Под тремя башнями Дмитриев Николай
Сашка отчётливо сознаёт, что этот пол ватный, но не удивляется, а только бессильно перебирает ногами, совсем не двигаясь с места. Внезапно весь этот странный коридор с гулом куда-то проваливается, и Сашка, враз проснувшись, вскакивает в смятой постели, не в силах сообразить, сон это или уже явь.
Но шум, разбудивший Сашку, с его пробуждением не утихает. Наоборот, постепенно приходя в себя, Сашка чётко слышит треск автоматной очереди, неожиданно перекрытый гранатным разрывом. До Сашки наконец доходит, что приснившийся ему грохот существует на самом деле и, скорее почувствовав, чем осознав надвигающуюся опасность, хлопец спрыгнул с кровати и опрометью кинулся к выходу.
Распахнув двери настежь, он кубарем скатился по ступенькам и очутился в коридоре. В ту же секунду чья-то сильная рука схватила его за шиворот и властно придавила к полу.
— Быстро в подвал! — крикнул ему отец в самое ухо.
Сашка, так неожиданно очутившийся на полу, чуть приподнялся. Ему удалось рассмотреть отца, лежавшего рядом, и силуэт распахнутой двери. За дверью была темнота. Подталкиваемый отцом, Сашка прополз по коридору и через открытый люк провалился на подвальную лестницу.
В подвале было темно, пахло квашеной капустой и какой-то прелью. Сашка попробовал высунуть нос наружу, но его тут же столкнул назад спускавшийся вниз отец. Сашка решил, что он тоже прячется, но ошибся. Отец просто укрылся в люке под лестницей и выставив из-под ступеньки ствол маузера, выстрелил несколько раз подряд.
Сашка видел, как вспышки очерчивали квадрат люка, одновременно на уши давил треск выстрела, особенно сильный здесь, в сжатом пространстве подпола, и вниз сползал едкий запах сгоревшего пироксилина. Воспользовавшись секундами затишья, Сашка ощупью влез на лестницу и быстро спросил:
— Что там, па?
— Пули летают, вот что, — сердито огрызнулся отец и, почувствовав, что сын всё-таки пытается выглянуть у него из-за спины, рявкнул: — Пошел вниз, стервец!
Перестрелка в саду вспыхнула с новой силой, и испуганный Сашка сполз по ступенькам обратно. Внезапно всё заглушил новый гранатный взрыв, затем несколько автоматных очередей слились в одну, и сразу все стихло. Сашка услышал, как отец осторожно выбрался из подвала и, крадучись, прошёл по коридору. Хлопец подождал некоторое время, потом, услыхав перекликающиеся возле дома голоса, выкарабкался из люка и поспешил к двери.
По всему двору мелькали лучи фонариков, в их свете появлялись какие-то фигуры, рыскавшие по саду, откуда слышался шум и приглушенные голоса. В доме вспыхнуло электричество, и светлые полосы из окон легли поперёк двора, теряясь в серебристом отблеске листьев крыжовника. Сашка рванулся в сад, но в дверях лицом к лицу столкнулся с Юрием, шофёром отца. Увидев Сашку, он немедленно загородил выход.
— Ты куда прешься?
— Пусти, Юр! Я только гляну! — жалобно попросил Сашка.
— Нельзя, Шурка, нельзя… Не понимаешь, что ли…
Одной рукой придерживая Сашку, Юрий не спускал глаз со двора, и висевший на его плече ППШ, словно принюхивался срезанным кончиком ствола к ночной темени. От шоферской робы Юрия несло бензином, но и он не мог перебить идущий от неё солдатский запах амуниции, ружейного масла и отслужившего все сроки ХБ.
Сашка вздохнул, смиряясь со своим положением, спросил:
— Юр, а ты чего с автоматом?
— Чего, чего… В Берестяны с батей твоим ездили лес смотреть, ну и вернулись поздно, а тут…
— А чего тут?
— Чего, чего… Бой в Крыму, всё в дыму, понятно?
— Да я ж без шуток, Юр. Страшно ведь.
— Да уж какие тут, Шурка, шутки? Тут, видать, без нас разбираться будут. Понимаешь, мы как к дому свернули, фары поверху свет дали, я гляжу, что за чертовина, — человек по карнизу лезет. Ну, решили, ворюга. По тормозам и за ним. А он, гад, стрелять. Батя твой в коридор, я под гараж, а он, зараза, гранатой. Ну я, ясное дело, очередь, тут и началось…
— Так-то вас двое, а остальные откуда?
— Откуда, откуда. Здесь же комендатура рядом. По такой пальбе мигом сюда примчались.
Как раз в эту минуту из темноты сада к крыльцу приблизилась группа людей. Они осторожно несли кого-то на развёрнутой шинели. Люди поднялись на крыльцо, и Сашка разглядел, что на шинели лежит автоматчик с мертвенно-бледным, запрокинутым назад лицом. Глаза его были закрыты, рот кривила страдальческая гримаса. Второго раненого вели под руки. Он шёл, с трудом передвигая ноги и, не переставая, матерился вполголоса. За ранеными, громко переговариваясь, в дом прошла группа офицеров.
Решив, что сейчас в доме интересней, Сашка юркнул обратно в коридор. Осторожно пробравшись в гостиную, он притаился возле самой двери, больше всего опасаясь, что его заметят и выставят вон. Но взрослым было не до него.
Одного раненого разместили на широкой кушетке, и неизвестно откуда взявшийся военврач занимался осмотром. Рукава его гимнастёрки были закатаны до локтей, движения уверенны, голос спокоен и несколько суховат. Второй раненый, тот, что шёл сам, уже аккуратно перевязанный, сидел на диване и молча курил, откинувшись на заголовник.
Сашка даже удивился, как это врач успел так быстро управиться. Правда, сейчас доктор был ещё занят и делал раненому перевязку, временами обращаясь то ли к фельдшеру, то ли к санитару, который, согнувшись, рылся в стоявшей на полу большой кожаной сумке.
Наконец врач закончил перевязку, отошёл к двери и, остановившись совсем рядом с Сашкой, вытащил портсигар. Затем достал папиросу, ловко размял её пальцами и закурил, пуская дым в коридор. В этот момент к нему приблизился один из офицеров и негромко спросил:
— Ну как?..
Врач не спеша выпустил дым изо рта и ответил:
— Ничего. Зацепило здорово, но жить будет.
— Слава богу, хоть на этот раз обошлось… — офицер облегчённо вздохнул. — Чем его так?
— Гранатный осколок. К счастью, удачно.
— Да, экипировка у этой сволочи оказалась никак не воровская… — Офицер ругнулся вполголоса. — Пистолет и опять же гранату швырнуть не побоялся.
— Не знаю, не знаю… — Врач глубоко затянулся, и табак в папиросе начал потрескивать. — Может, это и не моё дело, но осколок я успел выковырнуть и хочу заметить, гранатка-то из самодельных. «Филлипинка». Как у нас говорят, «консервы».
— Спасибо, учтём. Но всё равно нехарактерно. Считайте, в городе первый раз такой тарарам подняли…
— А вы что, ничего такого не допускаете?
— Всё допускаем, — офицер похлопал себя по карманам. — Растравили вы меня дымком, не повредит, если я тут на сквознячке?
— Ничего, прикуривайте, — врач постучал по мундштуку, стряхивая пепел. — Значит, из тех, последышей? Только в город ему зачем?
— Может, документ какой нужен, а может, и у родичей был. Всё возможно. Тут рядом по лугу тропа на Черчицкий монастырь, может, туда пробирался и угодил случайно под фары…
В эту минуту в коридоре послышалась возня, и в комнату ввалилось сразу несколько солдат. Они крепко держали какого-то человека в штатском.
Сашку совсем притиснули к стене, но он все-таки видел профиль арестованного, его очень бледное лицо и крупные капли пота, блестевшие на лбу. Он был без фуражки, и длинные темные волосы, испачканные землей, сбились на одну сторону.
Солдаты провели человека в глубь комнаты и, поставив возле стены, отпустили. Но стоять человек не мог. Ноги его подогнулись, он попытался удержаться, откинулся назад, но только стукнулся головой о стену и начал бессильно сползать на пол, как большая тряпичная кукла.
Сашка внимательно следил за неизвестным, да и все, находившиеся в эту минуту в комнате, не спускали с него глаз. Один доктор не обращал на него ни малейшего внимания. Он спокойно докурил папиросу, подошёл к лежавшему и начал что-то с ним делать. Что именно, Сашке не было видно, доктор всё заслонил своей спиной.
Офицеры пододвинулись ближе. Сашка тоже не утерпел и сделал пару шагов вдоль стены, чтобы получше разглядеть арестованного. Хлопец видел, как тот медленно, неуверенно раскрыл глаза, обвёл затуманенным взглядом комнату, в которой находился, и, наконец, стал смотреть прямо в лицо наклонившегося над ним доктора. Сашку поразило то, что глаза раненого, до того безжизненные, внезапно вспыхнули живым яростным блеском и он отчётливо произнёс:
— Ниц не скажу!..
Один из офицеров, майор, видимо, старший здесь, стоявший до этого у стола, обернулся.
— Что, всё-таки ожил?
— Так точно, живуч.
— Доктор, — позвал майор не отходя от стола.
— Я здесь.
— Примите все меры.
В эту минуту Сашку заметил отец и немедленно выдворил из гостиной в спальню, к матери. Мать, быстро ощупав сына со всех сторон и убедившись, что он цел и невредим, попыталась прижать его к себе, однако Сашка осторожно высвободился из её рук, жадно прислушиваясь ко всему, что происходит в доме. Но мать его от себя так и не отпустила, и единственное, что Сашка сумел услышать из спальни, был шум отъезжавших автомашин…
Загадочное рандеву
Сашка с интересом крутил письмо. Конверт был обыкновенный, марка тоже маленькая, синенькая с бравым пилотом в лётном шлеме. Стоя возле калитки, с врезанным в неё почтовым ящиком, Сашка ещё раз внимательно перечитал адрес. Нет, ошибки не было, письмо предназначалось именно ему. Сунув сложенные газеты под мышку, Сашка медленно пошёл к дому, примериваясь, как бы поаккуратнее вскрыть конверт.
Вообще-то писать ему было некому. Многочисленные приятели, оставшиеся в разных городах, не знали адреса, да и отношения с ними были не те, чтобы писать друг другу, бабушка же посылала матери обычные треугольнички, вставляя пару слов для него, так что полученное письмо здорово озадачило Сашку.
Бросив надрывать край, Сашка ещё раз посмотрел на конверт. Под чертой, выделявшей его фамилию и имя, было пусто. Обратного адреса не имелось. Покачав головой, Сашка решительно разорвал конверт и вытащил сложенный вдвое лист почтовой бумаги.
Да, такая бумага попадала ему в руки не часто. Тонкая, гладкая, с едва проступающим по листу тиснёным рисунком и с цветной виньеткой в левом углу. Чуть ниже виньетки, на середине листа, чётким округлым почерком было написано.
Саша!
Жду Вас сегодня вечером на берегу реки.
Приходите в 6 часов к двойной ветле у старой купальни.
Вместо подписи внизу стоял странный крючок, похожий на переплетённые буквы «П» и «В». Сашка неопределённо хмыкнул и перечитал текст. Число отсутствовало, к тому же круглой печати с датой на конверте не оказалось. Марка тоже была свежей, глянцевой, без штемпеля погашения. Нет, судя по всему, письмо было местное и его бросили не иначе, как сегодня утром, прямо в ящик, минуя почту.
Весь день Сашка был под впечатлением от полученного утром письма. Сначала он решил вообще никуда не ходить, но, поразмыслив некоторое время, передумал. Во-первых, это было просто интересно, во-вторых, он и впрямь мог кому-то понадобиться, а в-третьих, Сашка не мог придумать ничего путного.
Мысль о том, что его разыгрывают, Сашка сразу откинул. Разыгрывать его было некому. Однако совсем наивным он себя не считал, и вообще осторожность еще никогда никому не мешала. В конце концов Сашка явился к месту свидания задолго до назначенного часа.
Спустившись по косогору мимо старого здания бывшей гимназии, он по легкой кладке перебрался через подёрнутую зловонной ряской старицу, пересёк заболоченный луг и, взобравшись на защитную дамбу, отделявшую от реки часть поймы, огляделся по сторонам.
Река, протекавшая вдоль дамбы, чуть ниже по течению отступала в сторону, и на этом кусочке берега густо росли высокие ивы. Заложив руки за спину, неспешным прогулочным шагом Сашка медленно пошёл по дамбе и, дойдя до деревьев, внимательно осмотрелся.
До войны здесь была лодочная станция. В оккупацию сооруженьице растащили на дрова, и теперь из земли выглядывали столбы фундамента, да вдоль берега вкривь и вкось торчали подмытые рекой брусья развалившейся купальни. Зато ветлы и ивы, густо посаженные при постройке, разрослись в небольшую тенистую рощицу.
Свидание было назначено возле крайней раздвоенной ветлы, один из стволов которой навис над самой водой. Сашка сбежал с дамбы и подошёл ближе. Сидеть прямо под деревом он вовсе не собирался. Ему хотелось найти местечко, чтобы видеть все подходы к роще, а отсюда всё загораживала насыпь, и Сашка, выбравшись назад на дамбу, начал отходить в сторону.
Примерно метрах в ста от купальни стояла неизвестно как попавшая на дамбу скамейка из искусственного мрамора. Дойдя до неё, Сашка сел на прогревшееся за день сиденье и удовлетворённо хмыкнул. Если неизвестный «П-В» придёт со стороны еврейского кладбища, он обязательно пройдет рядом, а тропка, пересекавшая луг наискось со стороны Подзамче, просматривалась отсюда от начала и до конца.
До назначенного срока оставалось ещё много времени, и Сашка, угревшись на тёплой плите, пока только изредка поглядывал вдоль дамбы. Мимо него проходили люди, но ни один из них не сворачивал к деревьям. Шли в основном мужики, сокращавшие путь от Вульки, да время от времени, поднимая босыми пятками пыль, пробегали стайки мальчишек.
Сначала Сашка провожал внимательным взглядом каждого, а потом, порядком заскучав, взялся рассматривать луг, отливавший глубокой зеленью, да россыпь белёных хаток под дальним склоном, окружавших старинную церковь с маленьким серебристым куполом.
Время ползло медленно, и когда Сашке уже начало казаться, что никто не придет, на тропинке, идущей от Подзамче, показалось лёгкое светлое пятно. Сначала Сашка не обратил на него никакого внимания, но по мере приближения этого пешехода мальчишка разволновался. А когда девочка в светлом платье подошла к дамбе, Сашка прямо-таки заёрзал на месте.
Тем временем девочка легко взбежала на дамбу, спустилась вниз и, подойдя к самому комлю наклонной ветлы, остановилась. Потом нетерпеливо огляделась, прошла чуть дальше по берегу, вернулась назад и, ещё раз оглядевшись, поднялась обратно на дамбу.
Сашка вскочил и не чуя под собой ног заторопился наперерез. Он немного не рассчитал и не успел выйти навстречу. Девочка уже спустилась с дамбы и медленно шла по тропинке назад к Подзамче. Сашка побежал следом и, догнав, некоторое время шёл позади девочки, не решаясь окликнуть. Потом, набравшись смелости, решил её обогнать, и тут девочка, видимо, услыхав его шаги, неожиданно обернулась.
Сашка сразу остановился и обалдело уставился на неё. Перед ним стояла та самая девочка, за которой он шёл тогда по Ягеллонской и так неудачно пробовал познакомиться.
— З-з-здравствуйте… — еле выдавил из себя Сашка и неожиданно для себя густо покраснел.
— Здравствуйте, — передразнила его девочка и насмешливо добавила: — Вот уж никак не ожидала.
— Да я… — залепетал Сашка и покраснел ещё больше.
— Не смейте оправдываться! — топнула ногой девочка. — Вы трус, сударь! Я же видела, как вы тянули шею, не слезая с этой дурацкой скамейки!
Сашка не знал, что сказать. Он только растерянно хлопал глазами и судорожно пытался придумать что-нибудь умное. Девочка же окинула мальчишку уничтожающим взглядом и, задрав нос, пошла по тропинке. Сашка вытаращил глаза. Как же это так? Его пригласили, он столько ждал и вот — на тебе! Ну нет! Он в два счёта нагнал девочку и сердито буркнул:
— Послушайте, как вас зовут? — обида вывела Сашку из оцепенения, и теперь он чувствовал себя почти нормально.
— Нонна. — Девочка приостановилась, и её глаза под пушистыми ресницами озорно блеснули. — Наконец-то вы, сударь, обрели дар речи. Ура, ура, ура!
— Между прочим, — нашёлся Сашка, — вы говорили, вас у Заглушецкой Брамы ждать надо, вот и ждал!
— Интересно… У нас в городе никто не знает, где стоит Заглушецкая Брама, а вы сели на скамейку и говорите, здесь?
— А чего тут такого? — под нарочитой грубостью Сашка пытался скрыть смущение. — Если хочешь, и скамейка — Брама.
Такая ловкая фраза выскочила у Сашки случайно, но Нонна, скорей всего, это не поняла. Во всяком случае, она совсем остановилась и долгим, изучающим взглядом посмотрела на Сашку.
— Так, значит, можно самому решать?
— Само собой! — Сашка уже успел сориентироваться и его сразу понесло: — Я как понимаю? Вот тут говорят: Заглушедкая Брама, Заглушецкая Брама, а что это? Это то, чего нет. Ну, вроде сказать, воображение. А раз оно воображение, значит, где воображу, там и будет!
— Браво, Саша! — Нонна совершенно искренне удивилась и даже хлопнула в ладоши. — Я и не думала, что вы такой.
— Какой — такой, обыкновенный… — Сашка почувствовал что-то вроде раскаяния за своё бахвальство. — Идем, чего стоять-то?
Нонна кивнула и пошла по тропинке. Теперь она не торопилась и время от времени заинтересованно посматривала на Сашку. А он, важно шагая рядом, лихорадочно прикидывал, что бы ещё сказать такое многозначительное и, как назло, не мог придумать ничего подходящего.
Так молча они пересекли луг и, когда до домиков, жмущихся под замковый холм, осталось совсем немного, Нонна сказала:
— А знаете, Саша, мы с вами едва знакомы, а вы уже третий раз меня удивляете.
— Почему третий? — искренне удивился Сашка, сам он при всём желании никак не мог насчитать больше одного.
— Ну, первый раз цветы, тогда ещё, я даже не ожидала. Потом про Заглушецкую Браму так интересно сказали, а сейчас вдруг молчите и всё. У нас как-то говорили, что приезжие с востока, ну такие как вы, люди без шор, а по вас я не пойму.
— Шоры это что, у лошадей, чтоб смотреть в одну сторону? — Сашка солидно откашлялся. — Про восточников не скажу, не знаю, а молчу, так это вы меня звали, вот я и жду.
— Про вас тут говорят много, а когда мы познакомились, — Нонна лукаво посмотрела на Сашку, — вы оказались совсем не такой.
— Ну вот ещё, — смутился Сашка. — А что хоть говорят-то?
— Всякое. — Нонна немного замялась. — Это же у вас было ночью.
— А-а-а, это! — Сашка искренне рассмеялся. — Да всего-навсего какой-то вор лез, а его шофёр увидел, да как даст из автомата!
— А вот и неправда, там бой был и раненые, двое, и ещё гранаты кидали, а вы говорите — вор.
— Не знаю. — Сашка сглотнул сухой комок, вставший в горле. — Я вообще-то спал тогда.
— Не хотите говорить и не надо, — Нонна презрительно пожала плечиком. — Очень мне надо выспрашивать. Да я и так все о вас знаю! И что ночью было, и как под костёл лазили.
Внезапно Сашка ощутил неизвестно как возникшую напряжённость. Казалось, всё было по-прежнему, но, уже само собой, вспомнилось отцовское предупреждение, и вместо привычно-легкой раскованности он почувствовал, как где-то внутри нарастает глухое недоверие.
— Интересно, откуда вы всё про меня знаете?
— Оттуда… — Нонна загадочно улыбнулась. — А я захотела познакомиться с вами, вот и написала. Мне просто интересно. А если вы мне о себе расскажете, я вам тоже помогу.
— Мне? — изумился Сашка. — Чем?
— А вот вы меня заинтересовали, и я решила вам помочь. Не верите? — Нонна повернулась к Сашке лицом и неожиданно сказала: — Я знаю, как пройти в подземелье!
— Так там же всё затопило, — машинально возразил Сашка.
Он никак не ожидал, что сейчас пойдёт речь о подземных ходах и теперь во все глаза смотрел на удивительную девчонку. А она, подвинувшись к нему ещё ближе, заговорщически шепнула:
— Есть ещё один ход, из замка… — и многозначительно посмотрела на остолбеневшего Сашку.
Подземный вояж
— Вот здесь, — Сашка показал пальцем на высокий стрельчатый проём, засыпанный землёй до самого верха.
Мирек и Ярко недоверчиво переглянулись. Ни от кого им ещё не приводилось слышать, что вот эта, такая знакомая арка в дворовом сводчатом погребе, одним концом уходившим под Владычью башню, и есть вход в подземелье.
Вчера, когда Сашка разыскал их и сказал, что от одного, только ему знакомого человека он узнал про ещё один подземный ход, они не поверили. Сейчас же, оказавшись хоть и в старом, но давным-давно известном подвале, Мирек и Ярко откровенно засомневались.
— Вы что, не верите? — Сашка понял состояние приятелей и по очереди посмотрел на каждого.
— Нет, — Мирек покачал головой.
— Ладно.
Сашка зажёг карманный фонарь и решительно вскарабкался наверх. Там, внимательно осмотревшись, он устроился поудобнее, закрепил фонарик между двумя выщербленными кирпичами и начал орудовать сапёрной лопаткой, разгребая слежавшийся земляной слой.
Рыть было легко, и через некоторое время Сашка скрылся под аркой, только продолжала сыпаться вниз выбрасываемая им земля. Мирек и Ярко недоверчиво посматривали до тех пор, пока земля не перестала сыпаться и из узкого лаза, проделанного под самым потолком, показалась Сашкина голова.
— Готово! Лезьте сюда!
Хлопцы поспешно втиснулись в свежевыкопанный проход. Он оказался небольшим, всего метра полтора. Сразу за лазом начинался крутой откос противоположной стороны завала. Очутившись здесь, хлопцы первым делом осмотрелись. Да, на этот раз не оставалось никакого сомнения в том, что они находятся в самом доподлинном поземном ходе.
— Ух, здорово! — Мирек посветил в глубь узкого, выложенного кирпичом коридора. — И вправду ход!
— Ну вот, а вы…
От восхищения Сашка зашлепал по стене ладонями и даже не стал заканчивать фразы. Стоит ли кому-то колоть глаза прошлым, если в конце концов ты оказался прав.
— От, холера ясна… — выбираясь из лаза, Ярко присел не совсем удачно и теперь делал вид, что потирает ушибленный бок. — А шо, може, и правда, тут щось знайдеться…
Эти слова разом перечеркнули всякие там сомнения, и Сашка решительно заткнул лопатку за пояс.
— Ну что, робя, пошли.
Однако далеко идти не пришлось.
Дорогу преградил новый завал, на этот раз представлявший собой плотную смесь из земли, кирпича и бутового камня со следами извёстки. Сашка попробовал ткнуть его лопатой, но завал настолько слежался, что выковырнуть хотя бы один камень было невозможно. Даже при беглом взгляде было ясно, через этот завал им не пролезть.
И тут откуда-то сзади послышался голос Мирека.
— Хлопцы, скорей ко мне!
Мирек ковырялся в невысокой нише, которую, уткнувшись в завал, они впопыхах не заметили. В глаза она не бросалась. Пока хлопцы присматривались, Мирек, присев на корточки, успел освободить две ступеньки. Без лишних слов Сашка сел рядом и начал передавать Ярке вытащенные из завала обломки. Так, попеременно меняясь, они очищали одну ступеньку за другой и опускались всё ниже. Наконец, Сашка нажал ногой, и остатки свода с шумом ссыпались в сторону, освободив проход.
— Що там, тайник? — Ярко, предусмотрительно державшийся сзади, поспешно втиснулся между Миреком и Сашкой.
— Не, лестница… — Сашка торопливо убирал из провала последние, мешавшие ему кирпичи. — В подземелье!
И нимало не заботясь о том, что висящие на честном слове остатки свода могут рухнуть им на головы, хлопцы бесстрашно полезли вниз по крутым кирпичным ступенькам. Спуск казался бесконечным. Ступени вели всё ниже и ниже, а луч фонаря, направленный вперёд, высвечивал только стену, лестница плавно заворачивала вправо. Наконец, спуск кончился, и хлопцы очутились в ровном и сухом коридоре.
— Эх, компас надо было взять, — не выдержал Мирек.
— Ладно, обойдёмся! — преувеличенно бодро отозвался Сашка.
Самому себе Сашка не врал. Конечно, Мирек прав, компасом следовало запастись, а так в темноте подземелья они явно теряли ориентировку. Впрочем, всерьёз это Сашку не беспокоило, пока ход, не разветвляясь, вёл дальше, в компасе нужды не было.
Пройдя по ходу довольно далеко, ребята опять натолкнулись на очередное препятствие. Какая-то неведомая сила выдавила боковую стену, и беспорядочное нагромождение кирпичей вперемежку с песком и сухой глиной преградило путь.
Сгрудившись перед завалом, хлопцы посовещались. При внимательном рассмотрении оказалось, что вспученная стена закрыла проход не полностью. В самом верху, как раз там, где смыкался стрельчатый потолок, оставалось свободным маленькое треугольное отверстие.
Решено было рискнуть.
— Если что, тащите меня за ноги! — и Сашка, передав Миреку мешавшую ему сапёрную лопатку, решительно полез в щель.
Протискиваться было трудно, приходилось вытягивать руки вперёд и, вцепившись за что-нибудь, понемногу подтягиваться. Наконец щель расширилась, и двигаться стало легче. Сашка остановился и тут же почувствовал, как откуда-то снизу тянет свежим воздухом. Он завозился, пытаясь определить, откуда дует, и сразу же вниз рухнуло несколько кирпичей, открыв небольшое отверстие.
Изогнувшись, Сашка ужом скользнул в образовавшуюся дыру и, встав на ноги, сразу убедился, что находится совсем в другом ходе. Новый коридор был гораздо шире и шёл почти перпендикулярно прежнему. Сашка осмотрелся, потом повернулся к завалу, но дырку, через которую проник сюда сам, нашёл с трудом. Надо было просунуть голову вверх под потолок и только тогда просматривалась щель.
Сашка посветил туда фонарём, ему ответили, и через несколько минут все трое уже стояли рядом. Сашка немного опасался за крепыша Ярко, но и он преодолел щель благополучно. Теперь можно было идти и вправо, и влево. Немного поспорив, хлопцы пошли направо.
В конце коридора снова оказалась каменная лестница, но вела она уже не вниз, а наверх. Поднявшись по ней, ребята оказались под довольно массивной каменной плитой. С обеих сторон эту плиту поддерживали ржавые железные рычаги. Немного поколебавшись, Сашка надавил на них, и плита, к его удивлению, совершенно бесшумно поднялась, открыв маленький квадратный люк.
Сашка немедленно высунулся наружу. Люк выводил внутрь большой облупленной комнаты с высоким потолком. Через дверной проём с обвалившимися краями сюда проникал яркий солнечный свет и виднелись густые заросли. Хлопец подтянулся на руках и одним рывком выбрался наружу. Ярко вылез следом за ним, а Мирек остался в люке и принялся изучать рычаги, поднимавшие плиту, так что над грязным полом, выложенным точно такими же плитами, торчала только его голова.
Тем временем Ярко вместе с Сашкой вышли через полуразвалившуюся дверь и, остановившись возле кустов, начали осматриваться. Они оказались перед входом в старую облезлую часовню, над прохудившейся шатровой крышей которой всё ещё торчал покосившийся крест. Вплотную со стенами густо разросся одичавший кустарник, и только перед самым входом он чуть отступал, да и то потому, что здесь ещё сохранились массивные плиты старинного тротуара.
— Где это мы, Ярк?
Сашка задрал голову и посмотрел поверх кустов. Там виднелась длинная черепичная кровля какого-то здания.
— Не знаю, — Ярко недоумённо пожал плечами, — никогда этой развалюхи не видел.
С этими словами он согнулся в три погибели и, прикрывая лицо руками, начал продираться через кусты. Сашка же некоторое время колебался. С одной стороны, ему хотелось полезть следом за Яркой, с другой, так и подмывало узнать, чем там занялся Мирек. Немного подумав, Сашка вернулся назад в часовню и остановился над люком.
Мирек всё ещё сидел возле плиты.
— Ты чего ковыряешься? — Сашка присел на корточки.
— Интересно, — Мирек толкнул плиту, и она на удивление легко пошла вверх.
Сашка хотел что-то спросить, но откуда-то из-за кустов долетел громкий окрик:
— Стой!.. Стой, стрелять буду!
Мирек и Сашка испуганно замерли на месте. Они услыхали треск ломающихся веток, и в дверь влетел перепуганный Ярко.
— Бежим, хлопцы! Здесь охрана!
Сашка, а за ним и Ярко буквально свалились на голову Миреку. Испуганно толкаясь, они с трудом протиснулись обратно в ход. Мирек, остававшийся на месте, потянул за рычаг, и плита с мягким хлопком опустилась в гнездо.
Как затаившиеся мыши, хлопцы сидели под плитой и напряжённо прислушивались. Они слышали, как тяжёлые шаги прозвучали у них над головами и затихли в удалении. Посидев в темноте ещё несколько минут, хлопцы зажгли фонари и начали осторожно спускаться назад по лестнице.
Только возле самого завала Мирек наконец спросил.
— Что там было?
— Не знаю, — Ярко сердито засопел. — Я шел по кустам, вдруг вижу — солдат с автоматом. Я в сторону, он за мной. Стой! Стой! А я сюда и всё.
— Куда ж мы всё-таки вышли? — поинтересовался Сашка.
— А дидько его знает! — Ярко пожал плечами. — Не разобрал.
— Да, дела, чёрт бы их взял… — Сашка махнул фонарём в противоположный конец коридора, — а туда пойдём? Мы ж там ещё не были.
— Да пошло оно к чертям собачьим, — возразил Мирек, — опять ещё куда-нибудь влезем!
— А чего сразу к чертям? — закипятился Сашка. — Подумаешь, солдат с автоматом, а вдруг тайник какой найдётся, а?
— Чи ты зовсим малый, чи ты с дуба впав, чи то як? — внезапно рассердился Ярко. — Ну яки тут тоби можуть буты тайники?
— А зачем же лезли? — несколько стушевался Сашка.
— От, мабудь, в военный склад и влезли. Ни, мени таких скарбив не треба. Досыть з мене! Все! — Ярко ещё раз сердито чертыхнулся и начал карабкаться на верх завала…
Тайник в камине
Скорее всего, рано утром в городе что-то случилось. По крайней мере Сашка так решил. Тем более что позвонил отец и сразу после того звонка мать запретила Сашке отлучаться из дома. После завтрака Сашка всё-таки собрался улизнуть и уже выбрался за калитку, но увидел, что возле дома прохаживается вооружённый патруль.
Сашка понял, что если он сейчас удерёт, то придётся иметь дело с отцом, а это, при любой ситуации, предвещало мало приятного. И Сашка со вздохом покорился. Он вернулся в дом, покрутился немного на глазах у матери, потом поднялся к себе, взял одолженный у Мирека томик Сенкевича и, спустившись в сад, расположился на террасе.
Ласковое с утра солнце начало понемногу припекать, и Сашка отодвинулся в самый угол под защиту нависающего винограда. Когда же и этого показалось мало, он вытащил занавеску из раскрытого окна гостиной и устроил себе отличный полог. Закончив возню, поджал ноги под себя, раскрыл книгу и, глядя на висящие прямо перед носом разлапистые виноградные листья, задумался.
Что там случилось и почему на улице появился патруль, Сашку не беспокоило. Совсем недавно что-то похожее уже было. Тогда тоже звонил отец, солдаты перекрывали улицы, и тяжёлые военные грузовики почти полдня вывозили за город снаряды из обнаруженного под развалинами бывшего склада.
От этих грузовиков со снарядами Сашкины мысли сами по себе ушли в сторону и, покрутившись как попало, опять-таки остановились на подземелье. Тогда, благополучно выбравшись после внезапной встречи с автоматчиком опять на замковый двор, хлопцы окончательно разругались и перессорились между собой.
Ярко обзывал их блазнями, Мирек пытался объяснить, что раз там военная охрана, значит, там никаких тайников и близко быть не может, а Сашка, сердясь больше всех, с пеной у рта доказывал, что не струсь они там, то сейчас спорить было бы не о чем.
В конце концов, так ни до чего и не договорившись, они только сердито рыкали друг на друга. Даже сейчас, задним числом, Сашка ещё злился. Впрочем, поразмыслив, он пришёл к выводу, что слазить туда можно и позже. Может быть, так даже лучше. Во всяком случае, будет возможность подготовиться как следует.
Успокоив себя таким образом, Сашка перестал таращиться на окружавшие его листья и, вздохнув, взялся за книгу. Постепенно он так увлёкся чтением, что не слыхал, как подъехала машина и его отец в сопровождении какого-то офицера прошёл в дом.
Сашка поднял голову только тогда, когда совсем рядом в комнате хлопнула дверь. Сашка прислушался. По шуму, долетевшему из окна, он понял, что в кабинет вошли по меньшей мере двое. Сашка уже намеревался выскочить из своего укрытия, чтобы узнать, кто там ходит, но в тот же момент услышал голос отца, спросившего кого-то:
— Так что же всё-таки случилось?
Сашка притих и решил из своего укрытия пока не выходить. Он сразу сообразил, что если вылезет, то его немедленно прогонят, а так он сможет узнать что-нибудь интересное.
— Да ты не кипятись, капитан. Помнишь тот тарарам у вас, что переполошил весь город? — голос говорившего был хрипловатый и, казалось, что человек вроде хотел бы за что-то извиниться.
— Ещё бы! Сам из подвала палил. Так, значит, узнали, что там? — теперь это был голос отца, и звучал он несколько резковато.
Сашка осторожно заглянул через окно в комнату и узнал того самого майора, что был тут, когда подстрелили ночного «гостя». В разговоре взрослых хлопец чётко уловил некое напряжение и, от греха подальше, тут же забился назад в своё убежище.
Тем временем майор, понижая голос и явно стараясь придать ему доверительные интонации, сказал:
— Понимаешь, капитан, надо нам тут кое-что поискать.
— К-как? — в голосе отца прозвучала растерянность. — Это что, обыск? На каком основании?
— Ну зачем ты так, капитан? — Голос майора звучал почти ласково. — Я понимаю, ты ко мне относишься с предубеждением, но, поверь, всё дело в той ночной стрелянине. Я не хотел говорить при шофере, дело ещё не ясное. Ну, подумай сам, пистолет ладно, оружия у всех навалом, но зачем ворюге карманы гранатами набивать?
— Но чего ему от нас надо? — недоумённо спросил отец, и Сашке зримо представилось, что он развёл руками.
— Да не от вас, — возразил майор и принялся терпеливо объяснять: — Мы выяснили, в твоём доме раньше жил инженер Бачинский. Так вот, я уверен, что это не к вам, а к нему лезли.
— К нему? — удивился отец и совсем другим тоном спросил: — А что тот, подстреленный, не говорит ничего?
— Не совсем. Вообще-то сказал кое-что, — майор сделал небольшую паузу и только потом закончил: — В общем, убили его.
— Как это, убили?
— А так, убили и всё. А мы, считай, дали маху.
— Невероятно!
Читать бесплатно другие книги:
