Влюбиться в жертву Алюшина Татьяна

– Я понимаю, что это нетактичные вопросы, но вынужден их задавать, – вернул ее к действительности низкий голос следователя.

– Извините! – встрепенулась Тина, поняв, что надолго замолчала. – Я не ухожу от ответа, просто задумалась.

Она помолчала и вдруг спросила:

– Артем Константинович, вы сегодня обедали?

– Нет, а что? – удивился он.

– Давайте я вас накормлю обедом или, скорее, уже ужином.

– Взятки должностному лицу? – усмехнулся Артем.

– Горячим обедом? – переспросила она и пояснила: – Нет, просто попытка накормить голодного мужчину. И потом, пока вы ужинаете, мне будет проще отвечать на ваши вопросы, а то как-то очень официально получается. А вопросы вы задаете щекотливые.

Он удивился еще больше этой ее откровенности.

Беркутов призадумался – есть ему хотелось страшно, аж подсасывало в животе, – он мотался сегодня целый день, не успев даже перекусить на ходу, но у него в кармане лежали «вещдоки» с места происшествия, указывающие прямо на хозяйку квартиры. И предъявлять обвинение после сытого ужина и гостеприимного радушия было бы более чем некрасиво.

И еще он был сильно раздосадован нестыковкой ее образа и психологического портрета, который уже себе сложил в голове, с самим происшествием.

Раздражаясь еще больше, оттого что придется отказаться от предложенной еды, ароматы которой он чувствовал только войдя в кухню, Артем подумал:

«Ну что тебе, вот такой умнице, красавице, сильной, интересной, нужно прямо вот так до убою от мужика?! А?! Бабки? Или такая офигенная любовь?! И мужик-то так себе, был бы хоть с характером! Вот какого тебя во все это потащило, девонька?!»

От этих мыслей, от искреннего недоумения, как такая вот женщина могла решиться на криминальный поступок из-за совершенно неинтересного, дешевого мужичонки, у него с новой силой свело желудок.

Артем уж собрался резко ответить отказом, переводя разговор из дружеской беседы в рамки холодного допроса, но хозяйка его опередила.

– Соглашайтесь, Артем Константинович! Что вы так задумались? Вы же голодный. До вас один мужчина уже попробовал, ему очень понравилось, честное слово, – улыбалась дружески она.

– Какой мужчина? – осторожно уточнил Беркутов.

– Участковый приходил, – пояснила она, – Тарас Петрович Кучеря, поговорить о делах житейских. Так уплетал щи за милую душу, еще и добавки попросил. – И почти серьезно поинтересовалась: – Или об этом нельзя говорить, тоже считается взяткой должностному лицу?

Удерживая готовое хлынуть, как прорвавшаяся плотина, облегчение, мысленно останавливая преждевременную радость, Артем ответил:

– Можно. – И искренне улыбнулся. – Участковому можно. А во сколько он приходил?

Сердце замерло в ожидании ответа. Осознав, что даже дыхание затаил, Артем одернул себя: «Ты чего это, Беркутов? Что за эмоции? Остынь!»

– Это важно? – вглядываясь в выражение его лица, серьезно спросила Тина.

– Да!

– Так. Я попробую сообразить. – Она задумалась, вспоминая. – Я как раз приготовила щи и сверяла время, чтобы они настоялись.

«Ну давай, девочка, не подведи меня!» – просил про себя Артем.

– Около часа дня, – задумчиво сказала она и тут же заявила совершенно уверенно: – Нет, в час, точно! Мы поговорили минут сорок, и он ушел. А что случилось-то?

– Ничего страшного, – ответил Артем, поражаясь облегчению, которое испытал, и почти радостно согласился: – Давайте! Давайте ваш обед или почти ужин! С удовольствием отведаю, раз вы предлагаете! Только, не обижайтесь, я позвоню, поговорю с вашим участковым.

– Пожалуйста, если это так важно.

Тина принялась хлопотать: разогревать еду, накрывать на стол, а он тем временем достал записную книжку, нашел телефон местного отдела милиции и позвонил. Разговаривая с Тарасом Петровичем, Артем незаметно наблюдал за Тиной и думал. С чего это он так реагирует? Откуда эмоции? Он профессионал и никогда не позволял себе во время работы чувств. Конечно, они возникали всегда, но он умел загонять их очень далеко, абстрагироваться, чтобы не мешали трезвой оценке ситуации, и выпускал только после окончания дела, разрешая себе симпатии, антипатии, жалость и злость.

– Спасибо, Тарас Петрович, – закончил он разговор.

Щи оказались очень, ну очень вкусными, ничего подобного он не пробовал в своей жизни. Шедевр какой-то! И этот штрих Артем добавил к портрету подозреваемой как немаловажный.

– Это просто фантастика! – похвалил Артем.

– Спасибо! Приятного аппетита, – пожелала она и предложила: – Давайте я попробую ответить на ваши вопросы.

– Давайте.

– Вы спросили: почему мы расстались?

– Да.

– Причина самая простая: обнаружилось, что мы чужие люди. Просто я долго себе в этом не признавалась. Я вот отпуск взяла, чтобы разобраться во всем, и уже две недели пытаюсь по местам расставить в голове прошлое и настоящее. Попробую вам коротко сформулировать.

– Можно и пространно, – усмехнулся он.

– Мы никогда не были близкими и родными людьми. Вы понимаете, о чем я говорю?

– Надеюсь, но поясните.

– Не было такого родства душ, что ли? Да и любви настоящей никогда не было. Сначала Лешка строил свой бизнес и все крутилось вокруг этого, и не до копаний в собственных чувствах тогда оказалось – вкалывали оба, уставали так, что имелась только одна мечта – выспаться. Потом, уж когда он встал на ноги, как-то все вошло в привычную колею – у него своя работа, у меня своя. Но последнее время мне стало тяжело рядом с ним. Я все чаще смотрела на него и удивлялась – совершенно чужой мне человек, почему же мы живем вместе? Интересы разные, восприятие жизни разное, даже юмор разный. Я раньше этого не замечала, занятая бесконечной работой, бытом. Даже странно.

Тина замолчала, обдумывая, как объяснить правильно то, что она поняла и осмыслила за последние две недели про их с Лешкой жизнь.

– Значит, подумали и решили расстаться? – уточнил Артем.

– Да нет, нашелся веский повод.

– Какой же?

– Банальный, – усмехнулась невесело Тина. – Я случайно приехала днем домой и застала Алексея в постели с моей подругой.

– Да уж, действительно, банальный, – хмыкнул следователь.

Он опросил всех на работе Алексея. И с удивлением выяснил, что Тину там очень хорошо знали и ценили; оказывается, госпожа Игнатова много сделала для их фирмы. Особые дифирамбы ей пели два полноправных партнера ее мужа. И никто словом не обмолвился об упоминаемом Тиной «эпизоде»! Значит, не знали. Наверняка бы какая-нибудь из сотрудниц «порадовала» такой пикантной новостью. Это уж сто пудов.

«Интересно», – отметил Беркутов.

– Как зовут эту подругу?

– Людмила Викторовна Шлях.

– Как давно вы дружите?

– С института. Мы с ней учились вместе, в одной группе. Дружили. Не так чтобы поверять все свои секреты, но довольно близко.

– Она живет в Москве?

– Да.

– Как давно?

Тина вздохнула, она поняла, что придется рассказать, хотя бы коротко, об их отношениях с Людмилой.

– Когда мы с Риткой более-менее встали на ноги, выбрались из нищеты и могли себе позволить хоть чуть-чуть помогать родителям, я поехала с Дениской – это Ритин сын – навестить наших родителей. Там случайно встретила Людмилу, она работала продавцом в коммерческом ларьке. Мы разговорились, и оказалось, что они ужасно трудно живут. Людмила рано, в восемнадцать лет, вышла замуж и сразу родила. Муж ее, Виктор, бросил институт и стал шоферить, пытаясь их прокормить. Мы на почве детей и сдружились с ней сильнее – у нас Дениска, у нее Альбина, мы часто и по врачам детским вместе ходили. После института никаких связей не поддерживали, а тут встретились, и я очень за них расстроилась. Люда спросила, нет ли у меня на примете какой-нибудь работы в Москве, чтобы нормально зарабатывать. Когда я вернулась в Москву, то стала искать, куда бы ее пристроить на хороший заработок. Помогла Ритка – у нее был клиент, который искал себе менеджера на фирму, он только что уволил одну сотрудницу. Мы Людмилу сразу вызвали, послали ей деньги на дорогу. Она прошла собеседование, и ее приняли. Чуть позже Ритка уговорила этого своего клиента взять и Виктора шофером. Мы договорились со своей бывшей квартирной хозяйкой в коммуналке, которую снимали раньше, и она взяла Люду с Витей туда жить, мы с Риткой заплатили половину квартплаты за три месяца, пока ребята на ноги не встанут. Витя до сих пор работает на этой фирме, хорошо зарабатывает, а Люда ушла с повышением в деньгах и в должности на другую фирму. Альбинку они давно перевезли к себе. И все у них наладилось… – Тина задумалась. – Хотя, судя по последним событиям, не так уж наладилось. Но это дела семейные.

– Вы кому-нибудь рассказывали об инциденте? – продолжил опрос Артем.

– Нет, конечно, только Ритке и Сергею пришлось объяснить.

– Сергей – это кто?

– Это мой начальник, но он Людмилу не знает. Понимаете, Люда с Виктором часто ругаются, но все равно всем понятно, что они никогда не расстанутся. У них нормальная семья, ну любят они повыяснять отношения, не обращая внимания на окружающих, это было у них всегда. Но даже мысли о разводе оба не допускают. Они так живут. Витя – он спокойный, надежный, трудяга, Альбинка у них замечательная. Конечно, я никому не расскажу про измену, и Людка об этом знает. Зачем разрушать семью?

– А как ваш муж объяснил связь именно с вашей подругой?

– Никак. Мы об этом не говорили.

– А Людмила как все объяснила?

– Я пока не готова с ней общаться. Она приходила, именно сегодня, пыталась что-то объяснить, но я особенно не слушала. Немного времени пройдет, мы и поговорим. Хотя это уже ничего не изменит.

– Это точно. А Рита, как я понял, еще одна ваша подруга?

– Да, она мне как сестра – мы выросли вместе, Дениску, это ее сын, растили вместе. Это совсем другие отношения.

– Понятно. И в Москве вдвоем жили?

– Да, но это длинная история.

– Хорошо, вернемся к нашей теме.

– Что все-таки случилось, Артем Константинович? – тревожно спросила Тина.

– Я вам обязательно объясню, но позже. Расскажите, пожалуйста, как Алексей начал свой бизнес?

– Артем Константинович, – усмехнулась саркастически она, – бывшие мужья и жены – это не очень надежные свидетели: можно такого наговорить! Потом, каждая из сторон при разводе считает себя пострадавшей и обиженной, как водится.

– Вы правы, но мы опрашиваем и друзей, и знакомых, и родственников, и из всего этого складывается общая картина.

– Нелегкая у вас работа.

– Что есть, то есть. И все-таки, как начиналось его дело?

– Их было трое, в общем, трое и осталось по сей день. Они все однокурсники. Идея принадлежала Александру Батурлину. Сашка случайно, во время какой-то выставки, познакомился с немецким представителем компании по производству аксессуаров для автомобилей, и тот предложил ему – ищите деньги, а мы на выгодных для вас условиях будем поставлять свою продукцию. Он с этой идеей прибежал к нам с Лешкой, они вызвали Юрика Ревина, третьего партнера, и стали думать, что делать. Вообще, вся их фирма рождалась у нас на кухне, мы тогда еще жили на съемной квартире, на «Южной». Юрик предложил взять кредит в банке, заложив квартиры родителей. Это было очень рискованно, но они это сделали. Переговоры с Германией уже вовсю шли, а юридического лица у них еще не было. Лешка предложил просто купить «толкушку», ну знаете, что это такое – печать левой фирмы для разовой сделки. Все трое согласились, и мне пришлось целые сутки их уговаривать не делать глупостей, а официально открыть свою компанию и оформить все документы как положено. Они настойчиво звали меня работать у них бухгалтером, я тогда уже занималась бухгалтерией помимо своей основной работы, но я отказалась. Нет, конечно, всю начальную бухгалтерию я им вела, но с работы уйти не могла – мы бы с Лешкой с голоду умерли. Потом, через два года, когда объем работы стал очень большим, я «сосватала» им Нину Илларионовну – замечательную женщину и гениального бухгалтера.

– А что с начальным капиталом, как они его распределили?

– Здесь тоже без боя не обошлось. Они почувствовали деньги на руках и решили все сразу, скопом, вложить в первую поставку. Такая эйфория людей, начинающих бизнес и торопящихся как можно скорее получить прибыль. Пришлось заставить их сесть, посчитать до запятой, кто сколько вкладывает, вычислить, соответственно, проценты участия каждого. Привела Ритку, она юрист по гражданским делам, очень грамотный юрист. Рита помогла составить документы, где оговаривалось все до мелочей – вклад каждого, потенциальная должность, права, обязанности, выход из фирмы – все. Они сопротивлялись, ныли: «Мы друг другу доверяем на все сто, никто никого не подставит!» Сами знаете, как это бывает обычно, но я настояла. Просто за время работы бухгалтером – одно время я вела сразу три мелкие фирмы, деньги нужны были, – я такого насмотрелась: как распадаются фирмы и вчерашние друзья только что не стреляют друг друга. Поэтому и настояла: «Вы должны договориться здесь, «на берегу», и договориться железно, иначе потом утонете в разборках». Паи у них были одинаковые, и все трое стали полноправными совладельцами. Вот так они и начинали. Первые три года было очень тяжело – сначала отдавали кредиты, потом все деньги вкладывали в развитие. В конце третьего года они позволили себе потратить какие-то деньги на себя.

Артем слушал, делал в блокноте какие-то пометки.

– На что они жили эти три года?

– Юрика содержали родители, они в него верили и во всем поддерживали, Саше помогали родители его и жены, да и Света, его жена, работала все это время, а мы с Лешкой жили на мою зарплату.

– У них были серьезные разногласия?

– Разногласия есть у всех и всегда, но серьезных – нет, никогда, насколько я знаю. Ну покричат, доказывая каждый свое, но всегда приходили к единому мнению. У них очень здорово сложилась команда – Саша явный лидер и руководитель, Юрик пробивной, пронырливый, может достать все что надо, умеет ходить по кабинетам и добиваться нужных бумаг, а Лешка исполнитель, ему надо поставить задачу, и он будет кропотливо претворять ее в жизнь. Они друг друга дополняют идеально, поэтому у них и дела идут в гору.

– Последнее время были ли у них трудности? Может, «наехал» кто-нибудь, может, денежные недоразумения?

– Насколько мне известно – нет. Но я давно не интересуюсь их делами, не то что не интересуюсь, но не вдаюсь в подробности. Хотя, если бы что-то серьезное было, я бы знала. Так что все-таки случилось?

– Я объясню, только ответьте еще на несколько вопросов.

Артем не хотел об этом спрашивать, но все-таки спросил, оправдываясь перед собой тем, что это необходимо для полноты картины:

– Как вы познакомились?

– Как обычно – в гостях у общих знакомых. Была свадьба моей коллеги по работе, естественно, присутствовала вся наша фирма – тогда у нас был начальный период становления и людей работало еще мало, но все очень дружили. Лешка оказался гостем со стороны жениха. Так и познакомились, он принялся за мной ухаживать, а через полгода мы стали жить вместе.

Не удержавшись, Артем спросил:

– А почему вы стали жить вместе? Это была большая любовь, я имею в виду, с вашей стороны?

Тина задумалась. Для себя она уже нашла ответ, расставив все по местам и нужным полочкам и честно признаваясь себе во всем.

Все дело в ее детстве.

Она могла бы написать целый трактат, что-то вроде «Пособие для толстых девочек, или Как выжить среди сверстников». Тина в детстве была толстой – для подростка это приговор! Практически смертельный.

Как-то мама сказала ей:

– Знаешь, когда вылупляются кукушата, то самый сильный из них выпихивает из гнезда более слабых птенцов, и не потому, что он плохой, а потому, что в нем срабатывает инстинкт. Так у него больше шансов выжить. В детях гораздо сильнее, чем у взрослых, развиты инстинкты, и их жестокость продиктована чем-то примитивным, на уровне выживания. Если кто-то из сверстников физически или умственно не соответствует принятому стандарту, значит, его надо уничтожить – больше шансов пробиться самому. Я уверена, что твоя полнота пройдет сама собой, ты ее перерастешь, а сейчас тебе просто надо выстоять и не озлобиться.

Мама оказалась права – после семнадцати лет фигура Тины начала стремительно меняться, а в восемнадцать о былой полноте напоминали только фотографии и комплекс неполноценности, оставшийся на всю жизнь.

Тина нашла свой способ защиты от жестокости сверстников – утвердилась, став лидером класса, а потом и всей школы. За ней никогда не ухаживали мальчики, никто не носил ее портфель и не провожал домой. Нет, в гости к ней ходили постоянно, но целой компанией, чтобы обговорить и воплотить в жизнь ее очередную идею – спектакль, концерт, маскарад, пикник и еще много, много всяких придумок, которые сыпались из нее как из рога изобилия. Все мальчишки числились друзьями: Тина раз и навсегда решила, что романтическая влюбленность со стороны мужского пола – это не для нее. Одноклассники уважали ее, дружили с ней и даже защищали, если кто-то со стороны пытался ее обидеть, но их первые романтические чувства были направлены совсем на других девочек.

Тина выстояла! Ее фантазии, энергии, умения воплотить в жизнь самые невероятные проекты хватило на то, чтобы достойно выжить среди сверстников, но комплекс толстой, неинтересной девочки остался навсегда.

После ухода Алексея Тина слонялась по квартире, все размышляя и размышляя и пытаясь ответить себе на вопрос – почему?

Почему так долго жила с этим человеком, почему не хотела видеть реальность – его слабость, безволие, жадность, трусость? Почему терпела бесконечные мелкие придирки, вечное ворчание и недовольство?

От них разбегались друзья – мало кто мог выдержать постоянные указания, как надо что делать. Алексей никогда не готовил, но всегда приходил на кухню, когда Тина стояла у плиты, садился на стул и поучал – лук надо резать мельче, сильно не зажаривай, убавь огонь под кастрюлей и т. д. Он никогда не стирал, но приходил в ванную, когда Тина там вручную стирала белье, и давал указания – здесь надо сильнее тереть, ты неправильно выжимаешь. Он очень редко мыл посуду, но всегда ворчал – ты слишком много наливаешь моющего средства, мало ополаскиваешь тарелки. И так далее и так далее…

Первые два года Тина раздражалась, скандалила с ним из-за этого, бросала все и предлагала делать самому, раз он лучше знает, а потом махнула рукой и просто перестала слышать, решив для себя: «А пули летят, пули шальные летят и не очень!», пропуская мимо, как эти пули, занудство гражданского мужа.

Он давно перестал быть ей интересен как человек, как личность. Ей было с ним откровенно скучно – Лешка почти ничего не читал; кино, театры оказались ему не интересны.

Путешествия – это вообще отдельная статья!

Дважды съездив с ним за границу – в Прагу и в Вену, – она зареклась на веки вечные куда-нибудь совместно ездить! Он экономил на всем. Оплачивая счет в ресторане, Лешка расстраивался так, что ей приходилось часа два отвлекать его от этих мыслей. Но это цветочки! Каждый вечер, когда Тина уже лежала в кровати, Алексей ходил по номеру и отчитывал спутницу:

– Ты знаешь, сколько мы сегодня потратили?! Мы не можем позволить себе такие траты – мой бизнес только развивается, все деньги надо вкладывать туда!

Отвечать было совершенно бесполезно и спрашивать, какого черта ты вообще тогда поехал, тем паче. Она и не отвечала и очередной раз, махнув рукой на Лешкин характер, стала ездить с Риткой и Дениской, благо к тому времени зарабатывала уже неплохо и могла себе это позволить.

Леша был прав, когда обвинил Тину в том, что она сама виновата в его измене, – они давно не спали вместе, ей это тоже давно перестало быть интересно с ним, да, если честно, никогда не приносило особой радости.

Конечно, она виновата! А кто еще?

Сейчас, закрывшись в квартире от всех, Тина перебирала эти бесконечные мысли, ясно и четко видя всю картину, как будто вымыла грязное окно и наконец рассмотрела улицу.

У Тины появилось ощущение, будто она отмывает себя изнутри, честно признаваясь себе в том, что долгие годы не хотела замечать. Ей было так тяжело, что она не могла ни лежать, ни ходить. Она брала чашку с кофе, сигарету и устраивалась на полу – вытянув ноги и опираясь спиной о стену. Сидела все время в разных углах, перемещаясь по комнатам квартиры. Ее любимым местом стала прихожая – девушка садилась в угол на пол, напротив входной двери, и часами раскладывала в своей голове все по порядку, стараясь не поддаваться жалости к себе и не врать. Она очень не любила, когда в помещении пахло табаком, поэтому открывала все окна и двери нараспашку, и по квартире гулял свободный августовский ветер, успокаивая ее шелестом штор и газетных страниц.

Когда Тина поступила в институт, вокруг нее вдруг обнаружилась целая толпа поклонников. Тина стала очень интересной девушкой. В ней появились какая-то утонченность, изысканность и тайна.

В ее жизни толстушки было одно преимущество – зная, что не может интересовать противоположный пол как девушка, Тина воспринимала парней иначе, чем ровесницы, видела их характеры, привычки и истинные мотивы очень четко. Не забивая себе голову размышлениями на тему «понравилась я ему или нет?», она присматривалась, слушала, пытаясь понять, что это за человек. Наверное, поэтому понимала мужчин гораздо лучше, чем многие женщины.

Она видела, что все эти мальчики, танцующие перед ней, – это всего лишь молодые стрекозлы, у которых гормоны только из ушей не лезут. И все, что им нужно, – это как можно больше секса с как можно большим количеством женщин. А если девушка еще и интересная, недоступная и красивая, то можно и наизнанку вывернуться, чтобы завоевать, – что-то типа спорта.

Себя красивой и интересной она категорически не считала и отделывалась шутками. Правда, на третьем курсе Тина решила вкусить «прелести» секса, не отставая от других. К тому времени поклонников сильно поубавилось, мало кто мог выдержать ее язвительный острый язычок и холодный тон. Ее называли «Тина – льдина». Из наиболее стойких ухажеров она выбрала того, кто был ей хоть как-то интересен.

Месяц они не вылезали из постели, но для себя Тина так и не поняла, почему вокруг этого столько шума. Когда ей окончательно стало скучно, она рассталась с партнером, с недоумением пережив сцены ревности и попытки ее вернуть, честно считая, что он что-то там перепутал в своих мужских мозгах, – она совсем не та женщина, из-за которой можно страдать или которую хочется вернуть.

Поняв все про постель, как ей тогда казалось, она полностью ушла в учебу, закончив институт с красным дипломом и окончательным диагнозом «Тина – льдина».

Вся ее совместная жизнь с мужем строилась на ее бесконечном извращенном чувстве благодарности и долга ему. Да потому что это был первый мужчина в жизни Тины, который сумел убедить ее в том, что она нужна кому-то не просто как личность, но и как интересная женщина.

Он долго и упорно за ней ухаживал, восхищался ее умом, ее очарованием, оглушив своим напором. Он признался ей в любви и делал это так часто, что она поверила. Поверила и прониклась такой благодарностью, которая затопила ее разум на долгие годы, породив бесконечное чувство долга перед Алексеем за то, что он разглядел ее настоящую и полюбил.

Как гипноз, вернее самогипноз.

Ну хорошо, а ему-то что от нее надо было? Или он действительно так любил Тину? Нет, не любил, это сейчас совершенно понятно, он просто не умеет этого. Леше нужна была сильная женщина рядом, и неосознанно он искал именно такую, которая будет толкать вперед, брать на себя ответственность, вытирать сопли, принимать все его капризы и тащить, тащить, посвящая всю себя этому мужчине. Алексей, как тот слабый кукушонок, чувствовал, что самому ему не выжить и не справиться, ему нужен кто-то сильный и желательно вечно благодарный.

Вот он и нашел Тину!

Да! Плохую шутку сыграло с ней детство!

Артем смотрел на нее, не мешая ей думать.

Он не понимал, почему не послал Гришкиных ребят просто арестовать ее – для этого имелись все основания, почему поехал к ней сам, без звонка и предупреждения. Он был готов к тому, что ему придется лично задержать подозреваемую, как говорится, «до выяснения», но что-то помешало такому прямолинейному решению с самого начала. Артему не понравился ее муж, ах да, извините, бывший муж. Это его лепетание, бегающие перепуганные глазки, слегка повизгивающий от страха голос. Ему сразу все не понравилось в этом мужике и в этом деле. Что-то подсказывало, что, просто поговорив с подозреваемой, он узнает гораздо больше, чем арестовав, и не ошибся, впрочем, как всегда, прислушавшись к своей интуиции.

– Я задал сложный вопрос? – все-таки поторопив ее, спросил следователь.

– Да непростой, – ответила Тина.

Она встала, достала с полки сигареты и закурила.

– Нелегко говорить на такие темы. Одно время я увлекалась психологией и изучала массу специальной литературы. Так вот, психологи утверждают, что большая часть наших проблем тянется из детства. Не знаю, как там большая, но у моего замужества точно ноги растут оттуда.

– У вас было трудное детство?

– Трудное! Но не в смысле голодное или проблемы с родителями – здесь как раз все в полном порядке. Родители у меня просто замечательные! Но. Я была толстой все свое детство, до самого института. Сильно толстая! Представляете?

Он представил! Он представил себе ее подростком – толстенькой, пухленькой девочкой, и улыбнулся.

– Вот-вот! Никаких мальчиков, ухаживаний, влюбленностей. Никаких красивых платьев – только прямой силуэт, каблуки нельзя, короткие юбочки тоже. Девочка-изгой! У меня была одна-единственная настоящая подруга – Ритка, и осталась на всю жизнь.

– И какая связь между вашим детством и замужеством?

– Я всегда точно знала, что не могу заинтересовать противоположный пол. В институте у меня неожиданно оказалось много ухажеров, но все их ухаживания носили весьма однозначный характер, и поэтому было скучно и не интересовало меня. А Лешка стал первым мужчиной, который всерьез и настойчиво доказывал мне, что я ему интересна и нужна не только как личность, но и как женщина, и он миллион раз признавался мне в любви, пока я не поверила. Я была ему бесконечно благодарна за это.

«Ну да! Понятно! – подумал Артем. – И содержала три года, пока он изволил бизнес с товарищами поднимать, и работала на их фирму бесплатно!»

Он уже понял многое про хозяйку дома и был уверен, что она вкалывала на этого мужика, на его капризы, жизнь, бизнес, все пять лет их совместной жизни.

– Скажите, Тина, эту квартиру купил Алексей?

– Нет. Когда нас прижало с деньгами, то выбор был небогатый – либо идти к его родителям, они живут в ближайшем Подмосковье, либо что-то придумывать. На оплату съемной квартиры уходила половина моей зарплаты. Лешка ныл, уговаривал меня поговорить с моими родителями. Ну я и сдалась. Дело в том, что у моих родителей была шикарная четырехкомнатная огромная квартира, доставшаяся папе от дедушки. Мой дедушка был в нашем городе, да и вообще в стране, личность известная. Легендарный боевой генерал, вот государство ему и дало генеральские апартаменты в сталинском доме. Ну я и попросила родителей поменяться на Москву или продать квартиру, а купить что-нибудь здесь. Они согласились, но при одном условии, на котором настояла Ритка: эту квартиру оформят на них. Что мы и сделали. Я здесь прописана, а квартира принадлежит родителям.

– А где живут они?

– Они живут с бабушкой, маминой мамой, в двухкомнатной квартире. Переезжать в Москву отказались. На оставшиеся от покупки деньги мы сделали ремонт. А элементы евродизайна и мебель – это Леша оплачивал.

– Понятно.

– Артем Константинович, я ответила на все ваши вопросы?

– Почти.

Он достал из кармана целлофановый пакет, в котором находилась какая-то ткань, и протянул Тине.

– Это ваша вещь?

Тина вытащила из пакета и развернула красивый шелковый шарфик.

– Да, моя. Его Лешка привез из Германии, ему немцы презентовали для супруги. Это авторская работа, роспись по шелку, и он существует в единственном экземпляре. Мне надо спросить, откуда он у вас, или вы сами расскажете?

– Расскажу. Сегодня в тринадцать тридцать на вашего бывшего мужа – Алексея Ивановича Потапова – было совершено покушение. В него стреляли из пистолета. Преступника пытались задержать, но он сумел скрыться с места преступления, оставив в руке у охранника этот шарф.

– Так, – сказала ошарашенная Тина. – Лешка жив?

– Да. И сильно не пострадал: две пули навылет в мягкие ткани, одна по касательной. Он в порядке, в сознании и очень скоро поправится. Я с ним беседовал. Тина, можно попросить еще кофе?

– Да, конечно! – Она быстро поднялась, но остановилась, не дойдя до плиты, и спросила: – Может, чего-то покрепче? Не хотите водки под добавку щей на закуску? А?

Артем задумался. В принципе, это не лезло уже ни в какие ворота – он вел допрос, правда, без протокола, но, с другой стороны, он понимал, что Тина, наверное, в шоке от известия. Да, что-то сегодня он весь день поступает вопреки логике и правилам ведения следственных мероприятий, а заодно и всем инструкциям, вместе взятым.

– Тина, вы хотите выпить, но вам неудобно одной? – прямо спросил он.

– Вы угадали. – И пояснила: – Вообще-то я редко употребляю, но знаете, не каждый день сообщают, что твоего бывшего пытались застрелить.

– Да, не каждый, – согласился Беркутов и махнул рукой, посылая про себя все подальше. – А давайте! С удовольствием съем добавку ваших щей. Очень уж вкусно, просто великолепно.

– Спасибо, – поблагодарила она и попросила: – Вы рассказывайте, а я накрою на стол.

– Это очень странное покушение, – начал подробнее объяснять следователь. – Если в бизнесмена стреляют, то его, как правило, убивают. А тут или очень нерадивый стрелок какой-то попался, или, наоборот, снайпер. Сразу все непонятно и нелогично. Но вы наверняка знаете, что офис, который занимает фирма Алексея, находится в одном подъезде с очень серьезной государственной конторой. Один из высокопоставленных чиновников внешне весьма похож на Алексея Ивановича: такое же телосложение, рост, цвет волос. Нам стало известно, что их часто путали в коридоре здания.

– Да, мы всегда шутили над Лешкой, мол, уйдешь с работы – пойдешь к нему в двойники.

– Вот именно! И машины у них часто стоят рядом, правда, у чиновника есть шофер, но это не важно. Сразу возникла версия, что ждали этого господина, вот там как раз есть за что стрелять: он отвечает за большие финансовые потоки, вы, наверное, знаете. А где бюджетные деньги, там всегда что-то кому-то надо. Есть предположение, что в последний момент стрелок понял, что обознался, но все равно стрелял – не убить, так лишний раз напугать. Поэтому дело передали нам, в Генеральную прокуратуру.

Пока Артем рассказывал, Тина, внимательно слушая, разогрела еду и, разлив по тарелкам, поставила на стол. Выложила в вазочку маленькие соленые огурчики, поставила сметану, хлеб, две рюмки, достала из морозилки бутылку дорогой, редкой марки водки и передала Артему.

– Ого! – удивился он, рассматривая этикетку.

– Мой папа всегда учил, – пояснила она, – в доме, в котором уважают и любят своих гостей, обязательно должны быть три вещи: бутылка очень хорошего коньяка, бутылка самой лучшей водки и пачка самых лучших, настоящих сигарет.

– У вас очень мудрый папа!

– Да, мне повезло!

Артем разлил водочку по рюмкам и предупредил:

– Не больше двух рюмок, – и поднял одну из них, как бы поясняя размер посуды: грамм по двадцать, не больше.

Тина кивнула, соглашаясь, и посоветовала:

– Вы закусывайте водку щами, они разогреты именно до нужной температуры, чтобы быть закуской.

Они выпили, закусили, и Артем восхитился:

– Это что-то невероятное! Я теперь понимаю профессора Преображенского. За такую водку и закуску можно душу продать!

– Спасибо! Это не обязательно, лучше рассказывайте.

– Ну что ж, не хотите душу, расплачусь рассказом. С самого начала для меня в этом деле было много непонятного. Вопервых, стрелок долго стоял возле подъезда и ждал. На него обратили внимание несколько человек, но это центр, Китай-город, там полно офисов, рядом нотариальная контора. Поэтому никто и не придал значения появлению незнакомца – ну стоит человек в тенечке, кого-то ждет. Вовторых, он был очень странно одет – не то женщина, не то мужчина, не поймешь. Втретьих, он оставляет шарфик в руках охраны и окурки на том месте, где стоял. Сигареты женские, которые мало кто курит, без следов губной помады.

Артем глянул на ее ненакрашенные губы, и на него внезапно нахлынули совсем нерабочие мысли. Сидеть стало неудобно.

«Ты что?! Опупел?!» – мысленно прикрикнул на себя ошеломленный Беркутов, поражаясь такой реакции. Артем взял бутылку и налил еще по одной, поднял свою рюмку, предлагая Тине присоединиться. Они чокнулись, выпили. Он доел щи и поблагодарил:

– Большое спасибо! Очень вкусно!

Тина убрала его пустую тарелку. Артем достал из кармана сигареты, жестом спросил у хозяйки разрешения, получив которое с удовольствием закурил, расслабляясь и чувствуя приятную, добрую сытость.

– Шарф ваш сразу опознали сотрудники потаповской фирмы, и я уверен на сто процентов, что анализ окурков будет идентичен с теми, что лежат сейчас в вашей пепельнице. Вы ведь курите именно эту марку сигарет?

– Да.

– Тогда ответьте мне, Тина, кто может иметь причины вас подставить? – задал он вопрос почти задушевным тоном.

– Никто! – сразу ответила она.

Артем внимательно посмотрел на девушку и вкрадчиво спросил:

– Вы хотя бы понимаете, осознаете, как вам невероятно, сказочно повезло, что именно сегодня и именно в час дня у вас находился в гостях участковый?

– Артем Константинович, я, конечно, сильно обескуражена, но у меня нет врагов в прямом понимании этого слова, – уверила следователя Тина. – У каждого человека, разумеется, есть кто-то среди знакомых, кто его недолюбливает или кому он не нравится, имеются такие и в моем окружении, это понятно. Но чтобы так! Нет, таких нет, да и зачем?

– Тина, этот человек вас хорошо знает. Ему известны ваши привычки и то, что вы разошлись с мужем и теперь целыми днями сидите дома одна, размышляя о жизни, и то, что никто не сможет подтвердить вашего алиби. Или он специально долго следил за вами и наводил справки, что, если честно, маловероятно. Он точно вхож в ваш дом: ведь где-то он взял этот шарф и окурки. И, кстати, когда последний раз вы надевали этот шарфик?

– Давно, весной, может, в мае, лето ведь, жара. Вы меня пугаете, Артем Константинович, – призналась Тина и принялась рассуждать: – Я не могу понять, кому это надо и зачем? Бред какой-то! Деньги? Да какие у меня деньги: зарплата, ну приличная, но не тысячи же долларов?! Квартира родителей, джип Лешкин. К Лешкиной фирме и его делам я не имею никакого отношения, к его деньгам тоже. Любовников у меня отродясь не бывало: я это не практикую, мужиков ни у кого не отбивала в жизни. Может, какая дама имеет виды на Лешку? Так логичнее было бы подставлять меня, пока мы жили вместе, а сейчас-то зачем, ведь все знают, что мы расстались и он теперь совершенно свободен для новых отношений. Нет, что-то здесь не то, Артем Константинович!

– Вы не волнуйтесь, Тина, мы разберемся. Но вы должны четко отдавать себе отчет, что сегодня были главной и единственной подозреваемой в покушении. К тому же стрелок оказался похож на вас ростом и телосложением. Вот так! У вас есть пистолет?

– Нет! Зачем?

– Ладно, Валентина Игоревна, на сегодня все. Мы с вами еще встретимся и запротоколируем некоторые вопросы. Если вам не трудно, подъедете к нам?

– Хорошо, мне не трудно, тем более что, как выяснилось, мне очень полезно бывать в обществе представителей власти, – усмехнулась Тина.

– Я рад, что вы сохраняете чувство юмора. Как мне найти вашу подругу Риту? Мне надо с ней побеседовать.

– Ее полное имя – Маргарита Юрьевна Корзун.

Тина продиктовала Риткины телефоны. Дала координаты Людмилы, своих и Лешкиных родителей, попутно ответив еще на несколько вопросов.

Артем, записав все данные, протянул ей визитку.

– Если хоть что-то покажется вам подозрительным, звоните в любое время, тут указаны все мои телефоны.

– Хорошо, спасибо.

Артем встал из-за стола и пошел к выходу. Он поймал себя на мысли, что ему совсем не хочется уходить. Ему было уютно, приятно сыто и не хотелось думать о том, что дома его ждет друг и соратник, майор уголовки с Петровки – Бывалый Григорий Павлович, до кончиков волос соответствующий своей фамилии.