Эхо Москвы. Непридуманная история Рябцева Леся

О. БЫЧКОВА: Ну, она, конечно, милота, когда есть что-то еще, кроме этой милоты. Не знаю. По-моему, есть такое ощущение, что нет таких четких ориентиров и нет четкого понимания, каким должно быть будущее. Потому что не вполне понятно, какое настоящее. Поэтому очень много этой ностальгии. Не знаю. Мне это не нравится безумно, потому что мне в этом видится какая-то пустота. Вот, отсутствие идей и отсутствие смыслов.

К. ЛАРИНА: А чем ты это объясняешь, отсутствие идей, отсутствие смыслов? Что случилось? Люди те же. И там, и там. И в Кремле вроде все те же. Это кажется, что другие – на самом деле те же. Или другие?

О. БЫЧКОВА: Я не знаю.

К. ЛАРИНА: Идеология по-прежнему запрещена у нас по Конституции. Единственной одной идеологии государственной по Конституции – у нас не может быть такой, да? Но она тем не менее безусловно присутствует, и мы это знаем. Ты говоришь про пустоту, ты говоришь про отсутствие идей. Но из чего-то это формируется, вот сегодняшнее государство, сегодняшнее состояние страны, сегодняшнее общественное настроение? Разве это не есть идеология?

О. БЫЧКОВА: Ну, идеология и идеи – это же не одно и то же, правильно? Не знаю. Я думаю, что в этом есть какая-то опосредованная связь с тем, что… Ну, у людей же должны быть какие-то свободы, понимаешь? Вот, они у них должны быть просто. Они должны идти и общаться, они должны разговаривать обо всем, о чем они хотят. Они должны включать телевизор и видеть там новости, например, а не что-нибудь там.

К. ЛАРИНА: Не имитацию, да?

О. БЫЧКОВА: Не имитацию, конечно. Они не должны иметь источником информации, там, только какие-то очень глубокие раскопки в Интернете, потому что не все умеют это делать и не у всех есть навык. И пойди еще там разберись в этом всем, что представляет из себя Интернет. Ну как? Люди должны как-то думать, наверное. Люди должны разговаривать. Но поскольку таких внешних рамок и условий для этого не очень много остается – может быть, поэтому. Я не знаю. Может, не поэтому.

А потом тоже, ну, что? Ты включаешь телевизор, что ты там видишь? Ничего. Вообще ничего. Такого, что заставляло бы людей о чем-нибудь задуматься. Или почти ничего. Я не знаю, ты больше смотришь телевизор, чем я.

К. ЛАРИНА: Да, я маньяк. (все смеются)

О. БЫЧКОВА: Я стараюсь не смотреть. То есть я смотрю какие-нибудь такие, кабельные, знаешь, музыкальные какие-нибудь канальчики приятные.

К. ЛАРИНА: Ну, может быть, поэтому у тебя нервы покрепче? (смеется) Может быть, потому что ты не смотришь телевизор.

О. БЫЧКОВА: Послушай, я слушаю вас с Петровской периодически по субботам и думаю: «Господи, бедные девушки, несчастные».

К. ЛАРИНА: Слышишь, что в падучей люди бьются практически. (смеется)

О. БЫЧКОВА: Кошмар. Они должны все это смотреть так же, как бедные люди другие вынуждены все время смотреть кинофильмы по долгу службы. И вы, несчастные, вынуждены все время смотреть вот эти вот официальные телеканалы.

К. ЛАРИНА: То есть ты смотришь музыкальные эфиры, в основном музыку и что-то такое?

О. БЫЧКОВА: Ну, у меня дома стоит какая-то там кабельная сеть.

К. ЛАРИНА: Новости из Интернета или из «Эха Москвы», да?

О. БЫЧКОВА: Ну да.

К. ЛАРИНА: Телевизор как источник информации отсутствует?

О. БЫЧКОВА: Отсутствует. Там иногда бывают какие-нибудь смешные, конечно, истории по каким-нибудь большим отечественным каналам, но это бывает редко, в действительности. Ну я не знаю, ну, посмотри, сейчас что происходит с этой Распадской? Ну что? Я сегодня все утро пыталась понять, как освещают…

К. ЛАРИНА: Вот сегодня не было ничего в телевизоре опять?

О. БЫЧКОВА: Не знаю – может, я что-то пропустила.

К. ЛАРИНА: Потому что я во время эфира смотрела, только на «Евроньюс» я увидела какие-то без комментариев сюжеты.

О. БЫЧКОВА: На «Евроньюс» были какие-то без комментариев картинки. Я пыталась смотреть первый, второй, «Россию-24» и что-то еще. Но, говорят, что были какие-то сюжеты по НТВ про Амана Тулеева, который встречался с митингующими. Говорят, что-то было по РенТВ. Ты видела?

К. ЛАРИНА: По РенТВ было в новостях у Михаила Осокина, конечно же, и у Марианны вчера было. Конечно, было.

О. БЫЧКОВА: Да. Но это я пропустила, но слава богу.

К. ЛАРИНА: Этого следовало ожидать, это как раз тоже предсказуемо.

О. БЫЧКОВА: Разумеется, да. Но там просто, там какие-то… Я не знаю, там такие события происходят сейчас. Это очень важно, это важно для всех, безусловно.

К. ЛАРИНА: Я думаю, что мы еще поговорим и про журналистику про сегодняшнюю, про ее состояние обязательно. И конечно же я дам возможность нашим слушателям задать вопросы Оле Бычковой. После новостей продолжим, и напомню, телефон для вас работает и SMS тоже, вижу, работает, сейчас посмотрю, что пишут.

К. ЛАРИНА: Продолжаем нашу творческую встречу сегодня с Ольгой Бычковой. Еще пару вопросов от меня, а потом уже передам слово нашим слушателям – звоните и пишите. Чтобы далеко не уходить от сегодняшней ситуации в СМИ. Про телевизор мы сказали чуть-чуть, но тем не менее, Оль, ты поскольку же давно работаешь в этой системе.

О. БЫЧКОВА: Мягко говоря.

К. ЛАРИНА: И до «Эха Москвы» работала и в газетах, и на телевидении, поэтому наверняка обросла огромным количеством знакомых, коллег по цеху.

О. БЫЧКОВА: Ну да.

К. ЛАРИНА: Вот сегодня, поскольку жизнь очень сильно развела, и мы же всех этих людей, которые работают совсем в какой-то другой парадигме, отличной от радиостанции «Эхо Москвы», мы их всех знаем. И наверняка там люди, с которыми ты встречаешься в частной жизни, где-то пересекаетесь. Вот, вообще, обсуждаете эту тему, почему один человек, вот, журналист N, которого раньше можно было видеть где-то в приличных местах, если говорить о СМИ, сегодня работает совсем по другую сторону.

О. БЫЧКОВА: По другую сторону чего? Ну, не баррикад же.

К. ЛАРИНА: По другую сторону, ну, скажем так, придерживаются другой точки зрения на жизнь и на страну, и на ее будущее, и на ее власть, отличную от твоей. Тут какие-то споры происходят. Ты никаких претензий не предъявляешь к этим людям?

О. БЫЧКОВА: Нет, претензий я точно не предъявляю, не собираюсь этого делать. По крайней мере, по таким общим поводам, таким, теоретическим. Конечно, иногда может возникнуть ситуация некоего непонимания, там, или, предположим, ну, знаешь, как-то там, ну, так… Знаешь, промолчали, разошлись, все всё поняли. Но в принципе опять-таки я тебе хочу сказать, что жизнь меняется, люди разные, обстоятельства…

К. ЛАРИНА: То есть ты готова понять?

О. БЫЧКОВА: Ну, по крайней мере, не спорить с этим. Обстоятельства, в которых оказываются люди, которые работают там или не там, да? Ну, во-первых, все не могут работать на «Эхе», как бы мы ни хотели. Во-вторых, просто, ну, люди имеют право, опять-таки, выбирать себе то, что они выбирают. И это не ужасно. Понимаешь? Это не ужасно, это не преступление работать в государственном СМИ.

К. ЛАРИНА: Ну, а ты бы смогла?

О. БЫЧКОВА: Нет.

К. ЛАРИНА: Почему?

О. БЫЧКОВА: Не знаю. Ну а чего? Потому что. Ну, я уже не помню, честно говоря, когда я работала в таком месте. (смеется) У меня был короткий опыт работы на московском телеканале, очень короткий. После этого я благополучно, слава тебе господи, хватило мозгов как раз, вот, и эвакуировалась на «Эхо Москвы». И с тех пор прошло уже больше 10 лет, между прочим. Ну, послушай, ну, я не хочу никого осуждать. Ну, это бессмысленно совершенно.

К. ЛАРИНА: Но некое сожаление наверняка же присутствует в оценке человека?

О. БЫЧКОВА: Ну, понимаешь, это зависит от человека. Потому что, в конце концов, есть люди, с которыми, в принципе, интересно. Вот, интересно слушать, что они скажут. Интересно, что они думают, и интересно, как выглядит картинка мира под каким-то другим углом зрения. Но это может быть само по себе интересно. И ты просто пытаешься это выяснить и понять. Ну, вот, просто потому, что любопытно это узнать. Потому что человек сам по себе не банальный, да? Ну, не банальные же люди могут работать где угодно и заниматься тоже чем угодно. Понимаешь, я опять-таки хочу сказать, что имеют значение только очень серьезные вопросы, в которых есть серьезные темы.

К. ЛАРИНА: Принципиальные вещи, да?

О. БЫЧКОВА: Принципиальные вещи, действительно, касающиеся жизни-смерти и чего-то еще такого рода. Вот это важно, когда что-то происходит. И, конечно, у всех у нас были такие ситуации в жизни, когда ты каких-то людей просто вычеркиваешь из списка знакомых и тем более друзей. Но это бывает крайне редко, слава богу. Это бывает крайне редко. И не надо придумывать лишних поводов для этого. Потому что поводы всегда найдутся.

К. ЛАРИНА: Ну, а ты можешь с кем-то расстаться из ближнего круга, что называется, по идеологическим соображениям?

О. БЫЧКОВА: По идеологическим соображениям? Которые не касаются чего-то совсем серьезного?

К. ЛАРИНА: Ну, а что это значит, «совсем серьезного»? Ну, принципиальные какие-то оценки происходящего или, там, не знаю, когда какое-то событие случаются. Вот, у меня такие были проверки. Даже не проверки – это же жизнь выкидывает.

О. БЫЧКОВА: Ну, например?

К. ЛАРИНА: Ну, не знаю. Вот, если из недавнего, это трагедия под Смоленском, когда разбился самолет с президентом польским. И у меня была история, когда я человека вычеркнула из своей жизни, с которым мы очень давно дружили, как-то были в очень таких, нормальных, человеческих отношениях.

О. БЫЧКОВА: Ну, вот эта история, кстати говоря…

К. ЛАРИНА: Поскольку меня поразила его интерпретация, да?

О. БЫЧКОВА: Да. Эта история с польским самолетом – мне кажется, это из серии жизни и смерти. Потому что, ну, мы видели с тобой, что происходило, что писали нам на вот этот смсный компьютер, что писали на сайт. Там было не подавляющее большинство вот таких вот уродов. Не подавляющее. Все-таки в большинстве своем люди как-то реагировали нормально, согласись, да? Или у меня, по крайней мере, сложилось такое ощущение.

К. ЛАРИНА: Да, конечно.

О. БЫЧКОВА: То есть это всех как-то, вот, по-человечески задело. Но там, действительно, были такие уроды. Не знаю, вот, если бы это был человек из моего совсем близкого окружения, мне было бы сложно, конечно, через это переступить. Потому что мне кажется, вот это вот да, это важно. Потому что нельзя, там, веселиться, глумиться над такой историей, нельзя говорить «Так им и надо» или там что они еще говорили, да?

К. ЛАРИНА: Да. Это как с 11 сентября, да? Тоже ведь вспомни, когда у нас очень много было таких людей. И среди наших слушателей, которые вот такую людоедскую точку зрения выкидывали на наш SMS, что типа так им и надо, это им возмездие.

О. БЫЧКОВА: Ну, мне трудно себе представить, чтобы кто-то из наших с тобой, например, общих знакомых или тех, с кем мы общаемся, всерьез, вот именно всерьез как-то вот так это все интерпретировал, такие события. Ну, мне не приходилось, честно говоря, иметь дело вот с этим.

К. ЛАРИНА: Но когда какие-то принципиальные вещи, как ты говоришь, вопросы жизни и смерти – они все-таки имеют значение в оценке человека, да?

О. БЫЧКОВА: У меня не было такого опыта, о котором ты говоришь, когда, вот, с человеком пришлось расстаться, потому что совсем было серьезно все. Ну, как-то, слава богу, все остальное находит более или менее понимание. Потому что, ну опять-таки, понимаешь, люди могут по-разному судить о разных вещах, которые происходят вокруг нас. Но, в принципе, ты же знаешь, там, людей если в течение многих лет, да? Ну, какие-то, ты же понимаешь, какие-то все равно общие позиции существуют?

К. ЛАРИНА: Безусловно, согласна. Но я вижу только одно, если понаблюдать за тем, что изменилось в обществе, по тому набору, который мы получаем вот здесь вот, эффект прямого действия, аудитория, которая с нами разговаривает посредством SMS, что люди перестали стыдиться каких-то совершенно безнравственных вещей. То что раньше даже если обнаруживал в себе что-то гнусное, то ты старался это скрыть, потому что типа, как бы, неудобно, да? А сегодня – нет. Значит, получается, что это созвучно с государственной точкой зрения.

О. БЫЧКОВА: Может быть. А у меня другое представление на этот счет.

К. ЛАРИНА: Ну-ка?

О. БЫЧКОВА: Вот, мне кажется, что происходит 2 каких-то совершенно параллельных процесса независимо или все более там, я хотела сказать параллельных, но, может быть, расходящихся друг от друга. Мне кажется, что мы видим, с одной стороны, какую-то такую, не знаю, варваризацию структур, которые имеют то или иное отношение к власти, там, все эти мигалки, все это кошмарные нескончаемые милицейские истории, все эти там бесконечные наезды, кошмаренье того-сего, пятого-десятого, вот это все. А с другой стороны, мне кажется, что какая-то совершенно другая ситуация происходит, собственно, в обществе.

К. ЛАРИНА: Что это не пересекается.

О. БЫЧКОВА: Не пересекается. Или пересекается далеко не так однозначно и не линейно. Ну, как-то люди там, на дороге автомобилисты начинают уступать место, вернее, дорогу пешеходам.

К. ЛАРИНА: Да-да-да, это приятно, как-то непривычно.

О. БЫЧКОВА: Понимаешь? Или, предположим, люди там ходят куда-нибудь и здороваются с тобой вдруг просто в каком-то неожиданном месте. Или как-то люди проявляют дружелюбие там, где ты всегда привыкаешь ждать от чужих людей чего-то другого. У меня такое ощущение, что люди между собой пытаются сейчас найти общий язык и создать какие-то такие, вот, системы отношений человеческие и какие-то нормы поведения, которых не было, может быть, раньше.

К. ЛАРИНА: Это очень хорошо, мне очень нравится это наблюдение.

О. БЫЧКОВА: Вот, мне кажется. У тебя нет такого ощущения?

К. ЛАРИНА: Нет, но я ж от тебя услышала, и, может быть, я просто этого не замечаю.

О. БЫЧКОВА: Но я это замечаю в разных местах. Ну, я не знаю, ты приходишь в какое-нибудь место, там очередь стоит, не знаю, у какого-нибудь окошка, понимаешь? И там вдруг люди говорят тебе: «Вот, пожалуйста, проходите», или «Не проходите», или «Чем вам помочь?». Или говорят: «Вот, я вас подожду».

К. ЛАРИНА: Представляешь, до чего мы дожили, что для нас вот это вот какое-то событие? Ты в данном случае замечаешь эти человеческие проявления. Это как с Польшей. Когда я тут была на реквиеме в честь Дня Победы, там выступал среди прочих Даниэль Ольбрыхски, который чуть ли не на колени упал перед зрительным залом в Москве, говоря о том, насколько благодарен польский народ такому человеческому отношению и поддержке во время такой трагедии. То есть насколько мы уже превратились в монстров, что нормальная реакция – она кажется невероятным событием.

О. БЫЧКОВА: Это нормальная реакция президента, премьер-министра и так далее. Мы не привыкли к тому, что нас очень балуют нормальными реакциями представители власти. Мы все время ждем подвоха какого-то. Потому что большая проблема состоит в том, что люди, которые занимают какие-то посты, обладают властью, принимают решения и, соответственно, представляют эту нашу витрину во внешнем мире, они просто элементарно не очень хорошо умеют себя вести.

То есть, вот, погибли люди, надо объявить траур. Случилось что-то – надо выступить по телевизору в черном галстуке. Ну, надо. Просто, вот, надо это делать. Не потому, что тебе хочется – не хочется. Не потому, что это соответствует политическому моменту или не соответствует. А просто потому, что все так поступают. Но когда в нашей личной жизни случается что-то с нашими близкими, мы звоним, предположим, мы пытаемся что-то сказать, мы идем, не знаю, на свадьбу – на похороны. Правда? Просто потому, что мы знаем, что так нужно поступать.

К. ЛАРИНА: Я думаю, что в частной жизни все эти люди – они как раз придерживаются этих канонов.

О. БЫЧКОВА: Конечно. Наверняка.

К. ЛАРИНА: У них не возникает даже мысли.

О. БЫЧКОВА: Ну, есть же какие-то правила приличия. И когда президент или премьер-министр соблюдают правила приличия, вот как это было в случае с поляками, слава богу. Они просто поступили так, как надо, и мне совершенно все равно, если честно, сделали ли они это из политических соображений или потому, что их тоже как-то вот так эмоционально это задело. Или потому что, я не знаю что. Ну, все равно мне абсолютно. Просто вот они поступили правильно.

К. ЛАРИНА: А не включить ли нам?

О. БЫЧКОВА: А давай.

К. ЛАРИНА: 363-36-59 – телефон прямого эфира. Здесь Ольга Бычкова, она же и на сайте в Интернете в совершенно роскошном виде – можете посмотреть и позвонить. Звоним. А я сама это буду делать, да? Подождите, я сейчас найду этот колокольчик. Вот он.

О. БЫЧКОВА: Тебе помочь?

К. ЛАРИНА: Вот, нашла. Вот он, вот они все, наши люди. Пожалуйста. Алло, здравствуйте. Алло?

СЛУШАТЕЛЬ: Алло?

К. ЛАРИНА: Да?

О. БЫЧКОВА: Алло, добрый день.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, девушки, милые. Неужели я до вас дозвонился?

К. ЛАРИНА: Говорите.

СЛУШАТЕЛЬ: Игорь Борисов, Москва.

К. ЛАРИНА: Прекрасно.

СЛУШАТЕЛЬ: Хочу даже не то что спеть дифирамб. Вы – самые мои любимые ведущие. Ксюшенька, Оленька, дай бог вам оставаться такими, какие вы есть.

К. ЛАРИНА: Мы постареем очень скоро. (все смеются)

СЛУШАТЕЛЬ: Ведь вы действительно делаете радость людям, которые кое-что понимают в этой жизни.

К. ЛАРИНА: Спасибо

О. БЫЧКОВА: Ладно. Спасибо вам большое на добром слове.

К. ЛАРИНА: Алло, здравствуйте. Алло? Говорите, пожалуйста.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте.

К. ЛАРИНА: Здравствуйте.

О. БЫЧКОВА: Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Девочки, я тоже удивлена, что я дозвонилась.

К. ЛАРИНА: Да пожалуйста.

СЛУШАТЕЛЬ: Меня зовут Нина Александровна из Москвы. И я действительно тоже обеих вас люблю. Вообще обожаю радио «Эхо Москвы».

К. ЛАРИНА: Спасибо.

СЛУШАТЕЛЬ: Уезжаю в Рязанскую область и, в общем, в ужасе, потому что там нет «Эха Москвы» и нет там у меня компьютера. А Олю, когда я слушаю вашу передачу… Ну, я не буду называть имен, вы сами знаете.

К. ЛАРИНА: А мы их уже назвали.

СЛУШАТЕЛЬ: Я так вам сочувствую…

О. БЫЧКОВА: Да ладно! Господи.

СЛУШАТЕЛЬ: Честное слово!

К. ЛАРИНА: Спасибо. Спасибо за искреннее сочувствие. Это хорошее чувство.

О. БЫЧКОВА: Нет, спасибо большое. Разумеется, спасибо большое за искреннее сочувствие. Но, честное слово, есть масса других видов деятельности, заслуживающих еще большего сочувствия.

К. ЛАРИНА: Оля вообще молодец, хочу вам сказать. Некоторые подозревают, что Оля чего-то там покуривает перед эфиром. (смеется) Ничего подобного.

О. БЫЧКОВА: Ну, по крайней мере, ничего подозрительного. (смеется)

К. ЛАРИНА: Никаких медикаментов не употребляет.

О. БЫЧКОВА: Да ты что. Боже упаси!

К. ЛАРИНА: Давайте еще звонок. Алло, здравствуйте. Алло?

О. БЫЧКОВА: Алло?

СЛУШАТЕЛЬ: Алло?

К. ЛАРИНА: Да, пожалуйста.

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый день.

О. БЫЧКОВА: Добрый.

СЛУШАТЕЛЬ: Милые девушки, я очень рад, что удалось дозвониться.

О. БЫЧКОВА: А вас как зовут?

СЛУШАТЕЛЬ: Меня зовут Григорий, Москва.

О. БЫЧКОВА: Очень приятно.

СЛУШАТЕЛЬ: Дело в том, что я давно хотел бы сказать Оле Бычковой, что я понимаю, как ей трудно разговаривать с теми…

К. ЛАРИНА: Телеграммы соболезнований мы уже больше не принимаем. Вопрос у вас есть?

СЛУШАТЕЛЬ: Нет, не вопрос. Одну минуточку, одну минуточку. Не вопрос. Я просто хочу высказать свою благодарность вам. Мало того, у вас, наверное, там обозначается мой телефон.

К. ЛАРИНА: Да.

СЛУШАТЕЛЬ: Вот. Значит, я художник, звоню из мастерской. Я был бы счастлив, если вы когда-нибудь в любом составе пришли ко мне в мастерскую, предварительно позвонив. Нам есть о чем поговорить.

К. ЛАРИНА: Да не только поговорить – вы просто обязаны написать портрет Оли Бычковой.

СЛУШАТЕЛЬ: С удовольствием.

К. ЛАРИНА: Хорошо, договорились.

О. БЫЧКОВА: А вначале Ксении Лариной для тренировки.

К. ЛАРИНА: (смеется)

О. БЫЧКОВА: Григорий, спасибо.

К. ЛАРИНА: Алло, здравствуйте. Алло?

СЛУШАТЕЛЬ: Алло?

К. ЛАРИНА: Да, пожалуйста.

О. БЫЧКОВА: Здрасьте.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Во-первых, я в эфире?

К. ЛАРИНА: Да-да.

СЛУШАТЕЛЬ: Меня зовут Валентина Петровна.

К. ЛАРИНА: Да, Валентина Петровна.

СЛУШАТЕЛЬ: Я поздравляю Олю с днем рождения.

К. ЛАРИНА: Да, с прошедшим.

О. БЫЧКОВА: Спасибо. А Ксению тоже – у нее тоже было недавно.

К. ЛАРИНА: Я уже давно, а ты – майская.

О. БЫЧКОВА: А ты же тоже майская?

К. ЛАРИНА: Я – апрельская.

СЛУШАТЕЛЬ: Я поняла, что у нее день рождения.

К. ЛАРИНА: Нет-нет.

СЛУШАТЕЛЬ: Ну, извините, если не так.

К. ЛАРИНА: Вы почти попали, 4 мая у Оли день рождения.

О. БЫЧКОВА: Был совсем недавно. Спасибо.

СЛУШАТЕЛЬ: А. Ну, недавно.

О. БЫЧКОВА: Да.

СЛУШАТЕЛЬ: Желаю вам здоровья. Но я не собираюсь вам петь дифирамбов, которые сейчас вам…

К. ЛАРИНА: Ну говорите уже что-нибудь, а то у нас времени мало.

О. БЫЧКОВА: Скажите что-нибудь строгое.

СЛУШАТЕЛЬ: Что-нибудь строгое? Я все-таки вас поздравляю с тем, что вы не такая фанатичная, как Ларина.

О. БЫЧКОВА: О господи!

СЛУШАТЕЛЬ: И все-таки Проханов на вас очень хорошо повлиял.

К. ЛАРИНА: Не такая противная?

О. БЫЧКОВА: Не такая фанатичная. Я еще более фанатичная. Ларина просто нервно курит в коридоре по сравнению с моим фанатизмом.

К. ЛАРИНА: (смеется) Спасибо вам большое. Давайте еще звонок от вас, дорогие друзья. Алло, здравствуйте. Алло?

О. БЫЧКОВА: Ой, а радио там выключите.

К. ЛАРИНА: Очень издалека звонок. Алло? Ну, долго ждем. Говорите уже.

О. БЫЧКОВА: Алло?

К. ЛАРИНА: Долго не могу ждать. Еще звонков полно. Алло, здравствуйте. Алло? Говорите, пожалуйста.

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый день.

К. ЛАРИНА: Здрасьте.

О. БЫЧКОВА: Добрый день.

СЛУШАТЕЛЬ: Я присоединяюсь ко всему, что было сказано до меня – меня Дмитрий зовут, Москва. Вы просто не представляете, какие счастливые ваши дети, что они растут в таких семьях и они, я так надеюсь, что научатся отличать добро от зла. И здорово, что такие люди, как вы все-таки есть. И их можно услышать.

О. БЫЧКОВА: Ой, Дмитрий, спасибо.

К. ЛАРИНА: Спасибо. Ну вот про детей давай тогда я спрошу.

О. БЫЧКОВА: Надо чтобы дети услышали вот это все обязательно.

К. ЛАРИНА: Да. Все-таки дети уже взрослые.

О. БЫЧКОВА: У нас с тобой одинаковые практически дети.

К. ЛАРИНА: Да, практически одинаковые, которые действительно эту жизнь живут вместе с нами. Вот, ты ее воспитывала как-то? Или?..

О. БЫЧКОВА: Ну, конечно, воспитывала. Ну а что? Ты не воспитываешь, что ли, своего?

К. ЛАРИНА: Вот, она слушает радио? Она, вот, уже как-то о политике работы ведет с мамой?

О. БЫЧКОВА: Слушает радио, да.

К. ЛАРИНА: Да? Спрашивает что-нибудь?

О. БЫЧКОВА: Ну, конечно, да.

К. ЛАРИНА: А есть уже свое отношение какое-то к тому, что происходит в стране в нашей, на родине?

О. БЫЧКОВА: Ну, как тебе сказать? Ну, отношение… Я не буду пересказывать, в чем заключается отношение. Ну, конечно, разумеется, мы разговариваем и о политике, и не о политике, и о чем угодно. И там о музыке, о кино и о том, что происходит вокруг. Но надо сказать, что я очень горжусь своей дочерью. Я просто, вот, ужасно ей горжусь, я тебе честно скажу. У нее завтра день рождения, между прочим – ей завтра 16 лет. Представляешь?

К. ЛАРИНА: Вы майские обе?

О. БЫЧКОВА: Мы обе майские, да, да.

К. ЛАРИНА: Поздравляю, поздравляю.

О. БЫЧКОВА: И мне очень нравится смотреть на то, как она меняется, что с ней происходит, как она воспринимает мир. И мне просто это очень интересно, если честно. Вот, согласись, что самое интересное, вообще, самое главное в том, что ты имеешь детей – это просто ужасно интересно. И чем дальше, тем интересней это становится.

К. ЛАРИНА: Не страшно тебе за нее?

О. БЫЧКОВА: Ну, страшно как всем за всех.

К. ЛАРИНА: Нет, я имею в виду именно с точки зрения сформировавшегося уже такого вот общественного состояния на сегодняшний день. Она же наверняка уже спорит со своими одноклассниками, наверняка иногда задает не те вопросы учителям, как я предполагаю.

О. БЫЧКОВА: Слава богу, она учится в хорошей школе.

К. ЛАРИНА: То есть она самостоятельный в этом смысле человек и никто ей не мешает быть самостоятельной?

О. БЫЧКОВА: Да. И там можно, в общем, разговаривать. Там можно разговаривать и там не будут, знаешь, бить по голове. Ты знаешь, ну, а чего там бояться, собственно? Каждая жизнь – она неожиданна, и непонятно, что будет. Ну, хорошо, давай тогда не будем заводить детей, а будем все время бояться.

К. ЛАРИНА: Мы уже завели, все.

О. БЫЧКОВА: Уже поздно бояться, конечно.