На грани катастрофы Хейли Артур

Arthur Hailey, John Castle

Runway zeroeight

© Ronald Payne, John Garrod and Arthur Hailey, 1958

© Перевод. М.В. Жученков, 2009

© Издание на русском языке AST Publishers, 2015

Хотя экипажи авиакомпаний всего мира рассчитывают время по Гринвичу, маршрут полета от Виннипега до Ванкувера длиной более 1500 миль пролегает через три локальных временных зоны – центрального времени, зимнего времени и тихоокеанского времени. Дважды переставлять часы, каждый раз отодвигая стрелки на час назад, было бы для читателя несколько утомительно. Поэтому в романе – одно стандартное время.

Едва ли нужно добавлять, что все события, названия авиакомпаний и персонажи, упомянутые в романе, – вымышленные.

Глава 1

Такси подъезжало к аэропорту. Лучи яркого света фар перечеркивал косой дождь. В Виннипеге он зарядил давно. Упрямо скрипнув шинами по асфальту, машина пружинисто остановилась, и из нее выскочил пассажир. Сунув водителю пару купюр, он схватил дорожный саквояж и заспешил к распашным дверям освещенного неоновыми лампами здания.

Оказавшись в тепле аэровокзала, мужчина на мгновение замедлил шаг. Опустив повлажневший от дождя воротник пальто, он бросил взгляд на висевшие на стене часы и чуть не бегом устремился к стойке авиакомпании «Кросс-Канада эйрлайнз» в углу зала. Там уже никого не было, кроме служащего, проверявшего список пассажиров. Едва мужчина оказался перед стойкой, служащий вскинул брови, предупреждая возможность заговорить с ним, взял в руки маленький микрофон и четко и размеренно произнес:

– Внимание! Объявляется посадка на рейс номер 98 в Ванкувер с пересадкой на стыковочные рейсы в Викторию, Сиэттл и Гонолулу. Приглашаем пассажиров пройти к выходу номер четыре. До взлета просьба не курить.

Группа ожидавших вылета – одни поднявшись с мест в зале, другие прервав вынужденное изучение ассортимента газетного киоска – с готовностью двинулась в указанном направлении. Мужчина в пальто собрался что-то сказать, но его отпихнула в сторону взволнованная пожилая дама, проворно орудуя локтями.

– Молодой человек, – запинаясь от возбуждения, нетерпеливо зачастила она, – рейс 63 из Монреаля уже приземлился?

– Нет, – бесстрастно ответил служащий. – Этот рейс задерживается… – он взглянул в бумаги, – примерно на тридцать семь минут.

– О боже! Я договорилась, что моя племянница…

– Скажите, – решительно прервал даму мужчина в пальто, – у вас есть места на рейс 98 в Ванкувер?

Представитель авиакомпании покачал головой:

– К сожалению, нет, сэр. Ни одного. А вы не бронировали?

– Не успел. Приехал сразу в аэропорт в надежде, что повезет. – Мужчина с досадой хлопнул ладонью по стойке. – Я знаю, у вас иногда остаются билеты.

– Верно, сэр. Но из-за этой завтрашней игры в Ванкувере раскупили все. Ни одного свободного места, ни на один рейс. Сомневаюсь, что вам удастся вылететь отсюда раньше чем завтра днем.

Тихо выругавшись, мужчина плюхнул саквояж на пол и сдвинул на затылок промокшую от дождя фетровую шляпу.

– Вот чертовщина! Самое позднее завтра днем мне уже надо быть в Ванкувере.

– Не хамите! – опять проявила неумеренную активность дама. – Я же разговариваю! Послушайте меня внимательно, молодой человек. Моя племянница летит с…

– Одну минуту, мадам! – Перегнувшись через стойку, служащий легонько постучал карандашом мужчине по рукаву. – Видите ли, я не должен об этом говорить…

– Да? О чем вы?

– Так, ну это уж слишком! – закипятилась дама.

– Есть чартерный рейс из Торонто. Они летят как раз на этот матч. Кажется, по прибытии сюда у них были свободные места. Возможно, вам и достанется один билетик.

– Отлично! – воодушевился мужчина, хватая саквояж. – Думаете, есть шанс?

– Почему бы не попробовать?

– К кому мне обратиться?

Представитель с улыбкой махнул рукой в противоположный конец зала:

– Это там. Авиакомпания «Мейпл лиф эйр чартер». Но учтите, я вам ничего не говорил.

– Возмутительно! – вознегодовала пожилая дама. – Вы обязаны выслушать! Моя племянница…

– Огромное спасибо! – воскликнул мужчина и энергично зашагал к более скромной стойке с табличкой рекомендованной ему авиакомпании. Сидевший там представитель что-то деловито писал; на нем был простой темный костюм, совсем непохожий на элегантную форму сотрудников «Кросс-Канада эйрлайнз». Когда мужчина приблизился к стойке, представитель компании поднял голову – карандаш застыл в руке – и с готовностью обратил взор на подошедшего:

– Слушаю вас, сэр.

– Надеюсь, вы сумеете мне помочь. У вас не осталось местечка на ванкуверский рейс?

– Так, Ванкувер. Сейчас посмотрим. – Карандаш побежал по пассажирской ведомости. – Есть, как раз одно. Правда, самолет вылетает прямо сейчас – он уже и так опаздывает.

– Превосходно. Я бы хотел вылететь этим рейсом.

Представитель придвинул к себе стопку билетов.

– Ваше имя, сэр?

– Джордж Спенсер.

Представитель быстро внес данные в соответствующую графу билетного бланка.

– С вас шестьдесят пять долларов за билет в один конец, сэр. Благодарю вас, сэр. Всегда рады помочь. Ваш багаж, сэр?

– У меня одно место. Я не буду его сдавать.

Чемоданчик быстро взвесили и прицепили к нему бирку.

– Ну вот, все готово, сэр. Билет является вашим посадочным талоном. Проходите к выходу номер три, ваш рейс 714. Поторопитесь, сэр: вылет уже вот-вот.

Кивнув, Спенсер обернулся, показал большой палец в сторону стойки авиакомпании «Кросс-Канада», где представитель, перехватив этот знак через плечо пожилой дамы, состроил в ответ понимающую гримасу, и заспешил на посадку. Холодный уличный воздух вибрировал от гула и завываний авиадвигателей; повсюду – как и в любом другом оживленном аэропорту после наступления темноты, – казалось, царила полная неразбериха, в то время как на самом деле все действовало по давно отработанной и строго соблюдаемой схеме. Служащий аэропорта указал ему на стоявший на освещенной и блестящей от дождя площадке самолет, крутящиеся пропеллеры которого в ослепительном свете высоких дуговых ламп представлялись четырьмя серебристыми дисками. Технический персонал готовился к отгону пассажирского трапа. Перепрыгивая через лужи, Спенсер подоспел к ним, протянул отрывную часть билета и легко взбежал по ступеням; воздушный поток от пропеллеров трепал поля его шляпы. Он нырнул в самолет и остановился, выравнивая дыхание. Почти тут же появилась стюардесса в накинутом на плечи плащике и, улыбнувшись ему, закрыла дверь самолета.

– Похоже, я несколько припозднился, – извиняющимся тоном сказал он.

– Добрый вечер, сэр. Рада приветствовать вас на борту.

– Да, мне повезло.

– Там, впереди, есть место.

Спенсер скинул пальто, снял шляпу и пошел по проходу к свободному креслу. Свернув пальто, он втиснул его на багажную полку, не преминув проворчать, обращаясь к наблюдавшему за ним соседу, что вечно там не хватает места. Задвинув саквояж под кресло, он наконец устроился на мягком сиденье.

– Добрый вечер, – раздался в динамиках бодрый голос стюардессы. – «Мейпл лиф эйр чартер» приветствует на борту новых пассажиров рейса номер 714. Надеемся, полет доставит вам удовольствие. Просим вас пристегнуть ремни безопасности. Мы взлетаем через несколько минут.

– Какая вдохновляющая фраза – нечасто такое услышишь, – буркнул попутчик Спенсера, пока тот возился с замком своего ремня. Он кивнул на скромную надпись на спинке переднего сиденья: «Ваш спасательный пояс находится под креслом».

– Уж мне бы точно оставалось только утопиться, не успей я на этот рейс, – рассмеявшись, ответил Спенсер.

– Такой ярый поклонник?

– Поклонник? – Ах да! Этот рейс организован специально для футбольных болельщиков. – Нет, нет, – поспешно сказал Спенсер, – признаться, я и забыл про матч. Увы, лечу в Ванкувер на деловую встречу. Разумеется, я с удовольствием посмотрел бы игру, но, боюсь, об этом не может быть речи.

– Я бы на вашем месте не стал заявлять об этом так громко, – заговорщицки заметил попутчик, понизив голос настолько, насколько ему позволял нараставший шум двигателей. – Самолет битком набит недоумками, которые летят в Ванкувер с одним-единственным намерением – орать до одури в поддержку своих и изрыгать проклятия в адрес соперника. Еще побьют вас, если будете пренебрежительно говорить о таком событии!

Усмехнувшись, Спенсер окинул взглядом заполненный до отказа салон. В подтверждение предостережения шумноватая, но беззлобная орава спортивных болельщиков всем своим поведением демонстрировала желание как можно скорее разделить триумф любимой команды. Непосредственно справа от Спенсера, уткнувшись в броские страницы спортивных журналов, сидела супружеская чета. Позади них, в предвкушении предстоящего удовольствия, оспаривали достоинства футболистов четверо знатоков, разливая по бумажным стаканчикам виски; вместе с запахом зелья до Спенсера донесся обрывок их разговора: «Ты говоришь, Хагерти? Чушь! Сандерболт – вот это, скажу я тебе, игрок…» За подгулявшей четверкой гомонили другие ярые поклонники спорта, о чем свидетельствовали соответствующие «командные» цвета их одежды. В большинстве своем «болеть» летели крепкие краснощекие здоровяки, и мысленно они уже были там, на футбольном поле Ванкувера, где должен был состояться матч.

Спенсер повернулся к соседу. Привычно выхватывая детали, он отметил неброский, хорошего кроя костюм, изрядно помятый в настоящий момент; несколько не подходящий к костюму галстук; морщины на лице и седеющие волосы – все это безошибочно указывало на самоуверенность и авторитет. «Характерное лицо», – подумал Спенсер. Мимо медленно поползли красные огоньки внешней границы аэропорта, по мере того как самолет катился вперед.

– Это может прозвучать еретически, – сказал Спенсер, продолжая разговор, – но, должен признаться, я лечу на побережье с коммерческой целью. И к тому же весьма важной.

– Чем торгуете? – вежливо поинтересовался попутчик.

– Грузовиками. В больших количествах.

– Грузовиками? Я считал, этим занимаются дилеры.

– Так и есть. Меня вызывают, когда намечается сделка по продаже от тридцати до ста грузовиков. Местный торговый агент недолюбливает меня. Он считает, что я – ловкач из головного офиса, который, появляясь со специальным предложением, тут же обтяпывает сделку, на заключение которой они тратили недели. Однако я ни на что не жалуюсь. – Спенсер стал нашаривать сигареты, но спохватился: – Черт, мы еще не летим?

– Если и летим, то очень низко. И с нулевой скоростью.

– Ну и ладно. – Спенсер вытянул ноги. – Как я устал! Безумный день, хоть на стену лезь! Знакомое чувство?

– Пожалуй.

– Сначала один тип решил, что предпочитает грузовики некоего конкурента. Затем, когда он клюнул на мое предложение и я уже планировал, заключив за ужином сделку, вернуться к завтрашнему вечеру домой к жене и детям, я вдруг получаю телеграмму с требованием все бросить и быть завтра к обеду в Ванкувере. Там выгодный контракт оказался под угрозой срыва. И вот, чтобы решить исход сражения, в бой должна вступить тяжелая артиллерия. – Сокрушенно вздохнув и изобразив деланую важность на лице, Спенсер выпрямился. – Послушайте, вам не нужны грузовики? Этак сорок-пятьдесят, прямо сегодня? А то могу предложить. По цене вам весьма выгодной. Не хотите стать владельцем крупного автопарка?

Сосед рассмеялся:

– Простите, нет. Благодарю вас, но мне так много не надо. Это не совсем в сфере моей деятельности.

– И какова же сфера вашей деятельности? – подхватил Спенсер.

– Медицина.

– Вы врач?

– Врач. И в связи с этим, боюсь, вряд ли могу оказаться полезным в вашем бизнесе. Мне и одного-то грузовика много, не говоря о сорока. Футбол – единственная причуда, какую я могу себе позволить, и ради него я поеду куда угодно. Разумеется, если на это есть время. И сегодня как раз один из таких случаев.

Спенсер вновь откинулся на спинку кресла, устраивая голову на подголовнике.

– Ну что ж, рад, что вы здесь, доктор. Если я вдруг не смогу уснуть, обращусь к вам за снотворным.

Пока он говорил, двигатели загудели в полную силу. В удерживаемом тормозами самолете почувствовалась вибрация.

Наклонившись к Спенсеру, доктор крикнул ему в самое ухо:

– Снотворное не поможет! Никак не могу понять: почему перед взлетом они всегда производят такой шум?

Спенсер кивнул. Через несколько секунд, когда рев немного утих – настолько, чтобы можно было не напрягать голос, он ответил:

– Обычный прогон двигателей. Как всегда перед взлетом. В каждом моторе по два индуктора – на случай, если один забарахлит. При пробном запуске тот и другой разгоняют на полную мощь, чтобы проверить. Пилот принимает решение взлетать, только когда убедится, что с ними все в порядке. Слава богу, в авиакомпаниях на этот счет строго.

– Вы говорите так, словно вы большой специалист в этом деле.

– Да нет, не очень. Во время войны я летал на истребителях. Но прошло уже десять лет… Полагаю, я все основательно подзабыл.

– Поехали, – заметил доктор, когда рев моторов сменился на басовитый. Внезапно их прижало к спинкам сидений. Самолет начал разгоняться, и почти сразу же легкий толчок подсказал им о взлете; рев двигателей превратился в равномерный гул. Все еще набирая высоту, самолет стал делать крутой вираж, и под накренившимся крылом Спенсер увидел огоньки удалявшегося аэропорта.

– Вы можете отстегнуть ремни, – прозвучало в динамиках. – Разрешается курить.

– Всегда приятно, когда эта часть полета уже позади, – пробурчал доктор, освобождаясь от ремня и угощаясь предложенной ему сигаретой. – Благодарю. Кстати, меня зовут Бруно Бэйрд.

– Рад познакомиться, док. А я Спенсер, Джордж Спенсер из компании «Фулбрайт мотор».

На некоторое время в диалоге наступила пауза. Мужчины задумчиво смотрели, как дымок от их сигарет медленно устремлялся к потолку и, захватываемый кондиционером, уносился прочь. Мысли Спенсера были безрадостны. Он непременно должен серьезно поговорить с шефом. Вот только вернется! Хотя, прежде чем вызвать такси, он и объяснил ситуацию местному виннипегскому представителю, сказав, что сделка лишь на некоторое время подвисает, в Ванкувере его наверняка ожидала разборка по поводу всей нестыковки. Возможно, ситуация окажется хорошим поводом, чтобы по возвращении потребовать повышения зарплаты. Или – еще лучше – повышения в должности. Если он станет менеджером отдела продаж – что старик ему уже неоднократно обещал, но так пока и не выполнил, – они с Мэри, Бобси и малышкой Кит могли бы перебраться из деревянного домика на Паркуэй-Хайтс в какой-то получше. Или расплатиться за новый бак для воды. За школу, за морозильник, по кредиту за «шевроле», по больничным счетам… И то и другое сразу, конечно, не получится, размышлял Спенсер, даже на менеджерскую зарплату.

Доктор Бэйрд в это время решал, что лучше: постараться уснуть или воспользоваться прекрасной возможностью почитать недавно полученное им по авиапочте издание. В результате он углубился в рабочие мысли. Интересно, справится ли Эванс, думал хирург. Перспективный парень, но совсем еще молодой. Дай бог, он помнит, что миссис Лоури не стоит давать то готовое лекарство, по поводу которого она все время шумит. Ничего, Дорис всегда подстрахует Эванса; какие же замечательные у врачей жены! А иначе и быть не может! И Льюис в свое время должен это понять: ему нужна достойная женщина. Доктор чуть задремал, но, почувствовав, как тлеющая сигарета обожгла ему пальцы, проснулся.

Супружеская чета была по-прежнему поглощена чтением. Если говорить о внешности Джо Грира, то ее описание будет мало чем отличаться от описания внешности Хейзел Грир: трудно даже представить себе настолько похожих друг на друга супругов. Оба были румяны и отличались пронзительным взглядом ясных, как свежий воздух, глаз.

– Будешь леденцы? – спросил Джо, увидев перед собой поднос с предложенными стюардессой конфетками.

– Да-да, – отозвалась Хейзел. И обе головы с каштановыми волосами, методично пожевывая, вновь склонились над чтением.

Четверка болельщиков разливала по третьей. Трое из них выглядели вполне традиционно: крепкие, энергичные, напористые, готовые наслаждаться шумным весельем, пренебрегая на пару незабываемых дней всеми общепринятыми приличиями. Четвертый был неопределенного возраста, небольшого роста, щуплый, с унылой худощавой физиономией и говорил с ярко выраженным ланкаширским акцентом.

– За львов! За их завтрашнюю игру! – провозгласил он, в очередной раз поднимая бумажный стаканчик за героев грядущего матча.

Друзья с готовностью поддержали призыв. Один – со значком на лацкане пальто, изображавшим какого-то убогого бродячего кота, который, по всей вероятности, должен был являться не кем иным, как самим царем зверей, – передал по кругу свой портсигар и, угощая всех сигаретами, в который раз заметил:

– Честно говоря, я уже думал, что мы пролетаем. Когда в Торонто навис этот туман, я сказал себе: «Энди! Неужели ты пропустишь такое событие?!» И вот мы летим, хоть и убили столько часов зря. А поспать можем и в самолете.

– Правда, сначала хорошо бы поесть, – подхватил кто-то из компании. – Я проголодался. Когда тут харч-то разносят?

– Да скоро должны. Обычно кормят в районе восьми, но из-за этой задержки все затягивается.

– Не страдай. Лучше выпей-ка, пока ждешь, – предложил ланкаширец, протягивая бутылку виски.

– Не торопись. У нас не так много.

– Там, откуда я достал, еще хватит. Давай – будешь лучше спать.

Остальные пятьдесят шесть пассажиров, среди которых были три-четыре женщины, читали или беседовали, оживленно обмениваясь мнениями о предстоящем грандиозном матче. Это был последний отрезок пути трансконтинентального перелета. В иллюминаторах еще виднелись мерцающие огоньки удаляющихся пригородов Виннипега, но вскоре, по мере набора высоты, они исчезли за облаками.

На крохотной, но оборудованной всем необходимым бортовой кухне Джанет Бенсон, стюардесса, готовилась разносить несколько запоздалый ужин – его следовало подать двумя часами раньше. В висевшем над полкой с посудой зеркале отражалось неизменно переживаемое ею в начале полета радостное возбуждение – ей удавалось его скрывать благодаря возможности остаться в этих владениях наедине с самой собой. Довольно мурлыча что-то себе под нос, она вынимала из встроенных шкафчиков столовые приборы с салфетками. Несмотря на то что работа официантки была наименее привлекательной частью ее обязанностей и ей предстояло накормить полный самолет голодных людей, что означало не меньше часа напряженной работы, Джанет испытывала приятное чувство уверенности в себе. Многие ее коллеги из летного персонала – имей они возможность наблюдать за ней в такие моменты, когда она, с выбившейся из-под фирменной шапочки прядью светлых волос, изящно и умело управляется с кухней, – наверняка, одобрительно присвистнув, заразились бы ее энтузиазмом. В двадцать один год Джанет только начинала чувствовать вкус жизни, и ей все нравилось.

Кабину самолета наполнял монотонный гул двигателей, дополняемый легкой ровной вибрацией. Оба пилота сидели почти неподвижно, время от времени делая какое-то необходимое движение. Их лица обозначались лишь благодаря подсветке многочисленных циферблатов на приборной панели. Из наушников то и дело раздавались похожие на треск обрывки фраз. Диспетчеры держали связь с другими рейсами. На шеях пилотов висели маленькие микрофоны.

Разминая затекшие мышцы, капитан Даннинг вытянулся в кресле и в свойственной ему манере, хорошо знакомой его экипажу, шумно выдохнул, раздувая пышные усы. Выглядел он старше своих тридцати одного.

– Что там с температурой крышки цилиндра третьего двигателя, Пит? – Он бросил мимолетный взгляд на второго пилота.

Встрепенувшись, Пит всмотрелся в приборы.

– Пока все в порядке, капитан. Я сказал, чтобы ее проверили в Виннипеге, – там ничего не нашли. Видимо, все наладилось само собой. Сейчас не греется.

– Ну и хорошо, – отозвался Дан, глядя в ночное небо. Бледный свет луны слабо подсвечивал края облаков. Похожие на клочки ваты, они, медленно приближаясь, вдруг быстро проскальзывали мимо. Самолет вдруг нырял в какое– то сероватое облако и через пару секунд выныривал из него, словно спаниель из воды, норовящий отряхнуться от капель. – Если все и дальше так пойдет – долетим без особых сложностей, – сказал капитан. – И метеопрогноз на сей раз оказался довольно точным. А в таких путешествиях редко обходится без изменений начального плана полета.

– Пожалуй, – согласился второй пилот. – Где-то через месячишко все уже будет по-другому.

От столкновения с тепловыми потоками воздуха самолет слегка затрясло, и он начал «рыскать». Капитану пришлось на несколько минут сосредоточиться на том, чтобы его выровнять.

– Пойдешь на этот матч в Ванкувере, если останется время после отдыха?

– Еще не знаю, – неуверенно ответил второй пилот. – Посмотрим, как получится.

– Что значит как получится? – переспросил капитан, подозрительно посмотрев на товарища. – Если ты положил глаз на Джанет – лучше забудь. Она еще слишком юная, чтобы оказаться под тлетворным влиянием такого казановы, как ты.

Свежее лицо и вкрадчивый взгляд второго пилота как нельзя лучше подтверждали данное ему прозвище; ему еще не было и тридцати.

– Полегче, капитан, – краснея, возмутился он. – Я еще в жизни никого не растлил.

– Верится с трудом. Так вот и не думай начинать с Джанет. – Капитан усмехнулся. – Чуть ли не половина всего летного персонала Канады ставит своей первоочередной задачей попытаться ее соблазнить. Так что не осложняй себе жизнь, дружок.

Вблизи от них, за раздвижной дверью, предмет их обсуждения принимал пожелания пассажиров относительно предстоящего ужина.

– Вы сейчас будете ужинать, сэр? – с улыбкой наклонившись, негромким голосом спрашивала Джанет.

– Простите? Да, будьте добры. – Вернувшись к реальности, Бэйрд легонько тронул почти уснувшего Спенсера. – Просыпайтесь! Ужинать будете?

Спенсер зевнул, пытаясь собраться с мыслями.

– Ужинать? Да, конечно. Что-то ужин припозднился, мисс. Я уже думал, что все проспал.

– У нас произошла задержка в Торонто, сэр, поэтому ужина до сих пор не было. Что предпочитаете – отбивную из баранины или лосось-гриль?

– Э… да, будьте любезны.

Джанет вновь улыбнулась, но уже несколько натянуто.

– Так все-таки что же, сэр? – терпеливо переспросила она.

Спенсер проснулся окончательно.

– Простите, мисс. Я буду баранину.

– Я тоже, – отозвался Бэйрд.

Вернувшись на кухню, следующие полчаса Джанет была полностью занята приготовлением и раздачей еды. И после того как все желающие получили горячее, она, немного освободившись, подняла трубку телефона внутренней связи и нажала кнопку вызова.

– Кабина экипажа, – раздался в трубке голос Пита.

– Я подаю ужин, – сообщила Джанет. – Лучше поздно, чем никогда. Что будете – баранью отбивную или лосось-гриль?

– Подожди-ка. – Она услышала, как он переадресовал вопрос капитану. – Джанет, капитан говорит, он будет баранину… Нет, секунду… Он передумал… Как рыба – ничего?

– Выглядит аппетитно, – весело прощебетала Джанет. – Пока никто не жаловался.

– Тогда капитан будет лосось. Ну и я тоже. Только сделай нам порции побольше – мы же большие мальчики.

– Поняла: две рыбы и, как обычно, двойные порции.

Она быстро собрала два подноса и понесла их в кабину, с привычной легкостью балансируя при едва ощутимом покачивании самолета. Пит открыл ей раздвижную дверь и взял у нее один из подносов. Капитан, включив автопилот, уже заканчивал радиосвязь с виннипегским диспетчером.

– Высота 16 000, – продолжал он говорить в висевший перед ним на тонкой пластиковой дужке крохотный микрофон. – Курс 285. Скорость полета 210 узлов. Скорость относительно земли 174 узла. Расчетное время прибытия в Ванкувер 05.05 тихоокеанского стандартного. Прием.

Он переключился, и из наушников резко и отчетливо донесся ответ:

– Рейс 714. Это виннипегский контроль. Вас понял. Подтверждаю.

Дан взял бортовой журнал, сделал в нем какую-то запись и отодвинулся в кресле от рычагов ровно настолько, чтобы в случае необходимости быстро вернуться к управлению самолетом. Пит уже приступил к еде, положив на колени подушку и поставив на нее поднос.

– Я быстро, капитан, – сказал он.

– Не спеши. – Дан поднял руки над головой и сделал попытку потянуться. В кабине было тесно. – Я подожду. Ешь в свое удовольствие. Кстати, как рыба?

– Вполне, – с набитым ртом пробубнил второй пилот. – Таких бы порции три-четыре – было бы в самый раз.

Капитан усмехнулся.

– Ты бы лучше следил за талией. – Он повернулся к стоявшей за его креслом стюардессе: – Там у тебя все в порядке, Джанет? Как футбольные болельщики?

– Ведут себя довольно тихо, – пожав плечами, ответила Джанет. – Видимо, притомились в Торонто. Четверо методично уничтожают виски, но для нареканий повода не было. Надеюсь, выпивка их убаюкает. Похоже, ночь пройдет спокойно – тьфу, тьфу, чтоб не сглазить.

– Вот что значит у тебя еще нет опыта! – вздернув брови, иронично заметил Пит. – В такую ночь только и жди, чтобы что-нибудь да не случилось. Просто не сомневаюсь: кому-нибудь вот-вот станет дурно.

– Не думаю, – не принимая всерьез его слова, отозвалась Джанет. – Только предупреди, пожалуйста, перед тем как сам сядешь за управление, чтобы я держала под рукой индивидуальные пакеты.

– Умница, – одобрительно хмыкнул капитан. – Рад, что ты его раскусила.

– Как погода? – поинтересовалась Джанет.

– Сейчас посмотрим. К востоку от гор – туман почти до Манитобы. Но это не страшно. У нас до самого побережья все должно быть нормально.

– Ну и хорошо. Не подпускайте нашего молодца к управлению самолетом, пока я буду разносить кофе, ладно?

И прежде чем Пит сообразил, что ей на это ответить, она выскользнула из кабины. Пройдя по салону и выслушав пожелания пассажиров по поводу кофе, она вскоре вернулась в кабину с подносом. Дан к тому времени уже покончил с едой и с наслаждением приступил к кофе. Пит взял управление на себя и сосредоточил внимание на приборной панели.

– Порули, Пит. Я схожу побеседую с пассажирами перед сном, – сказал капитан, поднимаясь с кресла.

– Хорошо, капитан, – не оборачиваясь, кивнул Пит.

Последовав за Джанет в салон, капитан прищурился от яркого света и остановился возле Спенсера с Бэйрдом, протянувших Джанет свои подносы.

– Добрый вечер, – обратился к ним Дан. – Все в порядке?

Бэйрд поднял голову:

– Да, конечно, благодарю вас. Очень вкусно. А то мы уже изголодались.

– Понимаю и приношу извинения за задержку.

В ответ доктор махнул рукой:

– Ерунда. В том, что Торонто вдруг вздумалось погрузиться в туман, вашей вины нет. Ну что ж, – после некоторой паузы продолжил он, устраиваясь поудобнее в кресле, – а теперь бы я подремал.

– Я бы тоже, – зевнув, отозвался Спенсер.

– Надеюсь, вам будет удобно, – сказал Дан, выключая лампочки их индивидуального освещения. – Стюардесса принесет вам пледы. – Он пошел дальше по проходу, вполголоса разговаривая то с одним, то с другим пассажиром – кому-то объясняя, как откидываются кресла, кому-то рассказывая про погоду и про то, как проходит полет.

– Спешу в страну грез, – проговорил Спенсер. – Кстати, доктор, у вас сегодня по крайней мере не будет ночных вызовов.

– Надолго ли? – не открывая глаз, сонным голосом пробормотал Бэйрд. – На целых семь часов. Постараюсь этим хорошенько воспользоваться. Доброй ночи.

– Спокойной ночи, док. – Спенсер опустил голову на мягкий подголовник. – Господи, как бы хотелось выспаться!

Окутанный облаками самолет, ровно гудя, продолжал лететь заданным курсом в холодном и отрешенном мире. Далеко внизу раскинулись погруженные в сон и спокойствие прерии Саскачевана.

Дойдя до пьющего квартета, Дан вежливо попросил их воздержаться от дальнейшего употребления алкоголя.

– Кстати, это и правилами не разрешается, – заметил он, улыбнувшись с легким упреком. – Давайте договоримся: бутылок я у вас больше не увижу, а то вам придется выйти и идти пешком.

– А насчет карт есть какие-то возражения? – спросил один из четверки, поднося бутылку к свету и с грустью убеждаясь, что виски в ней почти не осталось.

– С моей стороны – ни малейших, – ответил Дан, – если только вы не будете доставлять беспокойство другим пассажирам.

– Как же мне жаль бедного капитана! – воскликнул тот, что говорил с ланкаширским акцентом. – Только представьте, какую ответственную работу он выполняет этой ночью!

– Рутина, – ответил Дан. – Обычная повседневная рутина.

– Неужели каждый рейс становится обычной рутиной?

– Да. Пожалуй, так.

– Пока что-то не случится, да?

Замечание вызвало дружный смех, к которому, прежде чем двинуться дальше, присоединился и Даннинг. И только ланкаширец, несмотря на алкогольный туман в голове, ненадолго задумался над смыслом сказанного.

Глава 2

Пообщавшись почти со всеми, капитан остановился переброситься парой шуток с неким щупленьким пассажиром, который, по его словам, уже как-то летал с ним.

– Знаю, из-за них я немного похож на бравого летчика канадских военно-воздушных сил, – говорил Дан, теребя усы, – но я уже так долго ношу их, что никак не могу с ними расстаться. Как со старым другом.

– На девушек, наверное, действует безотказно, – заметил щупленький. – Небось называют вас Бобер?

– Ну что вы! – усмехнулся Дан. – У нас в авиакомпании люди деликатные. Просто Дан или, чаще, Дунсинан.

– Чаще – как?

– Дунсинан, – отчетливо повторил капитан. – Наверняка помните – Дунсинанский холм, Макбет…

Щупленький непонимающе уставился на него:

– Макбет? Послушайте, о чем вы?

Капитан двинулся дальше. Разговаривая, он заметил: чуть поодаль стюардесса, наклонившись к одной из пассажирок, держит руку на ее лбу. Когда он подошел, женщина, которая скорее лежала, чем сидела в кресле, откинула голову на подголовник, и ее лицо неожиданно сморщилось в приступе боли. Капитан осторожно взял стюардессу за локоть:

– Что-нибудь случилось, мисс Бенсон?

Джанет выпрямилась.

– Дама неважно себя чувствует, капитан, – еле слышно произнесла она. – Я принесу аспирин. Сейчас вернусь.

Дан поменялся с ней местами и наклонился к женщине и сидевшему рядом мужчине.

– Сожалею, – выразил он сочувствие. – Что вас беспокоит?

Дама с тревогой посмотрела на него.

– Не… понимаю, – прошептала она. – Это началось внезапно, несколько минут назад. Я вдруг ощутила тошноту и головокружение… и жуткая боль… где-то здесь. – Она показала на область желудка. – Простите, что создаю вам лишние проблемы… но я…

– Ну, ну, не волнуйся, милая, – успокаивал ее мужчина. – Просто полежи спокойно. – Он взглянул на капитана: – Видимо, воздушная болезнь? Укачало?

– Возможно, сэр, – ответил Дан. Он внимательно смотрел на женщину, отмечая выступившую на ее побледневшем лбу испарину, уже несколько растрепанные волосы и белые костяшки пальцев; одной рукой она судорожно вцепилась в подлокотник, другой – в своего мужа. – Мне жаль, что вам нездоровится, – мягко сказал капитан, – но я уверен, стюардесса сделает все необходимое, чтобы как-то вам помочь. Попробуйте расслабиться, насколько это возможно. Чтобы вас успокоить, могу добавить: полет проходит нормально, никакой тряски не предвидится.

Он отошел в сторону, уступая место Джанет.