День рождения мертвецов Макбрайд Стюарт

46

Гостиница «Хороший отдых» на Мартир-роуд была похожа на кубик Рубика, все стороны которого были одного и того же цвета — серого. Древний «вольво-истейт» Генри был единственной машиной на парковке, пока Элис не поставила рядом с ним «рено».

Она взглянула на безвкусный фасад с маленькими квадратными окнами. Со свинцово-серого неба падал снег.

— Все еще не отвечает?

Я возился с воротником одолженной рубахи. Вещи дяди Элис были слегка велики мне, но они, по крайней мере, не воняли кровью, потом и блевотиной.

— Давай, Генри, ответь на этот чертов звонок… — Телефон снова переключился на голосовую почту. Я дал отбой.

— Пойду за ним. — Она выскочила из машины, пар изо рта белесым плюмажем стоял у нее над головой.

Прошло пять минут, но ее все еще не было.

Выбрался наружу.

Мне потребовалось сделать шагов десять, прежде чем я привык к трости, которую выдала мне тетя Джен. Опираясь на полированную красного дерева ручку каждый раз, когда моя правая нога касалась земли, раскачиваясь из стороны в сторону, я поковылял к входу в гостиницу.

Анестезия действовала великолепно — я ничего не чувствовал.

Войдя в дверь, я подошел к стойке администратора. Потертый ковролин, блеклые обои, пыльные горшки с цветами и скучающего вида человек за столом.

Оторвав глаза от экземпляра «Дейли мейл», портье взглянул на меня:

— Вы номер бронировали?

Тысячу раз, твою мать!

— Генри Форрестер в каком номере остановился?

— Номер семнадцать, второй этаж. — Мистер Дейли мейл указал на двухстворчатую дверь. — Лифт не работает.

Великолепно, мать твою, опять ступеньки.

Пыхтя и отдуваясь, я поднялся на второй этаж, задержался на секунду, чтобы перевести дух, и похромал по темному коридору. Дверь в его дальнем конце была раскрыта настежь, на по-тертой коричневой краске выделялась медная цифра семнадцать. На ручке висела табличка «НЕ БЕСПОКОИТЬ».

Из номера доносились звуки телевизора — сопливый женский голос бубнил что-то о процентных ставках.

Вот черт, они еще и телевизор смотрят — как будто все время мира у них в запасе. Как будто мою маленькую девочку не должны убить в пять часов.

Вот дерьмо.

Похромал по коридору.

— Генри Форрестер, чертов сукин сын, тащи сюда свою ленивую пьяную задницу, немедленно…

В дверях появилась Элис — обнимает себя обеими руками, нижняя губа трясется, на кончике носа блестит капля.

— Эш…

Я остановился:

— Где он?

Она посмотрела на вытертый ковер:

— Его больше нет. — В тусклом свете блеснула слеза, капнула на носок красных кедов.

— Что ты имеешь в виду, он что… — Нет. Оттолкнув ее в сторону, прошел в комнату.

Шеба лежала на боку на кровати, совершенно неподвижно. Гари лежал рядом с ней, одетый в похоронный костюм, в кончиках пальцев пустая бутылка «Макаллана», на голове прозрачный пластиковый пакет в полосах конденсата на стенках.

Он был холодный, пульса не было. Старая собака была точно такой же.

Она мертва… Это не… Я не могу.

А я назвал его бесполезным старым пьяным ублюдком.

У меня за спиной шевельнулась Элис:

— Это было на тумбочке. — Протянула маленькую белую баночку от таблеток.

Флувоксамин. Антидепрессант, который он принимал в Шетлэнде.

Она шмыгнула носом. Откашлялась. Провела рукой по глазам. Вздохнула глубоко и надрывно:

— Он записку оставил.

Черт возьми… Она нашла в ванне свою мать с перерезанными запястьями. А теперь это.

Ах, Генри, глупый ты старый эгоистичный ублюдок.

— …и наши мысли и молитвы, сейчас вместе с их семьями. День рождения у обеих девочек сегодня, и мы вряд ли можем, вообразить, что сейчас чувствуют их родители.

— Вы полагаете, что Меган Тейлор и Кети Хендерсон уже мертвы?

— К сожалению, у нас нет конкретных свидетельств тому, что так называемый Мальчик-день-рождения убивает свои жертвы в день их…

Я выключил автомобильное радио:

— Ты в порядке?

Солнечный луч, прорвавшийся сквозь облака, заставил заблестеть мокрую дорогу. Улицы располагались аккуратно организованными рядами — старомодные домики, окна с переплетами, палисаднички. Вдоль тротуаров буки в металлических ограждениях.

Элис вытерла кулаком глаза, еще сильнее размазав черные тени:

— Я в порядке.

— Ничего, можно поплакать.

— Надо в полицию позвонить.

Сказал как можно мягче, положив руку ей на плечо:

— Генри может немного подождать, думаю, он возражать не будет. У нас осталось всего два часа с небольшим Он бы все понял.

Она шмыгнула носом, снова вытерла глаза:

— Конечно, да, что-то я сглупила, в смысле, ведь он же умер… А нам дело нужно доделать. — Зябко передернула плечами. Посмотрела сквозь ветровое стекло на дорогу: — А ты в этом уверен?

Дом помощника шефа полиции Драммонда стоял за живой изгородью из буков и невысокой гранитной стеной. Две стойки ворот по обеим сторонам гравийной подъездной дороги.

— Ты вот о чем подумай. Драммонд говорит, что ему нужна информация о семьях, чтобы он мог планировать работу. Но зачем распределять поиск по центральной базе данных полиции среди стольких людей? Почему не поручить все Веберу или кому-нибудь из детективов-инспекторов? Почему бы самому этой работой не заняться? Не хочет, чтобы кто-нибудь знал о том, чем он интересуется.

Открыл дверь.

Она положила мне руку на плечо:

— Эш, тебя ранили, ты принимал наркотики, крови много потерял, и… Генри. Может быть, не стоит думать обо всем так прямолинейно, и…

— У тебя что, еще какие-то подозреваемые в рукаве спрятаны? Драммонд — единственный в городе, кто подходит. — Я вышел из машины, захлопнул дверь и направился к дому.

Трость скрипела но гравию. Я шел по подъездной дороге, на ходу натягивая на руки черные кожаные перчатки. На одной стороне гараж на две машины, машин не видно. Береженого Бог бережет — нажал на кнопку дверного звонка, и внутри раздался пронзительный трррррррринггг…

Нет ответа.

Еще раз нажал.

Опять ничего.

Посмотрел на забинтованную правую ногу, втиснутую в кроссовку дяди Элис, — этим я дверь не вышибу. Кроме того, место явно просматривалось соседями. Какая-нибудь старая моль в костюмчике и при жемчугах может услышать и вызвать полицию.

Попробуем обойти сзади.

Элис кралась за мной.

— Может быть, придем позже? — спросила она без особой надежды.

Тропинка, шедшая вдоль стены дома, вывела к чугунной калитке с затейливой щеколдой, но без навесного замка. По всей видимости, Драммонду не помешает прослушать лекцию о безопасности жилища.

Проскользнул в сад за домом и закрыл за Элис калитку.

Сад большой, много клумб, кусты, деревья, гамак, громадная оранжерея. На аккуратно подстриженный газон начинали ложиться тени. Задняя дверь с остеклением, рядом с ней небольшая кладовая. Постоял, посмотрел на дом — никаких признаков сигнализации. Ни на входной двери, ни на задней. С Драммондом на самом деле нужно об этом поговорить.

Взял горшок с цветами и запустил им в стеклянную панель двери. Сунул руку внутрь, открыл.

Элис замялась на пороге:

— Это ведь не будет официально считаться взломом с проникновением, правда?

— Я же тебе приказал оставаться в машине.

Внутри пахло свежепостиранным бельем и апельсинами. Подсобное помещение выходило на большую кухню.

Она, на цыпочках пробираясь за мной, спросила, понизив голос до шепота:

— Что мы ищем?

Из кухни в коридор, с его обычным набором курток, ключей, ботинок, пары женских сапог, пачки писем, лежащей на коврике… А вот и ступени лестницы, поднимающейся наверх.

Элис дернула за ручку двери — она открылась в гостиную, декорированную деревянными панелями, с парой диванов, обитых полосатой материей.

— Он женат? Потому что если он женат, то он не станет держать Кети здесь, так ведь, а что, если жена об этом узнает, это будет…

— Ты почему перчатки не надела?

Ее глаза расширились от ужаса, лицо исказила гримаса.

— Прости. — Сунула руку в рукав свитера и вытерла им дверную ручку. — Никогда этого раньше не делала.

На самом деле?

Мы открыли все двери на первом этаже: гараж, столовая, прихожая, ванная и туалет. Ступени лестницы вели на второй этаж.

Вот черт!

Пришлось подниматься, наступая на каждую ступеньку, одной рукой опираясь на трость, а другой — на перила. Одна из дверей была приоткрыта. Я поднял трость, приложив ее резиновым наконечником к двери, и толкнул.

Дверь открылась в кабинет, стены которого были завешаны книжными полками и фотографиями в рамках. Напротив двери стоял рабочий стол, на нем ноутбук и плоскоэкранный монитор, офисное кресло, небольшая тумба для хранения документов, на ней размещался компьютер.

Элис проскользнула в комнату:

— Может быть, мы сможем выяснить, есть ли у него еще один дом, потайная комната или еще что-нибудь? — Снова сунула руки в рукава свитера и выдвинула один из ящиков тумбы. Закрыла. — Ох…

— Попробуй включить компьютеры.

Я вышел на лестничную площадку и проверил остальные комнаты. Кети нигде не было. Судя по моим наручным часам, было уже три часа дня. В нашем распоряжении оставалось два часа.

Элис сидела в кабинете на краешке кожаного кресла, стоявшего перед компьютером, и с кем-то говорила по телефону. На стоявшем перед ней плоскоэкранном мониторе мигала загрузочная страница «Виндоуз».

— Угу… Нет, я уже это пробовала… О’кей, подожди секунду… — Она сунула руку в сумку, достала ноутбук и поставила его на рабочий стол. Включила, нажав на кнопку: — Да, система загружается.

— Что, никак?

Она подпрыгнула и, приложив руку к груди, резко обернулась:

— Не подкрадывайся ко мне! Ты прекрасно знаешь, что я нервничаю… — Нахмурилась. Снова приложила телефон к уху. — Нет, это не тебе, Сабир… это я… с моей тетей. Да, готова. — Элис ткнула пальцем в клавиатуру.

Я предпринял ознакомительный тур по книжным полкам. Между набором романов Филлис Джеймс[104] и «Убийства на сексуальной почве: паттерны и причины» лежала цифровая зеркальная фотокамера. Взял ее и стал играть с переключателями, пока штуковина не пискнула и на задней панели не загорелся небольшой экран.

— Угу… Так, загрузилось. Соединяю USB-кабелем… — Элис побарабанила пальцами но поверхности стола. — Работает.

Мне почему-то показалось, что Драммонду нравилось фотографировать людей, выгуливающих своих собак. Пролистал. Кингз-парк, Монтгомери-парк, Кэмберн-вудз.

— Вошла! Сабир, ты — гений! — Элис усмехнулась. На экране монитора появился рабочий стол с рядом иконок в нижней части. — Нет, даже не представляю, как тетя Джен могла забыть данные учетной записи… Да, конечно, я прослежу, чтобы она записала их где-нибудь, спасибо, Сабир.

Элис дала отбой и защелкала компьютерной мышкой, заполняя экран папками и документами.

Я продолжал просматривать фотографии. Снова люди, выгуливающие собак — Монкюир-вудз, Беллоуз.

А что если Драммонд не Мальчик-день-рождения? Что, если он просто кто-нибудь вроде Стивена Уоллеса?

Осталось два часа — это должен быть он. Потому что если это не так, то Кети мертва.

Элис откашлялась:

— Эш…

Женщина выгуливает далматинца под дождем, ее желтый зонт сияет, как кусок солнца. Следующая фотка…

— Эш?

Камера задрожала у меня в руках, когда я посмотрел на следующий снимок, появившийся на маленьком экране.

— Господи!

— Эш, ты только посмотри на это.

Маленькая девочка, годика три-четыре, не больше, лежала на двуспальной кровати и плакала. Мужчина, на котором не было ничего, кроме маски Гомера Симпсона, стоял рядом с кроватью и играл с собой. Следующая фотография была еще хуже.

— Эш, компьютер помощника шефа полиции Драммонда забит детской порнографией. Здесь, наверное, тысячи фотографий, видео тоже есть.

Я выключил камеру. Положил ее обратно на полку. Достал мобильный телефон и набрал номер участка.

— Эш? Что мы…

Я предупреждающе поднял руку:

— Шшшш…

— Офис помощника шефа полиции Драммонда, кем мы можем вам помочь?

— Никола, это Эш. Эш Хендерсон. Он у себя?

Холодный голос:

— Офицер Хендерсон, мне очень жаль… то, что случилось с вашей дочерью, но мне кажется, что это может…

— Хочу извиниться за вчерашнее поведение. Все это… все это было очень непросто. Я хочу попросить прощения.

Пауза.

— Секунду, я посмотрю, свободен ли он.

Невразумительная музыка, потом:

— Многое можно простить, детектив Хендерсон, если принять во внимание ситуацию, но ваше поведение просто неприемлемо. Стивен Уоллес заявил, что вы ворвались в его дом прошлой ночью и подвергли его…

— Я знаю.

— Так вы что, не отрицаете этого? Вы представить себе не можете, какие неприятности…

— Нет, я хочу сказать, что я о вас все знаю.

Пауза.

— И что же вы обо мне знаете? — Добавил металла в голос.

— Все.

Снова молчание.

— Понятия не имею, о чем вы говорите.

— Неужели? Тот, который в маске Гомера Симпсона, — это ваш друг или вы поставили камеру на таймер?

Элис удивленно подняла брови и, взглянув на меня, одними губами произнесла:

— Гомер Симпсон?

Я отмахнулся.

Помощник шефа полиции Драммонд откашлялся:

— Понимаю… И чего вы хотите?

— Догадайтесь.

Приглушенный хруст с другого конца линии — Драммонд прикрыл трубку ладонью:

— Никола, освободите расписание на вторую половину дня. Я должен буду уехать. — Затем снова его голос: — Нейтральная территория: Монкюир-вудз, на территории парка, рядом со скульптурой. В половине пятого. — И он повесил трубку, не ожидая подтверждения.

Синий «БМВ» Драммонда выехал на подъездную дорожку и, прохрустев гравием, остановился перед гаражом. Он выскочил из машины и побежал к входной двери.

Я отошел от окна спальни.

Снизу донеслись звуки поворачиваемого в замке ключа, хлопнула входная дверь.

— О’кей. — Элис глубоко вдохнула и понизила голос — Какой у нас план, в смысле, у нас ведь есть план, не так ли, он может…

— Есть у меня один план… — Я сунул руку в карман и вытащил пистолет.

Шаги на лестнице — Драммонд несся по ней, перепрыгивая через две ступени.

Она уставилась на меня:

— Эш, это то, о чем я думаю… Да, конечно, это так и было. — Элис прислонилась спиной к платяному шкафу. — Вот что произошло с твоей ногой — ты случайно выстрелил в нее из этого пистолета.

— Да не стрелял я в себя. — Я моргнул. — Это слишком трудно. И тем более из этого пистолета. — Сунул пушку за ремень с левой стороны, прикрыв ее полой взятого напрокат пиджака. — Да и случайностью это не назовешь.

— Ты что, специально это сделал?

Моя перчатка скрипнула по дверной ручке.

— Так ты идешь или нет?

По кабинету перед рабочим столом ползал на коленях помощник шефа полиции Драммонд, доставая из черного, закрывающегося на молнию кейса компактные диски и бросая их в спортивную сумку.

Я постучал в дверь:

— Проблемы?

Он подскочил, крутанулся, глаза навыкате, челюсть отвисла. Потом сжал губы и поднялся на ноги:

— Вы не имеете права входить сюда! Это частная собственность. — Прочистил горло. — Я… я беру вас под арест.

— Где она?

— Я не понимаю, о чем вы говорите. — Прищурившись, он посмотрел мне за плечо: — Доктор Макдональд? Я… позвоните немедленно в полицию — констебль Хендерсон стал опасен для себя и окружающих.

Трость была хорошей модели, крепкая. Я вскинул ее в воздух, перехватил за нижний конец и, словно ломом, врезал по одной из висевших на стене драммондовских фотографий. Стекло разлетелось вдребезги, и Драммонд, вместе с каким-то парнем из телевизора, грохнулся на ковер.

— ГДЕ ОНА?

Он вздрогнул. Пару раз открыл и закрыл рот. Потом снова заговорил сержантским голосом:

— Офицер Хендерсон, я настаиваю…

Со стены с грохотом рухнула еще одна фотография.

— Где она, Драммонд?

Элис протиснулась мимо меня в комнату.

— Вам следует ответить ему, помощник шефа полиции. Мне кажется, что в данной ситуации Эш не будет слишком беспокоиться о том, что произойдет, когда он вышибет вам мозги прямо сейчас. — Она уселась в кресло перед компьютером. — Где Кети?

— Я ничего не знаю о…

Ручка трости врезалась ему в щеку, да так сильно, что моя рука вздрогнула. Зашатавшись, он ударился о книжную полку, и на пол посыпались книги по юриспруденции. Прижав руку к лицу, он стоял там и стонал.

— Где она?

— Я не…

На этот раз удар пришелся но ноге, сбоку от колена. Он вскрикнул и сложился пополам, хватаясь за сустав. Я добавил лживому уроду но затылку. На ручке трости остались волосы и кровь.

Драммонд завопил и, сжавшись в клубок, закрыл руками голову:

— Я не знаю, я не знаю!

Элис пододвинула кресло к рабочему столу и тихо сказала:

— Могу заметить, что с профессиональной точки зрения офицер Хендерсон в настоящий момент, страдая от посттравматического стресса, не отвечает за свои действия, и, если он забьет вас до смерти, это будет считаться временным умопомешательством.

— Я не знаю, где твоя дочь!