Зона особого внимания Алтынов Сергей

– Понял. Пока я не буду знать точно, что я хозяин капусты…

– Ладно, хватит. Никто тебя заставлять не будет. Сам поймешь свою выгоду, еще просить будешь. Все, заканчиваем, мне пора.

– Вот еще что. Спела мне тут одна птичка, что будут лихие люди брать ювелирный на Покровке, ну, знаешь, этой зимой открылся… Там, между прочим, ваш брат менты в охране, так их наметили в расход…

– Стоп. Давай конкретно: кто, когда, каким образом, как зовут птичку…

– Да ничего толком неизвестно, ты что думаешь, такие вещи в Думе обсуждают и по ящику транслируют? Пацаны из Подмосковья, из местами примороженных. Наметили вроде на эту пятницу вечером. В охране у них свои, может, один, а может, и больше. Все, больше ничего не знаю, и как звать птичку, давно забыл. Ты сечешь, что я себе уже петлю на шею надел и веревку тебе в руку всунул? Меня спалить можешь, как два пальца обмочить, если этим пением распорядишься неумело, понял?

– Ну не хами, дорогой, я не пальцем деланный и не вчера на свет вылез. Какой-то ты нервный стал. Не дергайся, все будет путем. Все, время вышло, мне пора. Ты уверен, тут все чисто? – старший указал глазами на детали интерьера.

– Сто процентов. «Бабушка», в смысле хозяин, – наш человек, я пришел раньше, он при мне все кругом еще раз проверил насчет жучков. А снаружи ребята смотрят. «Бабушка» гарантирует полный интим!

– Ну, будь здоров. Привет «бабушке». Связь как обычно.

Старший подхватил «дипломат» и степенно прошествовал к выходу.

– … «Бабушка» гарантирует полный интим!

На экране японского телевизора нерезко обозначились старший и молодой. Запись была сделана нечетко, да и видеосистема оставляла желать лучшего, но суть происходящего сомнений не вызывала.

– Ну будь здоров. Привет «бабушке». Связь как обычно…

– Все, Михаил Петрович, – крепкий, поджарый парень остановил видеозапись. – Отмотать назад? – спросил он у сидевшего рядом майора Каменева.

– Не надо, Сережа. Все и так ясно. Ты молодец, похоже, они ничего не почуяли. – Майор поднялся с кресла, расправил плечи и размял кисти рук. – Вот видишь, недаром мы водили этого молодого. А представителя доблестной и краснознаменной «таможни» узнал?

– Нет, – Сергей пожал плечами. – Хотя где-то я уже видел его. По-моему, он не из наших. И не из угрозыска. Может из ОБЭП?[10]

– Нет, Сережа, не ОБЭП. – Михаил Петрович задумчиво разглядывал тени на потолке. – Это подполковник Гущин, референт по особым поручениям из министерства!

– Точно! – вспомнил Сергей. – В министерстве я его и видел! Несколько раз. Неприятный тип, надо сказать.

– Вот что, лейтенант, – Каменев перешел на официальный тон, – про эту запись ни в каких бумагах не упоминать категорически! Пусть пока полежит у меня в сейфе. Всю свою активность прекрати, отдохни, посиди на бюллетене.

– Они вроде серьезное мочилово затевают, – попытался возразить Сергей. – А потом этот канал… – он повторил жест старшего славянина из видеозаписи, подняв указательный палец к потолку.

– В том-то и дело, – остановил его Михаил Петрович. – Тут пока все непонятно, поэтому и молчи, как рыба, понял? Никому! А я завтра пойду к руководству. Похоже, дело серьезней некуда. Ясно?

– Так точно, господин майор! – Сергей по-военному вытянулся перед старшим по званию.

– Свободен, лейтенант. Отдыхай. Ты сделал большое дело.

Вечером Каменев и Громов «смотрели кино» на квартире у полковника.

– Ты тоже думаешь, что это Гущин? – не отрывая взгляда от лица товарища, негромко спросил Михаил Петрович.

– Гущин, сволочь, – подтвердил полковник. – Если это начало войны, без него не обошлось. Сам под капот, понятно, не лазил, кишка тонка, но устроить провокацию для него как два пальца обмочить, я его давно знаю, подлец, трус и карьерист. Его же в 1989-м едва под суд не отдали: сфабриковал дело против молодых ребят, чуть под высшую меру не подвел невиновных. Ну, из органов его тогда выперли, а в 1991-м на демократической волне восстановили. Причем в аппарате министерства! Он – «шестерка» у крупных «тузов», на них и пашет 24 часа в сутки!

– Тогда нам его не взять, – подытожил Каменев. – Я понимаю, даже видеозапись не поможет…

– Скажут, фальшивка, подделка, видеомонтаж… Хотя и отмолчаться в тряпочку нельзя, тут все слишком серьезно, дело ведь не в Гущине. Он – «шестерка» для грязных дел, такие долго не живут, дурак он, сам бы мог догадаться. Рано или поздно «высокие стороны» начнут зачищать концы, тут ему и крышка, либо те позаботятся, либо другие, либо сам его «отец родной» решит, что эта карта отыграла. Короче, Миша, скажу тебе вот что. – Полковник на мгновение задумался. – Дело об иномарках я с тебя снимаю, – голос Громова зазвучал увереннее. – И… – он выдержал паузу, – действуй на свое усмотрение! Наша цель – распознать вот этого его «отца родного», который в нашей Конторе завелся. Пока только распознать, большее нам не по зубам. Попробую прояснить, с кем это Гущин так хорошо «дружит» внутри министерства, а ты к нему не приближайся, я имею в виду, конечно, не тебя самого, а твоих людей. Сомов уже мелькал, его теперь на этой работе полгода нельзя использовать, а других у тебя нет. Работай понемногу по его контактам – кавказцу и славянину, но на цыпочках, не спугни. Каждый день по возможности докладывай мне. В случае чего постараюсь прикрыть…

В кабинет одного из замов министра, генерал-лейтенанта милиции Геннадия Ивановича С., вошел его старинный приятель (еще с юрфака) и подчиненный подполковник внутренней службы Андрей Гущин, референт по особым поручениям. Но сегодня старые товарищи были сдержанны и немногословны.

– Геннадий Иванович, все в порядке, встреча с агентами прошла нормально, вернее, блестяще, как говорится, на ловца и зверь бежит, я даже не ожидал, они сами поставили все вопросы, теперь сценарий можно разыгрывать по максимальному варианту. – Гущин уселся в кресле напротив генерала.

– Материальная часть? – Генерал выразительно потер большой палец об указательный.

– Не здесь же…

– Ну разумеется, – генерал немного расслабился. – Теперь по сути. Своему агенту из группировки славянских блатных ты, по твоим словам, давал «дезу» на группировку Казыма Бакинского и Ильдара. Потом для симметрии то же самое Ильдару на славян. Как они реагировали? Там «дезы»-то много было? Смотри не вляпайся, у них своя служба разведки и контрразведки имеется, и совсем не слабая.

– Нет, все путем, то, что я им выложил, так и есть на самом деле. Конечно, кое о чем я просто умолчал, чтобы не напугать раньше времени. Да они и не из пугливых. Оба они – два сапога пара, что Ильдар, что этот деятель из маршальской кодлы, им главное – себя уберечь и на этом руки погреть, побольше авторитета заработать. И что характерно, говорят почти одинаковыми словами. Оба требуют гарантий, что мы не вмешаемся, когда дело дойдет до пальбы, и оба хотят, чтобы мы им не мешали затовариваться стволами и прочей амуницией.

– Подожди… – Генерал на минуту задумался, что-то его в этом деле беспокоило. В «полевой» милицейской кухне он смыслил мало, а уж к работе с агентурой совсем не имел отношения, да и не положено оперативникам своих агентов раскрывать даже непосредственному начальству и посвящать в подробности. А уж министерское руководство вроде него к этому делу совсем никаким боком. Гущин – не оперативник, по роду деятельности ему заниматься вербовкой агентов и работой с ними не полагается. Генерал был неглуп и понимал, что оба они ходят по тонкому льду, и то, что Гущин в агентурной работе далеко не профессионал, его сильно смущало. – А ты уверен, что они не узнают о твоей работе на два фронта? Представляешь, чем это пахнет?

– Геннадий Иванович, мы ведь об этом уже говорили. У меня железная страховка. На встречах порознь и тому, и другому я сказал, что блюду только его интересы, а другой стороне уши лапшой украшаю, хотя готовлю, так сказать, пятую колонну. Я вначале не раскрывал, с кем именно работаю, но они оба этого потребовали и даже настояли на очной встрече. Первая такая встреча произошла вчера, и все прошло отлично. Думаю, они споются прекрасно, я же говорил, оба рвутся к власти, к большим деньгам… Поэтому каждый никому в своей компании даже не пикнет о наших «переговорах», здесь я спокоен. А связь между ними я пока замкнул на себя, чтобы за моей спиной они не сговаривались, мало ли что им в головы взбредет…

– Ну что ж, дай бог. Теперь главный вопрос. Как твои подопечные отреагировали на возможность более солидной материальной базы? – Несмотря на нежелание генерала называть вещи своими именами даже в разговоре тет-на-тет, Гущин отлично его понял.

– Вот! Я же говорил, на ловца и зверь бежит! Славянин то ли не допер, то ли испугался – «подумать надо», видите ли, а кавказец сам попытался взять быка за рога. Короче, Ильдар сказал: «Нам нужен свой банк, из первой десятки», они хотят там отмывать свои доходы, иметь свободные деньги для вложений в бизнес, и далеко не только легальный, там и оружие, и…

– Это меня не касается, – прервал генерал.

«Все целку строишь, старая проститутка», – подумал Гущин и продолжил:

– Конечно, это их игрушки, пусть сами и играют, нам неинтересно… Да, и еще он намекнул, что готов будет обеспечить негласную силовую поддержку – ну, там конкурента «успокоить» или долги помочь получить… Хотя это опять же не наши игры, здесь пусть заказчик сам уточняет напрямую, кто что кому должен, зачем и почем. Само собой, Ильдар дал понять, что предпочел бы вести «финансовые» дела сам лично, то есть после того, как предстоящая разборка поставит его у руля или хотя бы позволит за руль держаться. Так что вашего протеже можно обрадовать – его предложение пользуется спросом, если хочет, мы его выведем прямо на клиента, который созрел!

– Нет, это рано, – генерал поморщился. – Не забегай вперед… Пока твой Ильдар не встал, как ты говоришь, у руля, знакомиться им ни к чему. Да и неясно еще, будет ли это Ильдар или тот тип из маршальской группировки. Давай все делать шаг за шагом, «степ бай степ», как говорят наши американские коллеги. Следующий шаг – это вывод твоих агентов на первые роли в их «организациях». Что еще?

– Есть тут одна мелочь… Славянин сообщил, что на крупный ювелирный магазин на Покровке готовится налет. Назвал даже дату. Так что наша славная краснознаменная может отличиться – взять бандитов с поличным. Вам – слава, телеинтервью, мне…

– Постой, не торопись. Что-то сразу много удовольствий обещают твои подопечные… Об этой наводке никому, и никаких шагов самостоятельно не предпринимать. Я сам разберусь, время еще есть. – Генерал черкнул в настольном ежедневнике условную закорючку. – Так. Что еще?

– Я все изложил. – Гущин был немного обижен настороженной реакцией патрона на информацию о грядущем налете. «Не хочет ничем делиться, сука старая, все заслуги себе припишет… Ну ладно, я тоже в накладе не останусь».

Генерал заметил надутые губы и поскучневший взгляд своего протеже. «Глуп ты все же, милый. Лишь бы прокукарекать… И не ведаешь, что друзья твои любят иногда супчика с потрошками отведать. Нет, для здоровья полезнее будет держаться от этого услужливого дурачка подальше».

– Хорошо, заканчиваем. Предвидятся ли какие-нибудь осложнения?

– Всего одно, но существенное! Маршал.

– Этот синий ортодокс? Он же в тюрьме, – Геннадий Иванович был подчеркнуто спокоен.

– Думаю, скоро он выйдет.

– Надо сделать, чтобы не вышел.

– Не получится. Все уже заряжено, и здесь мы бессильны. Более того, у меня имеется информация, не вошедшая в официальные сводки.

– Ну что еще? – недовольно поинтересовался генерал.

– Два дня назад в одном ИТУ Московской области вспыхнул бунт. Довольно серьезный. Местное руководство афишировать его не захотело и попыталось подавить беспорядки собственными силами. Однако зеки разыгрались не на шутку и чуть-чуть не вырвались за пределы зоны. Локализовать конфликт удалось лишь после того, как на зоне побывал Маршал.

– Как? – генерал был удивлен.

– Очень просто, прямо из СИЗО! – невозмутимо продолжал Гущин. – В сопровождении старших офицеров милиции. Могу назвать фамилии.

– Хорошо, потом. И что же?

– Зеки разошлись по баракам. Бунта как не бывало. Начальник ИТК подполковник Губин будет молчать как рыба. Кстати, Маршал «уволил» нескольких офицеров и прапорщиков из администрации.

– Сведения точные? – генерал поджал губы.

– Безусловно, – подтвердил Гущин. – Вам, Геннадий Иванович, остается лишь принять их к сведению, – референт невольно скаламбурил и улыбнулся, как ему показалось, весьма обаятельно.

– Черт знает что, – генерал в сердцах хлопнул ладонью по полированной поверхности служебного стола, до него наконец дошел смысл сказанного Андреем. Он не мог сообразить, что ему делать в этой ситуации. В отличие от собеседника, свою карьеру Геннадий Иванович сделал в комсомольских кабинетах и на партийных собраниях. В начале 90-х он сжег партийный билет, открестился от проклятого прошлого и стал знатным номенклатурным демократом. Как человека с высшим юридическим образованием его бросили на укрепление и демократизацию системы МВД. Здесь-то он и встретил своего бывшего сокурсника и единомышленника Гущина. Процесс демократизации пошел успешно, поскольку оба были людьми неглупыми. Только в тонкостях оперативной работы и особенностях преступного мира Геннадий Иванович был не силен. Для этого имелся Андрей Гущин, отдавший молодые годы оперативной работе в угрозыске.