Идеальные переговоры Глейзер Джудит

Общение – понятие многомерное, а не простое линейное. То, что мы думаем, что говорим, что имеем в виду, что слышат другие и как мы себя чувствуем относительно этого потом – все это является важными измерениями, стоящими за разговорным интеллектом. И хотя разговор никогда не ограничивается простейшим уровнем «спросил – сказал», мы часто склонны трактовать его именно так.

Добрые намерения, плохой результат

Десять лет назад я обучала одного клиента, который, как я поняла с самого начала, обещал быть «твердым орешком». И, как оказалось, после шести месяцев нам пришлось разорвать наш контракт. Ни одному из нас не нравилось терпеть неудачи, не говоря уж о перспективе реальной неудачи. Когда мой клиент – давайте назовем его Энтони – начал работать со мной, я неожиданно обнаружила, что у него в голове «засел» какой-то твердолобый, упрямый, спесивый босс, упорно не дававший ему проявить свои истинные чувства. Как я понимаю теперь, мы запутались в паутине наших предубеждений относительно друг друга и того, в чем должно было заключаться мое обучение. Я попала в ловушку недоверия со стороны моего клиента, но в то время была недостаточно «подкована», чтобы осознать, что я как наставник проиграла из-за нехватки тех самых навыков, которые мне предстояло усвоить в течение последующих пятнадцати лет.

Наставничество требует, чтобы ты в первую очередь познал себя; а уже на базе этих знаний можешь помочь и другим познать себя. Если наставник – в данном случае я – не обладает достаточной выдержкой или толком не знает, как справиться с трудным клиентом, таким как Энтони, это значит, что он не является действительно подготовленным. Но я еще не владела этой истиной и с трудом прокладывала путь в наших разговорах, надеясь, что найду какой-то подход, чтобы проникнуть в «раковину» этого человека и установить с ним дружескую связь.

Плохие и хорошие разговоры

Когда складывается душевный разговор, даже если его нельзя отнести к числу легких, все равно мы чувствуем себя хорошо. Мы ощущаем связь с другим человеком на довольно глубоком уровне и понимаем, что можем доверять ему. При хорошем общении мы знаем, какую позицию занимаем относительно других, и чувствуем себя в безопасности.

В процессе наших исследований, которые проводились на протяжении более тридцати лет, выявилось, что основной составляющей хорошего общения является доверие. Люди, с которыми вы общаетесь, могут рассуждать так: «Я чувствую себя открытым и доверчивым. И мог бы даже свободно рассказать обо всем, что у меня на уме». Или: «Мне не нужно держаться настороженно, потому что я доверяю собеседнику и знаю, что ответная реакция не будет негативной».

Общение – это золотые нити (пусть иногда хрупкие), которые поддерживают нашу связь с другими. Но почему это так важно? Мы имеем «встроенные» в наш мозг сети, специально предназначенные для того, чтобы дать нам знать, когда мы находимся в хороших отношениях с другими, а когда – нет. Благодаря способности быстро «прочитывать» ситуацию наш мозг знает, следует ли нам действовать в режиме обороны или быть открытыми к тому, чтобы поделиться с другими своими мыслями, открытиями и влиянием.

Нейронная сеть, позволяющая нам установить связь с другим человеком, была открыта в 1926 году Константином фон Экономо, который неожиданно натолкнулся на длинные нейроны необычной формы, находящиеся в двух местах: в префронтальной коре головного мозга – субсенциальная передняя поясная кора (ACC) – и в островковой области (часть коры большого полушария мозга, образующая дно латеральной борозды (FI)). И вот что открыл ученый: эти нейроны передают сигналы в нашу древнюю инстинктивную сеть, отвечая на действия социального плана – будь то нахмуренное лицо, гримаса боли или просто голос того, кого мы любим. Эта сеть специальных нейронов, которые теперь называют VEN[2], дает нам возможность реагировать на социальные «подсказки» и соответственно изменять наше поведение. Это одна из наших самых сильных и активных сетей, но тем не менее ее сравнительно редко упоминают в литературе, касающейся науки о мозге. Возможно, это происходит потому, что исследователи все еще не уверены, каким образом данная система воздействует на поддающееся наблюдению поведение, которое легче изучать, чем инстинкты или интуицию. Например, сети, соединенные с желудком, которые часто отождествляют с «животным инстинктом», являются трудной темой для изучения. Иными словами, гораздо сложнее организовать исследование и вывести заключение о том, что происходит внутри, чем о внешнем поведении. Когда мы вступаем в общение с другими людьми, то, возможно, еще до того, как откроем рот, мы уже улавливаем и определяем, доверяем этим людям или нет; а в соответствии с этим наш мозг готов либо «открыться», либо «закрыться». Плохие разговоры приводят в движение сеть недоверия, а хорошие – сеть доверия. Каждая из них оказывает влияние на то, что мы говорим, как говорим и почему мы это говорим; эти сети оказывают сильное воздействие на результаты любого разговора.

Общение приводит в действие нейрохимию

В тот момент, когда мы устанавливаем контакт с другими людьми на всех уровнях нашего тела, приводятся в действие биохимические реакции. Наше сердце реагирует двумя способами: электрохимическим и химическим. Взаимодействуя с другими, мы испытываем биохимическую или нейрохимическую реакцию на взаимодействие, а также воспринимаем электрические сигналы от других людей. Когда наше тело «считывает» энергию другого человека, которую мы чувствуем на расстоянии трех-четырех метров, начинается процесс сближения. Мы испытываем других посредством электрической энергии, чувств, которые возникают у нас в момент контакта; поверх этого «накладываются» наши старые воспоминания о данном человеке, идеи, убеждения или всякий другой накопившийся психологический хлам, – и все это происходит в тот момент, когда мы пытаемся составить мнение об этом человеке. Можем ли мы ему доверять? Не причинит ли он нам неприятности? Можем ли мы установить связь и привнести что-то хорошее в жизнь друг друга?

Что случается, когда способствуешь негативному поведению

Так почему же разговоры с моим давним клиентом, Энтони, проходили так неэффективно? Многие из нас росли с твердым убеждением, что общение – это когда два человека обмениваются друг с другом какой-нибудь информацией. Но сегодня мы уже знаем, что общение – явление многоплановое и многократно переходящее из одной фазы в другую. Это означает, что одни части мозга обрабатывают информацию быстрее, чем другие, а наши чувства возникают еще до того, как мы сможем обозначить их словами. То, что мы видим, то, что мы слышим, то, что имеем в виду, и то, что чувствуем, после того как что-то сказали, – все это может проясняться и выходить на первый план в свое время. Поэтому, как вы видите, общение – это не только обмен информацией, оно является частью более сложного разговорного «уравнения». Когда то, что мы говорим, то, что слышим, и то, что имеем в виду, не согласуется между собой, мы (в мыслях) предпочитаем отступить, а потом придумываем истории, помогающие нам примириться с этими противоречиями.

Я была сильно расстроена тем, что не могу вести открытый и доверительный разговор с Энтони. А это привело к тому, что в процессе нашей беседы я начала «снимать» в своей голове «фильмы» о нем. И обнаружила, что очень критически отношусь к поведению Энтони, к его манере разговаривать и его намерениям. Я поймала себя на том, что отодвигаю на задний план сочувствие, а на передний выдвигаю осуждение. Я представляла Энтони как какого-то высокомерного задиру и продолжала «накалять» свои чувства по отношению к нему до тех пор, пока он окончательно не упал в моих глазах – это был худший лидер, какого я когда-либо встречала в своей жизни. Временами мне казалось, что у Энтони нет никаких человеческих чувств и что он всеми силами старается доказать, что он прав, а я ошибаюсь. И чем с большим рвением я «фабриковала этот фильм» о нем, тем в меньшей мере была способна установить с ним связь и помочь ему, что должна была сделать как наставник.

Справедливости ради следует заметить, что перед Энтони стояла огромная проблема. Его взяли на работу в качестве президента одной издательской компании мирового масштаба в тот момент, когда там обсуждался вопрос относительно важного преобразования – перехода от традиционного метода печати к цифровому. Некоторые считали, что после того, как Энтони пройдет мои 6-месячные курсы по обучению руководителей высшего звена, он сможет стать весьма перспективным руководителем. Но мы оба действовали неправильно.

Попытка установить контакт с треском провалилась

Я точно не уверена, что было причиной этого – мой страх потерпеть неудачу или упрямство Энтони и его низкий уровень понимания ситуации, или – что еще хуже – и то и другое, вместе взятое. Я была убеждена, что он не понимает, как важно установить контакт, и мысленно говорила себе, что ему вообще на это наплевать. Таким образом, с течением времени я разрушила наши отношения, приведя их в безнадежное состояние. Я оказалась неспособна осуществить то, что следовало бы сделать хорошему наставнику: всячески способствовать пробуждению у клиента стремления к изменению своего поведения. Вместо этого я продолжала крутить собственные надуманные «киносценарии» и тем самым лишь усугубляла невозможность установить контакт.

После того как в течение первых нескольких занятий я сделала ряд попыток завязать дружеские отношения с Энтони, я поняла, что и он тоже сочиняет и запускает в своей голове «кинофильм» о себе: кто он такой и что ему нужно делать, чтобы преуспеть, и почему я не права, а он прав. Помнится, как после одного из первых занятий у меня появилось чувство неуверенности и сомнения в моих наставнических способностях. Временами я даже чувствовала себя так, как будто мы с Энтони поменялись ролями: он правил упряжкой, а я вприпрыжку бежала рядом. Создавая подобные «кинофильмы», я действительно запуталась и не знала, являюсь ли наставником Энтони. Я не смогла установить связь по очень важной позиции – правильным взаимоотношениям – и эта упущенная мною возможность могла оказаться пагубной для его последующей жизни и, что весьма вероятно, могла изменить даже и мою жизнь.

Давление и натиск при общении

Поразмыслив хорошенько над создавшейся ситуацией, я теперь понимаю, что страх неудачи заставлял меня все сильнее «давить» на Энтони. Мы оба попали в ловушку «несокрушимости своей правоты», причем ни один из нас не осознавал этого. А когда мы оказываемся в такой ловушке, то хотим выйти из нее победителями, мы боремся, чтобы победить, всеми силами стараясь заставить других принять нашу точку зрения.

В тот момент, когда мы стремимся любой ценой одержать победу, нами управляет примитивная часть мозга, которая называется миндалевидным телом. Эта часть мозга крепко связана с хорошо развитыми инстинктами «дерись-беги-замри» или стремлением умиротворять других – инстинктами, которые развились в мозге человека еще более миллиона лет назад. Когда мы чувствуем какую-либо угрозу, миндалевидное тело активизируется и немедленно посылает в мозг импульсы, гарантирующие наше выживание. Наш мозг «закрывается», и мы перестаем быть открытыми для внешнего воздействия. (Вы узнаете, как можно научиться «открываться» и стать более гибкими во второй части данной книги.)

На другой стороне этого спектра мозговой активности находится префронтальная кора головного мозга. Она является самой новой по времени возникновения и дает нам возможность выстраивать взаимоотношения, характерные для современного общества, выносить правильные, взвешенные суждения, мыслить стратегически, справляться с трудными разговорами, создавать и поддерживать доверительные отношения. Но стоит только миндалевидному телу «засечь» что-то, что представляется ему как угроза, все наши способности вести разговор сразу же подвергаются торможению и мы начинаем с невероятным упорством «цепляться» за свою точку зрения!

В тот раз я поймала себя на том, что говорю Энтони: «Вам нужно быть добрее к людям», как будто этот совет, высказанный спокойным тоном или, наоборот, с гневом в голосе, заставил бы его начать мыслить по-новому. Другими словами, я сама попалась в ту же ловушку, от которых должна была предостерегать других; мой мозг отреагировал на сложившуюся ситуацию именно в этом направлении, я уже попала в сети предубеждения и в тот момент не смогла восстановить наши отношения. Умение быстро наладить отношения – один из навыков, которому я так настойчиво учила других, – вышел из-под контроля как раз тогда, когда я больше всего нуждалась в нем. (Вы получите больше информации о том, как прервать неправильную модель общения, перенаправить внимание и перестроить разговор, в главе 8 «Гибкость при общении».)

«Быть добрым необязательно, – сказал Энтони, пытаясь убедить меня, что у него более здравый взгляд на реальность. – Моя задача состоит в том, чтобы выработать новую стратегию для улучшения работы компании, и мне нужно сосредоточить внимание на том, кто в моей команде может быть генератором этого процесса, а не выяснять, кто добрый, а кто – нет. Если бы мне нужно было нанимать в свой штат людей высшего звена, то этот подход, возможно, и подошел бы. Но мои подчиненные – люди старой школы. Они не знакомы с цифровыми технологиями и поэтому не нужны мне».

РИСУНОК 1.1. Примитивная и передовая части нашего мозга

И тут мной овладел так называемый синдром «говори-убеждай-кричи»: сначала просто утверждай, что ты прав, затем всеми способами попытайся внушить собеседнику, что ты прав, а потом наседай, наседай и наседай! Когда вы находитесь в этом состоянии, то ищете исключительно способы, как бы обрести власть над другими, и я не понимала, что иду по этой дорожке. Энтони не слушал меня. И, похоже, его это не беспокоило. Он считал, что прав только он один, а другие – нет.

В течение всех лет, когда Энтони работал с командой, он не проявлял интереса к тому, чтобы собирать людей за круглым столом, и я смотрела на него как на человека с «закрытым» разумом. Мой клиент был непоколебим в своем убеждении, что самой подходящей стратегией для успеха является жесткая «чистка» среди подчиненных ему людей. В то время как все мои добрые побуждения подсказывали мне, что ему нужно помочь использовать наилучший способ в деле понимания политики новой компании в течение первых ста дней его работы, я искала решение этой задачи вне усвоенных мною навыков.

Все это в вашей голове!

Я старалась разными способами восстановить упущенное и начать общение с Энтони в направлении создания доверительных взаимоотношений с его командой, чтобы он выяснил, какими талантами обладают эти люди, прежде чем предпринимать какие-то радикальные действия. Но с моего языка срывались не те слова, к которым он мог бы прислушаться. Я говорила ему: «Вы должны понять, насколько важны ваши чувства по отношению к этим людям, и выразить их так, чтобы это позитивно повлияло на их работу». Я старалась быть красноречивой и даже прямолинейной, но ничего этим не добилась.

Я пробовала снова и снова: «Вы ведь даже никогда открыто не разговаривали с членами вашей команды и не выясняли, что они могут делать, а что – нет. Все дело в направлении ваших мыслей». Теперь я понимаю, что чем больше я «нажимала», тем меньше он слышал меня. Его разум был закрыт для того, чтобы взглянуть на ситуацию по-новому – он был настроен весьма эмоционально в отношении и меня, и своих перспектив в достижении успеха. «Именно сейчас ничто не является таким важным, как эта основная линия, – сказал Энтони. – Как раз для этого я и был нанят – чтобы навести порядок!»

Я не могла не видеть, что наш разговор ни к чему не приведет, поэтому отступила и замкнулась. Да, я не была хорошим наставником и уж никак нельзя было назвать меня наставником мудрым, поэтому и делала все то, чего меня учили не делать. Если бы тогда я была немного более гибкой и настроенной на достижение согласия, то знала бы, что нужно сделать, чтобы изменить направление разговора с моим клиентом, привести его к разумному осознанию того воздействия, которое он оказывает на свою команду и на меня. Вместо этого я в тот день стала жертвой очередного промаха. (Во второй части вы узнаете больше о построении навыков третьего глаза для установления связи между намерением и воздействием.)

Разные реальности

Энтони и я так никогда и не выстроили доверительных отношений – фундамента для открытого, искреннего, дружеского общения. В результате я начала сомневаться в своих способностях и не доверять своим инстинктивным чувствам.

В тот момент мне следовало решить: могу ли я сделать шаг вперед – попробовать новый подход, чтобы установить доверие с моим клиентом и говорить правду? Могу ли я попросить его высказаться и задать важные вопросы? Могу ли я проявить смелость и спросить себя: подходим ли мы друг другу как наставник и ученик? Могу ли я спросить его: готов ли он посмотреть на себя с другой точки зрения?

Вместо этого я реагировала на его слова, управляемая страхом. Я чувствовала угрозу, находясь в плену у примитивной части моего мозга. Когда мы общаемся и понимаем, что между тем, что мы чувствуем в тот момент, о чем думаем и что имеем в виду, лежит пропасть, тогда то, что мы «слышим», изменяется так, чтобы лишний раз подкрепить наше недоверие.

Смысл

Большинство людей считают, что смысл того, о чем мы думаем, вложен в слова, которые мы произносим. Но, согласно мнению изучавших этот вопрос лингвистов, смысл – это нечто гораздо более неуловимое, вызываемое к существованию посредством озвученных дуновений воздуха, движений рук, поворотов тела, движений век и бровей, расширения ноздрей. Передача смысла по-прежнему включает примитивные механические движения, выработавшиеся еще в эпоху Плиоцена. И решающее значение имеет контекст; когда мы записываем разговор на пленку, то схватываем только часть от целостного восприятия данного момента. То, что мы считаем точной аудиозаписью, может рассматриваться просто как звуковая аналогия известного теста Роршаха[3].

В тот момент меня захватили сильные и смешанные чувства, которые мешали нашему разговору и вызывали у меня еще больший страх. Будучи неспособной выразить словами то, что я чувствовала, я «ушла в себя» и продолжала создавать в своей голове все новые «кинофильмы». Они были о том, насколько мой собеседник неправ и закрыт, а я неспособна принести ему какую-то пользу и, следовательно, не могу считать себя хорошим наставником.

Вскоре Энтони и я разорвали наш договор и, как оказалось, в течение последующих шести месяцев его дела не улучшились и руководство попросило его уйти из компании. Вот так и вышло – ему не удалось установить связь с этой организацией таким образом, чтобы это позволило ему справиться с проблемами, стоявшими перед компанией, а я не смогла помочь ему открыть разум, чтобы начать смотреть на мир другими глазами.

Недоверие – это дорога в никуда

Какой бы ни была наша профессиональная деятельность, доверие является единственным наиважнейшим элементом в процессе, который я называю «креативное МЫ» и который за многие годы моей работы консультантом и наставником для руководителей высшего состава оказался лучшим способом достижения невероятного, непрерывного успеха в бизнесе и в жизни вообще. «Креативное МЫ» (и то, что я называю «лидерство, сосредоточенное на совместном действии») строится на уровне доверия, связывающего нас воедино. Когда оно распадается, подобно тому как это случилось у меня с Энтони, исчезает и наша способность относиться друг к другу с сочувствием и пониманием и работать вместе, чтобы создать какое-то предприятие или бизнес, которое станет чем-то большим, чем просто сумма его частей.

Прежде чем открыто взаимодействовать с другими людьми, вы должны ответить на один вопрос: друг вы им или враг? Этот важный вопрос накрепко «вмонтирован» в нас – он оттачивался по ходу эволюции и наша жизнь на протяжении миллионов лет зависела от правильного ответа на него. В данном направлении наш мозг развивался так быстро, что мы могли даже не знать, что этот процесс имел место. Вероятно, мы не смогли бы внести свой вклад в генетический фонд, если бы тратили массу времени на размышления о том, убегать или нет от саблезубого тигра, неожиданно вышедшего из джунглей.

Сегодня наше выживание в бизнесе в буквальном смысле, возможно, и не зависит от раздумий над тем, друг перед нами или враг, но ведь наш мозг (точнее, какая-то его часть) не знает этого. В нашей жизни случаются моменты, когда мы воспринимаем проблему, касающуюся, например, средств к существованию, как вопрос жизни и смерти. Когда на собраниях наши идеи подвергаются критике или босс устраивает нам головомойку, в нашем мозге это по-прежнему приводит в действие реакцию «дерись-беги-замри» и мы можем отреагировать таким образом, что это серьезно подорвет наши собственные интересы.

Насколько важно понимание того, что происходит в момент контакта с вами? Я считаю, что это имеет решающее значение для вашего будущего и для успеха компании, на которую вы работаете. Результаты вы сможете ощутить сразу же, в первый момент установления контакта – а потом воздействие будет продолжаться всю жизнь в форме дружеских взаимоотношений. Первое приветствие, рукопожатие, телефонный звонок или сообщение по электронной почте о назначении встречи – все может либо разрушиться в первые же несколько секунд, либо привести к долговременной взаимной поддержке и процветанию. Если мы не упустим этот первый момент контакта в нашем общении с другими, то потом нам необходимо будет лишь подтверждать нашу готовность проявить доверие к другому человеку – и не один, а много-много раз, так как проблема доверия будет всегда иметь первостепенную важность.

Давайте представим это в виде двери, которая охраняет вход в наше внутреннее «я». Когда мы чувствуем, что нам доверяют, то с готовностью открываем дверь, которая ведет к обмену мыслями, чувствами и мечтами с кем-то другим. И наоборот, когда не испытываем доверия, считая, что этот человек несет в себе какую-то угрозу для нас, мы быстренько захлопываем дверь, стараясь защитить себя от боли или отторжения. К сожалению, наш мозг не всегда выносит лучшие решения относительно наших долговременных интересов. По всей вероятности, мы неправильно интерпретируем сигналы, получаемые от боссов, сотрудников и тех, с кем общаемся; особенно это проявляется на рабочем месте, где напряженная обстановка и постоянное психологическое давление часто бывают вызваны постоянными напоминаниями о сроках сдачи работы.

За время своей деятельности мне пришлось самым серьезным образом познакомиться с той областью науки о мозге, которая связана с концепцией МЫ, чтобы лучше понять, как люди воздействуют друг на друга – как в стрессовых ситуациях, так и в ситуациях, касающихся здоровья. Во всех своих исследованиях я постоянно возвращаюсь к «моменту установления контакта» – тому моменту, когда мы вступаем в разговор с другими людьми и его качество может оказать сильнейшее воздействие на наши природные импульсы. В момент контакта общение обладает такой силой, что может преобразовать всю нашу дальнейшую жизнь. Если разговор вызывает «хорошие чувства», мы «открываемся» для дальнейшего взаимодействия и роста, если же «плохие» – мы будем закрываться и переходить к оборонительному образу действий. В последующих главах мы больше поговорим о силе общения, которое вызывает либо оборонительную позицию, либо способствует росту.

Как разговоры формируют наш мозг

Мое общение с Энтони оказало на меня огромное воздействие. Потребовалось, чтобы со времени моей работы с ним прошло более десяти лет, прежде чем я сделала еще один большой шаг вперед в деле изучения анатомии общения. И вот что я открыла для себя: оглядываясь назад на какой-нибудь разговор и пересматривая его, могу яснее увидеть, что я делала, чтобы воздействовать на данную ситуацию – либо негативно, либо позитивно. Я назвала этот навык «посмотреть назад, чтобы смотреть вперед» и поняла, что могла бы учить ему людей. Кроме того, я придумала термин «деконструирование разговоров», что означает их проверку после того, как они уже состоялись, чтобы лучше и по-новому проникнуть в их сущность. Мои проекты относительно написания книг «Создание концепции МЫ» и «ДНК лидерства» дали мне возможность подвергнуть проверке эти новые разговорные навыки и увидеть, смогу ли я обучать других навыкам разговорного интеллекта.

И то, что я открыла, можно назвать мудростью, присущей всем людям. Речь идет о примерах взаимодействия между людьми, которые имеют значение для всех нас, примерах того, как общение делает нас здоровыми или нездоровыми. Я узнала важнейшие вещи: чтобы быть здоровыми, людям нужно общаться, принадлежать к какой-то общественной формации и быть сильными. Они должны научиться иметь твердую точку зрения, иметь свой голос и выступать совместно с другими. Чтобы поддерживать чувство защищенности (которым наш мозг должен обеспечивать нас, чтобы мы ощущали себя здоровыми), мы развивали инстинкты, чтобы оградить себя от всего того, что может причинить нам вред. Но, если мы будем управлять своими чувствами, приводящими в действие механизмы отвержения и защиты, и, наоборот, максимально использовать свою способность устанавливать позитивный контакт с другими людьми, даже когда чувствуем себя отвергнутыми, – мы сможем нейтрализовать действие своих древних инстинктов.

Выбирая какое-нибудь действие, которое двигает нас в направлении установления связи с другими, мы физически возбуждаем разные группы нейронов, что способствует изменению нашего мышления, а это дает возможность оказывать сопротивление импульсам, идущим от примитивной области нашего мозга, освобождая доступ к передовой. Это огромное открытие буквально окрылило меня.

Я пришла к выводу, что в тот момент, когда мы вступаем в разговор, наш мозг «рисует образцы взаимодействия» и это дает нам огромное количество информации. Мы узнаем, является ли данный человек «дарителем», «потребителем» или и тем и другим одновременно. Мы понимаем, справедлив ли он, уважает ли нашу «территорию», будет ли «платить» нам тем же и сотрудничать с нами и даст ли нам возможность выразить вслух свои мысли. Мы предполагаем, захочет ли он безраздельно завладеть разговорным пространством или будет разделять его с нами. Мы оцениваем, будем ли мы в безопасности, дружественно ли этот человек настроен по отношению к нам или будет причинять нам вред. Мы узнаем, сможем ли доверять ему. Все это встроено в процесс восприятия нами разговора, и я называю эту восприимчивость, которую мы все имеем, «жизненно важными инстинктами». Они почти так же важны для нас, как биение сердца, и все это стоит за нашими разговорами.

Разговоры – это социальные ритуалы, которые позволяют нам жить в обществе себе подобных, это производное нашей культуры и нашего общества. Очень часто мы как руководители в неистовом стремлении достичь своих целей идем напролом, не замечая при этом, какое сильное воздействие могут оказать на других даже самые короткие, но при этом интенсивные контакты в форме разговора. Но те, кто это понимает, могут изменить динамику такого взаимодействия и тем самым – наше будущее!

Зависимость от сознания своей правоты

Когда мне позвонили и сказали, что я могу попробовать претендовать на должность наставника в компании «Verison» и пройти собеседование у одного из ее руководителей, я не питала особых надежд получить это место. Я уже знала, что лидер компании Роб еще до меня провел собеседование с двенадцатью наставниками в области мотивации руководящего персонала, и имела все основания сомневаться относительно моих шансов на успех. Я узнала, что хотя все эти наставники и были хорошими специалистами, однако ни один не смог удовлетворить предъявленных требований. Позднее выяснилось, почему именно я получила это место: во время собеседования я ни разу не попыталась указать собеседнику на то, что он в чем-то неправ. Наоборот, я проявляла интерес к его мнению и не высказывала резких суждений; я старалась смотреть на все его глазами – навык, который станет потом ключевой темой в моей работе и основной идеей этой книги.

Собирая информацию, которая помогла бы мне понять своего нового лидера из компании «Verison», я узнала одну очень интересную историю. В высший руководящий совет компании поступали жалобы от ее работников, причем несколько из них исходили от непосредственных подчиненных Роба, которые убедительно просили перевести их в другие отделы. Один из сотрудников, прослуживший в компании 25 лет, закончил тем, что попал в больницу с тяжелым сердечным приступом, чуть не стоившим ему жизни. Он заявлял, что готов отказаться от причитающейся ему пенсии, лишь бы только оказаться под началом другого босса.

На основании того, что я узнала из этого и некоторых других источников, я поняла, что данное место придется мне по душе. Ведь вся сосредоточенность в работе, которой мне предстояло заниматься, должна быть направлена (хотя и не ограничена только этим) на мою любимую тему – общение!

Я собрала нужную информацию (отчасти в процессе собеседований с людьми, которые работали с Робом) и уже знала про то, какие проблемы со здоровьем, психические травмы и переживания имели место среди его подчиненных, а также насколько эти негативные явления были связаны с общением. Подобно Шерлоку Холмсу, напавшему на след преступника, я тут же почувствовала, что здесь есть что-то такое, что вызывает разрушение иммунной системы людей, работающих с Робом, и моя задача состоит в том, чтобы выяснить, что же это такое.

Но в первую очередь мне следовало узнать, в каком свете Роб видит свои перспективы как лидера. Наш разговор пошел следующим образом.

Я: Расскажите мне о вашем лидерском стиле. Как все это выглядит?

Роб: Я считаю себя лучшим лидером-практиком.

Я: Расскажите об этом более подробно.

Роб: Я вижу цель своей работы в том, чтобы развивать людей таким образом, чтобы они могли показать себя с наилучшей стороны.

Я: А как выглядит эта наилучшая сторона?

Роб: Я отправляю людей домой, снабдив их литературой о лидерстве. Я хочу убедиться, что они готовы принять вызов – каждый день делать больше и лучше. Я заставляю их держать свое слово, а затем проверяю, как они делают то, за что взялись. А когда мы выполняем работу для руководства компании, я слежу за тем, чтобы мы прорабатывали каждый черновой набросок снова и снова, и так до тех пор, пока он не станет просто идеальным. Когда нужно, я вызываю к себе каждого из моих людей и проверяю список его дел, чтобы убедиться, что ни один человек не обманет мои ожидания. Вот как выглядит то, что я называю «показать себя с наилучшей стороны».

Я: И они показывают себя с лучшей стороны?

Роб: Большинство – нет, поэтому я неустанно воодушевляю их, подгоняю и подталкиваю… Гм, но, возможно, пришло время их уволить.

Наихудший образец общения на работе

Чем больше я получала информации, тем больше понимала, что сижу на бомбе замедленного действия. Роб стал слишком жестким лидером. Причем, не осознавая этого и упорно преследуя свои цели, он стал невероятно эгоцентричным – тем, что я называю лидером, «сосредоточенным на своем “я”». Он считал себя центром Вселенной и видел окружающий мир только со своей точки зрения. Он смотрел на себя не иначе как на великого лидера и разными жесткими мерами поддерживал свою репутацию – едва ли осознавая, какое воздействие оказывает при этом на других. Иными словами, у Роба были добрые намерения, которые приводили к очень плохим результатам. Помочь лидерам научиться соизмерять свои намерения с воздействием, которое они оказывают на людей, является основной задачей разговорного интеллекта (об этом мы поговорим более обстоятельно в следующих главах).

Робу не удалось посредством разумного управления вовлечь свою команду в процесс действительно серьезной трансформации. Его общение с людьми сводилось всегда к одному – сказать им, что они должны делать, – и он редко прислушивался к мнению других людей или вообще не имел привычки обращать внимание на то, что происходит за дверями его кабинета. Так он угодил в самую пагубную ловушку, в которую может попасть любой лидер, – синдром «говори-убеждай-кричи», о котором мы говорили ранее. Вот основной симптом этой болезни: руководитель считает, что сущность лидерства состоит в том, чтобы указывать другим, что и как нужно делать. И Роб завяз в этом убеждении, грубо навязывая людям то, что считал нужным.

Роб не сумел посмотреть на мир с такой позиции, когда в центре внимания было бы не «я», а «мы» (то есть окружающие люди). Он не понимал, что его представление о хорошем лидерстве ассоциируется исключительно с им самим и его поступками, которых он ожидал и от других. В своей погоне за достижением наилучших результатов Роб не осознавал, что при каждом взаимодействии с людьми он посылает им импульсы неудачи и недовольства. Его разговорная лексика – динамика взаимодействия с другими – была основана на том, чтобы, образно говоря, «держать членов своей команды у самого огня» – и не удивительно, что они сгорали.

Команда Роба до такой степени была разочарована им, что поначалу люди отказывались принимать участие в начатом мною процессе обучения. Они хотели либо сами уйти, либо мечтали, чтобы он уволился. Так велико было желание избавиться от него! Представьте, 45-летний мужчина готов был отказаться от пенсии лишь для того, чтобы унять эту душевную боль.

Работая с каждым отдельным подчиненным Роба, я узнала в мельчайших деталях, что делал этот руководитель. Одной из задач отдела было составление отчетов для руководства, касающихся финансовых рынков и инвестиций компании. Это были важные отчеты, и если бы они не были отработаны в совершенстве, то, по мнению Роба, его команда выглядела бы весьма скверно. Подчиненные называли проверки Роба «красной линией». Каждый работник должен был сначала составить черновой вариант отчета и отдать его Робу, который проверял и корректировал его, подчеркивая то, что ему не понравилось, красным цветом, а затем возвращал тому, кто этот отчет составил. Можно было считать, что все не так уж плохо, если в отчете встречалась одна или две красные линии, но, как правило, их там было от десяти до четырнадцати. Как сказал один служащий, «в конце концов Роб подчеркивает красными линиями уже не наши, а свои собственные поправки. Он нас не ценит, относится к нам без уважения, принижает. Мы чувствуем себя учениками начальной школы, у которых злой учитель исправляет задания красным карандашом».

Когда же я поинтересовалась о наихудших случаях поведения Роба, каждый из присутствующих назвал одно и то же событие: «Прошлогодний День благодарения». – «А что случилось в этот день?» – «Роб договорился с одним клиентом обсудить какие-то вопросы по телефону. Он сказал, что этот разговор важен и мы все должны присутствовать при нем. Это был деловой разговор с одной финансовой организацией, с которой наша компания вела дела. У компании День благодарения был не в чести, так что нашего руководителя ничуть не смущало, что служащие будут сидеть здесь и слушать его разговор по телефону, в то время как в наших семьях устраивали обед по случаю этого праздника и мы, конечно же, уже не могли на него попасть. Но мы не просто пропустили праздничный семейный обед, мы впустую потеряли три часа времени. Это был очень длинный телефонный разговор, все кипело у нас внутри от негодования и мы мысленно посылали Роба к черту. И это чувство не отпускало нас в течение нескольких недель».

Узнав все это, я прекрасно поняла свою задачу – снять шоры с глаз Роба, научить его видеть других людей и понять, что подобная манера вести разговор вызывает у них сильнейший стресс и заставляет страдать, что отражается (известный всем эффект расходящихся кругов на воде) на работе компании в целом. Его рейтинг в глазах членов команды уже три года подряд был самым низким.

Когда я спросила у его подчиненных, что они хотели бы изменить в методах руководства Роба, чтобы существенно изменить ситуацию, все указали на одно и то же: отменить практику частых контролирующих звонков и еженедельных собраний. Его подчиненные с ухмылкой отмечали: «Когда Роб находится в поездках, он постоянно звонит и требует доложить, выполняем ли мы наши задания по ежедневному графику. Он никогда не спрашивает, как мы выполняем их, а только указывает, что мы должны сделать». То же самое было и с еженедельными собраниями: «Он ходит вокруг стола и спрашивает, какого мы добились прогресса – он обращается с нами как с малыми детьми. Это оскорбительно и унизительно, потому что, если мы не отвечаем его чаяниям, он может сказать о нашей работе такое, что вгонит в краску и выставит идиотами перед коллегами. Мы боимся его и живем в состоянии постоянного стресса».

На вопрос, что еще, помимо всего прочего, они хотели бы изменить, служащие ответили: «Чтобы он хоть раз спросил у нас, что мы думаем, или о чем мы хотим поговорить, или что у нас на уме».

Начало эксперимента

Наконец я смогла совершить подлинный прорыв в этом деле с Робом. Я попросила его провести эксперимент: попробовать проделать одну-единственную вещь, касающуюся его команды, – изменить манеру проведения совещаний. И он согласился. Вместо того чтобы указывать людям, что делать, теперь он должен был задавать им вопрос, есть ли у них какие-нибудь идеи. Для Роба это оказалось очень трудным испытанием. Тем не менее он смог преодолеть себя и изменил свое поведение, что оказало невероятно сильное воздействие на его команду. После совещания каждый из подчиненных позвонил мне и сказал: «Что вы дали выпить моему боссу? Это же совершенно другой человек!»

Я спросила, что они имеют в виду, и каждый ответил одно и то же, только разными словами: «После этого совещания я находился в приподнятом настроении. Не было этого противного напряжения во всем теле. Ведь до этого я не знал, как чувствует себя человек, когда он счастлив на работе. А тут он вдруг показал, что ему не безразлично, что мы думаем. Его отношение к нам в корне изменилось – если раньше он презирал нас, то сейчас проявил уважение». – «Что же он делал не так, как раньше?» – спросила я. «Впервые за четыре года он попросил нас высказать свое мнение», – ответили они.

Роб и я работали вместе, чтобы произвести трансформацию, которая сделала другой его жизнь и жизнь членов команды. Как только он осознал силу этого подхода и почувствовал себя способным измениться, перейдя от приказа к просьбе, то оказался готовым сделать следующий шаг – делиться своими мыслями с другими и открываться перед ними – еще одна сильная динамика взаимодействия, которая приводит к построению позитивного сотрудничества.

Роб стал обращать внимание на методы работы с людьми, внимательно наблюдая за тем, вдохновляет это подчиненных или, наоборот, деморализует их – и в результате смог заменить свою прежнюю манеру поведения на ряд новых речевых ритуалов, что, в свою очередь, изменило всю динамику работы его команды и даже ее взаимодействие с другими отделами. В результате на следующий год Роб стал ведущим лидером среди семи руководителей высшего состава и сохранял это положение год за годом. Наконец-то он достиг этого! Роб понял, что общение – это палка о двух концах, оно может вызывать как плохие, так и хорошие чувства; и еще – глубокое его изучение может привести к эффективному взаимодействию всей команды, о чем непременно должен знать каждый лидер.

В следующей главе мы сосредоточимся на разговорах, которые за мельчайшую долю секунды могут активизировать примитивную часть нашего мозга и заставить вести себя на уровне наших диких предков.

Мне действительно крупно повезло в том, что я работала с невероятно талантливыми руководителями. Они обладают незаурядным умом, тонкой интуицией и даром великих лидеров. Это мужчины и женщины, которые уверенно делают карьеру – и тем не менее им всегда есть чему поучиться в деле руководства людьми. А чтобы подняться на следующий уровень лидерства и вести за собой тысячи людей, требуется такая способность, как умение мыслить масштабно. Это означает: одним глазом смотреть в будущее, а другим – в настоящее. Иногда глаз, который смотрит в настоящее, становится «слепым». Устремляясь на следующий уровень, мы перестаем видеть, что происходит прямо у нас под носом.

Как хорошие намерения становятся плохими

Кэтрин была восходящей звездой. Получив образование в одном из самых престижных университетов Америки и имея впечатляющий послужной список как ответственный специалист в области финансов, она имела больше, чем кто-либо другой, шансов попасть в список кандидатов на место главного управляющего своей компании, одного из крупных поставщиков программного обеспечения. Но у Кэтрин была серьезная проблема (хотя никто не сомневался в ее умственных способностях – сверстники даже характеризовали ее как «женщину блестящего ума» и «гениальную») – нелады со служащими, находившимися в ее подчинении. А точнее, проблема «вертелась» вокруг одной служащей. Эту одаренную молодую женщину звали Марго – именно история с ней и побудила Кэтрин нанять меня в качестве своего личного наставника и консультанта.

Кэтрин работала с Марго уже несколько лет, в течение которых они успешно завершили ряд очень прибыльных проектов, что было отмечено со стороны директора компании и консультативного совета. Но в последние три-четыре месяца что-то изменилось. Бросалось в глаза снижение трудоспособности Марго, причем настолько, что Кэтрин готова была понизить ее в должности или, что еще хуже, уволить. «Мы привыкли к тому, что у нас на работе прекрасные взаимоотношения, – рассказывала мне Кэтрин. – А теперь у меня такое чувство, что Марго делает лишь самый минимум, только чтобы удержаться на этом месте. А я не могу позволить себе иметь работника, которому не могу доверить выполнение того или иного задания».

И все же, прежде чем принять решение относительно участи Марго, Кэтрин попросила меня поговорить с ней, чтобы выяснить, чем вызван такой спад работоспособности.

У меня не заняло слишком много времени выяснение сути данной проблемы: взаимоотношения на основе сотрудничества этих двух умных и трудолюбивых женщин, прежде доставлявшие им столько радости, разрушились вследствие недоверия. И хотя Марго не могла точно указать момент, когда их отношения дали трещину, она призналась, что начала искать возможность избегать работы с Кэтрин.

– Но почему? – спросила я. – Кэтрин сказала мне, что еще недавно у вас с ней были прекрасные деловые отношения.

– Я тоже так думала, – ответила Марго. – Но потом стала замечать, что она только критикует меня или говорит со мной свысока, когда я не обращаюсь к ней, чтобы она подтвердила «правильность моих решений». Она ведет себя так, будто больше не доверяет мне, а это причиняет боль.

– Вы можете привести какой-нибудь конкретный пример такого отношения? – поинтересовалась я.

– Пожалуйста, – сказала Марго. – Недавно, когда у нас возникла проблема с одним из наших комиссионеров (одной из оптовых фирм), я попыталась дать Кэтрин несколько советов относительно того, что мы могли бы сделать для решения данной проблемы. И тут она набросилась на меня, крича: «Что ты хочешь этим сказать?!» и «Как ты можешь даже думать об этом?!» У Кэтрин блестящий ум, но бывают моменты, когда она не способна посмотреть на вещи с точки зрения другого человека. И если ты не даешь ей такой ответ, какой она хочет услышать, она тут же перестает считаться с тобой – и больше не доверяет тебе выполнение этой работы. Дошло до того, что я даже не пытаюсь беспокоить ее своими предложениями, если мне кажется, что Кэтрин они не понравятся.

Настоящие пропасти

Не правда ли, в истории Марго есть что-то знакомое? К сожалению, все это типично для взаимоотношений на работе, когда возникает проблема, связанная с доверием. В данном случае Кэтрин перестала доверять Марго выполнение ее работы, поскольку полагала, что она не будет сделана так, как считала правильным Кэтрин. И как только подход к делу Марго (как казалось Кэтрин) изменил или принял новое направление, поведение Кэтрин тоже изменилось – она стала раздражительной, а иногда и откровенно враждебной. Образовалась пропасть между их реальностями, но ни одна из женщин не догадывалась о ее существовании и тем более не знала, как ее устранить.

Тем временем Марго потеряла веру в то, что Кэтрин сможет оценить ее упорный труд и новые идеи. В результате вся деятельность Марго оказалась под угрозой – я же поняла, что передо мной – классический пример неумения правильно использовать разговорный интеллект. Обе женщины были не способны справиться со своими страхами и восстановить доверительные отношения. Возможно, в душе они сознавали, что эту ситуацию может изменить открытый, искренний разговор, но начать его было для них так же трудно, как преступнику освободиться от наручников. У них не было ключа!

Разговоры, действующие разрушительно

Внутренние образы «правильного» поведения у Кэтрин и Марго, похоже, были совершенно разными вследствие неспособности найти общий язык и время, чтобы оценить совместный успех и восстановить взаимоотношения. Вместо этого болезненная чувствительность Марго, ее беспокойство и постоянная потребность проверять, как относится к ней начальница, ее страх и неуверенность в том, как она выглядит в глазах Кэтрин, привели вот к чему: она начала создавать свои собственные толкования реальности – образно говоря, в ее голове начал создаваться «фильм» совсем другого жанра. Вместо того чтобы начать разговор относительно существующей реальности для восстановления доверия, Марго испугалась, а Кэтрин со своей стороны поступила точно так же.

Как мозг отвечает на доверие (и недоверие)

Как вы уже знаете, у нас в мозге существуют сети нейронов, вызывающие как недоверие, так и доверие. Та сеть, которая в данный момент приводится в действие, становится «госпожой», а другая – «слугой». При этом они действуют как одна система: мы не можем выключить ни ту, ни другую, но можем оказывать на них воздействие.

В наше время, имея возможность «заглянуть» внутрь мозга с помощью fMRI (функционального магнитно-резонансного изображения) и других сложных приборов, ученые способны выделить те нейронные цепочки, которые активизируются, когда доверие создается и когда разрушается.

Что понимается под понятиями «доверие» и «недоверие»

У доверия и недоверия в мозге разные «адреса». Доверие – это не просто отсутствие недоверия; обе названные концепции рождаются в разных отделах мозга – именно к таким выводам пришла Анджелика Димока из Центра принятия невральных решений в Школе бизнеса Фокса Темплтонского университета. Недоверие посылает свои сигналы через миндалевидное тело, а доверие – через префронтальную кору головного мозга. Как мы уже видели, эта область головного мозга находится там, где мы сравниваем наши ожидания относительно того, что произойдет (или происходит), с реальностью. Именно в этой области мозга наше мировоззрение согласуется с мировоззрением других людей. Здесь объединяются взгляды и формируется замечательное чувство доверия к людям. Это не означает, что при этом мы обязательно соглашаемся с другими.

В сущности, мы часто облекаем наибольшим доверием тех, с кем можем не согласиться, но без негативных последствий.

Когда служащие на работе чувствуют искреннюю обратную связь со своим руководством, такой подход, даже если дела идут не совсем блестяще, будет оказывать сильное воздействие на людей, наполняя их энергией и побуждая усваивать новые навыки и раскрывать свои таланты. Если такая обратная связь осуществляется правильно, то она способствует профессиональному росту работников и тому, что они будут доверять подобному общению и в будущем. Но, если отношения включают такой момент, как осуждение, несправедливость или обман, в дело включается целый ряд совсем других нейротрансмиттеров, который создает совершенно иную картину активности разума, также влияющую на все будущие взаимодействия между людьми.

Что происходит, когда мы не уверены в себе? Мы уже видели, что доверие и недоверие рождаются в разных частях мозга, тем не менее есть одно место, где они соседствуют и «перекрывают» друг друга – вот тогда-то мы и чувствуем неуверенность.

В то время как доверие локализуется в префронтальных областях мозга, где происходит оценка правдоподобия намерений и предсказуемости поведения человека в будущем, недоверие сосредоточивается в нижней его части, которая оценивает уровень угрозы со стороны другого человека, поскольку это та область мозга, которая «отвечает» за испытываемый страх. Исследователи связывают орбитофронтальную (глазнично-лобную) кору головного мозга с неуверенностью и показывают, что ее активизация связана с повышением уровня недоверия. В момент контакта, когда мы вступаем в связь с другими и чувствуем неуверенность относительно того, как интерпретировать это взаимодействие, активизируется наша орбитофронтальная кора головного мозга.

Люди созданы для партнерства, и мы способны устанавливать его на многих сложных уровнях. Мы формируем партнерство, команды, компании и общества – и во всех этих случаях речь идет о том, что входящие в них люди зависят друг от друга. Чтобы создать такие сложные и разнообразные партнерские отношения, нам нужно подключить сеть нейронов, которая позволила бы выстроить доверие. Оказывается, есть нейронная сеть, которая называется островком головного мозга (располагается под префронтальной корой головного мозга). Он работает как своего рода информационная «автострада» между нашими зеркальными нейронами и лимбической системой, предоставляя нам таким образом возможность передавать сообщения через наш мозговой ствол. Этим можно объяснить, почему мы «резонируем» или «не резонируем» с другими – а ведь именно это является основой доверия. В следующей главе мы пойдем еще дальше в своих исследованиях и сосредоточимся на том, как повысить наши шансы относительно построения доверия, в то же время снижая такие чувства, как неуверенность и недоверие.

Синхронно или не синхронно?

Конфликты, которые возникают вследствие противоречивых интерпретаций реальности (подобные тем, что мы видели в случае с Кэтрин и Марго), относятся к самым распространенным угрозам, подрывающим доверие. Подобные конфликты приводят в действие разного рода страхи, касающиеся наших отношений с другими. Когда люди сосредоточивают внимание на своих страхах, типа потери одобрения, как было в случае с Марго, их разум заполоняет нейрохимия страха. Активизируются наши нейронные сети, отвечающие за данное чувство, заставляя нас воспринимать реальность через «линзу» страха вместо «линз» доверия.

Жизненно важным для здоровых взаимоотношений является чувство «синхронности» с другими людьми. И это не просто метафора. Исследования показывают, что, когда нам комфортно с кем-то, наш сердечный ритм становится более четким, посылая в мозг сигналы «расслабиться, открыться и поделиться» с этим человеком. Но, когда то, чего мы ожидаем, и то, что реально имеем, не совпадает, мы начинаем испытывать неуверенность относительно искренности наших взаимоотношений, и наш мозг берут под контроль сети, которые приводят в действие чувство страха. В результате мы обнаруживаем, что нам не хватает нейрохимической и гормональной поддержки, чтобы внушить доверие другим. И тогда наше хорошее расположение уступает дорогу оборонительному, агрессивному или пассивно-негативному поведению, оказывающему огромное воздействие на способность эффективно выполнять свою работу. Следовательно, наша задача состоит в том, чтобы найти способы для обуздания наших страхов или, на худой конец, понять, откуда они приходят, и тогда мы сможем определить, как нам следует действовать, чтобы выйти из этого состояния. (Об этом мы узнаем подробнее в главе 7 «“Эффект прайминга” для общения на уровне III».)

«Атака» на миндалевидное тело

Самозащита – функция, изначально «вмонтированная» в наш мозг. История Кэтрин и Марго помогает нам понять, что происходит, когда начинается «атака» на миндалевидное тело или когда оно активизируется сигналами об угрозе, вследствие чего закрываются «двери» к нашим более высоким мозговым центрам. Подумайте над фразами, которые мы время от времени произносим: «Я никогда не видела, чтобы ты поступал так прежде» или «Это так непохоже на тебя!» Страх и противоречивые чувства не только изменяют химию нашего мозга, но и наши чувства, поведение и то, как нас воспринимают другие. За какую-то долю секунды мы можем перейти из одного состояния в другое – и добрый друг и советчик вдруг становится человеком, несущим угрозу, которому нельзя доверять, потому что «на сцену» выходит страх.

Но, что еще хуже, когда миндалевидное тело оказывается в состоянии переутомления, оно воздействует на лимбическую область мозга, где хранятся все наши старые воспоминания. Активизируясь, эта часть мозга начинает вспоминать все другие подобные обиды и угрозы и сваливать их в одну кучу, формируя тот «кинофильм», о котором я говорила ранее. Разум в таком состоянии может «вмонтировать» старые воспоминания в восприятие настоящего положения дел и создать ужасный «фильм», придавая текущей ситуации такое значение, о котором и не помышляли наши боссы, коллеги и наемные работники, причем сами мы этого совершенно не осознаем.

РИСУНОК 2.1. Недоверие и доверие

Доверие трудно поддерживать, когда мы скрываем от других свое восприятие какого-то события – не разделяем его с теми, кто нас окружает. Иначе говоря, доверие трудно сохранять, когда мы боимся разделить с кем-то наш внутренний мир; а это единственный способ ликвидировать пропасть между тем, что думаем мы и другие люди о реальном положении вещей, не говоря уж о том, что разумно, правильно и справедливо.

Сила одного слова

Эмоциональные угрозы вызывают у нас страх. Но мало того, что мы старательно подмечаем все невербальные угрозы, воздействие на нас может оказать даже одно-единственное слово. Причем слова, произносимые руководителями, занимающими ответственные должности, имеют для нас гораздо больший «вес», чем то, что говорят находящиеся ниже нас на служебной лестнице. Поскольку ни Кэтрин, ни Марго не могли в точности определить, когда их отношения дали трещину, можно предположить, что причиной этому послужил один разговор или даже всего одна фраза, подтолкнувшая их к взаимному недоверию. А когда мы поддаемся этому негативному воздействию и начинаем выказывать недоверие другому человеку, это мнение «внедряется» в наш мозг и даже с течением времени его трудно будет изменить. И до тех пор, пока мы не научимся справляться с замешательством и не «расстегнем все пуговицы», чтобы проверить, что в точности случилось, мы можем пребывать в ситуации, подобной той, которая сложилась у Кэтрин и Марго.

Но если мы научимся распознавать сигналы, говорящие о том, что между нами начинает развиваться недоверие – причем до того, как будет приведено в действие миндалевидное тело, – то сможем активизировать функции более высокого уровня в мозге руководителя, где рождаются сопереживание и разумные суждения. Когда мы научимся умерять воздействие страха, то сможем повышать свое влияние на мозг руководителя. Это помогает формировать связи социального характера, укрепляя нашу способность устанавливать контакт с другими, вместо того чтобы отстраняться от них. Исследователи обнаружили, что, научившись считывать сигналы, посылаемые миндалевидным телом, и отражать их, мы становимся намного более расположенными к доверию и более гибкими в общении. Мы можем научиться нейтрализовывать сигналы, идущие от миндалевидного тела, следующим образом.

Замечая, как мы реагируем на угрозы, то есть что мы при этом делаем: «деремся, удираем, замираем или угождаем».

Считая нашу реакцию нормальной.

Замечая, всегда ли мы выбираем одну и ту же реакцию на угрозу («дерись-удирай-замирай-угождай»), и отмечая, насколько сильно эта угроза воздействует на нас.

Выбирая альтернативный способ реакции в момент контакта (вдохнуть-выдохнуть; вступить в «откровенный разговор»; поделиться с кем-нибудь, как вы себя чувствуете в этот момент; оставаться спокойными и ничего не делать).

Обращая внимание на свою реакцию и понимая, что можем пренебречь эмоциями и реагировать как-то иначе. Мы предполагаем, что может случиться, прежде чем это произойдет, и можем прервать эту модель поведения.

Преобразуя страх в доверие, что является сердцем разговорного интеллекта.

Разговорные коктейли

К счастью, прочные нити доверия поддерживает целый «коктейль» из таких природных химических веществ, способствующих хорошему самочувствию, как окситоцин, дофамин и серотонин[4]. На практике можно говорить о разговорных «коктейлях», изменяющих нейрохимию и приводящих в действие сети доверия в нашем мозге. Когда мы доверяем кому-то, то чувствуем себя лучше и испытываем более позитивные эмоции. Ну а когда встречаем абсолютное доверие, то ощущаем в себе силу, способную справиться с любыми проблемами и даже принять серьезный вызов. Мы становимся открытыми для новых испытаний и действуем синхронно с другими.

В «The Creating WE Institute» мы наблюдали за более чем четырьмя тысячами лидеров, занимавших самые разные посты в различных отраслях бизнеса. Это исследование дало нам возможность выявить два редких навыка, не часто развиваемых в себе и используемых на рабочем месте: способность вести неприятные разговоры и способность задавать вопросы типа «а что, если…». Как вы увидите, оба эти навыка имеют решающее значение для создания и поддержки доверия, откровенности и готовности проявлять заботу друг о друге. Нередко мы сталкиваемся с необходимостью так называемых трудных разговоров. Если мы не чувствуем себя достаточно защищенными, чтобы вести их открыто и честно, то никогда не сможем преобразовать нашу культуру общения.

История Кэтрин и Марго имеет счастливый конец. Я пригласила их обеих на чашку кофе, чтобы поделиться тем, чему научилась сама, и разбудила в них желание вести нужный, пусть даже нелицеприятный разговор. После того как мы «реконструировали» их разговоры и они смогли ясно увидеть, что корнем их проблемы выступало недоверие, приводимое в действие их манерой общения, Кэтрин и Марго поняли, в чем была причина случавшихся с ними срывов. В итоге мы уже могли продвигаться вперед в деле восстановления прежнего доверия.

Кэтрин поделилась забавной историей: ее близкие друзья придумали способ, как «осадить» ее, когда у нее случались рецидивы прежнего «скептического» тона – они вскрикивали всякий раз, когда она забывалась и возвращалась к старому. Таким образом, друзья давали Кэтрин понять, что она посылает невербальные сигналы, отталкивающие людей. И хотя для Кэтрин было нелегко отказаться от прежних привычек, она научилась быть более внимательной и контролировать свое поведение. Она призналась также, что в последнее время находилась в сильном напряжении, поскольку старший менеджер «давил» на нее, требуя хороших результатов, при этом не забывая упомянуть о ее желании подняться на следующую ступеньку корпоративной лестницы.

Марго также объяснила свое взвинченное состояние: она с детства была самой чувствительной в семье, и не исключено, что в замечаниях Кэтрин усматривала больше негатива, чем его было на самом деле. Марго стала больше следить за собой и заметила, что часто поступает импульсивно, неправильно интерпретируя то, что происходит вокруг нее, и видит угрозу для себя там, где ее, возможно, нет. Она тоже научилась контролировать свое поведение, а это – важный шаг в направлении преодоления страхов и поддержки взаимного доверия.

Как перенаправить взаимоотношения в сторону доверия

Я предложила Кэтрин и Марго вернуться к тем отношениям, когда они доверяли друг другу и могли выражать свои чувства, не боясь попасть в ловушку взаимных обвинений или желания уйти от объяснений. Кэтрин заверила меня, что создаст то, что я называю «правилами вовлеченности» внутри организации (об этом я расскажу подробнее во второй части книги), что позволит таким наемным служащим, как Марго, независимо от их званий и регалий получать не только одобрение, но и вознаграждение за смелые высказывания и предлагаемые идеи. Кэтрин, взглянув на многое с точки зрения Марго, сейчас работает над собой, чтобы более внимательно относиться к чувствам людей, которые, возможно, по своей природе более чувствительны, чем она сама. А Марго направила внимание на то, чтобы увидеть за внешним обликом несговорчивой Кэтрин очень порядочного, надежного, уравновешенного человека, напоминая себе, что женщина, к которой она привыкла относиться с такой симпатией, все еще там, внутри этого образа. В качестве примечания к этой истории скажу, что Марго не только сохранила место работы, но через какое-то время получила повышение благодаря тому, что обе женщины сделали эти несколько шагов, чтобы восстановить утраченное доверие друг к другу. И Кэтрин тоже продвинулась по служебной лестнице.

Итак, на что же похоже эффективное общение? И как выглядела бы ваша организация, если бы каждый, кто в ней работает, знал и каждый день практиковал навыки разговорного интеллекта – и знал их так хорошо, что они помогали бы выстраивать прекрасные отношения на рабочем месте и способствовали бы высокой производительности в организации? Как высокий уровень доверия воздействует на продуктивность работы и способность организации достигать своих целей? И, что даже более важно, каким образом доверие может изменить реальность?

В следующей главе мы сосредоточимся на том, как перейти от разрушительного, нездорового, тяжелого общения к такому, которое восстанавливает доверие и открытость. Этот навык необходим для поддержания доверительных взаимоотношений, которые очень важны для нас как на работе, так и в личной жизни.

Какой простой была бы наша жизнь, если бы мы могли взять под полный контроль все то, что происходит в каждый данный момент времени. Но реальность такова: жизнь полна неожиданных ситуаций и событий, и многие из них становятся для нас источником глубоких внутренних переживаний. Давайте рассмотрим одну такую стрессовую ситуацию и ее последствия, а также некоторые эффективные способы, как справиться со своими негативными эмоциями, когда разговор неожиданно наносит удар по вашей психике.

Вы сидите на совещании с членами своей команды, занимаясь мозговым штурмом в связи с текущим финансовым кризисом и пытаясь найти решение: что можно было бы предпринять в данном случае. Бизнес находится в ужасном состоянии. Люди перестали покупать вашу продукцию. Акции на рынке падают с каждым часом. Вы напуганы, другие – тоже. Все наобум выдают какие-то идеи. Эмоциональный накал нарастает. Кто-то начинает злиться на других, кто-то замыкается в себе.

Как часто вы оказывались в подобной ситуации? Вы хотите поддержать свою команду. Вы хотите спасти бизнес. Стараетесь управлять ситуацией посредством разговора и оказать в этом деле какую-то помощь. В такой суматохе трудно предвидеть, что может последовать. Когда вы слышите, как кто-то выдвигает идею, которая вам нравится, или находите возможный выход из сложившегося положения благодаря, например, какому-то нововведению, вы вскакиваете с места и тоже стараетесь поделиться тем, что пришло вам на ум. Но тут кто-то «перекрывает вам кислород» фразой: «Это глупая идея – мы уже пробовали ее прежде и она провалилась».

Как только вы слышите слова «глупая» и «провалилась» (даже если они высказаны в сослагательном залоге, а не как утверждение), у вас сейчас же проявляется негативная эмоциональная реакция на ситуацию и на того, кто это сказал. Мгновенно этот человек (который, как вы думали, был на вашей стороне) становится вашим заклятым врагом. Вы готовы взорваться. Коллега, который, по вашему мнению, должен был поддержать вас, не сделал этого. Он уязвил вас перед другими коллегами, и как раз в тот момент, когда вы были наиболее ранимы.