Жизнь среди людей Рекунова Алиса

– Ты ляжешь в гостиной? – спросил я.

– Ага.

– А я думал, здесь ляжет Вика.

Влад подошел ко мне и прошептал:

– Я думал, она ляжет с тобой в комнате.

– Что? – удивленно спросил я.

Вика в это время была в ванной комнате.

– Да брось. Все же понятно.

– Что понятно?

– Блин, Лех, не тупи, – Влад криво улыбнулся.

– То есть она не будет сверху?

– Смотря что ты имеешь в виду, – засмеялся Влад.

– Что? – удивился.

– Ничего. Просто иди к себе.

– Спокойной ночи, – сказал я Владу и пошел в комнату. Что Влад имел в виду? Неужели секс? Но… это же Вика. Ия.

Разве кто-то может захотеть секса со мной?

Через четырнадцать минут в комнату зашла Вика. На ней была синяя пижама.

– Привет, – улыбнулась она.

Я не ответил.

Вика подошла к кровати.

– Теперь моя очередь пойти в ванную, – сказал я и сбежал.

Я принял прохладный душ, чтобы протрезветь, но это не сильно помогло.

Потом тоже надел пижаму и заставил себя вернуться в комнату.

Свет в зале был уже выключен.

– Спокойной ночи, – сказал Влад.

– Спокойной ночи, – сказал я и зашел к себе.

Вика сидела за столом и что-то читала на своем ноутбуке. Увидев меня, она улыбнулась.

– Налить тебе? – спросила Вика.

Я кивнул.

Вика налила мне вина, и я сел на край кровати, а она осталась за столом.

– Еще посидим? – спросила она. – Все равно спать не хочется.

– Тогда почему, когда Влад спросил, ты сказала, что хочешь спать? – удивился я.

– А разве непонятно?

Я помотал головой.

– Ты такой милый. Совсем не понимаешь намеков, да? – Нет.

– Хорошо. Тогда без намеков.

Вика села рядом и поцеловала меня.

– Так нагляднее? – улыбнулась она.

Я не смог ничего сказать. Так действительно было нагляднее.

Она выключила свет и снова села рядом. Теперь комнату освещали только фонари. Зато веселые крики людей с улицы я начал слышать еще лучше.

Вика взяла мою руку в свою.

– Какие холодные пальцы, – шепнула она мне в ухо.

Мне стало щекотно, и я втянул шею, чтобы закрыть ухо. – Не надо, – шепнул я.

– Ты правда ужасно милый, – Вика улыбнулась и погладила меня по щеке.

– Мне не нравится, когда меня гладят, – сказал я.

– А как нравится?

– Я… я не знаю. Но легкие прикосновения не нравятся. – Без легких прикосновений и поглаживаний. Я поняла, – она надавила мне на плечи.

Я лег, а она села сверху.

– Слушай, я…

Я хотел сказать что-то еще, но она прижалась бедрами к моим бедрам, и все слова куда-то делись.

Высшие функции моего мозга незаметно отключились.

– Ты совсем другая, – сказал я.

– Чего?

– Ну в школе ты ведешь себя с другими так…

– Как? – Она наклонилась ко мне.

– Не знаю. Резко.

– В нашем классе по-другому невозможно, – она улыбнулась и укусила меня за шею. – Надеюсь, Влад не зайдет.

Я дернулся, пытаясь посмотреть на дверной проем.

– Да не парься. Он закрылся, – шепнула она мне на ухо, залезая рукой мне под рубашку. – Кстати, почему у вас в комнате нет двери?

– Такие воспитательные методы, – ответил я, пытаясь говорить без придыхания.

– Садизм какой-то.

Вика начала гладить меня по груди, но быстро перестала.

– Никаких поглаживаний. Я помню. И кстати.

Она слезла с меня, порылась в сумке и вручила мне презерватив.

Я никогда раньше не надевал презервативы, но во время урока сексуального воспитания в прошлой школе внимательно изучил инструкцию. Так что я знал, что делать. Я даже не успел смутиться.

Вика снова оказалась сверху. И на этот раз все было… по-другому.

Мы с Викой не говорили.

И я совсем перестал соображать.

Если бы я был трезв, то все закончилось бы слишком быстро.

Впрочем, во времени я потерялся окончательно и бесповоротно. И мне было все равно, потому что все ощущения сосредоточились в паху.

Оргазм от секса оказался намного более сильным, чем от мастурбации. Даже перед глазами какие-то пятна пошли, а сердце забилось очень-очень быстро.

После всего Вика слезла с меня и оделась. Через несколько секунд я очнулся и решил последовать ее примеру.

Тогда я отвернулся, снял липкий презерватив и надел штаны от пижамы.

– Я сейчас.

С этими словами я сбежал от нее. Почему-то именно сейчас стало неловко. А вдруг я сделал что-то не так?

Я выбросил презерватив в мусорное ведро, быстро принял душ и вернулся в комнату.

– Хочешь еще выпить? – спросила она.

Я кивнул, запоздало понимая, что очень хочу пить. Тогда Вика подошла к столу и разлила нам остатки вина.

– Мне понравилось. А тебе? – спросила она.

– Мне тоже. Только ты не…

– «Не» что? – спросила она.

Я подошел к столу и взял бокал.

– У тебя ведь не было оргазма.

– А ты хотел, чтобы был?

– Ну… если не было, то получается нечестно.

Вика засмеялась.

– Почему ты смеешься? – спросил я.

– Потому что ты меня смущаешь. Давай пока так. Хорошо?

– Хорошо, – я кивнул.

Мы пили вино и молчали.

– А почему ты вообще это сделала? – спросил я.

Вика вздохнула.

– Тебе честно?

– Да.

– Ты не обидишься?

– У меня ведь проблемы с проявлением эмоций и социальной сферой отношений. Так что давай.

– Я пришла отмечать НГ с двумя парнями. Почему бы не воспользоваться ситуацией? Но Влад на меня вообще никак не смотрел. А ты… ну я подумала, что ты оптимальный вариант.

– Оптимальный?

– Ну вот. Ты обиделся.

– Я не обиделся. Почему я оптимальный вариант?

– Потому что ты смазливый и беспомощный.

– Что?

– Ну брось. Твои оленьи глазки так и просили, чтобы кто-нибудь тебя отдоминировал.

Оленьи глазки? Отдоминировал?

– А когда ты сказал, что у тебя проблемы с проявлением эмоций, то я решила, что так будет лучше всего. Ты не влюбишься, не станешь предъявлять мне претензии – профит.

Я кивнул.

– Скажешь что-нибудь? – спросила Вика.

– Ну… Пожалуй, неплохо быть оптимальным вариантом. Ведь идеальных вариантов не бывает.

– Фух, – Вика засмеялась. – Я уж испугалась, что обижу тебя. Я посплю с тобой, хорошо?

– Хорошо, – сказал я.

И мы легли спать.

Утром я проснулся до будильника. На улице только начинало светать.

Я думал о словах Вики о моем глюке с эмоциями.

Может, она решила, что я правда так похож на Спока, который стремился не испытывать эмоции. Но ведь на самом деле он их испытывал. И в старых фильмах капитан Кирк и мистер Спок дружили. Даже мистер Спок нашел того, кто полюбил его таким, каким он был.

«Я всегда был и всегда буду твоим другом».

Но я правда не обиделся на слова Вики. Если бы Влад обратил на нее внимание, то она занялась бы сексом с ним. Должен ли я от этого расстроиться?

Будильник зазвонил в 9:00.

Вика ушла в 9:27.

Мы проводили ее и начали убирать тарелки. А потом я лежал на диване носом в подушку и уже почти засыпал.

– Эй, подвинься, – Влад сел рядом со мной, и мне тоже пришлось сесть. – У меня для тебя подарок.

– Что? – Я очень удивился.

Влад протянул мне что-то завернутое в подарочную бумагу.

– А у меня для тебя ничего нет. Я не подумал…

– Забей. Просто открой.

Я пожал плечами и распаковал подарок. Это оказалась книга.

Роберт Асприн, «Еще один великолепный миф». А на обложке странно нарисованный чувак, мертвый волшебник и человек-ящер, похожий на инопланетянина из сериала «Визитеры».

Книга показалась мне старой.

– Спасибо, – сказал я.

– Это то самое издание, которое мне мама подарила, – Влад улыбнулся и похлопал меня по плечу, – Я книги не особо люблю хранить, а у тебя не осталось. Поэтому пусть будет начало новой коллекции.

– Спасибо, – повторил я и встал. Влад жутко меня смутил, – Пойду поставлю чай.

– Ага. А я пока прилягу.

Влад забрался наверх, а я ушел на кухню. Мне было немного неловко, что я ничего не подарил ему. Но мы и не договаривались ничего друг другу дарить.

Я заварил зеленый чай в смешном чайничке с нарисованными котами. Сразу вспомнилась Шрайк. Но я старался не думать о ней.

Влад уснул, поэтому я выпил чай один.

Людмила Сергеевна пришла только в 19:21. Влад еще не вернулся с тренировки, а я успел навести порядок в квартире и выбросить мусор.

Я не хотел оставаться с ней наедине и собирался пойти в комнату, но Людмила Сергеевна решила иначе.

– Налей мне белого вина, – велела она еще из коридора.

Вино хранилось у нас на кухне на полке для алкоголя. Я никогда не пробовал ничего оттуда. Я достал бутылку и налил ей немного вина в бокал.

Людмила Сергеевна разулась и, хромая, прошла на кухню.

– Чего так мало? Давай больше. И себе налей.

– Пожалуй, не стоит.

– Ты что, меня не уважаешь?

Я уважал Людмилу Сергеевну, но зачем для этого пить?

– Давай-давай!

Тогда я достал второй бокал и налил себе совсем немного.

– А где Влад?

– Ушел на тренировку.

– Первого января?

Вопрос был явно риторическим, поэтому я не ответил.

Я поставил перед ней бокал и сел подальше.

– Как вы отметили Новый год? Вдвоем были? – спросила Людмила Сергеевна после того, как выпила сразу половину бокала.

Я тоже отпил немного вина. Особо вкусным оно мне не показалось.

– Да, – соврал я.

– Да что ты врешь? Думаешь, я поверю? Девок небось позвали. Влад-то точно позвал. Чего ты лыбишься, а? Тебе, убогому, рано еще о девках думать.

Очевидно, алкоголь подействовал на меня, потому что я не сдержался и спросил:

– Почему вы меня так не любите?

Людмила Сергеевна хмыкнула.

– А ведь твоя мама просила, чтобы я осталась с вами на ночь.

Я промолчал.

– Она хотела, чтобы я пришла и проследила за вами.

Я снова ничего не ответил, не понимая, зачем она это говорит.

– Я ведь могла прийти еще вчера, но позволила вам отметить с друзьями. Ты должен быть благодарен.

– Спасибо.

– И это все?

– Что я должен сказать? – спросил я.

– Что? – Людмила Сергеевна нахмурилась.

– Какой реакции вы ждете? Вам ведь никогда не нравится то, что я говорю. Скажите, как я должен отвечать, и я буду делать именно так.

– Ты огрызаешься?

– Нет. Я спрашиваю.

– Я просто хочу, чтобы ты вел себя нормально.

Взрослые такие странные.

– Что значит «нормально»? – спросил я.

– Ты правда такой тупой или притворяешься? Вроде умный, учишься хорошо.

– Да, я учусь хорошо. Но я не понимаю, как я должен общаться, чтобы всех устраивало. Ровесники требуют одного, учителя другого, родители третьего, а как это совместить? Серьезно, что я должен делать, чтобы казаться вам нормальным? Что я должен сделать, чтобы вы перестали говорить про меня плохо?

Людмила Сергеевна поцокала языком и допила свое вино.

– Пф. Ты прямо, как твоя мама в детстве.

– Что? При чем здесь мама?

– Да она такой же была, пока твой дедушка из нее дурь не вышиб.

– Что? – тихо спросил я, – И что значит «была такой же»?

– Да как ты! Хамила, делала вид, что ничего не понимает.

Была такой же, как я.

Как я?

Мой мозг начал работать быстро-быстро.

Когда я сказал про аутизм, мама ответила, что мы с ней нормальные.

Значит ли это, что?..

– Ну она-то нормальной стала, – сказала Людмила Сергеевна и отпила чая из чашки, – Даже замуж вышла, за мудака правда. I [алей мне еще.

Я хотел возразить ей, но вспомнил, что в последнее время я узнал про папу не самые приятные вещи. Может, Людмила Сергеевна и права, называя его так.

Она отпила еще и решила продолжить разговор:

– Тебя вот родила. Только из-за кесарева ты какой-то недоразвитый получился. Вот раньше и в поле рожали, а теперь и кесарево, и наркоз. Неженки.

– Вы хоть знаете, сколько детей раньше умирало во время родов? Сейчас детская смертность в России составляет семь на тысячу. В начале двадцатого века в России умирало больше двадцати пяти процентов детей.

– Ты мне тут не умничай. Думаешь, знаешь все лучше меня?

Я промолчал. Я ничего не думал.

Мы могли бы подискутировать о том, как медицина влияет на естественный отбор, на урбанизацию и индустриализацию. Могли бы обсудить, почему здоровье современных людей становится хуже, а продолжительность жизни все равно увеличивается.

Но Людмила Сергеевна не оценила бы.

Очевидно, она высказала все, что хотела. Мы молча допили вино, и я вернулся в свою комнату.

Я лег на спину и уставился в металлическую сетку, на которой лежал матрас Влада.

Все стало ясно.

И мне стало гораздо легче.

Я не виноват. И мама не виновата.

Никто не виноват.