Парашют-убийца Зверев Сергей

Глава 6

Шумная столица Венесуэлы, многомиллионный Каракас, лежит на высоте около тысячи метров в живописной долине на северном побережье страны. Основанный в 1567 году, город через десяток лет стал столицей окружающей провинции и продолжал расти. Испанию тогда не очень-то интересовала сама Венесуэла, в которой не было обнаружено ни золота, ни серебра, поэтому Каракас в те времена так и не приблизился к величию и колониальному блеску, характерным для других латиноамериканских городов вроде Лимы, Боготы или Санто-Доминго.

Однако «нефтяной бум» конца XX века вызвал беспрецедентный рост города – многие старые кварталы сменили современные районы небоскребов, а узкие улочки превратились в широкие бульвары и проспекты. Сегодня это очень динамичный и современный город, населенный почти шестью миллионами человек (почти четвертью всех жителей Венесуэлы), а также крупнейший политический и экономический центр страны.

Большинство культурных и архитектурных достопримечательностей Каракаса сосредоточено в старой части города, которую здесь именуют Эль-Сентро. Также в пределах центральной части длинная полоса района Парк-Сентраль заполнена сотнями уличных продавцов, предлагающих весь мыслимый ассортимент товаров: от лекарственных трав до компакт-дисков.

Широкие стеклянные двери отеля «Мерида» неспешно, с достоинством, открылись перед российской делегацией. Мягкие ковры, хрустальные люстры под потолком, спокойная негромкая музыка, вышколенная прислуга – все это явно было призвано сделать отдых более приятным. Статный человек средних лет за стойкой регистрации в холле улыбнулся искренней, открытой улыбкой, тем самым располагая к себе.

– Неплохо, очень даже неплохо! – Пушкарев восхищенно обвел взглядом холл отеля. – Приятно удивлен.

– А ты что ожидал, что нас в халупу поселят? – подначил его Батяня. – Без окон и без дверей?

– Нет, конечно, но, честно говоря, не ожидал, что встреча будет на таком хорошем уровне, так что...

– Это лучшая гостиница в Каракасе, – улыбнулся чиновник из принимающей стороны, – лучшая гостиница Венесуэлы. Господа, прошу следовать за мной, я покажу вам ваши номера.

– Идемте! – жизнерадостно кивнул Пушкарев.

– Ты пойми, инженер, – внушал ему Кондратов, – мы здесь пускай и не с афишированной, но чрезвычайно важной миссией. От результатов нашей работы зависит так много, что ты себе даже не можешь представить.

– Почему это я не могу? – обиженно подал голос инженер. – Прекрасно я знаю, что поставки вооружения...

– Поставки вооружения! – скептически хмыкнул спецслужбист. – Сказал бы я тебе, да не твоего ума это дело.

Инженер обиженно умолк, думая о том, что «штатский специалист» слишком много на себя берет. Тоже, нашелся гений разведки!

«Гений» в свою очередь размышлял о том, что от этой миссии во многом может зависеть судьба страны. Да что страны – вечно кипящая, как горячий котел, Латинская Америка, возможно, именно сейчас стоит на распутье – пойти ли ей своей дорогой, либо плестись в хвосте тех, кто будет бросать ей подачки с барского стола.

Российская делегация в составе Кондратова, Пушкарева, нескольких чиновников и, естественно, Батяни прибыла в Каракас. В отличие от своего восторженного коллеги майор воспринимал все гораздо более спокойно. Его больше занимала мысль о том, какая же роль отведена здесь ему самому. Пока что это было непонятно. Впрочем, поразмыслив, Лавров решил, что в самом скором времени все откроется. Никто понапрасну «дорогих гостей» здесь держать не будет.

Что оказалось весьма полезным – так это получение членами делегации сразу же по прибытии статуса «гостей президента». В Венесуэле, как это случается в некоторых государствах, разработана специальная градация для вновь прибывших иностранцев. Выше «гостей президента» – лишь официальная делегация с главой другого государства. Получение статуса повлекло за собой и выдачу соответствующих документов, открывающих практически любые двери. Встретившие их чиновники рассказали россиянам об этом, напирая на то, что такое бывает совсем даже нечасто.

Размещение прошло великолепно. Люксовые номера оказались просто отличными, с питанием вопрос также был решен самым лучшим образом, так что бытовая сторона не омрачала вояжа гостей из далекой России. Пока все остальные его коллеги наслаждались местными красотами, пляжами, кухней и прочими предоставленными дорогим гостям благами, Батяня решил использовать имеющиеся у делегации пару «акклиматизационных» дней на пользу общему делу. Для этого он отправился в Арсенал, где, собственно говоря, и хранится парашютный парк ВВС Венесуэлы.

Арсенал располагался на окраине Каракаса, на территории, куда простой смертный, тем более иностранец, попасть никоим образом не мог. Лавров же со своими бумагами оказался там без особых проблем.

В Арсенале майор быстро оказался в кабинете начальника, полковника Переа. Поначалу тот был немало удивлен, но, как и следовало ожидать, документ за подписью команданте произвел на него почти магическое воздействие. С этого момента полковник превратился в радушного хозяина.

– Прошу, майор, присаживайтесь, – пригласил он Лаврова, – давайте без церемоний. Я понимаю цель вашего визита, связанную с последними печальными событиями. Да, это большая потеря для нас, – сделал он скорбную мину.

Впрочем, долго пребывать в грусти полковник, как видно, не мог. Так что через пару мгновений он снова превратился в приветливого толстяка, тут же засыпал Батяню вопросами о его первых впечатлениях о стране.

– Приходилось вам у нас уже бывать или это первый визит?

– В Латинской Америке я не впервые, – осторожно ответил Лавров, оглядываясь по сторонам, – впечатления хорошие. Приняли нас просто великолепно!

– Да, что ни говори, а радушие – это одна из главных черт нашего национального характера. Мы любим друзей и дружить умеем. То же самое, – несколько посерьезнел полковник, – относится и к войне.

– Кто с мечом к нам придет, от меча и погибнет? – вспомнил Лавров историческое высказывание.

– Кто это сказал? Неужели Боливар? Не слышал.

– Да нет, полковник, – усмехнулся Батяня, – это слова национального героя, только нашего.

Интерьер кабинета сразу же обращал на себя внимание. Как было понятно с первого взгляда, полковник являлся большим любителем живописи, причем батальной. На стенах висели картины разной величины с изображением каких-то битв и сражений. Батяня узнал на одной из них все того же Боливара, на нескольких явно опознавались сражения индейцев с испанскими конкистадорами, остальные же требовали объяснения.

– Впрочем, не буду вас долго задерживать, у вас, как я понял, своя работа. Я уже распорядился – на первом этаже вас встретит лейтенант Кабрера, ответственная за хранение и подготовку парашютов ВВС. С ней, собственно говоря, вы и будете контактировать. Ну, а если возникнут какие-то вопросы, смело обращайтесь ко мне, – улыбнулся Переа.

– Благодарю вас, господин полковник, – пожал протянутую руку Батяня, – приятно встретить понимание.

– Ну о чем говорить, ведь мы сообща делаем одно большое дело. Желаю удачи, майор. С нетерпением будем ждать результатов вашего расследования.

«Хотелось бы надеяться, что эти самые результаты будут, – подумал Батяня, – не зря ведь я летел за тридевять земель».

Майор спустился на первый этаж и зашел в указанный склад. Постучав, он открыл дверь и увидел перед собой ответственного «за хранение и подготовку». Ею была девушка-лейтенант лет двадцати семи, весьма симпатичная собою. Красотке со жгучими глазами офицерская форма только придавала сексапильности. Девушка была из разряда тех, вслед которым оборачиваются даже в не страдающем отсутствием красавиц Каракасе.

«Однако, – подумал майор, – такого я не ожидал!»

– Майор военно-воздушных сил России Андрей Лавров, – представился Батяня, – командирован сюда в составе российской делегации для участия в составе смешанной комиссии по расследованию недавнего инцидента.

Говоря это, майор не забывал короткими, но внимательными взглядами «сканировать» помещение.

– Здравствуйте, майор, – холодно сказала девушка, – лейтенант Лаура Кабрера, родственный вам род войск.

– Значит, коллеги? – широко улыбнулся Батяня.

– Видимо, так, – лаконично ответила она.

Как ни странно, имея такую располагающую внешность, красавица выглядела холодной и неприступной. Чары Лаврова, так часто действующие на представительниц слабого пола, как оказалось, сразу не подействовали.

«Ну просто снежная королева!» – подумал Батяня, подавая ей документы.

Просмотрев собственно российские документы, девушка оставалась такой же мрачной. Но как только она развернула бумагу «о всемерном содействии» за подписью президента, стала меняться на глазах.

– Рады вас видеть у нас, майор! – заворковала лейтенант, открывая в улыбке идеально ровные, белоснежные зубы.

«Эге, красотка, так ты, оказывается, умеешь улыбаться!» – сдержался от смеха Батяня.

Да, автограф президента поистине был способен творить чудеса. Впрочем, как логично рассудил Лавров, ничего удивительного здесь нет. Все-таки режимный объект, так сказать, святая святых. Опять же – армия. Опять же место, где хранятся, кроме всего прочего, парашюты. А здесь такая трагедия – погибает, можно сказать, национальный герой с парашютом российского производства. Все цепляется одно за другое. В результате нет ничего удивительного в том, что поначалу на тебя смотрят если не враждебно, то настороженно.

– Я понимаю, лейтенант, что, возможно, ваше отношение к нам несколько изменилось после того, что произошло, – высказал вслух свои мысли Батяня, – но ведь мы и прибыли сюда, чтобы все выяснить и разобраться, в чем дело.

– Да, извините меня, майор, – кивнула девушка, – я очень опечалена смертью полковника Диаса. Да что я – многие у нас до этого времени в шоке. Но вы не подумайте, я ни в коем случае не виню вас, то есть вашу страну в этом.

– Сейчас, наверное, масса слухов на эту тему?

– Да уж, хватает, – подтвердила Лаура, – но я уверена, что все это подлая провокация. Сегодня, когда Венесуэла выдерживает такой натиск тех, кому не по нраву наше стремление вперед, можно ожидать всякого. И вот пример – враги ударили гнусно, из-за угла...

– А вы будете принимать участие в расследовании? – поинтересовался Батяня.

– Да, я тоже войду в совместную комиссию по проверке «Кинжалов», – сказала девушка, – так что мы с вами теперь вдвойне коллеги: и по десантному братству, и по этой работе. Вы не против? – улыбнулась она.

– Против, – серьезно сказал Лавров, – ваша красота отвлекать будет.

Оба рассмеялись. Благодаря шутке напряжение было окончательно снято. Знакомство завязалось, но дело – прежде всего.

– Я бы хотел с вашего разрешения осмотреть вот этот парашют, – кивнул Батяня на расстеленный на столе шелк, – насколько я понимаю, им еще не пользовались?

– Да, вы совершенно правы. Пожалуйста, майор, прошу вас.

Любезно воспользовавшись согласием, Батяня внимательно осматривал парашют – каждая складка, каждый участок ткани прошли через его пальцы, но ничего подозрительного майор не обнаружил. С ходу зацепиться за что-то не получалось.

– Все в порядке, – заключил он через некоторое время, – никаких отклонений от нормы не наблюдается.

– Может быть, кофе, майор? – любезно предложила Кабрера.

– Нет, благодарю вас. Скажите, лейтенант, а нельзя ли взглянуть на парашют, на котором разбился полковник Диас?

– Конечно. Все, чем мы можем помочь вам, находится в вашем распоряжении, – сказала Лаура, – ведь в наших общих интересах найти истину. Сейчас я принесу тот самый парашют.

Кабрера удалилась, и Батяня остался один. Прохаживаясь вдоль стеллажей, он присматривался к обстановке Арсенала. Впрочем, все здесь было «в рамках» соответственного учреждения. Ничего лишнего, все предельно функционально. Ряды шкафов, стеллажей, полок, на которых размещались комплектующие ВВС Венесуэлы. На подобное майор за годы службы насмотрелся предостаточно. Несколько разрушали этот порядок забытые на столе Лаурой зеркальце и помада. Да, женщина всегда остается женщиной, даже на службе в вооруженных силах...

Батяня крякнул, думая о том, что лейтенант вполне могла бы найти себе совсем другую профессию, связанную как раз с эксплуатацией ее красоты. Во всяком случае, карьера модели для нее подходила бы идеально. Однако раз девушка решила так – значит, это ее призвание. Тем более что в военной форме она выглядела – закачаешься!

Через несколько минут благодаря возвратившейся Лауре парашют бедняги Диаса оказался перед Батяней. Естественно, после извлечения из воды купол оказался здесь как важнейшее вещественное свидетельство, способное пролить свет на загадку гибели десантника.

Последовала та же знакомая ему до мелочей процедура исследования. И здесь все было в порядке, однако одна деталь привлекла к себе внимание обращавшего внимание на каждую мелочь майора. На парашюте покойного Диаса шелк вытяжного парашюта был почему-то чуть иного цвета, чем на всех остальных «Кинжалах».

– Это именно тот парашют? – еще раз переспросил майор.

– Тот самый, – со вздохом сожаления подтвердила Кабрера.

На лице лейтенанта красноречиво читалось то, что полковник Диас был тем, кто запоминается надолго.

– А вы хорошо знали полковника? – продолжал расспросы Батяня.

Еще не вполне ясно представляя себе свою дальнейшую стратегию, Батяня, как обычно, старался собрать побольше информации, чтобы потом рассортировать ее. Так сказать, разложить по полочкам и составить из всего собранного свою «программу». Пока что до этого было еще очень далеко, но сбор информации уже шел полным ходом.

– Ну, конечно, майор, мы были знакомы. Во-первых, коллеги, во-вторых, неоднократно вместе участвовали в учениях.

– И если не секрет, что это был за человек? – поинтересовался Лавров.

– Вы спрашиваете о личных качествах или о деловых?

– Прежде всего, конечно, о деловых. Да и вообще...

– Что касается своей работы, полковник Диас был профессионалом экстра-класса, – глядя куда-то в сторону, произнесла Лаура, – я бы смело сказала, что это был лучший десантник страны. И думаю, мое мнение могут подтвердить все те, кто связан с этим родом деятельности.

У майора имелась еще масса вопросов, при получении ответов на которые он надеялся если не выяснить все, то, во всяком случае, обозначить хоть какие-то ориентиры, но дальнейшая беседа была неожиданно прервана. Дверь открылась, и в помещение вошел молодой офицер ВВС Венесуэлы. Поздоровавшись с Кабрерой, он воззрился на Батяню. Офицеры представились друг другу.

С самого начала стало ясно, что этот капитан к Лаврову недружелюбен, да он и не пытался это скрывать.

– И что же господин майор делает у нас?

– Майор командирован сюда для выяснения причин трагедии.

– Не уверен, что это хорошее решение. Сеньору из Москвы здесь нечего делать, это режимный объект. От русских вообще хорошего ждать не приходится, – пренебрежительным тоном заявил капитан.

– Почему вы так считаете? – прищурился Лавров. – У вас что, есть на это основания?

– Из личного опыта. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы не отличать черное от белого. Ваши соотечественники то бракованные парашюты подсунут, на которых гибнут наши лучшие военные, то в ООН от безосновательных нападок гринго не защитят.

– Насколько мне известно, Россия всегда поддерживает Венесуэлу, – парировал российский офицер.

– Вам известно! Да против американцев вы и слово боитесь сказать в защиту нашей страны! – повысил голос нахальный капитан. – Нам самим приходится отбиваться от тех, кто спит и видит Венесуэлу на коленях. А быть пособниками американцев – занятие малоприятное.

– Вот мои документы, – протянул Батяня бумагу, – прошу удостовериться в моих полномочиях.

В отличие от Кабрере, здесь, как говорится, «коса нашла на камень». Капитан, бегло пробежавшись по документу, пренебрежительно вернул его Батяне. Тут же выяснилось, в чем причина столь вольного поведения капитана. Офицер оказался личным пилотом вертолета президента Венесуэлы, так что он мог себе и не такое позволить. А появился капитан Маурильо здесь, чтобы сообщить о том, что именно он в скором времени будет сопровождать российскую делегацию по «указанному маршруту». Сам маршрут, правда, не разглашался.

– Да что мне ваши документы, – пренебрежительно заявил пилот, – все это дела не меняет. Угробили нашего десантника, а теперь хорошенькими хотите показаться? Естественно, надо же создать видимость, чтобы денежки ваши в трубу не вылетели. А сейчас в комиссии входите, учите нас уму-разуму... По моему глубокому убеждению, все это фальшивка и показуха. Только и думаете, как бы нас продать подороже!

– Габриель, – укоризненно сказала Лаура, – майор прибыл, чтобы разобраться.

– Да все я прекрасно знаю, – раздраженно отмахнулся венесуэлец, – все это болтовня. Уж если наши специалисты не разобрались, то чего можно ожидать от делегации, члены которой незнакомы с местной спецификой?

Кабрера, стоя за его спиной, только пожала плечами: мол, что тут скажешь?

«Поговорил бы я с тобой в другое время и в другом месте, – подумал майор, – да только вряд ли получится. Если я и на такое стану размениваться...»

Пилот, наверное, еще долго бы высказывался по поводу «предателей-русских», у которых в голове сидят только баксы, но Лавров не имел больше никакого желания слушать монолог горячего венесуэльского мачо.

– Извините, – спокойно сказал Батяня, – не буду вас больше задерживать. До встречи. Кстати, где и когда?

– Ждите приглашения, – несколько загадочно бросил Маурильо.

– Честь имею, – козырнул Лавров, покидая помещение.

После того, как Батяня отправился в Арсенал, а трое чиновников уехали на какую-то встречу, инженер и Кондратов остались вдвоем. Спецслужбист заявил, что ему нужно поработать в номере, а Пушкарев решил прогуляться по Каракасу. Он с удовольствием подумал о том, что дела – делами, но без отдыха обойтись никак нельзя.

Командировка в Венесуэлу, при всей ее серьезности, для инженера явилась отдушиной. После ада семейной жизни ему очень хотелось отдохнуть. Жена, которая в последние месяцы достала его по полной программе, двое детей далеко не ангельского поведения – все это давило на мозг и требовало хоть какой-то смены деятельности. Кондратов предупредил, чтобы инженер нигде не шлялся, особенно в вечернее время, но, выйдя на улицу, тот забыл обо всех предупреждениях. В руках у него был только что приобретенный план города, в кармане лежали командировочные и «президентские» деньги, так что жизнь казалась прекрасной.

На улицах города было видно, что подавляющее большинство населения – это смесь европейцев, африканцев и креолов – своеобразное наследие колониальной эпохи. В Венесуэле люди с белой кожей составляют не более трех процентов населения страны, поэтому те, кто приезжает в страну из Европы и Северной Америки, просто не могут остаться незамеченными: это Пушкарев почувствовал на себе.

На улицах царило настоящее столпотворение. Пробки в Каракасе – обычное дело: город большой, машины недорогие. Пушкарев прокатился на одной из самых интересных достопримечательностей столицы Венесуэлы – канатной дороге, ведущей на гору Авила. Во время подъема и спуска можно было видеть потрясающую панораму Каракаса – с одной стороны открывался вид на город, с другой – на море.

В центральной части города ему бросилось в глаза огромное количество уличных торговцев и тех, кто предлагал самые разнообразные услуги. Прохожие могли получить все – от свежевыжатого сока до чистки обуви. Пушкарев поразился забавной услугой, еще не освоенной в России – «предприниматели» приглашали позвонить по сотовому телефону. Перед ними на табуреточке лежали пять-шесть мобильников, прикованных к ней мощной цепью.

– Попробуй, укради! – хмыкнул Пушкарев, глядя на стены домов, где можно было прочитать все, что думают венесуэльцы о политике.

«Уго не ушел!» «Команданте – до двадцать первого года!» «Толстосумы не вернутся!» «Нефть и президент служат народу!» «Гринго – вон!»

На город опустились сумерки, и столица засверкала огнями. Устав от прогулки, гость страны подался в кафе – культурно отдохнуть, благо рядом призывно мигала разноцветным светом вывеска «Каролина».

Бывшая там в самом разгаре дискотека, абсолютно не похожая на российскую, поразила Пушкарева музыкой и танцами. В отличие от России, здесь все выглядело иначе. Европейских или американских ритмов не было и в помине – только свои. Как известно, латиноамериканская культура выражается во многом в музыке – здесь танцуют все и везде, и делают это прекрасно. В этом Пушкарев быстро убедился. Наблюдая за местными красотками, инженер расслабился и отдыхал, пробуя разнообразные крепкие напитки.

Молодая брюнетка подошла к стойке, пританцовывая на ходу. Ее длинные, черные как смоль волосы рассыпались по плечам. Пушкарев сидел рядом, допивая местный коктейль с каким-то мудреным названием. Стройные бедра брюнетки задели его за живое. От девушки, от ее лица, исходила такая чувственность, что инженер не выдержал.

– Разрешите пригласить вас за мой столик, сеньора, – сказал он, улыбаясь во весь рот.

– А вы что, иностранец? – взглянула на него смуглянка.

Ее большие глаза с длинными ресницами пристально и чуть иронично глядели на белобрысого «мачо».

– Как вы узнали? – удивился он.

– Да что же тут непонятного? – хихикнула девушка. – И так все ясно: и акцент, и загар...

Загар инженера действительно намного отставал от жителей Каракаса, но Пушкарев об этом как-то не подумал. Девушка, поломавшись еще немного, уселась вместе с ним за столик.

– Вы гринго? – поинтересовалась она, приглядываясь к физиономии нового знакомца. – Нью-Йорк, Сан-Франциско?

– Нет, я русский! – решительно замахал руками инженер, прекрасно зная об отношении к штатовцам в Венесуэле, особенно в последнее время.

– Неужели? Впервые встречаю здесь русского. И что вы тут делаете?

– Бизнес, – важно произнес Пушкарев.

Рассказывать о том, для чего он здесь, было вообще запрещено, да и к тому же гостю из России хотелось предстать перед девушкой в самом выгодном свете. Бросая на нее масляные взгляды, он уже начинал прикидывать, как бы мог сложиться вечер при наиболее удачном стечении обстоятельств.

– Тогда, наверное, вы из Москвы? – проявила свое глубокое знание географии девушка, назвавшаяся Маргаритой.

– Нет, – разочаровал ее инженер, – я не из столицы.

– Ну, я больше и городов-то не знаю, – бросив тщетную попытку вспомнить хотя бы еще один населенный пункт в далекой северной стране, Маргарита достала маленькое зеркальце и взглянула на свое миловидное лицо, поправив волосы.

– Можно, я буду звать вас Марго? – продолжил натиск инженер.

– Пожалуйста, – равнодушно кивнула она.

Имя Марго напомнило Пушкареву о старой знакомой из Томска, с которой лет пятнадцать тому назад у него был роман.

– Что вам заказать? – наклонился он к девушке.

– Я бы выпила коктейль «Дайкири», – томно сказала дама.

Она без конца озиралась вокруг, словно ожидая увидеть кого-то, но этому инженер не придал значения. Он заказал даме целых три коктейля, сам же выбрал текилу. Опрокинув одну за другой рюмки обжигающего напитка, инженер принялся рассказывать о своей вымышленной жизни бизнесмена, желая поразить новую знакомую. Хмель уже разобрал его, и речи становились все более запутанными.

– Ты что здесь делаешь, Маргарита? – вдруг раздался над ними раздраженный голос.

– Как видишь, отдыхаю, – фыркнув, ответила девушка, – или тебе нужен подробный отчет?

– Я ищу тебя уже третий час.

Пушкарев поднял мутные глаза, увидев над собой здоровенного мужика лет тридцати пяти.

– А зачем меня искать? – пожала плечами Маргарита. – Я свободная девушка. Разве я не могу пойти прогуляться?

– Кто это? – спросил инженер, наклоняясь к девушке. – Это... это твой парень?

– А, – отмахнулась она, – был мой, а теперь я с ним в ссоре. Не обращай внимания.

– Почему ты мне не отвечаешь? – возвысил голос парень.

– Отстань! – начала сердиться и девушка. – Я не хочу тебя видеть.

– А вот мне надо с тобой поговорить, – отвергнутый ухажер был настроен самым решительным образом.

– У меня есть с кем вести беседу, – кивнула Маргарита на совсем захмелевшего россиянина.

– Чего?! – уже выкрикнул мужик. – Ты тут крутишь шашни у всех на глазах да еще издеваешься надо мной?

– Послушай, парень, – заговорил Пушкарев, – ты, по-моему, забываешься. Эта девушка никуда с тобой идти не хочет. И вообще, оставь ее в покое.

– Что-о? А это кто такой?

– Это тебя не касается, Леон, – сказала девушка.

– Ах, вот как ты заговорила!

– Молодой человек, отойдите от столика, иначе я за себя не ручаюсь! – стукнул кулаком по столу инженер.

– Ну все, гринго, ты меня достал, – побагровел оскорбленный воздыхатель, – пойдем, поговорим.

– Пошли, – решительно поднялся гость боливарианской республики, – сейчас я тебе покажу.

Дальнейшее происходило на улице. Под музыку, громко игравшую и здесь, посмотреть на «битву титанов» из дискотеки вышло много народу. Если бы не большое количество выпитого спиртного, инженер ни за что бы не полез не только в драку, но и вообще оказался бы от конфликта как можно дальше. Но сейчас он уже слабо отдавал себе отчет в реальности происходящего. Им руководило горячее желание заступиться за девушку. То, что в данном случае он – «третий лишний», представитель российского завода не понимал.

– Кто ты такой вообще? – парень непонимающе смотрел на непонятного субъекта. – Ты гринго?

– Дай ему как следует, Леон!

– Отправь его в нокаут! – слышались голоса вокруг.

Товарищи оскорбленного кавалера Марго, ухмыляясь, ожидали забавного зрелища. Комплекция гринго и венесуэльца были такими контрастными, что о каком-то «организованном» сопротивлении со стороны подгулявшего инженера думать не приходилось. Но винные пары окончательно затмили тому голову.

– Я защищаю честь девушки! – высокопарно выкрикнул он.

Почему-то эти слова вызвали громкий смех среди окружающих.

– Шел бы ты проспаться, последний раз тебе говорю, – заявил венесуэлец, – я смотрю, у тебя совсем крышу снесло.

– Что, кишка тонка?! – победно заорал Пушкарев.

На свежем воздухе ядерная смесь разнообразных спиртных напитков окончательно ударила ему в голову. Уже мало соображая, с боевым криком инженер бросился на «защиту справедливости». К сожалению, плохая координация и явное физическое неравенство не позволили нанести противнику хоть сколько-нибудь значительный урон. Удар широко размахнувшегося Пушкарева пришелся в пустоту. Зато его оппонент не заставил себя долго упрашивать. Придя в совершеннейшую ярость, он четко впечатал своим здоровенным кулачищем инженеру в глаз. Тот рухнул в какую-то лужу, так некстати оказавшуюся рядом.

«Водоем» был небольшим, но довольно глубоким, и инженер ухитрился вымазаться в нем по уши. Несколько раз он поднимался, но поскальзывался в жидкой грязи. Народ вокруг просто покатывался со смеху. На шум из кафе выбежали все посетители, и даже официантки в белых передничках и с подносами в руках, хихикая, глядели на «дуэль».

– Иди, умойся, – посоветовал ему здоровяк, – хватит с тебя.

– Ну нет! – инженер жаждал реванша.

Под руки Пушкареву попалась какая-то доска, которую он не преминул пустить в ход. С криком, напоминавшим боевой клич индейцев, он ринулся вперед. Устрашающе размахивая над головой новоприобретенным оружием, он заставил толпу раздаться в стороны. Конечно, мало приятного, если тебе в пьяной драке засветят доской между глаз. А ты, между прочим, с девушкой потанцевать выбрался...

Первый выпад инженера был неудачным. Второй пришелся по цели, правда, не той. Доска попала прямо по холодильнику, в котором за стеклом стояли прохладительные напитки. Звон разбитого стекла слился с пронзительным криком хозяина заведения.

– Это что же такое делается, а? Я не для того заведение открывал, чтобы мне его всякие скоты разваливали. Да еще и гринго! Привыкли там у себя в Штатах вести себя, как последние свиньи, так теперь и у нас дебоши устраиваете!

Физиономия толстяка в клетчатых шортах выражала искреннее возмущение. Он поминутно доставал из кармана платок и вытирал потное от переживаний лицо.

– Хватит, я говорю! – взывал он к совести спорщиков.

Но все было тщетно. Пушкарев продолжал крушить все вокруг, надеясь нейтрализовать противника.

– Я иду вызывать полицию! – решительно заявил хозяин и бегом отправился в помещение.

Тем временем здоровяк Леон благодаря слабой координации инженера ухитрился вырвать у него доску и использовать ее в своих целях. Удар, пришедшийся Пушкареву по спине, окончательно сломил героя вечера – увесистая доска разлетелась пополам. Падая, Пушкарев ухитрился покатиться вниз по крутому склону, начинавшемуся сразу же за площадкой. Взрыв смеха ознаменовал бесславное поражение «гринго» и окончание его вечера отдыха.

Но и этим злоключения представителя российского завода не окончились. На улице показалась вызванная хозяином полицейская машина, издававшая мерзкий звук сирены.

– В чем дело? – сурово спросил у выбежавшего хозяина усатый сержант.

– Да вот какой-то гринго дебош здесь устроил, – сообщил владелец кафе, – кто, спрашивается, платить за нанесенный ущерб будет?

Представители полиции спустились вниз.

– Кто такой? Документы! – фразы были точно такими же, которые произносят представители этой профессии и в России.

Разбушевавшийся инженер вместо того, чтобы извиниться, «впал в амбицию» и, совершив трагическую ошибку, назвал полицейских «козлами». Пытаясь вырваться, он толкнул одного из них, что уж совсем усугубило ситуацию. Гражданина Пушкарева заковали в наручники и нанеся несколько коротких, но болезненных ударов в область печени, отправили в отсек для задержанных.

Перемазанный, в разорванной рубашке, Пушкарев, держась обеими руками за решетку, очумело глядел наружу. Там мелькали огни широкого проспекта. Сотни людей гуляли по улицам, где-то звучала музыка, красотки в открытых машинах мчались на свидания. Полицейская машина катила в участок.

Глава 7

В отличие от европейских стран, имеющих две-три самостоятельные спецслужбы, в Соединенных Штатах их множество. В этих ведомствах работают десятки тысяч специалистов, обходящиеся американским налогоплательщикам в десятки миллиардов долларов. Совокупный бюджет разведывательных и контрразведывательных органов США, пожалуй, превышает аналогичный показатель всех таких же учреждений государств – союзников Вашингтона, вместе взятых.

Комплекс зданий штаб-квартиры ЦРУ находится в расположенном рядом со столицей США городке Лэнгли. При возведении этого комплекса задачей было создать атмосферу кампуса, но чтобы при этом офицеры разведки работали недалеко от политиков – в восьми милях от центра Вашингтона.

Первоначально здания были рассчитаны на пятнадцать тысяч человек. Однако спустя короткое время для страны, активно занимавшейся не только своими, но и чужими проблемами, этого стало мало. Был возведен новый комплекс, состоящий из двух шестиэтажных башен, между которыми размещается четырехэтажная «сердцевина».

В одной из этих башен, на пятом этаже, в кабинете, обставленном с холодной офисной роскошью, у стола сидели двое. Хозяин кабинета, Рональд Саймон, начальник отдела, занимавшегося Венесуэлой, был человеком аккуратным и дотошным. Это ощущалось во всем, в каждой мелочи. Кое-кто из подчиненных даже подсмеивался над шефом за его чрезмерную любовь к симметрии и правильности, но делал это, безусловно, либо в одиночестве, либо в компании с проверенными товарищами.

Так было и сегодня – документы, находившиеся на столе, возлежали там идеально ровными стопочками, где все было учтено, рассортировано и продумано. Ручки, маркеры и карандаши также стояли в специальных подставочках, напоминая выстроившихся на плацу солдат.

На стене красовалось несколько небольших картинок с изображениями каких-то природных американских красот. У стола сидел хозяин кабинета и его подчиненный – Джордж Купер, прибывший из Латинской Америки.

– Ты слышал о последних высказываниях Уго? – спросил босс.

Начальнику явно хотелось поделиться накопленной информацией. Поделиться, понятно, для пользы дела. Просто так он не любил бросать слова на ветер.

– Нет, а что он сказал? – взглянул на него Купер.

– Очень впечатляющие слова. «Если с помощью дьявола их извращенные планы сбудутся, то США могут забыть о венесуэльской нефти, – заявил команданте, выступая в своей еженедельной телепрограмме. – Если вы попытаетесь лезть к нам своими грязными руками, вы об этом пожалеете, господин американский президент».

– Смело! – Купер, только что побывав в боливарианской республике, не слышал этих слов, но, в общем, с риторикой команданте был знаком очень даже неплохо.

– Очень смело... Он сказал, что если нам придет в голову напасть на Венесуэлу, то начнется война, которая может идти сто лет. По его словам, пожар охватит не только США, но и весь американский континент. Уго назвал главу американского государства «алкоголиком» и «больным», и что «иногда дьявол обретает человеческое обличье...».

– Впечатляет, – протянул Купер.