Влюбленная в тебя Гибсон Рейчел

– Видишь его? – спросила она, когда они уселись лицом к барной стойке.

– Нет пока, – ответила Мэдди.

Итак, она приступила к осуществлению своего плана. План же был прост, ничего рискованного: войти в бар, выпить несколько коктейлей и убраться восвояси. Однако у Адель был такой испуганный вид… Она так таращилась по сторонам, будто ожидала, что на них вот-вот набросится спецназ, выхватит автоматы и уложит лицом на пол.

– Нет, пока я его не вижу, – повторила Мэдди. Она положила сумочку на стол возле локтя и стала озираться по сторонам. Свет музыкального автомата и ламп в баре был направлен на толпу, но почти не падал в их угол. Отличное место, чтобы наблюдать, оставаясь незамеченными.

Адель склонилась к уху подруги и спросила:

– Как он выглядит?

Мэдди подняла руку, подзывая официантку.

– Высокий. Темные волосы и голубые глаза, – ответила она. Само очарование, когда хочет чего-нибудь. А его поцелуй способен свести женщину с ума. Мэдди подумала про тот день, когда он принес ей «Мышиный Мотель». Вспомнила также его поцелуй и его руки, обнимавшие ее. – Если женщины в баре начнут прихорашиваться и потянутся за мятными пастилками для свежести дыхания, то знай: он где-то здесь.

Официантка с ужасной «химией» на голове, в обтягивающих джинсах «Рэнглер» и в фирменной футболке бара «Морт» приняла у них заказ.

– Неужели такой красавчик? – спросила Адель, когда официантка удалилась.

Мэдди кивнула. «Красавчик» – слабо сказано. Просто слюнки текут, когда смотришь на него. Раз или два ее так и подмывало попробовать его на зубок. Например – когда она подняла глаза от миски с салатом в ресторане «Уиллоу Крик» и оказалось, что он сидит за соседним столиком. Только что она была занята делом, просматривала последние заметки, сделанные во время беседы с шерифом Поттером, и вот, пожалуйста – Майк во всей своей красе, ужасно злой к тому же. Обычно ее не заводили рассерженные мужчины, но Майка не назовешь обычным. Когда он сидел напротив нее и злился все больше, даже предупредил, чтобы не смела показываться в баре, его синие глаза потемнели и приобрели какой-то загадочный оттенок. Мэдди тогда поймала себя на мысли: что бы Майк стал делать, если бы она сейчас перелезла через стол и впилась в его губы поцелуем?

– Сегодня я разговаривала с Клер, – сообщила Адель, отвлекая Мэдди от мыслей о Майке. Они заговорили о близившейся свадьбе подруги, а потом официантка принесла «Ведьму на колесах» для Адель и мартини с водкой для Мэдди. Конечно, волосы у этой официантки были ужасные, но зато работала она прекрасно.

– Что за беда у здешних женщин с волосами? – спросила Адель, когда официантка ушла.

Мэдди внимательно осмотрела толпу. Соотношение «плохие – хорошие» волосы составляло примерно «пятьдесят на пятьдесят».

– Все пытаюсь понять. – Мэдди поднесла к губам стакан. – У одних женщин волосы хорошие, а у других «воронье гнездо». – Она продолжала осмотр поверх ободка стакана. Майка по-прежнему нигде не было видно.

– Я говорила тебе про парня, с которым встречалась в прошлый уик-энд? – спросила Адель.

– Нет. – Мэдди натянула кардиган, приготовившись выслушать историю свидания.

– Ну… он посадил меня в «пинто» с усиленным двигателем.

– «Пинто»? Это такие машины семидесятых, которые взрываются?

– Да. Машина была ярко-оранжевая, прямо как движущаяся мишень. А этот парень вел ее так, будто думал, что он – Джефф Гордон. – Адель спрятала за ухо несколько вьющихся прядок. – Даже надел перчатки без пальцев – как у гонщика.

– Неужели? Где ты встретила этого типа?

– На автогонках.

Мэдди не стала спрашивать, зачем подруга потащилась на автогонки, и с усмешкой проговорила:

– Ты скажи еще, что у тебя с ним не было секса.

– Не было. Я считаю, что парень, который носится на машине как чумовой, все остальное тоже делает быстро. – Адель вздохнула. – Кажется, я обречена на неудачные свидания.

Мэдди не верила в проклятия, но тут не могла не согласиться. Адель жутко не везло с мужчинами – это было совершенно очевидно.

Прошел час, вместивший в себя еще три истории любовных неудач Адель, но Майк так и не появился. Подруги заказали еще по коктейлю. «Может, он сегодня вообще не появится?» – думала Мэдди.

– Привет дамам!

Мэдди оторвала взгляд от своего мартини. Возле их столика стояли двое парней. Высоченные блондины, дочерна загорелые. У парня, который с ними заговорил, был австралийский акцент.

– Привет, – откликнулась Адель, пригубив свою «Ведьму». Конечно, у Адель бывали отвратительные свидания, но это оттого, что она привлекала к себе слишком многих. Золотистые локоны и огромные аквамариновые глаза. Мужчины слетались на нее, как пчелы на мед. Причем очарование Адель явно распространялось на представителей всех национальностей.

Мэдди взглянула на подругу через стекло бокала и рассмеялась. А та сказала:

– Парни, не хотите ли присесть?

Австралийцев не пришлось просить дважды, и они заняли два пустующих стула.

– М-ня зовут Райан, – представился тот, что сидел ближе к Мэдди; он проглатывал гласные как Крокодил Данди.

– А меня – Мэдди. – Она поставила бокал на стол.

– Вот он Том. Мой н-парник. – Райан ткнул пальцем в своего спутника. – Живешь в Трули?

– Недавно приехала, – ответила Мэдди. В углу бара было слишком темно, и она не видела, какого цвета у Райана глаза, но парень был неплох. – А ты откуда?

Райан подвинул свой стул ближе к Мэдди и проговорил:

– Мы здесь только на лето, чтобы тушить пожары.

– Значит, ты «перелетный пожарник»?

Кивнув, парень пустился в объяснения. Сезон пожаров в Австралии начинался, когда в США уже ничего не горело. Поэтому многие австралийские лесные пожарные работали летом на американском Западе. И чем дольше Райан говорил, тем больше нравился Мэдди. Особенно нравился его голос. В конце концов она стала задумываться о том, что ей, возможно, следовало бы покончить с сексуальным воздержанием. Парень пробудет в Трули совсем недолго, а потом уедет. Обручального кольца на пальце у него не было, но Мэдди знала, что это ни о чем не говорит. Поэтому спросила:

– Ты женат?

Но ответить Райан не успел. Сильные руки схватили Мэдди за плечи, и она вдруг обнаружила, что уже стоит, а не сидит. Она медленно обернулась – и уткнулась взглядом в широкую грудь, обтянутую черной футболкой. Даже в полутьме Мэдди узнала бы этого человека, узнала еще до того, как подняла глаза и увидела крепкую шею, волевой подбородок и плотно сжатые губы. Ей необязательно было смотреть в его потемневшие голубые глаза, чтобы догадаться, что они пылали гневом.

Наклонившись к ней, Майк тихо спросил:

– Что ты здесь делаешь?

– Ясное дело – разговариваю с вами, – пробурчала она в ответ.

Он сжал ее руку точно тисками.

– Пошли.

Схватив со стола сумочку, Мэдди через плечо оглянулась на Адель и Райана.

– Сейчас вернусь! – крикнула она им.

– Какая уверенность… – проворчал тип, тащивший ее в помещение «Морта».

– Ох, извините… – сказала Мэдди, столкнувшись с Дарлой.

Крепко сжимая ее руку и не глядя по сторонам, Майк тащил ее все дальше, и Мэдди приходилось сыпать словами «извините» и «простите» направо и налево. Наконец они миновали барную стойку и прошли коротким коридором, после чего Майк втолкнул ее в маленькую комнатку. Закрыв дверь, он отпустил ее руку и сказал:

– Я же велел тебе держаться подальше от моего бара.

Мэдди осмотрелась. Дубовый письменный стол, вешалка, большой металлический сейф и кожаный диван…

– Но ведь тогда вы говорили про бар «Хеннесси», не так ли?

– Нет. – Она почти физически ощущала, как глаза Майка излучали гнев. – Так вот, поскольку я воспитанный парень, я даю тебе возможность прихватить подружку и уйти, ясно?

Но Мэдди нисколько не испугалась. Напротив, ей даже нравилось смотреть, как его глаза наливались яростью. Поэтому она, привалившись спиной к двери, спросила:

– Или что?

– Или я выброшу тебя задницей на асфальт, как и обещал.

Мэдди криво усмехнулась:

– Тогда, вероятно, мне стоит вас предупредить: еще раз меня тронете, достану «Тазер» и шарахну пятьдесят тысяч вольт в вашу задницу.

Майк в растерянности заморгал:

– Ты носишь с собой «Тазер»?

– Помимо некоторых других штучек.

Он снова заморгал – будто не мог поверить, что правильно расслышал ее слова.

– Каких штучек?..

– Перечный спрей. Медный кастет. Тревожную сирену, издающую вопль в сто двадцать пять децибел. И наручники.

– А это законно – носить с собой «Тазер»?

– Разрешено законом в сорока восьми штатах. В том числе и здесь, в Айдахо. Что вы на это скажете?

– Что ты сумасшедшая.

Мэдди улыбнулась:

– Это мне уже говорили.

Некоторое время он молча смотрел на нее, потом спросил:

– У тебя что, привычка преследовать людей и ломать им жизнь?

Иногда именно так у нее и получалось, но вообще-то подобной привычки у нее не было.

– Нет. – Мэдди покачала головой.

– Значит, дело во мне?

– Майк, я не хочу вас злить.

Он уставился на нее в изумлении, и она поспешно добавила:

– То есть я не хотела вас злить… до сегодняшнего вечера. Но мне очень не нравится, когда мне указывают, что я должна делать, а что нет.

– Звучит убедительно. Но зачем тебе все эти штуковины? – Он скрестил руки на широкой груди.

– Я иногда беседую с людьми, которые не отличаются добродушием, хотя… – Мэдди пожала плечами. – Когда я беру такие интервью, у этих людей, как правило, цепь на поясе и кандалы на ногах. К тому же они прикованы к столу наручниками. Или же мы разговариваем через плексиглас. Разумеется, в тюрьму нельзя проносить средства самозащиты, но я всегда получаю их назад при выходе. Я чувствую себя увереннее, когда они со мной.

Майк отошел на шаг и оглядел ее с головы до ног.

– Ты кажешься нормальной. А на самом деле – сумасшедшая.

Мэдди не знала, как воспринимать эти слова. Как комплимент? Однако он, похоже, не собирался говорить ей комплименты. Качнувшись на каблуках, Майк спросил:

– А ты не собиралась шарахнуть шокером того блондина, который обжимался с тобой в углу?

– Райана? Нет, конечно. Но если бы он…

– Он маньяк! – выпалил Майк.

Не знай она его лучше, решила бы, что он ревнует.

– Вы его знаете?

– Мне необязательно быть с ним знакомым, чтобы знать, что он сексуальный маньяк.

Мэдди пожала плечами:

– Как вы можете утверждать такое про человека, если не знаете его?

Вместо ответа Майк заявил:

– Ты с ним целовалась, едва не засунув язык ему в глотку.

– Даже не смешно. Я со времен колледжа не флиртовала с незнакомцами в баре.

– Возможно, тебе надоело твое «сексуальное воздержание».

«Надоело» – мягко сказано. На самом деле – осточертело. И, подумав о жарком сексе, Мэдди представила именно Майка. Райан, конечно, замечательный парень, но он – всего лишь незнакомец из бара, а она давно уже не цепляла незнакомцев в барах.

– Пусть мое целомудрие вас не тревожит.

Майк уставился на ее губы, потом взгляд его скользнул ниже – к шее и к груди. Был уже десятый час, так что Мэдди, разумеется, стало холодно.

– Дорогуша, твое тело создано вовсе не для воздержания. – Ее соски острыми пиками обозначились под тонким платьем. – Оно создано для секса. – Теперь он смотрел ей в глаза. – Для грубого жаркого секса на целую ночь и на следующее утро.

За такие слова Мэдди могла бы облить какого-нибудь незадачливого парня слезоточивым газом «Мейс». Но эти слова произнес Майк, и она немедленно ощутила жаркие спазмы внизу живота – все тело горело желанием.

– Целомудрие – это состояние ума.

– Вот и объяснение. – Майк усмехнулся. – Вот почему ты тронулась умом.

– Ну и кто же тут сексуальный маньяк? – Мэдди поправила ремешок сумочки, чтобы не свалилась с плеча.

Но пальцы едва успели коснуться сумки, как Майк схватил ее за запястья и завел руки ей за голову. Она взглянула в нависающее над ней лицо.

– Что вы делаете?

– Я не собираюсь стоять и дожидаться, когда ты воткнешь пятьдесят тысяч вольт мне в задницу.

Она попыталась спрятать улыбку, но тщетно.

– Я просто поправляла сумочку.

– Можешь назвать меня параноиком, но я тебе не верю.

– Вы действительно решили, что я собираюсь вас ударить шокером? – Она могла думать о чем угодно, только не об этом.

– А разве нет?

Мэдди с улыбкой покачала головой:

– Нет. Конечно. Вы такой милашка… Было бы глупо бить вас разрядом в пятьдесят тысяч вольт.

– Я не милашка. – Он шумно выдохнул, и струя воздуха скользнула по ее виску, щеке и шее. – От тебя пахнет земляникой.

– Это мой крем.

– Точно так же от тебя пахло в хозяйственном супермаркете «Хэнди Мэн». – Майк зарылся носом в ее волосы. Мэдди же была шокирована – как будто именно ее тряхнули шокером! – От тебя всегда замечательно пахнет. Это сводит меня с ума. – Он навалился на нее всем телом. – Вот что я захотел сделать, когда увидел тебя в углу бара. – И он склонился к ее шее.

– Я думала, ты хочешь выбросить меня отсюда задницей на асфальт. – Только что она ужасно мерзла. Почему же сейчас стало так жарко?

– Я это сделаю. Потом. – Отпустив ее руки, он крепко прижался к ней, придавив к двери, Мэдди тотчас же поняла, что Хэрриет была права. Мужчины семейства Хеннесси и впрямь были отмечены Богом – это прекрасно чувствовалось. – Но сначала я хотел понюхать тебя здесь. – Отдернув ворот ее кардигана, он поцеловал ее обнаженное плечо. – Ты такая мягкая, такая сладкая.

– Мне нравится, когда кожа мягкая. – Тихонько вздохнув, Мэдди закрыла глаза. Пусть целует чуть ниже. – В этом – моя любовь к наслаждениям.

– Как можно сочетать наслаждение с воздержанием? – спросил он, дыша ей в шею.

– Это очень нелегко. – И с каждой секундой становилось все труднее. Было ясно: если срочно не принять меры, то гедонистка в ее душе победит, и она, Мэдди, отдастся на милость благословенного оргазма. Что, кстати, было бы не так уж и плохо. Подняв руку, Мэдди провела ладонью по его щеке. – Особенно… когда рядом ты, – добавила она.

Майк усмехнулся – то был тихий мужской смех, который возник в глубине его груди, – и поднял голову. Желание туманило глаза, чуть прикрытые длинными ресницами. Когда же его руки легли ей на талию, Мэдди прошептала:

– Ты последний мужчина на земле, с которым мне хотелось бы иметь дело. – Она потянулась к нему губами. – И единственный, которого я по-настоящему хочу.

– Жизнь – подлая штука, – прошептал он, едва касаясь губами ее губ.

Мэдди кивнула, приподнялась на цыпочках и, взяв его лицо и ладони, прижалась губами к его губам. Его руки еще крепче сжали ее талию, и несколько мучительных секунд Майк пребывал в полной неподвижности: руки – на ее талии, губы – на ее губах. Потом вдруг низкий хрип вырвался из его горла, и одна рука легла ей на спину, другая же обняла за плечи. Крепко прижав Мэдди к груди, поцеловал ее нежно и сладостно.

Выронив сумочку, Мэдди стала поглаживать мускулистое плечо Майка. Его тело пылало жаром, согревая ее грудь, и она старалась покрепче к нему прижаться; будь сейчас на месте Майка Хеннесси кто-нибудь другой – Мэдди давно вытащила бы футболку из его джинсов и запустила бы руку под ремень. Но с Майком…

Губы его скользнули по ее шее.

– Тебя, Мэдди, мне ни в коем случае не следовало бы желать, – проговорил он, слегка задыхаясь, – но ты – единственная женщина, которую я никак не могу выбросить из головы. – Он прижал ладони к ее ягодицам и пробормотал: – Что в тебе такого, отчего ты сводишь меня с ума? – Он крепко прижимал ее к себе, и натиск его возбуждения почти причинял ей боль. Почти.

Она покачнулась, когда Майк стянул с нее кардиган и бросил красную ангору куда-то себе за спину. Но теперь шерстяная вещичка была ей без надобности. Ей было ужасно жарко. Ее пальцы комкали его футболку, а губы целовали шею. Вкус казался восхитительным, Мэдди продолжала его целовать. Ох, как же она по этому соскучилась! Четыре года прошло с тех пор, как она испытывала нечто столь же волнующее. И как ей этого не хватало! Не хватало прикосновения сильных рук, жарких губ и хриплых мужских стонов.

Пальцы Майка нащупали застежку лифчика, вскоре застежка разошлась. Сдвинув с плеч Мэдди белые бретели, Майк снова коснулся губами ее губ. Но на сей раз в его поцелуе не было нежности. Поцелуй был жадный и требовательный, и Мэдди ответила на него таким же поцелуем. Она могла бы остановить Майка, но ей не хотелось, чтобы он останавливался. Нет, только не сейчас. Потому что сейчас ей хотелось еще и еще… Тут платье спустилось на талию, и руки Майка обхватили ее груди, прикрытые белым лифчиком без бретелей, на месте его удерживали металлические вставки. Пальцы Майка гладили соски, проступавшие сквозь плотный хлопок чашечек. Она снова прижалась к нему бедрами, коснувшись возбужденной мужской плоти, и он тихо застонал. Мэдди же была как в огне. Голова кружилась, вся кожа горела, груди отяжелели, а отвердевшие соски болезненно заныли. О, как давно не знала она такого наслаждения! Ее рука скользнула вниз по его груди и – за ремень джинсов.

– Ласкай меня, – прошептал он, не прерывая поцелуя, и она повиновалась.

Пальцы Майка теребили ее соски, а рука Мэдди тем временем скользила по всей длине возбужденной мужской плоти. Напряжение нарастало влажной ноющей болью, и Мэдди поняла: еще несколько мгновений – и она уже не сможет остановиться…

Резко отстранившись, она сказала:

– Все, хватит.

Майк поднял голову.

– Еще минуту.

Проклятье! Через минуту она будет корчиться в оргазме!

– Нет. – Она отступила от него. – Ты же знаешь, что нам этого нельзя. Нам нельзя заниматься сексом. – Не сводя с него глаз, она оправила платье. – Только не нам с тобой.

Майк помотал головой. Взгляд у него был немного безумный.

– Знаешь, Мэдди, я начал пересматривать свое отноше…

– Нечего тут пересматривать. – Он был Майком Хеннесси, а она – Мэдди Джонс. – Пойми, нам с тобой нельзя заниматься сексом.

Он посмотрел на нее с удивлением:

– Но почему…

Ей следовало объяснить ему все, абсолютно все. Следовало сказать, кто она такая.

– Потому что… – Мэдди облизнула губы и сглотнула подкативший к горлу ком. Во рту у нее внезапно пересохло, но сексуальное влечение не отпускало – ему, казалось, невозможно было противиться. На шее Майка краснели отметины от ее поцелуев, и он смотрел на нее глазами, полными любовной страсти. Ох, ей ужасно не хотелось увидеть, как это страстное желание сменится отвращением. Нет, не сейчас. Позже. – Потому что я пишу книгу о твоих родителях и Элис Джонс. И секс с тобой этого не отменит. Только все еще больше запутается.

Майк сделал несколько шагов назад и присел на край письменного стола. Тяжело вздохнув, взъерошил ладонью волосы.

– А я забыл… – Рука его опустилась. – На несколько минут я забыл, что ты явилась в наш город для того, чтобы ворошить прошлое и превратить мою жизнь в ад.

Нагнувшись, Мэдди подняла с пола сумочку.

– Мне очень жаль… – И она не кривила душой. Однако сожаление ничего не меняло.

– Но недостаточно жаль, чтобы это прекратить?

– Да, недостаточно. – Она взялась за ручку двери у себя за спиной. – Не настолько жаль.

– Долго еще, Мэдди?

– Что ты имеешь в виду?

Майк тяжело вздохнул:

– Долго еще ты собираешься оставаться в городе и отравлять мне жизнь?

Хороший вопрос.

– Не знаю. Может быть, до весны.

Он посмотрел себе под ноги и проговорил:

– Какое же все это дерьмо.

Она набросила на плечо ремешок сумочки и взглянула на Майка, сидевшего на краю стола. Его взъерошенные волосы торчали во все стороны, и Мэдди с трудом подавила желание их пригладить.

Майк поднял на нее глаза:

– Очевидно, нам нельзя приближаться друг к другу ближе чем на десять футов, – иначе начнем рвать друг на друге одежду. Поскольку же говорить тебе, чтобы держалась подальше от моих баров, все равно что размахивать красной тряпкой перед мордой быка, я вынужден повторить: черт возьми, держись подальше от моих баров. И будь ты проклята!

В ее груди что-то болезненно сжалось, а затем взорвалось – что было не только странно, но и крайне тревожно.

– Ты меня здесь больше не увидишь, – заверила она Майка, открывая дверь. И вышла в бар, где гремела кантри-музыка.

Мэдди сразу же направилась туда, где ее ждала Адель. Едва появившись на пороге «Морта», она гадала: не вышвырнет ли Майк ее отсюда, как обещал? Теперь ей стало казаться, что уж лучше бы вышвырнул.

Захлопнув дверь своего кабинета, Майк привалился к ней спиной. Закрыв глаза, тяжко вздохнул. Не останови его Мэдди, он бы сунул руку ей между ног, сорвал бы трусики и овладел бы ею прямо здесь, стоя у двери. Ему хотелось думать, что у него хватило бы ума сначала запереть дверь на ключ, но он не был в этом уверен.

Майк отошел от двери и прошелся по комнате. На полу лежал красный кардиган, и он поднял его, затем уселся в кресло и уставился на сейф в другом углу кабинета. Когда он увидел Мэдди в баре с бокалом мартини – будто ей не велели держаться подальше от его заведения! – это было для него потрясением, ударом словно от электрошокера, который она таскала с собой в сумке. И конечно же, он ужасно разозлился.

Имело значение и то, что она болтала с австралийцем. Черт возьми, в тот момент ему захотелось оторвать голову этому типу. Конечно, он ничего не имел против австралийца, и уж точно его не касалось, что делала Мэдди. Он ничего не испытывал к ней. Только злость. И бешеное желание.

Но в ней, в Мэдди, было нечто особенное. Не только красивое тело и хорошенькое личико. Не только аромат ее кожи и чувственные губы. Что-то притягивало его в ней – нечто, не поддающееся определению. Именно поэтому он стал целовать и ласкать ее, прижимая к груди так, будто это было самое правильное для нее место. А ведь ей не место рядом с ним. Однако этот факт ускользал из его памяти, едва лишь Мэдди оказывалась где-нибудь неподалеку.

Майк прижался лицом к шерстяной вещице Мэдди, сохранившей ее запах. Сладкий… Вроде бы земляничный. Выругавшись, он бросил кардиган на стол.

Всего несколько недель назад он не мог пожаловаться на жизнь. Строил планы на будущее, в котором не было места размышлениям о прошлом. О прошлом, которое он старался забыть – и отнюдь не безуспешно.

Но так было до недавнего времени. Пока Мэдди не въехала в город на черном «мерседесе» и не сбросила его жизнь в кювет.