Каждый раз, когда мы влюбляемся Вюрм Элиз
У него были красивые, четко очерченные губы – Бог, эта бескомпромиссная женщина, лепила его тщательно и тщетно.
– Любовь – это мужчина. – Улыбнулся Жан-Юг Гара. – Любовь всегда немного глупа, как и доброта.
– Вы правы, месье, – Поняла его Элизабет. – Только глупые люди мудры, они живут только тем, что им известно. Разве это не … чудовищно мудро, ни во что не лезть?
Он ласково улыбнулся.
– А что такое мудрость чудовища, Лизетт? Сожрать вас и забыть!?
Это заставило ее задуматься.
– Если уж убивать кого-то, то, сразу забывать… чтобы не проснулась совесть.
Жан вдруг засмеялся.
– Эдди, 23 года
Насытившись жизнью по горло и всем подобным,
Он решается на ограбление винного магазина
(Я так больше не могу, больше не могу)
Но по дороге его намерения изменились
Внезапно к нему вернулась совесть…
(Я задолбался, я сделаю это, сделаю)!
Элизабет тоже засмеялась.
– Шекспир?
– Эминем.
Корки принесла кофе и булочки с розмарином (ограбила Лино).
Жан посмотрел на молодую женщину с интересом.
– Salut! – Улыбнулся ей он. – a Va?
– Франция. Париж… – Лукаво улыбнулась она.
Мужчина заходит в аптеку…
– Дайте мне, пожалуйста, черный презерватив.
– А почему именно черный?
– Понимаете ли, у моей любовницы умер муж…
– О, мсье! Как это тонко…
Жан и Элизабет захохотали.
– Жизнь – это анекдот, месье, иногда хороший, а иногда не очень! – Подмигнула ему Корки.
– Как вы жили бы, если бы Лино не любил вас? – Вдруг спросил ее Жан.
Элизабет не удивил этот вопрос, она знала, что он пришел к ней… за силой.
– Я бы жила, – Честно сказала ему она. – Я бы жила любя. Я бы жила любя его все равно… Даже сидя в самолете, в салоне первого класса/ Я все равно вижу тебя/ Ты в моем прошлом/ За стеклом/ В музее моей памяти…
– Хемингуэй? – Улыбнулся он.
– Канье Вест.
Элизабет поняла о чем Жан спрашивает ее – о чем он хотел спросить ее, как ему жить зная что Мэри любит Лино. Она подумала, никак, просто жить. Корки права – жизнь это… комедия-трагедия-фарс! Все и всегда заканчивается диким удивлением, казалось, так не могло быть, но стало.
Элизабет вспомнила, как Лино сказал ей «У господина Наосигэ среди многих висевших свитков один гласил: «К важным делам относись легко»15… Что я хочу сказать тебе? В отношении к жизни должна присутствовать определенная легкость. К жизни нельзя относиться слишком серьезно – это как предупреждения на пачках сигарет: курение вызывает диарею!
Она засмеялась.
– Жизнь тоже?
– Скорее, изжогу, малыш!
Ямочки на его щеках.
– У Богомилов есть миф о сотворении Адама: «Когда же все это произошло, то он (Сатана) сотворил Адама и попытался вдохнуть в Адама душу, которую он украл у Бога. Он вдунул ее через рот, но она вышла наружу через задний проход. Он вдунул ее снова через задний проход, но она вышла наружу через рот. И хотя он делал это много раз, душа выходила наружу, отказываясь поселиться в том, что он сотворил, и выходя наружу то через рот, то через задний проход. И поскольку он не смог заставить ее остаться в теле, чтобы Адам ожил, то он оставил его (т. е. тело) и оно лежало безжизненно 300 лет»…
Лино улыбнулся.
– Интересная мысль… тело от Сатаны, а душа от Бога.
– Да, – Заинтересовалась Элизабет. – Большинство из нас, людей, живут желаниями тела, то есть, желаниями Сатаны???
– Возможно. – Согласился с ней он. – В сегодняшнем мире Интернета и антидепрессантов, это звучит странно, но…
Лино нежно обнял ее за плечи.
– Поскреби современного человека и оттуда вылезет обезьяна!
– И вылезает! – Рассмеялась Элизабет.
Они заглянули друг другу в глаза.
– Но из тебя не вылезает, Элизабет!
– Вылезает, к сожалению, или к счастью! – Заулыбалась она.
– К счастью??? – Удивился Лино.
– Да, моя обворожительная любовь, иногда я не могу сдержаться, и ревную, завидую…
– Ты?! – Очень удивился он.
– Я! – Весело кивнула ему Элизабет. – Помнишь, как Иуда спросил Иисуса: «Как себя переменить?», ревную, потому, что нужно было сделать это раньше, (переменить себя)! Завидую наглым, им так легко жить: хоть ссы в глаза – все божья роса!
Лино задумчиво улыбнулся, мужчина окруженный облаком сигарного дыма.
– Будь сильной, мой цветочек, будь терпеливой! Ничто не происходит по воле Случая! Все, что с нами происходит, все наши вина или наша заслуга!
Элизабет сказала Жану:
– Der mde Tod (Усталая смерть)…
– Партия завершена. Победа за мной! – Счастливо вздохнула Любовь.
– Я по-дружески поддавалась. – Устало улыбнулась Смерть»…
Смерть выигрывает, Жан. Всегда! Жизнь не выигрывает! Человек живет мгновениями счастья. Жизнь и смерть всего лишь пылинки в сравнении с хотя бы одним, единственным мгновением счастья! Знаете, почему стоит жить? Ради счастья, которое уже было и еще будет! Все может измениться, это нужно понять, это нужно понимать. Мы ничего не теряем, только обретаем…
– Обретаем? – Смутился он.
– Да, месье, вы же сами сказали мне «Те, кому мы отдали все, должны принадлежать нам», они и принадлежат, мы объявили их своими…
Глава 15
Лино приехал из больницы уставший.
– Женщина, которую я когда-то лечил, сказала мне «Я умираю в одиночестве… Какую жизнь я прожила? Грешную или полную разочарований?».
Он посмотрел на нее утомленно и нежно.
– Вы прекрасны как никогда! Для мужчины нет ничего лучше прекрасной женщины ждущей его дома!
– Спасибо, моя очаровательная любовь, а для женщины? – Заулыбалась его глазам, Элизабет.
– Быть любимой, чувствовать это, знать.
Ямочки на его щеках.
– Мир женщины это семья, а мир мужчины – проблемы. Знаешь, почему столько войн? Большим мальчикам скучно жить, им нужны большие игры!
– Тебе тоже скучно?
Она прикоснулась к его щеке.
– Мне?
Он замер.
– У меня на работе каждый день война!
– Я знаю!
Элизабет нежно погладила его по щеке.
– Однажды Жан сказал мне «Смерть взяла све. Все берет свое – смерть, жизнь, чувства! Не будем отдавать ей больше того, что в ее власти! Не будем терять друг друга из-за смерти! Обидно. Не обидно из-за женщины, а из-за смерти – да!»…
Музыка Джорджа С. Клинтона рядом с ними… «The Right».
– И вы не потеряли друг друга, не из-за смерти, не из-за женщины!
– Потеряли, малыш.
Странно Лино посмотрел на нее, с переживанием, но без сожаления.
Элизабет удивил этот взгляд – переживание без сожаления…
Она поняла, что он думает о них, но не больше, чем о себе!
Элизабет это поразило.
Она попробовала вино со вкусом человеческой слезы, имя которой Лето. Лето… короткое как смерть, и прекрасное как жить!
Элизабет вспомнила «Как вы жили бы, если бы Лино не любил вас?». Ей вдруг показалось, что он спросил ее «вы бы смогли полюбить кого-то другого?». Что она ответила бы ему? Не люблю драм! Ненавижу проигрывать! Я бы улыбалась! Я была бы самой красивой! Я бы каждый день покупала себе новое платье – я бы жила как Дьяволица!
Элизабет посмотрела на Лино, ей захотелось заплакать, но она улыбнулась ему…
О, этот мужчина!
Элизабет подумала, смогла бы я полюбить кого-то другого? Смогла бы. Я бы хотела быть счастливой, тот, кто хочет быть счастливым, счастлив!
– Я так боялся предать их обоих, – Вдруг сказал ей Лино. – Что они меня не поняли.
– Что не поняли? – Смутилась она.
Он улыбнулся легкой, ироничной улыбкой.
– Одна умная женщина сказала: «Мои мужчины говорили мне, что не могут жить без меня, но не один не умер после расставания». Я тоже, Элизабет, я тоже не умер после расставания.
Лино накрыл ее руку своей рукой.
– Я не умер потому, что хотел жить.
Он сильно сжал ее руку.
– Я не наказал себя смертью, но наказал жизнью – тоской по женщине, в которую был влюблен. Я хотел вернуться к ней, но вернуться к ней, означало бы… что Жан меня не простит. Я был моложе, Элизабет, я не понимал: нам все равно никто ничего не простит!
Глава 16
Тебя дважды показали мне во сне. Ангел принес твое (изображение) на куске шелка, и говорил мне: «Это твоя жена, открой же его!» и оказывалось, что это ты…
Аиша
Они ужинали, Корки приготовила очень вкусный ужин, впрочем, как и всегда.
Элизабет думала о словах Лино, о Жане и Мэри, о Мэри. Она вспомнила «Я хотел вернуться к ней, но вернуться к ней, означало бы… что Жан меня не простит».
Элизабет захотелось спросить Лино:
– Ты сказал мне, что хотел вернуться к Мэри, но не сделал этого из-за Жана… Ты боялся его непрощения или прощения?
– Прощения?
Он удивился и смутился.
– Мне кажется, что непрощенными жить… спокойнее, чем прощенными.
Странно Лино посмотрел на нее… Он ее понял.
– Ты права – я предпочел жить непрощенным.
Они заглянули друг другу в глаза.
– А ты, Элизабет, девочка моя, что предпочла ты?!
Жажда в его голосе… прощения-понимания – прощения до конца!
Элизабет подумала, смотря в его лазурно-голубые глаза, ты меня понимаешь.
– Что тебе ответить… Ты сказал мне «Я не понимал: нам все равно никто ничего не простит». Я тоже этого не понимала! Боюсь, что всю мою жизнь я придерживалась философии неудачницы… Ты не замечал, что неудачники любят философствовать?
– Неудачницы??? – Смутился Лино.
– Я ничего не меняла! Я боялась – как и ты, что из-за меня, из-за моего желания быть счастливой, пострадают другие люди.
– Да, я боялся, – Мрачно сказал ей он. – Я буду любить, а ему будет больно…
– А может… пусть ему было бы больно, но… он бы выздоровел. Он бы…
– Протрезвел и потерял надежду? – Подсказал ей Лино. – Не надо, Элизабет, мы не Сатана, чтобы отнимать последнее!
Он нежно погладил ее плечо.
– Ты сказала мне «И все же некоторые из нас проснувшись внезапно ночью не могут забыть таинственные миражи восхитительных холмов и садов, поющих на солнце фонтанов, золотых утесов, нависающих над спокойными морями»… Не делай зла ради добра. Не бывает… доброты зла. Так не бывает! Человеку, чтобы жить нужна мечта и надежда!
Лино посмотрел на нее очень ласково.
– Будь верна, жена моя – Любви, к близким и далеким! Далекие, они тоже близкие, но нам за них не страшно…
– Им мы тоже должны быть верны, тем, кто любит нас больше, чем мы их?
Странно Элизабет почувствовала себя.
Она думала, что Любовь проще, а она оказывается Демон…
– Они полюбили нас за что-то… – Сказал ей Лино. – И любят. Это значит, что … мы еще люди.
– Еще? – Удивилась Элизабет.
Он взял свой бокал, отпил вина.
– Нет более жестокого человека, чем тот, который хочет быть счастливым! У счастья нет совести, у счастья нет морали!
Она поняла его.
– Человек не был создан для того, чтобы быть счастливым, – Сказала Элизабет, Лино. – С годами я начала это понимать. Я не верю во всю эту идеологическую чушь что «бог это любовь» и прочее высокопарное дерьмо!
Он мягко улыбнулся.
– Я тоже не верю. Я верю только в то, что можно почувствовать – в тепло солнечного света, в удары наших сердец, в умирающих, и цепляющихся за жизнь!
– Ты так говоришь… – Смятенно улыбнулась Элизабет. – Словно они самые живые из всех живых, умирающие и цепляющиеся за жизнь…
– Мне с ними интересно.
Лино заглянул ей в глаза.
– Это они «познакомили» меня с Шопеном, со стариком и морем…
Он задумался.
– Мысленно он всегда звал море la mar, как зовут его по-испански люди, которые его любят. Порою те, кто его любит, говорят о нем дурно, но всегда как о женщине, в женском роде. Рыбаки помоложе называют море el mar, то есть в мужском роде. Они говорят о нем как о пространстве, как о сопернике, а порою даже как о враге16…
Лино вновь посмотрел на нее.
– Ты понимаешь, любимая? Жизнь это Женщина! Мужчина, который любит свою женщину, простит ей все!
Улыбка, в ней была буря, в этой улыбке.
– А может, нечего прощать, жена? Как глупо что-то прощать или не прощать.
– Глупо? – Удивилась и смутилась Элизабет.
– Разве прощая кого-то, ты станешь любить этого человека больше, а не прощая, меньше?!
Она вспомнила музыку Клиффа Мартинеса к фильму Стивена Содерберга «Солярис» и «Is That What Everybody Wants».
Лино прав – не прощая Бальтазара, она не любила его меньше, и не ненавидела меньше. Почему? Ей хотелось дать ему пощечину, и погладить его по щеке. Ей хотелось спросить его, криком и шепотом, почему?! Почему ты отказался понимать своих детей?
Элизабет подумала, нам нужно было немного понимания, а тебе – чтобы ты объяснил!
Она поняла, что он пытался. Чем старше она становилась, тем больше он… терял себя.
Элизабет вспомнила, как Лино сказал ей «Любимые это Душа, а друзья – Сердце. Сердце можно вырвать и жить, Душу тоже можно убить, но мы потеряем себя». Сейчас она поняла его. Теряя друзей мы переживаем, а теряя любимых теряем что-то в себе безвозвратно.
Канье Вест в ее памяти читающий «Ты похожа на грех/ Я чувствую жажду».
Лино сидящий рядом с ней, мужчина одетый в голубые джинсы Dsquared2 и черную футболку с тремя танцующими слонятами.
Элизабет вспомнила «Если все любят блондинок – люби рыжих. Чем больше они любят блондинок – тем больше люби рыжих. Будь верным в любви к рыжим, люби рыжих до безумия – и тебя полюбят блондинки.
Если все ходят в коже – забудь о коже. А как же мода? Сам будь модой.
Если все любят Россию – люби Индию. Когда ты полюбишь Индию, когда ты зайдешь с той стороны, ты увидишь Россию такой, какой ее мало кто видит, и тогда сам решишь, любить ее или нет.
Если все вокруг ходят хмурыми – ходи веселым. Ходи веселым назло им всем.
Если все любят рок – люби Баха. Не понимаешь Баха – люби Шопена. Он попроще, но тоже классный. А как же рок? А как же потанцевать? А кто тебе мешает – танцуй!»17…
Она улыбнулась.
Ты похож на грех/ Я чувствую жажду…
– Займись со мной любовью! – Сказала Элизабет, Лино.
Он улыбнулся, так мягко, так польщено.
– А разве мы уже не занимаемся любовью? Жизнь с тобой как занятие любовью – я таю, мне сладко!
Лино посмотрел на нее сияющими глазами.
– Пойдем в спальню, девочка моя, люби меня так, как тебе хочется!
Он очаровал ее, этот добрый мужчина. Разве это не доброта, позволить тому, кто любит тебя… любить тебя по-своему?!
И Элизабет вновь почувствовала покой, самый странный покой в мире – опаление любовью!
Любовь… это слово – монахи из церкви святого Франциска Ассизского говорят «любовь», шлюхи с улицы Лешель говорят «любовь», и все с большой буквы!
Он целовал ее руки, мужчина питающий слабость к женским рукам… Они все ему рассказывали, женские руки, все слезы и взлеты…
– Счастье пугает меня, – Вдруг сказал ей Лино. – Счастье вообще пугает мужчин!
– Почему?
Элизабет улыбнулась, он был… сама Радость!
– Счастье это война, проиграть эту войну значит остаться без чести, а выиграть невозможно!
Как странно это прозвучало для нее, и как удивительно.
– Честь… – Сказала ему она. – Что это значит? Для тебя.
– Самоуважение. Честь, Элизабет, всегда много значит – смысл жизни, спокойствие, доброе имя…
– Доброе имя?
Элизабет и не заметила как оказалась обнажена…
Она почувствовала восхищение и очарование – как он ловок, Гермес! Пока она болтала, он был занят.
– Честь это когда тебе есть ради чего жить! – Сказал ей Лино, и заглянул ей в глаза.
Элизабет удивилась – его голос прозвучал так настойчиво, а в глазах был трепет.
Она поцеловала его – она взяла его лицо в свои руки, и прижалась губами к его губам. Его сердце ударило в грудь их обоих.
Глава 17
Элизабет уснула, а потом проснулась – ей показалось, что пришел дождь, а это был снег, зимний Сен-Шарль был странно похож на летний Сан-Ремо, а может, она просто сошла с ума… от радости жизни!
Радость жизни.
Элизабет посмотрела на Лино спящего рядом с ней – ему тоже было хорошо!
Она вспомнила «Но я могу быть счастливым… Есть такая притча… в одной деревне люди жили во власти ведьмы, они безумно боялись ее, но однажды они освободились. Как? Они научились жить по-другому»…
Они тоже научились жить по-другому.
Лино сказал ей в Сан-Ремо «Люди пишут мне письма… В них они говорят о том, о чем разучились говорить – о Душе.
Когда-то мы все умели говорить о Душе, но с нами что-то произошло. Однажды мы испугались – нас не поняли, и мы начали говорить о том, что не важно, ни нам самим, никому!
Я часто вспоминаю один фильм о вечных героях Мужчине и Женщине… Он предал ее когда-то – ушел к другой женщине, в другой дом. Ему казалось, что там ему будет легче, и ему было, но… тело могло без нее, а душа – нет, ей было одиноко, душе.
Он говорит ей, что ему всегда было там плохо, с другой женщиной, в другом доме, всегда! Он жалуется ей – он знает, помнит, что она поймет, пожалеет, что только она поймет и пожалеет! Он не понимает себя, и… понимает. Он оправдывает себя, и ненавидит себя, все равно! Он говорит ей, что стал бездарностью, и знает, что бездарность – это цена его поступков. Он поступил так не только с ней, он и раньше предавал»…
Они начали думать о Душе. Увидев друг друга в Блэк Оак во второй раз, они … осознали, что зомбированы «ведьмой».
Элизабет вспомнила «In The Flesh» – бывший зомби возвращается домой… Он – человек, который был зомби. Или остался? Или останется?
Она до сих пор чувствует власть «ведьмы» над собой – власть ее психологических установок, и… бывшему зомби очень трудно – иногда безумно трудно, жить как человек!
Элизабет вспомнила, как спросила Лино:
– Как ты это чувствуешь? Свою… зомби-болезнь.
Читать бесплатно другие книги:
