Вестник смерти Калугин Алексей
– А это уж не моя забота, – усмехнувшись, покачал головой Луконя. – Я бес, а не ангел-хранитель.
– Сам-то ты теперь куда? – спросил Антип.
– У меня свои дела, – ушел от ответа Луконя. – Бесовские.
– Можно мне с тобой? – без особой надежды спросил Антип.
– А, пустой разговор!
Луконя ухватился руками за нос лодки и легко, без видимых усилий столкнул лодку в воду.
Антип вскочил на ноги. Лодка колыхнулась из стороны в сторону и едва не опрокинулась.
– Тебе туда! – махнул рукой в направлении противоположного берега Луконя. – На этом берегу на сотни верст вокруг ни одной живой души.
– Скажи хоть, где я нахожусь? – в отчаянии крикнул Антип.
– Река называется Солма, – как будто с неохотой произнес Луконя. – Про Великие Степи слыхал? – Луконя топнул ногой по земле. – Вот здесь они и начинаются. А по другому берегу граница Подлунной Империи проходит. Правда, до обжитых мест там тоже не близко, но если постараешься, то еду и кров отыскать сумеешь. Все. Прощай.
Луконя повернулся спиной к реке и решительно зашагал вверх по склону холма.
Антип обиделся на бесенка настолько, что даже не стал смотреть ему вслед, – сразу же сел на весла и выгреб на середину реки. И только когда сильное течение подхватило лодку и понесло ее в полную неизвестности даль, Антип бросил весла и в отчаянии обхватил голову руками. Он рассчитывал пару недель отсидеться в Рустерове у старого приятеля отца, а вместо этого оказался на границе Великих Степей и Подлунной Империи. Для того чтобы попасть в родные края, ему нужно было пересечь Великие Степи. Но пускаться в путь, не имея ни средства передвижения, ни достаточного количества еды, да к тому же еще и не зная точного направления, было бы полнейшим безумием. Не говоря уж о возможности попасть в плен к диким степнякам, орды которых, если верить рассказам купцов, все еще бродят по бескрайним степным просторам.
Как следует все обдумав, Антип пришел к выводу, что Луконя – хотя он бес, обманщик и негодник! – пожалуй, был прав, советуя ему пристать к противоположному берегу. У Антипа было при себе немного денег, которые дал ему отец. При разумном расходовании их должно было хватить дней на десять-двенадцать. По рассказам все тех же купцов, золотые монеты любой чеканки охотно принимались во всех областях Бескрайнего мира. А позже, глядишь, и работа какая подвернется. Антип ведь не только в поле работать умел, но еще и столярничал неплохо, и дом поднять мог пособить.
Молодости не свойственно долго предаваться унынию, а потому вскоре Антип пришел к выводу, что даже неплохо будет провести какое-то время не в Рустерове, где ему был знаком едва ли не каждый двор, а в Подлунной Империи, о которой много чего интересного рассказывали, но где не бывал ни один из Антиповых знакомых. Если прежде Антипу небольшой уездный городок Устой с его ярмарками и зверинцем представлялся центром Вселенной, то теперь перед ним расстилался весь мир, и впервые в жизни он волен был сам выбирать себе дорогу.
Антип помнил о своих родных, которые, конечно же, будут беспокоиться, узнав о том, что до Рустерова сын их не дошел, но он рассчитывал, что со временем найдет способ подать им весточку о себе. А когда-нибудь он и сам вернется в Устынь, и не с пустыми руками…
Ну, здесь фантазии Антипа понеслись в запредельную даль. В них уже не присутствовало никакой конкретики. Без какой-либо связи с реальностью Антип воображал себя то удачливым купцом, сколотившим огромное состояние, то лихим воякой, беспримерная храбрость которого принесла ему мундир, усыпанный орденами, и шитые золотом генеральские эполеты.
Но ни одну из этих фантазий Антипу не удавалось довести до счастливого конца. Все время мешала одна-единственная, но весьма существенная деталь – нож вестника смерти, рукоятка которого высовывалась из-за голенища сапога. Пока этот проклятый нож был при нем, он оставался изгоем, инородным телом, которое общественный организм исторгал из своей структуры как потенциальный фактор риска. Следовательно, о карьере на время нужно было забыть. Вначале он должен был научиться жить с ножом вестника смерти, не привлекая к себе внимания окружающих или же используя это внимание с пользой для себя. Вторая возможность в настоящее время казалась Антипу весьма сомнительной, но, оценивая все плюсы и минусы своего нынешнего весьма неопределенного положения, он не хотел отказываться даже от призрачных шансов. Существовал еще и третий вариант возможных действий: попытаться избавиться от ножа. Но на нем Антип почти сразу же поставил крест. После того как знакомство с кладбищенской нежитью едва не закончилось для него гибелью, Антип не имел ни малейшего желания искать встречи еще и с вестником смерти. А возможность просто выбросить нож, прежде казавшаяся Антипу вполне приемлемой, теперь, в свете недавно произошедших событий, выглядела как самая что ни на есть несусветная глупость. После того как нож каким-то чудом сам оказался у него в руке, Антип окончательно уверовал в то, что его связывают с ножом если и не колдовские чары, то некие незримые узы, разорвать которые по собственному желанию он был не в силах.
Положив весла на борта лодки, Антип осторожно прислонил ладонь к ноге и попытался уже осмысленно повторить то, что само собой произошло ночью на кладбище. Посмотрев на витую рукоятку ножа, высовывающуюся из-за голенища, он мысленно приказал ножу переместиться к нему в руку. Нож остался на месте. Антип попытался усилить мысленный приказ, но нож снова не подчинился.
Потратив минут десять на упражнения с ножом и не добившись никакого результата, Антип пришел к выводу, что либо нож сам решает, когда прийти на помощь своему хозяину, либо для того, чтобы привести его в действие, нужно мысленно произнести некое магическое слово, которое он совершенно неосознанно воспроизвел во время схватки с Карачуном, после чего напрочь забыл его.
Снова взявшись за весла, Антип принялся не спеша грести, помогая лодке плыть вниз по течению великой реки. При этом он держался ближе к правому берегу, стараясь высмотреть на нем что-нибудь, что могло бы указать на близость человеческого жилья. Но вдоль берега по-прежнему тянулись невысокие холмы, поросшие редким кустарником да деревцами с тонкими стволами и полупрозрачными кронами.
День был погожий и ясный. Солнце, поднявшееся над холмами, светило так ярко, что глазам было больно от прыгающих по волнам солнечных зайчиков. Такие теплые безоблачные дни в конце лета обычно возвещают о том, что близится ранняя осень с ее непогодой и ночными заморозками.
Несмотря на бессонную ночь, спать Антип не хотел, а вот пустой желудок давно уже давал знать о том, что пора бы и перекусить. Положив весла в лодку, Антип заглянул в свой мешок, чтобы выяснить, что в нем осталось съестного. Весь хлеб ночью съели мертвяки, но Антипу удалось отыскать на дне мешка пару вареных картофелин, большой пупырчатый огурец и шматок сала размером с ладонь, с розовыми прожилками мяса. Разложив всю эту снедь рядом с собой на скамье, Антип приступил к позднему завтраку.
Наевшись, он аккуратно завернул оставшийся кусок сала и половинку огурца в чистую тряпицу и убрал в мешок. Еды оставалось всего ничего, а сколько ему еще предстояло плыть до ближайшего жилья, трудно было даже загадывать. Подумав, Антип решил причалить к берегу и осмотреть окрестности. Кто знает, возможно, местное население не имело привычки селиться по берегам рек и Антип проплыл мимо уже не одно селение, скрытое от него прибрежными холмами.
Антип уже взялся за весла, когда вдруг до него донеслось негромкое протяжное блеяние. Бросив весла, Антип вскочил на ноги и посмотрел на берег. На вершине недалекого холма, привязанная длинной веревкой к вбитому в землю колышку, паслась самая что ни на есть обыкновенная белая коза. Глядя на Антипа, коза вытянула шею и еще раз призывно проблеяла.
Антип сел на скамью, снова схватился за весла и, развернув лодку поперек течения, принялся изо всех сил выгребать к холму, на котором паслась коза. Тут уж никаких сомнений быть не могло: раз коза на привязи – значит, и люди близко.
Сильное течение все же снесло лодку ниже холма, к которому правил Антип. Едва только лодка ткнулась носом в песок, Антип выпрыгнул на берег. Быстро оглядевшись по сторонам и никого не заметив, он ухватился за нос лодки и выволок ее на берег, чтобы не унесло течением. После этого, подхватив свой заплечный мешок, Антип начал торопливо подниматься по склону. Ему не терпелось наконец-то увидеть людей.
Коза, пасшаяся на холме, ткнулась носом Антипу в бедро, едва он подошел к ней. Антип потрепал козу по голове и направил свой взгляд на местность, расстилающуюся по другую сторону холмов. Вопреки ожиданиям, он увидел не село и даже не маленькую деревеньку, а всего один неказистый домишко, стоявший на полпути между берегом реки и лесом, которому не было видно ни конца, ни края. К дому прилегал небольшой огородец, а чуть в стороне от него стоял крохотный сарай, в котором, должно быть, проводила темное время суток встретившая Антипа коза.
Антип с досадой цокнул языком – совсем не такое убогое жилье рассчитывал он увидеть, причаливая к берегу. Да и кто мог жить в этом домишке, вдали от людей? Как бы не встретить снова какую-нибудь нечисть…
Однако делать было нечего. Кроме того, у Антипа возникли сомнения, был ли откровенен Луконя, когда сказал, что они оказались на границе Великих Степей и Подлунной Империи, или же снова шутки шутил? У обитателей дома за холмами можно было по крайней мере узнать о месте своего нахождения и выяснить, далеко ли до ближайшего селения. Решение было принято, и Антип, похлопав козу по мягкому округлому боку, побежал вниз.
Огород окружала невысокая изгородь из тонких колышков, через которую Антип просто перепрыгнул, не найдя калитки. Рубленый дом был повернут крыльцом к лесу. Обходя его слева, Антип заглянул в окно. К его удивлению, стекло в окне было тонким и абсолютно прозрачным. Такие стекла в Устое можно было увидеть только в очень богатых домах. Основная же масса населения в знакомых Антипу местах пользовалась куда более дешевыми, изготовляемыми местными стекольщиками толстыми мутными стеклами, через которые можно было разглядеть разве что только темные силуэты людей и предметов по другую сторону.
В окне, занавески на котором оказались раздвинуты, Антип увидел небольшую чисто прибранную комнатку: деревянный стол, две скамьи – у стены и вдоль каменной печи с лежанкой – и сундук в углу. На столе стоял кованый подсвечник, на котором двумя лесенками, сбегающими в противоположные стороны, располагались семь оплавленных свечей. В комнате никого не было, если не считать большого, толстого угольно-черного кота, сидевшего на скамье у печи и смотревшего прямо на незваного гостя круглыми зелеными глазами, от немигающего взгляда которых Антипу сделалось не по себе.
Миновав окно, Антип обогнул угол дома и вышел к невысокому крыльцу с пятью покосившимися ступеньками, на котором, в ожидании гостя, уже стоял хозяин. Одно про него можно было сказать точно: это был старик. А вот сколько лет ему было – поди угадай. Кожа на лице и руках старика была дряблая и морщинистая, как у деда Филимона из Устыни, которому, как слышал Антип, через год должно было стукнуть ровно сто лет, взгляд же был пронзительным и ясным, как ни у одного другого старика. Если бы Антип и хозяин дома взялись помериться, кто дальше разглядит птицу, парящую в небе, то неизвестно еще, кто из них двоих вышел бы победителем. У старика была широкая окладистая борода, белая, как только что выпавший снег, и лысая, как колено, голова. Лысину прикрывала небольшая круглая шапочка с плоским верхом, расшитая разноцветными узорами. Антип никогда прежде не видел такого чудного головного убора. Одет старик был тоже довольно странно. На нем были синие шаровары, такой же синий стеганый халат с полами, закрывающими колени, и низкие сапожки с острыми носами.
Увидав Антипа, старик обратился к нему на каком-то непонятном языке, звучавшем плавно и напевно. Слова в нем были длинные с большим числом гласных и мягкими согласными. Произнеся пару фраз, старик вопросительно посмотрел на гостя.
Антип улыбнулся и беспомощно развел руками.
Старик понимающе кивнул и произнес фразу на другом языке, изобилующем резкими гортанными звуками.
Антип старательно вслушивался в произносимые стариком слова, но так и не смог понять ни одного из них.
– Простите, уважаемый, – смущенно улыбнулся Антип. – Но мне известен только один язык, на котором говорят у меня дома.
Старик смерил Антипа удивленным взглядом.
– Мне знаком этот язык, – медленно произнес он.
Фраза была выстроена правильно, и слова старик произносил верно. Лишь только по несколько искаженным окончаниям слов можно было догадаться, что язык этот не был для него родным. Или же он давно не разговаривал на нем.
– Ты из Белоземья? – спросил старик.
Антип обрадовался – если старику известно место, откуда он родом, то он, конечно же, сумеет указать ему дорогу домой!
– Меня зовут Антип, – быстро представился парень. – Я из Устыни. Это такое селение. Может, слышали?
Старик отрицательно качнул головой.
– Ну, об Устое вы наверняка уж слышали? – с надеждой спросил Антип. – Это уездный город, не очень большой, но все же…
Не дослушав Антипа, старик снова повел головой из стороны в сторону.
Надежда на то, что Луконя обманул его и на самом деле он находится не так уж далеко от дома, рухнула. Антип почувствовал, как в горле у него снова, как и после расставания с мелким бесом, встал горький ком.
– Где же я в таком случае нахожусь? – спросил у старика Антип.
– Я так полагаю, что у меня в гостях, – мягко улыбнувшись, ответил тот и приглашающим жестом указал на дверь.
Глава 5
Пройдя следом за хозяином через небольшие сени, Антип вошел в ту самую комнату, которую рассматривал через окно. Справа находилась дверь, ведущая в соседнюю комнату. Слева, за печкой, – небольшая кухонька, с полками, уставленными кухонной утварью, и подвешенным над ведром рукомойником. В углу кухни, возле печи, стоял странного вида железный шкаф на высоких кованых ножках. Две толстых жестяных трубы выходили из днища шкафа, тянулись вдоль стены и уходили куда-то за печку.
В комнате над столом висели большие часы в шестигранном корпусе, циферблат их был закрыт удивительно прозрачным стеклом, похожим на огромный кристалл. Антипа удивило то, что у этих часов в отличие от ходиков, которые он видел в доме сельского старосты, не было ни маятника, ни гирек. И тем не менее, прислушавшись, можно было различить негромкие равномерные щелчки часового механизма.
Взгляд Антипа надолго задержался на картине в простенькой квадратной рамке из аккуратно оструганных реек, висевшей рядом с часами. На картине был изображен человеческий череп без нижней челюсти, стоящий на старом дубовом столе, доски которого рассохлись и потрескались от времени. Левая глазница черепа была затянута тоненькой паутиной, а присмотревшись как следует, можно было рассмотреть и самого паучка, сидевшего у самого края пустого глазного отверстия. Никогда прежде Антипу не доводилось видеть ничего подобного. Изображение казалось неправдоподобно реальным. Краски, подобранные неизвестным художником, удивительно точно соответствовали цветам оригиналов. Форма, объем и фактура предметов были переданы настолько искусно, что казалось, можно протянуть руку и положить ее на стол рядом с черепом. Все самые мельчайшие детали были выписаны с такой тщательностью, что можно было разглядеть даже мелкие крошки, забившиеся в трещины на столе. Казалось невероятным, что можно добиться такого поразительного сходства между предметом и его изображением, которое не просто абсолютно соответствовало реальности, но даже в чем-то превосходило ее.
– Нравится? – заметив изумленный взгляд Антипа, поинтересовался старик.
Антип только руками развел, не найдя слов, коими можно было бы описать впечатление, произведенное на него картиной.
– Особая техника, – сказал старик, отвечая на незаданный вопрос. – Гиперреализм. Работа мастера Первой эпохи. Сейчас так уже никто не пишет. Да и краски для подобной живописи нужны особые – нынче таких не сыщешь.
– А где же их доставали древние мастера? – спросил Антип.
– Ну, ты задал вопрос! – усмехнувшись в седую бороду, старик покачал головой. – Откуда же мне это знать?
– Простите…
Антип непонятно почему смутился. То ли вопрос, который он задал хозяину дома, показался ему невероятно глупым, то ли стыдно стало за собственное невежество – прожил на свете двадцать лет, а ни разу даже не слышал ни о гиперреализме, ни о мастерах Первой эпохи.
– Ничего, – старик снисходительно похлопал Антипа по плечу. – Глуп не тот, кто задает вопросы, а тот, кому и без них все ясно. Есть будешь?
Успев перекусить в лодке, голода Антип не чувствовал, но от горячей домашней еды отказываться не стал.
Старик усадил парня на скамейку и быстро собрал на стол.
Каша, которую он предложил Антипу, по виду напоминала густой клейстер, но на вкус оказалась отменной. В особенности после того, как Антип добавил в нее пару ложек прозрачного, как янтарь, душистого меда из глиняного горшочка, что старик поставил рядом с его тарелкой.
После каши старик предложил парню кусок мяса, зажаренный с луком. На этот раз он поставил рядом с тарелкой небольшой кувшинчик с узким горлом и положил странный предмет, похожий на маленькую острогу.
Заметив удивленный взгляд Антипа, старик взял необычный предмет в руку.
– Это вилка, – сказал он и наколол на трезубец кусок мяса.
Взявшись за вилку с некоторым предубеждением, Антип вскоре был вынужден признать, что есть с ее помощью мясо куда удобнее, чем с ножа.
В кувшинчике оказалась густая масса красного цвета, которую старик назвал томатным соусом и предложил использовать в качестве приправы к мясу. Соус пришелся Антипу по вкусу, и он в один момент расправился с предложенной ему едой.
Убрав со стола тарелки, старик поставил на их место кружки под чай. Наполнив кружки, он взял из стоявшей на столе плошки два кусочка колотого сахара и бросил их в свою кружку. Размешав сахар в чае, старик сделал пару неторопливых глотков, после чего поставил кружку на стол, сложил руки перед собой и с интересом посмотрел на сидевшего напротив него парня.
– Так как же ты оказался в наших краях, Антип?
Вопрос был задан мягко, без настойчивости и даже как будто без особого желания получить на него ответ. Старик понимал, что парню много чего нужно рассказать, и просто хотел помочь ему начать.
– Как я сюда попал? – задумчиво повторил вопрос старика Антип. – Сказать по чести, я даже не знаю, где сейчас нахожусь.
– Река, со стороны которой ты пришел, именуется Солмой, – сказал старик. – Она разделяет Великие Степи и земли, входящие в Подлунную Империю. Судя по языку, на котором ты разговариваешь, ты пришел из страны, именуемой Белоземьем, что лежит по ту сторону Великих Степей.
– Похоже на то, – грустно кивнул Антип. – Только… – Антип в отчаянии махнул рукой. – Я и сам толком не пойму, как здесь оказался!
Старик сделал еще пару глотков из своей кружки, после чего взял чайник и подлил горячего чая себе и Антипу.
– Давай-ка, парень, рассказывай все с самого начала. – Старик сел на свое место, и тотчас же на колени ему запрыгнул большой черный кот. – Рассказывай. – Глядя на Антипа, старик автоматическим движением провел ладонью по шерсти кота. – А там, глядишь, вместе во всем и разберемся.
– Сначала… – Антип криво ухмыльнулся. – Вот с него-то все и началось.
Вытянув из-за голенища нож, Антип положил его на край стола, острием к себе, словно предлагая старику взять нож в руку. Однако старик до ножа не дотронулся, только внимательно посмотрел на него, после чего перевел ничего не выражающий взгляд на Антипа и спокойно произнес:
– Хороший ножик.
– Это нож вестника смерти, – доверительным тоном сообщил собеседнику Антип.
Старик снова скосил взгляд на нож, после чего высказал свое мнение:
– Похож. Хотя, возможно, что подделка.
– Нож настоящий, – заверил его Антип.
– Надо проверить.
Старик поднялся из-за стола и не спеша прошел в соседнюю комнату.
Вернулся он через пару минут, держа в одной руке толстое увеличительное стекло в серебряной оправе, а в другой – небольшую склянку темного стекла с плотно притертой пробкой.
– Поверни нож острием ко мне, – велел Антипу старик.
После того как Антип сделал то, что от него требовалось, старик сел и внимательно осмотрел лезвие ножа через увеличительное стекло. Затем он отложил стекло в сторону, открыл принесенную склянку, опустил в нее стеклянную палочку и нанес на лезвие ножа большую каплю вязкой, чуть желтоватой жидкости. Едва соприкоснувшись с металлом, жидкость зашипела и вспенилась. Выждав пару минут, старик взял в руки кусочек мягкой белой материи и осторожно, не касаясь пальцами ножа, стер с его лезвия белый хлопьевидный налет, в который превратилась жидкость. Затем, кинув тряпку на край стола, он вновь вооружился увеличительным стеклом и еще более внимательно, чем прежде, изучил лезвие ножа.
– Все верно, – сказал он, выпрямив спину. – Это нож вестника смерти. Твоя история обещает оказаться куда более интересной, чем я ожидал.
Не дожидаясь новых вопросов, Антип начал рассказывать. Все с самого начала, с того самого момента, когда, перевернув старый пень, он увидел среди его корней нож, который сразу же ему понравился.
Старик слушал внимательно, не перебивая, время от времени поглаживая кота, снова забравшегося к нему на колени.
– Вам не кажется все это невероятным? – спросил Антип, дойдя до событий на заброшенном кладбище.
– Отнюдь, – качнул головой старик. – Мне приходилось слышать и куда более фантастические истории. А некоторые события, участником которых я сам был… Но продолжай…
Антип рассказал старику о чаепитии с навьем, о схватке с Карачуном и о бегстве, в результате чего он вместе с Луконей оказался в лодке, плывущей по реке, протекающей за сотни тысяч верст от того места, где они до этого находились.
Данный эпизод вызвал у старика особый интерес.
– Мне и прежде приходилось слышать о внепространственных переходах, но вот самому пользоваться ими не доводилось, – сказал он, прервав Антипа. – Было бы превосходно, парень, если бы тебе удалось припомнить какие-нибудь детали.
– Да какие там детали, – озадаченно наморщил лоб Антип. – Ползли по какой-то темной норе. Узко, еле протиснуться… Земля сырая вокруг… Луконя мне все про каких-то водилок рассказывал, – вспомнил Антип.
– Это все сказки, – махнул рукой старик. – Твой Луконя знал, где находится точка перехода, просто не хотел тебя в это посвящать. Знаю я этих бесенят, кому угодно голову заморочат.
– Ну, может, и так, – не стал спорить Антип.
– А как выглядел выход? – тут же спросил старик.
– Да темно же кругом было, – словно оправдываясь, сказал Антип. – Ночь безлунная.
– Ну да, конечно, – быстро кивнул старик. – Иначе Луконя и не повел бы тебя через переход.
– А что это за переход такой? – спросил, в свою очередь, Антип.
– Судя по всему, это особые точки в пространстве, пройдя через которые можно в один миг оказаться за тысячи верст от первоначального места, – объяснил старик. – А если знать, как пользоваться переходом, то можно заранее наметить то место, куда желаешь попасть.
– Выходит, что по всему миру можно путешествовать без лошадей? – удивился Антип.
– Совершенно верно, – ответил старик. – Если знать места расположения точек переходов. Вот только похоже, что знания эти сохранились лишь среди нечисти, а она не очень-то стремится поделиться ими с людьми.
– Значит, Луконя мог меня через этот переход куда нужно доставить! – воскликнул, осененный внезапной догадкой, Антип.
– Ну, об этом мне трудно судить, – развел руками старик. – Вполне возможно, что переход, которым вы воспользовались, связывал только две определенные точки пространства, и попасть с его помощью куда-либо еще, помимо берега Солмы, было просто невозможно.
– Но Луконя знал, где находятся другие точки перехода!
– Послушай, парень, – успокаивающе поднял руку старик, – все, что касается внепространственных переходов, это только мои предположения, основанные на рассказах тех, кому доводилось ими пользоваться. А рассказы эти были не более определенные, чем твой. Единственное, что всех их связывает, это обязательное присутствие кого-либо из нечисти, кто и проводит человека через точку перехода. Порою в результате этого человек переносится в сторону всего на несколько шагов, порою – на сотни тысяч верст, как случилось с тобой. Но никогда после этого человек не может самостоятельно найти точку перехода. Слыхал выражение «заблудиться в трех соснах»? Оно как раз и описывает ситуацию, когда нечисть раз за разом проводит человека через одну и ту же точку ближнего перехода, в результате чего бедолага, постоянно двигаясь вперед, все время оказывается в одном и том же месте. Если бы я мог лично исследовать хотя бы один из таких переходов! – мечтательно вздохнул старик.
– Откуда они взялись, эти переходы? – поинтересовался Антип, вспомнив замечание старика относительно умения задавать вопросы.
– На этот счет существуют разные теории, – с готовностью начал объяснять старик. Должно быть, живя в одиночестве, он испытывал недостаток общения и теперь стремился возместить его, пока нежданный гость снова не собрался в дорогу. – Ряд исследователей считают их природными образованиями, которые появляются и исчезают в соответствии с расположением зодиакальных созвездий. Я же склонен считать их артефактами, оставшимися от Первой эпохи. Такими же, как и многие другие, коими мы пользуемся в повседневной жизни, порою даже не задумываясь об их происхождении. Косвенным подтверждением этого является и то, что, как я уже говорил, пользоваться ими умеет только так называемая нечисть, а ее представители, как известно, являются единственными разумными живыми существами, дожившими до наших дней со времен Первой эпохи.
Честно говоря, для Антипа это было совершенно не очевидно. Нечисть для него всегда была просто нечистью – потусторонними существами, явившимися в этот мир для того, чтобы пакостничать и строить людям всяческие каверзы, а также насылать порчу, всевозможные болезни и беды. А о том, что представляет собой Первая эпоха, он вообще имел весьма смутное представление. Так, слышал что-то краем уха о том, что в незапамятные времена в Бескрайнем мире жили другие народы, да и сама жизнь тогда была совершенно иной. Знал, что от Первой эпохи остались в мире некие загадочные предметы, назначение которых не всегда понятно, и тайные знания, которыми пользуются только посвященные. Да и мертвяки с заброшенного кладбища прошлой ночью тоже, вспоминая прошлое, упоминали Первую эпоху. Этим все познания Антипа в данном вопросе и ограничивались. Однако, не желая демонстрировать свою полную неосведомленность, выслушав слова старика, Антип с серьезным видом кивнул.
– Вообще-то тебе бы не ругать, а поблагодарить следовало того бесенка, что завел тебя сюда, – заметил старик.
– С чего бы вдруг? – прищурился Антип.
– В твоих краях тебе все равно бы жизни не было, – ответил старик. – Люди боятся вестников смерти, и есть за что. Поэтому твои соседи сделали бы все от них зависящее, чтобы заставить тебя уйти.
– Я не вестник смерти, – мрачно буркнул Антип.
– Я знаю, – улыбнулся ему старик. – Но для большей части людей тот, в чьей руке находится нож вестника смерти, таковым и является. Открыто против тебя выступить скорее всего никто бы не решился. Но если бы ты сам не пожелал уйти, то как-нибудь невзначай загорелся бы твой дом. Потом кто-нибудь подмешал бы отраву в пищу скотине. Может быть, пригрозили бы расправой твоим близким…
– У нас в селе люди не такие! – уверенно перебил старика Антип.
– Молод ты еще, парень, – снисходительно улыбнулся ему старик. – Не знаешь ты пока еще людей. У каждого из нас в душе такая темная бездна сокрыта, в которую и самому-то заглянуть порою жутко бывает. Страх способен многих человеческого облика лишить. Тебе повезло, что ты оказался в местах, где никто не знает, кто ты такой. Вот только нож свой спрячь и перед каждым встречным без нужды напоказ не выставляй.
– А вас разве не пугает то, что за одним с вами столом сидит человек с ножом вестника смерти? – спросил Антип.
– А по мою душу уже не один вестник смерти приходил, – лукаво улыбнулся старик – Да только все они так ни с чем и ушли.
– Разве такое возможно? – удивился Антип.
– Мало ты чего еще в этой жизни повидал, парень, – совсем не обидно, по-доброму рассмеялся старик. – Поэтому много чего еще не понимаешь.
– А я разве спорю, – так же с улыбкой развел руками Антип. – Вот только никто не берется научить.
– А чему ты хотел бы научиться? – склонив голову к плечу, спросил старик.
Антип от неожиданности даже растерялся. Вопрос был задан так, словно старик сам готов был взяться научить Антипа всему, что он только пожелает.
– Не знаю, – честно признался Антип. – Мне вообще-то все интересно. Я ведь только и знаю, что работу в поле да кое-что по хозяйственной части.
– Это уже немало, – заметил старик. – Большинству людей вполне достаточно только тех знаний, которые непосредственно связаны с той работой, которой они зарабатывают себе на жизнь.
– Я хочу другого, – уверенно заявил Антип.
– Чего же? – с интересом прищурился старик.
– Ну, например, когда мой отец бросает зерно в землю, он знает, через сколько дней оно взойдет. А мне интересно понять, что такого происходит с зерном, почему оно вдруг в зеленый росток превращается. Я хочу узнать, как весь мир устроен. Почему в нем все происходит так, как происходит, а не иначе?
– Глобальный вопрос, – усмехнулся старик.
– Как? – не понял Антип.
– На такой вопрос в двух словах не ответишь, – по-иному выразился старик. – Да и вряд ли найдется человек, который знает точный ответ на него.
– Это я понимаю, – кивнул Антип. – Кривой Ван, шинкарь из нашего села, говорит, что познать мир до конца невозможно, но любое новое знание приближает человека к пониманию сущности и первопричины мироздания.
– Ваш шинкарь, должно быть, мудрый человек, – заметил старик. – Но что ты хотел бы узнать первым делом?
– Что мне делать с ножом вестника смерти? – не задумываясь, спросил Антип.
– А что ты сам думаешь по этому поводу? – задал встречный вопрос старик.
– Кривой Ван говорил мне, что избавиться от ножа, иначе как вернув его вестнику смерти, невозможно. – Сказав это, Антип вопросительно посмотрел на старика.
– Верно, – коротко кивнул тот и не сказал более ни слова.
– Еще говорят, что если не избавишься от ножа, то со временем сам превратишься в вестника смерти.
– А вот это как раз довольно-таки широко распространенное заблуждение, – уверенно заявил старик. – Я лично знал двоих человек, которые владели ножами вестников смерти и оставались при этом обычными людьми, не испытывающими патологической тяги к убийствам.
– Правда? – с надеждой посмотрел на своего собеседника Антип.
– Истинная правда, – ответил ему старик.
– И вы можете свести меня с этими людьми?
– Увы, – с сожалением развел руками старик. – Одного из них, как мне известно, уже нет на этом свете, а где искать другого, я не имею ни малейшего представления. Дело в том, что, испытывая страсть к путешествиям, он никогда не сидит на месте. Раз в три-четыре года он заезжает ко мне, чтобы рассказать о своих новых приключениях и показать карты земель, в которых до него никто еще не бывал. Но я не могу даже приблизительно сказать, когда он явится сюда в очередной раз.
– Но неужели вам так-таки вообще ничего не известно о том, как им удалось совладать с силой ножа? – все еще не желая оставлять надежду, которая сделалась почти призрачной, спросил Антип.
Старик ответил не сразу. Сначала он допил чай, остававшийся у него в кружке. Затем заново наполнил ее и бросил в чай пару кусков колотого сахара. После этого старик погладил кота и посмотрел на Антипа так, как не смотрел еще ни разу. Казалось, он хотел заглянуть в саму душу сидевшего напротив него парня, чтобы понять, каково соотношение добра и зла, заложенных в нее природой. Антип почувствовал себя неловко и с трудом удержался от желания отвести взгляд в сторону.
– Я могу научить тебя противостоять той злой воле, которую старается навязать тебе нож, – сказал наконец старик. – Если у тебя хватит природных способностей и терпения, то ты сможешь держать этот нож при себе и не бояться причинить зла кому бы то ни было. Но я не смогу научить тебя пользоваться этим ножом. Для этого нужен прирожденный воин. А я и в лучшие-то для себя времена с неохотой брался за нож или меч.
– Сколько времени это займет? – быстро спросил Антип.
– Это уж как дело пойдет, – развел руками старик. – Может, год, а может, и все десять. – Заметив, как сник при этих его словах Антип, старик улыбнулся и добавил: – Ну, ты-то, как мне кажется, быстро всему обучишься. Плохо только то, что нож уже сам к тебе в руку прыгает.
– У меня это всего один раз и получилось, – смущенно признался Антип. – После, сколько ни пробовал, никакого толка.
– Пока твоя воля слабее силы ножа, пускать его в дело не следует, – строго произнес старик. – Вот когда научишься ножа не бояться, тогда и найдешь кого-нибудь, кто научит тебя, как им пользоваться.
– Да мне это и ни к чему вовсе, – махнул рукой Антип. – Мне бы спрятать этот нож куда подальше, да и забыть о нем.
– Очень глупо, – с укором покачал головой старик. – Глупо иметь в своих руках такую удивительную вещь и не уметь ею пользоваться. Все равно что собирать книги, не умея читать.
– Читать я умею, – поспешил заверить Антип.
– И то хорошо, – улыбнулся старик.
– У меня есть немного денег, – Антип достал из-за пазухи кошель и встряхнул им, звякнув монетами. – Я могу заплатить вам за начало обучения. А потом найду какую-нибудь работу поблизости и заработаю, сколько нужно.
– Поблизости ты никакой работы не найдешь, – усмехнулся старик. – Потому что не живет никто от меня поблизости. До ближайшего города, в котором можно на работу наняться, дней десять пути.
– А если по реке? – спросил Антип, вспомнив про оставленную на берегу лодку.
– Если плыть по реке, то за сутки с небольшим можно добраться до Анцыпала, – ответил старик. – Это небольшой порт, и работу там, наверное, сыскать можно. Да ты же ни языка, на котором говорят в Подлунной, ни обычаев местных, ни законов не знаешь. В Подлунной к чужакам относятся терпимо, но установленные здесь правила поведения выполнять необходимо неукоснительно.
– Правила или законы? – переспросил Антип.
– Закон в Подлунной один – это Гудри-хан, нынешний император Подлунной. Когда же я говорю о правилах, то имею в виду правила поведения в присутственных местах. В Подлунной Империи действует весьма сложная иерархия государственных служащих и чиновников, незнание которой зачастую может стоить жизни.
– Ну, как-нибудь устроюсь, – не очень уверенно ответил Антип. – Все одно, другого выбора у меня нет.
– Оставайся у меня, – предложил неожиданно старик. – Будешь помогать мне в работе и по хозяйству, а я тебя за это кормить и учить стану. К весне язык здешний подучишь, тогда и отправишься в город. Может, к тому времени и попутчик тебе сыщется.
Антип не мог не обрадоваться такому предложению. Однако последние два дня научили его быть осторожным в общении с незнакомыми людьми.
– А вы-то сами как здесь один живете? – спросил он у старика.
– У меня все, что нужно для жизни, имеется, – ответил тот. – А то, чего не хватает, гости привозят.
– Что за гости? – с подозрением посмотрел на старик Антип.
– Ко мне разные люди приходят, – уклончиво ответил старик.
– А с нечистью вы, часом, не знаетесь? – осторожно спросил Антип.
Откинув голову назад, старик звонко рассмеялся.
– Видно, здорово тебя нечисть напугала, – сказал он, весело глянув на Антипа.
– Вы о себе ничего не рассказывали, – насупился Антип. – Все только меня расспрашивали. А я, прежде чем решить, остаться ли у вас, знать должен, кто вы такой, почему один здесь живете и чем занимаетесь.
– Верно говоришь, – согласился со словами Антипа старик. – Начнем по порядку. С нечистью я не знаюсь, хотя кое с кем из них познакомиться не отказался бы. Живу один, потому что мне это нравится. А люди ко мне приходят за лекарствами и советами, как лечить те или иные болезни.
– Так вы, выходит, ведун! – обрадовался Антип.
– Не ведун, а ученый, – подняв вверх указательный палец, поправил его старик. – Я изучаю мироздание, пытаюсь приблизиться к пониманию его первопричины.
– Ну и как, получается? – с чрезвычайно серьезным видом поинтересовался Антип.
– С переменным успехом, – улыбнулся старик.
– А вот скажите-ка мне, – сразу же перешел к делу Антип, – почему камень, когда его кинешь вверх, снова на землю падает?
– Всему свое время, – ответил старик. – Придет пора, и на этот свой вопрос ты ответ получишь. Но сначала давай-ка с твоим ножом разберемся.
Старик снова сходил в соседнюю комнату и принес оттуда небольшую узкую шкатулку, размерами как раз под нож, сделанную из дерева красноватого цвета. На плоской крышке шкатулки по углам были набиты металлические пластины с чеканными изображениями голов каких-то невообразимых уродцев, похожих одновременно и на животных, и на людей. Повернув маленький ключик в замке, старик открыл шкатулку, которая, к удивлению Антипа, оказалась пустой.
– Клади нож в шкатулку, – велел Антипу старик.
Антип взял нож в руку, но, прежде чем положить его в шкатулку, все же спросил:
– И что это даст?
– Шкатулка экранированная.
– Как? – удивленно переспросил Антип.
– Ну, вроде как заговоренная, – объяснил старик. – Находясь в ней, нож временно теряет свою власть над тобой.
Вполне удовлетворенный таким объяснением, Антип осторожно положил нож в шкатулку.
Старик быстро захлопнул шкатулку и дважды повернул ключ в замке.
– Все, – сказал он, положив ладонь на крышку шкатулки. – На время о ноже можешь забыть.
– Но вы ведь собирались научить меня, как правильно обращаться с ножом, – удивился Антип.
– Для этого тебе сам нож не потребуется, – ответил старик. – Будешь тренировать свое сознание и волю на других, куда менее опасных предметах.
– А нельзя ли его там навсегда оставить? – взглядом указал на шкатулку Антип.
– Нет, – коротко ответил старик.
Давать какие-либо объяснения по этому поводу он не счел нужным, а Антип не решился задавать новые вопросы относительно дальнейшей судьбы ножа. Вместо этого он спросил у старика о другом:
– Как мне вас называть? Вы до сих пор не сказали мне своего имени.
Старик на секунду задумался.
Читать бесплатно другие книги:
