Зов Армады Левицкий Андрей
– Скажешь тоже, старик. Какие, к черту, крокодилы в Пади? Слушай, а проложенной дорожкой никто ночью не воспользуется, чтобы добраться до нас посуху?
– Очень надеюсь, что нет. Ее не видно в темноте, никто не знает… не-е, не боись, парень! – Гур перестал вглядываться в сумерки, отпил травяного настоя и продолжил: – Так, по артефактам ясно вроде все. Аномалии тоже, думаю, различишь, усечешь, не вляпаешься. ПДА есть? Хорошо. Используй чутье, ты же следопыт. Про «дистилляты» слышал? Ими весь юг Пади утыкан. Положительные аномалии, этакие воздушные отстойники среди остального дерьмеца. Их в сумерках видно невооруженным глазом, днем нет. Со стороны – будто фонтаны пара или белесые гейзеры. Видом своим пугают, вроде бы отгоняют живность, но на самом деле весьма гостеприимны и безопасны. Устанешь с дороги или спрятаться нужно будет – возьми и нырни в такую штуковину. Там спокойно и тихо, она защитит от любой напасти. Ни зверь, ни пуля, ни гроза не страшны. Чистый воздух внутри, нормальная температура и влажность, при этом все видно, что творится за бортом, а тебя снаружи не увидят. Но «дистиллят» живет только ночь – от заката до рассвета. Появляется с приходом темноты и исчезает при первом прогреве воздуха солнцем. Увлечешься снами про голых амазонок, глядь, защиты уже нет, а рядом альбинос или рогач тебя сторожит, поджидает. Так что имей в виду это! И еще: «дистиллят» помещает в себя только одного гостя, затем включает защитную оболочку, не пуская больше никого. Выскочишь ночью по-маленькому, обратно сунешься, а там уже место занято крысой или чудилой каким-нибудь залетным. Или уходишь от погони, например от стаи псевдоволков, заприметил отстойник такой, а там уже занято. И крышка. Короче, бди. Дальше идем. Насчет мутантов не мне тебе рассказывать, но в секторе Дуги появятся представители фауны и флоры, которых ты, возможно, еще не встречал и не знаком с ними. Не нужно гладить кошечку, если не видел такую раньше…
– Дед, ну че ты со мной как с дитем? Ясно-понятно. Поди, разберусь. Какие, на фиг, кошечки?
– Усек? Хорошо. Тады не забывай про троглодитов и чумаков. С огарком ты уже знаком, огня он не любит, да и смотаться от него можно. А вот троглодиты – это посерьезнее будут чуваки. Они семьями орудуют, пещерными кланами. Страшны на вид, неимоверно сильны, отличные следопыты и жертву гонят до победного. Похлеще волчар.
– Охотники? Люди?
– Не совсем, Данила… Они типа неандертальцев, полулюди, на обезьян похожи. Держатся семьями, в лесу не живут, но для охоты могут забрести. Обитают в пещерах, гротах, ущельях. С ними не договориться, культуры – ноль, мозгов хватает только на добычу жратвы. Так что не лезь в горы, не суйся в разборки и не затевай с ними войнушки, увидишь – чеши оттуда сразу, иначе будут преследовать до потери сознания. Видишь, как в природе странно все? Зверья страшного и мутантов меньше стоит бояться, чем двуногих собратьев. Потому как кроме троглодитов еще много врагов среди людей. Прежде всего чумаки. Не ужасные на вид, без оружия, типа зомби, но…
– Слышал про них. Переносчики чумы. Обреченные умирающие больные, мозг которых уже разрушен опухолями, поэтому целью их последних дней становится поделиться по-братски проблемой с другими, здоровыми людьми. Так? – Треш тяжело вздохнул и грустно улыбнулся. – Сколько же уродов на земле нашей стало после Судного дня! Сколько грязи-и…
– Поверь мне, сынок, этой грязи и до Судного дня хватало! Только никто не боролся с ней – не замечали или делали вид, что в мире все в порядке. И после Судного дня все это вылезло, смело остатки былой цивилизации. Да-а… сами все похерили! Сами утопили, сожгли, расплодили. Сами…
На болотах снова шумно чавкнула трясина. То ли газы вырвались, то ли гадина какая шевельнулась в жиже. Гур подобрал под себя ноги, вытер усы и бороду, пробурчал что-то нечленораздельное, затем снова уставился на зеленоватое пламя костра, вырывающееся из почвы островка. Огоньки играли в его зрачках, необычный с переливами свет придавал старику вид колдуна из далеких сказок, вроде Гэндальфа из кинотрилогии, любимой Трешем в юности. Сталкер поднял голову, разминая затекшую шею, и заметил высоко в черной бездне сверкнувшую звезду. На душе сразу стало светлее и теплее. Он маленьким любил подолгу смотреть в ночное небо, даже пробовал считать звезды, следил за ними и пробегающими по небосводу спутниками, ловил кайф от мелькавших метеоритов. Не поленился и сейчас встать, выйти из круга освещения костра, мгновенно окунувшись в холодный и непроглядный мрак ночи. Уставился наверх, любуясь красотой небесной шири. Вся глубина необъятного космоса, насколько хватало зрения, была усыпана мириадами звездочек: красноватых, желтых, голубых, белых. Мигающих бриллиантовым блеском, искрящихся, томно зовущих за собой мелькающими трассерами, бледных и скромно утопающих в туманностях и пелене далеких облаков. Отголоски Млечного Пути кривым белесым разливом пересекали южную часть неба и тонули далеко-далеко в темной бесконечности. Это ночное диво звало, тянуло, окунало в мечтания и грезы и ни капельки не страшило. Наоборот, успокаивало и расслабляло.
– Лепота-а! – промолвил тихо вставший рядом старик, запрокинув голову так, что борода вытянулась почти параллельно земле. – Я иногда, бывало, тоже выходил из штабной палатки в горах Кавказа, любовался Вселенной и строил планы на жизнь. Пролетающие спутники видел, гордость ощущал за достижения в науке и технике. А сейчас, поди-ка, не видать и вшивого спутничка связи. А? Где-то же пара вращается еще на орбите планеты, запущенная еще до Судного дня. Законсервированных станций и орбитальных узлов немало было, со сроком годности в тридцать годков. Ладно, хоть позволяют Модератору сцеживать какую-то инфу по атмосфере и климату, давать связь на вшивые приборы Пади, и то хорошо. Не все еще похерили!
– Да-а, – мечтательно промычал Треш, оторвался от красот ночи, вернулся к огню, зябко поеживаясь, и попросил старика продолжить уроки.
– Уроки! Юморист ты, Данилка. Как твой отец, ей-богу! Значится, так… – Гур присел рядом, укутываясь полами рясы, – группировки вообще и явные враги в частности. Прошу к этому отнестись серьезно, ты ведь и сам не понаслышке знаешь большинство аборигенов Пади. Вкратце расскажу об основных кланах «Страйк». Мобильная группировка молодых стрелков, бывших любителей пейнтбола, страйкбола, хардбола и всяких там лазертагов. Юные, дерзкие, часто чересчур наглые, амбициозные, бесшабашные любители пострелять не во что-то, а в кого-нибудь. Могут дружить со всеми, а могут ни с кем. Для достижения задуманного сильно далеко от базы не уйдут, но тупо покрошить врага или тех, кто чем-то не понравился, – это легко. Одного лидера нет, есть Тройка Лучших из Лучших, которая строит планы, командует всеми и принимает все решения. Парни молодые, максимальный возраст до двадцати пяти лет. База восточнее города Оружейников, в дюнах Реки. Численность непостоянная, от взвода до двух. Обрати на них внимание, Данила. Причем заранее… минутой позже, может статься, будет поздно!
Далее – «Каскад». Оседлая группировка из добровольцев, местных жителей, пришлых волонтеров, бывших пожарных, МЧСовцев, ВОХРовцев, дружинников и так далее. Во главе Совет Сильных из десятка человек. База этих на Плато Зеро, что к югу от Куцего болота, то есть от нас. Численность до сотни, возрастная категория – старше сорока лет, цель – защита общины и территории. Не более того. Достаточно серьезный укрепрайон, но каскадовцы слабоваты духом и плохо вооружены.
«Вымпел». Дисциплинированная, сильная боевая группа из бывших силовиков: ментов, эфэсбэшников, налоговой и наркополиции. Оружия много. Цели многочисленные. И нападать умеют, и обороняются неплохо. Устраивают рейды средней протяженности. Численность достигает полусотни бойцов, база в излучине Реки и устья Больших Луж. Предводитель – в прошлом подполковник ОМОНа по прозвищу Ярый. Ребята толковые, продуманные, серьезные. Зря палить не станут, но и своего не упустят. С ними можно дружить, если крепко заинтересовать. Имей в виду это, парень.
«Шерхан». Ну-у, эти тебе известны, как и любому другому в Пади! Ренегаты, бандиты, отъявленные отморозки. Сборище бывших заключенных: жулики, мошенники, искатели легкой наживы, моральные уроды, блатные и тому прочее. Обид не прощают, алчны, жадны, хитры. Дисциплины никакой. Численность до двухсот человек. Сумели приручить волков и диких собак. Даже альбиноса прикормили, он их не трогает. Базы единой нет, они всюду, где имеются рынки, маршруты караванов, поселения, злачные места и старательские артели. Пытаются крышевать, лезть не в свои дела, пугать, властвовать, но с переменным успехом. Оружие трофейное, возраст участников от десяти до семидесяти лет. Присутствуют женщины весьма неординарного поведения. Главарь банды – Фараон. Крестный отец, вор в законе и серийный убийца. Кровожаден и вечно зол. Кантуется… то есть обитает обычно за Рекой, хотя его банды промышляют по всей Пади и за ее окраинами. От них откололась другая группировка, «Павианы» – те же ренегаты, но обитающие в степях за Рекой. Поэтому получили другое название – «Заречные».
Большинство военных, оставшихся после Судного дня, сплотились в две армейские части: «Альфу» и «Бету». У них своя иерархия, структура, уставы и планы, смежные цели и задачи, но главная – зачистка Пади от отбросов общества. Хотя при этом сами часто нарушают правила этикета и приличия, бывают чересчур жестоки и циничны. Если зачищают район, уничтожают в нем все живое. Не церемонятся с детьми, женщинами и стариками, больными и инвалидами. Всех под одну косу. Да-а, не та уже армия, не та-а…
Гур замолчал, нахмурился и на время закрыл глаза. Треш с минуту ждал, не сводя взгляда со старика, не вытерпел и прервал молчание:
– И? Про них подробнее можно? А то у меня мало сведений о вояках. Может, отец все-таки среди них? Он же военный, спец по диверсиям и разведке. А?
– Нет. К этим военным он вряд ли присоединился бы. Думаю, организовал свой клан и находится в районе Рая. Так. Ладно. Идем дальше. Про вояк, как ты говоришь, тоже немного знаю, хотя и сам бывший генерал… гм… Их базы дислокации и лагеря есть недалеко от Южного форта на той стороне Реки, а также в Низине между Большими Лужами и Платом Зеро. На мой взгляд, удобно расположились, оккупировали весь Южный сектор, контролируя Падь с юга. Кроме боевых столкновений с появляющимся там и сям противником занимаются эскортом караванов, охраной поселений Южного сектора, разведкой дальних территорий Пади, а также поддержкой оставшихся воинских частей стратегического назначения – ракетчиков, РЛС, секретных полигонов. Чужих к себе не принимают, только бывших служивых. Численность до батальона, командир одной из частей в звании полковника, точного позывного не знаю, фамилия Шелестов. Чаще соклановцы зовут просто – Командир или Батя. Другим подразделением командует некий Шершень. Вооружение по нынешним меркам хорошее, дисциплина на уровне, мобильность достаточно впечатляющая, даже транспорт имеется.
Следующая группировка, заслуживающая внимания, это «Демоны». Самая таинственная после ордена «Всевластия», но с видимым религиозным уклоном. По сути, секта фанатиков неизвестной численностью и местонахождением во главе с Нумизматом. Они есть, и их нет. Их люди везде, во всех группировках, поселениях и локациях. Они вездесущи, хитроумны и скрытны. Не ведут открытых боевых действий, но для достижения цели используют все способы, не считаясь с последствиями. «Демоны» – это бывшая сатанинская секта, потерявшая после Судного дня идола, алтарь и все нажитое и святое, связи и тайники. Говорят, после Судного дня Нумизмат стал одержим новой идеей: срочно найти Рай, ключи к нему, установить там свою власть и найти в стержне новой таинственной локации объект поклонения и вдохновения, чтобы править миром. Он свято верит во внеземное происхождение Рая и жаждет скорее завладеть им. Готов на все ради осуществления этой цели. Кто он на самом деле – никто не знает, никто его не видел и лично не знаком. Он не водит дружбы ни с кем, полностью полагаясь на себя и помощь Сатаны. Во всех уголках Пади имеются его уши и глаза, он всю Падь опутал своей шпионской сетью. Пару раз застукивали его агентов – членов секты, даже видели у них отличительные знаки в виде шестерок на затылках, но потом находили только их сожженные трупы. И…
– Шестерки? Ты сказал «шестерки»?! В виде штрих-кода на шее, ближе к затылку? – оборвал старика Треш, от возбуждения вскочив на ноги. Получив положительный ответ, застонал в муках и негодовании: – Бли-ин. Так мы же с тобой в казематах форта видели такого! Помнишь? Толстяк бородатый в темной рясе и кожанке, бритый надзиратель крепостной тюрьмы. Вырубили его и завладели ключами. Ну же?
– У него был символ Сатаны?! – Пораженный Гур нервно почесал бороду. – Ты уверен?! Там же темно было. Да и как может надзиратель Западного форта… хм… хотя что тут удивительного? «Демоны» вездесущи и разнолики, это не секта, это целый шпионский синдикат, паучья сеть… Точно помнишь? Не путаешь?
– По чесноку, старик! Своими глазами. Блин, что ж ты раньше-то… еп… вот бы поймали этого козла! Все бы выудили, – бесновался Треш, коря себя и свет за такую промашку.
– Выудили? Да уж вряд ли. Ты вообще приговорен был, ждал казни, тебя и слушать не стали бы. А я там вообще призраком из-за тебя появился, никто и ничто. И что мы смогли бы предъявить этому жиртресту? О-о… Послушай-ка, сынок, а ведь Нумизмат, поговаривают, тоже толстый. А вдруг это он сам был? Тогда и я не прощу себе такого прокола! Хотя чего там… они все там на харчах казенных не худые. Ладно, проехали. Доберусь до форта, сдам тотем, узнаю про этого надзирателя, едрить его в печенку! Душу вытрясу, не дай бог он причастен к краже тотема, поклепу на тебя и убийству сталкеров!
– Почему Нумизмат? Он что, коллекционер?
– Слухи ходят, собирает души умерших, точнее, убитых им лично. Среди жертв не только простолюдины, но и громкие имена имеются. Оригинал, мать его в…
– А ты знаешь, Гур, я много нового узнал из твоих лекций. Спасибо. Идем дальше?
– Идем. Так. «Черные каратели». Непотопляемый полковник Хард со сворой штурмовиков. Крайне жестокие, злые, храбрые бойцы. Преданные командиру и надежные, опытные профи. Идеи их и принципы неизвестны и малопонятны. Следов не оставляют, только трупы, кровь, пожарище. Очень сильный враг, если встретить его на пути. По последним слухам, количество их не больше двух десятков, но без труда схлестнутся со взводом «Альфы» или полусотней ренегатов. Имей в виду, сынок!
– Да уж-ж! Не хотелось бы его в недругах иметь.
– А у него нет друзей. Он фанатичный мститель и чистильщик Пади. Такое ощущение, что цель этого «черного полковника» – зачистить весь мир, опустошить, искоренить все живое, остаться одному и… что дальше, не знаю. Неведомо мне. Но отморозок тот еще! База неизвестна, оружие отличное, мобильность высока. Отметь его в памяти красным маркером, Данилка.
– Дальше.
– А кто дальше? «Псы»! Эти не столь серьезны и сильны, особенно порознь. Кучей да, в одиночку… так… пшик. Полудикое племя морально опустившихся людей с луками и копьями. Живут мелкими родовыми кланами от Уральского форта до Плата Зеро. Кочуют, нападают, убегают, на месте не сидят. Редко выходят из леса, на открытом месте слабы и легко поражаемы. Ты, как следопыт и разведчик леса, легко справишься с ними или уйдешь от них.
Варваров с севера, кочевников с юга и сталкеров в счет не беру. Последние – это твоя группировка, а остальные не лезут в сердце Пади, боятся местных, поэтому довольствуются набегами на пограничные поселения и караваны, идущие к нам из других земель.
Больших стай мутантов остерегайся. Гуффоны, эберманы, троглодиты – шушера, особенно днем и на открытом месте, но по ночам и в лесу они опасны. Так что…
– Ясно. Что в загашнике контрразведки имеется по «Всевластию»? – Треш улыбнулся, заметив усмешку старика.
– «Всевластие»? Вот как раз об этих гавриках я ничего не знаю к моему великому стыду. Альянс, клан, общество масонов из бывших олигархов, партбоссов, чиновников, административных шишек и звезд эстрады. Где они, для чего они, во что одеты и чем питаются, я не ведаю. Но что крепнут с каждым божьим днем и влияют каким-то образом на Падь, чувствуется сильно. И чудится мне, скоро заявят о себе во всеуслышание! Эх-х.
Гур еще около получаса рассказывал сталкеру о наиболее безопасных путях в Пади, возможных ловушках и опасностях, передавал коды связи в случае непредвиденных. Когда болото затихло, а в горле вновь пересохло, старик сухо закончил монолог и призвал собеседника ко сну.
– Завтра… ан нет, уже сегодня нам рано вставать, обоим долго и далеко идти. Путь будет опасным и тяжелым, поэтому давай-ка баиньки, молодой человек! Я проверю периметр островка, ты ложись, спи. И спи спокойно, Данила-мастер! Все будет хорошо.
– Гур, а что там про песчинку, способную убить человека? Как одна песчинка может справиться, например, со мной? – промямлил уже в полусне Треш, залегший в позе эмбриона на разостланном камыше.
– А-а, запомнил же! – улыбнулся Гур, прибирая остатки еды и незамысловатую утварь в суму. – Пуля – дура, но иногда и сам человек дурак. А был мотоциклист один, к примеру, Вася Пупкин. Мчался он на своем спортивном двухколесном коне кэмэ так на двухстах, да не вовремя стекло шлема приоткрыл. А песчинка на такой скорости, попав в глаз, может пробить и глаз, и мозг. Не пробила. Но байкер дернулся от боли и не справился с управлением. Его долго потом собирали по обочине. Вот так, сынок, бывает в жизни! Мелочь, а большие дела делаются. И ты в этом мире – песчинка, но должен и можешь сделать многое и важное. И я вижу… что сделаешь…
Трешу спалось хорошо и даже уютно. Со спины грел улегшийся рядом старик, перед лицом горел негасимый костер. Настой из трав одурманил и унес в мир грез и сладких видений. Шнур, пропитанный репеллентом, отпугивал всех букашек, даже размером с кулак, а артефакт «чакра» в сумке знахаря отгонял всех остальных обитателей Куцего болота. И снилась молодому сталкеру яркая песчинка, летящая искрой во тьме над грешной безликой Землей. Летела она ровно, прямо, целеустремленно и уверенно…
Утром встали на удивление бодрыми, позавтракали запасами старика, смотали шнур, забрали детали сломанного ружья покойного Упса и побрели с острова по темной дорожке на восток. «Изоплит» сохранил твердый и безопасный путь из сердца болота на берег, путники удачно выбрались на сушу и уже там, расставаясь, даже обнялись.
– Гур, ты не бывший генерал. Ты настоящий! Спасибо за жизненный урок, за компанию, за долгожданную и нужную информацию об отце, наводку и, самое главное, за веру в успешный поиск.
– Бывай, сынок. Найди отца, – старик посмотрел прямо в глаза Треша, чистые и ясные, – и если не доведется мне пожать ему руку и самому просить прощения за все его невзгоды, то передай ему мои извинения. Что отправил его и группу разведчиков в полную… гм… потерял и заставил страдать. А теперь беги, парень. Живы будем – не помрем!
Они попрощались, чтобы когда-нибудь снова встретиться. Они уже оставили след в сердцах друг друга, и каждый отправился своим путем, долгим и трудным.
И Треш побежал. Снова в мрачный холодный лес, через колючки, овраги и бурелом, цепляющиеся корни и жгучие лужи, мимо злых глаз и острых клыков – в сторону города Оружейников, туда, где жили люди, где находились запасы провианта и, самое главное, где можно было хорошо вооружиться.
Глава 4
Тревожный шелест листьев, гудение ветра в трубах и треск недалекой аномалии «плазма» заглушали говор десятка человек, рассевшихся кружком, в центре которого пылал костер. За спинами собравшихся высились серые бетонные стены двухуровневых капитальных гаражей. Ржавая табличка с названием кооператива «Тула2» висела на одном болте, заставляя невольно склонять голову, чтобы прочитать плохо различимые буквы. Иногда от порывов ветра пламя сбивалось и оранжевым языком лизало старый потрескавшийся асфальт, норовя задеть ноги сидящих. Пыль, не зная куда деться в этом закрытом пространстве, металась между двумя блоками гаражей. Люди жмурились и вертели головами, пытаясь укрыть бледные озабоченные лица от этой вездесущей пыли и дыма костра. Однако их волнение и испуг объяснялись иными причинами, о чем свидетельствовали и резкие нервные реплики собравшихся.
Изучая их и прислушиваясь к дискуссии у костра, Треш выгнулся дугой и заерзал, пытаясь чуть размять онемевшие конечности. Пошевелил пальцами связанных рук, подвигал скованными ногами. Еще час-другой, и затекшее тело с застоявшейся в сосудах кровью точно хватит паралич. Мда-а, участь пленного, может, и чем-то получше судьбы покойничка, но тоже незавидная. Да еще в лапах у этих бродяг, горячо обсуждавших свое тяжелое положение, а, значит, и его, Треша, судьбу. Он в пятый раз осмотрел гаражи. Ему по молодости как-то пришлось побывать в СИЗО, среди различного уголовного отребья. Вот и сейчас обстановка напоминала ту, десятилетней давности: такие же серые обшарпанные стены, злые и совсем не интеллигентные физиономии, мат и безысходность заключенного. «Точняк, застенки! Хреново. И угораздило же справить большую нужду в готовой ловушке… Блин, да еще и оружие из рук выпустил, увлеченный своими физиологическими потребностями. Ладно, хоть успел доделать задуманное. Там и взяли «тепленького», с почти голым задом. Позорище… Опытный следопыт, называется. Сталкер хренов. Соратники по промыслу узнают – засмеют и зачморят. Не-е, не узнают. Надо срочно брать в свои руки всю эту лабуу, иначе сгину вместе с этими бандерлогами».
Треш снова прислушался к разговору бродяг, но отвел от них взгляд, будто изучая унылые местные пейзажи. А последние действительно не радовали взор. Два высоченных гаражных блока, опутанных поверху «егозой», параллельно друг другу протянулись вдаль метров на триста. Далее этот бетонный коридор делал поворот направо и уходил дальше еще на такое же расстояние. Это сталкер запомнил, когда его волокли от будки охранника, послужившей импровизированным туалетом и одновременно местом пленения. Всю верхнюю левую сторону за двухуровневыми гаражами и частично над ними заняли разросшиеся дебри бывших посадок.
Треш вздохнул, рассматривая две раскачивающиеся на ветру ветви-лианы, перебравшиеся через гаражи и свисающие на этой стороне. Огромными черно-зелеными удавами они переплелись и изогнулись в немыслимый узор, словно затаившиеся хищники, ожидающие жертву. Заросли за кооперативом поскрипывали, гудели, даже в солнечный день там царил полумрак. Растения будто стремились показать, что они куда мощнее неудавшихся «царей природы».
Однако все окружающее – растения, мутанты, аномалии и злые бродяги, спорившие рядом, – не шло сейчас ни в какое сравнение с другой бедой, объявившейся час назад у подножия холма с пятидесятиметровой стелой воинам-освободителям Великой Отечественной войны в виде трех штыков, устремленных ввысь. Опасность была явной и реальной – вояки одной из главных и сильных группировок Пади. И не просто вояки! После долгого и изнурительного преследования отряд Боцмана загнали сюда бойцы спецподразделения «Бета». Командовал ими Шершень – капитан бывшей мотострелковой части под Самарой. После Судного дня и последовавшей за ним гибели войсковой части № 5063 ему удалось выжить и возглавить горстку солдат на левом берегу Волги.
Когда великая река усохла, а старый теплоход «Куйбышев», ставший пристанищем для оставшихся военных, не смог больше ходить по мелкой акватории, Шершень повел подчиненных на юг, искать другую базу. В степях Оренбуржья они влились в Армию Спасения, собиравшую силы для борьбы со все набирающим обороты хаосом. Дальнейшие действия в течение нескольких лет не принесли успеха, уменьшив войска до размера батальона. Это была уже не Армия, а небольшое воинское подразделение из уцелевших, а потому закаленных и опытных солдат. Шершню за его лидерские и стратегические способности дали подходящий позывной и взвод лучших бойцов. Среди них оказались и ветераны, проливавшие с капитаном кровь и пот еще в первый год после Катаклизма.
В обязанности «Беты» входила охрана конвоев Армии Спасения, караванов торговцев, лояльных к военным и состоявших с ними в договорных обязательствах, а также частые продолжительные вылазки в рейды вокруг Пади – сбор информации, разведка боем, ликвидация враждебных группировок и перехват ценных грузов. Последним военные не брезговали заниматься. Безнаказанность и стремление к выживанию любой ценой привели к тому, что Шершень со своими бойцами выполнял большей частью отнюдь не благотворительные задания: на счет «Беты» за последний год легли многочисленные жертвы карательных операций, захват заложников, складов недалеких поселений и откровенный грабеж караванов, следующих из Южных Земель и Черноморья в Падь.
Бродяг клана Боцмана из Уральского форта, промышлявших в брошенных городах мародерством и поиском артефактов, спецы Шершня выслеживали три дня, затем сутки гнали на запад и в итоге настигли у разрушенного Катаклизмом города Оружейников. Обложив оставшуюся в живых группу со всех сторон, для соблюдения приличий предложили сдаться. Но люди Боцмана уже знали цену плена у вояк «Беты» – расстрел, причем после позорных издевательств и пыток, и сдаваться отказались. В ходе завязавшегося неравного боя группировка бродяг понесла невосполнимые потери и загнала себя в капкан возле гаражей у подножия известного памятника. По пути подобрали странного одиночку в изрядно поношенной экипировке, назвавшегося непривычно и коротко – Треш. Намяв ему бока и тем самым слегка отведя душу, беглецы обобрали его, связали и теперь держали возле себя. Зачем? Боцман не знал, но интуиция подсказывала опытному бродяге, что пленный еще сгодится. И он не ошибся.
Сталкер, разглядывающий убогие окрестности, размышлял, перебирая в уме способы своего освобождения или побега, и не сразу понял, что его окликнули.
– Эй, ты! Да-да, ты, – начал было злиться один из мужиков, показывая заскорузлым, желтым от курева пальцем на пленника.
– Треш я, – сухо констатировал лежащий и сплюнул на старый, раскрошившийся асфальт.
– Ах ты, сволота! Я ща шкуру с тебя спущу! – воскликнул все тот же мужик в натянутой на лысину пилотке, одетый в теплую безрукавку на меху и короткие рваные штаны, из которых кое-где вываливалась пожелтевшая вата.
– Апанас, уймись, – строго сказал Боцман и серьезно посмотрел на сталкера: – Чего задумался, шпиен? Как отседова сбежать и своим наводку дать? А, малый?
– Слышь, старшой, я сто раз говорил и говорю опять – я не вояка и не из тех карателей, что вас сюда загнали и собираются надрать вам жопы. Да, я бы с удовольствием свалил и даже собираюсь это сделать. Но гуманно и по чесноку.
Бандиты переглянулись, заворчали, привычный мат и угрозы снова огласили закуток гаражей. Даже стоявший «на часах» парень обернулся и опустил бинокль. Один из бродяг привстал с автомобильной покрышки, число которых на задворках перевалило далеко за сотню, и взялся за двустволку:
– Ну, звиздец! Я ща кишки-то ему выну, говорливому…
Его жестом остановил Боцман, уставившийся на пленника с неподдельным интересом и некоторым удивлением. Он вынул изо рта соломинку и, слегка улыбнувшись, произнес:
– Да ты че? И давно стал таким смелым и умным?
– С рождения. Ты, Боцман, только по одежке встречаешь? Давай напрямки, – сталкер прищурился, пробежался беглым взглядом по недоуменным грязным, небритым, лоснящимся от пота физиономиям сидящих и остановился на атамане, – сейчас ты меня освободишь!
– Не борзей, малый! – оборвал его Боцман, резко переломив между пальцами соломинку, которой до этого ковырялся в редких крупных зубах.
– Потерпи, старшой. И вы, мужики, охолонитесь, – продолжил Треш, заняв более удобную позу и уже не чувствуя затекших ног, – я слушал, слушал вас и хренею с ваших дебатов…
– С кого он там охреневает? – зло пробурчал самый нагловатый из бродяг.
– Апанас, едрить тебя в ухо! Заткнись. Дай сказать этому гаврику. Всем, я думаю, будет весело послушать. Говори, малый!
Треш недовольно сморщился, сплюнул в сторонку и снова заговорил:
– Мужики, вы носились по лесу и степям неделю, потеряли друзей-товарищей, сидите тут, поникшие духом, голодные, уставшие, злые и почти безоружные. И при этом сетуете на вшивую жизнь, черную судьбинушку, незавидное положение и нелепые способы выхода из бедственной ситуации. Языками молотите, а шансов на выживание ни черта не увеличилось. Как лошары, ей-богу!
– Он совсем охренел, чмо?! – гаркнул Апанас, влепив правым кулаком в ладонь левой руки.
– Апанас! – сквозь зубы сурово процедил Боцман и добавил уже пленнику: – А ты, малый, следи за базаром, не борзей. Не в том ты положении, чтобы острить! А то вояки скоро нас всех тут положат, но ты уйдешь вперед ногами на встречу с Косой гораздо раньше присутствующих…
– Понял. Сорри, братва. – Треш вздохнул и поморщился, попытавшись пошевелить ногами. – Я к чему все это. Из любого положения всегда есть выход. Всегда! Только мозгами надо пораскинуть хорошенько и извилины напрячь. За небольшую благодарность я поведаю, что можно сделать в этой сраной ситуации. Развяжите меня, и поговорим нормально, по-деловому.
Апанас ехидно хохотнул, хватаясь за рукоятку ножа, а Боцман, усмехнувшись, отвернулся и, теряя интерес к пленнику, равнодушно бросил:
– Ха, с этого бы и начинал. Че нам тут втирать начал? Ежу ясно, ради чего форточку свою расхабарил!
– Не-е, я, верняк, ща замочу эту сороку! – вскочил Апанас, багровея в лице и скрежеща зубами.
– Да погодите вы… – настала пора негодовать сталкеру. – Неужели не понимаете, что обречены здесь на погибель? А я предлагаю спасение! Вы жить хотите? Еще благодарить будете!
Все разом уставились на разгоряченного парня. Даже Боцман, нахмуривший свой загорелый лоб с седыми бровями. Пожилой, всегда серьезный, рассудительный, со щеткой пепельных усов под округлым носом, в расстегнутой фуфайке, обнажающей застиранный тельник с когда-то черными полосками. Явно бывший моряк. Он один в компании внушал Трешу доверие.
– Какую ты там благодарность выдумал? За что?! Освобождение из плена? Ты наш заложник, и мы решим, как подороже продать или обменять тебя. Да вон хоть этим воякам предложим.
– Боцман, развяжи меня, кровь уже в жилах сохнет. Я просить больше не буду, не люблю этого. А благодарность… так возьмите мой хабар в рюкзаке и часть оружия. Нож оставьте и…
– Чувак, твой борзометр, смотрю, вааще зашкалил. Какой хабар ты нам втюхиваешь? Он и так весь наш! И спрашивать никто не будет. Ха! Да и невелико твое богатство. Че так мало надыбал? – снова проявил себя Апанас.
Треш на миг прикрыл глаза. Мда-а, действительно, смешно и глупо вышло с предложением о благодарности своим хабаром. С ним давно уже можно попрощаться. Хабар ушел в закрома бродяг. Жаль. Скудный паек, белье, моток веревки, войлочный коврик, штык-нож от АК74, видавшая виды «Сайга», которую ему отдал Гур, дабы не компрометировать себя в крепости. Вот «Вал» с дюжиной патронов был особой драгоценностью. А ведь в рюкзаке еще лежали и другие плюшки: спички, десяток самодельных картечных патронов, артефакт «изоплит», но, самое главное, карта. Топографическая, километровка, с пометками и маршрутами, постоянно обновляемая. Ее сталкер отдать никак не мог. Как и свою жизнь.
– Э, мужики, вы слушать умеете? А если я скажу, что выход отсюда есть и выбраться нам всем реально?
– Хорошо. Говори, малый. – Боцман устало прикрыл глаза. Он и сам не мог понять, отчего симпатизировал этому молодому и нагловатому неудачнику, так глупо попавшемуся в руки группировки бродяг. – Но помни об одном – если гонишь, то Апанаса я сдерживать больше не буду.
Бродяга с украинским именем хмыкнул и криво улыбнулся пленнику. Боцман насупился и буквально прожег Треша пристальным и сосредоточенным взглядом. Недалеко раздался одиночный выстрел. «Калаш». Видать, бетовцы отпугнули какого-нибудь мутанта обратно в лес. Странно, чего выжидают, почему не атакуют? Хотя передышка сейчас на руку.
– Сражаться будем.
– Че-е?
– Я говорю, примем бой, дадим отпор воякам, – громче сказал сталкер, чувствуя, как внутри все сжалось.
Апанас хмыкнул и взглянул на старшего. Боцман терпеливо молчал, ожидая от пленника дальнейшей информации. Его зацепила уверенность этого парня в выцветшей бандане, толстой кожаной куртке и убитых в хлам мокасинах. И вдруг бродяга понял, что привлекло его внимание! Не внешний вид и даже не слова – глаза. Внимательные и умные, взгляд не по годам проницательный.
– Да ты че-е? А мы туточки и не знали, что можно вломить им по самое «не хочу»! – снова съязвил Апанас, сплевывая под ноги.
– Кем и чем мы дадим бой, малый? – проговорил Боцман, не сводя глаз со сталкера. – Нас всего десяток, причем двое раненых. Оружия – кот наплакал, дробовики да пукалки. Маслин нема. Броников тоже. Ни гранат, ни РПГ. Кирпичами вон с той кучи кидаться, что ли?
– И кирпичами тоже, – твердо и действительно уверенно ответил Треш и, не дав разразиться брани и угрозам, добавил: – Боцман, мы сделаем их! У нас все для этого имеется. Мы используем подручные средства, силу аномалий и наши мозги. Нам не нужны автоматы и РПГ. И без броников обойдемся. Что делает в предсмертной агонии загнанный крысоволк? Он сражается. Не отворачивается, не скулит, не сдается. Он рвет!
Бродяги переглянулись. Треш увидел и почувствовал, как в него впились изучающие взгляды. Сейчас эти люди ловили каждое слово, взвешивая и обдумывая его. Боцман оживился, заметил, что часовой отвлекся, цыкнул на него, жестом показав, чтобы тот глядел в оба, и приказал Апанасу развязать пленника.
– Атаман! – Бродяга надул губы и развел руки.
– Развяжи, я сказал. И ласково.
– Поонял. – Апанас неохотно выполнил распоряжение, недобро зыркнув на сталкера.
– Как, ты говоришь, тебя кличут? – нахмурил лоб Боцман, потирая мочку уха под шерстяной кепкой.
– Треш, – сказал сталкер и про себя отметил: «Ну вот, это уже победа».
Он стал разминать конечности, на время скривился от боли в мышцах и суставах, а затем продолжил разговор:
– Времени у нас мало. Буду предельно краток: нас не десяток, а двенадцать человек, есть же еще вон тот парень в дозоре и я. Целая дюжина матерых и опытных бойцов. Раненые? Не нужно держать про запас дорогой артефакт, при этом потеряв надежду на спасение. Срочно дайте мой «изоплит» вот этому, с переломанными ребрами. Вправить их невозможно, а вот артефакт махом все сделает, укрепит кости. Только держите его, а то устроит тут бучу.
– Да знаем, – буркнул один из бродяг в синей безрукавке.
– Мой «изоплит»?! Он давно уже не твой, – съязвил Апанас.
– Респект тебе, малый! – Боцман сделал знак товарищу слева, и тот занялся лечением. Лежащий на куске рубероида раненый уловил взгляд Треша, благодарно кивнул ему. Сталкер продолжил:
– Этого, с пулевым в ногу, посадим снайпером. Стрелять умеешь?
– А то. Все, кажись, тут умеют, – отозвался сидящий на пустой канистре бродяга, нога которого выше окровавленной штанины была обмотана скотчем. – Захар я. Гуляшом кличут.
– Гуляш, не Гуляш, а придется стать снайпером. Боцман, ему надо дать лучшее из того оружия, что у вас есть. Нарезное. Иначе противника отсюда не достать. Водрузим Гуляша на крышу, сделаем баррикаду и будем снимать их ключевых бойцов. Гуляш, на тебе их офицеры, снайперы, пулеметчик и стрелки с РПГ. Возможно, будет огнеметчик. Его тоже в расход. Понял?
– Ого, – бродяга, раненный этим утром карателями, побледнел и стал озираться вокруг, – ни хрена себе расклад!
– Ничего, справишься. Поможем. Так. Ваш арсенал я уже изучил, не ахти какой, но дать отпор спецам «Беты» сможем. Мой «Вал». Три ружья. Карабин. Две винтовки. Обрез. Три пистолета. Что? Четыре? Хорошо. Арбалет. Лук и стрелы. Одна граната. Ножи, дубины. Топор. Все? Ясно. Партизанский отряд, ептеть! Лады. Покатит. С такими рожами и снарягой можно всю Падь крышевать. А, мужики?
Отряд заулыбался и немного воодушевился. Треш поймал серьезный взгляд Боцмана, сглотнул слюну, продолжая растирать икроножные мышцы, и попросил:
– Глоток воды можно? Совсем пусто в баках…
Ему протянули фляжку. С питьем в отряде было туго, поэтому сталкер сделал только один глоток. Поблагодарил. С трудом поднялся на ноги. Бегло осмотрелся. Апанас большим пальцем незаметно сдвинул флажок предохранителя. Ружье лежало на коленях стволами в сторону пленника. На всякий случай.
– Используем все, что найдем. Времени в обрез. Чую, до ночи вояки начнут штурм. Им нет резона давать шанс загнанным бродягам воспользоваться темнотой. Итак. Что у нас с рекогносцировкой местности? Двухэтажные гаражи. Капитальные. Блоки тянутся на восток, к подножию «Трех штыков». Значит, на закате солнце окажется на западе, у нас за спинами, следовательно, слепить будет врага. И это очередной наш козырь.
– Ну и козырь! Атас. Лучше бы пару стволов нормальных да гранат, – печально скривился Апанас.
– Ясен перец, лучше. Будут тебе, Апанас, стволы и броники. Трофейные. И это в твоих и наших силах. От того, как быстро, четко и слаженно мы будем действовать, зависят исход боя и продолжительность наших жизней. А на долгую битву мы не потянем. Значит, не давать им времени ни на что – ни перезаряжаться, ни командовать, ни думать о чем-либо. Даже глоток воды чтоб не могли сделать. Придется ежеминутно менять позиции, сменять напарника. Да, все мы будем работать в парах, чтобы успеть сделать перезарядку, помочь в случае ранения, скорректировать огонь и связь, прикрыть тыл. И прошу вас всех, мужики, сделайте сейчас вид, что меня сто лет знаете. Я с вами до конца пойду. У меня сейчас иного пути нет. У нас всех одна задача – выжить и победить! Это-то хоть ясно?
Закивали. Боцман утвердительно моргнул Треш потрогал ржавую дверь ближайшего гаража, легонько постучал по листу железа. Повернулся к бродягам. Мужик с диковинным артефактом на груди застонал и выгнулся дугой, чуть не встав на «мостик». Сидевшие рядом удержали бедолагу, моментально вспотев от усилий.
Треш прищурился, всматриваясь вдаль и лихорадочно корректируя в голове план действий, хотя давно все продумал, лежа связанным на асфальте. Глядел туда, где на выходе из этой бетонной кишки затычкой засели спецы «Беты». Конфуций был прав. «Время – вода». Оно утекало с каждой минутой.
– Так, – сталкер обратился к терпеливо молчавшим бродягам, – мужики, устроим этим боевикам войну, которой они от нас не ожидают. Не знаю, чем уж вы провинились перед ними, но я с вами, и отпор мы им дадим решительный. Связь за неимением какой-либо другой только жестами и знаками. Все патроны с картечью и жаканами отдать двум самым метким стрелкам. Дробовые разобрать, дробь прокапать смолой и увязать в тряпочки. Компактно, туго, аккуратно. Этим мы увеличим дальность полета заряда и его убойную силу. Монолитный сгусток при попадании рвет не слабее разрывной пули. И никаких увлечений и геройства. Выстрел – один и наверняка, затем смена позиции, иначе пуля в лоб от их снайперов обеспечена. И выдерживайте дистанцию поражения – тридцать-тридцать пять метров, не больше. Так. Второй момент. Никакой суеты, гвалта, толкотни. Больше двух не собираться, иначе с РПГ жахнут. Им чем кучнее цель, тем менее жалко тратить выстрелы гранатометов. Ясно? Дальше. Боцман, нужны четверо крепких взломщиков. Найдите кувалды, ломы, багры. Сбивайте замки с гаражей. Желательно со всех. Ворота настежь, створки соединить с соседними – будет хорошая защита от огня бетовцев.
Треш потер переносицу, пытаясь сконцентрировать внимание на чем-то важном и боясь упустить даже мелкие детали. Бродяги замерли и ждали его дальнейших команд.
– Так. Теперь дальше. Оглянитесь вокруг. Что вы видите? Только внимательней.
– Гаражи, лес дремучий за левым блоком, куча кирпичей, небо, – первым отозвался Апанас.
– Негусто. Еще что?
– А че ты лыбишься? Это подкол какой-то? Че, пацанов надыбал?
– Апанас, успокойся. Я вполне серьезно. Ну и?
– Аномалии вижу, – сообщил пухловатый бродяга в выцветшей гимнастерке и «разгрузке» поверх нее, – три штуки.
– Молорик. Уже лучше. Где, какие?
– «Гарь» вон, на крыше блока, у разросшейся кроны дуба. А внизу, почти под ней, «плазма», нехилая такая. И еще «гравиполе» за нами, в конце всего этого тоннеля.
– О-о, ваще красава! – похвалил Треш мужика. – Тебя как величать, глазастый?
– Пумба я.
– А этот парень рядом с тобой, видать, Тимон? – улыбнулся сталкер, кивнув на худого бродягу в жилетке поверх футболки цвета хаки.
– Друган мой, Димон. А че, знаешь его?
– Нет. Но, считай, угадал. – Треш едва скрыл ухмылку. – Насчет аномалок. «Гарь» не даст воякам пробраться поверху. «Плазма» блином перекрыла половину прохода между блоками. Тоже препятствие для атакующих. «Гравиполе» в нашем тылу – это, конечно, плохо тем, что не свалить нам ночью, но и плюс имеется – сзади никто не обойдет. Вон как надежно закупорила нам выход!
– Да уж. Заткнула так, что как в крысоловке мы тут, – пробурчал Апанас.
– Ничего. Итак, «плазма». Ею-то мы и воспользуемся против врага и на благо себе.
– Как это? Ты че, паря, с катушек съехал?
– Апанас, уймись, е-пэ-рэ-сэ-тэ! – бросил Боцман. – Продолжай, малый.
«Ого. Мне еще один плюс», – подумал сталкер и уже вслух озвучил:
– Если нам первыми активировать ее со своей стороны, то «плазма» станет грозным оружием и отличной помощницей. Удивлены? Вижу. Сейчас Димон сгоняет, бросит в нее камушек, и аномалия станет нашей. С этого момента все предметы, попадающие в нее с нашей стороны, будут обращаться в раскаленные заряды и с большей силой полетят дальше. А с той стороны в нас уже никоим образом ничего не прилетит. «Плазма» – штука однобокая, с одной стороны активная, с другой мертвая. Вояк она не пустит к нам и пули их остановит, а от нас все через свой плазменный гравиускоритель выплюнет в противника. Показать или уразумели?
– Ха! Точно, паря! А ведь хорошо придумал, – щелкнул пальцами Апанас, одобрительно кивнув.
– Мда-а, а ведь верно, Боцман. Полезная штуковина в хороших руках! – согласился Пумба.
– Ага, – ответил атаман, не отрывая взгляда от сталкера. – Поставил одного чела перед ней с любым оружием, так каждый выстрел сквозь аномалку станет для вояк бедой. Даже картечина будет убойной. Ну, неплохо, Треш, неплохо! Что еще на уме?
– Зачем картечь? Она для стрелков больше сгодится. Мы используем простое, но не менее смертельное оружие. Рогатки и пращи.
– Кого-о? – опять выпал Апанас, но, уловив недовольный взгляд старшего, осекся. – Рогатки? Ты точно издеваешься над нами…
– Едрить твою налево, Апанас! Смотри сюда. – Треш сплюнул себе под ноги, от негодования сжал кулаки, затем поднял камушек и с силой бросил его в ворота гаража. Тот разлетелся, подняв облачко пыли. Он посмотрел на людей, остановил взгляд на выскочке-бродяге. – Видели? Из самодельной рогатки полетит быстрее и дальше. А сквозь «плазму» и вовсе станет раскаленной пулей. Только успевай точнее целиться и пулять в противника, остальное аномалия сделает. Причем все годится для этого: камни, гайки, шурупы, болты, окалина. Ясно? Только не торопитесь, а то вояки заметят, раньше времени смекнут, раскусят нас. А нам нужны трофеи. И их мы добудем именно этим путем. Так. Димон, подорвись, сгоняй, будь другом, активируй «плазму». Только снайперу их на мушку не попадись и сделай все незаметно.
Бродяга взглянул на атамана, тот махнул рукой. И Димон тут же кинулся выполнять поручение бывшего пленного, а сейчас помощника и товарища по оружию.
– Чем еще удивишь, умелец? – с улыбкой и нескрываемым интересом спросил Боцман. Он встал, прошелся до угла бетонного кармана, выглянул поверх часового, осмотрел местность.
– Еще нужно подготовить гранаты. Найти и собрать бочки, колеса и все то, что может катиться. Из кузовов автомобилей и прочего хлама сделать баррикады. В шахматном порядке их поставим. Видите уклон в сторону противника? Градусов семь будет. Значит все, что может катиться, мы используем в качестве оружия. Пропустим через «плазму» колесо, и оно горящим тараном станет. Гранаты сделаем из того, что обычно хранится в гаражах – собираем гвозди, шурупы, битое стекло, проволока, жестяные и пластиковые банки, бутылки. Еще пригодятся горюче-смазочные материалы, смола, клей, кислоты и щелочи, ваши артефакты, дымовые шашки, инструмент, стройматериалы. У нас на самом деле столько оружия, что можно смолотить всю Армию. Ну, в смысле… всю ее худшую часть. Все же преувеличивать свои силы не стоит. Мы точно не Ильи Муромцы.
– Треш, Треш… Кто ты, парень? Откуда такой будешь? А, малый? – восхищенно спросил Боцман, подойдя почти вплотную к сталкеру и изучая его лицо из-под прикрытых век.
– Сейчас это неважно, Боцман. Но одно могу сказать – ты доверяй мне, я уж не оплошаю. Слово даю.
– Чье слово? Так ты назовись. Я должен знать, кому вверяю себя и жизни своих людей.
– Треш я. Вольный сталкер и следопыт из Западного форта. Бывший спортсмен.
– Ого! Сильно звучит. И похоже на правду. Как ты так попался-то нам?
– Минус мне. Расслабился. Думал, один здесь. Хреново вышло.
– Да уж. Значит, минусы все же бывают. Ну, смотри, чтобы теперь не сминусовал, иначе знаешь, какая цена будет такой расслабухе.
– Знаю, Боцман. Ну что, за дело? Времени в обрез. Командуй.
– Лады. И ты давай в тему. Скажу щас своим.
Атаман повернулся к товарищам и отдал несколько распоряжений. Пояснил, что Треш теперь их союзник – до уровня брата не дотягивает, а посему на испытании. Бродяги вскочили, приветствуя нового ополченца, и стали готовиться к сражению.
День клонился к концу, лес шумел, чуя скорые сумерки и близкую добычу, а люди расторопно выполняли поручения теперь уже двух командиров. Удирающие до этого от вояк и, казалось бы, обреченные на скорую смерть бродяги готовились к войне и вдруг почему-то поверили, что обязательно побдят.
За час место предстоящей обороны существенно изменилось. Поперек межблочного проезда выросли баррикады из автомобилей, ящиков, стальной арматуры, стройматериалов и прочего хлама, найденного в давно позабытых, брошенных хозяевами гаражах. Вскрыть их удалось почти все. Отряд ликовал и радостно приветствовал очередные находки. Попадались поистине дорогие и важные для боя и вообще для жизни после Судного дня предметы: бытовые электроприборы и кухонная утварь, сельхозорудия, слесарные и плотницкие инструменты, консервированные продукты, остатки ГСМ и прочее. Конечно, многое находилось в плачевном состоянии, старое и негодное, но все-таки приятное взору и осязанию. Истосковавшиеся по былой жизни и погибшей цивилизации мужики, вздыхая, бережно перебирали находки и делились впечатлениями. Апанас даже нашел «черный ящик» от самолета – обшарпанный оранжевый полукруглый прибор-самописец, видимо, «прихватизированный» пилотом при уходе на пенсию. Треш обнаружил подводное ружье с рваными резинками, а также баллоны от акваланга и маску. Радости не было предела, ведь он в юности кроме биатлона занимался и дайвингом, облазив с друзьями Байкал, Онегу и Азов.
Распахнутые ворота гаражей, куча бочек и колес, банок и битого стекла, инструмент, стопки кирпичей и другие стройматериалы забили межблочное пространство вдоль и поперек, создавая иллюзию грандиозного субботника в кооперативе.
Вояки, смекнув, что бродяги готовятся к обороне, попытались помешать им, бросив тройку бойцов в атаку. Но они недооценили противника. Пулеметчика мгновенно снял Гуляш из карабина, попав пулей калибра семь шестьдесят два точно между воротом кевларового бронежилета и стальным шлемом. А град кирпичей и пара самодельных взрывпакетов, брошенных из-за укрытий, отпугнули остальных смельчаков. Моментально включилась группа быстрого реагирования бродяг, сформированная Трешем для колючих и молниеносных ударов по отступающему врагу и захвата трофеев: Димон, Пумба и Апанас. Бывалые бетовцы, понимая, что отщепенцам нельзя дарить такой хабар и вообще позволять высовываться, предприняли разведку боем и вторую быструю атаку, чтобы вернуть тело и оружие своего пулеметчика и понять замысел врага. На этот раз дымовая шашка, ловко брошенная бродягами, создала плотную завесу по фронту, а несколько горящих покрышек и бочек, несущихся с их позиций, ощутимо охладили пыл атакующих и их боевой настрой. Единственная граната ополченцев (бетовцы, конечно, не знали о точном их количестве) становила нападавших. В итоге тело убитого пулеметчика вместе с его амуницией перекочевало за баррикады, а бойцы Шершня ретировались обратно, оттаскивая двух раненых.
– Эка невидаль, у нашего вшивого планктона появился неплохой ствол! – громко сообщил Бурелом, замбой командира «Беты», в ответ на его тихий мат. – Они с РПК и стрелять-то не умеют, бомжи хреновы. Орехи колоть разве что. Гыы.
– Сам сморозил, сам и ржешь? – угрюмо проворчал сержант, друг погибшего пулеметчика. – Я за Олежку жопы рвать им, тварям, буду. Командир, разреши, а? Дай пару двоек ребят. Я им щас шухер там наведу, ептеть. Шкуры сниму с живых. Командир?
– Отставить, сержант. Хватит нам одного двухсотого и этих подранков. Спецы, мать вашу! В лобовую решили взять бродяг. Я всегда говорил и говорю – загнанный зверь страшнее двух на воле. А вы как на параде, мля! В полный рост, оравой, не спеша. Пантомимы… Так, – коренастый, среднего возраста, с загорелым мужественным лицом офицер пробежался беглым взглядом по кислым и злым физиономиям подчиненных, – Бурелом, возьми две двойки и тихо-тихо, аккуратно так, бочком вдоль блоков атакуй этих уродов во фронт. Как получишь сигнал Чандлера, ударишь их «Мухой» и «Шмелем»… гм… отставить РПО. Сгодится нам еще. Не фиг на этих шакалов тратить последний выстрел огнемета. Пары «Мух» хватит за глаза. И жахни хорошенько там, чтоб духу от них не осталось! А шкуры их гнилые, вшивые нам на хрен не нужны. Так. Чандлер, ты дуй наверх, ищи цель оттуда. Сними их главаря и одного из самых борзых и сразу дай отмашку Бурелому. Пусть крушит там все в задницу. Ясно?
– Есть.
– Командир, а я? – напомнил о себе сержант.
– Я, я… калмыцкая свинья! – передразнил того Шершень и смачно сплюнул под ноги. Культурой и тактичностью он никогда не блистал, а вот жестокости и злобы было хоть отбавляй.
– Возьми «Миними» и чеши на другой блок, справа. Оттуда прикроешь наших. И патроны экономь. Всех это касается. Слышали? И так поизносились, похерили все, гоняясь за этой сволотой.
– Командир, дык… там же лес вплотную. И аномалка мерцает. Как я там? – возмутился было сержант, но, уколовшись о грозный взгляд офицера, отвернулся и вздохнул.
– Как, как. Об косяк, мля. Аккуратно и осторожно. Тебе вводную провести? Или инструкцию зачитать?
– Понял я. Есть, – пробурчал тот, отходя к остальным бойцам, рассевшимся вдоль гаражей.
Где-то на юге громыхнула гроза. Шершень посмотрел на пока еще синее небо, о чем-то поразмыслил и отдал несколько распоряжений солдатам насчет предстоящего штурма. Где-то далеко снова треснула молния. Из-за высоких блоков гаражей ничего не было видно, но каждый из бойцов понял одно – противник будет сражаться, он настроен решительно, и закончить с ним нужно до темноты и до грозы.
РПК203 по праву передали Трешу. Кроме занятий биатлоном со спортивной стрельбой ему не раз приходилось обращаться и с другим вооружением, а после Судного дня и начавшегося Хаоса его способности и навыки стали весьма востребованными. И хотя отдельные заказы и контракты приносили неплохой навар, позволив приобрести хижину в Западном форту и постоянный угол на Блошинке, но на хорошее оружие, амуницию и экипировку средств пока не хватало. И вот сейчас нате – ручной модернизированный пулемет знаменитого до Катаклизма конструктора Калашникова. М-м… Вещь. Только не для беготни на длинные дистанции. И не против отдельных аморальных личностей, типа кочевников или варваров. Для полного счастья к стволу нужны более кучные и защищенные цели. Желательно, в изрядном количестве.
Треш быстро, но тщательно осмотрел РПК, проверил его боеспособность и, закинув на плечо, довольно осклабился. Все вокруг уже осознали, что кроме этого чудаковатого, но, судя по всему, опытного бойца никто не справится с такой машинкой, поэтому одобрительно, без зависти, покивали, разобрали между собой остальные вещи пулеметчика, вплоть до обуви, и разошлись по «рабочим местам». Боцман перекинулся с Трешем несколькими фразами насчет корректировки огня, мобилизации, рокировки сил и мыслей по поводу отбитых атак противника. А в завершение даже поблагодарил его. Просто, сухо, по-свойски.
– Принято, Боцман. Работаем дальше. – Треш улыбнулся уголками рта и стал помогать одному из бродяг катить бочку с остатками смолы.
Раненный в ногу стрелок следил за вражеской стороной, все остальные суетились между двумя высокими бесконечными блоками, потрошили гаражи, стаскивая к баррикадам все потенциальное оружие. В бою могло сгодиться все, что ранее перечислил Треш. И бродяги уже убедились в полезности его советов на деле. Даже Апанас иногда переговаривался с ним, консультируясь или шутя над их нечаянным знакомством. Треш, в очередной раз перетаскивая ящик с пустыми бутылками, обратил внимание на одного из ополченцев – мужика лет сорока в рваных джинсах, ботинках на шнуровке и синей толстовке. Последняя со сплошными швами и заплатками имела такой вид, будто в ней успели умереть уже трое неудачников. На грязной ткани виднелись очертания логотипа фирмы «Puma». Треш по-своему расценил название, решив пошутить:
– Эй, Рита, помоги.
– Охренел, братишка? – Бродяга обернулся и недовольно зыркнул на сталкера. – Я ж забуду, что ты наш амулет, и зубы могу проредить…
– Ого. Суров ты, как я погляжу. Лады, понял. С такими мужиками точно победим вояк. Как величать?
– Тебе зачем? Убьют меня – тебе пофигу, как я звался. А тебя замочат – так тем более.
– М-да, железная логика! – хмыкнул Треш, а про себя подумал: – «Извини, брат, тогда Ритой в моей памяти и останешься».
Вечерело. Крона гигантского дерева все так же шевелилась, словно ожидая случайную жертву. Веерок нагонял прохладу и нес пыль от холма с памятником. «Три штыка» уже чернели постаментом, но еще радовали взор солнечными бликами на концах нержавейки. Багряный закат разлился по горизонту, окрасив гаражи в золотистый цвет, отчего они казались игрушечными кубиками «лего», а гигантская стела ожила и перестала выглядеть такой зловещей. Оживились и штурмовики, собирающиеся уничтожить беглецов в бетонной западне.
Бродяги, обычно выбирающие тактику быстрых ног и лесных засад, в этот раз объединились и решились дать открытый бой. Сейчас им жизненно необходимо было доказать воякам, что они тоже имеют право на существование и независимость в этом Мире. И все это не без помощи вольного сталкера с непонятным прозвищем Треш, таскающего тяжести, рискующего попасть под пулю снайпера-бетовца. Ему, безусловно, симпатизировали все.
О начале штурма известил с крыши высокого гаража Гуляш, выстреливший из СКС. Доложив о противнике, он пальнул еще раз и сразу перекатился в сторону, прячась за надежным укрытием из пары бревен, чугунной балки, ящика с песком и стальной трубы. Ополченцы мгновенно заняли заранее намеченные позиции, ожидая команды Треша – именно этот незнакомый парень мог сейчас помочь бродягам победить сильного и жестокого врага и дать им шанс на выживание.
Читать бесплатно другие книги:
