Третий вариант Абдуллаев Чингиз
Николай Кондаков закончил один из самых престижных вузов бывшего Советского Союза – Московский институт международных отношений. Казалось, судьба уготовила ему прямую дорогу, тем более что его дядя работал начальником одного из самых важных управлений Министерства иностранных дел. Но все сложилось иначе. Уже в третьей своей зарубежной командировке работавший в МИДе Кондаков попался на провозе валюты. Тюрьмы удалось избежать благодаря своим связям, но из МИДа его вышибли навсегда. А заодно и прервали его кандидатский стаж в партию, без которой дорога наверх была закрыта окончательно.
Но грянула перестройка. Членство в партии оказалось не таким обязательным, и вскоре Кондаков уже работал в одном из акционерных обществ, возникавших с началом перестройки, словно грибы после дождя. Акционерное общество занималось отмыванием денег и их обналичиванием – термин, который был совершенно непонятен во многих странах мира, где наличные деньги ценились даже меньше, чем безналичные, лежавшие на счету.
Уже в начале девяностых Кондаков перешел на работу в банк к Мясникову, который вполне оценил его работоспособность и ловкость. Кроме всего прочего, сказывалось и отличное образование Кондакова, окончившего экономический факультет МГИМО.
Высокий, красивый, холеный молодой человек лет тридцати пяти прошел через комнату ВИПа и улетел в Будапешт самолетом венгерской авиакомпании «Малев». В Будапеште он должен был сделать пересадку и вылететь ночным рейсом в Цюрих. Кондаков не подозревал, что этим же самолетом летит еще один человек, у которого, в отличие от него, нет швейцарской визы и который имеет к нему прямой интерес [2].
Сидевший в салоне бизнес-класса Кондаков весело шутил со стюардессами, благо он знал два языка – английский и немецкий. Даже позволил себе выпить несколько больше обычного, заказав дополнительно две рюмки мартини. Сидевший в салоне эконом-класса незнакомец, напротив, выпил только одну рюмку водки. Один раз он пошел в салон бизнес-класса, сразу после посадки, чтобы убедиться, что Кондаков находится на своем месте.
Прибывшие в Будапешт транзитные пассажиры спешили в зал для переоформления билетов. Кондаков, у которого не было багажа, не торопился. Он по-прежнему не замечал незнакомца, терпеливо стоявшего у него за спиной. Оформив все необходимые документы и подтвердив, что полетит через пять часов в Цюрих, он решил, что успеет съездить в город. В Москве на непредвиденные расходы ему выдали почти три тысячи долларов.
Кондаков сел в такси и отправился в «Максим», аналог знаменитого парижского ресторана, находящийся в венгерской столице. В годы, когда еще существовал Советский Союз, это был ресторан, который тайно посещали советские туристы, умудрившиеся попасть в Венгрию по профсоюзной путевке и даже сумевшие нелегально вывезти некоторую сумму денег. Как правило, вывозили рубли, ведь за валюту давали очень большой срок, и никто не рисковал притрагиваться к долларам.
Предвкушая сытый ужин и веселое времяпрепровождение, Кондаков не обратил внимания, что незнакомец из его самолета взял второе такси и поехал за ним следом. Но Кондакову не повезло. Ресторан оказался закрыт на ремонт, и он решил поехать в «Геллерт», старейшую будапештскую гостиницу, где ранее останавливался и где был неплохой ресторан.
Такси с преследователем в точности повторяло их маршрут. Отель «Геллерт» находился почти на самом берегу Дуная. Он был открыт около восьмидесяти лет назад. Насчитывающее двести тридцать три номера, это старейшее заведение было известно и своим знаменитым бассейном, напоминавшим римские термы.
Приехав в отель, Кондаков снял номер, принял ванну и заказал столик в ресторане. Поднявшись к себе, он развязал галстук, скинул пиджак, включил телевизор. Подойдя к двери, выходившей на балкон, чуть приоткрыл ее. Затем, подумав немного, набрал по коду Москву. Нужно продемонстрировать Мясникову, как он четко работает и как исправно сообщает обо всем в свой банк. Под это дело можно будет вытянуть из президента банка еще несколько тысяч долларов. На другом конце почти сразу отозвались. У Мясникова был с собой сотовый мобильный телефон.
– Слушаю, – сказал он лениво. Доносились веселые голоса, смех. Очевидно, банкир был на каком-то приеме.
– Я уже в Будапеште, – доложил Кондаков, – через несколько часов отправляюсь в Цюрих.
– Хорошо, – сказал Мясников, – позвони мне из Цюриха, как только переведешь деньги.
– До свидания. – Кондаков не спрашивал, почему деньги не переводили обычным поручением из московского банка. Он понимал, что деликатность операции требует специальной командировки. И никогда не задавал лишних вопросов, хорошо зная, что его молчание будет должным образом оценено.
Он стащил рубашку, собираясь отправиться в ванную комнату, когда в дверь постучали. Он подошел, чтобы открыть ее. И, едва открыв, получил сильный удар в лицо. Это было так неожиданно и так больно, что он едва не заплакал. Упав на пол, он схватился за разбитый нос, почувствовав, как на ладонь стекают тоненькие струйки крови.
В комнату вошел неизвестный человек лет пятидесяти. Осторожно закрыв дверь, он наклонился к Кондакову и почти сочувственно спросил:
– Сильно болит?
После чего, коротко размахнувшись, нанес еще один удар. Кондаков застонал. Он не понимал, почему его бьют, что хочет этот незнакомец.
– Больно? – спросил тот снова.
Кондаков испуганно замер.
– Мне нужны номера счетов и шифры, – ласково пояснил гость.
И только тогда Кондаков понял, кто этот человек. Их банк часто выполнял разного рода деликатные поручения различных организаций, среди которых бывали и откровенно криминальные. Собственно, любой крупный российский банк имел в своем начальном капитале от пятидесяти до семидесяти процентов криминальных денег. Об этом знали многие, но предпочитали не афишировать.
– Каких счетов? – промычал Кондаков.
И сразу получил третий удар, на этот раз не столь болезненный, но все равно ощутимый.
– Ты зачем в Цюрих едешь? – напомнил незнакомец. – Быстро дай мне счета и шифры. И я сразу уйду.
Даже после таких жестоких ударов Кондаков сообразил: если он сейчас назовет номера счетов, незнакомец не уйдет просто так. Он сделает все, чтобы Кондаков не успел позвонить в Москву либо в Цюрих и сообщить об этом нападении. А это значит, что незнакомец решит от него избавиться. Но получать удары больше не хотелось.
– В Цюрихе я должен только проверить счета, – вымолвил Кондаков, отвечая на первый вопрос и словно забывая о втором.
– Это я знаю, – кивнул незнакомец. У него были короткие тяжелые руки борца. Кондаков представил, как легко он задушит его, и ужаснулся.
– Назови мне номера счетов, – требовал незнакомец, – у меня мало времени.
– Они там, в «дипломате», – наконец выдавил Кондаков, чтобы хоть как-то потянуть время.
Незнакомец нахмурился, взял «дипломат».
– Какой код?
– Три семерки, – выдохнул Кондаков. Кажется, он выиграл несколько секунд на обдумывание ситуации.
Незнакомец прокрутил замок, ставя цифры шифра на три семерки, и открыл «дипломат». Там лежали поручения банка, документы, доверенности, письма. Разобраться в этой пачке бумаг неспециалисту было сложно. Убийца, стоявший перед Кондаковым, явно не был специалистом в экономических делах. Он специализировался несколько в другой области.
Пересмотрев бумаги, незнакомец недоверчиво спросил:
– Здесь все в порядке?
– Не все, – ответил Кондаков, – документы выписаны на меня, и нужна моя подпись, иначе они будут признаны недействительными. В случае моей болезни вся документация тоже будет признана недействительной и все операции будут заморожены на две недели.
– На две недели? – переспросил убийца. Видно было, как он мучительно соображает. Ему, конечно, поручили узнать все подробности. Но, возможно, если он удавит этого хлыща, все деньги в банке действительно пропадут или будут заморожены. А этого допустить нельзя. Нужно просто позвонить и узнать, благо сейчас сотовые телефоны есть у всех, в том числе и у него.
Кондаков смотрел на этого громилу почти весело. «Пусть мучается», – думал он облегченно. И вдруг, к своему ужасу, увидел, как убийца достает из кармана пиджака сотовый телефон, собираясь звонить более компетентному человеку. Кондаков понял, что проиграл не просто партию, а свою жизнь.
Убийца набрал чей-то номер. Кондаков ошеломленно оглядывался по сторонам. Сопротивляться невозможно. Этот тип сразу убьет его, просто задушит голыми руками. Оставался последний шанс. Он покосился на балконную дверь.
Незнакомец наконец установил связь.
– Это я, – сказал он хриплым голосом, – звоню из Будапешта. Все документы и счета оформлены на него. Что мне делать?
Видимо, поняв, в чем дело, абонент начал ругать своего посланца и так яростно, что тот метнул на Кондакова взгляд, не обещавший ничего хорошего. И тогда Кондаков принял решение. Он вскочил с пола и, бросив в незнакомца стоявший на столике телефон, рванулся к балконной двери. Она была приоткрыта.
Он вскочил на балкон. Незнакомец уже бежал следом. «Если он затащит меня внутрь, то обязательно убьет», – понял Кондаков и с диким криком рухнул с третьего этажа вниз. Незнакомец успел только проводить его взглядом. Затем, пробормотав сквозь зубы проклятье, схватил «дипломат» и выскочил из номера.
Кондаков не разбился, хотя сломал обе ноги и три ребра. Когда его отвозили в больницу, он был без сознания. Но его потенциальный убийца этого уже не видел. Он ехал в аэропорт, торопясь вернуться в Москву, где его ждали.
ГЛАВА 6
Начало событий
Вечером этого дня меня уже ждут в другом месте. Я позвонил по телефону, который мне дал Глухарь, и они подтвердили, что готовы к встрече. Однако мне нужна была не просто встреча. Я не могу заявляться на свидание со своей «левой», демонстрируя клиентам столь хорошо запоминающееся отличие. Поэтому заранее отказался от встречи в отеле и сам назначил место – в полутемном проходном дворе, где уже назначал подобные свидания.
Устроить там засаду практически невозможно, я знаю это место с детства. Хотя клиент особенно и не возражал, но все же сказал что-то неприятное, однако так быстро, что я не успел ничего толком понять.
Свидание состоялось ровно в семь часов вечера. Я люблю это число – семь. Древние говорили, что оно счастливое, и я не раз убеждался в справедливости такого утверждения. Уже в половине седьмого я был на месте. Дворик очень интересно устроен. Он прекрасно просматривается с двух точек, которые я знаю. Оттуда я, конечно же, наблюдал за прохожими. Ничего похожего на засаду не было, но я все равно внимательно присматривался. В нашем деле очень важно, во-первых, не торопиться, а во-вторых, быть наблюдательным. Иногда даже кошка, пробегающая по двору, может сказать больше, чем все прохожие, вместе взятые. Ведь кошка наверняка шарахнется от незнакомых людей, тем более спрятавшихся в укромном месте.
Без одной минуты семь появляется мой «клиент». Я его сразу узнаю. У него внимательный взгляд профессионала, но он, ни разу не позволив себе обернуться, точно идет к намеченной цели. Но идет медленно, контролируя ситуацию, просматривая пространство вокруг. Это был настоящий мужик. Правда, мне не нравилось его лицо. Слишком жестокое и надменное. Такие тонкие губы не могут принадлежать нормальному человеку. Он немного садист в душе, это чувствуется и по лицу, и даже по его пружинистой походке. А я садистов не люблю. Если я должен кого-то убивать, то это моя вынужденная профессия. Ничего другого я делать просто не умею. Но это не значит, что я от процесса убийства должен еще и получать удовольствие. Это всегда тяжело и грязно. А этот тип, кажется, готов получать удовольствие, и поэтому он мне в напарники никак не подходит.
Через три минуты я отправляюсь к нему в подъезд, но не через двор, а войдя в дом с другой стороны. Он уже стоит у окна, глядя вниз. В подъезде сыро и темновато, но лица друг друга мы видим.
– Добрый вечер, – говорю я, – меня прислал Глухарь.
– Я знаю, – быстро кивает незнакомец. – Мы хотели с вами поговорить.
– Говорите, – пожимаю я плечами.
– Прямо здесь?
– А вы хотите разговаривать, лежа на диване? Можете сесть на подоконник, если устали.
Он усмехается. Неприятно так, гадко. Я еще подумал, что ему в руки лучше не попадаться.
– Хорошо, – он усаживается на подоконник, – раз вам так больше нравится, давайте разговаривать здесь. Он сообщил вам наши условия?
– Миллион долларов, если я найду нужного вам человека. Я все-таки не до конца верю в эту абсурдную цифру, ни один человек в мире не стоит миллион долларов. Таких цен просто не существует.
Тем не менее этот тип кивает:
– Да. Мы готовы заплатить миллион долларов, если вы найдете этого человека.
– Живым или мертвым? – уточняю я на всякий случай.
– Нет-нет, – быстро говорит он, – только живым. О своем ремесле лучше забудьте. Только живым.
– У меня нет никакого ремесла, – говорю я, и мы оба смеемся.
– Я совсем забыл, – признается незнакомец, – и тем не менее постарайтесь найти его только живым. Это все, что мы от вас хотим.
– Вы уже пробовали его искать?
– А как вы думаете?
– Давно ищете?
– Шесть месяцев, – мрачно говорит незнакомец, – но он словно сквозь землю провалился.
– Он действительно инсценировал свои похороны?
– Да. Это нас и ввело в заблуждение. Мы считали его погибшим и только потом догадались, что он нас просто обманул.
– Интересный тип, с большим юмором.
– Да, такой любитель анекдотов, – угрюмо соглашается незнакомец, – которого вы должны найти.
– Теперь расскажите мне по порядку, кто он, где раньше жил, чем занимался и как «умер»? И не забудьте добавить, почему именно вы его ищете.
– Он остался должен нам большие деньги. Только он знает, где они находятся. Снял их со счетов в швейцарских банках и исчез. Мы ничего не подозревали, потом поняли, что кто-то нас обманул. Расследование показало: это мог быть только этот тип.
– Большая сумма? – равнодушно спрашиваю я, уже понимая, что ради пяти или десяти миллионов они бы не платили такой гонорар.
– Очень большая, – подтверждает незнакомец, но ничего больше не добавляет. А я принципиально не уточняю. В конце концов, это их внутреннее дело. – Он исчез вместе с нашими деньгами, – поясняет незнакомец, – судя по всему, обманул всех, инсценировав собственную смерть. И сбежал в Швейцарию. Куда поехал потом, мы выяснить так и не сумели.
– У него были визы других стран?
– У него был дипломатический паспорт, – хмуро подтверждает незнакомец, – он мог полететь куда угодно. Кроме того, у него были многократная виза Шенгенской зоны и годовая многоразовая виза США. Но поиск ни к чему не привел. Словно сквозь землю провалился.
– А его родные, которые остались в Москве?
Незнакомец молчит. Мне всегда не нравится, когда молчат в подобных случаях. Потом нехотя говорит:
– Мы проверяли и этот вариант. Семья искренне считает, что он погиб. Никто и ни о чем не подозревает.
– На какие деньги они живут?
– Он был достаточно состоятельный человек.
Я хочу узнать реакцию собеседника, а заодно проверить свое подозрение. Поэтому я наклоняюсь к нему и тихо спрашиваю:
– А если он действительно погиб?
Мой собеседник холодно смотрит мне в лицо. По его реакции понимаю, что он убежден в обратном. Он молча лезет в карман и достает фотографии. Несколько штук.
– Мы вскрыли его могилу, – говорит он совершенно спокойным голосом, как будто занимается этим делом ежедневно, – там оказался не его труп. Вот акт экспертизы.
– Тогда почему решили, что он погиб?
– Взорвалась машина, в которой он должен был находиться, и мы решили, что он погиб в ней. Слишком поздно поняли, что он нас обманул.
Этот тип даже не подозревает, как много мне рассказал. Теперь я знаю, что мой будущий объект искали не дилетанты или мафия. Этим занимались очень солидные люди, которые могут себе позволить раскопать свежую могилу и даже провести экспертизу трупа. Нужно еще подумать, прежде чем решиться связаться с такими могущественными людьми. Во всяком случае, это не обычные мафиозные разборки, в этом можно не сомневаться.
– Мне нужна его подробная биография, – говорю я, немного подумав, – его привычки, особенности характера, любимые города, где он раньше бывал, где отдыхал. Нужно знать об этом человеке все. И только тогда я могу попытаться его отыскать.
– У нас есть на него подробное досье. С момента рождения, с первого дня. Все его путешествия, все его связи. Если хотите, вам передадут эти документы.
– Обязательно хочу. Семья осталась большая?
– Обычная. Жена, сын, дочь.
– Он любил сына?
– Он больше всего любил деньги, – снова улыбается собеседник, нехорошо улыбается. Похоже, он тоже больше всего на свете любит деньги.
– У вас есть хотя бы примерное предположение, где его можно искать? – спрашиваю я в надежде, что он даст мне хоть небольшой шанс.
– Нет, – отвечает этот тип, – никакой зацепки. Мы и сами проверили все, что могли. Этот мерзавец исчез, словно сквозь землю провалился. Но он жив. И у него наши деньги.
– Понятно, – киваю я заказчику. – На расходы по поиску мне понадобятся деньги. Судя по всему, в России его уже нет. Необходимо, чтобы вы предварительно заплатили мне двадцать пять процентов обещанной суммы.
– Вы можете гарантировать, что найдете его? – спрашивает этот тип.
– Конечно, нет. Но я могу гарантировать, что сделаю все, что в человеческих силах, чтобы его отыскать.
Незнакомец молчит. Долго. Я не тороплю. Пусть подумает. Несомненно, исчезнувший им очень насолил, если ищут его с таким остервенением. Пусть подумают, стоит ли платить мне миллион долларов. Я полагаю, что стоит. Он, может быть, считает иначе. Пусть подумает.
– Куда вам привезти деньги? – наконец спрашивает заказчик. – Мы можем увидеться завтра на этом месте.
– Нет, – улыбаюсь я. У меня есть свои твердые принципы. Никогда не встречаться ни с кем дважды в одном месте. – Сделаем иначе. Вы приготовьте для меня деньги и его досье, а я вам завтра вечером позвоню.
– Почему вечером? – Незнакомец недоволен.
– А вы успеете за ночь приготовить наличными двести пятьдесят тысяч долларов? – спрашиваю я.
– Это наше дело, – он встает с подоконника. – Позвоните нам утром, чтобы не терять времени.
– Договорились. – Меня ничто не может удивить. Я видел в жизни и не такое.
– Остальные получите, как только позвоните нам и сообщите, где его найти, мы привезем оставшиеся деньги наличными. Если вам нужно, можем перевести их, куда захотите.
– Лучше наличными. Какой у меня срок?
– Небольшой. Десять-двенадцать дней. От силы две недели. Мы надеемся, вы сумеете его отыскать. Глухарь сказал нам, что вы самый лучший специалист в такого рода делах.
– Он всегда немного преувеличивает, – возражаю я, глядя на руки этого типа. На правой – большой перстень с темным камнем.
– Надеюсь, не слишком, – говорит он на прощание и, кивнув, спускается по лестнице. Уже когда тип оказывается на последней ступеньке лестничного пролета, он вдруг оборачивается и говорит: – И еще я надеюсь, что вас нам искать не придется. Было бы слишком накладно искать сразу двоих.
И идет дальше. Я остаюсь у подоконника. Меня еще никто в жизни сильнее не унижал. Я убийца, наемный киллер, лучший в своем ремесле. Но я никогда не был мошенником. Взять деньги и сбежать – это из другой оперы. Придется доказывать этому мерзавцу, с кем он имеет дело. Надеюсь, заказ на его убийство тоже попадет мне. Во всяком случае, я его исполню с большим удовольствием.
ГЛАВА 7
За шесть месяцев до событий
Весь следующий день Рашид Касимов ждал сообщений из Цюриха. Он звонил Мясникову каждые полчаса, требовал информации. Тот ничего не знал, так как посланный в Швейцарию Кондаков на место так и не прибыл. Трижды в отель звонили сотрудники Мясникова, и трижды им любезно сообщали, что указанный господин у них не поселился. Наконец, к пяти часам дня, когда рабочий день уже заканчивался, взбешенный Касимов позвонил Мясникову.
– В чем дело, Кирилл Петрович? – спросил он, с трудом сдерживаясь. – Вам не кажется, что курьер несколько халатно относится к своим обязанностям? Почему он до сих пор не дает о себе знать?
– Я сам не понимаю, что происходит, – нервно ответил Мясников. – Он должен был остановиться в «Дольдер Гранд Отеле», где мы заказали для него номер. Но он там не появился.
– Может, он поехал в другой отель?
– Сейчас выясняем. Моя служба безопасности обзванивает все отели Цюриха.
Касимов почувствовал, что уже не может сдерживаться.
– Значит, он все-таки исчез? – прокричал он в трубку.
– Но мы его ищем.
– Плохо ищете!
– Не орите, – огрызнулся Мясников, – я не виноват, что этот идиот куда-то исчез.
– Может, послать в Цюрих еще кого-нибудь?
– Я уже распорядился, – ответил Мясников, – завтра утром вылетят двое моих сотрудников, у них есть швейцарская виза.
– Завтра последний день, – напомнил Касимов. Бросив трубку на рычаг, он посмотрел на стоявшего рядом Семена. – Они нас обманывают, – сказал он задумчиво. – Может, Кондаков уже переводит деньги в другой банк? Позвони Ринату, пусть приедет.
Ринат Хайфулин возглавлял большое частное детективное агентство, состоявшее из бывших сотрудников КГБ и МВД. Он всю жизнь проработал в МВД и, выйдя на пенсию в чине полковника, решил, что пора заниматься собственным делом. Ни для кого не было секретом, что многочисленные детективные агентства и охранные бюро, возникавшие повсюду в городе, на самом деле становились своеобразными официальными организациями рэкетиров и вымогателей. А бывшие профессионалы переключались на охрану тех самых людей, которых они раньше преследовали.
Касимов принял Хайфулина на своей знаменитой даче, о которой ходили легенды. Построенная за несколько месяцев, она обошлась хозяину в полтора миллиона долларов и включала такие достижения техники, как небольшую хлебопекарню и роскошную сауну, отделанную финскими специалистами.
Хайфулин приехал ровно в семь вечера, как и договаривались. К этому времени Мясников, позвонивший снова, подтвердил, что все поиски Кондакова не увенчались успехом и завтра утром в Цюрих вылетят его сотрудники. Касимов, уже не удивлявшийся такому сообщению, молча выслушал банкира и так же молча отключился, решив, что нужно выждать до утра.
Приехав на дачу, Хайфулин прошел вместе с начальником охраны в гостиную, где Касимов обычно принимал гостей. Был он высокого роста, с одутловатым лицом и характерным азиатским разрезом глаз. На подбородке виднелся рваный шрам, делавший его мрачное лицо мужественным и строгим.
– Зачем позвал, Рашид? – спросил бывший полковник, усаживаясь в кресло напротив. Они дружили уже много лет, еще с тех времен, когда капитан милиции Хайфулин прикрывал махинации Касимова в Москве.
– Очень важное дело, Ринат, – угрюмо сказал Касимов. – У нас исчез человек, и я подозреваю, что он нас обманывает. Либо меня обманывает его хозяин.
Хайфулин плеснул виски в стакан. Он любил пить виски неразбавленным, не понимая, почему его нужно смешивать с другими напитками.
– Можно узнать, кто его хозяин?
– Кирилл Петрович Мясников.
– «Эпсилон-банк»? – удивился Хайфулин. – Я думал, вы с ним в приятельских отношениях. Ведь вы партнеры.
– Были партнерами, – усмехнулся Касимов, – но мне не нравится, что они не могут найти своего человека. Ведь не иголка, не мог просто так потеряться. Я этого Кондакова знал. Такой ловкий молодой человек, готовый на любую авантюру. И очень доверенное лицо Кирилла Петровича. Может, его послали, чтобы он там «потерялся». А заодно снял со счета большую сумму денег. Он знает все шифры и коды. Ему выдали все доверенности на проведение операций.
– Впечатляет, – кивнул Хайфулин. – Думаешь, они решили начать свою игру?
– А что им может помешать? Я им слишком доверился. Мне нужны люди, чтобы вылететь в Швейцарию.
– Надо получить визы, – напомнил Хайфулин, – у меня таких людей нет.
– Сам знаю про визы! – заорал Касимов. – Все знаю! Поэтому тебя и позвал. Мне срочно нужны люди, чтобы полететь в Швейцарию. Найди где угодно, хоть из-под земли. Я должен знать, что там происходит.
– Я не смогу найти таких людей до утра. Посольство уже закрыто. А рейс в Цюрих завтра утром. Мы просто не успеем, Рашид.
– Сам знаю, что не успеете, – Касимов отшвырнул от себя стакан, – но мне нужна твоя помощь, очень нужна. Сейчас как раз тот случай, когда нельзя медлить.
– Очень большая сумма? – спросил вдруг Хайфулин.
Заметив характерный жест хозяина, сидевший в стороне Семен встал. Он знал: Рашид Касимов не любит слишком любопытных. Поэтому вышел из гостиной так же бесшумно, как и вошел. Только когда они остались вдвоем, Касимов нехотя произнес:
– Речь идет об очень большой сумме.
– Это я понимаю, – улыбнулся Хайфулин. – О какой именно сумме? Не темни, Рашид, мы с тобой знакомы много лет. Ради миллиона долларов ты бы не стал так нервничать. Я ведь все равно узнаю, какая там сумма.
– Очень большая, – повторил Рашид, – больше ста миллионов долларов.
– А точнее…
– Сто пятьдесят миллионов долларов, – выдавил наконец Рашид. – Они лежат на трех счетах в швейцарских банках. И до завтрашнего дня о них будут знать только два человека. Я и Мясников. Вернее, теперь три.
– Десять процентов мои, – улыбнулся Хайфулин.
– Ты с ума сошел?
– Тогда выпутывайся сам.
Касимов помолчал. Потом заорал на весь дом:
– Элина! Молодая женщина вошла в гостиную почти сразу, словно находилась за дверью.
– Дай нам чай, – приказал Касимов и, когда Элина скрылась за дверью, мрачно посмотрел на Рината: – А ты не подавишься такой суммой?
– Как-нибудь управлюсь. Зато и тебе помогу. Как я понял, Мясников хочет надуть тебя на всю сумму. А я собираюсь помочь тебе вернуть эти деньги.
– Значит, у тебя есть люди с визой?
– Конечно, нет, – улыбнулся Хайфулин. – Я всегда подозревал, что ты не такой умный, каким хочешь казаться. Я просто собираюсь найти людей Мясникова не там, в Швейцарии, а здесь, в Москве. Ведь уже известно, кто именно полетит в Швейцарию. Стало быть, сегодня им дали все указания. Если деньги прячет твой Кондаков, значит, их посылают, чтобы просто обмануть тебя. Если Кондаков действительно пропал и его не могут найти, значит, документы будут продублированы и выписаны на этих людей. Тебе остается только позвонить и узнать, кто именно завтра утром летит в Цюрих. А остальным займусь я сам.
– Умно, – кивнул Рашид, – очень умно, я, честно говоря, о таком не подумал. Твои милицейские приемы сейчас очень кстати. Звоню Мясникову.
Он поднял трубку, набрал номер личного сотового телефона банкира. Тот ответил не сразу. Очевидно, был занят, и секретарь принес ему телефон для разговора.
– Слушаю, – сказал банкир.
– Это я, – назвался Рашид, – никаких известий нет?
– Ничего нет. Я уже не знаю, что и думать. У него день рождения через неделю, и он сказал жене, что вернется через два дня. Что там случилось, непонятно. Он в Швейцарию не прилетел.
– Ясно, – напряженным голосом подвел итог Касимов. – Завтра последний день. Кого ты хочешь послать в Швейцарию?
– У нас только двое с визой. Начальник планового отдела Мальчиков и сотрудница внешнеэкономического отдела Суркова. Правда, у него туристическая виза, он собирался лететь на отдых в Женеву. А у нее виза истекает через три дня. До этого она несколько раз была в Швейцарии по нашей линии.
– Мальчиков и Суркова, – повторил вслух Касимов, видя, как ему кивает Хайфулин. – Они знают, что нужно делать?
– Сейчас мы оформляем на них документы, – сообщил Мясников. – Но это, конечно, не Кондаков. Они ничего не будут знать. Я просто поручу им экстренную операцию.
– Они вылетают завтра утром?
– Да, – подтвердил Мясников, – я приказал выдать сотовый телефон, чтобы постоянно быть с ними на связи.
– Нужно было дать такой телефон Кондакову, – проворчал на прощание Касимов, и, положив трубку, спросил у Хайфулина: – Мальчиков и Суркова. Надеюсь, адреса ты сам узнаешь? Но они еще сидят в банке.
– Найдем, – Хайфулин поднялся, – за такие деньги я всю ночь спать не буду, сам поеду дежурить у банка. Все сделаем нормально. Ты мне не сказал одного: деньги нужно перевести или оставить на этих счетах?
– Конечно, перевести, – даже испугался Касимов, – ты только не мешай им. Мне главное знать, что они меня не обманывают с этим Кондаковым.
– До свидания, – Хайфулин пошел к выходу. На пороге стояла Элина с подносом в руках. Бывший полковник милиции подмигнул ей на прощание и вышел из гостиной.
Рашид остался на диване один. Элина подошла к столику, осторожно поставила поднос с чайником, стаканами, сладостями. Он внезапно потянул руку, схватил ее, толкнул на диван. Привыкшая к подобным шалостям хозяина, она не удивилась.
– Наверное, соскучилась? – самонадеянно спросил Касимов. И в этот момент зазвонил телефон. Он недовольно поморщился. Стоявший перед ним аппарат был его личным, «засекреченным» номером, о котором почти никто не знал. Он отстранил молодую женщину, поднял трубку.
ГЛАВА 8
Продолжение событий
По-настоящему одинокими бывают только мужчины. Женщина, даже брошенная, даже не имеющая друга, все-таки имеет свой дом, позволяющий ей замкнуться в нем, как в раковине, свою работу, подруг, свою, относительно независимую или зависимую, личную жизнь. И, наконец, старая дева имеет в качестве своеобразной компенсации свою мораль, за которую она держится изо всех сил, не подозревая, что никто уже давно не покушается на ее нравственные устои.
У мужчины всего этого нет. Конечно, он может найти подружку на ночь или на год, даже на всю жизнь. Неважно, как она называется – жена, любовница, подруга, проститутка. В сущности, все одно и то же. Или это ваша любимая, и тогда все по-другому. Или просто женщина, с которой вы делите постель, независимо от срока пребывания двух тел рядом. По-настоящему мы, мужики, хотим не секса. Это так, для разрядки и куража. По-настоящему мы хотим понимания, материнского тепла, которого почти ни одна женщина нам дать не может. А те, которые могут дать, называются совсем по-другому. Проследите за глазами любой женщины и сразу поймете, о чем я говорю. Глаза женщины при взгляде на своего кавалера бывают пустыми, равнодушными, презрительными, радостными, счастливыми, умиротворенными, даже гневными. Но очень редко – понимающими и прощающими. Такой взгляд обычно бывает у матери, несмотря ни на что продолжающей любить своего сына. Вот нам всем, мужчинам, и хочется такого тепла. И такого понимания. Иногда даже хочется исповедаться и попросить совета.
Может, в каждом из нас подсознательно сидит тот самый человек, который девять месяцев развивался в утробе матери, находясь под ее надежной защитой и питаясь ее соками. Может, мы все время хотим туда снова, в эту надежную обитель, служившую для нас лучшим убежищем в этом мире.
Я часто думаю, что могло случиться с нами, если мы так потом ненавидели друг друга. Даже сейчас, спустя несколько лет после разрыва с моей «благоверной», с ненавистью вспоминаю ее голос, ее постоянные срывы, плач, крики. Эти внезапные истерические приступы били по нервам, обескураживали своей неожиданностью, когда не знаешь, в какой момент она может сорваться. В общем-то, она была нормальным человеком, способным на приятное общение, но стоило сдвинуться какому-то рычажку в ее голове, как она моментально менялась, превращаясь в неуправляемую стерву, уже не соображающую, что происходит вокруг.
Она считала, что всему причиной война и моя инвалидность. А я, разумеется, считал совсем по-другому. Конечно, моя левая рука всегда останется такой, как сейчас, но ведь многие жены получали мужей и в худшем состоянии. Конечно, мы жили плохо, но разве многие семьи не жили еще хуже? По-настоящему семья и дом зависят от женщины, от ее ума и понимания. У моей не оказалось ни первого, ни второго.
И вот к какому выводу я пришел: все материальные блага, обеспеченность семьи, наличие импортных холодильников или загородной виллы не меняют и не спасают положения. В семье или есть понимание, или его нет. Это даже не любовь, это нечто другое. У женщины просто должно проснуться чувство понимания. Если его нет, то ничто в мире уже не спасет эту семью. Допускаю, что рождению Понимания способствует и сам мужчина. Но только способствует.
Может быть, другому мужчине и удалось бы добиться этого понимания у моей бывшей супруги. Мне не удалось, и теперь я часто думаю, что наш брак был большой ошибкой, которую я допустил в своей жизни. А может, если бы не война и не мое ранение, мне бы удалось разбудить в ней это чувство понимания. Очевидно, есть предел переживаний для каждой женщины. Для моей предел был установлен несколько ниже, чем для других, и она сорвалась, не выдержав свалившихся на ее голову испытаний.
Иногда мне кажется, что с Ириной у нас могло бы получиться то самое чувство понимания, которое никак не получалось с моей бывшей женой. Но… не судьба. Ее убили отчасти из-за моей небрежности, и теперь я уже не тот человек. Нет, я не стал машиной, нацеленной на удачу. Я просто стал больше человеком, чем все остальные. Более подлым, более изощренным, более безжалостным и жестоким к себе подобным. Эти качества только человеческие, у животных их не бывает.
На следующий день я встречаюсь с заказчиком уже в другом месте. На этот раз я вижу в его глазах любопытство. Кажется, ему интересно, какими методами я буду действовать. Он тоже мыслит по категории «орел—решка», «попал—не попал», «нашел—не нашел». Он не знает, что существует третий вариант, когда монета падает на ребро. А может, знает? И поэтому так внимательно и заинтересованно смотрит на меня, словно спрашивая – действительно ли я намерен добиться успеха?
– Вот его досье. Здесь о нем собрано все, что мы смогли узнать. Включая его вкусы, любимые напитки, еду, друзей, знакомых, даже с кем он ходил в детский сад, – холодно говорит мой заказчик, передавая довольно объемное досье.
– У него есть родители?
– Думаете, он любит маму больше, чем деньги? – хмыкает собеседник. – У него нет родителей. Есть сестра в Средней Азии. Мы проверяли. Он ей ни разу не позвонил.
В «дипломате» лежали и двадцать пять пачек денег, аккуратно упакованных таким образом, чтобы мой чемоданчик закрывался.
– Мне нужно знать еще кое-какие подробности, – говорю заказчику, – кроме того, что написано в этом досье. Мне нужна ваша консультация.
– Я могу вам помочь? – удивляется собеседник.
– Именно вы. Судя по всему, вы достаточно внимательный человек. У меня есть несколько вопросов, на которые я хотел бы получить ответы. Это поможет в моих поисках.
Он кивает, разрешая спрашивать.
Читать бесплатно другие книги:
