % ВВП России), на данную отрасль приходится более основных фондов страны, объем платежей за оказанные услуги превышает 1,3 трлн. рублей[8].

Вместе с тем в настоящее время ЖКХ России находится в кризисном состоянии и является одним из главных источников социальной напряжённости в обществе. Так, в 2013 году 60 % населения признали ситуацию, сложившуюся в данной сфере, одной из важнейших проблем в стране (в 2010 году такого мнения придерживались только 40 % россиян)[9]. Высокий уровень износа основных фондов, аварийности, ежегодный рост тарифов без существенного повышения качества предоставляемых услуг, значительные непроизводительные потери коммунальных ресурсов – это далеко не полный перечень проблем российского ЖКХ.

Вышеперечисленные проблемы характерны для большинства регионов страны, в том числе и для Вологодской области. При этом причины кризисного состояния ЖКХ кроются как в неэффективной системе управления, так и в его хроническом недофинансировании на протяжении последних десятилетий. Внедрение рыночных механизмов хозяйствования и сокращение при этом объемов государственной поддержки отрасли на фоне низкой платежеспособности конечного потребителя услуг (прежде всего населения) привело к ухудшению финансового состояния большинства организаций, снижению инвестиционной активности в ЖКХ. В связи с этим в течение последних лет темпы обновления основных фондов в отрасли остаются весьма низкими: ежегодно заменяется лишь 1–2 % от общей протяженности коммунальных сетей (при потребности для полноценной их модернизации – 10–12 %); в 2–3 % площади жилищного фонда страны проводится капитальный ремонт, тогда как для прекращения дальнейшего нарастания уровня его износа необходимо ежегодно ремонтировать как минимум в 2 раза больше. При этом для полноценной модернизации отрасли необходимо осуществление в ближайшее время огромных инвестиционных вложений, оцениваемых на сумму в 58 млрд. руб.

В связи с этим является очевидным, что без консолидации усилий власти и бизнеса решение накопившихся в отрасли проблем является невозможным. Как свидетельствует мировой опыт, эффективное взаимодействие органов власти и частного сектора в ЖКХ возможно на основе государственно-частного партнерства (ГЧП). Успешная мировая практика свидетельствует, что ГЧП позволяет привлекать внебюджетные ресурсы, инновационные технологии и частный управленческий опыт в данную сферу экономики. В связи с этим российские органы власти рассматривают партнерство как эффективный инструмент управления развитием ЖКХ. Вместе с тем имеющийся потенциал и эффект синергии от сотрудничества публичного и частного секторов в ЖКХ используется в настоящее время не в полной мере. Одной из главных причин этого является отсутствие единого понимания природы и сущности государственно-частного партнерства (табл. 1).

Таблица 1. Подходы к определению государственно-частного партнерства

В нашей работе будем придерживаться проектного подхода, при котором под государственно-частным партнерством в ЖКХ будем понимать договорные формы средне– и долгосрочного сотрудничества государственного и частного секторов, связанные с реализацией общественно значимых инвестиционных проектов на принципах перекрестного разделения рисков, полномочий и компетенции участников (рис. 1).

Рисунок 1. Принципиальная схема государственно-частного партнерства в ЖКХ

Вместе с тем в настоящее время имеющийся потенциал государственно-частного партнерства в отрасли используется не в полной мере. Большинство предприятий владеют объектами инфраструктуры на основе договора аренды. Однако данные соглашения являются краткосрочными и не обязывают предприятия к осуществлению капиталовложений в обновление инженерной инфраструктуры. Иными словами, в настоящее время бизнес привлекается преимущественно к управлению объектами ЖКХ и не несет какой-либо ответственности за их модернизацию. В связи с высоким уровнем рисков для частного сектора концессионные соглашения и другие формы государственно-частного характера не получили распространения.

Это подтверждают и результаты ежегодных опросов глав муниципальных образований Вологодской области, проводимых ИСЭРТ РАН с 2007 года. Согласно полученным результатам в настоящее время к развитию ЖКХ бизнес привлекается в традиционных формах сотрудничества органов власти и бизнеса, а именно поставки товаров и услуг для муниципальных нужд (в соответствии с ФЗ-45), совместные предприятия, краткосрочные договора аренды. На это указали 58 % глав городских и 57 % сельских поселений региона. Имеет место также социальная ответственность бизнеса, когда регулярно и на безвозмездной основе предприятия вкладывают средства в поддержку коммунальной инфраструктуры муниципального образования – соответственно 16 и 17 % опрошенных (рис. 2).

Рисунок 2. Формы участия бизнеса в развитии жилищно-коммунального хозяйства территории (в % от числа ответивших глав муниципальных образований региона)

Примечание: респондент мог выбрать несколько вариантов ответа.

В свою очередь, использование государственно– муниципально-частного партнерства власти и бизнеса в ЖКХ (концессия, аренда с инвестиционными обязательствами) крайне ограниченно. На использование данных механизмов партнерства власти и бизнеса в своем муниципальном образовании указали только 8 % глав городских поселений и 4 % руководителей сельских поселений области. При этом порядка 17 % глав отметили, что бизнес вовсе не привлекается к развитию сферы ЖКХ территории.

При этом основными факторами, сдерживающими развитие государственно-частного партнерства в ЖКХ, с точки зрения органов местного самоуправления, являются следующие (табл. 2).

Таблица 2. Факторы, сдерживающие развитие механизмов государственно-частного партнерства (в % от числа ответивших)

В связи с этим крайне актуальным является создание организационных условий и формирование финансового механизма, позволяющих эффективно управлять ГЧП-проектами на всех стадиях их жизненного цикла. Кроме того, в связи с острой социальной направленностью ЖКХ, огромным масштабом накопившихся проблем, а также недостатком бюджетных средств и собственных ресурсов хозяйствующих субъектов для их решения, возникает необходимость активной государственной поддержки партнерских отношений власти и бизнеса в отрасли.

Нами предлагается создание на уровне региона в форме некоммерческой организации Фонда модернизации ЖКХ, к основным функциям которого относится организационное сопровождение (информационное, консалтинговое, правовое, девелопмент и т. п.) и финансовое участие в проектах государственно-частного партнерства. Данный институт развития создается по инициативе органа государственной власти региона, ответственного за реализацию политики по развитию жилищно-коммунального хозяйства, и ему подотчетен. Имущество Фонда образуется за счет первоначального имущественного взноса его учредителя (средств регионального бюджета), кредитных ресурсов, иных доходов.

Штат Фонда должен состоять из профессионалов-практиков, имеющих опыт реализации ГЧП-проектов в жилищно-коммунальном хозяйстве. На наш взгляд, создание данной структуры должно происходить одновременно с оптимизацией численности персонала в органах исполнительной государственной власти региона (подразделений, ответственных за решение проблем инвестиционного развития и модернизации ЖКХ) и прочих институтов развития.

Ввиду того что в настоящее время всей на территории страны формируется новая система капитального ремонта многоквартирных домов, а поддержка остальных подотраслей ЖКХ носит весьма ограниченный характер, основной задачей деятельности Фонда является консолидация и эффективное использование ограниченных бюджетных ресурсов и создание условий для привлечения частных инвестиций преимущественно в модернизацию коммунальной сферы региона.

При этом финансирование совместных проектов возможно двумя основными способами. Во-первых, Фонд может выступать в качестве «канала» привлечения бюджетных средств с федерального и регионального уровня путем подготовки заявок и участия потенциальных получателей в государственных программах поддержки жилищно-коммунального хозяйства (например, в мероприятиях региональной программы энергосбережения и повышения энергетической эффективности, ФЦП «Устойчивое развитие сельских территорий на 2014–2017 годы и на период до 2020 года», Федеральной адресной инвестиционной программы (ФАИП) и т. п.), программах Фонда содействия реформированию ЖКХ и т. п.

Во-вторых, эффективным инструментом поддержки инвестиционных проектов в ЖКХ, реализуемых с привлечением внебюджетных ресурсов, является прямое государственное финансовое участие в ГЧП-проектах. Бюджетные средства должны использоваться исключительно в качестве «катализатора», способствующего привлечению частных инвестиций в отрасль, либо как инструмент, обеспечивающий окупаемость проектов для бизнес-структур, в следующих направлениях:

для обеспечения организациям сферы ЖКХ доступа к длинным и дешевым кредитным ресурсам государственных институтов развития, финансовых структур;

для поддержки социально и экологически значимых, но не окупаемых в приемлемые сроки инвестиционных проектов в малых и средних муниципальных образованиях (перекладка сетей, строительство очистных сооружений, полигонов твердых бытовых отходов и т. п.);

для разработки типовых технологических и технических решений, проектов модернизации и строительства объектов коммунальной инфраструктуры, типовой банковской и типовой конкурсной документации для организации конкурсов на привлечение частных инвесторов.

К дополнительным функциям Фонда можно отнести:

а) компенсацию части процентной ставки по привлеченным кредитам или предоставление гарантий по таким займам (прежде всего для хозяйствующих субъектов, действующих на территории крупных муниципальных образований (города с численностью населения 200–300 тыс. чел.) и обладающих достаточно высокой инвестиционной привлекательностью);

б) краткосрочное кредитование предприятий (на срок до 1 года); финансовые средства могут выделяться на проведение подготовки к отопительному сезону, устранение аварийных ситуаций, проведение планово-предупредительного ремонта под меньший процент, чем в настоящее время кредитуют коммерческие банки.

В целях недопущения «распыления» ограниченных финансовых ресурсов и их эффективного использования для потенциальных получателей устанавливаются минимальные требования к размерам зоны обслуживания, объемам ежегодной выручки организации и т. п. (например, количество потребителей услуг должно быть не менее 500 единиц). Соблюдение данных критериев является минимальным условием, обеспечивающим финансовую устойчивость и долгосрочную платежеспособность предприятия в ходе реализации инвестиционного проекта и позволяющим включить его в дальнейший процесс отбора в адресную инвестиционную программу.

Для исключения субъективизма при отборе для каждого субъекта, претендующего на получение финансовой поддержки за счет средств Фонда, рассчитывается интегральный показатель, характеризующий приоритетность его включения в адресную программу.

Данный показатель состоит из следующих компонентов:

1) Износ основных фондов:

где: I_Иi – индекс износа основных фондов i-го субъекта;

К_Иi – коэффициент износа основных фондов i-го субъекта, %;

К_Иmax – максимальный коэффициент износа основных фондов среди всех субъектов, участвующих в отборе, %.

К_Иmin – минимальный коэффициент износа основных фондов среди всех субъектов, участвующих в отборе, %.

2) Зона обслуживания предприятия (количество абонентов (физических и юридических лиц), находящихся на обслуживании у компании):

где: I_Оi – индекс зоны обслуживания i-го субъекта;

З_i – зона обслуживания i-го субъекта, ед.;

З_max – минимальное значение зоны обслуживания среди всех субъектов, участвующих в отборе, ед.

3) Платежеспособный спрос конечного потребителя (среднедушевые доходы населения как главного потребителя жилищно-коммунальных услуг):

где: I_Пi – индекс платежеспособного спроса потребителей (текущих и потенциальных) услуг i-го субъекта;

П_i – платежеспособный спрос потребителей услуг i-го субъекта, тыс. руб.;

П_max – минимальное значение платежеспособного спроса потребителей среди всех субъектов, участвующих в отборе, тыс. руб.

Интегральный оценочный индекс претендента (I) рассчитывается как среднее арифметическое значение частных составляющих:

Максимально возможное значение интегрального индекса – 1, а минимальное – стремится к нулю. Чем выше значение данного показателя, тем более приоритетным для включения является проект для включения в адресную инвестиционную программу. При этом количество проектов, вошедших в нее, лимитировано бюджетом Фонда, выделяемого на данные цели на очередной финансовый год. Каждый проект, включенный в адресную программу, должен реализоваться в рамках законодательно утвержденной Программы комплексного развития коммунальной инфраструктуры муниципального образования, иметь долгосрочный утвержденный тариф и уровень софинансирования за счет частных инвестиций (кредиты, займы и др.) и местного бюджета не менее 30 % от общего объема капиталовложений. Все проекты, реализуемые с участием средств данного института развития, должны иметь утвержденные показатели окупаемости, экономической эффективности.

Финансовые ресурсы предоставляются на условиях возвратности и платности. Снижение себестоимости предоставления услуг и возникшая экономия в ходе реализации проекта является источником возврата данных средств. При этом дополнительная прибыль распадается на две части: одна идет на уплату процентов по кредитам (k), а другая – возвращается в Фонд в форме ежемесячных платежей в качестве уплаты долга (f):

Фонд ежегодно проводит контроль целевого использования финансовых средств, мониторинг технического состояния модернизированных объектов.

Таким образом, создание на уровне региона Фонда модернизации ЖКХ позволит аккумулировать и эффективно использовать ограниченные бюджетные ресурсы, повысить инвестиционную привлекательность отрасли и провести ее полное технологическое обновление без галопирующего роста тарифов на жилищно-коммунальные услуги на основе эффективного использования механизмов государственно-частного партнерства.

Литература

1. Кожевников, С. А. Организационно-экономический механизм государственно-частного партнерства в жилищно-коммунальном хозяйстве региона [Текст] / С. А. Кожевников // Экономика и предпринимательство. – 2014. – № 5 (ч. 2). – С. 318–323.

И. А. КондаковВологодская торгово-промышленная палата г. Вологда

Развитие кооперации малых, средних и крупных предприятий – экономическая необходимость, вызванная обострением международной обстановки и повышением конкурентной борьбы на промышленных рынках. Крупные предприятия стараются концентрировать свои ресурсы на важнейших направлениях деятельности, передавая значительную часть производственных функций малым и средним компаниям на субконтракт (производственную кооперацию) и аутсорсинг. Это позволяет всем участникам рынка добиваться высокого уровня специализации и, тем самым, повышать конкурентоспособность как отдельного предприятия, так и территориальных производственных систем в целом [2, 4].

Инфраструктурная поддержка развития кооперационных связей малого, среднего и крупного производственного бизнеса в России осуществляется на разных уровнях (страны, региона, города, отрасли и отдельных предприятий).

В пределах страны специализированной площадкой для поиска партнеров по развитию производственной кооперации является портал информационной поддержки малого и среднего производственного бизнеса – SUBCONTRACT.RU. Работу этой информационной системы обеспечивает НП «Национальное Партнерство развития субконтрактации», объединяющее 32 региональных центра субконтрактации[10]. Портал в сети интернет включает в себя базу данных [3, 9]:

• производственных возможностей промышленных предприятий, детализированных до уровня отдельного производственного заказа;

• поступающих заказов и информацию о предприятиях-заказчиках;

• спроса и предложений по оборудованию и производственным помещениям.

Все базы данных выполнены в едином формате и объединены автоматизированной системой поиска (по классификаторам основных видов деятельности, субконтрактной продукции и производственных процессов, принятым в ЕС). Использование единого информационного пространства позволяет существенно оптимизировать совместную работу центров субконтрактации и обеспечить быстрый и удобный поиск партнеров по производственной кооперации во всех регионах. В системе субконтрактации сейчас активно работают порядка 20 тыс. предприятий машиностроения, металло– и деревообработки, электроники и электротехники. Большой интерес к данной форме взаимодействия проявляют компании, предлагающие различные промышленные услуги: разработка конструкторской и технологической документации, промышленный дизайн. На сегодняшний день на интернет-сайте SUBCONTRACT.RU размещено около 4 тыс. актуальных заказов. За 8 мес. 2014 года проведено шесть «Бирж субконтрактов» – целевых мероприятий по поиску и квалификационному отбору партнеров по производственной кооперации для выполнения 71 заказа на общую сумму свыше 2 млрд. руб. [9].

На территории Вологодской области также функционирует центр субконтрактации, созданный в ноябре 2013 года при Вологодской торгово-промышленной палате. В настоящее время 87 вологодских предприятий зарегистрировано на портале SUBCONTRACT.RU, в том числе 25 компаний оперативно получают информацию о появляющихся в системе производственных заказах, пользуются возможностью размещения коммерческих предложений на сайте и информации в специализированных каталогах для продажи оборудования [6].

Одним из инструментов развития кооперационных связей между предприятиями в пределах региона (в нашем случае – Вологодской области) является проект «Электронная бизнес-кооперация» (курирует НП «Агентство Городского Развития» в г. Череповце). Проект представляет собой единую информационную площадку на территории Вологодской области, с помощью которой малый и средний бизнес получает возможность найти дополнительные заказы и рынки сбыта своей продукции, а крупный бизнес – расширить круг своих поставщиков.

Функционал электронной площадки позволяет любой вологодской компании размещать заявки по следующим направлениям:

– перечень актуальных на данный момент заказов предприятий с указанием срока размещения и выполнения заказа, требований к поставщикам, контактных данных для направления заявки, условий исполнения заказа (участие в тендере);